В детстве я любил майские праздники. Будет много выходных, впереди целое лето. На улице тепло, все такое зеленое и прикольное. Родители накупят вкусностей, накроют стол. И мы отметим данное событие. Уже когда стал постарше в лет 13-16. Я ходил на демонстрации от школы и технаря. Где выстраивались все предприятия города от школ до заводов. И шли под музыку и речь ведущего по главной площади города. Однако потом такое мы уже не отмечали. И денег не было и как-то не до того. Да и на демонстрацию вроде никто не звал. Хотя, если честно, я не понимаю сейчас в чем прикол данного праздника и зачем его отмечать. Мне как-то все равно, хотя сегодня и была в башке мысль, что можно было бы купить себе чего-нибудь, но не стал этого делать, ибо не хочу тратить деньги. А вот с ностальгией все интересней... С некоторых пор мой меланхоличный мозг заставляет меня вспоминать различные события прошлого...Особенно, когда происходят проблемы, ведь хочется вернуться в детство. И они вроде бы как приятные, но ностальгией я бы не назвал. Нет с них удовольствия, потому что. Хоть ты тресни, но нет. Порой пробуешь погрузиться в это все через музыку, игры или мультики, но не получается. Нет того восторга, хотя с музыкой может быть, но от того, что откопал какую-то давно забытую пенсю, но она не связана с воспоминаниями конкретными и приятными. Скорее просто связана с тем временем, когда трава зеленее была и я не был таким дерьмом. Не более. И вот на днях я вспомнил, как в детстве летом, ходил в лагерь при школе, который называли "площадка". Как в классики играл там, как мультики там смотрели на проекторе. Как ходили через полгорода в центр по жаре, где нам мультики в кино включали. Как я сбежал с обеда, чтобы в компьютер поиграть. Помню, как я порой даже не хотел туда ходить, но уже не помню почему. И вот ещё вспоминается Армавир. Как в мае-начале июня, гуляешь по центру, сходишь в кино или в кафе, купишь игру или погуляешь с одноклассниками. Да и вообще было здорово там гулять особенно в прохладную погоду. Все такое зеленое, а ты гуляешь по прохладе, проходя мимо фонтанов. И вот хочется вернуться в детство, либо в такое, хотя бы на денек. Но не получится, к сожалению.
Сижу вот, думаю… о чём ещё думать в полночь, правильно?
Столько времени уже утекло.
Стольких людей встречал, со столькими общался. Стольких любил, со столькими дружил. С кем-то учился, с кем-то работал, с кем-то просто вместе тусил.
Проходит время - и где они все? Все разошлись своими дорогами. Кто-то музыкантом стал, кто-то под бомбёжками сидит, кто-то вообще хз, с горизонта пропал - страничка удалена. Одноклассники кто где. Одногруппники кто где. Про большую часть даже и не скажу - живы или нет. Дай бог что бы да и что бы всё у них хорошо было.
И вот думаешь - сейчас страдаешь, ждёшь, смотришь… не знаешь, хочешь или нет. А она тебя из друзей удалила. Ну и пусть, надо будет - снова найду.
Но это ведь всего лишь даже не страница, секунда в жизни. Сколько их было таких, как Есенин писал "я средь женщин тебя не первую….". Пройдёт время, пыль уляжется. Всё порастёт мхом, и только воспоминания, которые с каждым годом будут всё более и более блеклые будут по вечерам греть душу, ещё один слайд в копилку к полуночным бдениям. Как старый альбом, садишься, открываешь разум, листаешь. Вспоминаешь всех. Улыбаешься, хотя разное бывало. Какие-то фотографии уже в чб, а какие-то истлели. Какие? А никто уже и не скажет - в единственном хранилище -- в твоей памяти, уже нет о них ничего.
И думаешь - ты ведь тоже лишь слайд для всех этих людей. Мимолётная картинка. Большая часть тебя уже и не вспомнит даже. Ну и чёрт с ними. Пускай не вспоминают.
Интересно, что станет со всем этим через год, два, пять. Двадцать лет. Как разойдутся пути-дороги тех, кто сейчас рядом с тобой?
А чёрт его знает, время всё вскроет, время всё покажет. Чёрно-белые фотографии превратятся в истлевшие, цветные в чёрно-белые, а пока свеж образ, живы чувства и эмоции, повторяю в голове цветные, что б посильнее печатались в память, хотя и всё равно не поможет, песок времён заметёт все следы. Но хоть струны души лишний раз потревожу, почувствую себя хотя бы живым, раз не счастливым.
Просто мысли вслух, дорогие Пикабушники, мальчика тридцати трёх годиков.
Курицы, как известно, существа тупые. Ну или глупые, если толерантно.
