16. Люди забудут ваши поступки, которые, возможно, не были самыми умными. Сейчас их наверняка заснимут, и они навечно останутся в сети.

17. Каталог Sears. Именно так я узнал обо всех крутых новых игрушках. Скучаю по нему.

18. Чтение газет и журналов было одним из моих любимых занятий.

Теперь кажется бессмысленным захламлять дом таким количеством бумаги, когда я могу получить к ней доступ онлайн, но, конечно же, я этого не делаю. Я выбираю лишь несколько статей, не просматриваю их так, как раньше, и нахожу гораздо меньше нового или поучительного.

Получить воскресный выпуск New York Times, а затем пойти на бранч и почитать его с друзьями или спутницами было таким удовольствием.

19. Уйти из дома и просто уйти на целый день. Никаких мобильных телефонов. Если бы были камеры, всё было бы совсем иначе. Ты фотографировал что-то или просил сфотографировать тебя. Но не было социальных сетей, которые могли бы занять твой разум. Ты просто что-то делал. И кем бы ты ни был, ты был тем, кем ты был.

20. Мне не хватает способности концентрировать внимание дольше трёх секунд. Это из-за соцсетей.

Подборки, которые вы больше нигде не найдете, можете прочитать на моем канале https://t.me/realhistorys

Мой канал «Клубничный переполох» https://t.me/erosstoris

Мой канал с подборками интересных фактов https://t.me/actualfacts

Мой канал о кошках https://dzen.ru/o_koshkah

Мой канал с переводами рассказов зарубежных писателей https://boosty.to/webstrannik  

Всем удачного дня!

И вот сами рабочие скакали по магазинам, впаривали свои услуги владелецам или директорам, потом выходили и в пятницу, и в субботу. И всё лево заработанное с начальником отдела делили между собой. Потом эту лавочку прикрыли. Но начальник с мастерицой были умные - они понимали, что зарплата маленькая, люди свалят, новых не найдёшь. А потому оформляли на дополнительный заработок своих сотрудников. Я по глупости своей всё профукал. Рекомендовали слесарить с дядей Толей - оказался туповат. Научился переплёту, но что-то начудил и лишился "прогрессивки" по этой части.

А дядя Толя был у нас ещё и электрик, и фотограф. Правда, в кабинете фотографии он появлялся максимум денёк-другой в месяц. Но там, признаться честно, такой технический вонизм был, что и пару часов продержаться было достижением. А в остальное время он привычно сидел на стуле. Иной раз запара конкретная, а работа обычно таким образом происходила: прикатывали рулон бумаги кило на пятьсот, его резали сначала вручную, получались такие длинные полосы типа досок. И вот сначала резали эти полосы на одном станке резали вдоль, потом на другом поперёк.

Даже название помню станка, БР70Б. В семидесятом то есть выпустили этот чудо-агрегат. Потом получались листы формата А5, их везли на печать. А потом обратно везли на тележке к нам, края после печати обычно грязные, и нужно было их обрезать. А печатали на ромайорах, такие они все уже были старые, раздолбанные. Один вообще без регистрации стоял - его местные Кулибины чуть ли не из мусора собрали, ну из старых деталей списанных машин. И вот станок чуть забарахлит, как бабы орут и бегают, ищут слесаря, а тот прячется от всех в туалете и покуривает там спокойненько в "предбаннике" на лавочке.

Потом замучаются его величество уговаривать, чтобы он хотя бы посмотрел, нашёл поломку. А он начинает доклад читать, что это не его обязанность. У него на всё на всё один ответ: "Я - не ремонтник, я - наладчик!" И требует проверить должностную инструкцию, в которой чётко прописаны все обязанности. Наладка согласно документам к нему не имеет никакого отношения, это дело печатника. А к чему он имеет отношение? Как он уверял, когда станок совсем не будет работать - вот тогда он будет ремонтировать. А раз станок работает, то это показатель качества его труда. О как!

В то время, когда я там трудился, реально было прогнать всю месячную норму за неделю. А вот дальше вот реально можно вообще ничего не делать, тупо охранять рабочее место. В то время не то что мобильного интернета, сотового-то телефона не было. И по сути я ходил на работу книжки читать. Как-то встретил двух пацанов из радиорубки, они практически вообще ничего не делали. Поставят радио "мелодия" с хитами по любовь, комсомол и весну, да раз в неделю прочитают в нос нудную лекцию по гражданской обороне. А так только и бегают в заводскую библиотеку за книжками.

