Когда-нибудь я стану матадором..

Стоит мне только увидеть красное, я тут же теряю человеческий облик. Атрофируются все чувства и, особенно, чувство самосохранения. Возможно, это болезнь. Но, скорее всего, придурь.

У меня и погоняло Бычок. Не Бык, что было бы солидно, и давало бы отсылку к девяностым, а Бычок, то ли маленький бык, то ли вообще окурок. Но я не обижался. Главное красный цвет мне не показывайте, не то пожалеете. 

В целом жизнь была однообразная и предсказуемая. Чёрная, белая и лишь изредка, по выходным, красная. Тогда держите меня семеро.

Возможно когда-нибудь изобретут специальные пилюли и перестану различать цвета. Дальтоником стану. Тогда меня непременно возьмут в матадоры. Я выйду на улицу Ленина в своём новеньком спортивном костюме Adidas и любой, кто осмелится нарушить моё спокойствие, будет поражен. 

И пусть это пока только мечты, я готов к их осуществлению в любую минуту, даже в любой миг. Есть только миг ...за него и держись.

Сегодня меня избили. Трое из красной Daewoo Nexia. Пришлые, сразу видно. Им плевать на правила. А я ничего не могу с собой поделать. Увидел их красное авто и меня перекрыло. Наглухо. Стал орать им:"стоять, пидоры, я- матадор!". А они почему-то услышали только "пидоры". И остановились. И наебашили меня. И обоссали. И я перестал видеть красный цвет. Вернее, на какой-то момент вообще перестал видеть. 

Доктор сказал, что мне повезло. Жить буду. От доктора пахло чужой смертью и гуляшом. Наверно, на обед он ел гуляш из говядины. Возможно, он тоже матадор и сам убил быка. Это не жертва, это вынужденная мера. Доктора я зауважал. 

Когда меня выписывали, доктор посоветовал мне обратиться к психиатру. Это типа не зазорно. Лучше бы сразу сказал, что я - долбоеб. Я промолчал. Челюсть, которая была сломана, всё ещё заживала. Теперь я был молчалив и на всех обижен. Идёт Бычок касается, вздыхает на ходу....а на больничном заборе кто-то написал красной краской: "всё равно всех не вылечат..". И меня снова накрыло. Я разбежался и ударил головой в надпись. Затем ещё и ещё. Пока от головы не осталось месиво. Пока я уже не смог подняться. Пока ...доска кончается, сейчас я упаду...

Представьте, что ваш мозг — это самый совершенный в мире навигатор. Он постоянно строит маршруты, прогнозирует пробки и предлагает объезды. А теперь представьте, что этот навигатор внезапно оказался в абсолютно незнакомом городе без карты, с разряженной батареей и без связи. Это и есть состояние неопределенности. Пустота, серая зона, где нет четких ориентиров и гарантий, — один из самых мощных стрессоров для человеческой психики. Наш разум, идеальный аппарат для прогнозов, лишается своей главной функции — предсказывать будущее и готовить нас к нему. Рождается уникальный коктейль из тревоги, беспомощности и смутного дискомфорта, корни которого ученые ищут уже больше века.

Пионером в систематическом изучении этой области стал канадский физиолог Ханс Селье, известный как «отец стресса». Хотя его знаменитая теория общего адаптационного синдрома была о стрессе в целом, именно его опыты наглядно показали, что самый разрушительный для организма стресс — непредсказуемый и неконтролируемый. В своих экспериментах с крысами Селье демонстрировал, что хронические и непредсказуемые удары током, которых животное не могло избежать, вызывали куда более тяжелые последствия, чем те же удары, но предсказуемые. У подопытных развивались язвы желудка, слабел иммунитет, истощались надпочечники. Ключевой вывод был парадоксален: не сам негативный стимул, а его непредсказуемость и невозможность его контролировать служат спусковым крючком для самого тяжелого дистресса. Это было первое научное свидетельство того, что неизвестность сама по себе — токсична.