На Дальнем Востоке у бабушки с дедушкой, куда меня отправляли на летние каникулы каждый год в конце 70-х - начале 80-х, жила курица с именем, Тюпа.
Её не закрывали в курятнике, как всех остальных, она жила во дворе. Общались между собой две кошки, собака и Тюпа. Ели из одних мисок.
Ходила с бабушкой в магазин, а это неблизко, до километра. Бежала рядом, как собачонка. Интересная такая, как соратник и друг даже.
А зимой мы получали посылки от бабушки, холодно, даже колбасы и мясо доходили вполне годными, в Новосибирске с продуктами плоховато было.
Получаем такую посылку под Новый Год - консервы всякие вкусные, икра, крабы, сайра. Тушка курицы. Письмо сверху.
Письмо в сторону, разглядываем дары. Уже меню у мамы в голове, наверное, у остальных слюнки текут.
Письмо все-таки читаем. Пишет дед (бабушка неграмотная была). В числе прочих приветствий, новостей и пожеланий узнаем, что эта курица - Тюпа.
Они почему-то подумали, что так будет всем приятно. Им, как дарителям, нам, как благодарным кушателям. Ну а курице уже всё-равно, про религию у куриц достоверно ничего не известно, сохранилась ли где-то душа Тюпы - нам неизвестно.
Курицу есть не стали, все были с ней знакомы и это показалось нам неудобным действием. Выкинули.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Предлагаемый материал является восемнадцатым постом цикла «Воспоминания о жизни в СССР» Воспоминания о жизни в СССР
Содержание Чем запомнился 1964г. Отстранение Хрущёва от власти.Жизнь у Клавдии Матвеевны. Выписка из квартиры. На фабрике-кухне. Работа у Дубровского.Приезд жены в больницу. Защита диссертации. Уровень научных работ того времени. Заключение.
Чем запомнился 1964 г. Этот год запомнился многими значимыми событиями как в СССР, так и за рубежом. СССР начал распространять своё влияние на Африку ещё при президенте Египта Гамаль АбдельНасер Хусейне. (1954 г.– убит в 1970). В мае 1964г. состоялось открытие Асуанской высотной плотины – совместного проекта советских и египетских властей. Но у нас многие скрытые троцкисты были этим как и другими достижениями недовольны. Они тогда боролись с Советской властью анекдотами, мелкими насмешками, уколами, а потом развитием самиздата. В это время был запущен в массы стишок: Лежит на пляже кверху пузом не то фашист, не то эсер – Герой Советского Союза Гамаль Абдель на всех Насер! В октябре в космос был отправлен первый многоместный космический корабль «Восход». Впервые в истории в космическом корабле велись научно-технические и медико-биологические исследования. США начали войну во Вьетнаме; в Китае разворачивалась «Культурная революция». Повсюду повторяли слова из песни Высоцкого о хун вей бинах: И хоть знаю отлично я, как всё это произносится, Что-то очень неприличное на язык мне сразу просится! Китай обзавёлся ядерным оружием.
На улице было много мотоциклов и мотороллеров, особенно удобных для женщин.Начали выпуск Москвича-408, который тогда смотрелся лучше многих иностранных автомобилей. Не случайно более половины его выпуска шло на экспорт.
Рис. 1. Москвич 408. Мотороллер Вятка. Копия итальянского. Фото из открытых источников
В 1964 году начали показывать детскую вечернюю передачу "Спокойной ночи, малыши". В моде нейлон – синтетический материал, красивый на вид, не мнется, легко отстирывается. Последняя мода у мужчин – белые нейлоновые рубашки; у женщин – нейлоновые блузки. Отстранение Хрущёва от власти У нас продолжается обострение продовольственной ситуации. Поэтому при возвращении Хрущёва из отпуска, на пленуме ЦК КПСС (14 октября) его деятельность была подвергнута жёсткой критике. Его освободили от всех должностей.
Рис.2. Очередь за хлебом. Сообщение о пленуме ЦК. Фото из открытых источников
На его место был избран Л. И. Брежнев, председателем Совмина стал А.Н. Косыгин. После этого снабжение продтоварами быстро улучшилось. Для устранения Хрущёва, по- моему, был использован метод создания дефицита продовольствия, особенно хлеба, как и при отстранении от престола Николая ⅠⅠ. Если бы реально был большой дефицит, то его быстро устранить было бы невозможно. Но правление Хрущёва – переломный момент в развитии государства. В комментариях меня просили высказать своё мнение относительно деятельности Хрущёва. При написании этого поста я хотел кратко изложить своё мнение по этому вопросу, но оно разрослось и заняло целый пост. Поэтому я после данного поста выложу пост о деятельности Хрущёва (в моём восприятии).
