Захваченный немцами Ла-5ФН с немецкими опознавательными знаками
Летом 1943 года советский лётчик совершил вынужденную посадку, и в руки немцев попал советский истребитель Ла-5ФН.
После ремонта самолёт привезли в испытательный центр в Рехлине, где его подвергли различным испытаниям.
Собственно, сегодня мы познакомимся с мнением немецкого лётчика-испытателя Ганса Вернера Лерхе об этом самолёте. Давайте прочитаем его отчёт.
Итак, сам отчет ниже:
Ла-5ФН представляет собой значительный прогресс в лётных и эксплуатационных характеристиках по сравнению с ранними советскими истребителями.
Захваченные Ла-5ФН в испытательных подразделениях Люфтваффе
Особого внимания заслуживают его данные на высотах до 3.000 м, но максимальная скорость на всех высотах ниже, чем у немецких истребителей.
Наилучшая скороподъёмность у земли сравнима с показателями FW-190A и Bf-109.
В наборе высоты и вираже до 3.000 м Ла-5ФН близок к «Фокке-Вульф». Самолёт был полностью пригоден к эксплуатации. Его налёт неизвестен, но машина уже служила некоторое время.
Отделка всех поверхностей, особенно крыльев, хорошая. Рули и предкрылки выполнены очень тщательно.
Лётчик сидит удобно. Обзор с кабиной вперёд в полёте достаточен, но на взлёте посадке и рулёжке существенно ограничивается двигателем. На земле и в воздухе сильный шлейф выхлопных газов.
Трофейный истребитель Ла-5ФН в испытательном центре в Рехлине
Высотная кислородная система, по всей видимости, никогда не использовалась. Управление шагом винта, радиаторами, жалюзи, триммерами и тому подобное ручное, при помощи различных тяг. Это ведёт к отвлечению внимания лётчика и снижению лётных характеристик Ла-5ФН в ходе воздушного боя.
Во время взлёта мощность двигателя несколько колеблется, но в допустимых пределах. Хвост следует поднимать медленно и не слишком рано. Малый зазор от винта до земли затрудняет пилотирование.
Ускорение на разбеге хорошее, и взлётная дистанция с отклонёнными на 15-20 градусов закрылками относительно коротка.
Ввиду отсутствия указателя положения триммеров, особое внимание следует обращать на правильность их взаимного соответствия на рулях высоты и поворота.
Продольная устойчивость на полётных углах атаки при любом положении шассе и закрылков неожиданно хорошая, даже во время набора высоты на форсаже.
Усилия на ручке управления нормальные. При выполнении глубоких виражей усилия значительно возрастают, однако остаются положительными. Для выполнения установившегося разворота необходимо работать педалями, чтобы держать нос по ветру.
Статическая путевая устойчивость и эффективность руля направления как правило, удовлетворительны, но резко падают на малых скоростях полёта. Динамическая путевая устойчивость слабая.
На скорости 450 км/ч и высоте 200 м период колебаний составляет около 3 секунд. Причём лётчик не может их подавить за более короткое время.
Наведение пушек очень простое. На отклонение руля направления самолёт реагирует плавным подъёмом либо опусканием носа, но это не является проблемой. Эффективность элеронов выдающаяся.
Трофейный Ла-5ФН, на котором летал немецкий пилот Ганс-Вернер Лерхе
На скорости 450 км/ч полный оборот выполняется менее чем за 4 секунды. На скорости 600 км/ч усилия на элеронах становятся чрезмерными, но можно прибегнуть к помощи быстрых воздействий на руль направления.
На крейсерской мощности двигателя при убранных шассе и закрылках выпуск предкрылков происходит на скорости 200-210 км/ч. При дальнейшем снижении скорости уменьшается эффективность элеронов. При достижении 180 км/ч демпфирование крена становится затруднительным, а в случае полёта со скольжением либо при продолжении торможения самолёт валится на крыло.
При убранном газе и выпущенных шасси и закрылках подобные реакции имеют место на близких скоростях. Если лётчик продолжает тянуть ручку на себя, самолёт выходит на максимально достижимые углы атаки и валится на крыло.
При выполнении крутых энергичных разворотов срыв потока на крыле приводит к аналогичным результатам, но нехватка элеронов ощущается отчётливее и на значительно больших скоростях. Подобное происходит, например, на высоте 2.400 метров и на скорости 320 км/ч.
При выполнении полного виража за 30 секунд снижение на скорости 200 км/ч возможно только с использование мощности двигателя.
Во время выравнивания подъёмная сила крыла существенно возрастает, поэтому следует обращать особое внимание на балансировку самолёта.
Выполнение посадки на три точки не составляет труда. Если это не удаётся или грунт неровный, то удерживание машины на пробеге становится затруднительным.
Ситуация усугубляется неравномерным торможением колёс. Самолёт может клевать носом и "козлить". Ввиду ограниченного расстояния до земли особой опасности подвержен винт.
Срыв потока на каком-либо крыле во время руления не представляет опасности благодаря широкой колее шасси. При сильном боковом ветре площади руля направления недостаточно для удержания самолёта на полосе.
Однако в этой ситуации можно прибегнуть к помощи тормозов колёс. Ввиду достоинств своего двигателя Ла-5ФН лучше приспособлен для боя на малых высотах. Его максимальная скорость у земли лишь незначительно меньше, чем у FW-190 и Bf-109 на форсаже.
Разгонные характеристики сопоставимы. Ла-5ФН уступает Bf-109 по скорости и скороподъёмности на всех высотах в связи с наличием у последнего системы впрыска воднометанольной смеси. Эффективность Элеронов Ла-5ФН выше, чем у Bf-109. Время виража у земли меньше.
Русский истребитель превосходит по скороподъёмности FW-190А8 вплоть до высоты 3.000 м. По причине своего большего веса Bf-109 несколько уступает и в разгонных характеристиках, но благодаря ему же выглядит лучше на всех манёврах с пикированием и при боевом развороте на высокой скорости.
Поэтому уклонение от атак Ла-5ФН следует выполнять пикированием. Затем перейти в пологий набор высоты на большой скорости для занятия позиции для атаки.
