Ересь возникла в Новгороде по ряду причин – от сепаратистских чувств новгородцев, сопротивляющихся усиливающемуся влиянию православной Москвы, до подспудного сохранения сильных языческих симпатий. Главным критерием, который объединял этих еретиков в единый фронт, было резко враждебное отношение к русской православной церкви. Жидовствующие критиковали монашество, плевали на иконы, с пренебрежением относились к причастию и отрицали Троицу (за что и получили свое прозвище).
Хуже всего было то, что переехавшим в Москву еретикам симпатизировал сам великий князь и государь Иван Васильевич…
Старцы и просветители
Не стоит думать, что русская православная церковь в конце XV столетия была той мощной идеологической машиной, каковой мы ее знаем по имперским временам.
Нет, в правление Ивана III это была весьма хлипкая по нынешним корпоративным стандартам организация, державшаяся на авторитете отдельных старцев, т. е. всеми уважаемых иноков, которыми чаще всего были игумены какого-нибудь удаленного от «мира» монастыря. Авторитет старцев был невероятно высок, потому что в конце XIV века именно такие монахи и спасли Русь, над которой нависла угроза Мамаева нашествия.
Однако, к концу XV столетия этот политический и культурный подъем естественным образом иссяк, и «партия Святой Руси» стала терять свое влияние в обществе. Изменился исторический фон. Русское государство расширилось, но и сделалось за счет «болезни роста» менее монолитным, не таким уже фундаментально-православным, как раньше. Соответственно, выяснилось, что старцы московскому государю теперь не очень-то и нужны, как это было в 1380 году. Государство теперь могло побеждать внешних врагов без благословений.
Осложнялась эта «болезнь роста» еще и тем, что в конце XV столетия вдруг выяснилось, что позарез нужны образованные, просвещенные люди, которые умеют читать и писать: Колумб там, понимаешь, уже Америку открывает, а мы сидим тут в своей деревне, цепляемся за православный фундаментализм, капусту выращиваем. «Святорусская» партия не придавала образованию большого значения, скажем так. Считалось, что учить древнегреческий язык, чтобы читать Евангелие в подлиннике, совершенно необязательно. Не это главное. Не книжным знанием православный человек определяется, а подвижничеством. Уважаемый старец мог быть не особо грамотным человеком.
Но в конце XV столетия с Запада, где к тому времени случилась «гуттенбергова революция», начали так или иначе проникать обширные практические знания, и в моду начали входить как раз «умные разговоры» о чем-нибудь таком, интеллектуальном: о грядущем в 1492 году конце света, например, или как вычислить новую пасхалию, или что нам делать с Литвой, или как обустроить Россию, — вот такие «глобальные» вопросы пошли.
Соответственно, внутри церкви образовалось две партии, которые обычно называют нестяжателями и осифлянами.
Иосиф Волоцкий и Нил Сорский
Первая партия была логическим продолжением старческой «партии Святой Руси», партии Сергия Радонежского, грубо говоря. Эта партия придерживалась старой тактики конца XIV века: книжки — это не главное, а главное — это уйти подальше в лес, там основать скит и начать молиться Богу. Ищите прежде всего Царства Божия, сказано в Евангелии. А всё остальное образуется само собой. Лидером это партии был пустынник Нил Сорский, сам себя называвший «невежей и поселянином».
Нет, отвечали им осифляне (т. е. сторонники Иосифа Волоцкого, игумена Волоколамского монастыря), это отсталая, глупая, обывательская тактика. Нужна срочно мощная государственная идеология, национальная идея. Нужно просвещать темный народ, который до сих пор языческими предрассудками живет, а из этого-то и рождается ересь. Давайте всех массово учить, объяснять людям, как надо жить. А для этого нужны книги, знания, церковные библиотеки, переводы и так далее.
С богословской точки зрения эти две точки зрения не противоречат друг другу. Первое направление более «простодушное» и более мистическое, это нормально. Второе — для людей образованных, ничего плохого в этом нет тоже. Но! Тут подбирается одно большое и жирное «но»… Экономика!
А за чей счет этот банкет, как говорил герой другого советского фильма, максимально близкого к нашей мятежной эпохе… Кто будет оплачивать эти церковные библиотеки и переводы? Кто даст гранты на это? Государь наш батюшка? Не смешите мой common sense, граждане… Государь — человек мирской, ему и так денег не хватает на содержание нашей доблестной армии, которая ведет на литовских границах постоянную, хм, специальную операцию.
