Сын вице-губернатора Оренбургской области Алексея Лобушкина помог разоблачить двух коррумпированных автоинспекторов в соседнем Башкортостане. Для этого молодой человек виртуозно изобразил, будто управляет автомобилем Maybach в состоянии опьянения, а его приятель сделал компрометирующую инспекторов запись.

Инцидент произошёл 25 сентября – после заграничной поездки 23-летний Егор Лобушкин решил отметить своё возвращение с друзьями. Поскольку молодой человек профессионально занимается спортом и не пьёт алкоголь, весь вечер он употреблял безалкогольные напитки, но в целях создания контента для соцсетей налил их в бутылки, внешне напоминающие известные бренды Hennessy и Johnnie Walker. В 03:50, когда компания направлялась в Уфу для продолжения увеселительных мероприятий, на дороге Р-240 их остановили сотрудники ДПС из соседнего региона.

«Как следует из видеоролика, записанного на телефон товарища Егора Лобушкина, автоинспекторы в грубой форме проигнорировали предложение молодого человека ознакомиться с государственными регистрационными знаками автомобиля и потребовали от него проехать на освидетельствование. Потерпевший предположил, что ему намекают на дачу взятки и решил подыграть коррумпированным сотрудникам: он начал достоверно изображать признаки алкогольного и наркотического опьянения, озвучил несколько угроз, а затем спросил: «Сколько?». Вместо того, чтобы чётко и прямо отказаться от взятки, автоинспекторы начали требовать от водителя покинуть транспортное средство, после чего разбили окно и провели незаконное задержание всех, кто находился в а/м Maybach. Очевидно, что таким образом они хотели создать основания для повышения суммы взятки», – говорится в пресс-релизе оренбургских силовиков, которые вскоре прибыли в Башкортостан вызволять потерпевших.

Лобушкина и его приятелей уже через час доставили в Оренбургскую область, где он добровольно прошёл медосвидетельствование – оно выявило полное отсутствие следов любого опьянения, а также прекрасную физическую форму молодого человека. До выяснения всех обстоятельств инспекторов отстранили от выполнения обязанностей. Сами они настаивают на своей невиновности и утверждают, что якобы только хотели пресечь факт вождения в пьяном виде, а также отрицают своё явное намерение получить взятку.

Это произведение — не просто юмор, это едкая сатира на реальную проблему, где наказание за коррупцию часто не соответствует ущербу. Автор предлагает своего рода "идеальное" наказание, чтобы подчеркнуть несправедливость существующей системы.

Он просыпался среди ночи в холодном поту, скрежеща зубами. Ему снились они. Бордюры. Ровные, целые, безупречно серые гранитные бруски, стоящие на своих местах год, а то и два. Этот образ невыносимого, застойного порядка вызывал у него припадки, схожие с падучей. Он видел в их неподвижности упрек, в их целостности — экзистенциальную пустоту своего правления. «Они… они нетронуты!» — шептал он в подушку, и жена его, Прасковья Пилигримовна, привычно вливала в него стакан бюджетного коньяка.

Его личный врач, гениальный и циничный эскулап Плиткотрясов, чьи глаза напоминали два идеально уложенных, но скользких после дождя керамогранитных квадрата, давно поставил диагноз. Он понимал, что болезнь эта коренится не в теле, а в смете; не в эпидермисе, а в бездонной пропасти мэрского кармана, который, подобно черной дыре, требовал постоянной подпитки материей.

«Лечение симптоматическое, паллиативное», — писал Плиткотрясов в рецепте, выведенном на гербовой бумаге с водяными знаками в виде переплетенных откатов. — «Дважды в год, весной и осенью, вводить по одной финансовой свече в каждый погонный метр тротуара. Это снимет острое воспаление в его раздраженном бюджете».

И ритуал начинался.