Блин, сколько я тогда перечитал, перетаскал из дома. В детстве Дюма и Верна не читал - тут прочитал. Нашёл дома на полке советские издания Бальзака и Золи - прочитал. Сочинения русских классиков - перечитал. И, знаете, первое время так вообще стремался. Начальница заходит - я в стол книжки прячу. Она уж потом сама сказала, типа, не прячь, читай спокойно. Но спокойно не поучалось, так как у дяди Толи начинались заскоки. Один раз начал столы делить. Было такое место классное - у окна, там два стола стояло. И вот дяде Толе взбрело в голову, что это только для слесарей, а раз я не слесарь, то не имею права там сидеть.

Ну а уж если поддаст - так это вообще пипец. Какое там читать, с семи до четырёх сидишь и слушаешь его сказки. Порой вот до такой степени задолбает, что уйдёшь то куда-нибудь или бродишь по коридорам. Иногда его даже мастер провожала его через вертушку на проходной, иначе самой бы влетело, что пьянки на рабочем месте. На собрании несколько раз говорили, что даже шинки где-то на заводе есть (по ходу техническим спиртом барыжили). Как меня вся эта система подбешивала тогда, вы даже не представляете. Вот сейчас бы я, наверное, держался бы за такое халявное место.

А ещё у нас на участке стоял вообще единственный на всём заводе ксерокс, к которому дядя Толя не подпускал вообще никого. Он научился заправлять картридж. И, представляете., его за это ценили все конторские работники. А потом я к одним пацанам стал в цех бегать, и решил туда перевестись. И дядя Толя сразу стал таким добреньким, всячески меня поддерживал в моём решении. Это только сейчас до меня доходит, что с моим увольнением он ещё какие-то доплаты к рукам прибрал.

Не ахти у меня отношение было к этому дяде Толе. Но с возрастом стал даже завидовать. Ну сами посудите: встанет утром, выйдет на огород, как он сам рассказывал, у самого огорода пруд, порыбачит, соберётся на работу, на рейсовом автобусе допилит до города. Там пешкарусом, чтоб сэкономить на сиги, пройдётся до родной проходной, накинет рабочий халат, посидит на стуле и обратно домой внучат нянчить и телек смотреть.

Кстати, уж потом мне рассказали, что вот вообще всех в отделе поскаращали, но остался только он, так до пенсии и дотянул, печатая листочки на своём любимом ксероксе. Кстати, завода этого уже нет много лет, на его месте очередной торговый центр. Пруд его любимый вроде спустили. А обязанности слесаря, насколько знаю, на частных предприятиях сейчас сами рабочие и выполняют. Или у вас не так?

Анна заговорила первый раз:

— Мой брат не Игорь Смирнов. Его зовут Михаил. Михаил Громов. И он не химик.

Вот это поворот.

— Расскажи подробнее, — попросил участковый.

Анна вытерла глаза и начала рассказывать:

— Миша работал в банке. Обычный менеджер, ничего особенного. Но три месяца назад у него начались проблемы. Какие-то люди стали угрожать, требовали деньги. Он сказал, что взял кредит у неофициальных кредиторов, а отдать не может.

— Сколько денег?

— Два миллиона рублей.

— Немало для банковского менеджера.

— Вот и я так подумала. Миша всегда был осторожным, никогда не рисковал. А тут вдруг такая сумма... Я предложила помочь, но он отказался. Сказал, что сам разберётся.

— И что дальше?

— Дальше он исчез. На месяц. Не отвечал на звонки, не выходил на связь. А потом вдруг позвонил, сказал, что переехал, нашёл новую работу. Назвался Игорем Смирновым, дал новый адрес.

— И ты поверила?

— А что оставалось? Голос его, манера говорить. Сказал, что скоро всё объяснит, пригласил в гости.

Андрей Петрович записывал каждое слово. Потом спросил:

— А банк? Там что происходило?

