Ультраимпериализм — гипотетически мыслимая фаза капитализма, следующая за империализмом. Эта идея основывается на том, что империализм, с его стремлениями к войне может быть преодолён внутри самой капиталистической формации. Родственные понятия "суперимпериализм", "гиперимпериализм" и "постимпериализм" применяются зачастую как синонимы. На момент возникновения ближайшим синонимом ультраимпериализма было содержание понятия "коллективный империализм".
Основными типичными чертами ультраимпериализма считаются наряду с отказом от насилия между развитыми капиталистическими державами и их успешным сотрудничеством в международных организациях, также усиливающаяся свобода торговли, набирающее силы сращивание капиталов при одновременно растущей концентрации капитала. Этим ультраимпериализм, как капиталистическая формация, значительно отличается от империализма, которому свойственны тенденции протекционизма, стремления к защите зон национальных экономик от импорта, при одновременном наращивании экспорта вовне. Обе фазы имеют монополистический характер.
Это теория была разработана теоретиком Карлом Каутским. Если вкратце, то подход Каутского заключался в том, что рано или поздно из-за распрей внутри буржуазных стран образуется одно государство, которое сможет навязать свою волю всему миру. Постепенно подавляя субъектную волю других буржуазий, ультраимпериалистическая буржуазия этой страны рано или поздно станет полновластным гегемоном и у неё не останется сопротивления. Будет образован единый центр буржуазного мира и рано или поздно противоречия внутри капитализма перейдут на принципиально новый уровень. Постепенно, со снижением конкуренции, буржуазия сама начнёт строить новый мир по социалистическому пути развития, и потому вести борьбу против класса эксплуататоров бессмысленно и даже вредно.
Естественно, такая концепция Каутского резонно встретила отпор со стороны Ленина. Представление, согласно которому буржуазия, дорвавшись до власти, сама собой начнёт преобразования в сторону социализма, попросту смехотворно. Они не для того борются с конкурентами, не для того разрушают целые неугодные государства, чтобы впоследствии отказаться от статуса и власти, чтобы подарить обществу лучший мир. Ленин и подчёркивает это в выводах по теории Каутского:
В каких странах, при каких национальных особенностях того или иного капитализма будет применено (исключительно или преимущественно) то или иное ограничение, нарушение демократии для эксплуататоров, это — вопрос о национальных особенностях того или иного капитализма, той или иной революции. Теоретический вопрос стоит иначе, он стоит так: возможна ли диктатура пролетариата без нарушения демократии по отношению к классу эксплуататоров?
Каутский именно этот, теоретически единственно важный и существенный, вопрос обошёл. Каутский приводил всякие цитаты из Маркса и Энгельса, кроме тех, которые относятся к данному вопросу и которые приведены мной выше.
Каутский разговаривал обо всем, что угодно, обо всем, что приемлемо для либералов и буржуазных демократов, что не выходит из их круга идей, — кроме главного, кроме того, что пролетариат не может победить, не сломив сопротивления буржуазии, не подавив насильственно своих противников, и что там, где есть "насильственное подавление", где нет "свободы", конечно, нет демократии".
Критика Ленина полностью нивелировала теорию Каутского, и она оказалась забытой. Однако после развала СССР выяснилось, что некоторые положения теории ренегата всё-таки оказались верны.
Вторая Мировая война завершилась важной трансформацией в формах империализма, заменившей множество империализмов, находящихся в состоянии постоянного конфликта, коллективным империализмом. Этот коллективный империализм представляет собой ансамбль центров мировой капиталистической системы, или, проще, триады: Соединенных Штатов и их внешней канадской провинции, Западной и Центральной Европы, и Японии. Эта новая форма империалистической экспансии прошла через различные фазы своего развития, но беспрерывно существовала с 1945 г
Сразу после Второй Мировой войны, американское превосходство было не только принято, но и поддержано буржуазией Европы и Японии. —- почему?
Во-первых, из-за достижений социалистического блока во многих сферах жизни деятельности, а так из-за победы СССР над фашисткой Германии и её армии, которая считалась сильнейшей в мире. Все эти достижение не могли не заметить народы во многих странах, например, в странах Африки и Азии, где прослеживался огромный подъем национально-освободительных движений. Империализм был вынужден не только принять мирное сосуществование с огромной территорией, ушедшей из под его контроля (социалистическим миром), но и договариваться об условиях участия азиатских и африканских стран в империалистической мировой системе. Единение триады под американским превосходством казалось полезным для управления отношениями Севера и Юга в эту эпоху. Поэтому неприсоединившиеся государства оказались в состоянии конфронтации с практически неделимым западным блоком.
Во-вторых, межимпериалистические противоречия отошли на второй план: после 2й Мировой войны империализм начал опасаться за свое существование в принципе. Другие авторы например, Ким Чен Ир объясняют развитие сплоченного империалистического блока мощным развитием США, которое получило заметное преимущества в то время, как другие участники 2й Мировой войне понесли потери и при этом не могли по отдельности сопротивляться с СССР.
В-третьих, были созданы наднациональные структуры управления(политические, финансовые, военные и т.д.) в Европе и не только, первую скрипку в которых играли США и благодаря которым Америка могла долгое время и до сегодняшнего дня контролировать многие страны ради сохранения своего в первую очередь финансвого превосходства в их местных рынках.
При этом это также не является подтверждением теории Каутского, как могут подумать критики. Согласно Каутскому, национальные государства должны потерять значение, сейчас мы наблюдаем противоположность этому. В СССР считалось, что союз империалистов – временный феномен, обусловленный наличием общего врага – мировой социалистической системы и национально-освободительных движений. В сегодняшней ситуации 2022 года, и учитывая тот очевидный факт, что несмотря на отсутствие глобального мировоззренческого врага, НАТО не только не было распущено, но наоборот, расширилось, можно смело утверждать, что несмотря на внутренние противоречия (временный выход Франции из НАТО, несогласие по поводу войны в Ираке между США и Францией-ФРГ, Брексит, споры по поводу санкций в отношении Китая) этот империалистический союз сохраняется и дальше. Союз использует свою концентрированную мощь для того, чтобы с самого начала не допускать даже малейшего подъема потенциальных конкурентов, таких, как капиталистическая Россия или Китай.
