О знаменитой теории «стакана воды», якобы популярной в нашей стране начала 20-х прошлого века, написано и сказано много. Редкий любитель дешёвых сенсаций пройдёт мимо столь пикантно-политической темы, что способна привлечь внимание самой разносторонней публики. Здесь тебе и революционный дурман, и «распутный большевизм», и торжествующий суфражизм с феминизмом — всё что угодно, увинченное «Декретом о национализации женщин». В реальности, как бы кому не хотелось обвинить молодую советскую власть в безнравственности, все эти сенсации не стоят ломанного гроша.
Возможно, мне возразят — «дыма без огня не бывает» и это так: в первые годы пролетарской диктатуры дискуссия о свободной любви и новом быте имела место быть (как было это и ранее), но обсуждалось вовсе не удовлетворение сексуальной потребности равное по сложности удалению жажды. Обсуждалось совсем другое, часто обратное знаменитой теории, несправедливо приписанной Александре Коллонтай.
Женотдел Тульского губкома РКП(б) в сквере (групповой портрет)
В одиннадцати номерах «Коммунара»
Что касается Тулы и туляков, то дискуссия о свободной любви и новом быте разразилась здесь летом 1924 года, после публикации одноимённой статьи неизвестной под псевдонимом «Прессовщица». Реакция на статью была поистине грандиозной, других примеров такого бурного обсуждения мнения рядовой тулячки в главной партийной газете губернии попросту нет. С «Прессовщицей» спорили и соглашались, дополняли её примерами и выходили далеко за рамки темы; размышления остались в №№ 153 (1790), 154 (1791), 175 (1812) — 181 (1818), 188 (1825), 193 (1830) «Коммунара» за июль — августа 1924 года. Исходный материал опубликован в № 148 (1785) от 4 июля 1924 г., стр. 5.
Предупредим массовую беспризорность
«Прессовщица» подняла, казалось, довольно безобидную тему повышения ответственности мужчин в целях предотвращения беспризорности.
«Новый быт у нас часто понимается извращенно. — писала она. — Новый быт многие из наших рабочих выставляют сейчас, как оправдание своего легкомысленного отношения к женщине.
— Это церковь связывала, а теперь „новый быт“.
— Жена отстала от меня, жена не понимает меня, она не развита и уходит от нее, бросая на произвол судьбы с маленькими детишками.
Суд не страшен. Ну,— присудят на ребенка платить 5 рублей. Пока здесь — буду. А там ищи свищи. Многие же и прямо уверены.
— В суд не подаст заявление, издержек побоится…».
Из чего следует вывод: легкомысленное отношение к женитьбе — причина несчастных браков, как следствие — рост числа беспризорных детей. Согласитесь, ни о каком сексуальном удовлетворении по первому требованию обобществлённой женщины речи не идёт.
Размышления «Прессовщицы» проиллюстрированы таким примером: «Есть у нас в Пульно-Гильзовой мастерской слесарь, хороший рабочий. Жил тихой семейной жизнью, имеет ребенка. Вдруг жена заболела женской болезнью.
Товарищ меняет отношение к ней, начинает „со света сживать“, гоняется за ней, как зверь, по коридору, пропадает из дома целыми ночами. Сейчас его жена в больнице, маленький ребенок целыми ночами остается без присмотра. А сам он „крутит“ с одной из работниц.
Последняя знает об его ребенке и все же продолжает отбивать его от дома.
Решение такой ситуации предлагалось следующее: «усилить ответственность „легкомысленных папаш“ и увеличить отчисление средств на содержание ребенка. Надо освободить от всяких обложений заявленья женщин по взысканиям на ребенка, надо установить внеочередной разбор этих дел.
Только так мы положим конец проституции, предупредим массовую беспризорность».
Адресовано послание ячейкам РКП(б), видимо заводским, а с учётом силы тогдашнего печатного слова — и всем руководящим органам губернии.
Муж и жена — два противных лагеря
Первым «Прессовщице» возразил некто Н. Баранов, обвинивший её в незнании советских законов:
«Обуславливая общественные взаимоотношения, закон вовсе не забывает женщины, которая является теперь равноправным членом общества. <…>
… заявление о выдаче содержания на ребенка через суд истицей не оплачивается, ни гербовым сбором, ни судебными пошлинами; <…>
… такие дела в судах не задерживаются. Разбор быстрый и внеочередной. Случаи задержки таких дел происходят по причине, что ответчики частенько не живут в Туле. <…>
… никакой „воли“ мужчинам закон не дает, а свобода брака в одинаковой степени относится и к женщине. Пример тому — расторгаются браки по желанию даже одной стороны, равно как мужчины, так и женщины».
