Только стали выходить из автобуса как поднялся гомон и крик, видимо местные сообщали своим, что приехал автобус с туристами. И тут начался маленький "зомби-апокалипсис" - когда со всех сторон к вам начинают медленно направляться люди (так себе одетые) и тянуть руки и что-то просить - очень напоминает 😬 Со всех сторон к нам стали стягиваться местные - взрослые, пожилые люди и дети и каждый что-то протягивал к нам. Взрослые в основном предлагали что-то купить - ром, сигары, монеты с изображениями Че Гевары и т.п. Дети просто просили денежку или сладкое. Пожилые люди тоже просто просили денежку, реже что-то предлагали купить - бусы или т.п. Гид сразу предупредил всех (туристов), что за качество этой продукции - не отвечает.

Короче первые 5 минут мы пытались понять, что вообще происходит (никакого видео не записал). Одна женщина из тур-группы стала раздавать детям конфеты, наши туристы что-то прикупили, кто-то из туристов поделился с местными мелкими деньгами. После этого часть местных довольная свалила, кто не реализовал продукцию и кому досталось меньше чем рассчитывал - потянулся за нами. Благо гид повёл нас (имею в виду всю тур-группу) бодрым шагом куда-то по улочкам Тринидада. Местные в сильно уменьшенном составе потянулись за нами... Небольшое пешее ускорение и можно фотографировать и снимать сам город перед собой, пока сзади неспешно подтягиваются местные 😉.

По дороге часть местных отставала, но когда мы останавливались - эта процессия нас догоняла. После визита в историческое здание (куда местные заходить не стали - ждали на улице) - как пример колониальной архитектуры времен испанской колонизации (где архитектурные решения, стиль и дизайн соответствуют той эпохе), на стенах которого располагались картины выставки детского творчества.

И после посещения кафе и магазинчика по продаже сигар - "зомби-апокалипсис" почти рассосался, только самые стойкие продолжали ходить везде с нами (ожидая тур-группу на улице).

Насчёт курения и сигар, мы никак, поэтому стояли в сторонке - пока наш народ затаривался Cohiba, Montecristo и т.п. Сигар столько скупили, в основном женщины в подарок, что на радостях владелец раздал каждому по сигаре просто так.

Дальше мы посетили главную площадь Плаза Майор (Plaza Mayor) города Тринидад.

Посетили Музей колониальной архитектуры (Museo de Arquitectura Colonial). Первоначально дом принадлежал богатой семье Санчеса Изнага (Sanchez Iznaga) и был известен как Каса Азул (Casa Azul) - Голубой дом (Blue House). Семье Изнага (Iznaga) - это та же семья, которая построила и владела башней Manaca Iznaga вблизи Тринидада (в моем прошлом посте об этом есть вкратце).

"https://www.cubatreasure.com/trinidads-museum-colonial-architecture/#:~:text=The Museum of Colonial Architecture,its kind in the country"

Семья Изнага (Iznaga) была одной из самых богатых и состоятельных семей в Тринидаде в 19 веке.

https://dzen.ru/a/Y-iT5dimH2JNH2dy

При этом для такой состоятельной семьи - дом относительно небольшой с внутренним двориком, зато всё компактно и максимально комфортно.

Видимо доходы от плантаций они тратили в основном на предметы роскоши и покупали для себя передовые разработки и технологии тех лет для своего быта (бытовых нужд) - в доме была регулируемая люстра (не при лучине книжки читали) и душ с гидромассажем.

Короче готовы были платить за комфорт, не доступный обычным людям тех лет. Сейчас в этом доме Музей колониальной архитектуры (Trinidad´s Museum of Colonial Architecture).

Далее мы посетили Храм Йемайя (Casa Templo de Santeria Yemaya). В храме есть алтарь, посвящённый божеству моря - Йемайе. Богиня моря представлена чёрной куклой, одетой в белое. Это наследие афро-кубинской культуры - афро-аборигенов (рабов).