Жизнь у Клавдии Матвеевны Семья знакомых моего научного руководителя, где я снял койку, состояла из вдовы (Клавдии Матвеевны), её замужней дочери с мужем и маленьким ребенком. Они с семьёй брата Клавдии Матвеевны занимали отдельный одноэтажный дом недалеко от кинотеатра Берёзка, который располагался недалеко от бывшей больницы № 60, сейчас это Онкологический центр на перекрёстке Шоссе Энтузиастов и Новогиреевской улицы. В том районе было много частных домов. Сейчас всё застроили многоэтажными домами. Не узнать. Семья была очень интересная. У них было много знакомых, а может и родственников, служивших в разведке. Сын её брата сотрудничал с правоохранительными органами. Муж хозяйки, как я узнал позже, был тяжело ранен на ВОВ. Ему оторвало руки и ноги. О таких раненых сообщали семье, что они пропали без вести, а их содержали в специальных госпиталях. Но ей через знакомых, о которых я сказал, удалось узнать правду. Она обращалась по инстанциям, чтобы забрать его к себе, но ей отказали, возможно, с его согласия. Жизнь у меня на квартире текла размерено, но я мало с ними общался, так как занимался работой над диссертацией, а также в связи с моим тяжёлым моральным состоянием, хотя внешне я никак его не проявлял. Поэтому дочки и знакомые хозяев пытались заинтересовать меня, но я на это никак не реагировал.
Выписка из квартиры Мой тесть написал в партийный комитет ВИМ письмо, в котором жаловался, что я хочу их выжить из квартиры как лиса зайчика, сообщал, что перед этим (летом) подарил мне наручные часы на день рождения и требовал их вернуть. Часы я вернул, а вот кому отдал и как – не помню. В институте знали, что я ушёл и унёс из дома только то, что на мне было надето. А так как я был беспартийный, то никаких мер ко мне не приняли, но сказали, что в партию тоже не примут.
Весной этого года жена мне сообщила, что они меня через суд выписали из квартиры как не проживающего в ней, хотя я с женой не был разведён, да и не собирался это делать. Так что жена этим мероприятием показала, что на совместной жизни поставлен крест. У института ВИМ, где я работал, свободной жилплощади не было. Поэтому я направился в Подмосковье в институт технико- экономических исследований. Сейчас это очень солидный институт Росинформагротех. Там работал староста нашей группы, в которой я учился в МИМЭСХе. Директор института сказал, что примет меня на работу, но при условии, что я не буду злоупотреблять алкоголем. Вероятно, кто-то из сотрудников пил, и этим надоел ему.
Быстро решив этот вопрос, буквально за полдня, я написал заявление об увольнении из ВИМа. Когда об этом узнал руководитель лаборатории Дубровский, то он обещал, что посодействует моей прописке в Перово (тогда уже ставшем частью Москвы). Действительно, скоро меня прописали на фабрике-кухне. Фабрикой-кухней назывался большой дом, где раньше было это заведение. Потом его закрыли, но оно почему-то относилось к ЖКХ ВИМа. И там были прописаны различные люди, даже к ВИМу не имеющие отношения. И я со съёмной квартиры переехал в «собственную».
На фабрике-кухне Жильцы фабрики-кухни, жившие там до меня, расселились по небольшим комнатам, в которых ранее были, вероятно, разные подсобные помещения. Свободное место было только в большом помещении, где раньше был обеденный зал. Там жил только один мужчина. Поэтому я поставил свою кровать у противоположной стены, рядом разместил и кое-какие вещи, которые поместились с одном чемодане. Окна в этом помещении были предусмотрительно заделаны кирпичной кладкой, чтобы не было соблазна пролезть через них внутрь. Тусклое освещение было от нескольких электролампочек, подвешенных высоко под потолком. То есть комфорт был ещё тот. Чего было в избытке, так это свободной площади. Зал, естественно, не запирался, поэтому пока я был в одной из командировок, у меня кто-то вынес все вещи в коридор, и они смешались с кучей каких-то иных (не знаю -чьих) вещей. Я всё собрал. Из вещей моих никто ничего не взял. Да там и брать-то было нечего. Пропали только три документа. Когда я начал возмущаться и предъявлять претензии, то их парировали вопросом: «А вещи какие пропали?» Но так как вещи не пропали, мои претензии дальше слушать и не стали.
Работа у Дубровского Коллектив был дружный. У Дубровского было много ценных идей, но не было чёткого плана их реализации, у него не было таланта организатора. Тематика работ лабораторий составлялась на год и каждому сотруднику выделялся раздел, который он должен выполнить.Поэтому каждый копался в своём разделе общей темы лаборатории. Я занимался использованием ударных волн в почве для снижения сопротивления плуга, но положительных результатов не получил.
