«Психологическая травма»
- Елена Петровна, к вам пациент, - сообщила Ася, приоткрыв дверь. Леночка, поправив очки, улыбнулась и кивнула. Наконец-то, первый рабочий день и первый пациент. Ася в ответ посторонилась и пропустила в кабинет высокого, грузного мужчину.
- «Экий колоритный дядька», - подумала Леночка, рассматривая посетителя. Она поднялась со стула и, подойдя к мужчине, протянула руку. – Добрый день. Елена Петровна, ваш психолог.
- Здрасьте, доктор, - глухо обронил посетитель и, повинуясь жесту, уселся на предложенный стул, позволив Леночке рассмотреть его более внимательно. Высокий, крепкий, со сверкающей лысиной и густой бородой. Лицо в шрамах, нос был когда-то основательно перебит и сейчас смотрит вправо. Одет в потертую кожаную куртку, черные джинсы и пыльные ботинки. – Виталя меня звать.
- «Байкер, что ли»? – снова подумала Леночка и, вздохнув, вежливо улыбнулась. - Очень приятно, Виталий. Итак, слушаю вас.
Мужчина почесал лысину, убрал руку, задержал взгляд на грязных ногтях и, шумно выдохнув, неожиданно покраснел. Не успела Леночка удивиться, как он мотнул головой, прищурился и заговорил. Голос у него был глухим и хриплым.
- Травма у меня, доктор. Эта, как её… психологическая, - буркнул он, избегая встречаться с Леночкой взглядом.
- А подробнее? – попросила Леночка. Она знала, что иногда пациентов нужно разговорить, прежде чем слова начнут литься из них легко и свободно.
- У бабки моей, значит, любовь новая, - снова почесал лысину мужчина. – Девяносто два ей уже, а не успокоится никак. Папка мой ей сколько раз говорил, мол, «давай, мать, в город поедем. Хоть отдохнешь на старости лет», а она в отказ и головой мотает. «Куда я», говорит, «из дома своего. Мать моя тут жила, и я буду жить, покуда не помру».
- Так, а новая любовь? – подтолкнула она пациента. – О ней расскажете?
- Расскажу, - кивнул Виталий. – Потому как он и есть – травма моя. Психологическая. Знаете, доктор, я вот ничего не боюсь. Совсем!
- Верю.
- А этого… у, сука! Он меня, как видит, так сразу глаза кровью наливаются и в драку бежит. А стоит мне на него полезть, как бабка сразу орет. «Не убий, Дениса, душегуб»! А я чего? Молчу, стою. А он же, падла, при ней сразу шелковый. Зато как отвернется бабка, так он сразу гнусь свою показывает. Боюсь я его шибко, доктор. Извелся весь. Спать не могу. Здоровый мужик, а… тьфу на него, падлу.
- Хм. Скажите, Виталий, а как давно развивается ваш конфликт? С чего все началось?
- Да, с отца его, паскудника. Тот, как Дениска, меня гонял, стоило только к бабке приехать. Жизни не давал, я весь в синяках ходил.
- И бабушка никак на это не реагировала? – удивилась Леночка.
- Да любила она его. У, блядь, змий! – ругнулся мужчина, заставив её вздрогнуть. – Простите, доктор. Вон, видите, до чего довел-то? Уже ругань во рту удержать не могу.
- Не переживайте и не держите эмоции в себе. Так вам точно станет легче, - понимающе кивнула Леночка. Пусть она только недавно начала работать, но пока все шло, как по учебнику. Пациенту надо выговориться, а потом уже искать корни проблемы.
- А как сдох он, так бабка сама не своя стала. Похудела, загрустила… Выйдет вечером к дому, на лавочку сядет и вдаль глядит. Словно ждет, что падла эта, шатаясь, на дороге появится. А сынок его рос и рос, пока однажды в бабкино сердце не проник, как и батя его гнусный. Да только если отец был еще куда ни шло, то Дениска – дьявол настоящий. Покоя от него нет, - вздохнул Виталий и закатал рукав куртки. – Вон, видите, доктор.