Трофейный Ла-5ФН
Лавочкин обладает лучшей скороподъёмностью на более крутых углах наклона траектории, поэтому он отстанет. Следует ни в коем случае не терять скорости и избегать длительного манёвренного боя.
Следует помнить о малой продолжительности полёта Ла-5ФН. 40 минут на нормальной мощности и ещё меньшей на форсаже.
Подписано: Ганс-Вернер Лерхе
P.S. Согласно данным сайта "Авиация Второй Мировой", захваченный немцами и попавший Гансу-Вернеру Лерхе для испытаний Ла-5ФН изначально принадлежал эскадрилье «Валерий Чкалов» из 159-го истребительного авиационного полка. Ссылку на эту информацию дам в комментариях.
Здравствуйте Уважаемые читатели! Только что взятые немцами ДОТы вновь открывали огонь в конце июня 1941 года, и идущие по пятам во втором эшелоне фашистские соединения вновь вступали в бой за них. В частности, такая ситуация отмечена на западе УССР в Рава-Русском укрепленном районе . Так, когда враг врывался в ДОТ, часть оставшегося гарнизона пряталась (это касалось крупных объектов в два яруса). Когда немцы уходили, оставшиеся бойцы занимали позиции и встречали огнем идущего следом врага, которому вновь предстояло идти на штурм недавно взятого рубежа. Но как правило ДОТы немцы старались подрывать и поджигать. А в 1945 году Красной армии приходилось штурмовать форты, как например в Познани, причем штурмовали группами по 20 человек, хотя в этих крепостях сидело до полутысяч фашистов, но после подрывов и поджогов, их боевой дух резко падал. у меня все. Еще больше фактов на канале "Наша история это Гордость" в ТГ. До свидания!
В годы Великой Отечественной войны херсонское подполье сыграло ключевую роль в срыве немецких мобилизационных мероприятий на оккупированных территориях.
Подпольщики передавали сведения о планируемых облавных пунктах, уничтожали списки мобилизации, распространяли предупреждения среди жителей, прятали молодых мужчин и организовывали их вывод из населённых пунктов. Благодаря этим действиям оккупантам так и не удалось собрать запланированное количество людей для отправки в Германию на принудительные работы.
Срыв мобилизации стал одной из самых важных побед местного сопротивления — он лишил врага рабочей силы, сохранил жизни сотням жителей и продемонстрировал, что даже под жесточайшим давлением люди находили силы бороться и защищать своих.
Не перевоспитанные. Так называли бойцов до 1940 г. входивших в состав Армии Латышской Республики. Подвиг их в борьбе с нацизмом не затмили преступления совершённые их земляками в годы Великой Отечественной Войны.
Бойцы и командиры 24- го стрелкового корпуса Красной Армии ( латышского).
Судьба его формирования и участия в боях несколько отличается от судьбы Литовского корпуса. Управление корпуса было сформировано в сентябре 1939 года в Калининском военном округе. Затем, вплоть до лета 1940 года корпус дислоцировался в Белорусском военном округе.
В июле 1940 года корпус был переброшен (очевидно, только управление с некоторыми частями) в Латвийскую Советскую Социалистическую Республику., где в состав корпуса вошли сформированные из частей латышской армии 181- я стрелковая и 183-я стрелковая дивизии. Войска корпуса сохранили латвийскую форму одежды с нашитыми на неё советскими знаками различия . При этом сохранялись ранее полученные награды Латышской Республики. В том числе и за участие в Гражданской войне на территории бывшей Российской Империи.
В рядах Красной Армии.
В декабре 1940 года командующим корпусом был назначен Р. Ю. Клявиньш. Но в ходе предвоенной «чистки» корпуса были арестованы и впоследствии расстреляны его командир генерал-лейтенант Р. Ю. Клявиньш, начальник артиллерии корпуса генерал-майор Даннебергс А. Я, комдив-181 генерал-майор Лиепиньш Я. П. , комдив-183 генерал-майор Крустыньш А. Н. Репрессий избежал только начальник штаба генерал-майор Уденьтиньш О. Я., но и он был отстранён от командования и отозван в Москву в Академию Генштаба.В будующем генерал Красной Армии и Советской Армии. Ветеран Великой Отечественной Войны.
На 22 июня 1941 года управление корпуса дислоцировалось в Гулбене. Войска корпуса испытывали некомплект в личном составе и технике, при этом часть техники и вооружения была иностранного производства.
В действующей армии - с 22 июня 1941 года по 16 августа 1941 года.
Внешний вид военнослужащих на момент 22. 06. 41 года.
24–й территориальный корпус рабоче–крестьянской Красной армии был создан в октябре 1940 года на базе Народной армии. Во главе корпуса стоял генерал Робертс Клявиньш, начальником штаба был генерал Отто Удентиньш. 181–й стрелковой дивизией командовал генерал Янис Лиепиньш, а 183–й — генерал Андрейс Крустиньш. Всего в корпусе было 14 467 человек. В январе 1941 года личный состав был приведен к советской воинской присяге, обмундирование оставалось прежним, латвийского образца, но уже с советскими петлицами и кокардами. В начале июня 1941 года корпус тяжело пострадал от репрессий — были арестованы десятки офицеров, в том числе практически весь генералитет, впоследствии расстрелянный. Вкупе с прошедшей 14 июня депортацией это роковым образом сказалось на дееспособности корпуса — со стороны его личного состава отмечались массовые случаи дезертирства и даже столкновений с Красной армией.При этом мобилизация на территории Латвийской ССР не проводилась. Стоит отметить и абсурдное решение, принятое 29 июня 1941 года… демобилизовать всех желающих бывших граждан Латвии. Этой возможностью воспользовалось 2080 человек — явное меньшинство личного состава, получившее официальные справки об увольнении из РККА "за недостачей должности" или "по политическому недоверию".На момент нападения Германии на СССР 183–я дивизия располагалась в летнем лагере у Царникавы. Ей был дан приказ направляться в Остров. Самый серьезный бой на латвийской территории она приняла 4 июля у Лиепны, к северо–востоку от Гулбене — стрелки неоднократно переходили в контратаки на немецкую мотопехоту. Потери составили 500 человек только убитыми. Поздним вечером 5 июля дивизия достигла Пскова. В районе стратегически важной станции Дно она продолжала оборону до 22 июля, потом последовали бои у Сольцов и Старой Руссы.181–я дивизия, штаб 24–го корпуса и артиллерия начало войны встретили в лагере Литене близ Гулбене.По пути на Опочку колонны подверглись налету немецких бомбардировщиков у Виляки, у Балви — нападению танков вермахта. Когда к 7 июля латышские части добрались до реки Великой, в живых осталось 1500 человек. Устаревшие орудия иностранных марок быстро исчерпали амуницию. Но и в этих условиях латышские артиллеристы отбили атаку танков 10–го корпуса группы армий "Север". Саперы корпуса взорвали мост через реку Великая — с двумя гитлеровскими танками. Всего на этом участке было потеряно 14 немецких танков.А 10 июля части 24–го корпуса с приданными им советскими танками нанесли удар по немцам, занявшим Пушкинские горы. В панике немцы отошли за реку Великая. 13–15 июля шли тяжелые бои у Новоржева. Наконец 16 июля остатки латышского корпуса попали в окружение. Приведя в негодность артиллерию и транспорт, бойцы 10 дней выходили к своим.
