Невозможность объяснить многие природные явления и связанные с ними бедствия (такие как засуха, наводнения или нашествия насекомых, зачастую приводивших к неурожаю, а значит, и к страшному голоду) заставляли людей приписывать эти события к деяниям потустороннего мира. Необходимость найти виновного в обрушившихся на страну, город или деревню бедах зачастую приводила к тому, что во всех неудачах местные жители обвиняли своих же земляков, заподозренных в колдовстве.

Уже кодекс вавилонского царя Хаммурапи, правившего в 1793-1750 годах до н. э устанавливал смертную казнь за колдовство, а также содержал запись об "испытании водой", которое впоследствии в разных вариациях широко применялось в средневековой Европе. Согласно этой статье кодекса, если человек был обвинён в колдовстве другим человеком, но при этом явных доказательств его вины не было, обвиняемый должен был пройти испытание перед Богом реки. Суть его заключалась в следующем: связанного обвиняемого опускали в холодную воду и смотрели, что будет дальше. Если обвиняемый тонул, значит, Бог реки забрал его к себе как виноватого. Если человеку удавалось выплыть, значит, он был чист и невиновен перед богами. Иногда испытуемого обвязывали за пояс верёвками, чтобы успеть вытащить, если он начнёт тонуть. Если обвиняемому не удавалось выплыть, то его признавали виновным, и после его смерти отдавали все его имущество доносчику. Если же обвиняемый после испытания оставался и живым и невредимым, то его признавали невиновным, а того, кто бросил на него обвинение, убивали, после чего бывший испытуемый забирал себе дом доносчика.

В средневековой Европе церковь поначалу не считала колдовство глобальной проблемой, а поэтому не проводила массовых репрессий за занятие им. Первый известный случай, когда женщина была осуждена за занятие магией, произошел лишь в 1324 году, когда на скамье подсудимых оказалась ирландская аристократка Алиса Кителер. Дело в том, что за свою жизнь Алиса была замужем аж четыре раза ввиду того, что ее мужья раз за разом подозрительно скоропостижно умирали. Леди Кителер же при этом наследовала их имущество, благодаря чему превратилась в одну из самых богатых женщин в округе. Когда заболел ее четвертый муж Джон ле Поэр, он сам и его дети от предыдущих браков стали подозревать Алису в наведении порчи. Вскоре ле Поэр нашел в вещах жены мешок с разными снадобьями и порошками, которые применялись в черной магии, после чего незамедлительно донес властям на свою супругу.

Согласно выдвинутому против Алисы обвинению, она "с помощью колдовских мазей, приготовленных из внутренностей принесённых в жертву Сатане петухов и мозга некрещёных младенцев заколдовала до смерти и смертельных болезней всех своих мужей". В роли обвинителя выступал епископ Оссорийский Ричард де Ледред, который после церковного расследования попытался арестовать леди Кителер, однако сделать этого не сумел. Поняв, что запахло жареным, Алиса бежала в Дублин, где, использовав свои многочисленные связи в высших кругах, сумела подкупить нужных людей и добилась того, что в тюрьму был брошен сам епископ. Впрочем, Ледред провел в тюрьме всего лишь 17 дней и, выйдя на свободу, все же сумел добиться того, чтобы Алису осудили за колдовство. Спасаясь от эшафота, леди Кителер бежала в Англию, а ирландский суд заочно осудил ее и конфисковал все земельные владения Алисы. Также судьи приговорили к смертной казни служанку опальной леди Петрониллу де Мит, которая была обвинена в пособничестве своей госпоже и признана ведьмой. 3 ноября 1324 года ее заживо сожгли на костре.

Особого размаха борьба с колдовством в Западной Европе достигла в период с конца XV по середину XVII веков. В 1428 году в швейцарском кантоне (административный округ) Вале началась первая систематическая европейская охота на ведьм и колдунов, которая длилась восемь лет и привела к гибели 367 человек. В том году в герцогстве Савойя, к которому относился Вале, разгорелся конфликт между местной знатью, приведший к большой напряжённости в регионе и фактически разделивший все общество на сторонников и противников могущественной дворянской семьи Рарон, против которой восстали другие знатные кланы. В атмосфере взаимной ненависти люди стали видеть друг в друге врагов и довольно быстро пришли к выводу, что в начавшейся смуте виноваты темные силы.

7 августа 1428 года делегаты от семи районов Вале потребовали от властей начать расследование против орудующих в Савойе неизвестных ведьм и колдунов. Вскоре после этого начались массовые аресты местных крестьян, на которых поступали доносы от их же односельчан. Обвиняемые были подвергнуты пыткам, в ходе которых некоторые из них признались в связях с Дьяволом, а другие рассказывали, что они обладают способностью превращаться в оборотней. На последующем за этим суде все арестованные были приговорены к смертной казни через сожжение. В назначенный час их привязали к лестнице, приставленной к столбу вокруг которого был разожжён костёр, с деревянным распятием в руках и мешочком пороха, повешенным на шею. Некоторых перед сожжением в последний момент обезглавливали, тем самым "даруя им облегчение". Тела тех, кто не пережил пыток во время допросов, также были сожжены. Собственность казнённых отдавали их родственникам только в том случае, если они могли присягнуть в своей непричастности к колдовству, в противном случае собственность переходила к местной знати.

После выхода в 1484 году буллы папы Иннокентия VIII, в которой тот приравнял ведовство к ереси и наделил инквизицию полномочиями для ее уничтожения, охота на ведьм стала настоящим мейнстримом всего Западного мира. Также огромное влияние на сознание европейского общество оказал опубликованный в 1486 году и впоследствии переведенный с латыни на множество языков трактат "Молот ведьм", написанный инквизиторами Генрихом Крамером и Якобом Шпренгером. В данной книге описывалось все, что было известно о ведьмах с древнейших времен, а также перечислялись наиболее эффективные методы по их выявлению. В частности, именно благодаря "Молоту ведьм" в европейскую культуру прочно вошел образ летающей по воздуху по ночам и поклоняющейся дьяволу женщины.

Авторы заложили в своем произведении идею того, что женщины в силу своей природы выступают источником зла и похоти и повинны во всех несчастиях, с которыми столкнулось человечество, начиная с изгнания из рая и заканчивая войнами, болезнями и падениями цивилизаций. Мужчины же, с точки зрения авторов "Молота", выступают жертвами женского коварства и женской магии. Подводя итог своим рассуждениям, Крамер и Шпренгер заключали, что большинство женщин рано или поздно станут ведьмами, и единственный способ для них избежать такой участи - принять обет целомудрия и стать монахиней. При этом в трактате все же упоминаются и мужчины-колдуны, которых на сделку с демонами толкает их желание приобрести большую власть, однако их количество в сравнении с женщинами-ведьмами незначительно.

Пик охоты на ведьм в Европе пришелся на период с 1585 по 1660-е годы. За это время в Германии, Швейцарии, Франции, Шотландии и Англии произошло около 100 тысяч процессов, в результате которых погибло около 50 тысяч жертв. К тому времени в Европе произошла реформация, которая разделила европейский регион на протестантские и католические государства. Однако, несмотря на серьезные разногласия в вопросах религиозных обрядов, и протестанты, и католики сходились в едином мнении, что ведьм и колдунов надо сжигать. В католических странах дела о колдовстве рассматривались инквизицией, а в протестантских государствах подобные приговоры выносил исключительно светский суд.

В 1562 году в Англии стараниями королевы Елизаветы был издан закон против колдовства, предусматривающий смертную казнь за занятие черной магией. После смерти королевы в 1603 году ввиду отсутствия у нее детей на английский престол взошёл шотландский король Яков I - родственник покойного английского монарха Генриха VIII. Яков на протяжении всей своей жизни искренне верил в существование тёмных сил и еще в начале 1590-х годов пришёл к убеждению, что шотландские ведьмы строят против него козни. После своего визита в Данию король организовал суд над ведьмами из Норт-Бервика, которых он обвинил в том, что они вызвали шторм, в который угодил королевский корабль на обратном пути из Дании в Шотландию. В 1597 году Яков написал книгу "Демонология", в которой наставлял своих последователей, что они должны осуждать и преследовать любых сторонников или практиков колдовства. Другими словами, в Англии началась активная борьба с темными силами.

В тот год в графстве Ланкашир начался судебный процесс против ведьм, проживающих в окрестностях города Пендл-Хилл. Все началось с того, что некая Алисон Девайс как-то раз повстречалась на проселочной дороге с торговцем Джоном Лоу. Женщина обратилась к Джону с просьбой дать ей несколько серебряных булавок, но тот сделать это отказался, после чего Девайс послала Лоу вслед проклятие. В скором времени мужчину разбил паралич (скорее всего, из-за инсульта), вследствие чего он обвинил в постигшем его несчастье Алисон Девайс и её чары. Дело дошло до суда, на котором Алисон призналась, что "натравила самого дьявола на Джона Лоу", а также рассказала, что в колдовство её втянула родная бабушка, Элизабет Саутернс, которая прекрасно разбиралась в травах и была кем-то вроде врачевательницы. Помимо этого, Девайс обвинила в колдовстве членов другого местного семейства, а именно пожилую Энн Уиттл и её дочь Энн Рэдферн. Считается, что это был акт возмездия со стороны Девайс, так как представители ее рода долгое время враждовали с семейством Уиттл.

