Дело до сих пор пытаются раскрыть. Загадочное убийство главы профсоюза дальнобойщиков Джимми Хоффы
30 июля 1975 года бывший президент Профсоюза водителей-дальнобойщиков по имени Джимии Хоффа стоял перед рестораном Marchus Red Fox в пригороде Детройта и нетерпеливо шарил по парковке. Этот человек, сделавший профсоюз дальнобойщиков самой крупной рабочей организацией в стране, был очень зол. На часах было уже четверть третьего дня, а человек, с которым он договорился пообедать, ещё не появился. Хоффа был ярым сторонником пунктуальности, и у него не укладывалось в голове, как можно опаздывать на целых 15 минут.
Он был одет в тёмно-синюю рубашку с коротким рукавом, синие брюки, белые носки и чёрные мокасины фирмы Гуччи. Хоффа дошёл до ближайшего телефона-автомата, находившегося рядом с магазином инструментов, позвонил жене и сказал, что его обманули. Жозефина почувствовала, что когда утром муж уходил из дома, он был чрезвычайно сильно взволнован. Перед тем как отправиться в ресторан, Джимми Хоффа остановился в автосалоне по продаже лимузинов фирмы Pontiac, которым владел его хороший друг. Местные рабочие также заметили, что Хоффа был раздражён.
Предполагается, что в ресторане Джимми Хоффа должен был встретиться с гангстером Энтони Джакалоне по прозвищу Тони Джек и лидером лейбористов в Нью-Джерси Энтони Провенцано по прозвищу Профессионал, который как и Тони Джек был членом преступной семьи Дженовезе. Поводом для встречи, как полагал Хоффа, было его намерение баллотироваться на пост президента Международного братства водителей-дальнобойщиков и возобновить своё мощное влияние, которое он потерял после заключения в 1964 году. Причиной его тюремного заключения стал подкуп присяжных, заговор и мошенничество. Однако мафия, с которой Хоффа работал рука об руку в прошлом, не желала его возвращения к власти. Президент США Ричард Никсон подписал приказ об освобождении Хоффы в 1971 году, прямо перед Рождеством. Но за те годы, которые Джимми провёл в тюрьме, многие вещи кардинально изменились. Семья нашла Хоффе преемника по имени Фрэнк Фитцсиммонс. Фрэнк был более податлив, и он очень нравился Никсону. Семью устраивало текущее положение дел, поэтому они не хотели, чтобы Джимми Хоффа возвращался со своей пенсии.
Вскоре после того, как Джимми позвонил с телефона-автомата жене, каштановый Меркьюри-Маркиз 1975 года выскочил с парковки ресторана, чуть не в резавшись в грузовик. Водитель грузовика, который занимался доставкой в этом районе, заметил на заднем сиденье автомобиля Джимми Хоффу. Он сидел позади водителя. Водитель грузовика также заметил длинный предмет, накрытый серым одеялом. Он лежал на заднем сиденье между Хоффой и другим пассажиром. Предмет был похож на винтовку или дробовик. Лица попутчиков Хоффы ему разглядеть не удалось из-за слабого зрения.
На следующий день зелёный Pontiac Grand Ville 1974 года, который принадлежал Хоффе, был обнаружен незапертым на парковке ресторана. Полиция осмотрела багажник, но не обнаружила ничего подозрительного. Воспользовавшись описанием автомобиля, в котором в последний раз видели Хоффу, следователи нашли на владельца той машины. Им оказался Джо Джакалоне, сын гангстера Тони Джека. Джон уверял, что как раз в то время он одолжил машину своему товарищу Чарльзу О’Брайену по прозвищу Чаки. Чаки, как оказалось, был в довольно близких отношениях с семьёй Хоффы. В итоге сама машина также была обнаружена, а отпечатки Чаки следователи обнаружили на бутылке из-под 7UP и на листке бумаги, которые лежали в машине. Следователи предположили, что Джимми Хоффа добровольно сел в машину к О’Брайену, к которому он относился как к собственному сыну.
Агенты ФБР проверили местонахождение двух людей, с которыми предположительно должен был встретиться Хоффа. Тони Джек Джакалоне поклялся, что находился в тренажёрном зале, где тренировался каждый день. Свидетели также подтвердили, что видели его в тренажёрном зале Southfield Athletic Club на момент исчезновения Джимми. Тони Профессионал Провенцано был в Нью-Джерси, где играл в карты с друзьями. Каждый из двух Тони сказали, что понятия не имели о том, что должны были встретиться с Джимми Хоффой.
Чаки О’Брайен также рассказал, что не видел Хоффу 30 июля, а также дал подробную информацию о своём местонахождении в тот день. Следователям он рассказал, что доставлял 18-килограммового замороженного лосося домой вице-президенту международного профсоюза дальнобойщиков, а после помогал его жене разделать рыбу и порезать её на стейки. Во время исчезновения Джимми Хоффы он как и Тони Джек был в тренажёрном зале Southfield Athletic Club. После этого он поехал на своём Меркьюри на автомойку, поскольку кровь с рыбы протекла на заднее сиденье. Однако никто из тренажёрного зала или автомойки не смог подтвердить историю Чаки.
Через 8 дней после исчезновения Джимми Хоффы из Филадельфии на самолёте доставили поисковых немецких овчарок. Собакам дали понюхать шорты Хоффы и его мокасины. Они взяли след и привели полицейских к заднему сиденью и багажнику каштанового Меркьюри, принадлежащего Джо Джакалоне, сыну Тони Джека. 26 лет спустя, в конце марта 2001 года ДНК-тест подтвердит совпадение между волосом, обнаруженным на заднем сиденье этой машины и волосом с расчёски Джимми Хоффы.
Прошло уже почти 50 лет, а дело о таинственном исчезновении Джимми Риддла Хоффы остаётся нераскрытым. Но загадка здесь вовсе не в том, кто совершил преступление. Все вероятные подозреваемые давно известны, а их мотивы хорошо прослеживаются. Главный вопрос в этой истории – «где?». Что именно эти люди сделали с Хоффой и где они избавились от его тела?