До и после.
К 22 июня латышский корпус оказался рассредоточенным в нескольких районах. Часть его сил находилась в лагерях, в районе Гулбене, 111-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион - в Риге; 183-я стрелковая дивизия совершала марш из лагерей к Риге. Оперативно корпус был подчинен 27-й армии. 29 июня корпусу была поставлена задача - сосредоточиться в районах Мадона и Аубана, однако на следующий день последовал новый приказ - занять оборону в районах Опочки и Острова. Занятие обороны на тыловом рубеже, по реке Великой, имело целью прикрыть направление на Ленинград. С утра 1 июля полки 181-й стрелковой дивизии, штаб корпуса и корпусные части выступили по маршруту Гулбене-Литене-Балвы-Виляка-Носов-Аутшпилс-Опочка. В это же направление повернула 183-я стрелковая дивизия, прекратив, продвижение к Риге. 2 июля, когда части 24-го стрелкового корпуса находились в движении, противник, подтянув значительные силы, возобновил наступление с Даугавпилсского и Крустпилсского плацдармов, вынудив войска 27-й армии отходить в северо-восточном направлении. К исходу дня немцы вышли в район севернее Мадоны и Резекне, и части 181-й стрелковой дивизии на марше 27 июля попали под удары авиации и передовых частей врага. 186-й стрелковый полк подвергся бомбардировке в районе Виляки, а 243-й стрелковый полк под Балвами был атакован вражескими ганками. Оба полка понесли потери. Части 183-й стрелковой дивизии в районе Лиепны также столкнулись с противником. Ее 227-й стрелковый полк после неудачной попытки пробиться на восток совершил обходный маневр и, пройдя форсированным маршем Алуксне, вместе с остальными частями дивизии вышел к Пскову. После короткого отдыха дивизия получила задачу прикрыть станцию Струги Красные и, действуя в отрыве от остальных сил 24-го стрелкового корпуса, не имея связи с ними, двое суток выполняла эту задачу. В дальнейшем 183-я стрелковая дивизия отходила в полосе 11-й армии, ведя тяжелые бои с противником в районах Павы, Дно, а затем участвовала в контрударе 11-й армии на Сольцы. Одно из донесений штаба 11-й армии так характеризует ее действия в этом районе: "183-я стрелковая дивизия во второй половине дня 1.8.1941 года подготовила контратаку. После короткой артиллерийской подготовки в 16.30 перешла в наступление и к 19.00 восстановила утерянное 31.7 положение, заняв Березку, Вилинку, Еваново, Гостеж". 181-я стрелковая дивизия в первых числах июля вместе с корпусными частями и штабом корпуса с боями отошла к реке Лжа. Понеся большие потери, особенно в артиллерии, дивизия продолжала отход и, достигнув рубежа реки Великой, получила задачу: "Не допустить расширения прорыва противника в районе Острова и прочно удерживать фронт по старой государственной границе, готовя тыловые рубежи фронтом на запад и северо-запад". На рубеже реки Великой дивизия удерживалась с 8 по 18 июля. В тяжелых боях выбыл из строя почти весь личный состав 195-го стрелкового полка. Бойцы 613-го артиллерийского полка под командованием Л. Пумпура только за 8 июля подбили 6 танков противника. В этих боях отличились старший лейтенант Гартмапис, старший политрук Матюшин, младший лейтенант Залюмс, рядовой Гросмание и другие. Секретарь ЦК КП(б) Латвии, член Военного Совета Северо-Западного фронта Я. Э. Калнберзин, проверявший с 9 по 12 июля 1941 года части 24-го стрелкового корпуса, отмечал: "24-й стрелковый корпус является вполне боеспособной единицей и при оказании ему хотя бы небольшой помощи в части укомплектования командным составом и по линии материального оснащения способен выполнять любые задания Военного Совета. В течение последних пяти дней корпус находится в соприкосновении с противником и успешно справляется с обороной порученного ему участка фронта... Благодаря действиям корпуса противнику не удастся переправиться через реку Великая". Наряду с этим отмечалось, что многие подразделения имели оружие иностранных марок, доставшееся в наследство еще от национальной армии. Это очень затрудняло их обеспечение боеприпасами и запасными частями. Недоставало ручных и станковых пулеметов, минометов и автоматов. Товарищ Калнберзин отмечал и слабость политико-воспитательной работы в корпусе18 июля немцы окружили 181-ю стрелковую дивизию между рекой Сороть и шоссе Пушкинские Горы - Новоржев. Выйдя с боями из окружения, дивизия 28 июля заняла оборону в районе Соколье-Устье и на переправах через реку Порусья, а с 1 августа вступила в упорные оборонительные бои на участке Наволок-Каменка-Ковачки-Чукупово, неоднократно переходя в контратаки. Противник понес на этих рубежах большие потери. Однако и потери корпуса были велики. Не имея боевого опыта, бойцы и командиры зачастую действовали неорганизованно, проявляя больше смелости, чем умения. В отрыве от других частей 24-го стрелкового корпуса пришлось действовать 111-му отдельному зенитно-артиллерийскому дивизиону, который к началу войны находился в Риге. Он был вооружен устаревшими полустационарными зенитными орудиями. В первые дни войны дивизион прикрывал от налетов вражеской авиации Ригу, а 25 июня был отправлен из Риги двумя эшелонами. Когда