- Ужас, - пробормотала Леночка, рассматривая внушительный синяк на предплечье. – А почему он к вам так относится?
- Да кто ж его поймет, доктор? Бабку он не трогает. Оно и понятно, любовь у них. А меня люто невзлюбил. У, сука… Простите, доктор. Видите? Опять ругаюсь.
- Сейчас важно выговориться, - понимающе улыбнулась Леночка, не забывая делать пометки в блокнот.
- Спасибо. Вот легчает сразу, - вздохнул Виталий. – Я ж это все в себе держу. Негоже мужику-то плакаться. Жена вон к вам и отправила, когда я горькой выпил, да выложил ей все, как на духу. Меня ж, доктор, в детстве один такой тоже доставал. Пашка… Я аж за калитку выходить перестал, вдруг он там ошивается. А этот… гнусный, доктор. Орет противно, а взгляд… Я вот верующий, а в глаза его бесстыжие, как посмотрю, так натурально бесов вижу. Он на меня, а я от него. Здоровый мужик, блядь… Стыдно аж.
- Здесь нечего стыдиться, - кивнула Леночка. – У насилия много форм и многие проходят через то же, что вы.
- Так и есть. Друг мой, Лёшка, тоже синий по деревне ходил, пока папка его не порешал всё. А мне что? Бабка любит, значит, терпи. Не дай бог, на него с кулаками полезешь. Проклянет сразу, за любовь свою, и наследства лишит, как пить дать. Вот я и терплю, чтобы сердце бабкино не разбить. Сильно она прошлый раз убивалась, а тут… старая уже.
- Вы пробовали поговорить с ним? Выяснить, почему он к вам так относится?
- Поговорить? – удивился Виталий и почесал в который раз лысину. – Да не понимает он языка человеческого, доктор. Если б так все просто было…
- Попробовать стоит, - вздохнула Леночка. – Вы злитесь на себя за то, что убегаете от собственных страхов.
- Злюсь, - согласился Виталий. – Здоровый мужик, а он… Ради бабки и любви её терплю его, доктор.
- Он видит ваш страх и чувствует его. Но как только увидит, что страха нет, а вы храбро смотрите ему в глаза, сразу стушуется.
- Думаете?
- Уверена, - кивнула Леночка. – Когда вы собираетесь к бабушке?
- Сегодня, - помрачнел Виталий. – А там он снова… Снова доставать же будет.
- Хороший повод показать свою силу. Но без насилия. Будьте выше этого, Виталий! – предупредила она. Мужчина тяжело вздохнул и нехотя кивнул.
- Попробую, доктор. Хоть выговорился и полегчало маленько. Спасибо.
*****
Утром Леночке не дали насладиться горячим кофе. Она вздрогнула, когда дверь в кабинет распахнулась и перед ней на стул плюхнулся улыбающийся Виталий. На его лице сияла такая радостная улыбка, что девушка невольно поежилась.
- Простите, доктор, что напугал, - хохотнул он, заметив, как Леночкины щеки медленно розовеют, а трупная бледность исчезает. – Радость у меня.
- Неужели поговорили и решили все проблемы? – удивилась она, доставая из ящика стола блокнот и карандаш.
- Решили все проблемы, доктор. Топором по шее и все. Нету травмы, - радостно ответил Виталий. Карандаш выскользнул из руки Леночки и закатился под стол. Она, прикусив губу, медленно выпрямилась и посмотрела на улыбающегося мужчину круглыми глазами.
- Топором? По шее? – выдавила из себя Леночка.
- Ага. Ух, доктор. Как прыснула кровища Денискина мне на руки, аж сердце забилось свободнее.
- Кровища? Прыснула? – горло пересохло и слова сорвались с губ в виде жалкого хрипа, но Виталий не обратил на это внимания. Его даже не смутила смертельная бледность девушки, которая вжалась спиной в стул и лихорадочно шарила руками по столешнице.