Приезд жены в больницу Летом этого года у меня начала болеть нога в результате расширения вен и меня положили в больницу на операцию. До этого я не успел получить очередную зарплату и отправить жене деньги на содержание детей (по почте, как всегда). В больнице для проверки проходимости вен мне сделали инъекцию в вену контрастной жидкости, потом рентген, уложили в постель и предупредили, что до следующего дня надо лежать, вставать нельзя. Я лежу, вдруг около моей кровати появляется жена. Я просто опешил от радости: «Вот, что значит жена! Пришла к больному всё-таки». А она мне начинает выражать недовольство, что я не выслал ей деньги. Я объяснил, что ещё не получал зарплату, только поэтому и не выслал. – Как только выйду из больницы, получу зарплату, сразу и вышлю. – Я ждать не могу, мне детей кормить надо! – Что же я могу сейчас сделать? – Напиши доверенность, и я сама получу деньги у вас в бухгалтерии. –Но доверенность заверить надо, я же не могу выйти из больницы и даже встать сейчас. – Заверить можно у старшей медсестры, я уже всё узнала. Ничего, в коридор выйдешь, тут рядом. Написал я доверенность, выхожу в коридор, а медсестра ушла в другое отделение этажом выше. Поднялся на этаж по лестнице (идти до лифта было далеко), а она уже ушла на этаж выше. И последовательно я поднялся на три этажа. Вернулся я с заверенной доверенностью. Жена её с удовлетворением забирает, мне подаёт сумку и говорит мне: «Вот бери, я тебе передачу принесла». – Не буду брать. Не нужна мне передача. – А если я не взяла, когда была бы в больнице, твою передачу ты бы что сделал? – Я бы на пункте передач оставил. Она встала и ушла. Передачу мне с пункта почему-то не принесли. Зато в больнице мне после операции запломбировали коренной зуб, из которого выпала пломба. Тогда лечили и сопутствующие заболевания. Врач предупредил, что стенки зуба тонкие, пломба плохо будет держаться и может скоро вывалиться. Но запломбировала чёрной некрасивой пломбой, которая держалась более тридцати лет.
Защита диссертации Примерно в серединелета настала моя очередь защищать диссертацию на соискание учёной степени к.т.н. К защите необходимо написать и разослать в НИИ и другие организации краткое содержание диссертации – автореферат – для получения отзывов, а также получить отзывы от двух официально назначенных оппонентов. Они должны указать достоинства и недостатки диссертации при выступлении на заседании учёного Совета при её защите. Первым оппонентом у меня был акад. В. А. Желиговский – специалист по качению колеса. Вторым – специалист по прочности грунта. При общении с ним я указал ему, что он в моём правильном решении нашёл якобы ошибку. Он исправил свою оплошность. Но надо иметь в виду, что критикующим вас не надо об их ошибках заранее сообщать, а высказать всё принародно в ответе на его критические замечания и показать, что он ошибается. С Желиговским тоже получился казус. За ним надо было ехать через всю Москву к Тимирязевской Академии. Послать было некого, и я сам нанял такси и поехал за ним, рассчитав время поездки с запасом. Подъехал к его дому, нажал на кнопку звонка, установленного на калитке ограды. На крыльцо выходит его жена и издали сообщает: «Владислав Александрович сейчас чай попьёт и выйдет. Ждите!» Сижу в машине, жду. А он чай почти час. Выходит он вместе со своим аспирантом и в машине начинает критиковать мою работу. Я хотел что-то пояснить, возразить, но спутник мне делает знак, что не надо. Совет как правило начинает заседать в 10 часов. Смотрю на часы – мы опаздываем. Хорошо, что я накануне зашиты вечером развесил плакаты с формулами и графиками, по которым я буду излагать содержание работы (тогда их выполняли на листах ватмана формата А1). Собирается Учёный Совет, а соискателя нет. Подъезжаем мы к институту, а ребята уже стоят на дороге и дают отмашку тем, кто около входа. Сообщение передаётся в зал совета. Ровно в 10 часов учёный секретарь начинает оглашать мои данные. Ещё в коридоре слышу: «Слово представляется соискателю...». Я вбегаю в зал, быстро поднимаюсь на сцену и начинаю доклад. Такое пред- и начало вызвало повышенный интерес сотрудников. Зал заполняется больше обычного. После меня выступают оппоненты, первым – Желиговский, за которым я ездил. Я предполагал, что он отметит, что впервые прочность почвы исследуется более глубоко, с применением реологии. Но он начал с того, что реология применяется к сосиськам и др. продуктам. А причём здесь почва? И в таком духе минут 30 вместо того, чтобы зачитать отзыв. В конце сказал несколько слов, что работа содержательная и за неё может быть присуждена уч. степень кандидата технических наук. По мере его выступления зал постепенно заполнился до того, что всем места не хватило, стояли в проходах. Я как положено выступал с объяснениями после каждого оппонента. А потом начали выступать присутствующие. Я после каждого давал пояснения. После моей защиты народ в большинстве покинул зал; и следующий соискатель защитился спокойно. Мне потом говорили, что на моей действительно защите было интересно. Я защищался, но мне на защите было не интересно, а тяжело. Остаток голда прошёл в рутинной работе, Мне этот период времени не запомнился.