Затем нам выделили время около часа для самостоятельной прогулки, большая часть народа пошла с гидом закупаться в алкомаркет, а мы пошли к колокольне монастыря Святого Франциска Ассизского (Belltower of the Convento de San Francisco de Asis). С колокольни монастыря Святого Франциска Ассизского открываются лучшие виды на город Тринидад (из самого города)!

Большую часть времени мы и провели взирая на округу с колокольни и затем пошли на автобус... Пока Тринидад!

А, хотя, перед тем как покинуть Тринидад, мы напрягли гида (который шёл с чувством выполненного долга - ведь он отвёл всех желающих в алкомаркет), но мы то сидели на колокольне (пока народ затаривался спиртным) и ничего не купили! И теперь просили гида - где купить что-то этакое и быстро. Гид в темпе вальса договорился по телефону с хозяином ресторана Restaurante El Jigüe и там нам продали бутылку рома - Ron Santiago de Cuba launches new Añejo 8 Year Old (пошёл в подарок моему шефу 😉😆).

https://www.asiantrader.biz/ron-santiago-de-cuba-launches-ne...

Когда его потом пили - ну что скажу, конечно оттенки у этого рома богатые, но крепковат - крепковат, как по мне тяжеловато идет. По сравнению с ним - обычный Havana Club имеет не такую богатую вкусовую палитру, но пьется получше. А вообще самым вкусным ромом оказался для нас кубинский дамский вариант рома Легендарио (Legendario)!...

Кому интересно - видео ниже (без "зомби-апокалипсиса"!)

И ещё - всё-таки лучшие виды на всю округу и Карибское море (как мы позже выяснили) открываются с территории отеля Las Cuevas (где мы и ночевали).

Чем дальше от Санта-Клары тем всё меньше вдоль дороги населенных пунктов и всё больше малонаселенных территорий и полей и лесов, а скоро вдалеке появляется горный массив Эскамбрай (Escambray Mountains).

Ближе к Тринидаду автобус проезжает мимо Долины де-лос-Инхениос (или Де-лос-Инхеньос) (Valle de los Ingenios) или Долина сахарных заводов. Здесь в испанский колониальный период на Кубе было множество сахарных плантаций и заводов. "В начале XIX века в долине располагалось 56 сахарных заводов, на которых было занято более 11000 рабов, привезённых на плантации с Ямайки... Во время Войны за независимость Кубы многие заводы были разрушены и сахарная промышленность переместилась на запад... В 1988 году ЮНЕСКО включило долину и близлежащий город Тринидад в список объектов всемирного наследия." https://ru.wikipedia.org/wiki/Долина_Де-лос-Инхеньос

По дороге в Тринидад автобус проехал мимо бывшей плантации богатой семьи Изнага (Iznaga) времен XIX века и Башни Манака Изнага (Manaca Iznaga Tower), построенной для наблюдения за рабами.

Ещё немного и вот мы и в Тринидаде!

Кому интересно - ниже видео из поездки

Рассказ же начинается ровно в тот момент, когда несчастные таино столкнулись с неосознанно принесшими им микроскопических убийц испанцами, решившими крепко освоиться на архипелаге с целью получения на нем надежных баз для переправки золота и серебра Центральной Америки в родную Иберию. Одной из важнейших баз стал остров Эспаньола, ныне известный как Гаити, вокруг которого и сосредоточено основное действие текущей истории. После начала испанского владычества остров лишился коренного населения, познавшего всю боль одновременных страданий от эпидемий холеры, чумы, оспы и много чего еще, но зато получил куда больше двуногих приматов взамен – помимо  испанцев, селившихся здесь поначалу в качестве чиновников и военных, на Эспаньолу с XVI  столетия начался массовый завоз (скорее, наверное, наплыв) черных африканцев, которых испанцы считали отличными кандидатами на роль неприхотливой рабсилы для плантаций сахарного тростника. Эта сладкая культура прекрасно росла в местном климате, и вдобавок была нова для Европы, и потому на ней (вернее, на полученном из нее сахаре) можно было недурно заработать. Испанцы (хотя справедливости ради надо отметить, что саму идею плантаций с черными рабами придумали их соседи португальцы) решили, что помимо перевалочного пункта при путешествии галеонов из Новой Испании (то есть Мексики) остров должен быть еще чем-то полезен. Поэтому следующие почти что двести лет Гаити в качестве испанской колонии будет выполнять ровно две нехитрые функции и постепенно повышать свое население, в первую очередь чернокожее.