первый эшелон прибыл в Даугавпилс, город оказался уже захваченным врагом. Эшелон подвергся артиллерийскому обстрелу. Благодаря мужеству и находчивости наших зенитчиков, части из них удалось вместе с вооружением вырваться из Даугавпилса. Второй эшелон, следовавший через Резекне и Зилупе, прибыл в Великие Луки и его личный состав, получив пополнение, в течение трех недель прикрывал город Новосокольники в составе 7-й отдельной бригады ПВО. В дальнейшем дивизион прикрывал станцию Торопец, а также город Вязьму вплоть до ее окружения. Из окруженной Вязьмы удалось выйти на глазах у противника. Очевидно, немцы в сумерках приняли дивизион за одну из своих частей, так как (оружие и автомобили были немецкого производства (Krupp и Henshel), а форма и каски бывшей латвийской армии, в которую были одеты бойцы и командиры, отличалась от красноармейской. Позднее дивизион прикрывал станции Кубинка и Голицино, город Яхрому, а 26 декабря 1941 года он влился в 1-й Отдельный латышский запасной стрелковый полк. За время боев зенитчики дивизиона своими устаревшими орудиями сбили 8 вражеских бомбардировщиков. Многие бойцы и командиры подразделений 24-го стрелкового корпуса выполняли и другие ответственные задания. Например, бойцы саперного батальона и батальона связи участвовали в эвакуации из Риги автомобильного транспорта, в охране железнодорожных станций, в эвакуации материальных ценностей. В начале августа 1941 года все бойцы и командиры 24-го стрелкового корпуса были направлены на формирование 201-й латышской стрелковой дивизии, а 24-й стрелковый корпус, в связи с ликвидацией корпусных управлений, был расформирован.
В Демянске, Новгородской области поисковики из поискового отряда "Железная земля" нашли полковое знамя 285 стрелкового полка 183 дивизии 11 армии 24 латышского стрелкового корпуса.
24-го территориального (латышского) стрелкового корпуса24-й стрелковый корпус использовал форму латвийской армии со знаками отличия Красной Армии. Большинство петлиц и шевронов заказывалось в частных мастерских на территории Латвии, поэтому эти знаки отличия по оттенку сукна и конфи- [47] гурации могли отличаться от стандартов, принятых для РККА. Сама же латвийская форма образца 1932 года состояла из кителя и брюк цвета хаки и дополнялась в летнее время хлопчатобумажным обмундированием. Солдатский и офицерский варианты кителя были закрытые, с отложным воротом, накладными карманами и застегивались, соответственно, на 5 и 6 латунных пуговиц. Кант по родам войск был на мундире (клапаны нагрудных карманов и рукава кителя), вороте кителя и шинели, брюках и пилотке, так как фуражку образца 1932 года в 24-м территориальном корпусе не использовали. В пехотных частях кант был темно-вишневый, в артиллерии - синий, в кавалерийских разведподразделениях пехотных дивизий - желто-оранжевый, у саперов и связистов - оранжево-черный. Корпусная авиация для хаки или темно-синей униформы имела голубой кант, а военнослужащие разведывательных бронебатальонов -черную форму с темно-вишневым кантом. Головным убором солдат и офицеров являлась пилотка с отгибающимися наушниками, в бою солдаты и офицеры пехотных и артиллерийских подразделений носили австрийскую или германскую каску образца 1916/1918 годов, а "технические" рода войск (связисты и т.п.) - французский "адриановский" шлем образца 1915 года. В холодное время военнослужащие носили пальто цвета хаки, двубортное для офицеров, однобортное для рядовых. В летнее время использовались хлопчатобумажный китель и брюки, а также гимнастерка с отложным воротом по образцу РККА. В качестве обуви использовались сапоги для офицеров и ботинки с обмотками для рядовых. Снаряжение было коричневым. После включения Латвийской Армии в состав РККА в 24-м территориальном корпусе появился политсостав, который, преимущественно, был одет в советскую форму.
Образцы формы.
Группа бойцов.
Мл. сержант.
Лейтенант.
Отдельного рассказа заслуживает история ВВС корпуса.
Авиация 24 корпуса! С приходом советской армии почти половина латвийских самолётов отправилась на свалку, хотя SV-5 удалось избежать этой участи. Из оставшихся машин сформировали 24-ю ОРАЭ, оставив её на прежнем месте дислокации. Первое время латышские пилоты продолжали носить форму старого образца, но перед вторжением немцев всем выдали советскую экипировку во избежание неприятных инцидентов. Только треть прибалтийских летчиков осталась верна новой власти, в то время как остальные перешли на сторону немцев при первой же возможности. К примеру, в июне 1941 г. на немецкую территорию перелетели два самолёта, причем пилот второго SV-5 старший лейтенант Алкснис застрелил наблюдателя Ирбе, потому как тот пытался оказать сопротивление дезертирству.В составе ВВС РККА бипланы SV-5 воевали совсем недолго. С утра 22 июня самолёты стали привлекаться для разведывательных вылетов, а 27-го июня латышские пилоты получили весьма недвусмысленный приказ атаковать немецкие бомбардировщики (по видимому, истребители Прибалтийского ОВО в это время были заняты другими делами). За первую неделю боевых действий эскадрилья потеряла всего один разведчик.