Правящий класс Соединенных Штатов открыто провозглашает, что он не допустит восстановления никакой экономической и военной силы, способной поставить под вопрос его монополию на планетарное господство, и из-за этого, дал себе право на ведение превентивных войн. Целью выступаю три принципиальных противника – Россия, Китай, Европа.
В самом деле, можно согласиться с тем, что помимо коллективного империалиста в мире есть также и другие растущие кандидаты на роль империалистов. Вопрос в том, как далеко они продвинулись в этой роли, и каковы их шансы. Ближе всего к роли конкурирующего империалиста находится Китай с его мощной экономикой (здесь мы не будем рассматривать вопрос о том, есть ли в Китае социализм и насколько). Представим себе, что Китай схлестнулся с США в военной схватке.
Можно показаться на первый взгляд, что Китай не сильно отстает от США в плане военной мощи. Так например, численность у китайской армии составляет 2,3 млн. человек, в то время как у армим США 1, 4 млн. человек. У Китая есть преимущество в колличестве артилерии, танков и личного состава, однако при этом у США существенное преимущество в авиации, в кораблях и в ядерном арсенале по сравнению с Китаем. Интересно сравнить и военные расходы: в 2021 году США выделили 801 млрд. долл.. На военные расходы, Китай выделяет 293 млрд. долл..
На первый взгляд разрыв не так огромен, но это сравнение блекнет, если мы вспомним, что в прямом конфликте Китай столкнется отнюдь не с США, а с коллективным империализмом. При этом у Китая, чтобы вы понимали нету никаких аналогов военных альянсов на подобии НАТО и АУКУС. Нет никаких обязательств, согласно которым Россия будет оказывать КНР военную помощь (и наоборот!). Против Китая будет сражаться не только НАТО, но и новый блок АУКУС, включающий Австралию. Насколько велики шансы Китая против всех этих объединенных сил?
Почему Китай не мог ввести войска на Тайвань, когда миссис Пелоси посетила остров с целью провокации? Получается, что грозный «Империалист номер два» не может себе позволить даже минимальные шаги внутри собственной сферы влияния (юридически Тайвань является даже собственной территорией Китая). Теперь сравните это с безграничной свободой, которой на планете пользуются страны коллективного империализма. Любой их шаг, включая откровенные интервенции, якобы оправдан морально и не влечет для них каких-то тяжелых последствий в виде санкций или последствий военного поражения даже если они его терпят, как это было в Афганистане, в Ираке.
Существование коллективного империализма мы прекрасно можем наблюдать на примере идущей сейчас войны. Даже самый тесный союзник России, Белоруссия, стоящая под санкциями как «сообщник», не оказывает прямой военной помощи. Ни один белорусский солдат не вошел на украинскую территорию. Иран не может прямо признаться в продаже России беспилотников, и даже слухи о такой продаже вызывают гигантские скандалы. Россия практически в одиночку воюет против коллективного империализма, члены которого не только с февраля 2022 года, но уже в течение восьми лет поставляют оружие и обучают украинских военных.
Поэтому в современном мире с трудом можно представить войну между империалистическими центрами по образцу 1914 года. Коллективный империализм не позволяет другим государствам подняться даже до роли кандидата на эту роль. Он сбивает их, так сказать, на взлете, уже при попытке выйти из состояния зависимости. Эта ситуация принципиально отличается от попыток немецкого империализма в 1914-м и 1930-х гг. догнать Великобританию и Францию и захватить себе колонии: Германия уже была империалистическим государством (в 1914 она также имела колонии, но слишком мало для своих аппетитов). Германия не была зависимой, наоборот, Россия и ряд европейских государств зависели от немецкого капитала. Поэтому агрессия немецкого империализма была именно империалистической расширительной агрессией. Сегодня в мире не существует аналогичных ситуаций, есть лишь попытки освободиться от политической зависимости и действовать против мощи коллективного империализма. То есть по сути идет антиимпериалистическая борьба.
При этом у этого коллективного ипериализма есть серьезный недостаток. Необходимость противостоять социалистическому блоку во главе с СССР по линии экономики, идеологии, культуры, науки и так далее заставила буржуазный мир неестественно измениться, временно отбросить свою субъектность, свою хищническую сущность, по крайней мере, по отношению друг к другу. Если ранее империалисты представляли из себя независимых чудовищ, то теперь они оказались объединены единым экономическим телом и сохраняя лишь малую субъектность стали в основном двигаться в фарватере американской политики и экономики. Любые попытки выступить против американской политики, типа выступлений генерала Де Голля, встречали госперевороты, с целью привести к власти политиков проамериканского курса. Таким образом и сложилась система ультраимпериализма, которая явилась логичным ответом на противостояние с социалистическим блоком и своеобразной мутацией буржуазного мира. Внутри государств ультраимпериализма формировались два очага власти буржуазной диктатуры – одни выступали за проведение национальной политики, фактически стремились сделать своё государство подлинно империалистическим и вернуть ему хищнические зубы, а вторые проводили политику ультраимпериализма, делая своё государство лишь частью мирового механизма во главе с США. До последнего времени доминировала именно вторая группа.
С поражением СССР в холодной войне мир ультраимпериализма накинулся на новообразованные территории, таким образом отсрочивая свою гибель, ведь без внешнего фактора надобность в системе ультраимпериализма начала пропадать, буржуазные элиты, нацеленные на приобретение империалистической субъектности, постепенно стали приобретать всё больше власти, встречая сопротивление со стороны американского истеблишмента в той или иной форме. На сегодняшний день ультраимпериализм всё ещё сохраняется, но под весом внутренних противоречий постепенно распадается, и мы можем наблюдать это сегодня.
