Как же хочется любви. Хоть какой-нибудь. Хоть безответной. Чтобы потренировать душевные мышцы. Чтоб не забыть, как она, душа, трепещет.
Ида цепляет спицей нитку, просовывает в петлю, вздыхает, подтягивает вязаное полотно, щурит глаза. После смерти Вити у неё появилась странная привычка часто моргать.
- Если проецировать на отношения фрактальные правила, то женщины должны вести себя как яйцеклетки. А мужчины как живчики. Иначе нарушается ритм и происходит сбой, который ведёт к хаосу. - Лада подтягивается, выставляя вперёд маленькую грудь в кружевном лифчике. Ажурное кружево просматривается сквозь тонкий синтетический халатик.
Хорошо ей рассуждать. Муж под боком. Тот ещё живчик. А ей, Иде, как быть? Сидеть и не рыпаться как яйцеклетка? Так она и не рыпается. Куда ей рыпаться с ребёнком на руках. Она всё про себя знает, всё понимает, красотой, как Ладка не блещет, тут хоть рыпайся, хоть не рыпайся.
- Это что будет? - покусывая нижнюю губу, Лада рассматривает фиолетовое полотно, сползающее по коленям Иды.
- Да так... - уклончиво отвечает Ида.
Ни что это не будет. И вяжет она... От тоски, чтоб руки занять и мысли. Каждый вечер вяжет, потом распускает, и снова вяжет бесконечное полотно своего одиночества.
- Ну как ты? - Лада пододвигает табуретку, подсаживается поближе. - Отошла хоть?
Её злит сочувствие подруги, у которой всё в ажуре. Злит чужое счастье. Так злит, что нервное моргание не прекращается. Одни они с Филькой остались. Одни одинёшеньки, без каких-либо средств к существованию. Свекровь не то, что помогать, даже знать их отказывается. В смерти сына винит. Ну конечно! Кто виноват? Невестка! Так её дома нет. Зато плащ на вешалке... Эх! И ладно бы в упрёк ставила, что Иды рядом не оказалось в момент, когда Витюша кровью истекал. Так нет ведь, оказывается, вина её уже в том, что голову сыну её задурила. Что ноги раньше времени раздвинула, а потом беременностью своей шантажировала. Заставила жениться и свадьбу сыграть с покойником за перегородкой. Вот и забрал дед с собой Витюшу. Жертву себе забрал.
Совсем из ума свекровь выжила. Какие-то страсти всё рассказывает. Про привидения, кресты именные. В маразм впала, хоть вроде не старая ещё. Всего-то сорок пять ей, а с головой уже не дружит. Видать смерть сына подкосила. Такое бывает. Но ладно она невестку знать не хочет, но внук-то причём? Внук-то её родной. Но и от внука Муза Львовна отказалась. Надо ещё проверить, говорит, от Витеньки ли ребёночек. Тест на ДНК сдать. И что это ей в голову пришло? Телевизора насмотрелась или кто про их отношения с Сёмой рассказал? Как бы там ни было, но никаких тестов над ребёнком проводить Ида не позволит. Обойдётся без её помощи.
Хотя туго, конечно. Ведь и от тётки помощь прекратилась. Попёрли тётку из заведующих, в конторе теперь работает канцелярской крысой, бумажки перебирает. А что от бумажек проку?
Вот и пришлось работу искать. А куда она без образования. Только что уборщицей. В уборщицы и пошла. Школьные туалеты мыть. Только какая зарплата у уборщицы. Копеечная. И даже пенсия по смерти мужа положение не улучшает. Приходится крутиться. По полям ездить, подбирать остатки урожая после уборки. Где капусту, где морковку, где лук, да картошку. Наберет в мешок и домой тащит. Тяжёлый мешок, а её жизнь ещё тяжелей.
- Хорошо в родительском доме, а всё равно сюда тянет, в своё гнёздышко, - щебечет Лада, почти всё лето проведшая с сыном на юге у родителей. - Витаминов наелись столько, что на всю зиму теперь хватит, да ещё с собой в виде варений привезли. Димка сумки еле до дома доволок. Ворчал, зачем банки возим, что таскать ему - спину рвать. Но когда сели чай пить, я баночку сливового повидла открыла, да на булку намазала... Сначала сливочное масло, потом повидло, а сверху ещё и грецким орехом выложила, ммм... Сразу тёщу добрым словом вспомнил, не зря, выходит, надрывался... - Лада закатила красивые глазки и рассмеялась счастливым смехом.
- Ты бы мужа надолго-то не оставляла... - Веки Иды нервно заморгали, зрачки замельтешили.
Смех оборвался, Лада уставилась на Иду.
- А то. Пока ты у родителей... Димка твой... - Ида замолчала, спицы в руках заискрились металлическим блеском.
- Ну что Димка? Что? Говори?
- Не хочется мне, Лада, но... Как ты сказала про мужиков? Живчики? Я, конечно, свечку не держала, но не всегда твой живчик домой ночевать приходил.
- Так он же в командировки...
- Угу. Только чего он из командировки в повседневной одежде возвращался?
- Мало ли... - пухлые розовые губки сжались в морщинистый бантик, а ажурный лифчик заколыхался тяжёлым дыханием.
- Ну-ну, - Ида опустила вспыхнувшие злорадным удовольствием глаза. Застучала спицами.
Лада бросила невидящий взгляд в окно, повернулась и вышла из кухни. Гулкий хлопок двери в комнату Иванихиных растянул губы Иды в торжествующую улыбку. Она вынула из полотна спицы и дёрнула за нитку.
Публикуется на Литрес, Ридеро, Амазон