Уровень научных работ того времени (дополнение) Характерно то, что в начале 60-х годов активно развивались также с.-х. наука и техника, что привело к тому, что в 60-е годы наши тракторы и самоходные комбайны (СК-3, СК-4) завоёвывали гран-при на международных выставках. По комбайнам иностранные фирмы догнали нас только в семидесятые годы. Потом перегнали. За время перестройки и реформ 90-х годов ушли вперёд в общем на два поколения. Сейчас уже мы их догнали.
При исследованиях применяли простую измерительную технику на основе пружинных весов (динамографа с ленточными самописцами), а также осциллографы с записью параметров на светочувствительной ленте. Применяли различные датчики, в том числе проволочные. Их наклеивали на приводные валы и др. по мостовой схеме и подсоединяли к осциллографу. Активно пользовались логарифмической линейкой. При выполнении вычислений использовали различные механические считалки; арифмометры мало использовали. В середине 50-х начали внедрять малые ЭВМ. Но одну из самых популярных малых машин – Наири– начали выпускать в1964 г. и выпускали аж до 1970. Так что я её использовал уже при обработке материала к докторской диссертации.
Уровень научных работ характеризует один случай. В конце аспирантуры многие аспиранты купили в издательстве ВИМа по одному экземпляру статей по теме диссертации, а оказалось, что на защиту надо представлять по два экземпляра. Мы кинулись в издательство, а нам отвечают, что все статьи уже раскупили. – Кому нужны наши примитивно изданные труды? Кто купил? – Иностранцы. – Какие же страны? – США, Канада, ФРГ, Япония и некоторые другие. Уже в настоящее время я часто заходил в ВИМ, чтобы просмотреть и взять егор издания. Многие книги и труды, изданные на современном уровне, кучами лежат и не разбирались долгие годы после издания. Я подумал: «Может быть большим тиражом изданы, поэтому не полностью расходятся». Посмотрел тираж – почти весь лежит на полках. Ещё одна характерная деталь. В Союзе издавалась серия информационных журналов, где помещались данные о новых работах в разных отраслях. Один из аспирантов (М. Бредун) потом работал в организации, выпускающей эти журналы. Он сообщил мне, что им из США предлагали большую плату ($ несколько млн), чтобы они эти издания переводили на английский язык и высылали в штаты. После защиты диссертации
Заключение В целом это было время созидания, научно-технических достижений, роста оборонной мощи, больших строек, но и незаметного заложения основ перехода развития государства в тупиковом направлении о чём я напишу в следующем посте.
У родителей в шкафу лежат старые книги. Дабы отвлечь себя от зависания в гаджетах, пытаюсь вспомнить юность и почитать что-нибудь олдскульное. И вот, в одной из таких книг нашел «закладку» в виде квитанции об оплате за трёшку в панельном доме за 1991 год.
От автора. Предлагаемый материал является семнадцатым постом цикла «Воспоминания о жизни в СССР» Воспоминания о жизни в СССР
Содержание Чем запомнились 1962, 1963 гг.Работа во ВНИИ Государственной Патентной Экспертизы (ВНИИГПЭ). Жизнь на квартире семьи жены. Начало работа в ВИМе. Начало работы у Дубровского. Бежал из дома. Заключение.
Чем запомнились 1962, 1963 гг. К этому времени СССР бесспорно добился успехов на мировом уровне в образовании и культуре. Примерно в это время нас стали считать "самой читающей нацией в мире". Книги и журналы издавали большими тиражами, а цены были как сейчас пишут смешными.
Рис. 1. В читальном зале. Читают в метро. Фото из открытых источников
Но в эти годы начали проявляться результаты одной из самых вредоносных идей Хрущева, озвученной им ещё в 1952 году и пресечённой Сталиным. В 1960 году в СССР по инициативе Хрущёва были распущены все артели промысловой кооперации, которые были созданы по личной инициативе людей и были фактически мелкими и средними фирмами, работающими во всех отраслях народного хозяйства. Даже Ленинградское оптико-механическое объединение (ЛОМО) было сначала артелью. Это привело к устранению состязательности между ними и госпредприятиями (конкуренции по- современному), пресечению личной и частной инициативы и ухудшению обеспечения людей продуктами питания и промтоварами. В результате 1 июня в Новочеркасске рабочими завода НЭВЗ была начата забастовка, переросшая с участием горожан в беспорядки. Вначале генерал-лейтенант М. Шапошников – зам. командующего Северо-Кавказского военного округа (СКВО ) – отказался выполнять приказ командующего СКВО И.Плиева и не двинул против демонстрантов танки, приказал мотострелкам разрядить автоматы и сдать боеприпасы. Его отстранили.