В результате суд привлёк почти всех членов обеих семей к разбирательству, в ходе которого, видимо, под пыткой каждый подозреваемый оговорил себя и своих родственников. Так обе пожилые женщины, Саутернс и Уитлл, сознались суду в том, что продали души дьяволу. Всего же по делу о ведьмах Пендла перед судом предстали 12 человек. Старуха Элизабет Саутернс не дожила до оглашения приговора и скончалась в темнице, а из оставшихся 11-ти все, кроме девушки по имени Элис Грей, были признаны виновными в колдовстве и приговорены к смертной казни.

Самая крупная охота на ведьм в Европе произошла в немецком католическом княжестве Бамберг, входившего в состав Священной Римской империи. Все началось в 1626 году, когда люди обратились с петицией к местным властям, спрашивая у них, почему те не преследует ведьм и колдунов, пославших морозы, чтобы уничтожить их посевы? Возможно, в стукнувших морозах и правда была рука дьявола, но все же более вероятно, что данный природный катаклизм был связан с Малым ледниковым периодом, наблюдавшимся тогда на территории современной Германии и приводившего в разных местах и в разное время к неурожаям. Как бы то ни было, после полученной петиции принц-епископ Бамберга Иоганн Георг Фукс фон Дорнхайм инициировал расследование, в результате которого одна из местных жительниц призналась в том, что это она вызвала мороз, а также дала показания на других горожан, замешанных в колдовстве. В результате дальнейших следственных действий были арестованы сотни местных жителей, которые под пытками один за другим признавались в участии в шабашах, злонамеренной магии и сношениях с сатаной.

Вскоре пойманных колдунов стало так много, что в 1627 году в Бамберге был построен "Дом ведьм" - специальная тюрьма для людей, обвиненных в колдовстве. Всего за время бамбергской охоты на ведьм на кострах было сожжено около 1000 человек всех возрастов, полов и сословий. Гонения на ведьм в Бамберге пошли на спад лишь со смертью в 1630 году епископа Фридриха Фёрнера, сыгравшего ведущую роль в судебных процессах над немецкими чародеями. Да и поддержка репрессий среди населения начала угасать, поскольку люди всё больше осознавали, что отныне каждый рискует оказаться на костре. В июле 1631 года император Священной Римской империи Фердинанд II назначил Антона Винтера, известного противника охоты на ведьм, новым главой Комиссии по борьбе с ведьмами при князе-епископе в Бамберге. Под его руководством комиссия освободила всех заключённых "Дома ведьм" и окончательно прекратила истерию мракобесия в Бамберге.

Во Франции самая крупная кампания по охоте на ведьм была связана с "Делом о ядах". После подозрительной смерти в 1672 году офицера кавалерии Годена де Сен-Круа, его люди нашли у покойного бумаги, компрометирующие его любовницу, маркизу де Бренвилье. Из них следовало, что ради получения наследства маркиза отравила отца, двух братьев и сестру. В июле 1676 года де Бренвилье была приговорена к пытке питьём (способ пытки, при котором жертву вынуждают пить большое количество воды в течение короткого времени, что приводит к растяжению желудка и отравлению водой), после чего ей отрубили голову. В результате этого случая французский король Людовик XIV, испугавшийся возможного отравления, приказал шефу парижской полиции Габриэлю Николя де ла Рейни разобраться, чем занимаются в Париже гадалки и алхимики и не приторговывают ли они "порошками для отравления монарха". Все подававшиеся на стол Людовика кушанья отныне должны были предварительно дегустироваться слугами в его присутствии.

В 1677 году де ла Рейл вышел на некую даму Монвуазен, которая продавала приворотные зелья и отравы жёнам версальских дворян. Под пытками Монвуазен призналась в преступлениях и оговорила многих королевских придворных. В феврале 1680 года она была сожжена на костре на Гревской площади. Вследствие ее показаний было арестовано 400 человек и вынесено три десятка смертных приговоров. После опалы, постигшей основных фигурантов, дело было велено замять, а ключевых свидетелей - заточить в отдалённых крепостях. Некоторые историки считают, что именно после этого дела во Франции появился знаменитый узник "Железная Маска", который содержался в ряде французских тюрем, в том числе в Бастилии. Лицо узника никто не видел, поскольку он носил маску из чёрного бархата. На протяжении 34 лет его охранником был один и тот же человек, Бенинь Доверн де Сен-Мар. Личность узника до сих пор остаётся загадкой, но это явно был кто-то из королевских придворных, попавших в опалу монарху.

Рассказывая об охоте на ведьм, разумеется, нельзя обойти стороной и самый знаменитый подобный процесс, проходивший с февраля 1692 по май 1693 года в городе Сейлем (или, как принято в русскоязычной литературе - Салем), что находится в нынешнем американском штате Массачусетс. Деревня Сейлем, рядом с которой вскоре появился и одноимённый город, была одним из первых поселений, основанных пуританами (радикальные протестанты, проповедовавшие скромную и аскетичную жизнь) из числа английских переселенцев. Пуритане были религиозно-фанатичными людьми, и любые бедствия и невзгоды, такие как потерю урожая, смерть детей, плохую погоду и т.д., они объясняли божьим гневом либо происками ведьм. В январе 1692 года у дочери пуританского пастора Сэмюэла Пэрриса, 9-летней Элизабет, а также у его племянницы Эбигейл, появились симптомы неизвестной болезни: девочки кричали, издавали странные звуки, прятались под мебелью, а их тела принимали необычные позы. Также дети жаловались на то, что ощущают, будто кто-то постоянно колет их булавкой и ножом. Когда Пэррис пытался читать проповедь, они затыкали уши. Доктор Уильям Григгс, к которому пастор обратился за помощью, решил, что причиной болезни стало воздействие ведьмы. Вскоре заболевшие девочки указали на предполагаемую ведьму - девушку по имени Титуба (африканка или индианка), бывшую служанкой-рабыней в доме Пэррисов, которая рассказывала им о колдовстве.

Вскоре симптомы одержимости проявились и у других детей Сейлема, что спровоцировало среди местных жителей настоящую параною, приведшую в конечном итоге к аресту более 200 человек, обвиненных в колдовстве. Состоявшиеся в скором времени суды приговорили 20 человек к смертной казни, а еще около 200 человек к разным срокам заключения.

Уже в 1697 году судьи признали, что совершили ошибку в Салемском процессе, а в 1702 году их решение официально было признано незаконным. В 1706 году Энн Патнам, одна из свидетельниц, обвинивших подсудимых в колдовстве, заявила, что была обманута дьяволом и давала показания против невинных людей. Среди версий, объясняющих произошедшее в Сейлеме, есть версия отравления местных жителей ядовитым веществом, вызвавшим массовый интоксикационный психоз, а также просто сговор детей. В 1976 году биохимик Линда Капореа из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре выдвинула предположение, что галлюцинации у девочек были вызваны отравлением ржаным хлебом, поражённым грибком, известным как спорынья.

Охватившая Европу борьба с колдовством привела к появлению профессиональных охотников на ведьм, самым известным из которых является англичанин Мэтью Хопкинс. В своем трактате "Обнаружение ведьм" Мэтью заявлял, что это не он выбрал себе призвание, а призвание нашло его. Однажды Мэтью подслушал ночной разговор восьми женщин, которые недалеко от его дома обсуждали свои коварные, нечестивые планы и приносили жертвы сатане. Позже против этих женщин возбудили дело, и Мэтью выступил обвинителем на процессе, на котором он понял, что хочет посвятить свою жизнь борьбе с прислужниками дьявола.

Доподлинно неизвестно, действовал ли Хопкинс с согласия официальных властей или это одобрение было негласным, но, как бы то ни было, Мэтью с завидным рвением взялся исполнять обязанности инквизитора. Вместе со своим напарником Джоном Стерном он путешествовал по восточным городам Англии, куда их за деньги приглашали местные власти, чтобы напарники изловили ведьм в этих владениях. Прибывая в город, охотники опрашивали местных жителей, выслушивая от них разные слухи и сплетни. Чаще всего Хопкинс обвинял в колдовстве самых непопулярных у местных жителей горожан или односельчан, ведь таком случае было проще доказать вину, отталкиваясь от свидетельств, а также меньше шансов встретить сопротивление со стороны окружающих. При аресте предполагаемой ведьмы или колдуна Хопкинс, пытаясь заставить своего пленника сознаться в преступлениях, нередко прибегал к пытке. Его излюбленным способом мучить подозреваемых была депривация сна - жертве не позволялось спать сутками, а когда она теряла сознание, её грубо будили. Также Хопкинс нанял целую команду женщин, которые занимались исключительно поиском так называемых "отметин дьявола" на телах подозреваемых в колдовстве женщин. Как правило, всегда обнаруживались какая-нибудь подозрительная родинка, которая могла свидетельствовать о том, что подозреваемая заключила сделку с дьяволом.

За 14 месяцев своей деятельности Хопкинс и Стерн отправили на смертную казнь больше людей (их жертвами стали около 300 человек), чем все остальные охотники на ведьм за 160 лет преследования колдовства в Англии. В августе 1647 года Мэтью слёг от болезни и скоропостижно скончался. Ему было около 28 лет.

К концу XVII века интенсивность охоты на ведьм в Европе начала постепенно снижаться ввиду того, что в регионе постепенно рос уровень образования, улучшались условия жизни, а в элитарных кругах вера в колдовство стала считаться дурным тоном. Однако окончательно данное явление завершилось лишь в конце 18 века.

Последней женщиной, приговорённой к смерти за ведовство в Европе, стала швейцарка Анна Гельди, которая с сентября 1780 года жила и работала горничной в доме судьи Иоганна Якоба Чуди. В октябре 1781 года вторая дочка судьи, Анна-Мария, серьёзно заболела - у неё начались судороги, а после рвота, в которой взволнованный отец обнаружил иглы. Чуди немедленно решил, что это Гёльди подмешала его дочке иглы в молоко, после чего уволил горничную и донес на нее властям. Гёльди была арестована и под пытками созналась в сговоре с дьяволом, который явился к ней в образе чёрной собаки. На основании этого признания 13 июня 1782 года Анна Гёльди была приговорена к смерти и в тот же день обезглавлена.

Спустя 226 лет, 27 августа 2008 года, швейцарский парламент признал дело Гельди ошибкой и полностью ее реабилитировал, посчитав, что Анна и доктор Чуди имели любовную связь, и таким способом Чуди избавился от нежелательной беременной любовницы.

Всего по оценкам современных исследователей, за 300-летний период активной охоты на ведьм было казнено около 50 тысяч человек.

Что же до Святой Инквизиции, которой был посвящён данный цикл статей, то она формально просуществовала до 1908 года. В тот год Папа Пий X переименовал сей орган, многие века наводивший ужас на большинство жителей Западной Европы, в "Священную Конгрегацию Священной канцелярии", которой поручил заниматься исключительно внутренними делами церкви, связанными с вопросами веры и морали. Именно это событие считается концом традиционной инквизиции, просуществовавшей 693 года.

P.S. В закрепленном комментарии лежит небольшой рассказ о том, как проходила борьба с колдовством в России.

В 1548 году в семье солдата Джованни Бруно из городка Нола близ Неаполя родился мальчик, которому родители дали имя Филиппо. В возрасте 17 лет юноша поступил в монастырь Сан-Доменико-Маджоре, а 16 июня 1566 года постригся в монахи под именем Джордано. В 1572 году Джордано получил сан католического священника, однако спустя 3 года на его церковной карьере был поставлен крест. В 1575 году, после того, как настоятель монастыря обнаружил в келье Джордано запрещенные католической церковью книги, Бруно пришлось срочно бежать из Неаполя, дабы не оказаться в застенках инквизиции. Проскитавшись несколько лет по разным итальянским монастырям, в апреле 1579 года Джордано отправился в Женеву, в которой он решил навсегда покончить с церковью и впредь жить светской жизнью. Бруно устроился работать в местную типографию, где он стал заниматься исправлением печатных оттисков.

В качестве хобби Джордано посещал различные диспуты, на одном из которых он познакомился с сочинениями врача и философа Парацельса, который считал, что Адам и Ева не являются прародителями всего человечества и что открытие новых материков лучшее тому доказательство. Также Джордано участвовал в диспутах, проходящих при Женевском университете, в котором преподавали протестантскую картину мира (первым ректором этого учебного заведения был сподвижник Жана Кальвина Теодор Беза). На одном таком собрании Бруно представил свою брошюру, посвященную разоблачению ошибок женевского профессора философии Антуана Делафе, в которой перечислялись 20 заблуждений профессора. В результате такого фортеля Джордано вновь обвинили в ереси, и, сбежав от католической инквизиции, он попал в руки "инквизиции" кальвинистской. По результатам расследования суд постановил уничтожить еретическую брошюру, а самого Джордано на две недели посадить в тюрьму и отлучить на этот срок от церкви, хотя он сам никогда не заявлял, что переходил в протестантизм. 27 августа 1579 года церковная комиссия постановила снять отлучение и освободить Бруно, после чего он сразу же уехал из Женевы во Францию.

В 1581 году он стал преподавателем Сорбоннского университета в Париже. Там он обратил на себя внимания французского короля Генриха III, который даже пригласил его ко своему двору. Казалось, что Джордано наконец-то нашел свое место в жизни, однако экстраординарность его взглядов вновь сыграли с ним плохую шутку. На своих лекциях Бруно принялся критиковать логику Аристотеля, считавшегося в католическом мире непререкаемым авторитетом, чем вызвал на себя гнев профессуры Сорбонны. Получив от короля Генриха рекомендательные письма, Джордано собрал вещи и переехал на сей раз в Англию, которая к тому времени окончательно стала протестантской страной. На Туманном Альбионе Бруно вновь стал посещать диспуты, на которых он на этот раз пытался убедить собравшихся в истинности идей Николая Коперника, согласно которым Солнце, а не Земля, находится в центре планетарной системы. Впрочем, сломать убеждение английской элиты в том, что Солнце вращается вокруг Земли, ему так и не удалось.

В 1585 году французский посол Мишель де Кастельно, под чьим покровительством находился Бруно, был снят со своей должности и отозван во Францию. Вместе с ним Англию покинул и Джордано, который после коротко пребывания в Париже переехал в Священную Римскую Империю. По ней беспокойный философ скитался 5 лет и, как всегда, вступал в ожесточенные споры с апологетами веры, в результате чего в 1589 он был вновь отлучен от лютеранской церкви. В конце концов, уставший от постоянных переездов Джордано решился вернуться на родину. В 1591 году он переехал в Италию, где устроился преподавателем в Падуанский университет.

Отличительной способностью ума Бруно была его удивительная память. Он даже создал собственную науку для усиления запоминания – мнемонику. Сам он помнил наизусть сотни книг - от Священного писания до алхимических трактатов. Именно на эту способность Джордано обратил внимание молодой венецианский аристократ Джованни Мочениго, который предложил Бруно за щедрое вознаграждение переехать в Венецию и взять его, Мочениго, к себе на обучение. Джордано принял приглашение и переехал в морскую республику, однако уже через год Бруно обозвал своего ученика безнадежным и не за какие деньги не хотел продолжать обучение Мочениго. Такое поведение учителя жутко взбесило молодого аристократа, в результате чего он в ночь с 22 на 23 мая 1592 года в сопровождении своих слуг ворвался в спальню Бруно, вывел его оттуда и запер на чердаке своего замка, чтобы задержать. На следующий день Мочениго направил венецианскому инквизитору донос на Бруно, в котором сообщил, что - "много раз слышал от Джордано Бруно, что существуют бесконечные миры; что Христос совершал мнимые чудеса и был магом; что Христос умирал не по доброй воле и насколько мог старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое. Также он говорил, что Дева Мария не могла родить; что все монахи ослы, которые позорят мир; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом".

В ночь с 24 на 25 мая Джордано Бруно был доставлен в тюрьму венецианской инквизиции, после чего местные инквизиторы начали собирать улики против подозреваемого. 26 мая были допрошены проживавший в Венеции сиенский книготорговец Джамбаттиста Чотто и венецианский книготорговец Джакомо Бертано. Оба не подтвердили основного содержания доносов Мочениго, но сообщили, что Джордано слывёт человеком неверующим. Сам же Джордано на допросах заявил, что: "Существует бесконечная вселенная, созданная бесконечным божественным могуществом. Ибо я считаю недостойным благости и могущества божества мнение, будто оно, обладая способностью создать кроме этого мира другой и другие бесконечные миры, создало конечный мир". Бруно провозгласил существование бесчисленных отдельных миров, подобных миру этой Земли. Когда инквизиторы спросили, что Бруно думает о Христе, он ответил, "что в нем было такого рода присутствие, благодаря которому можно сказать об этом человеке, что он - божество, и об этом божестве, что оно - человек". Также на допросе Бруно сообщил, что прошло уже приблизительно 16 лет с тех пор, как он в последний раз исповедовался. За эти годы он пару раз пытался получить отпущение грехов, однако священники сказали ему, что они не могут принять у него исповедь, так как Бруно отступник, а соответственно, он не может присутствовать при богослужении. Также Джордано рассказал, что он на протяжении долгих лет находился в еретических странах, был в общении с еретиками и жил как они. В том числе он пил и ел все продукты, включая мясо, во время Великого поста.

Выслушав показания Бруно, инквизиторы заявили ему, что отступничество в течение столь длительного времени ставит Бруно под очень большое подозрение в отношении святой веры. Джордано попросил наложить на себя любое покаяние, даже превосходящее по тяжести обычное покаяние, но не такое, которое могло бы публично опозорить его и осквернить святую монашескую одежду, которую он носил. Летом на Бруно был получен новый донос, на этот раз от монаха Челестино, в котором тот сообщил, что Бруно говорил: "что Христос не был распят на кресте, а был подвешен на столбе с перекладиной в форме костыля, который тогда употребляли, называя виселицей. Что Ада нет, и никто не осужден на муки вечные. Что имеется множество миров, что все звёзды - это миры, и что величайшее невежество - верить, что существует только этот мир; что Каин был честным человеком и поделом убил своего брата Авеля, ибо тот был злодей и палач животных; что Моисей был коварнейшим магом и легко победил магов фараона, будучи более опытным в магическом искусстве. " В конечном счете, именно показания аристократа Мочениго и монаха Челестино и стали основой инквизиционного процесса против Джордано Бруно.