В 1959 году Роберт Кеннеди, брат Джона Кеннеди, который вскоре станет президентом США, появился в передаче «Шоу Джека Паара» - первом ток-шоу Америки, которое выходило по ночам. В то время Бобби Кеннеди был ведущим адвокатом в Комитете сената по ненадлежащим действиям в сфере труда. Наиболее известен как Комитет Макклеллана. Говоря на широкую публику, он много чего рассказал о Джимми Хоффе и профсоюзе дальнобойщиков. При этом он не опасался называть имена.
Он сидел перед Джеком Пааром, и их изображения транслировались по чёрно-белому телевидению Америки. Тогда Кеннеди сказал: «В этом объединении задействовано слишком много граждан, чтобы просто пассивно сидеть и позволять руководству этого объединения в лице господина Хоффы создавать в этой стране подобные силы – силы мощнее народа и правительства. Если мы не будем этому противостоять, наша страна будет контролироваться не людьми, а персонажами вроде Джонни Дио, Джимми Хоффы и Тони Коралло».
За исключением Хоффы, другие имена не были широко известны рядовым американцам, но прямота в обвинениях Кеннеди выглядела очень смело и была чрезвычайно заметной. Вы можете назвать хоть одного политика или представителя общественности, который не побоялся бы на всю страну прямо и без ужимок назвать имена воров в законе, которые пытаются всячески повлиять на верховную власть? Роберт и Джон Кеннеди этого не боялись. В конце 1950-х годов Комитет Макклеллана – названный по имени его председателя Джона Макклеллана – был назначен проводить расследования о влиянии организованной преступности на объединения рабочих. Хотя Роберт Кеннеди обладал относительно небольшими знаниями об этой сфере деятельности на момент начала работы комитета, этот молодой адвокат из Массачусетса быстро учился и был очень упорным государственным служащим. Он не скрывал своего желания изобличить Хоффу. Кеннеди не терпел коррупции на любом уровне, но руководство профсоюза дальнобойщиков было охвачено этой самой коррупцией сверху донизу.
Хоффа всегда был скандалистом и хулиганом, который использовал любые средства для достижения целей. Когда он и Кеннеди начали противостояние на публичной арене, Хоффа, как обычно, перешёл на личности, высмеивал Кеннеди и называл его «мальчиком». Когда эти двое впервые встретились на ужине в Вашингтоне, Хоффа вызвал Кеннеди посоревноваться в армрестлинге, после чего уже на следующий день публично объявил о своей победе. Ещё один случай произошёл в ресторане. Хоффа затеял перепалку с Кеннеди поскольку посчитал, что молодой адвокат его оскорбил. Кеннеди был олицетворением всего, что ненавидел Хоффа – вырос в богатой семье, член Лиги плюща, утончённый и довольно приятный внешне. Но, по мнению Хоффы, Бобби Кеннеди не хватало мужества.
Хоффа полагал, что настоящий мужчина должен уметь драться, в прямом смысле. Чтобы побеждать своих оппонентов с помощью кулаков, когда слов недостаточно. Он также не гнушался использовать любые средства для достижения поставленной цели. Хоффа считал, что важен только успех, и не важно какими средствами он достигнут. Поэтому Хоффа считал, что ведение дел с гангстерами необходимо для достижения успеха его профсоюза. Но фактически выходило так, что от взаимодействия Хоффы с мафией, больше выигрывала именно мафия. В то время как мафия обеспечивала Хоффу своей силой, Хоффа обеспечивал мафию деньгами, большим количеством денег.
Последней каплей стал Пенсионный фонд. Обычные работяги из профсоюза дальнобойщиков доверили этому профсоюзу все свои пенсионные сбережения, полагая, что они будут разумно инвестированы и принесут высокие дивиденды. Однако Джимми Хоффа передал эти деньги еврейскому гангстеру Моррису Далицу по прозвищу Мо, который являлся одной из центральных фигур преступного мира Лас-Вегаса. Далиц начинал как рядовой член Пурпурной банды в Детройте. Затем он переместился в Кливленд и использовал деньги, полученные от пенсионного фонда профсоюза дальнобойщиков для строительства отелей Desert Inn и Stardust в Вегасе.
По информации в книге Ральфа и Эстелль Джеймсов «Хоффа и дальнобойщики», Далиц был членом внутреннего круга общения Хоффы. В 1949 году, когда Дальнобойщики угрожали нанести удар по Детройтскому институту прачечных, Далиц, будучи владельцем прачечной, повлиял на Хоффу, чтобы тот вмешался и предотвратил удар. Комитет МакКлеллана предъявил доказательства, что благодарные владельцы прачечных Детройта выплатили Хоффе значительную сумму денег, замаскированную под ссуды.
Гангстер Джонни Дио, которого на телевидении цитировал Роберт Кеннеди, был признанным мастером по части трудового рэкета. Урождённый Джон Диогарди, он написал книгу о том, как получить выгоду от объединений рабочих, за что приглашался различными мафиозными семьями по всей стране, чтобы поделиться опытом. Дио являлся членом Нью-Йоркской семьи Луккезе. Он открывал швейные фабрики, а затем заключал «выгодные сделки» с профсоюзами, которые предоставляли ему освобождения от всех основных договорных обязательств, содержащихся в трудовых соглашениях. Таким образом, Дио мог использовать низкооплачиваемый труд иммигрантов, не связанных с профсоюзами, что помогало ему обходить своих конкурентов. В обмен на добровольное сотрудничество чиновникам от профсоюза давали щедрые откаты.
Одним из партнёров Джонни Дио по трудовым преступлениям был Энтони Коралло по прозвищу Утка. Своё прозвище он получил не благодаря любви к этим водоплавающим, а благодаря своей способности уклоняться от обвинительных приговоров суда. Наверно каждый слышал поговорку «как с гуся вода». Дио и Коралло, который однажды стал боссом семьи Луккезе. С молчаливого согласия Хоффы в Нью-Йорке он создал на бумаге шесть организаций. В этих организациях не было работников, только чиновники, которые либо сотрудничали с мафией, либо были её членами. В конечном счёте, эти люди получили полноценный контроль над всеми авиагрузоперевозками Нью-Йорка. В выводах Комитета МакКлеллана говорится, что эти гангстеры использовали «своё положение с целью вымогательства и взяточничества». В обмен на их разрешение грабить Хоффа ожидал получить поддержку этих фиктивных организаций на выборах.