Когда армия короля-солнца Людовика пришла на остров в самом конце XVII столетия, там уже были развиты плантации, и все, что оставалось французам, это дальше укреплять прибыльное дело и снимать с него сливки. Рабы продолжали прибывать, и в конце концов их число на французской части острова стало огромным, особенно по сравнению с ничтожным количеством управленцев и военных, которые следили за тем, чтобы урожденные африканцы добросовестно трудились. Я полагаю, не надо много разглагольствовать о том, что вся жизнь этих людей, начиная от долгого плавания по океану в тесных трюмах, и заканчивая непосильной работой под плеткой утонченных месье, была не очень радостной и полной ярких красок.

Подобные жестокие условия сделали и без того не самых прогрессивных рабов-африканцев озлобленными людьми, исповедующими причудливый и чем-то пугающий культ вуду, который по сути есть христианство, смешанное с африканским язычеством. В подобном состоянии было французское Гаити и его несчастные в абсолютном большинстве жители.

На востоке, оставшемся во владении у Испании, общая картина была та же, но с некоторыми важными отличиями, которые еще предстоит разобрать.

Так длилось еще сто лет, пока не случилось сами понимаете что и сами понимаете кто. Правда, может показаться, что это самое известное событие не должно было так уж сильно затронуть французскую часть острова, а если и затронуло бы, то уже скоро императором французов была бы прислана армия, которая с легкостью навела бы порядок и показала бы черным мечтателям, что свобода, равенство и братство – это не про их сказано, а лишь про белых господ. Но нет, так совершенно не случилось. Рабы, используя наступивший в метрополии хаос и тот факт, что Французская республика упразднила рабство в колониях, начали войну за независимость. Их обиды от сотен лет эксплуатации вылились во всей красе на ту самую тонкую французскую прослойку, которую ждал террор. Стрелочка внезапно повернулась, но не очень надолго – Испания решила воспользоваться ситуацией и в 1795 году заняла бушующий регион, снова став единоличной владелицей острова. Это, однако, не охладило пыл уже бывших невольников, только теперь волнения перекинулись и на испанскую его половину.

Позже  Наполеон и в самом деле пошлет армию наводить порядок, но она потерпит фиаско – на тот момент негроидное население до того разойдется, что обычными силами его уже будет не усмирить, а отправить лучшие войска и  императора (тогда еще первого консула) вместе с ними было бы слишком затратно, да и невозможно – в Европе предстояли бои поважнее. Поэтому революция рабов шла до конца, и в январе 1804 победила окончательно – обе белые администрации были уничтожены, и черное большинство провозгласило создание собственного независимого государства.

Один остров – два пути

Впрочем, несмотря на успех революции, новая страна под названием республика Гаити оказалась не так прочна, как этого хотелось бы ее основателям. Франция, у которой были, прошу меня простить, наполеоновские планы в Европе, просто забыла о бывшей колонии, а вот Испания так просто не сдалась и в 1808 году опять отвоевала восток острова. Это все было, конечно, бесполезным трудом, ибо уже в 1821 году ей снова пришлось уйти, на сей раз насовсем, а республика Гаити стала цельной окончательно.

Но единства не сложилось у двух частей бывшей Эспаньолы – побыв одним целым в течение почти четверти века, они в  итоге скандально разошлись в ходе восстания 1844, когда на востоке была провозглашена отдельная Доминиканская республика. С тех пор граница разделила остров очевидно и однозначно.

А вот что было отнюдь не однозначно, так это курс, по которому оба государства пошли после этого. Вернее сказать, этого курса просто не было.  Обе республики постоянно страдали от нестабильности, а Доминикана и вовсе хотела в какой момент вернуться в состав Испании, а позже - стать  американским штатом. В общем, никакого благополучия на карибском острове не предвиделось, и казалось, что две страны просто станут нищими копиями друг друга.

Но в начале XX столетия кое-что все же изменилось. И Доминикана, и Гаити тогда примерно в одно время оказались под американской оккупацией, в 1916-24 и 1915-34 годах соответственно. США устали от того, что бедные страны не отдают им долги, и просто начали «доить» их прямой военной силой. Это время было для элит обоих государств некой возможностью обдумать свои действия после освобождения от оккупации. И когда освобождение таки случилось, они начали работать.

В Доминиканской Республике после ухода американцев удалось создать стабильную политическую систему. С 1930 года в стране правил Рафаэль Трухильо, который, хоть и был фактически диктатором, но дал дорогу развитию капитализма и вел более разумную финансовую политику, чем его предшественники. С годами благополучие доминиканцев сильно повысилось, и после того как Трухильо умер в 1961 году, дела в стране в целом пошли в гору, отталкиваясь от базы, созданной его режимом. Это может показаться странным, что я будто бы хвалю диктатора, но на самом деле он действительно дал стране то, что ей было нужно – стабильность, которой до этого ой как недоставало. Поэтому у положительных сторон Доминиканы, которые  таки были, появился шанс развиться и укрепиться. Сейчас Доминиканская республика – государство с твердым средним уровнем жизни и довольно привлекательное для туристов.

На Гаити же после 1934 года установилось правление мулатов, которое само по себе было не очень толковым, но самым его худшим грехом было то, что оно допустило приход к власти настоящего монстра – Франсуа Дювалье. Это был жадный до денег и власти, насквозь коррумпированный деспот, в довесок ко всему бывший большим фанатиком культа вуду. Он устроил в стране поклонение себе, основанное на вудуистских представлениях, приписывал себе наличие фантастических способностей и организовал жуткую тайную полицию, по сравнению с которой  Штази – просто милые лапочки. Звались эти товарищи тонтон-макутами. Они, притворяясь зомби из мифологии вуду, расправлялись со всеми недовольными режимом Дювалье.

Но хуже всего то, что после смерти этого тирана власть унаследовал его сын, который продолжил разрушать страну вплоть до 1986 года, когда был свергнут. После всего этого Гаити понесло огромные потери в каждой сфере, от экономики до культуры, к тому же так и не смогло перестать брать кредиты у США и вновь пошло по кривой дорожке, которая однажды уже привела ее к иностранной интервенции. В 90-ые США вновь вторглись в страну, правда ненадолго. Государственные перевороты и насилие в ходе их тоже возобновились со старой регулярностью. Сейчас республика Гаити – беднейшая страна в обеих Америках, по уши в долгах и без заметных перспектив светлого будущего. Ее ВВП почти в 6 раз меньше ВВП Доминиканы при почти равном с ней населении. Таковы итоги политики правительства за последние восемь десятилетий.

Но надо сказать, что такие разные результаты двух государств берут свое начало не только из XX столетия. Есть фактор, который очень повлиял и который сформировался еще в колониальную эпоху. Речь о разных подходах Франции и Испании к заселению колоний – испанцы были не против и даже поощряли смешение белого и черного населения, и в целом были более склонны селиться в колониях как обычные жители. В то же время французы почти  не жили на острове, они были там лишь как часть военного контингента, администрации и как надсмотрщики и плантаторы. Из-за таких различий в Доминикане сложилось более открытое и настроенное на прогресс общество, где большинство населения было смесью европейцев и африканцев (сам диктатор Трухильо имел чернокожих предков), а в Гаити общество было куда более закрытым, ксенофобским и зацикленным на странном вудуистском культе. Это прямое следствие отношения колонизаторов к своим владениям, и это заметно по сей день.

