— Вижу, узнал меня, Емелюшка — ухмыльнулась Катеринка, глядя на удивлённого настоятеля. — Что ж в глушь такую забрался? Думала, что ты у тёплого моря пузо греешь и девок в шампанском купаешь. Али бирюковские барыши закончились?
— Барыши прошли мимо, — скривился он. — Только облизнулся.
— Дай угадаю, — ядовито сказала Катеринка. — Остался в той квартире? А ведь я предупреждала…
— А сама-то чего здесь шаришься? — опомнился Емельян. — Неужто повидать старого друга приехала?
— Друга? — поморщилась девушка, но, решив не обострять конфликт, примирительно сбавила тон. — Не корить тебя пришла. Мне нет дела, как и чем живешь. Хочу предложить хорошую сделку. Девок то, молодых-красивых, до сих пор любишь? Вижу, по глазам бесстыжим, любишь! А каково тебе тут со старыми бабами спится, несладко, небось?
Она расхохоталась, поняв, по реакции Емельяна, что ударила по больному. Он сразу сник и сдулся, став как будто меньше ростом. Катеринка продолжила спланированный разговор, теперь голос её звучал участливо и даже сочувственно. Не вдаваясь в невыгодные для себя подробности, она рассказала, что за птички попали к нему в силки. Катеринка только намекнула ему, как можно извлечь из этого выгоду, не сомневалась, что изворотливый ум сластолюбца придумает всё остальное. Ни Катеринка, ни Емельян не обратили внимания на то, что скрипнула дверь и кто-то выскользнул из избы.
После ухода Катеринки хмель перестал приносить удовольствие, а Емельян мог думать только об одном — под боком отменные девки, а он мучается. Непорядок, бабу нужно пользовать по прямому назначению. Нужно глянуть на них. Ту, покрасившее, оставить себе, кочевряжится не должна, чай не голубица непорочная. Другую отдать Катьке, а блаженную приструнить, чтоб помалкивала. Она ещё пригодится.
Емельян, довольный, как он всё ловко придумал, бодро потрусил в Полину избушку, потрясая жирными телесами и напевая под нос бравурную мелодийку, и застал девушек врасплох. Матильда была хороша — венок на непокрытой голове, лёгкое платье, сияющие глаза, нежный румянец и лукавая улыбка. Настоятель обмер, уставившись на девушку.
— Так-так, голубушки, — сказал Емельян, как только к нему вернулся дар речи. Какая красотка! Он облизнул пересохшие губы. — Зашёл вот глянуть, как устроились. Почто к старику не заходите? Не съем, небось, хе-хе!
— Виновата, батюшка, — смиренно проговорила Поля. — Девушки не осведомлены о нашем укладе, а я оставила без внимания, травки собирала.
— Дочь моя, — елейно обратился к ней Емельян. — Ступай-ка, попроведать Евдокию. Она с утра на немочь жаловалась. Да там меня и дожидайся.
Поля шмыгнула мимо него, возле двери обернулась и за спиной Емельяна погрозила девушкам кулаком, мол, будьте начеку. Настоятель приблизился к Матильде и, бесстыже обшаривая её масляным взглядом, заговорил присюсюкивая:
— Эта каким же ветром занесло в нашу скромную обитель такую голубку? Расскажи дочь моя, что привело тебя сюда? Откройся, не стесняясь. Отцу духовному можно поведать всё.
— А чего рассказывать, — Матильда независимо вздернула голову и смело смотрела на толстого неприятного мужика. Тоже мне, отец духовный! Ещё один охотник за женскими прелестями. Только прикрывается мнимой заботой и напускной праведностью, и от этого особенно мерзкий. — Путешествовали с подругой, заплутали. Ваша девица любезно предложила нам кров и ночлег.
— Мы гостям всегда рады! — Емельян просто лучился фальшивым радушием. — Пойдемте в мою опочи… кхм, я хотел сказать в мою келью. Небось голодные? Угощу, чем бог послал, и отказа не приемлю.
В чисто убранной избе настоятеля, вокруг накрытого стола сновала Марфа. Мрачная и недовольная, она зыркнула на нарядную Матильду и подала еду. Сегодня бог послал Емельяну гороховую кашу, соленые огурцы, квашенную капусту, пироги с яблоками, блины, толстые ломти розоватого сала.