Недосуг государю о русских интеллектуалах думать, времени нет. А потому будет правильным, если об интеллектуалах и просвещении будет заботиться сама церковь. А как это сделать? Правильно, нужно обеспечить церковь богатыми земельными угодьями и крепостными холопами, которые будут эту толпу переводчиков и библиотекарей кормить…
Т. е. Иосиф Волоцкий начал, помимо всего прочего, продвигать идею крупного церковного землевладения. Вот это нестяжателям уже не понравилось. Нил Сорский, Паисий Ярославов, Иннокентий Охлябинин и прочие нестяжательские лидеры тут уже встали в позу и заявили, что это очень, очень скользкий путь, который закончится обмирщением русской православной церкви, ее превращением в сребролюбивую корпорацию на службе у государства (так впоследствии и случилось). В общем, возникла дискуссия.
Нил Сорский и другие «заволжские старцы» шли, безусловно, византийским мистическим путем, который историки называют исихазмом (в дословном переводе с греческого — «спокойствием», «молчальничеством»). Это хорошо видно по сохранившимся письмам и житиям этих подвижников: в частности, они продвигают концепцию «умной молитвы», т. е. сочетания дыхательной практики и концентрации внимания (метод прямо противоположный религиозному экстазу).
Путь же Иосифа Волоцкого — путь, несомненно, западнический. Во-первых, переводы в XV веке чаще всего делались не с греческих оригиналов, а с латинских текстов, которые каким-нибудь окольными путями попали на Русь. Во-вторых, концепция церковного землевладения аналогична средневековой католической модели, при которой церковь владела целыми городами и имела даже свое государство, которое в школьных атласах рисуют обычно фиолетовым цветом (осколок Папского государства существует и сегодня — Ватикан). Для подтверждения этой концепции осифляне даже позаимствовали у католиков и ввели в арсенал русского церковного права знаменитый подложный «Константинов дар».
Константин I ведёт под уздцы коня, на котором восседает папа Сильвестр I
Но была еще одна забавная штука, которую осифляне позаимствовали у католиков. Эта штука называется инквизиция.
Собор на еретиков 1490 года. Пожурили и отпустили
Вернемся от богословского противостояния к историческим хроникам. В мае 1489 года умер митрополит Геронтий. 7 марта 1490 года от «ломоты в ногах» неожиданно скончался наследник московского престола — Иван Иванович «Молодой». Государь был в таком расстройстве чувств, что приказал казнить врача-еврея, который лечил его сына. Но это не помогло, не уняло боли государевой. И тогда кровавый режим начал репрессии.
Собор 1490 года дал четкое определение: жидовствующие — это еретики. Всех духовных лиц, причастных к ереси, лишили сана и отлучили от церкви. По средневековым понятиям отлучение — вещь крайне неприятная: в сущности, это пакет санкций, который против тебя немедленно вводят. Ты не можешь больше входить в храм, всем православным запрещено с тобой общаться, тебя можно пихнуть, ударить, обокрасть, — церковь и общество отвергают тебя. Если ты умрешь, твое тело запрещено хоронить на кладбище.
Интересно другое. На собор почему-то не позвали новгородского архиепископа Геннадия, активного члена осифлянской партии и главного борца с ересью. Зато позвали заволжских старцев, в частности, Нила Сорского. В русской историографии традиционно считается, что это связано с тем, что нестяжатели были более либеральны по отношению к еретикам и не считали, что против них нужно вводить еще и уголовное преследование. Однако внятных доказательств этому утверждению нет. Скорее всего, нестяжателей пригласили исключительно для придания собору авторитета. Это говорит о том, что в 1490 году их статус был еще очень силен.
Что же до Геннадия, то он в это самое время развернул в Новгороде ряд мероприятий, которые нужно считать инквизиционными: еретиков водили по городу в берестяных колпаках, эти колпаки сжигали, били кнутом, кидали в них тухлыми овощами, в общем, развлекались. Потом их разослали в качестве наказания по дальним монастырям: тогда это было стандартное наказание, посадить человека в подклеть, т. е. в цокольный этаж, приставить к дверям пару молодых иноков с дубинками и ждать, пока человек сломается и раскается в своем еретическом упрямстве. В случае раскаяния отлучение могло быть снято. Историками (Флоровским, в частности) давно уже доказано, что Геннадий консультировался с «западными партнерами», т. е. с католиками, которые в это время точно так же боролись в Испании с морисками и марранами.