Из всего выше сказаного понятны истинные причины СВО – попытка США сохранить статус ультраимпериализма путём ослабления экономики Европы и усиливающимися тенденциями к обретению субъектности РФ. Все это объясняет, как относиться к СВО – а именно как к логичному и прогрессивному в рамках мирового рабочего движения шагу, которое заостряет противоречия ультраимпериализма и тем самым приближает его распад. Все это объясняет невозможность в настоящее время вести действительно серьёзную коммунистическую борьбу, так как невозможно это сделать пока коллективный империализм един и могуч, а это значит, что любые попытки устанавление советской власти в любой стране мира будет присекаться коллективным империализмо на стадии зародыша. Именно во время многополярного мира; именно во время соперничества между несколькими крупными с финансовой точки странами; именно во время стремление региональных держав нарастить мускулы неизбежно приведёт, к необходимости индустриально развиваться, а значит и фабрично-заводской пролетариат – основная опора коммунистической партии – начнёт играть всё большую роль в обществе, а это значит, что не за горами появится новые социалистические государства.
U-21 была германской субмариной времен Первой мировой войны, которая под командованием капитана Отто Херсинга потопила первый боевой корабль в истории современной войны. Пусть этот случай не изменил войну на море как события 22 сентября 1914, но тем не менее он все же важен, так как именно после этого случая германские субмарины стали более активно атаковать британские военные корабли.
Предыстория и первый боевой поход.
U-21 была субмариной , построенной для Кайзерлихмарине незадолго до Первой мировой войны. Третья из четырёх подводных лодок типа U-19, это были первые немецкие подводные лодки, оснащённые дизельными двигателями. U-21 была построена в период с 1911 по октябрь 1913 года на "Императорской верфи" в Данциге. Лодка была вооружена четырьмя ТА и одним 88м палубным орудием, за время службы к нему было добавлено второе такое же орудие.
U-21 со своими "сестрами". U-21 - крайняя справа
Лодку отдали под командование тогда ещё молодого командира - Отто Херсинга. 14 августа 1914 года U-21 отправилась в совместный поход со своими "сестрами" U-19 и U-22. Они долго бороздили водные пространства между Норвегией и Шотландией и 16 августа в четыре часа утра они заметили британскую эскадру: крейсер и один эсминец, но успеха достичь не смогли и вернулись на базу ни с чем.
Отто Херсинг - командир U-21
Верховное командование Германии решило изменить тактику и вместо того чтобы отправлять лодки большими группа, они решили отправлять их по одиночке или парами, как ни странно это оказалось верным решением. Но всё равно споры в германском штабе не утихали. В тоже время U-21 Отто Херсинга вместе с U-20 снова должна была отправиться к берегам Шотландии.
Пока командиры германского флота выясняли отношения, немецкие подводники развлекались по-своему. Они высаживались на небольших островах Оркнейского архипелага, где охотились на коз и морских птиц. Наиболее серьезной миссией, выполненной немецкими субмаринами в то время, было проникновение U-20 и U-21 в залив Ферт-оф-Форт, хотя на якорную стоянку они пробраться не сумели и быстро убрались прочь.
Потопление "Следопыта"
3 сентября 1914 года U-21 всплыла недалеко от острова Мэй для подзарядки батарей, да и к тому же экипажу надо было перевести дух и немного отдохнуть. Но тут на горизонте показался корабль, лодка тут же снова ушла под воду и медленно пошла за кораблем. Так как корабль шёл очень быстро, то лодка упустила его. Когда корабль скрылся за горизонтом, U-21 снова всплыла и продолжила подзарядку батарей.
Погода ухудшалась, поднялся шторм, лодку швыряло из стороны в сторону по волнам, но тем не менее экипаж вел наблюдение и находился в ожидании противника. Противник не заставил себя ждать и снова показался на горизонте, то был легкий британский крейсер "Следопыт". Лодка ушла под воду. Глаза Отто Херсинга горели от нетерпения и он приказал поднять перископ. Глядя в свой перископ он смог определить, что перед ними британский легкий крейсер под названием "Следопыт". Не желая упускать такую "дичь", он приказал готовить торпедные аппараты к бою.
Следопыт
Когда торпедные аппараты были затоплены, U-21 выпустила всего одну торпеду, которая угодила прямо в цель, прямо за капитанским мостиком, где и находился пороховой погреб, от чего произошел очень большой взрыв. 2940-тонный крейсер буквально разлетелся на куски, оставив на поверхности 259 чудом выживших и перепуганных моряков. Позже их спасут проходящие мимо, британские эсминцы.
Картина изображающая потопление Следопыта
U-21 Отто Херсинга возвращалась домой с победой. Впервые в истории современной войны на море, подводная лодка потопила боевой корабль торпедой. И это было только начало. А пока Отто Херсинг праздновал победу и записывал на свой счёт 2940-тонный британский крейсер. Но британцы, спустя некоторое время смогли отплатить немцам той же монетой.
Через десять дней британская субмарина "Е-9" под командованием Макса Хортона сравняла счет, потопив немецкий крейсер "Хела" в 6 милях к югу от Гельголандских островов. Но немецкие подводники быстро вернут своё преимущество и сделают это в "своей" весьма зрелищной манере. А на этом у нас всё
ВНИМАНИЕ! Эта статья рассматривает ряд гипотетических сценариев, основанных на изучении тактики ПМВ, тактики ВМВ, послевоенной тактики и наставлений (Field manual) армии США касательно применения химических и биологических боеприпасов.
И до, и после выпуска моей статьи про химическое оружие я видел много возражений относительно его использования. Дескать применять его можно эффективно только против тех, кто просто не может покинуть позиции. И вообще в маневренной войне оно не годится. А зачем его применять, когда есть ядерное оружие, так и вообще решительно непонятно. Я считаю, что это происходит как из-за непонимания способов применения химоружия, так и от непонимания самых базовых принципов военного дела. Про ядерное оружие же вообще представления у людей совершенно пещерные, а о биологическом даже говорить страшно. Давайте разбираться.