24-я ОРАЭ была выведена в тыл 1-го июля и в последствии отправлена на переформирование под Псков, где SV-5 были задействованы в качестве ложного аэродрома и уничтожены немецкими самолётами. С латышскими пилотами судьба обошлась не ласково. При перелете из под Ржева в Москву немцами был подбит советский самолёт, перевозивший лётчиков и несколько латышей погибло в авиакатастрофе. Затем, почти два года, они числились в одном из резервных полков, пока 18 марта 1943 году их не пересадили на У-2 в заново созданной латышском авиаполку, который до конца войны совершил порядка 6450 боевых вылетов.
Кстати над аэродромом Спилве латвийские "Глостеры" в последний раз летали в августе 1940 года — три истребителя участвовали в авиационном празднике вместе с истребителями Поликарпова. История умалчивает, какие знаки были на самолетах Народной армии Латвии — красные звезды или все еще красные свастики? Не могу пока найти фото! В Латвии авиация была чрезвычайно популярна — устраивались воздушные праздники, регулярно проводился сбор средств «на новые аэропланы». Летчики старались продемонстрировать шик высшего пилотажа и нередко гибли от собственного лихачества, например, при попытке повторить подвиг Чкалова и пролететь под мостом, как однажды случилось в Даугавпилсе. Всего за 20 лет в катастрофах погибли 46 пилотов, больше всего — 9 человек — в 1931 году. Большинство пилотов избрали войну с СССР — наверное, сыграло свою роль то, что в Латвии ВВС были самым этнически «чистым» родом войск. В конце концов, «угункрустс» и у немецких самолетов тоже использовался как опознавательный знак… А лейтенант Арнольде Менцис летал на FW-190 и в конце войны попал в III./EJG2 где переучился на реактивный Ме-262!
Параграф 6 приказа командира Авиационного полка №102 от 25.07.1940: "Согласно телеграмме №1409 от 24.07.1940 начальника авиации Армии, на всех самолётах полка, в том числе перенятых от организации Айзсаргов, вместо свастики нанести опозновательные знаки советской военной авиации. Основание: распоряжение командующего Армией."
Перекрашивал опозновательные знаки мастеровой полка Ernest Kalējs в течении 8 дней на Рижском, Елгавском и Рамавском аэродромах, во время своего отпуска.
Т. е. Французы накопили ФРАНКИ (зачем?), потом обменяли их на Доллары (заплатив комиссию), а потом отправили бандеролью в Азербайджанский аул голубоглазому другу блондину Ахмеду (зачем??).
(К слову, 100к $ - это 10 пачек денег, если по 100$)
Бандероль из страны НАТО успешно дошла через таможню, КГБ и азербайджанских почтальонов.
Далее, житель аула блондин Ахмед
вскрыл бандероль, обнаружил 10 пачек денег, сходил на ручей за водой, доел последнюю корку хлеба и решил что деньги ОТ ДРУЗЕЙ ему не нужны, он ведь всего лишь Герой и Друг Президента.
Завернул пачки денег обратно, отнес назад на почту, там Груз в страну НАТО приняли не глядя и почти отправили, но... Генсек СССР стал упрашивать жителя аула "не возвращать деньги капиталистам" (а если б тот всë же решил вернуть, то отправили бы?)
Потом деньги уехали в "Фонд мира", а гражданин Франции азербайджанец блондин Ахмед владеющий немецким, французкий, ну и русским в свой сарай в ауле.
А потом к приезду президента Франции в аул, из аула вышвырнули всех соседей, их дома снесли, а Ахмеду пристроили веранду.
А потом президент Франции "гулял" с Ахмедом отказавшись от общения с каким-то там Генсеком какой-то ядерной державы занимающей 1/6 суши, они вспоминали кто такой Карл и смеялись.
Ведь медали всего 2 - у Ахмеда из аула и президента Франции де Голля.
---
А потом спецслужбы Франции задонатили азербайджанским журналистам, чтоб они сочинили эту хуету
Здравствуйте Уважаемые читатели! Сегодня я расскажу об удачном прорыве танков 61-й гв тбр, которая накануне 15 января 1945 года отразила мощный удар "Тигров" и "Пантер" в Оглендуве, и потеряла командира подполковника Жукова Николая Григорьевича, которого сменил Василий Иванович Зайцев. И вот теперь была поставлена задача выйти к реке Варте и взять мост через нее. Отмечу, в бригаде к этому моменту насчитывалось 36 танков, но горючего не было, поэтому снарядили 11 машин Т-34-85, которые взяли десантом роту автоматчиков и выдвинулись из Щернув. Возглавлял группу, основой которой был 1-й тб, гвардии капитан Василий Григорьевич Скрынько, как сказано в документе, человек более всех подходящий для подобных прорывов. Выступив ранним утром, танкисты попали под огонь врага у Видава, проскочив опасное место на полном ходу и разметав вражеские подразделения на своем пути продолжили движение на запад, после чего танкисты, а в авангарде шло три танка, которые вели разведку под командованием ст. лейтенанта Воропаева, вышли к н п Струмяны, за которым была цель - река Варта.
И с этого момента начинается самое интересное. Лейтенант Юдин заметил, что противник не ожидал появления тридцать четвёрок и находится в замешательстве. Кто бежал под мост и на мост, другие пытались занять позиции у орудий. Доложив командиру, Юдин с десантом на броне рванул к мосту, разметав врага на пути. Как только танк оказался на переправе десант начал забрасывать противника, прятавшегося под мостом, гранатами, а затем, спешившись, были оборваны провода у взрывных устройств, а позже мост был разминирован. При этом Юдин при поддержке ещё трёх танков рванул дальше и вступил в бой за город Брзенин, гарнизон которого насчитывал до 1000 человек и 30 орудий. Пользуясь замешательством, советские танкисты шли вперед и заняли восточную часть, в это время в бой вступила вся группа танков. Чуть позже к Варте вышла 63-я тбр, которая вступая в бой по частям так же начала штурм Брзенина и вскоре враг был из города выбит. Да, немцы оказали ожесточенное сопротивление, но потеря управления сделала свое дело, и в этом случае мы обязаны дерзким действия лейтенанта Николая Лукьяновича Юдина, который за этот рывок получил звезду Героя. А годом ранее в 61-й гв тбр отличился экипаж Т-34-76 лейтенанта Г.С. Чесака, который вступил в бой с семью тиграми, подбив три машины, остальные отступили. А у меня на этом все. Еще больше фактов на канале "Наша история это Гордость" в ТГ. Спасибо за внимание. До свидания!