Рис. 2. Бастующие и демонстранты. М. Шапошников. Фото из открытых источников
Как потом началась стрельба точно не известно, но 24 чел. погибло, 70 были ранены. В результате беспорядки были подавлены силой. Я перед этими событиями был командирован в Ростовскую область и в вагоне поезда слышал примерно такой разговор: «Вот вы казачки всё терпите. Жить становится всё хуже, а вы ничего не делаете». Полностью ответа я не расслышал. Говорили, что у них возможности нет ... что-то делать. На что обвинитель громко и решительно заявил: «Смелости у вас нет, вот чего!» После этого группа мужчин перешла в другой вагон. Так что забастовка, возможно, была не совсем и стихийная.
Всех обеспокоил Карибский Кризис. Тогда в ответ на размещение США ракет в Турции СССР разместил ракеты с атомными зарядами на Кубе. В конце октября всё же договорились, что СССР выводит ракеты из Кубы, а США из Турции и не нападают на Кубу. Вероятно, за это и начало выпуска денег государством взамен Федерального резервного фонда (частной организации) Д. Кеннеди был убит. А задумано было хорошо: соревнование (не война) двух систем. Рузвельту ведь тоже не дали сделать этого сразу после ВОВ. Значимым событием 1963 года стал полёт первой женщины (Валентины Терешковой) в Космос (16 июня).
1963 год также запомнился заверениями Хрущева о скором построении коммунизма и возможности быстро догнать и перегнать США (в ракетостроении перегнали), но и ухудшением (из-за ликвидации артелей) снабжения населения продуктами питания и промтоварами, особенно на периферии. Этому также способствовала засуха в южных районах, что привело к уменьшению заготовки зерна. Появились очереди за хлебом, в дефиците оказалась и мука. Её продавали не более 2 кг одному покупателю. Конечно, в Москве и Подмосковье мы это почти не замечали. Поэтому впервые начали закупать зерно за границей. Например, в США закупили 12 млн т. В первый год мы расплатились частью золотого запаса, но его совсем растратить нельзя. А за зерно надо было платить валютой. Поэтому СССР начал продавать нефть, а цены на неё тогда были низкие.
В июле 1963 года в Москве начались переговоры между ЦК КПСС и ЦК компартии Китая по урегулированию в основном идеологических противоречий. Но так как в компартии Китая придерживались Сталинских установок, а Хрущёв их отвергал, то переговоры прошли безрезультатно. И мы лишились Китая как союзника.
Работа во ВНИИ Государственной Патентной Экспертизы (ВНИИГПЭ) В самом начале января 1962 года (за 3 месяца до окончания аспирантуры) я взял отпуск на 6 месяцев (без выплаты стипендии), чтобы отсрочить отчисление из неё, так как хотя и закончил опыты, нужно было время, чтобы обобщить и проанализировать полученные данные. Но надо было на что-то жить. Поэтому я и Буряков поступили на работу старшими экспертами во ВНИИГПЭ, который занимался рассмотрением заявок на изобретения и принятием решений о выдаче авторских свидетельств (теперь патентов) или отказе в этом. Я проработал там до июля месяца. Так что я сначала стал экспертом, а уже потом изобретателем.
Жизнь на квартире семьи жены После окончания аспирантурыв конце октября 1962 г. Я переехал в квартиру к жене и получил постоянную прописку в Москве. Вначале отношение ко мне со стороны тёщи было терпимое, но постепенно оно ухудшалось по причине желания тёши командовать и подавлять. Положение в семье она другим характеризовала так (не скрывая от меня): «Вот, он хотя и кандидат, а знаете как я его жучу!» Хотя я ещё не был кандидатом наук. А жучению я активно противился. В результате этого приступы рожи учащались. А начинались они с резкого повышения температуры до 39 с лишком градусов, икра ноги краснела и опухала. Был случай, что приступ начался на работе. Доехал я от ст. Чухлинка на электричке до Казанского вокзала (это минут 15), чувствую, что сил больше нет. Зашёл в медпункт. Он располагался в переходе, идущем от кассового зала пригородных поездов к входу на эскалатор новой станции метро Комсомольская. Сейчас там пункт питания. Народ стал более здоровым (хотя все болезни помолодели) и, вероятно, более голодным. Захожу в медпункт, там молоденькая медсестра меня спрашивает: «Что случилось?» Я ей говорю о своём состоянии. А при повышении температуры вид у меня не изменяется; я выгляжу как здоровый человек. Она с таким видом, что обязана это делать, подаёт мне градусник. После измерения температуры она берёт градусник, смотрит на него, меняется в лице: «Ой, 39,2!» Бежит к телефону и срочно вызывает скорую помощь. Хочет взять меня под руку: «Идёмте в переход». Вышли мы в переход, а по эскалатору вниз уже бегутдва здоровенных санитара с носилками. Подбегают к нам, предлагают лечь на носилки. Я говорю, что постараюсь сам дойти. Они меня поддерживают на эскалаторе, грузят в машину (сам сесть я уже не мог) и отвозят сразу в больницу около парка Сокольники.