Использовать я буду те же материалы, что использовал для текстов по ПМВ, но, разумеется, их нужно дополнить. В этом мне помогут сведения о химических учениях РККА, проведенных в 1930-е годы, а также американский Field Manual 1960-х, посвященный применению химического и биологического оружия. Объединять всё будет моё знание общих принципов военного дела. Сначала мы рассмотрим гипотетическое применение химоружия в потенциальном конфликте времен ВМВ, т. е. будем рассматривать войну в том виде и с тем оснащением, которое имело место в ВМВ, но с учетом применения химоружия. А затем посмотрим, что предполагалось делать в 1960-70 гг.
Для своих старых читателей, кто внимательно просмотрел мои статьи, я сделаю короткое отступление. В этом материале будут повторяться некоторые вещи, которые вы уже знаете. Я делаю это для новых читателей, которые еще не видели мою «Химическую войну». Так как у меня очень большая сторонняя аудитория на разных платформах, меня могут прочитать многие тысячи человек, которые никогда раньше меня не читали. И поэтому ряд уже ранее рассказанных вещей я обязан объяснить и в этой статье.
Напомню, что у нас уже не 1915 год с газобаллонными атаками хлором. Уже разработаны различные средства, летальные и нелетальные, стойкие и нестойкие, жидкие, газообразные и твердые, доставляемые снарядами, минометными минами, ракетами, самолетами и прочими интересными средствами, вплоть до химических танков, которые едут и поливают всё вокруг себя. Или не всё…
Химические танки не просто так назывались химическими. Да, за неимением химической войны они были "переквалифицированы" в огнеметные, но штатно могли и дымзавесу поставить, и ипритом местность заразить прям методом разбрызгивания
Коротко разберем потенциальные средства, которые могли бы быть применены в этом гипотетическом конфликте. Разумеется, я не буду тут делать нудный справочник, тем более что вся эта информация есть в широком доступе. Но короткие пояснения дам. Из нестойких веществ для периода 40-х я буду использовать дифосген (зеленый крест) и дифенилхлорарсин (ДФХА, синий крест, а также его аналоги, типа дифенилцианарсина, адамсита и подобного). Оба распространяются в первую очередь в снарядах (хотя тот же дифосген можно и в бомбах). Первое средство (дифосген) обладает смертельным удушающим действием, но эффект достигается с большой задержкой (несколько часов). Второе (ДФХА) действует почти мгновенно (достаточно одного вдоха, сильный эффект наступает примерно спустя 15 минут), вызывает кашель, чихание, боль, неудержимую рвоту, ступор, действует несколько часов. Стойкость обоих средств на местности очень малая, то есть они быстро улетучиваются. Могут применяться совместно – ДФХА заставляет человека сорвать противогаз (в нем сложно блевать), а там уже он вдыхает еще и дифосген.
Со времен ПМВ произошел рост защитных и эксплуатационных свойств противогазов. К 40-м годам они и защищают лучше, и удобнее в пользовании. Разумеется, в них уже есть эффективные противоаэрозольные вставки, защищающие от проникания ДФХА через сам фильтр (как он это делал с примитивными противогазами в 1917-м). Суть применения ДФХА в данном случае будет в том, что он распространяется в осколочно-химических снарядах, взрыв которых сложно отличить от взрыва обычных ОФС. Причем внешне взрыв ОХС тоже не то чтобы прям виден – он не формирует зеленое облако, как газобаллонная атака хлором. Поэтому можно успеть вдохнуть ДФХА до того, как наденешь противогаз. А в боевой концентрации он действует с первого вдоха. Поэтому внезапные атаки такими снарядами могут быть крайне опасны. Имеются сведения также о том, что такие вещества способны проникать через уплотнения противогазов, например, в полосе обтюрации, а также через уплотнения и клапан выдоха. Ряд других подобных веществ также вызывает при попадании на кожу нарывное действие.
Из стойких средств, разумеется, иприт (дихлор-диэтил-сульфид). Жидкость, опасная как при попадании на кожу, так и при вдыхании паров, и при попадании на одежду и обувь. Более того, свойство иприта проникать через преграды делает опасным даже длительное пребывание в зараженной местности в противогазе и защитном костюме – вещество способно постепенно внедриться даже в резину и просочиться через нее. Особенно важно понимать, что массовые средства защиты тех времен были довольно примитивны, и представляли из себя плащи и накидки чуть ли не из вощеной бумаги или пропитанной ткани. Эффективность их была ограниченной как по способности закрывать тело, так и по времени. При этом стойкость иприта измеряется в днях и может достигать недели. Неделю он будет лежать на поверхностях и медленно испаряться, создавая опасность и для кожи, и для дыхания.
Иприт распространяется широким спектром средств доставки. Это и классические артснаряды, но также и специальные поливочные машины (буквально, да), химические танки и полив с самолетов с помощью ипритных бомб и просто выливных авиационных приборов (ВАП). Причем, в случае применения его с машин и самолетов, можно быстро создавать очень широкие полосы заграждения. Настолько широкие, что при попытке преодолеть их срок работы средств защиты закончится раньше, чем будет преодолено препятствие. Детали этого процесса мы рассмотрим ниже при описании тактики.
Похожим на иприт будет еще одно средство – люизит. По принципу действия он похож и на иприт, и одновременно на этилдихлорарсин – кожно-нарывное, но к хлорарсинам люизит роднит скорость воздействия. Если иприт действует через несколько часов (в смысле, у него долгий скрытый период), то люизит и этилдихлорарсин начинают «нарывать» очень быстро. Но и стойкость их намного ниже, чем у иприта. Сам по себе люизит – это тоже хлорарсин. Хлор-винил-дихлор-арсин, если точнее. Иприт и люизит применяют в смесях, если надо достичь быстрого эффекта. За счет люизита обеспечивается быстрота, а за счет иприта – стойкость и долговременность поражения.
