Предисловие: Работаю в сфере красоты (если точнее, в продажах косметики и косметических услуг). Очень негативно отношусь ко всему, что нельзя смыть в случае чего; и если окрашивание бровей хной, шеллак и накладные ресницы ещё могу понять, то против татуажа и гиалуроновых губ выступаю крайне отрицательно (если спрашивают; сама обычно не навязываю мнение, предпочитаю промолчать).

Так вот. По долгу службы часто зависаю в Инстаграме. В последнее время очень много прёт оттуда рекламы разной степени адекватности, и вот как-то раз взгляд выхватывает вот это:

Перевожу. Чуваки обещают сделать при помощи накачек губки-бантики идеальной формы, максимально натурально выглядящие, да ещё и с сохранением эффекта, да без обвислостей! Чудо чудное, диво дивное, бежим, теряя тапки! Shut up and take my money!

Хотя стоп, давайте сначала посмотрим портфолио этого Хогвартса.

С лёгкой руки одного очень крутого гримера-визажиста такие фотки в узких кругах широко известны под лозунгом "Зина, ну еб твою мать".

Очень, кстати, умиляет категория "ну можно же накачать только верхнюю губу, если она тонковата". Ну вот, пожалуйста.

Н - натуральность. Е - естественность.

ЗЫ: вторую девку очень хотелось отыскать и дать ей отдушевных лещей. Зачем - взгляните на фото "ДО" и все поймёте сами.

Вчера вечером был крайний срок сдачи буклета о бизнесе и достижениях одной важной тетеньки. В буклете, конечно, сказано, что она бизнес-леди, но по факту — тетенька. Бизнес тети идет вяло, но амбиций много, так что захотелось ей напечатать о себе красивые буклеты на лучшей бумаге. А мы что? Добро пожаловать.

Текст с достижениями ее продуктового бизнеса согласовали в рекордные сроки — три победы в межрегиональном конкурсе бездрожжевых пирогов, почетное членство в лиге квадратных бубликов и долгие овации на межпланетном симпозиуме о проблемах дырявых ватрушек. Осталось добавить красивые фото и продукции, и самой бизнес-тети…

Так вот фотографии стали больным местом всей этой затеи. Дело в том, что тетенька считает, что она по типажу ближе к Софи Лорен, поэтому на фотках должна быть как Софи, но с легким налетом патриотизма. А на деле она нечто среднее между Кобзоном и Мизулиной. С легким налетом колхоза. Но компромиссы для слабаков, а заказчице нужна была красивая картинка.

Дизайнер крякнул и начал шлифовать фотки. Добавил пышности прическе (не как у Софи, потому что дамочка нам досталась недостаточно пышная в области волос). Убрал морщины и два подбородка (потому что в этой области дамочка как раз оказалась пышная). Разгладил шею (была гофрированная труба, а стал стебель орхидеи). Увеличил глаза (поднимите ей веки!), уменьшил брыли (вот тут сходство с Кобзоном просто феноменальное какое-то). Сузил тетеньку на один размер.

Заказчица сказала, что он нифига не поработал, и фотки как были, так и есть, он просто «поиграл со светом».

Он пошел дальше. Приподнял ей грудь (у Софи Лорен ведь дыньки, а не кормовая свекла), подтянул брови (типа ух ты, че происходит), еще сильнее сузил талию (удивительно, как при этом на фотке глаза сами собой не вытаращились), а с губами поступил просто, по-мужски, потому что рекомендации бизнес-тети типа «углубление на миллиметрик увеличить, а внизу чтобы больше было похоже на тугой лук, но не подвыпятить» оказались физически невыполнимы: он вырезал губы у Софи, наложил на губы нашей красотки и сделал нечто среднее.

Заказчица сказала, что теперь она стала на себя похожа и забрала беззастенчиво улучшенные фотки «обсудить с коллективом». Вечером позвонила: технологи, бухгалтеры, менеджеры — все в восторге, делали комплименты и хвалили наш нелегкий труд.

Мы выдохнули и стали совмещать дивный облик бизнес-тети и дивный текст о ее достижениях. Совместили, прослезились, какие мы молодцы, из говна и палок ваяем шедевры дизайнерской мысли. Отправили макет заказчице, поехали по домам.