Новые воинские формирование в составе Рабоче - Крестьянской Красной Армии на 22 июня 1941 года.
После того, как Прибалтийские республики присоединились к СССР, Приказом Народного Комиссара Обороны № 0191 от 17 августа 1940 г. из их бывших армий в составе РККА создавались Прибалтийские национальные корпуса. 29-й литовский территориальный стрелковый корпус Красной Армии (29-й ТСК; Raudonosios darbininkų ir valstiečių armijos 29-asis teritorinis šaulių korpusas) был сформирован в составе 184-й и 179-й стрелковых дивизий, 615-го корпусного артиллерийского полка, 21-го корпусного кавполка, а также подразделений боевого и тылового обеспечения. В подчинении корпуса находилось Вильнюсское/Виленское пехотное (бывшее Литовское юнкерское) училище.
Литовские бойцы в старой форме. Но с советскими знаками различия. На офицерах фуражки национального образца.
Подробнее штаты, общие для всех Прибалтийских корпусов (только у эстонцев вместо кавполка - кавдивизион), есть в тексте приказа. Штатная численность корпуса - несколько более 15 тыс. человек. Из армии Литовской Республики в Красную Армию перешло около 16 000 военнослужащих, к лету 1941 г. многие, офицеры, были уволены, в т.ч.. за акты саботажа и неподчинения. Замещение их советскими кадрами не было завершено. К 22 июня 29-й ТСК до штатов не дотягивал. Командовал корпусом до 14 июня 1941 г. бывший командующий литовской армией генерал-лейтенант (звание в РККА, в итоге прослужил в Советской армии до 1954 г.) Винцас Иосифович Виткаускас, в прошлом студент Московского университета (1914), подпоручик Российской армии (1917), поддержавший присоединение Литвы к СССР. Что характерно , он не был арестован. Убыл на учёбу на курсы усовершенствования высшего начсостава при Академии Ген.штаба( есть мнение что его отсутствие и послужило неустойчивости частей корпуса) .
Генерал Виткаускас в Москве среди представителей Народного Сейма Литвы, привезших декларацию с просьбой о вступлении в СССР.
Командование корусом принял генерал-майор А.Г. Самохин, тогда же на советских командиров были заменены ответственные работники штаба корпуса и комдивы; но за несколько дней до начала войны они не успели ,,осмотреться,, на новых должностях.
Форма одежды и вооружение. Постановление Совета Народных комиссаров Литовской ССР и директива Народного комиссара обороны СССР 0/2/105022 от 17 августа 1940 года Военному Совету Прибалтийского военного округа гласила: "В 22, 24, 29-м стрелковых корпусах сохранить существующую форму одежды, предложив снять погоны и ввести знаки различия начальствующего состава Красной Армии". Подобное положение введено в действие Приказом № 0010 Командующего Прибалтийского Особого военного округа от 27 августа 1940 года.
Лейтенант кавалерии( он же на фото). И рядовой боец пехоты. 29-й территориальный стрелковый корпус РККА.
Воинскую присягу бойцы и командиры 29-го СК принимали, согласно приказа, в течение двух месяцев с момента его издания. В докладе политотдела 615-го артполка отражено общее настроение: "Будут все присягать, и я присягну".
Бойцы и командиры литовского корпуса принимают Присягу на верность трудовому народу.
Вооружены они были оружием, оставшимся армии Литовской Республики, сильно пестро по сравнению с Красной Армией. Винтовок Маузера имелось едва ли не полдюжины модификаций импортного и отечественного производства, примерно такая же ситуация была с артиллерией, а в корпусной авиаэскадрилье числились самолеты: 9 многоцелевых ANBO-41 литовского производства, 3 литовских учебно-тренировочных ANBO-51, 1 британский «Гладиатор I».
самолёт ANBO - 41. С нанесёнными советскими знаками опознования.
С началом Великой Отечественной войны... 29-й ТСК был оперативно подчинен 11-й армии ПрибОВО, в планах прикрытия Красной Армии он находился в районе прикрытия №3. На 22 июня 1941 года: управление корпуса, 184-я стрелковая дивизия и также подчиненный корпусу 429-й гаубичный артиллерийский полк (не литовский, формировался в Харьковском ВО в 1939 г.) - в Оранском лагере; 179-я стрелковая дивизия — в лагере в Пабраде; корпусные кавполк и артполк - возле реки Жеймяна. На отмобилизование дивизий 29-му ТСК отводилось 1-3 суток, после чего он должен был выдвинуться с район Алитуса на поддержку обороны советских войск.
С 23-го июня корпус получил приказ готовить оборону Вильнюса, но реально боевую задачу не выполнил. Его дивизии были сильно разбросаны и выйти на ближние к Вильнюсу рубежи не успели, а литовский личный состав частей и подразделений начал в массовом порядке дезертировать, переходить на сторону гитлеровцев и нападать красноармейцев и командиров. Тем не менее, гораздо более редкие примеры верности советской присяге также имели место. Например, курсанты Виленского пех. училища с боями отступали до Витебска, откуда 8 июля 1941 г. были отправлены в Сталинск/Новокузнецк; но они были набраны из литовской молодежи левых взглядов, поддерживавшей присоединение к СССР.
О фактах дезертирства и перехода на сторону противника военнослужащих 29-го литовского территориального стрелкового корпуса после 22 июня 1941 г. (по Дм. Егоров. "1941. Разгром Западного фронта"): "22 ИЮНЯ Уже в первые часы войны в дивизиях 29-го ТСК началось массовое дезертирство и переход на сторону противника военнослужащих-литовцев со всеми сопутствующими такого рода событиям эксцессами: убийствами командиров и политработников, преднамеренным оставлением или выводом из строя матчасти, стрельбой "в спину" кадровым частям Красной Армии.
Командир из состава 29-го корпуса арестованный мятежниками.