— Отведайте нашего нехитрого угощения, красавицы, — лебезил Емельян.
Он повернулся к Марфе и взмахом руки отослал её. Лиза ела с аппетитом. Она соскучилась по простой деревенской еде, напомнившей родной дом. Аксинья готовила вкусно, да и Поля всегда подавала к столу свежую провизию, грех было жаловаться. Но у настоятеля кормили именно теми блюдами, на которых Лиза выросла. А Матильда поковыряла ложкой кашу, щедро сдобренную постным маслом, повертела в руках пирог, обнюхала его с видом гурманки, и положила обратно в блюдо. Потом осмотрела стол и сморщила нос.
— Понимаю, не для такой красавицы простая еда, — ухмыльнулся Емельян. — Ежели желаешь разговеться, приходи завтра к ужину. Ужо я расстараюсь.
Фраза звучала весьма двусмысленно. Емельян, не стесняясь, даже подмигнул Матильде.
— Я же говорила, что дурак набитый! — хохотала она, когда девушки возвращались в Полину избушку. — Он что, думал я прям там ему отдамся за миску каши? А ты, девица, тоже хороша — ела, аж за ушами трещало.
— Так ведь вкусно, — жалобно ныла Лиза. — Как у маменьки с папенькой. Тебе завтра потрафят.
— Да прям щас, побежала в опочивальню к этому сморчку, роняя лапти, — насмешливо сказала Матильда. — Ты не поняла разве, о чем речь то шла? Хотя, кому я это говорю. Меня окружают сплошные la purete и la naivete. Невинные и наивные! Тебе бы только брюхо набить. Эх, а ещё подруга называется!
— Божий человек, пожилой, — оправдывалась Лиза. — Может показалось?
— О, Лизхен! — закатила глаза Матильда. — Ещё много открытий предстоит тебе в жизни. Люди носят маски. Никому нельзя верить.
— Никому? — переспросила Лиза. — И тебе?
— Мне можно, — усмехнулась подруга. — Но всегда думать своей головой. Поняла?
Девушки вошли в избушку, но ничего не успели сделать. За ними в дом влетела Поля, без платка и с растрепанными волосами.
— Нужно уходить, безотложно! — заявила она.
— Что случилось? — хором воскликнули подруги.
— Так она немая, как она могла рассказать? — удивилась Мати.
— Уй, это не важно сейчас, — отмахнулась она, но верная своей привычке тут же уточнила. — Безгласная, но слышит. Тётеньки рассказывали, что напугал её кто-то в детстве. С тех пор вот…
— Поль, ближе к делу, — перебила её Лиза.
— …жестами толкует, и пишет немного, грамоту разумеет, — продолжила как ни в чем не бывало травница. — Вчера к настоятелю гостья по ваши души наведалась. В чёрном плаще, красном платье, волосы как смоль, красивая. Знакомая персона?
— Катеринка, — испуганно сказала Лиза.
— Угу, похоже она, — подтвердила Матильда. — А как Марфа поняла, что за нами?
— Подслушала, как дама поведала настоятелю, кто вы. А кто вы, к слову сказать? Не открылись мне, — спохватилась вдруг Поля. — Лизу она намеревается забрать, а Мати отдать настоятелю. Он уже матронам велел за нами бдить. Добро, что Марфа, не желая смуты, меня предостерегла.
— Да как это — забрать, отдать. Мы что, вещи какие-то?! — возмутилась Матильда и добавила. — Про себя расскажем. Чуть погодя.
Растерянная Лиза молчала.
— Возлагаю надежды, что не государственные преступники, — мрачно ответила Поля, — А касательно овеществления людей разумных … Опоит вас зельем, да и запрёт в погребе. Я сама по глупости усыпляющую настойку ему отдала. Есть у меня такая. Оказывает определённое действие. Засыпаешь почти сразу. И в зависимости от дозы можешь спать до нескольких дней. Я из мака делала. Есть такой особый вид…
— Да уж ни к чему нам сейчас подробности, — хмуро сказала Матильда, осознав серьезность положения. — Делать то что?
Поля заперла двери на засов, задернула занавески и решительно сказала:
