Что вы мне ответите, если я вам скажу, что дилогия балетов Назиба Жиганова «Две Легенды» не только повествует о красивых историях спасения женского образа, а является прямым показом тенденций и нужд татарской музыки?
Краткая информационная справка:
Назиб Жиганов – главный консерватор татарской музыки и идейный вдохновитель многих композиторов Татарии времен ТАССР. Назиб Гаязович, основав и возглавив казанскую консерваторию, видел своей главной целью сохранение всего богатства татарской культуры (тут следует понимать, что я использую трактовку Назиба Гаязовича – под культурой он, в большинстве случаев, понимал именной музыку. Художники, no hate pls.) С высоких трибун он говорил о тенденциях в сохранении и развитии культурной красоты татарской мелодии, и что путь наш должен простираться в тенденции сохранения (ЗАПОМНИМ, ТУТ ВАЖНО).
Однако Жиганов, в первую очередь, был Музыкантом и композитором, а уже во вторую очередь – членом союза композиторов ТАССР. И, как музыкант, он видел совершенно иную картину будущего, но говорить ему о ней нельзя было – не позволял статус и, если угодно, образ. Алексей Егоров, внук Жиганова, говорил, что Назиб Гаязович «понимал, что нелепо на пленумах раскрывать душу».
Жиганов, в отличие от своих коллег, не сильно боялся западных новшеств, что идут извне, точнее он не видел в них «заразы» и поддерживал, как мог, смелых новаторов, что подают надежды.
Одной из таких «надежд» стала небезызвестная София Губайдулина. Да-да, та самая женщина, что пишет странненькую музыку. Губайдуллина, будучи студенткой консерватории, привлекла своими юношескими произведениями внимание Жиганова настолько, что тот в характеристике Губайдулиной-пианистики написал: «Окончив консерваторию по классу фортепиано, Губайдулина должна продолжать обучение по классу композиции».
Говоря коротко и проще, он видел в Софии новый свет для татарской музыки, и считал, что именно она может стать новой точкой в музыкальной истории Татарии. Но не срослось…
Выпускник Казанской консерватории, композитор Лоренс Блинов вспоминал, как на одном из занятий Жиганов назвал Губайдулину «изменщицей»: «Ведь сама татарка переехала в Москву и пишет чудовищную музыку, порвала с фольклором».
Дальше под взор Жиганова упал Шамиль Шарифуллин – тоже человек-новатор, его творчество вызывало споры и разногласия, однако не считалось «запретным». Однако Назиб Гаязович поддерживал новую волну, на одном из заседаний он сказал: «Я не боюсь, когда композитор молодой, пусть его заносит. Заносит талантливого человека, не талантливого никогда не заносит».
То есть Жиганов, понимая необходимость в обновлении, поддерживал перспективных в этом плане композиторов и защищал их, что говорит о многом.
На этом информационная часть закончилась. Теперь начнется мясо.
Для тех, кто не знает – балеты из одной дилогии «Зухра» и «Нжери» были написаны в 1946 и 1971 годах соответственно. Оба повествуют о судьбах девушек.
Сюжет «Зухры»: Девушка страдает от тирании родителей, постоянно выполняет непосильные задания по дому. И вот, в одну ночь, ей было приказано наполнить бездонную посудину водой. А если не справится, то быть беде. Зухра носила воду до тех пор, пока обессилено не упала на землю и не взмолилась к Луне, что светила на небе, с просьбой забрать ее к себе. Луна ответила на ее мольбы и послала к ней Луч, что забирает Девушку на Луну. И теперь на Луне можно увидеть силуэт Девушки с коромыслом, а рядом звезду, что ярко горит. По легенде, эта звезда носит имя Зухры.
Красиво? Красиво! А теперь мы обратимся к образным составляющим сюжета.
Родители – тираны, что диктуют своё и не считаются с дочкой.
Напомню –40-е года…Татарстан…Мне продолжать? Думаю, что достаточно КРАСочНО.
Вода. Вода имеет устоявшийся символизм. Вода – значит информация. Какая бы не была – новая или старая, нужна или не нужная – но информация.
Девушка – олицетворяет культуру.
Музыка находится под гнётом, ей насильно навязывается непосильная информация. Однако приходит спаситель и забирает её на небо, где её теперь никто не тронет. А мы можем лишь смотреть и наслаждаться её красотой.
1946 год… Консерватория основана в 1945.
Сюжет «Нжери»: Была засуха. Были созваны старейшины, колдуны, знахари, чтобы понять, как решить проблему. Они пришли к выводу, что пойдет дождь и озёра наполнятся водой лишь тогда, когда в жертву будет принесена красивейшая Нжери.
Отец Нжери всё рассказал ей, и та спрашивает: «Правда ли, что ты сказал: Пусть погибнет моя Нжери во имя спасения моего народа?», тот отвечает: «ДА». И пошёл дождь, что намочил землю под ногами Нжери. Нжери пошла к матери – тот же вопрос, тот же ответ. Вода начала набираться и намочила щиколотки. Нжери идёт к Деду. Вопрос – ответ. По колено. И так далее, пока не наполняется то место, где стоит Нжери по самое горло. Все говорят, что она должна погибнуть во имя народа. Нжери взывает к небу, упрашивая о дожде, и тонет в набирающемся озере.
Приезжает тут же Юноша, что является женихом Нжери. Он ищет её и узнаёт, что она утонула в озере. Хлыстом он надвое разделяет воду в озере одним ударом, но в ответ он слышит голос Нжери с тем же вопросом… Он отвечает со слезами на глазах «Да». И из воды появляется Нжери – ещё более красивая и прекрасная, чем раньше и уходит вместе с женихом вместе жить. И женятся, и детей имеют.
Тут картина иная, чем в Зухре.
Смотрите. Изначальное безопасное место – Небо. Теперь является источником воды (читаем – информации) и угрожает нашей Девушке (читаем – Культуре). Родители не являются ни угрозой, ни спасением. Они лишь являются зрителями действа. Юноша, что раньше являлся путем спасения, теперь же с болью в сердце должен отпустить Девушку в Воду, чтобы та вышла из нее обновленная и прекрасная.
1971 год. Вопрос западных новшеств стоит не так остро, как в 60-е. Именно в этом году пишется балет татарским композитором на африканскую легенду. После «Нжери» Жиганов напишет 13 симфоний, что будут разными по иедйным содержаниям и по способам выразительности. Польется Вода. Неиссякаемым потоком.
То есть, Жиганов нам говорит, что изначально нужно было сохранить имеющееся, чтобы оно горело и привлекало всех, кто видит. И чтобы Музыка жила и была светилом – пусть она уставшая, пусть изнеможённая, но мы должны ее сохранить. А затем, после всех социальных волнений, когда появится больше свободы, самолично принести в музыку столько нового, чтобы она переродилась, обновилась и зацвела новыми красками.
Жиганов не был против нового, западного, чужого. Он хотел сберечь и преумножить родное и близкое сердцу и делал для этого все возможное, как мог и как умел. Его творчество непонятное ровно настолько, насколько это требуется.
Если хочешь понять, что написано – ты поймешь.
Ведь, если не можешь, значит не готов.