Солдат вермахта Фриц Бельке писал: "Литовцы, вооруженные русскими орудиями, с восторгом маршируют рядом с нашими колоннами. Население выносит в ведрах питьевую воду". Это предательство носило массовый характер - тысячи литовских солдат просто разбегались, оставляя дороги и населенные пункты незащищенными. Арестованный генерал армии Д.Г. Павлов показал на допросе: "25-го числа противник в направлении Вильно, по сведениям бежавших из Литвы, разгромил 5-ю механизированную дивизию, разбежалась национальная литовская дивизия, и механизированные части противника появились на правом фланге 21-го стрелкового корпуса". Анализируя причины поражения,надо обязательно пояснить что о том, что "на левый фланг Кузнецовым (Прибалтийский военный округ) были поставлены литовские части, которые воевать не хотели. После первого нажима на левое крыло прибалтов литовские части перестреляли своих командиров и разбежались и это дало возможность немецким танковым частям нанести мне удар с Вильнюса. Если бы литовцы только разбегались, это было бы еще полбеды. Многие подразделения 184-й и 179-й ТСД, где не желавшие служить Советской власти составляли большинство, ни в плен сдаваться, ни разбегаться по домам не стали, а при первой же возможности радостно поворачивали оружие против "красных" Из донесения командующего войсками Северо-Западного фронта наркому обороны маршалу С.К. Тимошенко (на 09:35 22 июня): "Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет. Ввиду того, что в Ораны стоит 184-я стрелковая дивизия, которая еще не укомплектована нашим составом полностью и является абсолютно ненадежной 179-я стрелковая дивизия в Венцяны также не укомплектована и ненадежна, также оцениваю 181-ю... поэтому на своем левом крыле и стыке с Павловым создать группировку для ликвидации прорыва не могу... 5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман в районе Алитус будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев , а также не допускать переправы противника на восточный берег р. Неман севернее Друскеники". В 22:20 22 июня штаб фронта докладывал наркому обороны С. К. Тимошенко уже так: "Получился разрыве Западным фронтом, который закрыть не имею сил ввиду того, что бывшие пять территориальных дивизий мало боеспособны и самое главное - ненадежны (ОПАСАЮСЬ ИЗМЕНЫ)". В конечном итоге, когда измена литовского корпуса из разряда подозрений перешла в разряд фактов, драматическое развитие событий на юге Литвы привело к тому, что правый фланг Западного военного округа, а затем и Западного фронта оказался почти не прикрыт. Нет сомнений, что бывшие военнослужащие литовской армии, насильно призванные в РККА, не пытались оказать сопротивление немцам, когда те захватывали аэродром в Оранах. Скорее всего, они даже помогали им. 7-й зенитный дивизион 184-й ТСД вообще не имел средств тяги, и вся матчасть досталась немцам. Захватить или вывести из строя самолеты им не удалось, остатки обоих базировавшихся там полков 57-й авиадивизии (строевого 42-го и формирующегося 237-го ИАП) перелетели в Двинск, ныне Даугавпилс. Двинский аэродром Грива находился на реконструкции, как вспоминал бывший работник ГУАС НКВД СССР А. М. Киселев, но его все же можно было использовать. Ситуация накалялась с каждым часом. За правым флангом. Действия войск 11-й армии. Взятие противником Каунаса и Вильно. Прорыв моторизованного корпуса Манштейна на стыке 11-й и 8-й армий. Выход 57-го моторизованного корпуса противника на лидское направление. Выдвижение резервов Западного фронта в район г. Лиде. В полосе 11-й армии Прибалтийского военного округа (Северо-Западного фронта) армейские корпуса 9-й и 16-й полевых армий и части танковой группы Г. Гота продолжали развивать успех. Дивизии 1-й линии армии отходили к Неману и частично переправились на восточный берег: 5-я дивизия - западнее Каунаса, 126-я дивизия - в Приенай. В Каунасе, несмотря на перевод столицы в Вильнюс, продолжали оставаться Верховный Совет и ЦК компартии Литвы. Коммунисты получили из арсенала старые немецкие винтовки, однако в 20 часов командарм В.И. Морозов сообщил 1-му секретарю ЦК Снечкусу: Каунас необходимо оставить. А.Ю. Снечкус предложил взорвать радиоцентр и военные склады, но представитель НКВД ответил, что нет ни взрывчатки, ни людей. Вскоре после оставления города радиоцентр был захвачен повстанцами, с призывом к народу о восстании обратился известный политический и общественный деятель Ляонас Прапуоленис. ОТКРЫТАЯ ИЗМЕНА К исходу дня 22 июня 184-я ТСД занимала оборонительный рубеж по восточному берегу реки Оранка, управление и корпусные части находились в лесу в районе м. Каменка. В 19 часов командование дивизии получило секретный для литовцев приказ о выводе соединения на территорию СССР, в район Полоцка; затем было принято решение об отходе в сторону Вильнюса. Бывший военнослужащий дивизии вспоминал, что утром 22 июня радисты из отдельного батальона связи поймали радиопередачу на литовском языке из Германии; это было обращение к жителям Литвы и воинам-литовцам. Обращение немедленно было распространено между военнослужащими-литовцами. Около 13 часов 22 июня рядовой 615-го артполка П. Пильвинис и другие литовцы услышали воззвание Клайпедской радиостанции к воинам 29-го корпуса, призывающее их направить оружие против русских комиссаров и советских активистов. Около 20 часов лейтенанту Б. из 297-го стрелкового полка дежурный по полку приказал привезти со стрельбища бойцов-снайперов и их снаряжение. Грузовик недалеко от кладбища у Варены 1-й был обстрелян из немецкого пулемета, еще один пулемет вел огонь со стороны картонной фабрики, а от железнодорожной насыпи из тяжелого пулемета вела огонь охрана из 2-го батальона 262-го стрелкового полка. Когда грузовик вернулся, никого не привезя, политруки обозвали литовцев контрреволюционерами. Около 23 часов неизвестный майор сказал, что получено сообщение о занятии немецкими войсками Меркине и о том, что они находятся в 30 км от Варенского лагеря. В ночь на 23 июня в большинстве частей 184-й ТСД начался мятеж: литовцы обрезали линии связи к штабам, добывали боеприпасы, договаривались об организации взаимодействия. Штабы не могли дозвониться до частей, литовцы-связисты, посланные ремонтировать линии, не возвращались. В 6 утра 23 июня был отдан приказ отступать в направлении Валкининкай. "1-й батальон 297-го полка без 1-й роты, которая не подчинилась приказу и осталась на старом месте, выступил из лагеря, однако в пути сержант К. из 616-го артполка застрелил советских командиров, после чего батальон вернулся назад. 