Итоги

В силу названных выше факторов, на одном острове сложились две страны с разными судьбами – одна достигла относительного процветания и построила надежную систему, а другая упустила свои шансы на развитие и оказалась в  нищете. И хотя обе они начинали с идеи освобождения черных рабов и создания государств на гуманистических началах, объективные факторы и качественные отличия в  политическом руководстве в критические моменты истории  привели к текущему контрастному положению дел. Остается лишь пожелать, чтобы люди Гаити все же смогли преодолеть свои проблемы и жить лучшей жизнью. В конце концов, после всех тех страданий, через которые прошли их предки, они это вполне заслужили. 

Поэтому неудивительно, что британские империалисты не видели себе равных и смотрели свысока даже на русских и немцев, которые таки могли им что-то серьезное противопоставить, не говоря уже о малых странах и народах, не способных в своем основном числе никак сопротивляться, если вдруг на них положит глаз милая бабушка Европы - британская королева Виктория. Но несколько раз случалось и так, что имперское эго Британии было не то чтобы под угрозой, но весьма уязвлено кем-то неожиданным, кем-то, кто проявил в моменте даже больше хитрости, наглости и агрессии, а вместе с тем и ума с дальновидностью, чем такие блистательные жители туманного Альбиона. И последним пришлось смириться с этим и принять свое небольшое поражение как факт. О таких выдающихся прецедентах и пойдет это повествование.

Алмазные южноафриканские страсти

Самый южный регион Африки, за которым уже начинается путь в Антарктиду, очень долгое время был заповедником позднего Плейстоцена, где на не познавшей боли земледелия и градостроительства почве жила самая рано отделившаяся от остальных ветвь человечества – койсаны, или пигмеи, не знавшие никакой цивилизации.

Но в XVII столетии эта идиллия кончилась, ибо в регион по морю прибыли поселенцы из Нидерландов. Это были простые голландские фермеры, которые в условиях развития капитализма на родине остались без земли и пошли искать новую на краю света. Вам эти люди известны как буры (в переводе с голландского просто – крестьяне, мужики). Они не отличались утонченностью и открытостью, имели строгие пуританские нравы и были серьезно намерены выжать все из предоставленной им Богом (по их мнению) территории. Койсаны, ввиду своих архаичных культуры и общественных устоев, не представляли европейцам угрозы, и в течение примерно ста с половиной лет бурам предстояло теснить коренное население на север, в пустыни нынешней Намибии, и воевать с другими поселенцами – народами банту, пришедшими сюда в то же время из более северных регионов Африки. Эти господа, конечно, тоже не были верхом прогресса, но по сравнению с пигмеями могли как минимум доставить голландцам заметные неприятности.

Так продолжалось до тех пор, пока историческая родина буров, которой они по-прежнему формально подчинялись, не оказалась повергнута разгоряченными кровью своего короля Людовика французами. После оккупации Нидерландов ими в 1795 году такие заботливые британцы предложили голландским колониям в Южной Африке «защиту» от Франции, и когда буры отказали, просто в паре войн заняли уже порядочно колонизированную на тот момент территорию. После разгрома Наполеона Нидерланды были вынуждены смириться с фактом потери владений и в 1814 году Капская колония (а именно так это образование именовалось) стала официально британской.

Суровые буры не были в восторге от новой администрации, но, стиснув зубы, терпели. До поры до времени, благо это самое время наступило очень скоро – в 1833 году англичане в благородном порыве отменили рабство, и этого африканеры (самоназвание буров, они себя считали африканцами) непоняли совершенно – они уже успели обзавестись немалым числом рабов из койсанов и банту, и расставаться с ними было бы нестерпимо больно. Вместо послушания Короне буры выбрали другой путь, причем буквально – они просто снялись с прибрежных районов и отправились в так называемый «Великий трек», путешествие в восточные части региона, где они рассчитывали обосноваться и сохранить свой славный образ жизни. И преуспели – идя по головам уже расселившихся здесь банту, африканеры основали в отдаленных частях нынешней ЮАР собственные государства. Некоторые были уже вскоре после основания поглощены Британской империей, но самые крупные, республики Трансвааль и Оранжевая, остались и даже получили худо-бедное международное признание.