— Уволился. Заявление написал, положение дел передал. Начальство сказало, что вёл себя странно последние недели. Нервный был, постоянно на телефон глядел.

Картинка начинала складываться. Михаил Громов влез в долги, скорее всего не просто так. Потом исчез, появился под чужим именем в квартире-лаборатории. Вопрос — добровольно или его заставили?

— А в квартире его вещи были? — спросил я.

— Были, — ответил Андрей Петрович. — Одежда, документы, личные предметы. Но мало. Как будто он там временно жил.

— Или как будто кто-то специально создавал видимость, что он там живёт, — добавила Анна.

Умная девчонка.

— Есть ещё один момент, — сказал участковый. — Ваш Михаил не первый, кто исчез в нашем районе при похожих обстоятельствах.

И тут началось самое интересное.

За последние полгода в районе пропало четыре человека. Все мужчины от 25 до 40 лет, все имели финансовые проблемы. Один был должен микрозаймовой компании, другой проиграл в казино, третий взял деньги у частного кредитора.

— А четвёртый? — спросил я.

— Четвёртый украл деньги с работы. Небольшую сумму, но уголовное дело завели.

— И что у них общего?

— Все исчезли после знакомства с некими людьми, которые обещали помочь решить финансовые проблемы. Быстро и без лишних вопросов.

— А потом появлялись под чужими именами в квартирах-лабораториях?

— Пока мы знаем только об одной такой квартире. Вашего соседа. Но после обыска началась проверка всех подозрительных адресов в районе.

Анна вдруг спросила:

— А где сейчас мой брат? Он жив?

Андрей Петрович помолчал:

— Не знаем. В квартире его не было. Но и тела мы не нашли.

— Значит, есть надежда?

— Всегда есть надежда.

Но по лицу участкового было видно, что надежды он даёт немного.

После дачи показаний я поехал домой. Голова шла кругом от всей этой информации. Лаборатория наркотиков, исчезнувшие люди, поддельные документы... Во что же я ввязался?

Но самое странное было впереди.

Вечером, часов в девять, ко мне домой пришёл незнакомый мужик. Средних лет, в костюме, вежливый. Представился Сергеем Викторовичем.

— Можно поговорить? По поводу вашего соседа.

— А вы кто?

— Частный детектив. Меня наняли заинтересованные лица.

— Какие заинтересованные лица?

— Те, кому небезразлична судьба пропавших людей.

Пригласил в квартиру. Сергей Викторович сел, достал блокнот:

— Вы ведь наблюдали за квартирой 87 довольно долго?

— Да, месяца полтора.

— И видели регулярные приезды фургона?

— Видел.

— А не замечали ли вы других машин? Может быть, легковых?

Задумался. А ведь действительно, были и легковые. Чёрные иномарки, иногда приезжали днём. Я тогда не придал значения.

— Были. Но редко.

— Можете вспомнить модели, номера?

— Частично. У меня записи есть.

— Отлично. А скажите, вы не видели, чтобы из квартиры кого-то выводили или выносили?

Вот тут я призадумался всерьёз. А ведь была одна ночь, недели две назад. Я проснулся от шума во дворе, выглянул в окно. К подъезду стояла скорая помощь. Двое санитаров что-то грузили в машину на носилках. Подумал тогда — кому-то плохо стало из соседей.

— Была скорая помощь. Ночью.

Сергей Викторович насторожился:

— Когда именно?

— Числа 15-го прошлого месяца. Около двух ночи.

— Что вы видели?

— Двое в белых халатах выносили носилки. Накрытые простынёй.

— Человек был жив?

— Не знаю. Не шевелился.

Детектив что-то быстро записал:

— А номер скорой запомнили?

— Нет, слишком далеко было.

— А потом эта машина ещё приезжала?

— Нет, больше скорых не видел.

Сергей Викторович закрыл блокнот:

— Спасибо за информацию. Очень ценные сведения.

— А кто вас нанял? И почему полиция не знает этих деталей?

— Полиция знает. Мы с ними сотрудничаем. А кто именно меня нанял... Скажем так, родственники пропавших людей объединились. Хотят найти своих близких.

— И что думаете, живы они?

Детектив встал, направился к двери:

— Не знаю. Но случай с носилками... Это не очень хороший знак.