Это основные средства, которые я буду использовать в той части гипотетического конфликта, которая затронет 1940-е годы. Разумеется, какие-то из них могут быть уже несколько устаревшими, да и в реальности в тот период всё же массово применять не стали никакие, но моя задача стоит в пояснении самой тактики применения, а не в рассказах о реальных сражениях. Об истории реальных сражений вам расскажет куча историков, а вот о принципах военного дела – мало кто.
Интересно в данном случае рассмотреть мнение довоенных советских специалистов, которые проводили учения по созданию ипритных заграждений (вместо иприта применялись более безопасные средства, так как в ходе учений по заграждению проходили войска, но есть сведения об опытах с реальными БОВ, например, на добровольцах). В ходе учений создавались районы ипритных заграждений глубиной примерно в 10 км. В ходе преодоления преграды такой глубины (пусть она не на всем протяжении сплошная) защитные средства переставали работать просто по исчерпании защитных возможностей. Мало того, что иприт может проникать через одежду и обувь, так еще и средства защиты в виде пропитанной бумаги или ткани, как выяснили в СССР, довольно быстро перестают работать.
Второй же особенностью, дополнительно и многократно усугубляющей проблему носителей защитного снаряжения, было сочетание действия ипритного поражения и обстрела обычными (осколочно-фугасными) боеприпасами и пулеметами. Разрывы снарядов, бомб, и пулеметный огонь заставляли бойцов в защитном снаряжении применяться к местности и залегать (применяться к местности – это использовать местность для маскировки и укрытия). Солдаты падали на зараженную ипритом землю, вымазываясь в нем и вымазывая оружие. Защитное снаряжение повреждалось, продырявливалось и рвалось. Помимо этого, прикрытие заграждения огнем мешало преодолевать его с наскока на автомобилях. В общем, преодоление «ипритного» заграждения оказалось делом непростым даже на учениях. Более того, при достаточно концентрированном поливе, как выяснили на учениях, вещество проникало даже внутрь танков тех лет.
Но пора заканчивать с вводной частью и переходить к тактической. Многие, я напомню, высказали сомнения, что химическое оружие можно применять в маневренной войне, так как, по мнению этих товарищей, если противник может покинуть место поражения, то эффективность уже и заканчивается. А если противогаз наденет, то и вообще в домике. Сперва мы коротко рассмотрим эти заявления, а затем перейдем к конкретным способам, применимым в условиях ВМВ.
Основное заблуждение, связанное с «противник покинет место применения химоружия», равно как и «надел противогаз, и ты в домике», проистекает из неверного целеполагания применения химоружия. То есть, люди, не понимая, как и зачем применяется химоружие, и оружие вообще, считают, что основной его целью является убийство людей. Вроде логично. А на деле всё намного-намного сложнее. Как я уже не раз объяснял, в военном деле важную роль играют такие вещи как подавление и воспрещение. При этом можно никого вообще не убить, но если враги не делают то, что нам не нравится, то это и не важно.
Если мы обстреляли артбатарею противника химснарядами, а расчеты всё побросали и сбежали, то и отлично! Стрелять они в ближайшее время не смогут. А нам это и надо – чтоб не стреляли. А если они, убегая, успели вдохнуть немного ДФХА, то буквально через считанные минуты они начнут адски кашлять и блевать. Несколько часов кряду. Это сильно ограничит их возможности по повторному занятию мест у орудий.
Если мы обстреляли опорник, и бойцы из него выбежали и убежали черт знает куда, в том числе под огонь нашей артиллерии и пулеметов, то тоже отлично. Даже если от газа не умер ни единый солдат, главное, что они уже не занимают укрепление, не стоят у пулеметов, минометов и пушек, а значит не могут мешать нашим бойцам продвигаться мимо них или занимать это укрепление (ДФХА и подобные ему средства очень нестойкие, и можно быстро занять недавно обстрелянную ими местность).
105-мм химический миномет, ставший обычным осколочно-фугасным
Наконец, если мы создали ипритное заграждение, и противник вынужден его объезжать, то мы опять в выигрыше. Да, именно так, заграждения не должны и не могут обеспечивать полную непроходимость. Считать, что если заграждение можно хоть как-то преодолеть или обойти, то оно неэффективно, значит не понимать, что такое вообще заграждения в военном деле, и как они применяются. Суть заграждений в том, чтобы замедлить противника, обеспечить возможность своим войскам нанести ему потери или провести некие действия без немедленного вмешательства войск неприятеля. Даже на танках проехать по ипритной полосе напрямую непросто, потому что без фильтровентиляционной установки внутрь будут засасываться пары иприта. Да и если проехать одними танками, без пехоты и артиллерии, то большого эффекта не добьешься.
Если противник начинает объезжать длинную полосу ипритного заграждения, то он одновременно теряет время и становится более предсказуемым. Время на обход полосы длиной в 20-30 км (а такую реально создать, и это подразумевалось в военном планировании) может даже у механизированной колонны занять несколько часов – маршевая скорость танков 20 км/ч, скоростных (а не любых) полугусеничных БТР и арттягачей – 25 км/ч, колесной грузовой техники – 30 км/ч. Вот только едут они не по прямой, а по дорогам, поэтому для объезда полосы длиной в 20-30 км им придется проехать больше. А если это пехота?
Причем ведя при этом и химразведку, и находясь в предчувствии боя, так как если идет наша наступательная операция, в которой мы ставим фланговые заграждения, противник в любой момент может встретиться с нашими частями, в том числе внезапно. Это всё может задерживать и ограничивать его в свободе маневра. А ведь, помимо прочего, мы можем воздействовать на его резервы авиацией и артиллерией, тем более, если наша разведка установила, что он обходит наше заграждение, а значит более-менее можно предсказать, где он точно не пойдет. А вот где заграждение заканчивается, там мы можем уже быть готовы его встретить.