Стивен Фокс в книге «Кровь и Власть» рассказывает, что Комитет МакКлеллана «схему растраченных и украденных профсоюзных фондов, выгодных контрактов, конфликтов интересов между работодателями и профсоюзными лидерами, фальшивых организаций и отрицания демократических процессов в крупных городах по всей стране. Хоффа принимал заказы, а не исполнял их приказы». И вот на этом момент начинаются определённые неприятности.
В 1970 году на День святого Валентина над федеральной тюрьмой Льюинсбург в Пенсильвании пролетел небольшой самолёт, к которому был привязан длинный баннер. На баннере красовалась надпись «С Днём рождения, Джимми!». В этот день был 57-й день рождения Джимми Хоффы. Срок его заключения составлял почти пять лет.
Хоффа получил большое число поздравительных открыток от рядовых членов и чиновников союза Дальнобойщиков и от обычных людей. Однако эта поддержка была лишь видимостью. Хотя среди рабочих, интересы которых он представлял, он всё ещё был героем, коррумпированное руководство союза было счастливо, что она находился за решёткой. Назначенный Хоффой преемник на пост президент профсоюза Фрэнк Фитцсиммонс пришёлся им гораздо больше по вкусу. Фитсиммонс не просто закрывал глаза на действия гангстеров, а практически дал им полный карт-бланш делать всё что угодно на своих профсоюзных позициях. С уравновешенным Фитцсиммонсом было гораздо легче поладить, чем с драчливым Хоффой. К тому же, он являлся другом действующего президента Никсона и часто бывал в Белом доме. Аура респектабельности Фитцсиммонса была отличным прикрытием для коррупционных дел Союза Дальнобойщиков. С другой стороны был Хоффа, который теперь представлял собой образ мошенника, а не самого желанного лидера.
Но Хоффа не отчаивался. Он был полон решимости вернуть себе власть, несмотря на то, что закон гласил: «осужденный преступник не может занимать должность в профсоюзной организации на протяжении пяти лет после освобождения». Хоффа прекрасно понимал, что ему придётся ждать. Он планировал выйти после отсидки, подождать 5 лет, а затем развернуть кампанию против Фитцсиммонса, который постоянно игнорировал Хоффу.
Хоффа был уверен, что его поддержат рядовые члены организации, и верил, что они помогут ему вернуться. Но будучи в тюрьме, он также пытался наладить связи с мафией. Старый друг Хоффы Тони Провенцано мотал срок в этой же тюрьме за вымогательства.
Провенцано был капо (одним из высших лиц) семьи Дженовезе, а также вице-президентом Международного братства Дальнобойщиков, что позволило ему получить доступ к профсоюзным фондам.
В тюрьме Хоффа и Провенцано изначально были близкими союзниками. Де факто в тюрьме Првоенцано являлся самым главным среди осужденных и обеспечивал защиту Хоффы. Однажды у Провенцано случилось воспаление желудка, и именно Хоффа убедил тюремные власти оказать ему необходимую медицинскую помощь. Однако впоследствии из отношения испортились. Провенцано хотел, чтобы Хоффа помог ему получить ссуду от профсоюза для открытия ресторана, но Хоффа не смог это провернуть.
После их отсидки нашёлся свидетель, который утверждал, что Хоффа и Провенцано сильно повздорили, случайно столкнувшись в аэропорту. В книге «Отчаянная сделка: Почему Джимми Хоффа должен был умереть» рассказывалось, что Хоффа и Провенцано подрались, в результате драки Джимми разбил о голову Тони бутылку, и Провенцано пообещал вырвать Хоффе сердце.
Хоффа выступал против намерения Провенцано вернуться на свою старую должность вице-президента профсоюза после пятилетнего периода. А Провенцано выступал против желания Хоффы вернуть себе президентство в профсоюзе. Они стали проблемой друг для друга, но у Провенцано была репутация человека, который решал проблемы любыми путями.
В 1963 году свидетель обвинения по делу о вымогательстве Провенцано был застрелен незадолго перед дачей показаний. В 1972 году человек, участвовавший в операции с Провенцано попросту исчез. В деле, очень похожем на исчезновение Хоффы, Энтони Кастеллито, секретаря-казначея Провенцано в профсоюзе заманили в один из районов Нью-Йорка, где его встретил невысокий интеллигентного вида человек по имени Сальваторе Бригуглио по прозвищу Салли Багз. Предполагается, что он убил Кастеллито, однако его останки так и не были обнаружены. Затем должность Кастеллито занял именно Бригуглио.
В 1985 году ФБР выпустило меморандум, в котором говорилось, что главным подозреваемым в деле Хоффы является Сальваторе Бригуглио, а также его брат Габриэль, братья Стивен и Томас Андретта, Чаки О’Брайен, Тони Провенцано, Тони Джакалоне и босс мафии из западной Пенсильвании, Рассел Буфалино.
В январе 1976 года и феврале 1977 года правительство выпустило внутренний отчёт на основе допроса информатора, который заявлял, что знает, что на самом деле произошло с Джимми Хоффой. Этого информатора звали Ральф Пикардо. Он отбывал срок за убийство в государственной тюрьме Трентон в Нью-Джерси. Он был агентом в одном из филиалов профсоюза, а также личным водителем Тони Про Провенчано. Как отмечается в книге «Войны Хоффы», Хоффу пригласил в ресторан Marchus Red Fox детройтский гангстер Антони Джакалоне для посиделок с Провенцано. Чаки О’Брайен, алиби которого заключалось в том, что он разделывал огромную рыбу, на самом деле, забрал Хоффу из ресторана и отвёз в близлежащий дом, где остановился О’Брайен и несколько его друзей. Там также находился Сальваторе Бригуглио и его брат Габриэль. В доме находился ещё и Фрэнк Ширан, президент филиала профсоюза в Делавэре. Ширан тесно общался с босом мафии Расселом Буфалино и в тот день возил его в Детройт. По словам Пикардо, Хоффу заказал именно Буфалино, который передал это дело Провенцано. Двоюродный брат Буфалино Уильям серьезно поссорился с Хоффой в 1967 году.
Пикардо не сказал, действительно ли Рассел Буфалино присутствовал при казни Хоффы, но любопытно, что в тот день Буфалино приехал из Пенсильвании. Возможно, он хотел лично убедиться, что о надоедливом Хоффе позаботятся раз и навсегда. Или, возможно, это было что-то личное, и он хотел сам стать свидетелем этого события. Точное местонахождение Буфалино 30 июля 1975 года неизвестно, но нет никаких сомнений в том, что Хоффа был убит в тот день в этом доме.