Великобритания, конечно, все еще хотела в идеале территории себе, но тогда ценности в них не видела и сосредоточилась на колонизации более слабых государств чернокожих.

Однако в 1870-ые ситуация резко изменилась. На землях бурских республик были найдены огромные месторождения алмазов, оказалось, что в Южной Африке очень много этого добра. И тогда в Лондоне все же приняли решение покорить буров всерьез. Англичане отправили немалую армию с этой целью, но в первой англо-бурской войне, что произошла в 1880-81 годах, не добились итога – буры были отменными бойцами, к тому же уже успели освоиться и хорошо знали местность, не было легче и от того, что их поддерживала оружием недавно появившаяся и желавшая потеснить Британию в мировом господстве Германская империя. Буры не боялись британской армии и готовы были идти на любые жестокости, чтобы не дать Англии проникнуть на территории, что они считали своими (хотя по сути это были завоеванные за 20-30 лет до этого земли племен банту, которые разумеется были после прихода белых убиты или стали рабами).

Упорство, с которым африканеры отказывались интегрироваться в державу, где никогда не заходит Солнце, заставило эту самую державу временно отступить. Буры ,несмотря на это, отлично осознавали, что рано или поздно империя вернется, ибо алмазы все еще не ее. Поэтому после 1881 года Трансвааль с Оранжевой республикой напару вооружались до зубов, в основном покупая  нужные компоненты для уничтожения британцев у Германии. Сдаваться они совершенно не собирались.

Так прошло 18 лет, и наконец наступил час X – в 1899 году Великобритания начала мощную наступательную операцию против государств африканеров. На сей раз была подведена более мощная группировка, и потому в течение кампании 1900 года армии Альбиона удалось занять наиболее крупные города (которых в  краю консервативных фермеров было не то, чтобы много). Но буры не капитулировали, а просто начали партизанскую войну, как это и водится в подобных ситуациях. Лондон, желая все же подчинить непокорный край, отдал приказ о начале  рейдов в бурские поселения и отправки из них всех жителей, включая детей, в концлагеря (которые тогда и были впервые применены на практике). Это было нужно, чтобы лишить  партизан базы, с которой они кормились – лояльных им соотечественников и родственников. Но когда это произошло, возникла проблема иного рода – условия в тех лагерях были столь ужасны и смертность так высока, что мировое сообщество, подстегиваемое конкурентами Британии, подняло невероятный шум и начало обвинять Лондон во всех грехах. В конце концов, видя сопротивление буров и реакцию на радикальные методы по его подавлению, империя была вынуждена заключить с лидерами республик мирное соглашение, согласно которому буры соглашались на присоединение, но получили широкую автономию. Случилось это в 1902 году. И уже через восемь лет после окончания войны, в 1910 году, Южная Африка была преобразована из обычной колонии в британский доминион, где африканеры были не на последних ролях в управлении. В дальнейшем они же будут отдаляться от власти короны и создадут полностью независимый ЮАС с сегрегацией и прочими прелестями.

Таким образом, потомки голландских поселенцев на юге Африки сумели весьма повредить британской спеси и отстоять свое право на землю и самоуправление. Но были у них и предшественники, которые больше пострадали, но тем не менее также дались Англии с большим трудом и оставили за собой немало прав.

Дикари с парламентом

Новую Зеландию, состоящую из двух островов, Северного и соответственно Южного, даже на карте не всегда можно заметить, настолько она отдалена. Как и южная оконечность Африки, эти места  входят в число тех, что отлично сохранились в первозданном виде после наступления исторического времени и начала наступления человечества везде, где можно. Но конкретно в Новой Зеландии было не можно очень долго – люди просто не могли добраться сюда из-за огромного отдаления от любых континентов. И если в Южной Африке хотя бы были примитивные койсаны, то на этом южном архипелаге буквально не было ни одного человека вплоть до Средних веков, а единственное население составляли реликтовые виды типа огромных нелетающих птиц и  летающих, но все еще огромных, орлов, которые чувствовали себя в безопасности без агрессивных хищных млекопитающих вроде кошачьих и сапиенсов.