Едва сходил снег, обнажая прошлогодний, вполне себе крепкий, лишь слегка замаранный собачьим дерьмом и унынием гранит, город преображался. Он становился похож на декорации к фильму о конце света, снятому режиссером-дальтоником. На улицы выходили жрецы хаоса — хмурые мужчины в оранжевых жилетах, вооруженные священными болгарками и ломами. Их лица были бесстрастны, как лики древних идолов, ибо они исполняли не работу, а сакральный обряд.

Визг болгарок, похожий на предсмертный крик кастрированного бога, разносился по дворам, проникая в квартиры сквозь тройные стеклопакеты и ввинчиваясь прямо в мозг. Он был увертюрой к великой симфонии разрушения. Затем вступали ломы. С глухим, чавкающим звуком, подобным тому, с которым совесть покидает тело чиновника, они поддевали идеальные, сука, бордюры, и те, с тяжелым вздохом обреченности, валились набок, обнажая свою песчаную, нищую душу.

Город погружался в герменевтику грязи. Тротуары, эти артерии пешеходного бытия, превращались в окопы Первой мировой. Матери с колясками совершали одиссеи, достойные Гомера, пробираясь по доскам, перекинутым через траншеи, наполненные вязкой жижей из глины, дождя и проклятий. Старики, глядя из окон на эту вакханалию, вспоминали не войну, нет — война была логична. Они вспоминали страшные сны из глубокого детства, где мир распадался на бессмысленные куски.

А Тротуар Тротуарыч в эти дни испытывал облегчение. Каждый вырванный с мясом бордюр был словно вскрытый гнойник на его душе. Каждый кубометр привезенного песка, каждая тонна щебня, каждая фура с новыми, неотличимыми от старых, бордюрами были бальзамом, который Плиткотрясов втирал в его зудящую смету. Он стоял на балконе мэрии, вдыхая сладкий, родной запах пыли, дизельного выхлопа и свежего цементного раствора, и его лицо разглаживалось. Зуд отступал. Финансовые свечи, введенные глубоко и анально в тело городского бюджета, начинали действовать. Деньги текли, плавились, всасывались, и эта пульсация, эта трансмутация абстрактных цифр в конкретные коттеджи на Лазурном берегу и счета в Цюрихе приносила ему покой.

Как писал вымышленный аргентинский философ Хорхе Луис Бордюрос в своем эссе «Теология тротуара»: «Бордюр есть не что иное, как материализованная граница между Порядком и Хаосом. Но для поддержания этой границы ее необходимо постоянно разрушать, ибо вечный Порядок мертв, а вечный Хаос бесплоден. Лишь в бесконечном ритуале перекладки одного и того же камня город осознает себя».

Лето проходило в блаженном онемении. Новые бордюры стояли, сияя своей девственной, бессмысленной серостью. Граждане, забыв о весенних муках, как жертва забывает своего насильника, ходили по ровным плиткам, не подозревая, что эта чистота — лишь затишье, кома перед новым приступом.

А потом падал первый желтый лист. И где-то глубоко, в самом основании своего позвоночника, в фундаменте своей души, мэр Тротуар Тротуарыч Бордюров вновь ощущал его. Первое, едва заметное, щекочущее движение. Нестерпимый, сладостный, проклятый зуд.

И он тянулся к телефону, чтобы набрать номер своего доктора. Плиткотрясова.

Ибо заебали. Просто, блядь, заебали.

Всё началось с того, что к Бикбулатову пришёл мужчина и попросил выдать разрешение на торговлю в центре города его юрлицу, несмотря на отсутствие многих требуемых документов – в частности, санитарных разрешений и справки об открытии вида деятельности. Он ссылался на то, что приходится племянником главному бухгалтеру мэрии. Бикбулатов дважды отказал просителю, после чего тот пошёл к мэру Владимиру Юсупову. Уже на следующий день заместителя уволили.

«Василий у нас молодой, неопытный, ещё и в Москве учился. Испортили там парня, я его дяде так и сказал», – объяснил мэр.