Без тела или косвенных доказательств дело об убийстве Джимми Хоффы не попадёт в суд. Но заговорщики не остались незамеченными. На протяжении многих лет правительство следило за тем, чтобы эти люди были привлечены к ответственности в полном объеме по другим обвинениям.
Энтони «Тони Про» Провенцано, в конце концов попал под надзор правительства, что стало серьезной проблемой в незаконных операциях Провенцано. В 1978 году он был привлечен к уголовной ответственности и признан виновным в убийстве Энтони Кастеллито в 1961 году. Спустя семнадцать лет после того, как тело Кастеллито якобы сулчайно упал измельчитель деревьев, Тони Про был отправлен в тюрьму, где он умер 10 лет спустя в возрасте 81 года.
Энтони «Тони Джек» Джакалоне был осужден по обвинению в уклонении от уплаты налогов и провел 10 лет в тюрьме. В 1996 году ему было предъявлено обвинение в рэкете, но он умер до того, как дело было рассмотрено.
Несмотря на многочисленные дыры в алиби Чаки О'Брайена, ему так и не было предъявлено никаких обвинений в связи с исчезновением Хоффы. Он переехал во Флориду, где получил работу от президента профсоюза Фрэнка Фицсиммонса, но в 1990 году О'Брайен был исключен из профсоюза за связи с мафией. В конце 70-х он недолго отсидел в тюрьме за небольшие махинации. Страдая от плохого здоровья, О'Брайен пережил рак и четыре операции по шунтированию сердца. Он умер во Флориде в 2020 году в возрасте 86 лет. До конца жизни он уверял всех, что к убийству Хоффы причастно правительство.
Сальваторе Бригуглио был убит в гангстерском стиле в Маленькой Италии в Нью-Йорке. Двое киллеров сделали несколько выстрелов ему в грудь и в голову. В то время он общался с прокурорами и собирался заключить сделку в обмен на свои показания против Провенцано по делу об убийстве Кастеллито.
Власти точно знают, кто убил Джимми Хоффу. Они точно знают, почему его убили. Остаются вопросы, что и где. Что сделали с его телом и где оно находится. Версий - как правдоподобных, так и нелепых - предостаточно, и некоторые заключенные развлекаются, готовя сценарии для нетерпеливых журналистов, у которых слюнки текут на сенсацию века. В поисках останков Джимми Хоффа были перерыты тонны земли. Сейчас будут приведены лишь некоторые из версий.
• По словам Ральфа Пикардо, тело Хоффы погрузили в 200-литровую металлическую бочку и увезли на грузовике. Куда именно, Пикардо не знает.
• Ещё один заключенный рассказал, что тело Хоффы отвезли в Нью-Джерси. Там его смешали с бетоном и замуровали при строительстве футбольного стадиона.
• Хоффа был похоронен в гравийном карьере площадью 100 акров в штате Мичиган. Карьер принадлежал его брату Уильяму.
• Тело Хоффы было замуровано в фундамент общественного гаража в Мичигане.
• Его останки были похоронены под плавательным бассейном одного из особняков в Блумфилд-Хиллз, Мичиган.
• Труп был измельчён и брошен в болото во Флориде.
• Хоффа был раздавлен автомобильным прессом в Центральной санитарной службе в Хамтрамке, штат Мичиган.
• Его тело было похоронено на поле в городе Уотерфорд, Мичиган.
• Тело было утяжелено и сброшено в одну из рек (Au Sable) Мичигана.
• Останки были уничтожены на заводе по переработке жира.
• Он был похоронен под вертолётной площадкой отеля Sheraton Savannah Resort Hotel, который на момент исчезновения принадлежал Профосюзу.
• Его тело поместили в стальной барабан и закопали на свалке токсичных отходов города Джерси.
Джимми Хоффа был официально признан мёртвым в 1982 году, но дело остаётся открытым. К его делу постоянно приставлен минимум один сотрудник ФБР. По этому делу собрано более 16 000 страниц, но не смотря на все усилия, раскрыть это дело не удаётся и по сей день.
Боно
Несостоявшийся ирландский реванш
В начале XIX века в Австралии вспыхнуло необычное восстание. Его предпосылки крылись в более чем вековом противостоянии англичан и ирландцев. В 1804 году один из ирландских каторжников составил грандиозный план: сначала захватить Сидней, а затем при помощи французов поднять мятеж в Ирландии. Однако крепкий алкоголь и хитрые англичане внесли в эти планы свои коррективы.
Много ирландцев — жди беды
Самое странное сражение в истории Австралии явилось прямым следствием событий, развернувшихся на другом конце земли. Речь идёт об ирландском восстании 1798 года. Одно из ключевых сражений в ходе этого конфликта произошло 21 июня в местечке Вайнгар-Хилл недалеко от Уэксфорда на юго-востоке Ирландии. Среди повстанцев на поле боя присутствовал Филипп Каннингем, харизматичный католический активист. Бой закончился полной победой англичан, а Каннингем, как и многие другие, угодил в плен. Он был осуждён за участие в мятеже и сослан на другой конец света, в Сидней — пристанище каторжников.
Восстание 1798 года.
В австралийском посёлке Касл-Хилл Каннингем сошёлся с ещё одним ирландцем — Уильямом Джонстоном, который также участвовал в восстании. Вообще в том местечке сложилась довольно интересная демографическая ситуация, во многом предопределившая дальнейшее развитие событий. После восстания 1798 года британцы сослали многих пойманных ирландских повстанцев в область Австралии под названием Новый Южный Уэльс, и те вскоре стали существенно превосходить в количестве находившихся там заключённых-англичан. Более того, к 1801 году ирландцы составляли треть от всех заключённых колонии и четверть — от всего её белого населения, включая свободных граждан и британскую администрацию.
Губернатор Кинг прекрасно осознавал, чем это может обернуться, и буквально завалил Лондон жалобами. В частности, он писал:
Я спешу проинформировать Вашу Светлость, что слухи о беспокойных настроениях среди ирландцев, недавно отправленных в эту колонию за подстрекательство к мятежу, в последнее время достигли очень больших масштабов.