В больнице я задержался, так как по предложению врача принял курс радоновых ванн для закрепления результатов лечения. Поэтому жене одной пришлось готовить вещи сына для отправки его на дачу детсада ВИМа – на каждую вещь надо было нашить метку с фамилией.
Рис. 3. Занятия на даче детского сада. Фото из открытых источников
Это заняло у неё много времени, вызвало недовольство жены и обострение отношений в семье.
Начало работы в ВИМе После окончания аспирантуры в конце октября 1962 г. меня оставили на работе в ВИМе, направив в лабораторию систем автоматического управления и регулирования, которая занималась разработкой указанных систем применительно к с.-х. технике. В это время изобретатель Логинов предложил устройство для автоматического вождения пахотного агрегата. Но у него было два недостатка: постепенное увеличение кривизны борозды и невозможность автоматизировать движение агрегата при поворотах в конце каждого прохода по полю. Для устранения первого недостатка я предложил использовать метод основателя теории устойчивости движения – А. М. Ляпунова. Но в лаборатории посчитали этот путь сложным, так как надо было составить уравнение борозды в начальный период искривления и брать одну и более производных. Поэтому такую работу мне не поручили. Фактически в лаборатории я пользы не принёс. И в апреле 1963 года меня перевели в лабораторию технологии с.-х. материалов, которой руководил А.А. Дубровский.
Начало работы у Дубровского Лаборатория должна была вести разработку рыхления почвы, обмолота зерновых культур и др. методами, которым почва и другие с.-х. материалы оказывает наименьшее сопротивление. А. А. Дубровский занимался использованием вибраций при обработке почвы, но их применение оказалось выгодным только для больших орудий: плантажных плугов, каналокопателей и т.п. У него было много оригинальных идей, но работу организовать по теме лаборатории он не смог да и не старался. К тому же быстрые результаты в этом направлении получить трудно, и они во многих случаях не получены до сих пор. Например, при работе плуга его корпуса сжимают почву перед собой примерно на длине один метр. На обмолот зерновых культур энергии тратится раз в 8-10 больше, чем на оптимальный метод разрушения колоса и т. д. Дубровский больше времени проводил вне лаборатории, оставляя меня вместо себя. Но коллективу он это не объявлял, поэтому я не мог ничего делать на уровне лаборатории. Я начал работу по изучению разрушения почвы возбуждением в ней ударных волн, но эффекта от этого не достиг. Зато этим методом удалось осуществить обмолот кукурузы ударными воздействиями по торцам початка без воздействия на зёрна и без их повреждения, что особенно важно для сахарной кукурузы. На этот способ обмолота мной и другими было получено авторское свидетельство (сейчас дают патенты) и проведена его экспериментальная проверка.
Бежал из дома Весной 1963 года нам дали новую квартиру в «хрущёвке». В это время мои отношения с тёщей и поэтому с женой всё время ухудшались. Меня по-прежнему считали нахлебником, хотя я получал зарплату и отдавал её жене полностью. Один пример. Жена (вероятно с подачи тёщи) предложила давать мне на обед на работе не 1 рубль, а 60 копеек: «Когда ты жил в общежитии при обучении в аспирантуре, то тратил на себя из зарплаты 30 руб. в месяц, а сейчас ты завтракаешь и ужинаешь дома, а тратишь на себя столько же». Ну я, естественно, отказался. Но всё ухудшающиеся отношения в семье наряду с хронической усталостью (более 3-х лет без выходных и отпусков) привели к тому, что рецидивы рожистого воспаления ноги стали повторяться всё чаще: раз в квартал, потом раз в месяц (9 раз за 2 этих года). Осенью 1963 года меня рецидив рожи прихватил опять на работе. Я еле добрался до поликлиники; она располагалась рядом с домом в новых Черёмушках. Врач, явно выраженная брюнетка с Кавказа, на мою настоятельную просьбу отправить меня в больницу резко ответила: – Нечего по инфекционным отделениям таскаться, дома вылечим. – Но при высокой температуре и с такой ногой ходить на уколы я не смогу. – Вам уколы на дому сестра из поликлиники будет приходить и делать. – Но я сейчас до дома не дойду. Врач звонит по телефону и вызывает скорую поликлиники: «Отвези больного домой и помоги ему до квартиры дойти». Вкололи мне 500 единиц пенициллина (как всегда) и отвезли домой. Положили меня отдельно в спальне. Со мной никто не общался и ко мне никто не приходил, кроме почти трёхлетней дочки. Тёща все дни моей болезни упражнялась в характеристике меня и моего состояния в самых нелестных выражениях: «На таких воду возить надо. На таких в деревне пашут! ... и т.д., и т.п.» Я как только немного поправился встал утром пораньше и начал собираться на работу. На кухню вышла и жена. Перед моим уходом она сказала, что, наверное, жить надо всё-таки отдельно. Я уехал на работу, а вечером не могу себя заставить сесть в электричку; ноги не идут домой. Позвонил домой жене, сказал, что не прийду домой. В ответ ничего определённого. Куда деваться на ночь глядя? Пошёл я к родственникам моего научного руководителя, которые жили в своём доме недалеко от ВИМа, где я работал, и сдавали койки жильцам. Я переночевал у них и снял койку на месяц.Так, получилось, что я сбежал из семьи.