27 февраля 1593 года после года в венецианской тюрьме Бруно по запросу папы Климента VIII был перевезён в Рим. В римских тюрьмах он провёл еще семь лет, не соглашаясь признать свои убеждения ошибкой. Наконец, 10 сентября 1599 года Бруно был предоставлен сорокадневный срок для покаяния, в течение которого уполномоченные инквизиторы убеждали Джовани признать свои "тягчайшие заблуждения и ереси", однако Бруно так и остался непреклонным. В результате этого упорства 8 февраля 1600 года инквизиция объявила Джордано Бруно нераскаявшимся еретиком и передала его на суд губернатора Рима, поручая подвергнуть осуждённого "наказанию без пролития кров", что означало требование казни на костре. По решению светского суда 17 февраля 1600 года Джордано Бруно предали сожжению на площади Цветов в Риме. Палачи привели Бруно на место казни, привязали к столбу, что находился в центре костра, железной цепью и перетянули мокрой верёвкой, которая под действием огня стягивалась и врезалась в тело. Последними словами Бруно были: "Я умираю мучеником добровольно и знаю, что моя душа с последним вздохом вознесётся в рай". После произошедшей казни пепел костра сбросили в реку Тибр.

Все произведения Джордано Бруно были занесены в 1600 году в католический Индекс запрещённых книг и находились в нём до его последнего издания 1948 года. В 1998 году глава Римско-католической церкви Иоанн Павел II отказался рассмотреть вопрос о реабилитации Бруно, считая действия инквизиторов оправданными. На 400-летие смерти Бруно в 2000 году кардинал Анджело Содано назвал казнь Бруно "печальным эпизодом", тем не менее, указал на верность действий инквизиторов, которые, по его словам, "сделали всё возможное, чтобы сохранить Бруно жизнь". Вопреки расхожему мнению, что Джордано Бруно был казнен инквизицией за веру в то, что земля круглая и вертится вокруг Солнца, в дошедшем до нас смертном приговоре не упоминается наука. Джордано был убит исключительно за свои взгляды на религию. Гелиоцентрическая система мира же, предложенная Николаем Коперником и на которую ссылался в своих диспутах Бруно, была запрещена католической церковью только в 1616 году при Папе Павле V, и произошло это во многом из-за работ Галилео Галилео - активного сторонника гелиоцентрическая системы мира.

Галилей родился в 1564 году в итальянском городе Пиза в семье родовитого, но обедневшего дворянина Винченцо Галилея. В 1581 году 17-летний Галилео по настоянию отца поступил в Пизанский университет изучать медицину. В университете он успел основательно ознакомиться с сочинениями античных философов и математиков и заработал среди преподавателей репутацию неукротимого спорщика. Уже тогда он считал себя вправе иметь собственное мнение по всем научным вопросам, не считаясь с традиционными авторитетами, Вероятно, в эти же годы он познакомился и с теорией Коперника. С медициной, впрочем, у Галилея так и не сложилось - ввиду обнищания его отца он больше не мог вносить плату за обучение, в результате чего был отчислен из университета на 3 курсе. Однако к этому времени Галилей сумел зарекомендовать себя как очень талантливый юноша, благодаря чему его на попечение взял богатый покровитель науки маркиз Гвидобальдо дель Монте.

В 1589 году Галилей вернулся в Пизанский университет, но теперь уже не учеником, а профессором математики. В 1592 году он получил место в престижном и богатом Падуанском университете Венецианской республики и вскоре стал самым известным профессором в городе - студенты толпами стремились на его лекции, а венецианское правительство постоянно поручало Галилею разработку разного рода технических устройств.

Однако были у Галилея и недоброжелатели. В 1604 году на него поступил донос в инквизицию, в котором его обвинили в занятии астрологией и чтении запрещённой литературы. Впрочем, падуанский инквизитор Чезаре Липпи, симпатизировавший Галилею, оставил донос без последствий. В 1609 году, узнав об изобретении в Голландии зрительной трубы, Галилей собственноручно сконструировал первый в мире телескоп, с помощью которого он открыл горы на Луне, увидел, что Млечный Путь распадается на отдельные звёзды, а также обнаружил четыре спутника Юпитера. Сделанные с его помощью открытия были настолько поразительны, что даже многие годы спустя находились люди, которые отказывались поверить в изложенные им факты, утверждая, что это иллюзия. После изобретения телескопа Галилей стал самым знаменитым учёным Европы, а в его честь начали сочинять оды, где он сравнивался Колумбом.

В 1610 году Галилео получил доходное место советника при дворе тосканского герцога Козимо II Медичи. Во Флоренции Галилео начинает активно пропагандировать гелиоцентрическую систему мира, чем вызывает сильнейшее раздражение у церкви, считающей в то время теорию вращение Земли противоречившей текстам Псалмов, в которых говорится о неподвижности Земли и движении Солнца. В 1611 году Галилей отправился в Рим, надеясь убедить Папу, что теория Коперника вполне совместима с католицизмом. В Вечном городе он продемонстрировал священнослужителям свой телескоп и предложил посмотреть в него всем желающим. Однако кардиналы для начала создали целую комиссию для выяснения вопроса, не грешно ли смотреть на небо в трубу, но пришли к выводу, что это позволительно. Тем не менее, убедить Папу в том, что Земля это не центр вселенной, учёному так и не удалось.

В 1613 году Галилей опубликовал открытое письмо к своему ученику аббату Кастелли, в котором заявил, что Священное Писание относится только к спасению души и в научных вопросах не авторитетно, так как "ни одно изречение Писания не имеет такой принудительной силы, какую имеет любое явление природы". В конце концов, такое поведение учёного привело к тому, что 25 февраля 1615 года римская инквизиция завела против Галилея дело по обвинению в ереси, а на следующий год, 5 марта 1616 года, Папа Павел V признал всю теорию гелиоцентризма опасной ересью. После такого Галилею ничего не оставалось, кроме как согласиться на закрытие его дела в обмен на отказ от поддержки "коперниканской ереси". В реальности же Галилей на протяжении следующих 16 лет собирал материалы в защиту своей теории и ждал удобного момента для их публикации.

В марте 1632 года Галилео решил, что этот момент настал, и выпустил в свет книгу "Диалог о двух главнейших системах мира - птолемеевой и коперниковой". В ее сюжете лежит диалог между тремя любителями науки: коперниканцем Сальвиати, нейтральным участником Сагредо и простаком Симпличио, твердящим постулаты Аристотеля и Птолемея. Автор воздерживается от суждений о том, какая система мироздания истинна, геоцентрическая или гелиоцентрическая, но вложенные в уста Сальвиати аргументы в пользу последней говорят сами за себя. После выпуска книги Галилей отправил 30 экземпляров своей книги влиятельным духовным лицам Рима, чем, по сути, сам себе подписал приговор.Как говорят, прочитав книгу, Папа Урбан VIII пришел в ярость, так как узнал в простаке Симпличио самого себя и свои собственные аргументы в защиту геоцентрической системы. Книга была немедленно запрещена и изъята из продажи, а Галилея вызвали в Рим на суд инквизиции по подозрению в ереси.

Следствие тянулось с 21 апреля по 21 июня 1633 года. По окончании первого допроса Галилея взяли под арест, однако в заключении он провел всего 18 дней. Такая необычная для инквизиции снисходительность была вызвана согласием Галилея покаяться, а также влиянием тосканского герцога Козимо, непрестанно хлопотавшего о смягчении участи своего старого учителя. Однако за столь недолгий срок Галилея, судя по всему, успели попытать, так как в приговоре были обнаружены следующие слова: "Заметив, что ты при ответах не совсем чистосердечно признаёшься в своих намерениях, мы сочли необходимым прибегнуть к строгому испытанию". После "испытания" Галилей в письме из тюрьмы сообщает, что не встаёт с постели, так как его мучает ужасная боль в бедре.

На церковном суде обсуждалось два основных вопроса: сознательно ли Галилей нарушил эдикт о запрещении теории Коперника и раскаивается ли он в содеянном? Три эксперта инквизиции дали заключение, что книга Галилея нарушает запрет на пропаганду доктрины Коперника. В итоге учёный был поставлен перед выбором - либо он покается и отречётся от своих "заблуждений", либо его постигнет участь Джордано Бруно. На последнем допросе, состоявшемся 21 июня, Галилей подтвердил, что согласен произнести требуемое от него отречение. После этого Галилео объявили "сильно заподозренным в ереси" и приговорили к тюремному заключению на срок, который установит Папа. После оглашения приговора Галилей на коленях произнёс предложенный ему текст отречения. Копии приговора по личному распоряжению Папы Урбана были разосланы во все университеты католической Европы.

Вскоре после вынесения приговора Галилея поселили на одной из вилл Медичи, откуда позднее он был переведён во дворец своего друга, архиепископа Пикколомини в Сиене. Спустя пять месяцев Галилею было разрешено отправиться на родину, и он поселился в Арчетри, рядом с монастырём, где находились его дочери. Остаток жизни Галилео провёл под домашним арестом и под постоянным надзором инквизиции, которая постоянно угрожала ему переводом в тюрьму за малейшее нарушение режима. Несмотря на надзор, Галилей сумел написать несколько книг. Последней его работой стала книга "Беседы и математические доказательства двух новых наук", в которой он разгромил основы аристотелевой динамики. Бросая вызов инквизиции, Галилей вывел в новой книге тех же трёх персонажей, что и в запрещённом ранее "Диалоге о двух главнейших системах мира". В мае 1636 года учёный провёл переговоры об издании своего труда в Голландии, а затем тайно переправил туда рукопись.

Галилео Галилей умер 8 января 1642 года на 78-м году жизни в своей постели. Все труды великого ученого в конечном итоге унаследовал его единственный внук, который, впрочем, решил связать свою судьбу с религией, а не с наукой. Постригшись в монахи, он сжёг все хранившиеся у него бесценные рукописи своего деда как богопротивные.

31 октября 1992 года папа Иоанн Павел II на пленарном заседании Папской академии наук официально признал, что инквизиция в 1633 году совершила ошибку, силой вынудив Галилея отречься от теории Коперника.

Спасибо @5tema за донат, отправленный в поддержку моего блога!

Предыдущая часть лежит здесь - Инквизиция в Новом Свете: казни и пытки индейцев, евреев и протестантов

6 января 1492 года Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский торжественно вошли в побежденную Гранаду - последний бастион мусульманской религии на испанской земле, тем самым победоносно завершив многовековую борьбу испанского народа с арабскими завоевателями. Взятие Гранады остро поставил перед монархами вопрос, что делать с 350 тысячами мусульман, проживавшими на территории павшего эмирата. По условиям Гранадского договора Изабелла и Фердинанд обязались терпимо относиться к мусульманскому населению: им разрешалось оставаться в своих жилищах, судить по своим собственным законам, а самое главное, они не были обязаны обращаться в христианство. Однако в действительности испанские власти стали всеми силами склонять мусульман к переходу в христианскую веру.

Летом 1499 года в Гранаду приехал Франсиско Хименес де Сиснерос архиепископ Толедо, который тут же начал отправлять непокорных мусульман в тюрьму, где с ними жестоко обращались до тех пор, пока они не соглашались сменить веру. Разумеется, такая враждебная политика вызвала возмущение у мусульманского населения, что привело к серии восстаний, которые, впрочем, были жестко подавлены королевскими войсками. Один из самых жестоких эпизодов произошел в городе Лаухар-де-Андаракс, где испанские солдаты вырезали около 3000 мусульман, при этом около 300 женщин и детей, укрывшихся в местной мечети, они взорвали порохом. В других поселениях региона испанцы убивали все мужское население, женщин обращали в рабство, а детей похищали, чтобы воспитать в их христианстве.

Серия мусульманских восстаний позволила Фердинанду и Изабелле заявить, что мавры нарушили условия Гранадского договора, который по этой причине утратил свое действие. В 1502 году от имени католических королей был издан указ, согласно которому все мусульмане Арагонского и Кастильского королевств были обязаны принять христианскую веру или покинуть пределы Испании. По всей стране мечети начали переделывать в церкви. Так, в ходе этой "реновации" был разрушен минарет XII века при Кордовской мечети, вместо которого была воздвигнута 5-ярусная колокольня. Подавляющее большинство испанских мусульман между изгнанием и обращением в христианскую веру выбрали последнее. Так в Испании появилась новая категория граждан, которых другие испанцы прозвали "морисками", что в буквальном переводе означает - "маленькие мавры". Морискам пришлось выучить на латыни молитвы "Отче наш" и "Аве Мария", а также Десять заповедей. Их дети должны были быть крещены, а брак должен были заключаться по христианским обрядам. Тем не менее, несмотря на все это, мориски, как ранее и евреи, которых испанские власти также заставляли отказываться от их прежней веры, следовали христианским обычаям лишь для вида, в реальности продолжая исповедовать свою прошлую религию.

В 1526 году король Испании и император Священной Римской империи Карл V, осознавая, что мусульмане водят всех за нос, издал указ, в котором он запретил использование арабского языка и ношение мавританской одежды, а также распорядился осматривать дома морисков по пятницам, субботам и в праздничные дни, чтобы убедиться, что в них не соблюдаются коранические обряды. Впрочем, морискам за крупную взятку в казну Карла удалось приостановить действие этого указа на 40 лет.

В 1556 году королем Испании стал Филипп II, сын Карла V. Филипп был фанатичным католиком, а поэтому 1 января 1567 года, сразу после окончания прошлого договора, он издал указ, аналогичный указу от 1526 года. Мориски вновь попытались за взятку договориться о его приостановке, однако Филлип был непреклонен. Столь жесткий запрет на их образ жизни привел морисков в бешенство. Один из их лидеров, Франсиско Нуньес Мулей, выступил с заявлением, обращенным к своим товарищам по несчастью: "С каждым днем наше положение ухудшается, над нами всячески издеваются, и это делают судьи и чиновники. Как можно лишать людей их собственного языка, на котором они родились и выросли? В Египте, Сирии, на Мальте и в других местах есть такие люди, как мы, которые говорят, читают и пишут по-арабски, и они такие же христиане, как и мы".

Вскоре мориски Гранады начали готовиться к открытому восстанию, проводя тайные собрания в мавританском квартале Альбайсин. Своим вождем они избрали Эрнандо де Кордова-и-Валора, взявшего себе мавританское имя Абен Хумей, так как он происходил из рода Омейядов. Мятеж быстро принял фанатический характер с пытками и убийствами священников, с которых заживо сдирали кожу, а также разрушением и осквернением церквей. Для подавления смуты в Гранаду были направлены королевские войска. В Испании разразилась гражданская война. В ходе данного конфликта обе стороны продавали в рабство многих своих пленников. Мориски продавали христиан торговцам из Северной Африки в обмен на оружие, а у христианских солдат пленные мусульмане считались военной добычей, которую они имели право оставить себе. Испанский король также извлекал выгоду из продажи рабов - в его пользу на рынке в Гранаде продавались несовершеннолетние мавританские рабы.

Поняв, что мориски не собираются сдаваться, Филипп II объявил "войну огня и крови", что окончательно снимало всякую ответственность с христианских солдат за учиненные ими разбой и резню. В результате годичных ожесточенных столкновений королевские войска все же взяли вверх над мусульманскими повстанцами, и их предводитель Абен Хумей решил принять условия капитуляции в обмен на сохранение жизней своих солдат. Однако вскоре после переговоров с испанцами Хумей встретил на своем пути берберов, которые рассказали, что к его войскам идет большое подкрепление из Алжира. Хумей воодушевился и решил продолжить борьбу, однако обещанное подкрепление так и не явилось ввиду того, что три галеры, только что прибывшие из Алжира с оружием, боеприпасами и продовольствием, повернули назад, получив новости о том, что Хумей признал свое поражение. После этого в лагере повстанцев наметился раскол, часть из них хотела продолжать борьбу, а часть выступала за немедленную капитуляцию. В результате мятежное войско стало быстро уменьшаться, так как многие из морисков, разочаровавшись в своем вожде, бежали в Северную Африку. В конце концов, королевским войскам удалось окончательно подавить восстание. Последние повстанцы укрылись в пещерах, где они и были окончательно уничтожены. Лидер мятежников Абен Хумей был зарезан своими же последователями в пещере недалеко от Берчулеса.

После подавления восстания значительная часть морисков была изгнана из Гранады. Сначала их сгоняли и держали в церквях, а потом в суровых зимних условиях при малом продовольствии перегоняли в пешем порядке группами в сопровождении воинов, в результате чего многие из них погибли в пути. Общее число изгнанных оценивается примерно в 80 000 человек. Такой резкий отток населения вызвал в регионе коллапс экономики, так как изгнанные мориски были её основным двигателем. Кроме того, многие поля остались невозделанными, во время боев были уничтожены сады и мастерские. На освобожденные земли со всей Испании стали свозить христиан, однако восстановить численность населения бывшего Гранадского эмирата властям так и не удалось.

В дальнейшем испанские власти продолжили политику христианизации мусульманского населения, однако для всех было очевидно, что добрых католиков из морисков не получится никогда. Епископ Сегорбе из Валенсии сообщал королю в своем докладе, что мориски "никогда не каялись в своих грехах. Они брали в жены столько женщин, сколько могли содержать. Верили в то, что, убив христианина, спасут свою душу. Они совершали обрезание, соблюдали мусульманские праздники и игнорировали все христианские церковные праздники. Никогда не ели свинину и не пили вино". Согласно другим отчетам того времени, посещая церковь, мориски надевали свою самую плохую одежду с грязными воротничками. Внутри они садились спиной к алтарю, а во время службы закрывали руками уши. Когда же священник поднимал Тело Христово, они делали непристойные жесты. Многие из них пахали поля и сеяли семена по воскресеньям и в дни христианских праздников.