В общем, по совокупности признаков собор на жидовствующих 1490 года нужно признать страшно либеральным по средневековым нормам. Да, с юридической точки зрения ересь была осуждена, но серьезного наказания за ересь не последовало. Еретиков не казнили, а только пожурили, поизмывались немного, попугали, — и всё. В основном пострадали новгородские, главная же, московская часть еретиков, осталась без наказания вообще. Связано это было с тем, что при московском дворе у них были серьезные покровители: дьяк Федор Курицын, вдова Ивана «Молодого» Елена Волошанка, крайне сомнительный митрополит Зосима… Да и сам государь почему-то не желал строго наказывать еретиков.
Всё! Невероятно! Странно!
Почему же так случилось? Почему Иван III не развернул в 1490 году в отношении жидовствующих массовых репрессий, как только ересь была обнаружена? Ведь у него были все карты на руках. Было решение поместного собора, которое давало ему полное юридическое право такие репрессии учинить. Были люди, способные такой «процесс века» организовать и зачистить от еретиков всю тогдашнюю московскую элиту? Но государь почему-то слиберальничал.
По-видимому, это связано с тем, что Ивану III нравилось говорить с жидовствующими на те самые «умные темы». Именно при Иване Васильевиче окончательно оформилась идея «собирательства земель русских»: аннексировав Новгород, государь, естественно, повернул свой взор в сторону… Киева.
Идея объединения под рукой Москвы всех древнерусских, домонгольских земель была и раньше, она возникла еще при Иване Калите и митрополите Петре, который перенес митрополичью кафедру в Москву, но тогда в качестве объединяющей силы предполагался союз трона и алтаря, московского князя и православной церкви. Теперь же возник соблазн выключить церковь из этого уравнения и утвердить самодержавную власть абсолютного монарха, государя. Эта идея была занесена в голову Ивана III, возможно, каким-нибудь макиавеллианствующим итальянцем, который приехал строить собор или помогать в возведении кремлевской стены. Да, это было всего лишь зерно. Но жидовствующие обильно полили это зернышко своею еретической водичкой и сделали всё для того чтобы эту мысль укрепить, внушить государю мысль об избранничестве, можно сказать, мессианстве московского государя, которому никакая церковь не указ, а только… верные советники…
Ай да ловкий ход! Ай да Федька Курицын, сукин сын…
Получается безумно интересная загогулина. Получается, что жидовствующие, враждуя с церковью, дали, так сказать, толчок государю, в его мысли о независимости от разных заволжских старцев и церковных иерархов. Да, это звучит очень странно. Но вы не ослышались. Идея русского самодержавия несет в себе смутно различимый жидовствующий след.
Ну нет, скажете вы, это уж совсем безумная гипотеза...
Да, это гипотеза, и очень странная. Но она многое объясняет. Например, крайне нездоровый, какой-то алхимико-коммунистический, что ли, характер власти Ивана Грозного. «Я же усердно стараюсь обратить людей к истине и свету, — говорил царь, — чтобы они познали единого истинного Бога и данного им Богом государя, и отказались бы от междуусобных браней и пришли к жизни, продлевающей Царство. Это ведь и есть сладость и свет» (цит. по: Панченко А. М. Иван Грозный. — Звезда, 2005, №8).
С другой стороны, с еретиками Грозный расправлялся беспощадно. Т. е. и осифлянство повлияло на эту странную модель. Что такое опричнина, если подумать? Инквизиция, вот что это такое. Но инквизиция как бы перевернутая, направленная уже против самой церкви (тут достаточно упомянуть митрополита Филиппа, убитого в 1569 году Малютой Скуратовым).
Мы уже не улавливаем, к сожалению, специфики русских религиозных идей XV—XVI вв, а эти идеи очень, очень оригинальны, их нельзя мерять привычными западными линейками: «борьба с феодализмом», «абсолютизм», «кровавый режим» и т. д. В России всё не как у людей. Всё! Невероятно! Странно! Умом, простите за банальность, Россию не понять, тут ум сломать можно, если ты на самом деле хочешь докопаться до истины…
А вот вам еще один парадокс для размышлений и для споров в комментариях. Из всех своих предшественников Сталин больше всего любил… кого?.. правильно, Ивана Грозного… Сценарий фильма Эйзенштейна Сталин, например, утверждал лично, а опричников называл «прогрессивными людьми». Почему, почему так? Почему революционер Сталин в 1935 году вдруг превратился в контрреволюционера и начал физически истреблять своих же друзей, тех, с кем он каких-то 18 лет назад делал революцию?