Если же противник решит преодолевать химзаграждение войсками, то отряды прикрытия, артиллерия и авиация устроят ему веселую жизнь, где солдатам придется падать мордой в ипритную грязь (даже если они двигались на автомобилях). При этом сами отряды прикрытия, передовые наблюдатели и огневые средства могут находиться в локально незараженных узких участках или разрывах в заграждении, прикрытых артиллерийским огнем с возможностью экстренно «дозаразить» участок, если отряд прикрытия будет вынужден отступить.
Ну и, конечно же, вариант «да надел противогаз и всё тебе побоку». Мало того, что это не так, и защитное снаряжение 30-х годов давало только временную и неполную защиту, а лошадям, которые во многих армиях до сих пор тягали артиллерию, так и подавно, так еще и в применении химоружия один из способов как раз подразумевал, что все наденут защиту. Это применение для изнурения противника. Если противник не убежал, а надел противогаз и иные средства защиты, то пусть в них и сидит. Будем ему по чуть-чуть газку поддавать, чтоб не расслаблялся. Уже само надевание на себя защитного комплекса или просто одного лишь противогаза снижает эффективность бойцов, а если в нем еще несколько часов посидеть – ух какие все будут бодрые… А если так сидеть пару дней, да еще окажется, что ипритом заражена вода и еда… В общем, не всё так просто.
Теперь рассмотрим конкретные способы и тактики. Каким образом можно применять химическое оружие в наступлении? Для начала – ровно так же, как в ПМВ. Вот буквально в этом плане почти ничего не изменилось. Вторая Мировая изобиловала случаями позиционного фронта, который надо было прорывать. В бой шла длительная артподготовка, огневой вал, идущие в притирку к нему штурмовые группы, сопровождающие их легкие пушки, танки. Да, теперь танки стали быстрее, авиация стала мощнее, артиллерия тоже, но принципиально прорыв обороны едва ли прям сильно отличался от выработанной в 1918-м году методики.
Что же мешает применить тут химоружие? Ну, кроме страха, что оно потом польется на твои города и промышленность, о чем англичане в 1942-м году не преминули предупредить немцев относительно потенциальной возможности применения химоружия против СССР. Но мы тут рассматриваем оперативно-тактическую сторону всё же, так что продолжим.
Артиллерийские снаряды и бомбы с нестойкими веществами, в первую очередь с ДФХА (синий крест) могут применяться для подавления артиллерии, штабов, узлов обороны, да для чего угодно – в любом месте удобно провести скрытную внезапную атаку осколочно-химическими снарядами или бомбами, которые по взрыву мало отличатся от обычных, поэтому их непросто распознать сразу. А после того, как бойцы вдохнут разок-другой этого чудного средства, то всё. 15 минут, и они корчатся на земле, заходясь в неостановимом кашле, чихании и рвоте, ощущая при этом сильную боль на протяжении нескольких часов. А если сильно надышатся, то вообще в ступор впадут.
Можно применять ДФХА и в составе огневого вала, проходя первой волной – химической, а второй – обычной, главное чтоб удаление от своей пехоты при применении ДФХА было более 600 м (поэтому он и идет первой волной, а не второй, за которой штурмовые группы пойдут в атаку, прижимаясь местами на 300 м и ближе). Конечно, это не значит, что выведены из строя будут все, но тут и обычная артиллерия всех-то из строя не выводит. А вот то, что часть пехоты будет весело блевать, а другая часть все время ведения артподготовки просидит в противогазах, еще больше снизит ее боевые качества к моменту атаки штурмовых групп. Которые, кстати, могут атаковать уже без противогазов, так как ДФХА быстро рассеивается, и они знают план атаки.
С подавлением артиллерийских батарей и подобных опасных целей отлично справятся ДФХА и ипритно-люизитные смеси. Особенность применения химоружия для этой задачи состоит в том, что снижаются требования к точности определения местонахождения цели. Достаточно примерно накрыть прямоугольник 200х300 м, в котором где-то находится цель. Химические и осколочно-химические снаряды создадут плотное покрытие газовым (а точнее аэрозольным) облаком, при этом еще и поражая технику, людей и их костюмы защиты осколками.
Еще одним преимуществом будет скорость подавления. Так как газовое облако формируется даже при неточных попаданиях, и расходится на большее расстояние, чем осколочное поле, следовательно, эффект на артиллерийскую батарею будет оказан быстрее даже при относительно неточном огне.
Не менее важным будет длительность подавляющего эффекта. Она состоит из нескольких особенностей. Во-первых, если это ДФХА и расчеты успели «нюхнуть газку», то очень скоро они начнут часами корчиться, заходясь в кашле. Даже если каким-то чудом они решат после первых падений снарядов не разбежаться и не залечь, а собирать гаубицы и менять позицию, то очень скоро они выйдут из строя на часы.
Но очень важно понимать, что буксируемая артиллерия далеко не так лихо меняет позиции при обстреле, как это видится с дивана, особенно если она конная. Собирая гаубицы в конные повозки под огнем, мы рискуем остаться и без личного состава, и без гаубиц, и без коней. Лучше переждать огонь в укрытиях, он далеко не всегда точный. А вот если накрывает газовым облаком, то тут уж и часть людей выйдет из строя, и коням станет не очень хорошо. Даже самоходная гаубичная артиллерия тех времен, которая может быстро собраться и уехать, негерметична, и обычно не имеет даже крыши (если не брать в расчет штурмовые орудия и подобную артиллерию прямой наводки). Поэтому даже САУ 40-х годов уязвимы как к ДФХА, так и к поливу ипритно-люизитной смесью.
Во-вторых, длительность эффекта обуславливается тем, что газовое облако может сохраняться какое-то время после прекращения обстрела. Осколочно-фугасные снаряды прекращают подавлять примерно с последним разрывом, а вот газовое облако может висеть еще довольно долго – какое 15 минут, а какое и час. А если огонь велся стойкими БОВ, типа ипритно-люизитных смесей, то сама жидкость может лежать на поверхностях еще несколько дней, а то и неделю, постепенно испаряясь.