Но естественно,  в конце концов, сие счастье для пернатых было вероломно прервано – в XIII столетии до островов все же добрались представители полинезийских народов, следовавшие до отдаленных территорий в океане за стаями китов. Они вам наверняка известны под названием маори. Это были довольно жестокие люди, начавшие ударно осваивать девственную до того землю. Они отлично были знакомы и с земледелием, и с охотой, поэтому за 200-300 лет активной колонизации островов здесь появились обширные поля батата и ямса, которые были основой рациона маори, а величественные птицы стали не более чем приятной мясной закуской к блюдам из этих культур. К XVI столетию архипелаг был целиком заселен, и воинственные полинезийцы принялись за междоусобицы, в которых было принято из голов своих и врагов делать трофейные высушенные головы.

Европейцы, правда, формально добрались до берегов Новой Зеландии за маори следом – уже в XVII столетии голландский путешественник Абель Тасман с командой побывали здесь, но значения этому открытию не придали. Поэтому первыми (хотя по сути вторыми), кто положил свой пытливый взор на эти территории, были британцы. В конце  XVIII столетия, после экспедиций Кука, они начали прибывать на архипелаг как рыбаки и китобои, европейская колонизация потихоньку началась.

Стало быть, теперь маори должна была ждать грустная судьба всех коренных народов, столкнувшихся с высокой цивилизацией из Европы – массовые смерти от болезней, депортации с самых лучших земель, лишение любых прав и прочее. Но сами татуированные аборигены были видимо не в курсе дальнейших действий колонизаторов, и потому вместо принятия своей участи начали скупать у тех самых британских моряков и китобоев оружие и картофель. С помощью этих чудес прогресса они устроили межплеменную резню (так называемые Мушкетные войны), в ходе которой самые сильные и наиболее быстро понявшие преимущества огнестрела племена взяли власть и стали организованной силой. К 1840-м годам маори, хоть и в самом деле очень пострадали от болезней, заведенных из Европы (умерло около 60% их популяции), тем не менее, значительно качественно усилились и были готовы давать отпор Британии. Впрочем, они даже признали власть Лондона, заключив с ним договор Вайтанги, по которому за племенами сохранялись их территории, и сами маори становились равноправными с белыми колонистами.

Это соглашение было настолько идеальным, что поверить в дальнейшее соблюдение такого чудного документа совершенно невозможно. И в самом деле, британцы тут же начали занимать земли аборигенов, чем спровоцировали новую серию войн. Эти конфликты, называемые Новозеландскими мушкетными войнами, были сложны для Англии. Как и в случает с бурами, была прислана серьезная армия, которой потребовались три десятилетия, чтобы наконец усмирить гордых маори. В 1870-ые годы это дело было завершено, и племена все же потеряли большую часть своих территорий.

Несмотря на победу, боевые действия отняли у империи столько сил, что она согласилась не трогать более маори и оставила им равные права с белыми новозеландцами. В результате аборигены создали собственный парламент, учредили у себя номинального короля и даже организовали крайне прогрессивное для того времени движение суфражисток (женщин, борющихся за равноправие с мужчинами). Недурно для тех, кто еще недавно насаживал сушеные головы убитых врагов на пики. Сейчас маори все еще являются заметной силой в жизни Новой Зеландии и крайне гордятся своими воинственными предками, которые не побоялись дать отпор британским империалистам.

Это была странная повесть, даже будто бы без очевидного счастливого конца – ведь и буры, и маори все же подчинились Британской империи и немало от нее пострадали. Но все же тот факт, что они заставили Англию сначала изрядно потрудиться для их покорения, а затем смогли выбить себе признание своего места на собственной земле и своих неоспоримых прав наравне с британцами, определенно ставит эти народы в разряд неплохо справившихся с испытаниями эпохи колониализма. Ведь далеко не всем жертвам тех жестоких лет так повезло.