Юсупов считает, что речь идёт не о коррупции, а об «уважении к людям».

«Я его уволил не за то, что он взятку брать отказался. Что он отказался – молодец, коррупция – это плохо. Но он не проявил уважения к людям, обидел человека. Не просто человека, а племянника нашего бухгалтера Риммы Рамазановны. Где это видано? – добавил он. – Не понимает традиций, не имеет уважения. Можно же было как-то аккуратно там всё сделать, чтобы не взятка, а от души, для семьи, для мамы, но он взял и упёрся. Такие люди у нас работать не должны, это вразрез с нашими ценностями. В этом моё глубокое убеждение».

Дети символизируют всё человечество в целом — божьи дети.

«Кто там в плаще гуляет пестром,

Сверля прохожих взглядом острым,

На черной дудочке свистя? ..

Господь, спаси мое дитя!»

Почему дудочник в пёстрых одеждах? Не потому ли, что это разжигает нашу страсть?

Доминанта манит сочностью красок, контрастами.

В ней так много всего! А дети невероятно доверчивы! Их так легко обмануть!

Уж больно много охотников до детей стало в наши времена.

Ходят пёстрые.

Глазки острые!

В поздних версиях легенды появились новые детали, а по слухам, именно в деталях кроется ни кто иной, как сам дьявол.

Итак, нашествие крыс. Что они символизируют?

Они пятипалые. У них развитая социальная иерархия. Они невероятно умны. Выработали довольно сложную скоординированную систему передачи и накопления информации.

Распространились по всему миру, сопровождая человека. Если человечество самоубьётся, они с высокой долей вероятности займут его место.

Оттого их сильнее боятся. Европейский миф рисует крыс в дьявольских интонациях, как инфернальных, коварных существ, предвестников беды. Да, у белого человека с крысами не заладилось. Эта взаимная неприязнь, наверное, обусловлена жесткими конкурентными взаимоотношениями.

Допускалось, что они могут таинственно превращаться в мужчин и женщин, и ты будешь говорить с ними, не подозревая, кто они. Они тебя обманут, обворуют, ограбят, подставят. Надо помнить, что через сто лет в Европу зайдет чума, и крыс, своих ближайших соседей, европейский медицинский материалистический миф обвинит в массовом вымирании человека.

Следует признать, больше всего от крыс страдали узники. Особенно те, кто в колодках.

Зафиксированы факты, когда крысы объедали у них лица.

Сказки о крысином короле появятся позже. Кстати говоря, это еще один эйдос доминанты. Многоголовая могущественная тварь!

В подсознании белого человека крыса закодирована коварным, злокозненным созданием.

Встречались ли вам люди с крысиными чертами?

Вы так их увидели, потому что интуитивный механизм распознавания таким образом вам подсказывает: берегись!

Отношение европейцев к крысам отражает их отношение к смерти: страх, неприятие, гнев и отвращение.

В азиатской культуре смерть — священное событие, и потому крысы считаются священными.

Крыса — медиатор между жизнью и смертью. Появление большого количества посредников может иметь символическое значение.

Возникли бреши, и граница истончилась. Что-то страшное грядёт.

Крысы — обитатели нижних миров: подвалов, подземелий, погребов. Во время нашествия они занимают несвойственные им места в мифе городского номоса: селятся на чердаках и устраивают там гнёзда.  

Чердак — это голова, мысли и сознание.

В контексте российской специфики крысы — это иноагенты, инициируемые из ада.

Представьте ситуацию: некая корпорация создаёт вирус, чтобы затем заработать на продаже вакцины или лекарства, которые могут оказаться гораздо опаснее самого вируса.

Вот он - избавитель, тут как тут!

Весь в пестром.

С дудкой наперевес.