А в это время неугомонный Каннингем, трудившийся на хозяйстве в Касл-Хилл, уже вовсю планировал новое восстание. Он намеревался привлечь к делу других пленных мятежников, а также заключённых других национальностей, недовольных британской властью. Вместе с ними Каннингем намеревался двинуться на Сидней, захватить город и убить губернатора Кинга. Свершив это, он собирался захватить стоявшие в гавани корабли, выйти в море и двинуться в сторону родного острова. При этом Каннингем строил довольно серьёзные политические прожекты, намереваясь в дальнейшем вступить в переговоры с французами, находившимися в состоянии войны с Британией, и запросить их содействия для нового вооружённого мятежа в Ирландии.
Но для начала нужно было собрать «армию». Под ней Каннингем и Джонстон подразумевали отряд из примерно тысячи заключённых, находившихся в исправительно-трудовых поселениях Касл-Хилл, на реке Хоксбери и в Парраматте.
Начало восстания и первые потери
Восстание началось вечером 4 марта 1804 года, причём без какой-то напускной таинственности и конспирации. Уильям Джонстон попросту бегал с факелом в руках по улицам Касл-Хилла и выкрикивал условный сигнал. Чего вожди восставших не знали, так это того, что один из тайных британских информаторов в ирландской среде заблаговременно сбежал в Сидней, чтобы предупредить губернатора Кинга о готовившемся бунте.
Восстание в Касл-Хилл. Картина неизвестного художника.
Чтобы призыв к бою был виден всем в сгущавшихся сумерках, мятежники подожгли хижину одного из повстанцев, ирландца по имени Джон Кавана. Разъярённая толпа ворвалась в административные здания посёлка, вскрыла оружейный склад и завладела всем его содержимым. Немногочисленная британская тюремная охрана была перебита на месте. Одержав первую победу, повстанцы устремились на другие фермы, где убивали надсмотрщиков и захватывали всё, что представляло ценность. В процессе они разжились немалым количеством алкоголя из запасов тюремной администрации, который тут же принялись распивать. Понимая, что ещё чуть-чуть — и он утратит контроль над ситуацией, Каннингем стал спешно наводить в своём воинстве порядок. Меры возымели действие. Мятежники провозгласили его своим бесспорным лидером, обязавшись беспрекословно выполнять все приказы.
Несмотря на то что в Касл-Хилл удалось поставить «под ружьё» порядка 300 человек, поселения Хоксбери и Парраматта не поддержали всеобщий порыв. Из-за этого повстанцы не смогли собрать под своими знамёнами ожидаемую тысячу человек. Вполне вероятно, что агентов Каннингема, направлявшихся в отдалённые поселения, попросту перехватили британцы, а когда находившиеся там заключённые увидели вдалеке пылающую хижину Кавана, то попросту не поняли, что это значит.
Время шло, а подкрепление всё не появлялось. Каннингем, понимая, что что-то пошло не так, решил сам идти в Хоксбери, чтобы с тамошними молодчиками двинуться уже на Парраматту, а затем на Сидней.
В это время губернатор Кинг, проинформированный прибывшим в Сидней агентом о начале восстания, решил лично отправиться в Касл-Хилл и посмотреть, что там вообще происходит. Отправляться в эпицентр бури он, естественно, намеревался не один и вызвал к себе майора Джорджа Джонстона. Тот, руководствуясь приказом губернатора, спешно мобилизовал Корпус Нового Южного Уэльса численностью в 56 человек и вместе с солдатами направился в сторону Парраматты, где соединился с ещё двадцатью расквартированными там солдатами. Туда же подошло некоторое количество вооружённых свободных поселенцев, которые влились в небольшое войско майора.
Майор Джордж Джонстон.
Каннингем, который к тому моменту сумел навести в своей «армии» относительный порядок, получил известие о приготовлениях военных. Подкреплений он так и не дождался. Более того, лидер мятежников понёс первые небоевые потери: многие повстанцы просто-напросто перепили и теперь мирно освобождались от выпитого в близлежащих кустах. Однако Каннингем по-прежнему мог рассчитывать на 200 с лишним вооружённых молодчиков. Бывалый мятежник и уголовник быстро прикинул, что даже это — всё равно больше, чем ему может противопоставить губернатор, и решил выдвигаться навстречу Джонстону, намереваясь разбить его в открытом столкновении.
Английское коварство
Два отряда повстречались утром 5 марта. Джонстон, прекрасно осознавая, что численный перевес не на его стороне, придумал ловкий ход. Он отправил впереди своего отряда католического священника отца Джеймса Диксона, чтобы тот успокоил Каннингема и его ирландцев и сообщил им о намерении британцев вступить в переговоры. Перетрусивший священник долго уговаривал мятежников не открывать огонь. Однако Каннингем заявил, что если он и будет с кем-то говорить, то только с самим майором Джонстоном. Священник вернулся к англичанам ни с чем. Но того времени, пока он говорил с вождями мятежников, хватило, чтобы «красные мундиры» заняли выгодную огневую позицию.
А дальше случилось то, чего мятежные ирландцы никак не ожидали. Майор Джонстон, верхом и в сопровождении всего лишь одного солдата, отделился от линии своих войск и двинулся в сторону повстанцев, громко призывая их вожаков выйти вперёд для переговоров. При этом британский командир демонстративно подчёркивал, что безоружен. Увидев это, Каннингем подозвал своего заместителя (и однофамильца английского майора) Уилла Джонстона. Вдвоём они пошли навстречу двум британцам. Каннингем, в отличие от своего визави с противоположной стороны, шёл пешком, а на его поясе болталась офицерская сабля, снятая с одного из убитых в Касл-Хилле британцев. Ирландец верил в свою удачу и в этот клинок, уже отведавший английской крови.
Майор Джордж Джонстон и лидер повстанцев. Фрагмент приведённой выше картины неизвестного художника.
Когда переговорщики сошлись в центре поля, майор Джонстон придержал коня и, не спешиваясь, спросил Каннингема, чего тот хочет. Ирландец, явно играя на публику, закричал во всё горло: «Свобода или смерть!» — так, чтобы услышали его сторонники. Британец же в ответ на это сообщил, что никаких уступок мятежникам делать не намерен и лучше бы тем сдаваться подобру-поздорову. Для убедительности майор извлёк из-за офицерского кушака пистолет, который стал полной неожиданностью для ирландцев. Солдат по имени Томас Энлзарк, сопровождавший майора, также выхватил пистолет и наставил его на Уилла Джонстона. Так в одночасье бунтовщики потеряли сразу обоих своих лидеров, которых британские «парламентёры» отконвоировали в свой отряд.