Ну и в-третьих, и это особенно важно в случае использования ипритно-люизитных смесей и прочих стойких БОВ, – даже если удалось без потерь выйти из-под удара, то потом потребуется еще немалое количество времени отмывать и себя, и орудия, и средства тяги от этих самых БОВ. В буквальном смысле мне писали, мол, да какая разница, ну постреляли ипритом по позициям, ну разбегутся расчеты, но потом орудия отмоют и можно снова стрелять. Классно! Сколько времени-то пройдет, пока расчеты отмоются, вернутся, отмоют пушки обратно? Всё это время батарея огня вести не будет. В этом и суть подавления.
С ипритно-люизитными смесями вообще шутки плохи. Они опасны во всех проявлениях. Во-первых, еще в ПМВ существовали осколочно-химические снаряды с ипритом. Так называемые «снаряды с промежуточным дном». Я уже неоднократно писал, чем опасны осколочно-химические снаряды – обстрел ими сложнее отличить от обстрела обычными снарядами, так как они, в общем-то, вполне прилично взрываются. Послабее обычных, но не так слабо, как химические. Поэтому при внезапном обстреле такими снарядами можно было успеть получить поражение БОВ до того, как сообразишь и успеешь надеть защитное снаряжение.
При этом снаряжение осколочно-химических снарядов именно ипритом опасно тем, что в этом случае при взрыве снаряда иприт распространялся не капельно-жидкий, а аэрозольный. Его можно было успеть вдохнуть, а дальше при неудачном стечении обстоятельств будет очень плохо. По некоторым данным при поражениях аэрозольным ипритом смертность растет в десять раз в сравнении с поражением жидким ипритом или его парами.
Но опасна и жидкая фаза. Она покрывает все поверхности: землю, оружие, боеприпасы, транспорт, людей, лошадей. Поражает продукты питания и воду. Оседает на траве, кустарниках, деревьях. Заражает всё вокруг – контакт с любой зараженной поверхностью оставляет ипритное загрязнение, а оно чревато крайне болезненными волдырями и язвами, а то и временным ослеплением. Особенно это опасно при сочетании химического и обычного обстрела или при использовании осколочно-химических снарядов, так как разлетающиеся осколки заставляют личный состав залегать на землю, покрытую ипритом, при этом повреждаются и рвутся костюмы защиты.
Ну и, наконец, последний эффект – в теплую погоду иприт начинает неплохо так испаряться с поверхностей. Особенно сильно это отмечается, если имеется высокий травяной покров, кустарники и подобная растительность. В этом случае очень растет площадь испарения. Пары иприта опасны и для дыхания, и для глаз, и при долговременном воздействии на кожу.
При обстреле можно комбинировать средства и способы. В частности, начинать стрельбу осколочно-химическими снарядами с ДФХА и ипритом, чтобы добиться начального мощного поражения тех, кто не успел надеть противогазы, а затем вести некоторое время обстрел ипритно-люизитными химическими снарядами для большего заражения (без осколочной части снаряд влезает больше химагента). При этом не очень стойкая, но быстрее действующая люизитная часть смеси будет отвечать за быстродействие, а очень стойкий иприт, имеющий скрытый период действия, – за долговременность эффекта. Для гурманов можно добавить немного этилдихлорарсина, который действует на кожу, но ОЧЕНЬ быстро. А если есть желание прям побольше убить, то можно чуть поддать дифосгена (зеленый крест) – он загубит тех, кто из-за вдыхания ДФХА был вынужден снять противогаз.
Хорошо подготовился. Но такой костюм был не только лишь у всех
Сразу скажу тем, кто считает, что свои войска там не смогут пройти. Ведь иприт – стойкое вещество, логично, что он мешает своим войскам! Это так, но не совсем. Во-первых, своим войскам вовсе не обязательно ходить вообще везде. Как бы наступление пехоты идет не широкой цепью на всю глубину фронта. Какие-то участки можно и обойти. Главное понимать, какие. Участки, атакуемые стойкими БОВ, должны очень четко распределяться, наноситься на карту и сообщаться наступающей пехоте. При этом химические войска (РХБЗ) сопровождают наступающие части и делают необходимые замеры: противник тоже может применять иприт, только уже в обороне.
Не хуже работают стойкие БОВ и при атаке узлов дорог, станций выгрузки, логистических центров, путей подхода резервов и подобного. Причем здесь важна больше не внезапность, а долговременность и площадь заражения. Поэтому подключим авиацию. В 30-е и 40-е годы авиация уже была достаточно развита, отработаны химические бомбы и выливные авиационные приборы, причем от малой и средней до очень приличной вместимости в 700 с лишним литров в ВАП-1000, который весил заправленным почти 1000 кг.
Большая группа самолетов, оснащенная химическими бомбами и ВАП-ами, могла натворить много дел в ближнем тылу противника. Заливая ипритом и люизитом узлы дорог или подходящие резервы, мы и прямой урон наносим, и очень задерживаем маневр атакованного подразделения, и в целом ограничиваем движение на участке, особенно если это узел дорог или важная магистраль. Ее придется расчищать, проводить дегазацию матчасти, эвакуировать пораженных бойцов и персонал служб снабжения. Особенно хорошо, как вы уже знаете, работает сочетание атаки химическими и обычными боеприпасами, заставляя падать лицом в иприт и повреждать защитное снаряжение об ветки и различные конструкции, особенно уже поврежденные взрывами. Если в обычных условиях порванная форма – это не такая уж и проблема, то вот порванная противоипритная накидка в условиях, когда ты должен упасть на иприт, чтобы защититься от взрыва фугасных и осколочных бомб – это так себе ситуация.