В результате таких отчетов король приказал инквизиторам провести расследование в регионах, в которых в массе своей проживали мориски. От 1581 года сохранилось дело некого Диего де Аркоса, проживавшего в Сан-Бернардо вместе с другими морисками, чьи семьи добровольно приняли христианство более 150 лет назад. Как бы странно это не звучало, но, согласно протоколу инквизиции, на Аркоса донесла собственная родня. Сначала его сестра Луиза Каминера, дабы "успокоить свою совесть", пришла рассказать инквизиторам, что почти все жители Сан-Бернардо живут как мусульмане. Она сообщила, что ее брат Аркос молится как мусульманин и постится во время Рамадана. После того, как инквизиторы арестовали Аркоса, на него дал показания и его брат Хоан. Он рассказал инквизиторам, что много раз говорил своему брату до того, как его схватили, что тот "должен правильно обратиться в христианскую веру и отказаться от ислама. Ведь христианство - это истинный путь для спасения его души и собственности". Хоан, так же, как и Луиза, сообщил, что вся община жила как мусульмане, и что они поклялись друг другу, что будут отрицать это, даже если их схватят инквизиторские власти. Услышав такие показания сразу от двух человек, инквизиторы решили немедленно действовать и арестовали всех предполагаемых главарей морисков в Сан-Бернардо. Также они, наконец, приступили к допросу самого Диего де Аркоса. Следователи испытали большое удивлению, когда арестованный, заявив, что он старый христианин, сумел прочитать "Отче наш" и "Аве Мария" на латыни. Впрочем, это никак не помешало прокурору инквизиции выдвинуть против Аркоса обвинения в ереси. Вскоре был допрошен еще один житель Сан-Бернардо, который сообщил, что Аркос - это "самый опасный мусульманин региона, и что только на нем лежала ответственность за то, что многие мориски города не оказались хорошими христианами". По словам доносчика, Аркос постился в ходе всего Рамадана и хорошо одевался во время мусульманских праздников, а также насмехался над морисками, которые превратились в преданных христиан.

Так как Аркос отрицал все выдвинутые против себя обвинения, инквизиторы подвергли его пытке на "потро" (разновидность дыбы). Несмотря на непереносимую боль и страдания, Аркос постоянно заявлял о своей невиновности. Когда ему сказали, чтобы он отвечал только правду, чтоб пытку остановили, он ответил: "Я уже все сказал, достойные господа! " Поняв, что "потро" не действует на обвиняемого должным образом, палачи перешли к пытке водой. Когда ему в горло стали заливать кувшины воды, Аркос сказал: "Что вы хотите, чтобы я говорил?! Хотите, чтобы я сказал, что я мусульманин? Ничего не знаю! " Спустя некоторое время он все прекратил "препирательство" и заявил - "Согласен, все, что говорит ваша милость, правда! Я здесь умираю! "

Во время пытки чиновники инквизиции постарались выяснить, хорошо ли Аркос знал арабский язык, однако его знания ограничивались одним словом, которое он услышал, когда двое морисков упоминали его в Сан-Бернардо. По всему выходило, что Аркос действительно искренне придерживался христианской веры, но инквизиторам было на это плевать. В конце концов, в агонии пытки Аркос дал признательные показания и сказал, что был обращен в ислам своей женой. Но среди его признательных показаний в тайном вероотступничестве встречались фразы, подобные следующей: "Во имя Тела христианского Господа Бога! " Инквизиция сожгла Диего де Аркоса на аутодафе в Валенсии, как "недопустимо авторитетного мусульманского еретика".

Также сохранились истории, как инквизиторы унижали своих жертв. Так, когда Беатриса Падилья, жена Франсиско Маэстро, обвиненного в ереси, принесла своему мужу чистую рубашку в инквизиторскую тюрьму, инквизиторы посадили ее верхом на осла и, обнажив ниже талии, провезли по городу. При этом проповедник громко сообщал о ее преступлении, после чего ей нанесли 100 ударов плетью. Всего же в период между 1545 и 1621 годами по всей Испании на кострах аутодафе были сожжены 232 мориска.

Вскоре на фоне религиозной ненависти в Испании разгорелась настоящая вражда между "старыми христианами" и морисками. Их взаимное отвращение стало настолько глубоким, что они открыто насмехались друг над другом даже в инквизиторской тюрьме, прекрасно при этом осознавая, что их ждет общая печальная судьба. Арестованные "старые христиане" упрямо готовили свинину перед морисками, разбрызгивая жир с раскаленных сковородок. А мориски делали кресты из соломы и топтали их. На улицах "старые христиане" предлагали морискам блюда из свинины, прекрасно зная, что не есть ее было чревато угрозой доноса в инквизицию, а есть страшным унижением и грехом для мусульман.

В конечном итоге, видя, что религиозная смута в его королевстве не собирается затихать, Филипп II в 1609 году принял решение изгнать всех морисков из Испании. Стоит заметить, что в этом решении была и экономическая составляющая. Начиная с 1604 года, в Испании начался экономический спад в результате снижения уровня добычи золота в американских колониях. Казна пустела, и чтобы ее быстро пополнить, требовались старые добрые конфискации. В первую очередь выселять морисков решили из Валенсии, где они имели большое влияние и куда на протяжении нескольких месяцев стягивались испанские войска для подавления возможного восстания. Официально указ о выселении был обнародован в конце сентября. Согласно ему, морискам было позволено взять все, что они могли унести на руках, а их дома и земли должны были достаться испанской короне. Изгнанию не подвергались только самые маленькие дети, которых мориски должны были отдать на воспитание священникам. Валенсийских морисков доставили в порты, где их в качестве последнего унижения заставили оплатить путешествие на корабле, который увозил их в Северную Африку.

Примерно через месяц после начала депортации вспыхнул первый бунт, ещё через пару дней - второй. Более 20 тысяч повстанцев пытались противостоять королевской армии, однако потерпели сокрушительное поражение. В начале 1610 года изгнание морисков распространилось и на другие регионы Испании. По результатам описи 1619 года, выселению подверглось около 270 тысяч человек, что составило порядка 4 % населения Испании. Большинство изгнанных осело в странах Магриба, где они вновь приняли ислам. Некоторая часть морисков, желавших остаться христианами, предпочла переселиться во Францию, Италию или в колонии в Америке. Примерно 70 тысячам человек удалось впоследствии вернуться в Испанию, а многие мавры вообще не покинули ее, спрятавшись от властей или скрыв свое происхождение. Спустя десять лет после начала кампании по депортации морисков испанские власти должны были признать, что с точки зрения экономики эта затея оказалась полностью провальной. Поля, которые возделывали мавры, стояли неубранными, а города, в которых они составляли большую часть населения, потеряли львиную долю рабочей силы, что еще больше усугубило экономическое положение в стране.

Что же до Испанской инквизиции, то она была окончательно отменена лишь 15 июля 1834 года. По данным испанского историка инквизиции Хуана Антонио Льоренте, за 356 лет существования Испанской инквизиции ее жертвами стали 341 021 человек, из них 31 912 были сожжены лично, 17 659 символически, а 291 450 подверглись тюремному заключению и другим наказаниям. Однако, по мнению современных историков, эти данные завышены в несколько раз.

Последней же жертвой Испанской инквизиции стал Каэтано Риполь, казнённый в 1826 году. Риполь работал учителем в бедном квартале в пригороде Валенсии. Он убеждал своих учеников не произносить "Аве Мария" и не креститься, говорил, что в постные дни можно есть мясо, а спасения души можно достичь и без Церкви. Осенью 1824 года на него был отправлен донос в инквизицию, которая его немедленно арестовала. На судебном процессе Риполь заявил, что он не католик, и потому его дело не относится к церковной юрисдикции. Но обвинители нашли подтверждение его крещения в метрической книге из его родных мест. Трибунал признал Риполя виновным в ереси, приговорил "упорствующего и злобствующего еретика" к сожжению на костре и передал вердикт на утверждение королевскому суду.

Светский суд заменил сожжение заживо на смертную казнь через повешение, присовокупив символическое сожжение тела и конфискацию имущества. В понедельник, 31 июля 1826 года, закованного в кандалы и одетого во всё чёрное Риполя верхом на осле привезли на рыночную площадь Валенсии. Перед казнью ему вновь предложили отречься от взглядов и примириться с церковью, но Риполь отказался и поднялся на эшафот. Перед смертью он сказал: "Я умираю примирённым с Богом и человеком". После казни его тело поместили в бочку, разрисованную языками пламени, и зарыли её за пределами кладбища на "неосвящённой земле".

Казнь Каэтано Риполя стала последним преступлением Испанской инквизиции.

Спасибо @McTuT3aXaTy6o6pa за донат, отправленный в поддержку моего блога!

Предыдущая часть лежит здесь - Рождение Инквизиции и первые казни еретиков

23 мая 1430 года 18-летняя Жанна д’Арк круто перевернувшая ход Столетней войны в пользу французов, оказалась во вражеском плену. В этот день она во главе своего небольшого отряда совершила дерзкую вылазку на позиции бургундских войск, находившихся неподалеку от города Компьен. К ее несчастью, бургундцы, заметившие приготовления противника, успели развернуть свои войска, в результате чего французский отряд оказался в численном меньшинстве. Осознав оплошность, Жанна приказала своим людям немедленно возвращаться в Компьен, а сама осталась во главе арьергарда прикрывать их отступление. После того, как все французские солдаты оказались в безопасности за городскими стенами, в направлении города стала отступать и сама Жанна со своим отрядом, однако гарнизон Компьена закрыл крепостные ворота перед самым их носом. Жанна д'Арк была пленена настигшими ее бургундцами, которые вскоре после этого передали ее своим союзникам англичанам, а те, в свою очередь, перевезли захваченную Орлеанскую Деву в Руан, где 21 февраля 1431 года над ней начался инквизиционный процесс по обвинению в ереси.

Приказ о начале суда над Жанной был подписан королем Англии Генрихом VI, что явно намекало о политической подоплеке этого дела. В своём письме английский король, а точнее регентский совет при нем (Генриху на то момент было 10 лет), приказал епископу Пьеру Кошону, назначенному председателем инквизиционного процесса, допрашивать и судить Жанну "согласно Богу, разуму, Божественному праву и святым канонам". С этого момента Орлеанская Дева потеряла статус военнопленной и стала подсудимой церковного трибунала, а значит, ее должны были перевести и в церковную тюрьму, дабы не дать "еретичке" возможность "проповедовать свою идейную заразу" среди уголовников. Это было непреложным требованием церковного судопроизводства, которое, впрочем, на Жанну так и не распространилось, ведь она осталась сидеть в королевской тюрьме, условия в которой были гораздо хуже, чем в церковных застенках, до самого окончания процесса. Стоит отметить, что Пьер Кошон был выбран в качестве судьи отнюдь не случайно. У него были личные причины ненавидеть Жанну д'Арк, так как войско Орлеанской Девы дважды заставляло епископа бежать из его владений, в результате чего он лишился всех своих земель и сбережений, после чего просто возненавидел "проклятую еретичку".

Так как англичане обвиняли Жанну в сношении с дьяволом, указывая на то, что голоса, которые она слышала, исходили от Черта, а не от Бога, инквизиция направила на родину девушки комиссию, призванную найти доказательства вины Жанны. Однако следователям так и не удалось собрать против нее ничего компрометирующего. Сохранилось свидетельство одного богатого руанского горожанина, Жана Моро, который утверждал, что был знаком с человеком, которому поручили вести следствие в Домреми - родной деревне Жанны: "Этот человек стал мне плакаться, что ему не выплатили денег, потому что собранную им информацию епископ Кошон счел негодной. И в самом деле, все то, что говорили в Домреми о Жанне, - заявил мне этот следователь, - я хотел бы слышать о своей собственной сестре! ".

Также Жанну проверили на девственность, ведь в те времена твердо верили, что любая колдунья должна была отдаться дьяволу во время своего первого участия в шабаше. Однако и тут инквизиторов ждало разочарование, ибо освидетельствовавшие девушку повитухи однозначно признали ее непорочной.

Первое открытое заседание суда на Жанной д’Арк состоялось 21 февраля 1431 года. На нем юной девушке пришлось в одиночку противостоять нескольким десяткам мужчин, среди которых были доктора богословия и канонического права, бакалавры и священнослужители разного чина. Вопреки традициям суда инквизиции адвоката Жанне не предоставили. В начале заседания епископ Кошон предложил подсудимой встать на колени и поклясться говорить правду и только правду. Жанна же в ответ на это заявила, что она не знает, о чем ее хотят спрашивать, и что, может быть, ее будут спрашивать о вещах, о которых она ничего не сможет сказать. Что же касается откровений, полученных ею от Господа Бога, то о них она не скажет ни слова, даже если ей за это захотят отрубить голову. После нескольких минут спора с Кошоном Жанна, стоя на коленях, поклялась давать показания лишь о том, что относится, по ее мнению, к существу дела. Всего во время первого допроса Жанна ответила на 9 вопросов, касающихся ее биографии (имя, место рождения и т.д.).

Также Кошон предложил подсудимой прочесть "Отче Наш", что было своего рода ловушкой, так как по инквизиционным правилам любая ошибка или даже случайная запинка во время чтения молитвы могла быть истолкована как признание в "ереси". Жанна с честью сумела выйти из сложного положения, предложив Кошону сделать это во время исповеди - как духовное лицо, епископ не мог ей отказать, и в то же время, по церковным же законам был бы вынужден хранить в тайне все услышанное им.

В завершение первого заседания Кошон запретил Жанне покидать без его разрешения тюремную камеру в замке, заметив, что попытка бегства будет рассматриваться как неоспоримое доказательство ереси. В ответ на это возмущенная Жанна заявила, что не принимает этого запрета, ибо "пытаться бежать - это право каждого узника", а значит, если ей удастся бежать, никто не сможет упрекнуть ее в нарушении клятвы, потому что она никому ее не давала. На этом утомленный Кошон объявил заседание закрытым.

В течение следующих двух недель состоялось еще пять публичных допросов, на которых Жанне задавали десятки каверзных вопросов, на которые она зачастую давала довольно ироничные ответы, чем с каждым днем все больше вызывала симпатию у участников заседаний. Расставляя перед подсудимой ловушки, инквизиторы спрашивали у нее - "Знает ли она через откровение свыше, что ее ждет вечное блаженство? Полагает ли, что уже не может больше совершить смертный грех? Считает ли себя достойной мученического венца? " На такие вопросы нельзя было дать ни положительного, ни отрицательного ответа. Если, например, объявить себя неспособной совершить смертный грех, то это значило бы впадание в грех гордыни, если же признать себя способной совершить смертный грех, то это соответствовало бы признанию себя орудием дьявола. Прекрасно понимаю хитрость своих оппонентов, Жанна осмотрительно отвечала: "Мне об этом ничего не известно, но я во всем надеюсь на Господа".

Чтобы запутать девушку, следователи часто и бессистемно задавали одни и те же вопросы. Обладая отличной памятью, девушка нередко поправляла их: "Я уже отвечала на это, справьтесь у секретаря". Когда же секретарям запрещали записывать ее ответы под предлогом, что это не относится к сути дела, она с укоризной отмечала: "Вы записываете только то, что против меня, и не желаете писать того, что говорит в мою пользу". А однажды, когда ей прочитали ее же показания, искаженные до неузнаваемости, она пригрозила инквизиторам - "Если вы позволите себе еще раз так ошибиться, я надеру вам уши". В конце концов, опасаясь, что смелость и искренность Жанны создаст вокруг нее ореол несправедливо обвиненной, Кошон распорядился проводить допросы в закрытом режиме.

Главным же предметом интереса следователей были голоса, которые слышала Жанна - "Когда подсудимая впервые услышала таинственный голос? Когда он говорил с ней в последний раз? Сопровождался ли он появлением света? Откуда этот свет исходил? Кто из святых явился ей первым? Как она узнала в нем архангела Михаила? Как она отличала святую Маргариту от святой Екатерины? Какие на них были одежды? Как они говорили – вместе или порознь? И на каком языке? " На одни вопросы Жанна отвечать отказывалась, так как ей "это было запрещено свыше", на другие же она отвечала с привычней ей издевкой. Так, на вопрос - "Был ли явившийся к ней архангел Михаил нагим? " - она ответила, что "не надо думать, что Господу не во что было его одеть". А на вопрос - "На каком языке говорили с ней святые? "- она ответила, что на прекраснейшем, и она их хорошо понимала.

В целом же, Жанна отвечала на вопросы следователей прямо и просто. "Да, она слышала голоса. Слышала так же явственно, как слышит сейчас голос следователя. Да, она видела святых. Видела так же ясно, как видит сейчас перед собой судей. Да, она не только видела и слышала своих святых, но и обнимала их. Это по их воле она оставила Домреми и пошла на войну. Да, она уверена, что именно ее избрал Господь для спасения Франции."

В общем-то, то на основании таких ответов сейчас человека закрыли бы в психбольнице, но в Средневековье дела обстояли несколько иначе. Католическая церковь никогда не отрицала возможности непосредственных контактов между человеком и Богом. Более того, на признании возможности таких контактов основывалось само представление о святых. Трудность заключалась только в том, как отличить "божественное откровение" от "дьявольского наваждения". Богословская наука оживленно дебатировала этот вопрос на протяжении нескольких столетий и, в конце концов, сумела прийти к выводу, что все дело заключается в личности "ясновидящего", в его поведении и, что особенно важно, в его целях. Если он, с точки зрения церкви, преисполнен христианского благочестия и ставит перед собой добродетельную цель, значит, он осенен "святым духом". Любые же отклонения от норм христианской морали указывали на дьявольский источник вдохновения. Именно поэтому судьям во что бы то ни стало нужно было обнаружить в поступках Жанны отклонения от норм христианской морали, ибо только обнаружив их, они получали право говорить о сатанинском источнике ее откровений.

Важнейшей уликой против Жанны был ее мужской костюм, ведь, как гласила древняя церковная заповедь: "Да не наденет жена мужское платье, а муж - женское; содеявший это повинен перед Господом". К вопросу об мужской одежде инквизиторы возвращались снова и снова - "Почему она носила мужское платье? Почему она до сих пор его носит? Требовали ли этого ее святые? Откажется ли она от него?" На что Жанна отвечала: "Да, она отказалась бы от мужского платья, если бы судьи отпустили ее на свободу. Нет, святые пока еще не велели ей менять одежду. "

В конце концов, парижские эксперты-богословы, к которым обращался инквизиционный суд для экспертизы, ухватившись за факт признания подсудимой ношения мужской одежды, квалифицировали поведение Жанны как нарушение святых заповедей и канонических установлений и порекомендовали суду признать ее виновной в богохульстве.

