В "Скейте" я написал семь листов. Снизошло вдохновение, так сказать. Вообще-то за двадцать дней я привык писать. Так привык, что делал это в любом настроении или без такового вовсе. Как-то я написал пять листов с абсолютно холодным сердцем: раз или два в неделю такое случалось. Чего не случалось, так это двух таких дней подряд. Или отсутствия улучшения настроения, когда я, выполнив свою норму, с облегчением ставил точку. В эту минуту я поднимал от тетради взгляд, смотрел вокруг и думал: "Ну, мир, я свое дело сделал, теперь ТЫ покажи, что можешь мне предложить".
Заведение почти опустело. В дальнем углу какая-то малолетка работала за крохотным ноутбуком. Волосы ее были очень светлые и довольно жидкие, телосложение худенькое. Я сперва думал, ей лет шестнадцать. Потом услышал, как она говорит. По-деловому и очень грамотно. Возможно, ей восемнадцать-двадцать. Впрочем, какая разница?
Я пил чай и посматривал вниз на улицу. "Перспективу" все никак не починят, а здесь один пончик стоит, как там гарнир с мясом. Дороговато для безработного.
В поле моего зрения появилась соблазнительная фигура. Дама лет тридцати пяти максимум. Блондинка. Фигура - самое то, есть за что ухватиться. Смотрю, направляется к нам. Если поднимется, будет шанс проверить свои догадки...
Минут через пять блондинка появилась на лестнице. Чтобы не разлить кофе, она поднималась медленно, давая возможность оценить ее частями. Лицо - типичная крашеная блондинка с накачанными губами. Еще чуть-чуть силикона, и она бы стала непривлекательной. Повезло, что ей или ее косметологу хватило ума остановиться вовремя. Приятных размеров грудь, обтянутая черной кофточкой. Сейчас, впрочем, у женщин столько примочек, увеличивающих все и вся, что о размере груди лучше не делать выводы, пока избранницу не раздел. Джинсы с бледными стразами обтягивают широкие бедра. В этих бедрах чувствовался спортзал. Мы обменялись взглядами. Блондинка осмотрелась. Я наблюдал за ней. Гламур, но гламур умеренный. Свободного места полно, но она села на край моего дивана. Закинула ногу за ногу. Мы сидели друг к другу боком. Она поправила кофточку, я увидел обнажившийся валик жира. Кожа у нее была гладкая и слегка загорелая. Между джинсами и носками золотилась полоска кожи, тоже идеально гладкой. Я почувствовал, что под одеждой она вся такая: соблазнительная и гладкая. Я посмотрел на нее. Блондинка бросила взгляд на меня. Она хотела. Похоже, Буковски допил бутылку.
- Часто бываешь здесь? - спросил я.
- Да нет, впервые, - ответила она с некоторой неловкостью.
- Я уже неделю хожу. Раньше ходил в "Перспективу", но она сейчас...
И так далее. Диалог завязался.
- Давай-ка я сяду ближе, - сказал я спустя минут пять. - А то чего мы...
- Да, чего мы орем, - засмеялась она.
Лицо у нее было неидеальное. Без прыщей, но местами со шрамиками, особенно в области подбородка. Эта женщина точно знала, как себя подавать. Изъяны лица уравновешивали гламур, делали ее настоящей. Передо мной сидела привлекательная живая женщина. Не красавица, но ее имидж до мельчайшей детали настолько выверен, что я уже десять раз представил ее в постели. Действуя с обычно несвойственной мне смелой раскрепощенностью, я большими шагами двигался к переходу к постельной сцене. Или мне только казалось так?
Я вскользь упомянул про писательство.
- Я очень творческая, - заявила в ответ блондинка.
- Интересно, - воодушевился я искренне. - Чем занимаешься?
- Сейчас ничем, работаю с тендерами. Раньше сочиняла стихи, играла на фортепиано.
Играть на фортепиано - не творчество, если не пишешь музыку. Музыкант вовсе не обязательно творческий человек. Композитор - да. Но люди обычно не разбираются. Рисуют творческий ореол вокруг всякого, кто брынчит. Ей я этого говорить не стал. Будучи человеком моды, она была одержима модными идеями. Быть творческим сейчас модно. Зарабатывать как можно больше денег - тоже. Не жить с родителями и водить машину. Она не жила с родителями. И водила машину.
- Я тебе сейчас расскажу историю про себя, - сказала блондинка. - Если немного подкорректировать, она может лечь в основу потрясающей истории о любви.
С творчеством она пролетела, но еще оставался шанс, что ее внешность не стопроцентно соответствует ее содержанию.
- В общем, я в свое время встречалась с парнем из Канады. Познакомились мы в Ростове, потом, когда он улетел домой, переписывались полгода. Я собиралась лететь к нему, но были проблемы с визой, и я полетела решать их в Москву. Ищу одно здание, ничего не выходит, смотрю, сидит на лавочке парень с бородой. Не с красивой такой бородой, а скорее Лев Толстой. В общем, он мне помог. Потом спрашивает: "Тебе в какую сторону?". Я сказала, в какую. "Мне тоже, - сказал он. - Идем гулять". И мы гуляли с ним часа три-четыре. Потом залезли в метро. На своей станции он сказал: "Ну, пока!", и выскочил за дверь. Я его больше не видела.
- Почему не обменялись контактами?
- Серьезно? Долго жила в Канаде?
- Нет. Развелись через полгода. Но ты послушай, что я хочу сказать. Представь, что это романтическая история. Девушка в чужом городе гуляет с незнакомым парнем. Им хорошо друг с другом. Потом он выскакивает из метро. Двери захлопываются. Тут она понимает, что влюбилась в него, но не в силах его догнать: поезд тронулся, а он уже затерялся в толпе...
Она в восторге размахивала руками, глаза блестели. Я подумал, что от такой банальной истории и правда не долго тронуться. Она что, в лесу росла, где про кино не слышали?
- Ага, - сказал я. - Неплохо.
Надежда на содержание испарилась, но у нее все еще оставалась задница. И ноги. Потенциально - сиськи. Гладкая кожа. Хороший парфюм: я заценил, когда подсел ближе. Я предложил пройтись.
- Мне парень не разрешает общаться с другими мужчинами. Даже просто увидит на улице - все, конец.
Она облизала губы. Скользнула взглядом по моему телу, посмотрела на губы, потом в глаза.
- Давай тогда переместимся туда, где он нас не увидит.
- Не планировал. В крайнем случае - не открою. Потом что-нибудь придумаю. Ты только добирайся до меня сам.
Она оглянулась на малолетку. Та не отрывалась от ноутбука, и все же блондинка понизила голос:
Назвала адрес. Пушкинская. Удобно.
Она ушла, покачивая задом. Я проводил эти джинсы взглядом. Как-то не верится, что уже через час сниму их. Если это не перемены в жизни, то что тогда?
Я скинул обувь, взял подушку и улегся в полный рост на диван. Глупости. Суть остается той же. Меняются декорации. Мимо прошла малолетка. Посмотрела на меня.
- Прости, - сказал я ей мысленно, - ты слишком маленькая, чтобы с тобою трахаться".
Уже в пальто, она спустилась по лестнице. Я лежал в предвкушении классной ебли. Один на всем этаже. А внизу сотрудники "Скейта" смеялись и обсуждали что-то.