Это происшествие полностью деморализовало ирландцев. Теперь они попросту не знали, что делать дальше. Майор Джонстон же, понимая, что очень важно не дать им опомниться, тут же распорядился открыть по бунтовщикам огонь. Правительственных солдат было примерно втрое меньше, зато на их стороне были выучка и слаженность действий, в то время как ирландцы скорее напоминали разношёрстную толпу. Бой продолжался около двадцати минут. Повстанцы потеряли 15 человек убитыми, ещё 26 угодили в плен, а остальные бросились наутёк в сторону леса. Британцы отделались лишь несколькими легко ранеными, не оставив на поле ни одного убитого.
Один из англичан ударяет Филиппа Каннингема саблей. Фрагмент приведённой выше картины неизвестного художника.
Расплата
Окрылённые победой и злостью на восставших ирландцев, «красные мундиры» бросились в погоню за беглецами и тех, кого настигали, жестоко убивали на месте. Солдаты прекрасно понимали, что находятся под защитой закона о военном положении, на который можно было списать всё. В итоге майору Джонстону пришлось в буквальном смысле слова угрожать оружием собственным солдатам, принуждая их прекратить бесчинства. Затем он по собственной инициативе отвёз тяжело раненного Каннингема, которому досталось в общей свалке, в близлежащий городок Виндзор, где повесил вождя мятежников без суда и следствия. Что характерно, казнь была проведена у местной бакалейной лавки, которую главарь ирландцев грозился разграбить.
Судьба Уилла Джонстона сложилась не лучше — несмотря на то что он, в отличие от патрона, всё же предстал перед судом. Губернатор Кинг настаивал на смертном приговоре, и его ходатайство было удовлетворено. Джонстона и ещё семерых мятежников повесили. Кроме того, Кинг распорядился выпороть девять ирландцев, а 34 мятежника — отправить на тяжёлые каторжные работы. Каждый из приговорённых к порке получил по 500 ударов.
Филипп Кинг, губернатор Нового Южного Уэльса.
Разбежавшихся ирландцев на протяжении четырёх дней вылавливали по окрестностям, а в Парраматте военные приготовили десять виселиц для исполнения новых смертных приговоров. Однако губернатор Кинг смягчился и помиловал пойманных мятежников. Всем им смертный приговор заменили поркой плетьми.
Так окончилось восстание в Касл-Хилл — далеко не единственное в истории Австралии, но уникальное уже тем, что подняли его белые европейцы.
Youtube-канал автора. Не забудь подписаться!
Автор: Александр Свистунов
Еще больше интересного - в telegram-канале автора! Подпишись!
Паблик в ВК
Первый бой ИРА
В середине XIX века выходцы из ирландских общин Канады, США и Великобритании организовали республиканское движение, получившее название Ирландского республиканского братства (ИРБ). Своей целью оно видело создание независимого ирландского государства, а средством её достижения — вооружённое восстание. Вскоре у американского отделения ИРБ появились собственные вооружённые формирования, которые начали совершать рейды на территорию британской Канады. 2 июня 1866 года при Риджуэе состоялось самое крупное сражение между ирландскими инсургентами и британскими частями. Ирландцы, или фении, как они себя называли, шли на бой в мундирах, пуговицы которых украшала аббревиатура ИРА — Ирландская республиканская армия. Именно тогда родилось и прошло «боевое крещение» это название, на сто с лишним лет ставшее символом кровавой распри между ирландцами и британцами.
Кто такие фении и зачем им Канада
Братством фениев называлось американское отделение Ирландского республиканского братства, основанное в Нью-Йорке в 1859 году для содействия борьбе за независимость Ирландии. Самоназвание «фений» или «фенианец» происходило от гэльского слова «Фианна» — братство воинов легендарного короля Финна, героя кельтского фольклора. Пока в США шла Гражданская война, движение было сравнительно небольшим, однако постепенно, ближе к её концу, на Севере начало крепнуть недовольство позицией Великобритании, поддерживавшей в этом конфликте Юг. В составе армии Севера сражалось много ирландцев, и, когда после окончания войны они были демобилизованы, Братство фениев смогло привлечь значительную их часть под свои знамёна. Эти опытные ветераны составили костяк армии инсургентов. К тому времени американские ирландские республиканцы уже отошли от первоначального плана, предполагавшего финансирование и оснащение повстанцев в самой Ирландии, и искали более прямой способ навредить англичанам.
Флаг Ирландского республиканского братства.
Тогдашний генеральный прокурор Западной Канады Джон Макдональд был хорошо информирован о делишках фениев и предполагал, что их визит на канадскую территорию — лишь вопрос времени. Этому способствовали сами ирландцы: они, очевидно, не знали поговорку «Болтун — находка для шпиона» и порой были весьма разговорчивы, особенно в барах, где проводили свои собрания. Новоявленная «Фианна» буквально кишела английскими агентами. В марте 1866 года, когда отряды фениев появились в приграничных городах, власти Канады объявили набор корпуса добровольцев численностью в 10 000 человек для поддержки небольших гарнизонов регулярных британских войск. На призыв откликнулось 14 000 человек.
Всего фении провели пять рейдов. В ходе трёх из них им удалось проникнуть в Канаду. В первый раз они попытались высадиться на острове Кампобелло в провинции Нью-Брансуик, однако пароход, купленный Братством, был перехвачен, и фении пустились наутёк. Второй, и самый серьёзный, набег состоялся 1–3 июня 1866 года и завершился битвой при Риджуэе. В третий раз фении попытали счастья, вторгнувшись в Квебек с территории штата Вермонт, однако их без особого труда прогнали обратно на территорию США. Четвёртый рейд состоялся в 1870 году, снова в Южном Квебеке. Наконец, пятый набег должен был прийтись на территорию Манитобы в 1871 году, однако на этот раз ирландцев не пустили в Канаду американские войска.
Сэр Джон Александр Макдональд, генеральный прокурор Западной Канады.