Через два часа звонит бизнес-тетя в истерике: «Все переделать, я платить за это не буду!» Вежливо интересуюсь, что случилось, куда подевались восторги. Выяснилось, что заказчица уже собиралась уходить с работы, когда распечатанные фотки у нее на столе увидела уборщица, которая как раз домывала полы. Уборщица сказала, цитирую эту великую женщину: «Вы, Софи Лореновна, что-то тут на себя совсем непохожи», - и продолжила возить шваброй. А клиентка наша пришла в смятение чувств и вгляделась в фотки на буклете. Точно, непохожа. Чертовы дизайнеры все исказили, ее тут родные не узнают.

Когда дизайнер узнал, что ему предстоит заново исполнить ряд волшебных изменений милого лица, он завыл белугой. Сказал, что эта Софи Кобзоновна с бархатными драпировками в области грудей ему уже снится в эротических кошмарах и будь проклят тот день, когда он сел улучшать баранку этого пылесоса. Только прорыдался — как в кабинет впорхнула, дыша духами и туманами, сама наша Кобзоновна. Она обрадовала, что заказала фотосессию у лучшего фотографа, поэтому «снимочки» будут совсем другие. Ну прелестно, ждем.

Через неделю звонит измученный фотограф: мол, фоткал тетеньку три дня и три ночи, в шести костюмах и шести видах макияжа, в интерьерах с позолотой, на фоне зимних пейзажей и в домике у камина, с продукцией в руках и на фоне продукции в чужих руках, с цветами, с собачкой, сверху, снизу, в прыжке… Одним словом, старался. Фотошопил нещадно. А она кричала, что на его фотках она толстая и старая, и он типаж ее совсем не уловил. Тыкала ему под нос наше последнее творение — мол, тут меня снимали чуть ли не на мыльницу, а я нормально выгляжу, как в жизни.

Наконец, когда дизайнер и фотограф уже обсуждали планы по совместному уходу в запой с последующим блекджеком, шлюхами и суицидом, заказчица решилась, выбрала несколько фоток. Мы вставили их в макет, макет вчера отправили ей… А сегодня утром она звонит и говорит: «Я тут договорилась еще об одной фотосессии. Там фотограф-женщина, надеюсь, она меня лучше поймет».

Звонит мне как-то красивая девушка Юля и говорит:

- Наташка, ты такая интересная, тебе не хватает ухоженности. Давай тебя прогоним по стилистам.

У Юли тогда был модный проект в каком-то СМИ, она преображала тех, кому не хватило времени и вкуса. Сама Юля – образец стиля, шика из ничего, она умеет сшить две старых тряпки, прицепить посередине цветок, покрыть баллончиком с краской – и будет дизайнерская вещь. И вот стильные ручки Юли дотянулись до меня. Окей, Юля, немного сдаюсь я, королева секонд-хендов и богиня одного платья в месяц. Переодеваться и ходить на шоколадные обертывания не буду, но вот с волосами давай что-нибудь сделаем. Юля посоветовала мне ламинирование после окрашивания, на что я согласилась. А теперь немного прервемся.

В детстве у меня часто были вши. На то оно и детство. То из лагеря целую голову насекомых привезу, то в поезде нахватаюсь. Советское детство богато своим биоразнообразием. Когда у меня появились дети, да еще такие густо волосатые, они, несмотря на постсоветский период, тоже повадились носить в дом тварей. Однажды мой сын и дочь мужа съездили на один день в Финляндию в журналистский лагерь, ночевали на полу в церкви. Вернулись с божественно откормленными вшами. Их мы быстренько вывели, благо в начале нулевых уже не надо было травить головы керосином. В каждой аптеке были шампуни-убийцы.

Финский случай был не последним нашествием вшей на наши бошки. Приносила в своей гриве вшей и моя красотка Настя. Подружилась с тремя сестрами, уличными созданиями. Мама у них умерла, папа бухал. Вши свободно и безнаказанно заселились навеки. Девочки были очень хорошие, дочка с ними общалась плотно, голова к голове. Неудивительно, что Настину шевелюру время от времени приходилось прочесывать и сканировать на предмет обезвошивания. Поскольку я тоже отличаюсь волосатостью, себя я тоже время от времени для профилактики мыла противовошными снадобьями. Для страховки. И если я после каждого истребления вшей проверяла головы детям, то мою голову проверить было некому.

