Хочу сказать пару слов в пользу теории привязанности и ценности семьи.
Здоровая привязанность может сформироваться у ребенка только если у него есть значимый взрослый. В будущем она дает базовое доверие к миру, адекватную самооценку, умение ставить цели, ощущения своих и чужих границ.
А постоянный персональный взрослый рядом – это гарант безопасности, стабильности, предсказуемости – в общем, всего того, что позволяет ребенку познавать окружающий мир и развиваться.
Оказавшись в детском доме, в незнакомой обстановке, в условиях коллективного воспитания, без индивидуального внимания своего собственного взрослого, ребенок уже не может чувствовать себя в безопасности. И это, к сожалению, влияет очень на многие аспекты его развития.
Временное разлучение с семьей, потерю устойчивости и опоры, все дети переживают по-разному. Но база, которая формируется в семье, очень важна.
Прошлым летом мой десятилетний сын Назар (мы усыновили его, когда ему был год) в лагере в Анапе проглотил пятирублевую монету. Его перевозили из больницы в больницу и мне успели сообщить только о самой первой. После этого у сопровождающего сел телефон.
3 часа я «бегала по потолку», совершенно не представляя, где мой ребенок и что с ним.
В итоге я все же узнала, в какой он больнице, дозвонилась до санитарки на этаже, которая и рассказала мне, что Назар в порядке, уже отошел от наркоза, сколотил банду из местных ребят и с ними спокойно играет.
Никакого шока или травмы у Назара не случилось, потому что у него было сформировано базовое доверие к миру.
Универсальных сроков или схем формирования привязанности нет. Но хорошая новость в том, что даже у ребенка уже травмированного, с опытом сиротства, может сформироваться здоровая привязанность. Это уже забота взрослых, которые его окружают.
Ребенку важно знать: все под контролем, взрослый рядом, его не бросят.
У ребенка, которого внезапно забирают от родителей, чаще всего ничего не объясняют, да и предшествующий опыт в нефункциональной семье, скорее всего, уже привел к появлению некоторого недоверия к миру, - у такого ребенка небезопасность, неустойчивость и в целом непонимание происходящего вызовут куда больше сложностей. Вплоть до повышенной тревожности, неврозов и прочих нарушений эмоционального, интеллектуального, сенсорного развития.
Например, дети, пережившие опыт изъятия, часто впадают в истерику от одного вида проверяющего из органов опеки. И совсем не потому, что он себя как-то угрожающе или невежливо ведет. А потому что они не чувствуют себя в безопасности, боятся, что их снова заберут и начнут перемещать в пространстве, как вещь, из одного учреждения в другое.
Я убеждена, что такой опыт не нужен ни одному ребенку. И, конечно, нужно отрабатывать механизмы «бережного» изъятия для случаев, когда оно действительно необходимо.
Но главное, нужно признать, на глобальном уровне, ценность семьи для ребенка и его право на заботу и любовь.