Наиболее значительным из всех набегов фениев является второй. Именно в начале лета 1866 года они добились максимальных успехов. Однако в целом, как становится ясно из этой грустной для них статистики, движение не имело реальных возможностей хоть как-то поколебать господство англичан в Канаде.
На канадской земле
После неудачи со вторжением в Нью-Брансуик крупные силы фениев под началом Джона О’Нила, ветерана гражданской войны в США, а ныне подполковника в армии ирландских мятежников, предприняли ещё одну попытку вторжения. Переправившись через реку Ниагара, 2 июня 1866 года они вышли к городку Риджуэй, располагавшемуся между Порт Колборн и Форт Эри, Онтарио.
Вторжение О’Нила должно было стать частью гораздо более крупной серии рейдов, однако он оказался единственным, кому удалось прорваться на территорию Западной Канады. Его отряд численностью от 800 до 1000 человек состоял из 13-го полка из Теннесси, которым командовал он сам, 17-го полка из Кентукки (полковник Оуэн Старр), 7-го полка из Буффало (полковник Джон Хойе), 18-го полка из Огайо (полковник Джон Грейс) и некоторого количества ирландцев из Индианы.
Перестрелка с фениями.
Рано утром 1 июня они форсировали Ниагару на четырёх баржах при помощи зафрахтованных буксиров. Высадившись на пристани Фрибурга, фении разбили лагерь на ближайшей ферме. Пока одни возводили засеки, другие занялись кражей лошадей, которых планировалось использовать для разведки. Некоторая часть фениев отправилась в Форт Эри. Там ирландцы доступно объяснили местному риву, городскому управляющему, и городскому совету, что для всех будет лучше и безопаснее, если местное население добровольно согласится обеспечивать войско О’Нила провизией. Когда же после 10 часов утра они узнали о том, что по железной дороге из Порт Колборн едут солдаты, фении снялись с лагеря и двинулись на север, к устью Чёрного ручья, где и заночевали.
Силы англичан
Нужно отдать должное канадскому правительству: оно оперативно отреагировало на чрезвычайную ситуацию. Благодаря шпионам, внедрённым в ИРБ, в Оттаве знали о готовящемся вторжении задолго до того, как О’Нил пересёк Ниагару. Власти спешно телеграфировали командующим военными округами приказ собирать ополчение. Отряд милиции, отвечавший за оборону Ниагарского полуострова, включал 2-й батальон Собственного королевы стрелкового полка из Торонто (командир — подполковник Джон С. Деннис) численностью 480 человек, 10-й Королевский полк, Йоркскую стрелковую роту, 13-й пехотный батальон из Гамильтона (подполковник Альфред Букер), 19-й батальон (подполковник Джеймс Карри из Сент-Катаринс) и Каледонскую стрелковую роту. Командующим силами в Западной Канаде был британский офицер генерал-майор Джордж Нейпир, штаб-квартира которого находилась в Торонто. Генерал-адъютантом милиции был полковник П.Л. Макдугалл. В провинции Западная Канада также размещались два регулярных полка — 47-й пехотный в Торонто и 16-й в канадском Лондоне.
Собственный королевы стрелковый полк в боях с фениями.
К 1 июня генерал Нейпир уже располагал готовыми к бою войсками, которые он мог вывести в открытое поле против фениев. Командовать регулярными частями был поставлен полковник Джордж Пикок из 16-го полка, который покинул Лондон и отправился по железной дороге в Гамильтон в сопровождении 200 человек из состава своего полка. Три роты 47-го полка покинули Торонто и отправились в Порт Дальхаузи на пароходе вместе с частями Королевской артиллерии.
Подразделения «регуляров» должны были собраться в Сент-Катаринс, где подполковник Керри собирал свой 19-й батальон, чтобы присоединиться к ним. Вторая часть вооружённых сил провинции состояла только из ополченцев, которыми командовал подполковник Альфред Букер из 13-го Гамильтонского батальона. Также в его распоряжении были 2-й батальон Собственных королевы стрелков под началом подполковника Денниса, Йоркская стрелковая рота капитана Роберта Дэвиса и Каледонская рота капитана Уильяма Джексона. Вся эта честная компания погрузилась в вагоны и отправилась по железной дороге в Порт Колборн, откуда могла нанести удар в район Форта Эри, замыкая, таким образом, кольцо вокруг фениев, поскольку с другой стороны, из Сент-Катаринс, должен был наступать подполковник Пикок.
Канадские иррегуляры
Около полуночи Пикок отправил капитана Экерса к Букеру с приказом выступать на Риджуэй и двигаться севернее, чтобы в Стивенсвилле встретиться с его частями, выступившими из Сент-Катаринс. К моменту прибытия Экерса Альфред Букер и его заместитель подполковник Деннис получили от таможенных агентов в Форт Эри информацию о том, что фении разбили лагерь на территории одной из близлежащих ферм (на самом деле они были уже у Чёрного ручья). Деннис ратовал за то, чтобы ехать прямо в Форт Эри по железной дороге, и Букер в итоге согласился. Он телеграфировал Пикоку, запросив у того разрешение на изменение плана. Пикок же приказал ему посадить людей на пароход и отправить патрулировать реку Ниагара. На это задание отправился подполковник Деннис, совершенно уверенный, что Пикок план с железной дорогой одобрит. Однако тот изменения не утвердил, приказав Букеру придерживаться первоначального плана и ехать на поезде в Риджуэй, куда тот и прибыл в 6 часов утра 2 июня.
Канадские добровольцы из Оттавы.
Примерно в то время, когда люди Букера садились на поезд до Риджуэя, подполковник О’Нил получил от разведки сведения, что Пикок и Букер собрались его окружить, и решил им помешать, разбив по одному. Он поднял на ноги своих людей и отправил на юго-запад, к Риджуэю, где те заняли позиции на гористой местности, примыкавшей к городу.
Было около 6 утра 2 июня. В город, весело сигналя, прибывал поезд с канадским ополчением. Люди Букера, будучи иррегулярами, имели достаточно плохую подготовку. Их униформа были слишком тяжёлой и тёплой для лета, запасы провизии оказались достаточно скудными, но всё это они компенсировали приподнятым настроением. Явившись в город, они потеряли целый час на поиски телег, на которых могли бы перевезти тяжёлое вооружение, поскольку единственным во всём отряде человеком, имевшим лошадь, был сам Букер. Сформировав, наконец, колонну, канадское ополчение выдвинулось в сторону точки рандеву. Пройдя примерно три километра, авангард обнаружил присутствие неприятеля. Букер остановил движение колонны, отдав приказ перестраиваться в линию для боя.