Утром 15 марта в камеру Жанны вошёл следователь Жан де Ля Фонтен, который часто замещал на допросах епископа Кошона. Жанна ждала привычных вопросов о голосах и видениях, однако на этот раз вопрос оказался неожиданным: "Согласна ли ты передать свои слова и поступки на суд нашей святой матери церкви? " Жанна, не поняв, что от нее хотят, попросила уточнить, о каких поступках идет речь. - "О любых. Обо всех вообще, — сказали ей. - Желаешь ли ты подчиниться воинствующей церкви? " Подсудимая не знала, что такое "воинствующая церковь", а поэтому ей объяснили, что есть церковь торжествующая, а есть церковь воинствующая. Первая - небесная, вторая - земная, во главе с римским папой. Воинствующая она потому, что борется за спасение человеческих душ. Немного подумав, Жанна сказала, - "Я не могу вам сейчас ничего ответить. " Следователь не настаивал на немедленном ответе и перешел к другим предметам.

Так была расставлена ловушка, в которую судьи рассчитывали завлечь Жанну. Их расчет строился на том, что она была глубоко убеждена в божественном характере своей миссии. Вопрос о подчинении воинствующей церкви был поставлен так, что девушка, считавшая себя избранницей Бога, увидела в этом требовании посягательство на свое избранничество. И когда на следующем допросе 17 марта у нее вновь спросили, желает ли она передать все свои слова и поступки суду воинствующей церкви, Жанна ответила, что она пришла к королю Франции от Бога. Она сказала, что действовала по его повелению, и на суд этой церкви она передает все свои добрые дела, прошлые и будущие. Что же касается подчинения церкви земной, то тут она ничего не может сказать.

Ничего большего судьям и не требовалось. В их глазах подсудимая отказалась признать над собой власть земной церкви, что было неопровержимым доказательством ереси. В тот же день допросы были прекращены, а вскоре после этого парижским доктором теологии Николя Миди был составлен обвинительный приговор. Он состоял из двенадцати статей, каждая из которых представляла собой подборку модифицированных показаний Жанны. Так, например, в восьмой статье, в которой ее обвиняли в попытке самоубийства и в которой шла речь о ее прыжке с башни Боревуар, воспроизводились слова Жанны о том, что она предпочитает смерть английскому плену, но опускалось то место из ее показаний, где она говорила, что, бросившись с высокой башни, она думала не о смерти, а о побеге. В таком же духе были обработаны и другие ее показания.

Процесс вступил в заключительную стадию. Теперь перед судьями встала новая задача: заставить Жанну отречься от своих грехов. Причем сделать это Жанна должна была публично, что, по замыслу организаторов процесса, окончательно развенчало бы Деву в глазах ее религиозных поклонников, а поэтому серьёзная болезнь Жанны, постигшая ее 16 апреля, сильно встревожила инквизиторов. Когда прокурор д’Этиве сообщил английскому наместнику о том, что "подлая девка, должно быть, какой-нибудь дряни наелась", он распорядился немедленно позаботиться о больной как следует, так как король "ни за что на свете не хотел бы, чтобы она умерла естественной смертью". В результате хорошего ухода, к великой радости своих мучителей, Жанна выздоровела.

Подсудимую вновь начали призывать покается в своих грехах, однако она вновь отвергла все выдвинутые против нее обвинения. Раздраженный Кошон 12 мая поставил на совете инквизиции вопрос о том, не применить ли к подсудимой пытку. К счастью для Жанны, десять советников высказались против этого, мотивируя это тем, что "не следует давать повода для клеветы на безупречно проведенный процесс".

Рано утром 24 мая Жанну д'Арк привезли на кладбище аббатства Сент-Уэн, на котором соорудили два помоста. На большом помосте разместились судьи и именитые гости, приглашенные поприсутствовать на церемонии оглашения приговора, а на малый поднялась сама Жанна. Огромная толпа горожан заполнила пространство между двумя помостами, а поодаль стояла телега палача, уже готовая отвезти осужденную к месту казни. Епископ Кошон огласил приговор, который признал обвиняемую виновной в ереси и утвердил ее передачу в руки светской власти, которую просил обойтись с Жанной снисходительно и "без повреждения членов". В те времена эта формулировка означала казнь на костре.

Кошон читал медленно и громко. Он словно ждал чего-то, и это "что-то" вскоре произошло. Прервав епископа на полуслове, Жанна закричала, что она согласна подчиниться во всем воле святой церкви, что если священники утверждают, что ее видения и откровения являются ложными, то она не желает больше защищать их. Другими словами, Жанна произнесла слова покаяния, и ожидавший ее смертный приговор тут же заменили другим, который судьи заготовили заранее, рассчитывая на то, что обвиняемая отречется. В новом приговоре говорилось, что суд учел чистосердечное раскаяние подсудимой и снял с нее оковы церковного отлучения. Но так как подсудимая тяжко согрешила против Бога и святой церкви, ее осуждали "окончательно и бесповоротно на вечное заключение, на хлеб горести и воду отчаяния, дабы там, оценив милосердие и умеренность судей, она оплакивала бы содеянное и не могла бы вновь совершить то, в чем ныне раскаялась".

Вырвав у Жанны слова покаяния, организаторы процесса вовсе не полагали дело законченным. Оно было сделано лишь наполовину, ибо за отречением Жанны должна была последовать ее казнь. Святая инквизиция располагала для этого проверенным средством, нужно было лишь доказать, что после отречения Жанна совершила "рецидив ереси", ведь по закону человек, повторно впавший в ересь, подлежал немедленной казни. А в том, что Жанна, приговоренная к пожизненному тюремному заключению, рано или поздно совершит нечто такое, что можно будет расценить как вторичную ересь, никто не сомневался. Долго ждать не пришлось. Уже 27 мая было объявлено, что осужденная вновь надела мужской костюм. На вопрос Кошона, зачем она сделала это, Жанна ответила, что "сделала это по своей воле, так как, находясь среди мужчин, приличнее носить мужской костюм, нежели женское платье. " Вечером того же дня был созван трибунал инквизиции, которой признал Жанну вторично впавшей в ересь.

Позднее, во время процесса реабилитации Жанны д'Арк, некоторые свидетели, допрошенные следственной комиссией, выдвинули версию, согласно которой английские стражники насильно заставили Жанну надеть мужской костюм. Особенно подробно рассказал об этом судебный исполнитель Жан Массьё: "Вот, что случилось в воскресенье, 27 мая: "Утром Жанна сказала своим стражникам-англичанам: „Освободите меня от цепи, и я встану“ (на ночь ее опоясывали цепью, которая запиралась на ключ). Тогда один из англичан забрал женское платье, которым она прикрывалась, вынул из мешка мужской костюм, бросил его на кровать со словами „Вставай! “, а женское платье сунул в мешок. Жанна прикрылась мужским костюмом, который ей дали. Она говорила: „Господа, вы же знаете, что мне это запрещено. Я ни за что его не надену“. Но они не желали давать ей другую одежду, хотя спор этот длился до полудня. Под конец Жанна была вынуждена надеть мужской костюм и выйти, чтобы справить естественную нужду. А потом, когда она вернулась, ей не дали женское платье, несмотря на ее просьбы и мольбы... Все это Жанна мне поведала во вторник после Троицы в первой половине дня. Прокурор вышел, чтобы проводить господина Уорвика, и я остался с ней наедине. Тотчас же я спросил у Жанны, почему она вновь надела мужской костюм, и она ответила мне рассказом, который я вам передал".

Другие участники процесса выдвинули версию, что Жанна надела мужской костюм, чтобы защититься от стражников, пытавшихся ее изнасиловать. Как бы то ни было, Жанна снова надела мужской костюм, а это было свидетельством рецидива ереси. 29 мая трибунал инквизиции принял решение о ее выдаче светским властям. 30 мая 1431 года окончательный приговор Жанны д’Арк об отлучении от церкви как вероотступницы и еретички и предании светскому правосудию был оглашен на площади Старого Рынка в Руане. В тот же день последовала ее казнь. Жана д'Арк была сожжена на костре, а ее пепел рассеян над Сеной.

Уже после окончания Столетней войны Карл VII организовал расследование процесса над Жанной, которое пришло к выводу о том, что в ходе суда допускались грубейшие нарушения закона. Был организован новый процесс, и 7 июля 1456 года судьи зачитали вердикт, который гласил, что каждый пункт обвинения против Жанны опровергается показаниями свидетелей. Первый процесс был объявлен недействительным, а доброе имя Жанны было восстановлено. В 1909 папа Пий X провозгласил Жанну блаженной, а 16 мая 1920 года папа Бенедикт XV причислил Орлеанскую Деву к лику святых.

В следующей части этого цикла речь пойдёт об еще одном инквизиционном процессе, состоявшимся в 1440 году. На нем в качестве обвиняемого предстал один из ближайших сподвижников Жанны д’Арк барон Жиль де Ре, который впоследствии послужил прототипом для фольклорного персонажа из сказки Шарля Пьеро "Синяя Борода".