2-й батальон, отступая по маршруту Мал. Поручай, Яканчай, Пу-оджяй, достиг Валкининкай, где восстал и также уничтожил комсостав Красной Армии. На марше из батальона начали разбегаться одиночные бойцы и командиры, в частности лейтенант В. Чивас." В окрестностях д. Юргеленис и других местах шли бои немецких войск с советскими. Батальон остановился в Дугняйском лесу; здесь литовцы окопались и решили дальше на восток не отступать. Инициаторами восстания были капитан П. Почебутас, лейтенанты П. Аушюра, А. Ляуба, К. Заронскис и другие. В 23:20 23 июня по условному сигналу "Шагом марш" повстанцы начали обезоруживать политработников, их заместителей, красноармейцев, комсомольцев и других лояльных Советской власти активистов. Произошел короткий бой с оказавшими сопротивление красноармейцами. Были убиты командир батальона капитан Тяпкин, политруки Краснов и Захаров, замполитрука Гарьенис и Голштейн. При встрече батальона с командиром 616-го артполка какой-то литовский солдат заколол его штыком и сбросил с коня, так как советский командир выхватил из ножен саблю. Младший лейтенант Уогинтас из пистолета застрелил комиссара. Убили и встреченных красноармейцев-связистов. По дороге повстречался политрук Волков из 8-й роты их полка, его тоже убили. В половине второго ночи 24 июня на большаке Рудишкес-Хазбиевичи в 2 км северо-восточнее Рудишкес 4-я и 5-я роты 297-го СП присоединились к немцам. 3-й батальон уничтожил уполномоченного 3-го отделения. (...) ОТСТУПЛЕНИЕ РККА Во время прохождения Вильнюса отходящие колонны обстреливались командами литовских солдат, охранявших зимние квартиры 179-й дивизии и 615-го корпусного артполка. 615-й КАП в столкновениях с мятежниками потерял при прохождении через город до 200 человек личного состава и практически всю матчасть (31 орудие и 32 трактора). Всего из состава 29-го ТСК (18 000 человек) на территорию Белоруссии вышло не более 2000 литовцев, хотя в целом ушедших вместе с отступившей Красной Армией литовских граждан хватило на то, чтобы сформировать из них в 1942 г. полноценную стрелковую дивизию за номером 16. После того как 184-я показала свою полную непригодность, командование 11-й армии просто начало саботировать приказы об обороне округа. Командующий Кузнецов отказался (!) бросить в бой 179-ю литовскую дивизию, ту самую что не предала РККА и хорошо проявила себя в последующих боях (командир - полковник А. И. Устинов). До весны 41-го ею также командовал литовец генерал-майор Альбинас Чепас, но и он был заменен. Как вспоминал бывший оперуполномоченный Особого отдела НКВД по 234-му стрелковому полку полковник Е. Я. Яцовскис, в ночь на 23 июня дивизия находилась в районе Пабраде, в 50 км северо-восточнее Вильнюса. Ее 618-й легко-артиллерийский полк, личный состав которого сохранил лояльность, в ночь на 23 июня по приказу комдива Устинова занял оборону на высотах юго-западнее Пабраде. На этом действия советских частей в полосе 11-й армии во второй день боевых действий закончились."
Более краткие примеры упорного сопротивления частей 29-го ТСК наступающему противнику: "Но справедливости ради надо заметить - не все литовцы были предателями, были и те кто отважно сражался оставшись верным присяге. ...Можно обратиться к воспоминаниям командира 3 танковой группы Вермахта Г. Гота, в которых упомянут «литовский корпус», который 22 июня «упорно оборонялся». О 23 июня Г. Гот пишет: «…литовский армейский корпус противника, мужественно оборонявшийся 22 июня, начал распадаться. Отдельные группы, загнанные немецкой авиацией в леса, в некоторых местах пытались нападать на наши походные колонны, но централизованного управления этими группами уже не было». А значит герои все-таки были и не все изменили присяге. Например, Е. Яцовскис, в то время работавший оперативным уполномоченным Особого отдела НКВД в 234-м полку 179-й дивизии, в своих воспоминаниях описывает эпизод из первых дней войны, когда с отступлением 179-й дивизии в Белоруссию один из бывших буржуазных офицеров сагитировал группу солдат напасть на штаб дивизии. Бунт подавили сами солдаты дивизии. Как отличившегося Е. Яцовскис называет командира 618-го ЛАП майора Антанаса Раугайле, который, будучи раненым, продолжал руководить своими артиллеристами, пока предатели не были разгромлены. «Младший лейтенант Винцас Римас получил боевое крещение в самом начале войны. В первых числах июля 1941 года подразделение под его командованием уничтожило прорвавшуюся в районе Полоцка группу мотоциклистов противника. Римас связкой гранат подбил фашистский танк»." Источник: https://knigogid.net/books/183451-dmitrii-egorov-1941-razgrom-zapadnogo-fronta/toread/page-69
П.С. Отступив с территории Литовской ССР, 29-й ТСК в сильно сократившемся составе - не более 2 000 штыков, в основном из 179-й дивизии, кавполка и управления, с 17 июля по конец августа 1941 г. дрался под Великими Луками. Воевал на сей раз упорно (в строю остались только те, кто были на это готовы), попал в окружение, вышел из него, но к этому времени растерял в боях большую часть людей. "1 сентября 1941 года корпусное управление из боев выведено, 23 сентября 1941 года расформировано"...