Следом человек под псевдонимом «К. Ш.» назвал виной всему формы брака:
«Сейчас не редкость, муж и жена — два противных лагеря: что нравится мужу, то противно жене, и наоборот.
Как тут быть? Мы часто наблюдаем (вопреки мнению т. Прессовщицы), что виною несчастного брака служит не муж, а жена.
Спросим некоторых жен, что они интересуются-ли если не общественной жизнью мужа, то хотя бы тем, как достается ему заработок. <…>
Нет и нет. Они часто требуют: давай больше!.. — Если мало, начинают пилить мужа, отравляя ему жизнь. Муж может разорваться на части, но достать деньги. А мужьям, работающим на общественной работе (по выборам, бесплатно), сколько приходится выдерживать нападок со стороны жен на ненужность такой работы для их семей.
Мужу часто приходится или оставить общественную работу, или бросить жену».
Много ли изменилось за сто лет? Разве что общественной нагрузки стало меньше.
Нравственная невыдержанность женщины
Далее в дискуссию на газетных полосах вступала уже семейная пара — «Работница П. и рабочий Б.», считавшая, что «семейных отношений не наладишь репрессивными мерами. Они могут быть правильно установлены лишь при взаимном влечении, а также переменой общих экономических условий нашей жизни».
Виноватые были и тут: «не малую роль в развале семьи играет и нравственная невыдержанность женщины, в особенности молодых девушек, которые превратно толкуют понятие свободной любви, часто по прихоти, без глубокого увлечения с своей стороны, увлекают мужчин, отрывая их от семьи».
Покончить с развязностью отдельных особ предлагалось Женотделу Губкома [РКП(б)]: «нужно помочь ячейковым организаторшам среди женщин соответствующей литературой, без которой зачастую у нас доклады по этим вопросам бывают сухи и неинтересны, а они должны быть интересны и близки всем работницам.
Коммунисты в построении новой семьи и нового быта первые должны показать пример.
Ячейки на местах должны следить за поведением тех из своих членов, которые не в меру часто меняют жен».
В дали от жён
В следующих номерах газеты общественная дискуссия проделала большой путь от домашнего насилия мужей над жёнами (одного товарища даже исключили за это из партии, о чём разместили в «Коммунаре» соответствующую гневную заметку) до трудоустройства домохозяек — нечего им дома сидеть при коммунистическом строительстве, от возмущения фактом публичного вмешательства в семейный быт до требования «выявить основную линию партии по этому вопросу», видимо, чтобы вместе с ней правильно колебаться. Кроме того, сочинили фельетон «Дорогу женщине», который, впрочем, никакого интереса не представляет.
Закончилось обсуждение свободной любви и нового быта пивом. Да, именно употребление хмельного напитка в клубах, как ни странно, успокоило одних, рассорив других. Поэтому следующая ветка публичных споров в «Коммунаре» касалась уже темы внесемейной: способен ли слабоалкогольный пенный напиток привлечь рабочих на лекции, организовать кружки, подтолкнуть к самообразованию?
Всё в той же рубрике «Вопросы быта», начатой «Прессовщицей», некто Н. Сидоров выступил с такой инициативой:
«В настоящее время наблюдается, что много семейных рабочих не посещают клубы, а предпочитают проводить время в пивных, столовых и трактирах. Особенно это видно после получки. В результате весь месяц без денег, голодание семьи и нарекание жены.
Рабочий не хочет сидеть дома, слушать причитания и опять идет куда-нибудь, чаще всего опять в пивные. Почему бы нашим клубам не взяться за привлечение таких рабочих в свои стены. Если их нельзя привлечь иными мерами, то можно допустить продажу пива и в самом клубе, не давая более нормы. Здесь в пивной клуба можно будет и предложить газету и побеседовать на интересующую тему и зазвать в кружок, на лекцию. Такой метод, по-моему, кое-что даст. Торговлю пивом при клубах надо разрешить».
Скорее всего автор статьи в последствии сильно пожалел о своём предложении, так как был беспощадно раскритикован коллегами.
Действительно ли рабочие противились пиву в клубах неизвестно, но «Коммунар» сделал всё возможное, чтобы инициативу зарубить. В № 188 (1825) даже вышел опрос общественного мнения — вещь нехарактерная для прессы 20-х годов, в котором все восемь респондентов дружно агитировали против идеи привлечения в клубы хмелем и солодом. Впрочем, с многими из них спорить сложно, вот только один пример:
«От малого до большого не далеко. — рассуждал уже знакомый нам человек под инициалами К. Ш. — От пива до самогона в клубах (принесут тайно) гарантировать нельзя. Клуб, это не пивная, а рассадник нового быта, борец с отрыжками старого быта».
Реклама пива. СССР. 1920-е
* * *
Что ж, как ни печально осознавать, в борьбе с «отрыжками старого» новый быт пал первым.