После его ухода я долго не мог заснуть. Мысли лезли самые мрачные. А что, если этих людей принуждали работать в лаборатории? А когда они становились не нужны или пытались бежать...

На следующее утро проснулся от звонка участкового:

— Срочно приезжай. Новые обстоятельства.

В отделении была суматоха. Анна сидела в коридоре с заплаканными глазами, а из кабинета доносились обрывки разговора:

— ...нашли ещё две квартиры...
— ...тот же почерк...
— ...одного живого зацепили...

Андрей Петрович вышел ко мне:

— Ночью взяли ещё одну группу. По твоим записям номера пробили, вышли на сеть. Три квартиры-лаборатории в разных районах.

— И что там?

— То же самое. Оборудование, химикаты, поддельные документы. И в одной квартире нашли человека.

— Живого?

— Живого, но... в плохом состоянии. Наркотическое отравление, истощение. Сейчас в реанимации.

— Он может говорить?

— Пока нет. Но документы при нём были. Один из пропавших.

Анна подошла к нам:

— А Миша? Про Мишу что-нибудь?

Участковый покачал головой:

— Пока нет. Но мы проверяем все больницы, морги... Может быть, та скорая помощь...

Он не договорил, но мы все понимали, что он имеет в виду.

— А кто за этим стоит? — спросил я.

— Серьёзная организация. У них связи в медучреждениях, документооборот поставлен, сеть квартир по всему городу. Это не кустарщина.

— И что дальше?

— Дальше начинается самое интересное. Тот человек, которого нашли живым, если очнётся — может многое рассказать. А пока мы разбираем документы из квартир.

К вечеру Андрей Петрович снова позвонил:

— Наш свидетель пришёл в себя. Завтра утром будем брать показания. Хочешь присутствовать? Может быть, твои наблюдения помогут задать правильные вопросы.

Согласился, конечно. Любопытство взяло верх.

А ночью произошло событие, которое всё изменило.

Проснулся от странного звука. Как будто кто-то аккуратно постучал в окно. Выглянул — никого. Но на подоконнике лежал белый конверт.

Внутри была записка: «Прекрати лезть не в своё дело. Иначе станешь следующим соседом в интересной квартире.»

И фотография. Я сам, иду из отделения полиции.

Значит, они знают, кто я такой. И следят.

Утром показал записку Андрею Петровичу. Лицо у него стало серьёзным:

— Значит, нащупали нерв. Это хорошо.

— Как это хорошо? Мне угрожают!

— Значит, боятся. А когда боятся — делают ошибки.

— А если не ошибки сделают, а меня...

— Обеспечим охрану. Но показания того свидетеля нам нужны позарез. Без них дело развалится.

Поехали в больницу. Свидетель оказался молодым парнем лет тридцати. Худой до костей, глаза потухшие, руки трясутся.

— Меня зовут Олег, — сказал он слабым голосом. — Олег Петров. Я исчез два месяца назад.

— Что с тобой происходило?

— Меня заставляли работать в лаборатории. Варить наркотики. Говорили — отработаешь долг и отпустят.

— Какой долг?

— Я проиграл деньги. В казино. Миллион рублей. Пришли ко мне люди, предложили работу вместо денег.

— И ты согласился?

— А выбора не было. Сказали — либо работаешь, либо...

Он не договорил, но жест был красноречивым.

— А других людей видел?

— Было нас четверо. В разных квартирах, но иногда переводили. Один парень, Миша, всё пытался сбежать...

Анна вскочила:

— Миша? Как он выглядел?

Олег описал внешность. Анна заплакала — это был её брат.

— Что с ним стало? — прошептала она.

— Его увезли две недели назад. Сказали, что в больницу. Он отравился химикатами, сознание терял...

Скорая помощь. Носилки под простыней. Теперь всё сходилось.

— А куда увезли, не знаешь?

— Нет. Но обычно таких в морг отвозили.

Продолжение следует. В следующей части расскажу, что мы обнаружили в морге, кто стоит за всей этой схемой, и удалось ли найти Михаила живым. А главное — как эта банда решила со мной разобраться.

Третья часть будет жёсткой. Если не боитесь узнать правду — ставьте плюс.

Новый жилец. Часть 3