А теперь вернемся к Юле и ее модному проекту.

Ламинирование – процедура недешевая. Юля записала меня к своему личному мастеру, зарекомендовав как мегажурналиста и модную штучку. Я постаралась одеться поприличней. Хотя кого я пыталась обмануть? Я пыталась пустить пыль в глаза человеку из индустрии моды. Но старалась держаться на высоте, потому что ничто так не ранит простого человека, как высокомерный взгляд парикмахера или косметолога, в котором читается (как же вы так себя запустили?).

Сижу, в общем, я в кресле у очень дорогого и самого модного на тот момент мастера нашего города. Мы уже окрасили волосы в какой-то благородный каштан с проблесками блондина, высушили и почти готовы приступить к ламинированию, то есть, запечатыванию волос и приданию им глянцевого блеска. Я – сама светскость, сама манера. Мне нравится эта игра.

- Наталья, видела у вас на страничке фотографии из Парижа. Понравился город?

- Очень. Я гуляла целыми днями. Особенно по Монмартру готова была ходить сутки напролет.

- В отеле жили? Дорого ведь там все, наверное?

- У меня подруги в Париже и Подпарижье живут.

- О, как повезло. А мужчины французские красивы?

- Да, очень. Стильные, небрежно и элегантно одеты. Даже после 40-ка выглядят очень стильно.

- Видела вас у дома Луи Веттон. Купили себе настоящую сумку?

- Нет, просто сфотографировалась. Я не люблю шоппинг.

- Понятно. Сейчас будем ламинировать волосики. Я схожу за целлюлозой. Мы ведь будем делать биоламинирование?

- Не знаю, это на ваше усмотрение. Я в этом не разбираюсь.

Моя кудесница красоты скрылась в подсобку за волшебным месивом, а я осталась ждать ее, вспомнив Париж и погрузившись в романтические вечера на холме Монмартр. Я нервно тряхнула головой, вспомнив доставучего художника Марио. И зря я это сделала. С моих свежеокрашенных в каштан прядей на стерильно белый кафель спикировала крупная, как американский беговой таракан, вошь. Она смотрелась ослепительным бисером на снежной плитке. Я уже изловчилась наступить на вошь, как из недр парикмахерской вышла моя красавица и, улыбаясь, быстро приближалась к моему рассаднику вшей. Я поняла, что еще шаг – и моя семейная ценность станет всеобщим достоянием. Используя природную гибкость и врожденную изворотливость, я выставила ногу на полметра от кресла, свернув куда-то на бок парикмахерскую накидку. Мне показалось, что вошь в последние секунды своей жизни издала вопль «Русские не сдаются» и самовзорвалась – такой стоял еще полминуты хруст и последовавшее за ним эхо. Или мне так показалось.

- Наталья, вам не удобно в этом кресле? Мы можем пересесть на соседнее.

- Нет, все в порядке. Я просто захотела в туалет.

- Что ж вы не сказали. А я смотрю, вы как-то странно заерзали.

Меня проводили до места уединения, где я нервно стала трясти головой над раковиной, в надежде увидеть звездный десант. Но ни одно насекомое больше не выпало из гнезда.

Вернувшись в кресло, я так и не смогла больше расслабиться. Парикмахер думала, что я нервничаю из-за будущего результата, а я просто боялась, что она увидит и заламинирует всех моих вшей. Про Париж я больше ни слова, про шоппинг на Елисейских полях тема сразу не задалась. Так и молчали в неловкости оставшееся время.

Результат был очень даже хорош. Моя девушка радостно резюмировала:

- Вот видите, а вы переживали.

А я облегченно вздохнула, что больше ни одна падла не выпала наружу. Либо все затаилась, либо были закатаны в парикмахерский воск, как мухи – в янтарь.

В тот же вечер я пошла в театр. И даже мой друг Яша успел меня щелкнуть с этим самым ламинированным лоском. Но вы-то знаете, под этой идеально заламинированной прической спряталась пара-тройка дворовых вшей. Одним словом, сколько девушку ни ламинируй, если со своими тараканами она не разобралась, никакой салон красоты не поможет.