Канадские добровольцы в Торольде, на Ниагарском полуострове, 1866 год.
Две битвы в один день
Поначалу всё шло для ополченцев хорошо. Они без особого труда разогнали ирландские пикеты и начали продвигаться вперёд. Некоторые проблемы доставляли снайперы фениев, залёгшие на холмах, однако постепенно за счёт более плотного огня канадцы смогли их подавить. Казалось, маятник судьбы уже качнулся в сторону милиции, которая начала очищать от фениев близлежащий лес. Люди О’Нила уже подумывали отступить или даже сдаться, однако, как это нередко бывает, в дело вмешался случай.
Как мы помним, ирландский командующий отправил некоторую часть своих людей реквизировать, то есть украсть, лошадей у окрестных фермеров. И вот теперь горстка фенийских всадников вылетела на поле боя. Букер, который в точности не знал, сколько у противника сил, предположил, что О’Нил притащил с собой в Канаду целый конный полк, и отдал приказ: «Готовься к кавалерии». Его пехота, исполняя приказ, хлынула назад и начала строиться в каре. Однако вскоре Букер увидел, что всадники больше не появляются. Осознав свою ошибку, он отдал приказ снова разворачиваться в боевой порядок.
Карта боя при Риджуэе.
Это вызвало хаос и путаницу. Роты поспешно перестраивались, едва не наступая друг другу на пятки, при этом часть 13-го батальона, находившаяся в резерве и не принимавшая участия в бою, решила, что командующий отдал приказ отступать, и драпанула в сторону Риджуэя. Увидев, что его солдаты самовольно начали покидать поле боя, Букер окончательно расстроился и приказал трубить общее отступление. И вот здесь сказалось то, что командовал он не регулярами, а ополчением. Вместо организованного отступления по всем канонам военной науки получилось повальное бегство, окончившееся толчеёй и давкой на железнодорожной станции, где каждое подразделение спешило забраться в вагоны.
О’Нил, который буквально несколькими минутами ранее уже смирился с поражением и, должно быть, обдумывал будущий свой быт в канадской тюрьме, воспрянул духом и повёл своих людей в атаку. Воодушевлённые фении гнали ополченцев до самого Риджуэя, стреляя им в спины. Лишь незначительная часть канадцев сохранила остатки дисциплины и попыталась организовать заслоны, отстреливаясь в ответ. Дойдя почти до самой железнодорожной станции, О’Нил приказал своим бойцам повернуть в сторону Форт Эри. Стоял полдень, Пикок наверняка уже находился у Стивенсвилля, а у него-то как раз были при себе регулярные части. Букер же к концу дня вернулся в Порт Колборн. Он потерял одного энсина, трёх унтер-офицеров и пять рядовых убитыми, а ещё тридцать семь человек ранеными.
Битва при Риджуэе.
Этим, впрочем, дело не кончилось. Когда фении прибыли в Форт Эри, они повстречали небольшой отряд из 76 человек под началом подполковника Денниса — того самого, что отправился в патруль по Ниагаре на пароходе. Имея, вероятно, склонность к опрометчивым решениям, подполковник приказал идти в атаку. 76 человек против 800 — по соотношению сил это почти Фермопилы. Однако в открытом поле такие фокусы не работают, и фении без особого труда рассеяли отряд Денниса. Он потерял шестерых ранеными и ещё тридцать шесть человек попавшими в плен. Сам подполковник с остатками отряда пустился наутёк. Некоторые солдаты вместе с ним нашли укрытие в ближайшей деревушке, а остальные добежали до берега реки, где оставили пароход, и спешно отчалили от греха подальше.
Британцы попадают в засаду фениев.
Недолгий арест и оплаченные билеты
Одержавшие две победы за один день фении заночевали в Форт Эри. Однако у них заканчивались боеприпасы, к тому же Пикок с главными силами отнюдь не был разбит, посему О’Нил решил возвращаться на американскую территорию. Рано утром в воскресенье 3 июня, получив условленный сигнал, баржа и два паровых буксира пересекли Ниагару. Подошедшие войска Пикока успели обнаружить лишь нескольких отставших да горстку ирландцев, прикрывавших отход основных сил.
Впрочем, с возвращением домой у фениев вышли некоторые трудности. Американские власти были в курсе, что по ту сторону границы творится какой-то бардак, и уже ожидали дорогих гостей. Полную ирландцев баржу арестовал американский пароход «Харрисон» и отбуксировал её в Буффало. Там ирландцы были взяты под стражу, причём прямо на барже, где их и блокировали, в то время как на воде дежурил американский военный куттер на случай, если кто-то решит сбежать вплавь. Местные власти оказались в затруднительном положении. С одной стороны, фении не нарушили никаких американских законов и держать их под стражей было, в общем, не за что. С другой, все прекрасно понимали, что «за кордон» О’Нил ходил отнюдь не с гуманитарной миссией, и было ясно, что, едва выйдя на свободу, ирландцы примутся за старое.
Похороны добровольцев, погибших в бою с фениями.
Но это был американский север — часть Союза в минувшей гражданской войне, и здесь не очень любили англичан за их симпатии к Югу. Поэтому вскоре всех ирландцев выпустили с баржи, обеспечив их железнодорожными билетами до дома за счёт федерального правительства — лишь бы убрались с глаз долой. Столь мягкая политика американских властей только укрепила уверенность фениев в своих силах. Во многом на этом подъёме они впоследствии и предприняли ещё три рейда.
Youtube-канал автора. Не забудь подписаться!
Автор: Александр Свистунов
Еще больше интересного - в telegram-канале автора! Подпишись!
Паблик в ВК
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Бросила пить. Про желания
Ирландец поймал лепрекона. Лепрекон говорит ему:
- Отпусти меня, и я исполню три твоих желания.
- Мне бутылку виски! - распорядился ирландец.
Бац, у него в руках увесистая бутылка дорогого виски.
- Это бутылка волшебная, - говорит лепрекон. - Сколько бы ты не пил, виски никогда не кончится. Какое твое второе и третье желание?
- Еще две таких бутылки!