- Дождался я, что он лико свое гнусное показал, - кивнул Виталий. – На бабку полез, за руку её схватил, та аж побелела. Вон, как вы, прямо. Бабка в крик, трясется. Орет: «спасай, Виталя»! А мне этого только и надо. Схватил Дениску, да чуть не задушил. Потом понял, что не по православному, топор взял и рубанул его, гадину, по шее сморщенной.
- По шее? Сморщенной? – рука Леночки принялась шарить под столом, но спасительной кнопки вызова полиции там не оказалось. Может Ася услышит громкие звуки и успеет на помощь, пока психопат на неё не переключился.
- Ага. Он и обгадился сразу, проклятый. Я говорил бабке, что говнистый Дениска шибко. Не верила. А он взял и натуру свою скотскую показал. Ну я, значит, быстренько его кипятком, как водится, залил, а потом и разделал.
- Кипятком? Разделал?! – Леночка затряслась от ужаса, глядя, как покатывается со смеху Виталий, и тихонько заголосила. – Ася…
- А чего вы бледная такая, доктор? Жалко вам его, что ли, змия? – удивился мужчина, почесав лысину. – Нечего таких жалеть. От них и дети страдают, и бабки старые. Вон и мужиков гоняют. Но родичи правы были, доктор. Я вон в книжке читал. Съешь сердце врага и силу его заберешь, как в сказках говорилось.
- И вы съели? Сердце?
- Ага. Отварил и съел. С солью, как водится. Враз полегчало… Доктор? – Виталий удивленно посмотрел на Леночку, которая ойкнула и, закатив глаза, сползла на пол. – Чего это вы, доктор?
- Ася… - прошептала Леночка, прежде чем отключиться.
*****
Резкий запах нашатыря подействовал сразу. Леночка охнула и приоткрыла глаза. Она слабо улыбнулась встревоженной Асе, склонившейся над ней, а потом, переведя взгляд вправо, снова побледнела, увидев обеспокоенное лицо Виталия.
- Человека… убили? – прошептала она, пытаясь принять сидячее положение. Виталий нахмурился и мотнул головой.
- Человека? Что вы, доктор. Гадина эта была, говорю вам. Пошто вы так убиваетесь-то по Дениске? Мир чище стал.
- Человека убили? – переспросила Ася и повернулась к Виталию. – Какого человека?
- Никакого человека не убивал, - осенил себя крестом Виталий. – Гуся вот убил. Дениску лютого, любовь бабкину. Сколько он изводил меня, змий, а все ж показал гнусь свою.
- Гуся? – удивленно спросила Леночка. – Не человека?
- Побойтесь Бога, доктор, - серьезно ответил Виталий. – Это Дениска-то человек? Гусь это. Бабкин. Один он остался из выводка, остальных то собаки порвали, то покрал кто. Вот бабка и прикипела к нему. Дениской назвала и любила сильно. А тут он умом видать тронулся, зашипел и на бабку полез, как на меня. Вот и получил топором по шее. Ну и не бросать же мясо, а? Вот в борщ теперь и пойдет, куда ему дорога…
Леночке постепенно становилось лучше. Помог и нашатырь, запах которого все еще чувствовался, и кофе, который заварила заботливая Ася. На щеки вернулся румянец, а сердце больше не стремилось вырваться из груди. Виталий же так красноречиво извинялся, что девушка не вытерпела, улыбнулась, а потом и рассмеялась.
- Кто ж знал, доктор, что вы Дениску за человека примете? А я и не подумал, что вы вон как поймете все, – обтер лысину платком Виталий. – Гусь это, бабкин. Травма моя, психологическая. Только теперь другая проблема нарисовалась?
- Какая? – напряглась Леночка, но Виталий махнул рукой и улыбнулся.
- Не пужайтесь, доктор. Бабка-то опять горевать будет. Вот я подумал, может козлика ей купить или барашка. Как думаете, а?
- Купите попугайчика, - вздохнула Леночка, осторожно пригубив горячий кофе. – Попугайчик уж точно ни вам, ни мне не навредит.
- Думаете?
- Уверена, - ответила Леночка и покачала головой. Конечно, её пугали всякими баснями в университете, но кто знал, каким будет её первый пациент и его психологическая травма.