Мифологика преодоления

"Доминанта есть очаг возбуждения, привлекающий к себе волны возбуждения из самых различных источников"
"Однажды спущенный поток нервного возбуждения движется с громадной инерцией, и тогда вновь приходящие раздражения лишь поднимают сумму возбуждения в этом потоке, ускоряют его"
А.А. Ухтомский

Прошло 740 лет с гамельнских событий. Ничего не изменилось.

Примечательно, что как раз в то время в Германии власти стали особенно жестко обдирать народ, налоги кусались побольнее тех крыс, появился «тридцатый пфенинг», будь он проклят.
И вот нарисовался некто Тиль Колуп, весь такой в пестром, красавчик-самозванец, самый умный, выдававший себя за короля Фридриха Второго.
Пообещал с три короба, увел за собой уйму людей.
И сам сгорел, и детей погубил.

Крысолов — это не конкретный человек, а функция, бездушный механизм, движимый инстинктом или базовой потребностью.

В сюжете ему обещают щедрое вознаграждение.
Не знаю, какие монеты в то время были в ходу в Германии, гульдены? Посулили столько золота, сколько он сможет унести. Золото это древнейший знак смерти. Его намывали в истоках ручьев, оно выходило из-под земли, из царства мертвых. Это вещество смерти, потустороннего мира.

Одетый в пёстрое дудочник, играя на волшебной свирели, увлекает за собой крыс и топит их в реке, избавляя город от напасти, как и обещал. Затем он должен забрать металл, принадлежащий мёртвым, из городского номоса.

Доминанта заставляет живых существ подчиняться её воле, даже если это означает верную гибель.

Коррупционеры магистрата находятся под гипнозом жадности, неспособны противостоять ей. Поступок вопреки доминанте в текстах реальности называется подвигом.

Нравственный императив - закон этого жанра. А чиновник, как архетип, на подвиг не способен.

Поэтому таинственный музыкант вновь заиграет на дудочке.
И со всего города к нему теперь потянутся дети. Крысолов заберёт их взамен золота. Это второй закон: индемнитет. По этому закону сам коррупционер не страдает, у него нет души, а следовательно, он не может испытывать страданий. Но его дети, как правило, платят высокую цену.

Так работает принцип доминанты, порождая сюжеты мифов.
Пророк ведет народы сорок лет по пустыне. Добрый пастырь, играя на свирели, спасает заблудших овец. Светлые и святые сюжеты.
Однако под маской святости чаще всего скрывается крысолов. Он обещает нам избавление, а тащит в пропасть. Мы не способны этому противостоять.

Следующие поколения имеют шанс не идти за мифом вслепую. Но этим шансом надо суметь воспользоваться. Чтобы выжить, необходимо найти Логос.

Логос помогает выбрать правильный и безопасный путь, умело маневрировать среди глобальных архетипических фигур, избегая реализации провальных сюжетов.

Он освобождает от мифов, но позволяет использовать их огромную энергию.

В более поздних версиях этой легенды уже описываются конкретные способы избавления от колдовства. Говорится о том, что три ребёнка, один из которых был слепым, другой — глухим, а третий — хромым, смогли выжить. Они вернулись в город к своим родителям и рассказали им о случившемся.

Какова мифологика преодоления?

Во-первых, затуманить свое видение, смотреть размытым взором на радужность, яркость доминанты, не верить в посулы расцвеченной пестроты, отвести глаза от всего, что их так влечет.
Во-вторых, притупить свой слух, заглушить наслаждение «звуками флейты», развить в себе любовь к тишине, к безмолвию, сделаться невосприимчивым к музыкальному волшебству доминанты.
В-третьих, слегка прихрамывать, чтобы отстать от всеобщего шествия. Притормозить, когда тебя понесло, разорвать дистанцию, выбиться из ритма. Найти свой отдельный, уникальный ритм ходьбы.
И в-четвертых, рассказать обо всем, что произошло. Обязательно рассказать. Самому себе или друзьям, единомышленникам, с которыми это можно обсудить.