Продолжил эту тревожную тему американский психолог Мартин Селигман, чьи эксперименты 1960-х годов привели к открытию феномена «выученной беспомощности». Его опыт был жестоким, но показательным. Он разделил собак на три группы. Первая группа («контролируемая») могла избежать легкого удара током, нажав на специальную панель носом, то есть у них был инструмент для управления ситуацией. Вторая группа («неконтролируемая») была соединена с первой: каждая собака из этой пары получала разряд одновременно и той же силы, что и ее напарник из первой группы, но сама остановить его не могла — ее спасение полностью зависело от действий другой собаки. Третья, контрольная группа, не получала ударов током вообще. На втором этапе всех собак поместили в новую клетку, где нужно было просто перепрыгнуть через невысокий барьер, чтобы избежать боли от удара током. Собаки из первой и третьей группы быстро сообразили, как спастись. А вот большинство собак из второй группы, которые ранее не имели никакого контроля над ситуацией, даже не пытались. Они пассивно ложились на пол и скулили, покорно терпя боль. Селигман сделал вывод: животные усвоили, что их действия ни на что не влияют. Эта беспомощность, рожденная из хаоса и отсутствия контроля, стала их новой реальностью, парализовав волю к действию даже в ситуации, где спасение было возможным. Это исследование стало краеугольным камнем в понимании того, как пережитая непредсказуемость формирует глубочайший пессимизм и является почвой для депрессии и тревожных расстройств у людей.

Современная нейронаука, вооруженная технологиями вроде фМРТ, заглянула вглубь этого процесса. Ученые, такие как Карл Фристон, работающий в рамках теории «байесовского мозга», видят наш разум как машину для предсказаний. Согласно этой теории, мозг постоянно строит модели мира и обновляет их, сверяя с реальностью. Неопределенность — это сбой в системе, когда расхождение между прогнозом и действительностью становится слишком велико, и мозг не может понять, как обновить свою внутреннюю карту. Однако именно исследования немецкого нейробиолога Тани Зингер позволили увидеть, как этот сбой проявляется в реальном времени в нашем мозге и как он связан с нашими эмоциями.

Зингер и ее команда в Институте Макса Планка сосредоточились на роли так называемой «сети значимости» — системы областей мозга, которая работает как диспетчер внимания, определяя, что в окружающем мире является для нас наиболее важным и значимым. Ключевым узлом этой сети является передняя островковая доля. В одном из своих ключевых экспериментов Зингер создала ситуацию социальной неопределенности. Участникам исследования сообщали, что они или их партнер могут получить болезненный, но безопасный удар током. Условия постоянно менялись: человек мог точно знать, что удар получает он, точно знать, что удар получает партнер, или находиться в состоянии неопределенности — когда удар мог достаться любому из них.

Результаты сканирования мозга были поразительными. Активность передней островковой доли и передней поясной коры — ключевых узлов сети значимости — была максимальной именно в условиях неопределенности. Мозг участников работал интенсивнее, когда он не мог сделать точный прогноз, кому достанется болезненный стимул. Это состояние «незнания» оказалось для мозга более энергозатратным и стрессовым, чем даже четкое знание о предстоящей собственной боли. Более того, Зингер обнаружила, что у людей с высокой личностной тревожностью и у тех, кто был более эмпатичен, эти области «загорались» еще ярче. Для тревожного человека состояние неизвестности является особенно мучительным — его «сеть значимости» постоянно перегружена, интерпретируя любую двусмысленность как потенциальную угрозу.

Таким образом, три слоя исследований — от физиологического стресса Селье через поведенческую беспомощность Селигмана к нейробиологии Зингер — рисуют целостную картину. Неопределенность — это не просто недостаток информации. Это активное, разрушительное состояние, которое перегружает наши когнитивные системы, заставляет нас чувствовать потерю контроля, парализует волю и физически меняет работу нашего мозга. Понимание этих механизмов — первый шаг к тому, чтобы научиться жить в мире, который отказывается давать гарантии, и находить опору не в иллюзии предсказуемости, а в способности сохранять гибкость и устойчивость перед лицом сплошного «незнания». Работы Тани Зингер, в частности, дают нам надежду: понимая, что тревога — это лишь результат работы конкретных нейронных цепей, пытающихся справиться с хаосом, мы можем научиться наблюдать за этим процессом со стороны и постепенно ослаблять его власть над собой.

https://vk.com/srk_problemi