Написание диссертации Осенью 1963 г. мой научный руководитель поинтересовался, как идут дела с оформлением диссертации. Я ответил, что ещё не начинал её писать. На что он жёстко сказал мне, что диссертацию надо уже заканчивать писать. И дал срок до конца января. На моё возражение, что это невыполнимо он сказал: «Поставь цель: в день писать одну страницу. Это не так много. Вот за 120 дней и напишешь диссертацию». Я последовал его примеру. Купил переносную газовую плитку на одну конфорку с микробаллончиками, которые было чуть больше молочных полуторалитровых бутылок. Утром на завтрак варил кашу (в основном манную), шёл на работу через парк, переходил ж/д линию Казанской жел. дороги за станцией Чухлинка. Территория ВИМа от неё не была тогда отгорожена. Обедал в столовой НИИ бетонных изделий, который, как говорили, из-за неблагозвучной аббревиатуры несколько раз переименовывали. После работы доезжал до ст. Перово, ужинал в столовой гортранса и до сна писал диссертацию. У меня было такое подавленное состояние, что я начал понимать психологию самоубийц. Всё вокруг и жизнь теряет смысл, поэтому и потерять её не жалко. Перехожу жел. дор. пути, приближается электричка, сигналит, а я не спешу: задавит, ну и пусть. Один раз даже задела меня за пятку, но ногу не повредила Под новый год наложилась ещё одна срочная работа. Мы – трое товарищей – заключили договор на издание 3-х брошюр обзора патентных материалов. За три дня до нового года звонят из ВНИИГПЭ и сообщают, что рукописи надо сдать самое позднее 31 декабря. Начали мы в авральном темпе работать. В лабораториях вечерами празднуют, а мы до ночи сидим и пишем, потом уходим на квартиру к одному из соавторов (Реутову) и работаем до утра, оттуда – на работу. И так трое суток без сна. Рукописи мы сдали 31-го к вечеру, а на обратном пути я прямо в автобусе отрубился – уснул. Так закончился 1963-й год. Отношения с женой не улучшились, с детьми я почти не общался. Конечно, я сейчас понимаю, что многое надо и можно было сделать не так и лучше. Но хорошая мысля в большинстве случаев приходит опосля. К сожалению. А потом всё пошло ещё хуже, но об этом в следующем посте.
Помню в школе на уроках труда, классе наверное в пятом делали скворечники. Без всяких чертежей. Три группы нас было по четыре человека. Каждая группа делала свой. Трудовик, кстати не алкаш в синем засаленном халате, а нормальный адекватный мужик за нами наблюдал и подсказывал. Делали из всего, что нашли в обрезках столярной мастерской. Сами пилили, сверлили, скручивали. Не на гвоздях делали, а на шурупах. Трудовик только центральное отверстие помог выпилить аккуратно. Потом повесили скворечники на деревья. Наш и второй группы перед школой, слева и справа от входа. А третья группа повесила на школьном дворе. После пятого класса я перешёл в другую школу. Но возле той бывал часто, пару раз в месяц наверное. И всегда смотрел, как там наш скворечник. Потом прошло лет десять наверное. Проходил мимо и решил завернуть к школе, посмотреть. Все также висел. Но уже конечно подгнивший, без жердочки, с поведенными в разные стороны досточками. Потом прошло наверное ещё лет десять. Опять был в этом районе. Снова вспомнил и снова захотелось посмотреть, висит скворечник или нет. Не висел. Осталась только гнилая задняя стенка на дереве. От второго вообще ничего не осталось. Про третий не знаю, школьный двор обнесли новым забором с калиткой и туда уже не зайти просто так. Грустно стало. Наверное больше потому, что старые исчезли, а новые не появились.