Опять же, да, когда-нибудь раненых эвакуируют, и многие из них даже вернутся в строй. Только случится это через пару месяцев, а к тому времени уже операция закончится. Конечно, не стоит закидывать ипритом вообще всё, но лишение противника возможности к маневру резервами в некоторых случаях даже важнее, чем обеспечение себе свободы пользования этим узлом, когда он будет захвачен в ходе операции. Во-первых, авиация может бить по узлам, находящимся достаточно глубоко в тылу или не планируемым к занятию в этой операции. Во-вторых, транспортные узлы могут размещаться не очень глубоко, но на фланге, и опять же не быть планируемыми к захвату в этой операции. Ну и в-третьих – если уж фронт до этого узла дойдет, то уже пройдет какое-то время, иприт как бы не вечный. Те три-четыре дня или неделя, что станция будет недоступна для противника, могут сыграть ключевую роль в операции из-за сложностей с подводом резервов. А когда мы в результате этой операции на какой-то там шестой день захватим этот узел, фронт будет давно прорван.
Конечно, если загадить ипритом вообще всё так, что вообще нигде невозможно пройти, то и наступление не получится. И такие случаи имели место в ПМВ! Но с тех пор был получен опыт, и в осмысленном плане операции такого повториться не должно. План операции должен предусматривать, где стоит бить стойкими веществами, а где – нестойкими, а то и вообще только обычными снарядами или бомбами. Не стоит упарываться в какое-то одно средство. И да, у подготовленных армий грамотно составленный план и порядок атаки вполне себе воплощается в жизнь. Военные действия только кажутся каким-то бессистемным хаосом, а на деле хаос там присутствует далеко не на всех уровнях и не во всех ситуациях, или хотя бы не всепоглощающий.
Ну и, наконец, создание сплошных ипритных заграждений. Этот способ применяется как в наступлении, так и в обороне. В данном случае такое действие упрощается наличием авиации с выливными приборами. В наступлении заграждения выставляются на флангах в створе прорыва, чтобы помешать контрударам под основание. А в глубине могут ставиться на путях подхода резервов противника, если этими путями не планируют в ближайшее время пользоваться сами наступающие. Разумеется, такие заграждения не остановят противника совсем, но задержат его, заставят идти другими путями, упростят размещение заслонов, а если уж он решит во что бы то ни стало идти по иприту – то понесет значимые потери.
Важно учитывать возможности химоружия при обороне от контратак. В наступлении обязательно будут контратаки противника. В этом случае на первое место выйдут нестойкие вещества, такие как ДФХА, этилдихлорарсин или люизит. Заградительный огонь этими снарядами, особенно в осколочно-химическом исполнении или в комбинации с обычными ОФС, очень неплохо должен отсечь пехоту от танков. Даже если пехота противника успеет надеть противогазы и накидки, сама по себе быстрая атака в противогазе, бахилах и накидке уже непроста, и пехота вымотается и отстанет, а уж когда ей надо будет постоянно падать на землю от обстрелов и защитное снаряжение будет повреждаться – ну, вы знаете. Танкистам тоже придется действовать в противогазах, так как пары и аэрозоль БОВ будет проникать внутрь машины. Из танка и так-то ни черта не видно и душно внутри, а тут еще противогаз! Не просто так немцы в конце ВМВ даже начали внедрять маркеры для быстрой идентификации атаки ипритом прям на танки и разрабатывали средство коллективной защиты – фильтровентиляционную установку.
Подбитый танк Пантера, с предположительно установленным ипритным маркером (прямоугольный над правым краем башни)
Здесь (на Pz.IV) предположительно маркер стоит над маской пушки. Ну или это установка для чтения Майн Кампф во время движения (книга запрещена на территории РФ и автор её чтение не одобряет)
Чтоб было понятно, что искать
Потому, при отражении контратак потребуется и подавлять артиллерийские батареи противника, ведущие огонь в том числе и химическими снарядами. Однако, при всех понятных тактических шагах, закрепленных еще в ПМВ, развитых военными теоретиками и отработанных на учениях к 40-м годам, немного сложно представить себе детально химическую войну 40-х. Рост возможностей химической промышленности по массовому производству, расширение спектра эффективных отравляющих веществ уже может изменить реальность химической войны так, как мы даже не предполагаем. Война – это взаимные действия, рождающие новые тактики.
А появление новых средств доставки, в том числе массированной, таких как РСЗО (Nebelwerfer) и авиация с химбомбами и выливными приборами, дополненное увеличением дистанции работы артиллерии, однозначно должно было значимо изменить картину на поле боя. Артиллерийское химическое сражение, дополненное воздушными и ракетными атаками, а также использованием химических танков, вместе с подвижностью механизированных войск должно было показать миру совершенно новый вид военного искусства. Стоит, наверное, порадоваться, что в итоге этого не случилось, в немалой степени благодаря Великобритании, которая весной 1942 в ответ на беспокойство и просьбу Сталина в явном виде публично высказала, что в случае германской химической атаки на Советский Союз Великобритания ответит химическими атаками авиации по территории Германии.
В этом разделе мы рассмотрели гипотетическую химическую войну 1940-х, пусть мы и не в полной мере можем представить себе ее ход.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
SMS «Szent István» (венг. Святой Иштван) — австро-венгерский линкор (дредноут) типа «Вирибус Унитис» («Тегетгоф»), воевавший в составе флота Австро-Венгрии в Первую мировую войну.
Назван в честь венгерского короля, сделавшего христианство официальной религией Венгрии.
Строительство корабля велось в Фиуме на Дунайских верфях компании Ganz & Company’s Danubius[2]. Оно задерживалось из-за начала Первой мировой войны, но корабль был успешно принят в состав флота в декабре 1915 года. Большую часть он провёл на якоре в Поле, покидая гавань только для учений. Первое и единственное крупное плавание корабль начал 9 июня 1918 года с целью патрулирования пролива Отранто и обстрела побережья Италии — этот поход стал роковым для корабля, поскольку его утром 10 июня обнаружили итальянские торпедные катера MAS и пустили ко дну. Корабль получил два торпедных попадания, которые пришлись в котельную — туда мгновенно хлынула вода, и корабль затонул в течение трёх часов. Из 1094 человек экипажа 89 погибли.