Скорее всего, мы сталкиваемся здесь с феноменом инверсии, хорошо известном и на Западе, где многие инквизиторы часто были переметнувшимися еретиками-катарами. Отличие России от Запада в том, что у нас такие люди… становились руководителями государства. В сущности, Иван Грозный и Сталин были «великими инквизиторами» на троне. Вот почему один из величайших русских гениев — это Достоевский. Достоевский это почувствовал, понял, увидел и отобразил в своей знаменитой притче-легенде.
И вот почему люди, которые говорят «в России не было инквизиции», принципиально неправы. В России инквизиция, сплетя в причудливый узор, западничество и славянское язычество, жидовствующих и осифлян, государство и антигосударство, стала формой правления.
Первое столкновение кремлевских башен
Как так получилось, что на месте маленького, затерянного в лесу Московского княжества вдруг выросла мощная империя? А получилось так потому что «московиты» были невероятно хитры и восприимчивы к любой культуре. Они целенаправленно вбирали в себя всё, что было им нужно. Они приглашали к себе на службу итальянских архитекторов и татарских мурз, учились медитативным техникам афонских монахов и использовали опыт испанской инквизиции.
Московскому государю присягали немцы, греки, болгары, в начале XV века в Москве поселились армяне, которые потом, при Иване Грозном были поселены в Белом городе и получили налоговые льготы; армяне в Московской Руси, вообще, считались за своих. Русские епископы клялись «ни оставити в всем своем пределе ни единого же от нашей православныя веры ко арменом свадьбы творити, и кумовьства и братьства» (цит. по.: Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV—XV веках. Издательство Московского университета, 1957; С. 215—216). И как тут не вспомнить снова Федора Михайловича, заявившего в 1880 году в Пушкинской речи о том, что главное свойство русского народа есть «всемирная отзывчивость». Западники, восточники, византинисты, норманисты, — всё это лишь векторы русской хитрости, русского умения позаимствовать у врага что-нибудь полезное…
Понятно, что при таком обилии попадающих на Русь идей и технологий при дворе государя постоянно велась борьба между какими-нибудь партиями, отстаивающими то или иное политическое направление, вектор развития.
На рубеже XV и XVI вв это выразилось в соперничестве «партии Смуглянки» и «партии Белянки», т. е. Елены Волошанки и Софьи Палеолог, о чем мы уже вкратце ранее упоминали.
Первая партия была тесно связано с жидовствующими, через посредничество, по-видимому, Федора Курицына; здесь был их главный приют, можно сказать, лежбище. Это была партия крайне амбициозных молодых людей, которые ориентировались в политике на союз с «юго-востоком», с причерноморскими и балканскими странами, через посредство, разумеется, Молдавии, откуда родом была Елена Волошанка: Румыния, Венгрия, Крымское ханство, — вот эти страны. В конечном счете, дальним ориентиром был возможный союз с турецким султаном. Ставленником этой партии был княжич Дмитрий Иванович «Внук», сын Волошанки и покойного Ивана «Молодого».
Их конкуренты были не менее амбициозны и также беспринципны в своем желании навязать Ивану III нужный им путь, любой ценой убрав с дороги соперников. Возглавляла эту партию Софья Палеолог, а ставленником был ее сын Василий, будущий Василий III, из чего уже можно сделать вывод, что эта партия в итоге и победила.
Софья была, напомним еще раз, скорее итальянка, нежели гречанка, она была униатка, которая оперативно сообразила, что от унии нужно отказаться, чтобы стать государыней. Но связи сохранились. Соответственно, через окружение Софьи на Русь текло никакое не византийское наследие, которого у нее не было, а католическое знание, латинские книги, итальянские архитекторы, испанская инквизиция и проч.
Союзниками государыни выступали при таком раскладе, разумеется, осифляне, которые воспринимали собор 1490 года как полумеру, юридическое обвинение ереси, но не ее фактическое уничтожение.
В сущности, это были очень горячие православные люди, взявшие на вооружение типичные католические методы. Во внешней политике эта партия ориентировалась на возможный союз с Польшей и Литвой, откуда эта католическая наука и текла (этой же политической линии впоследствии будет придерживаться другая Софья — царевна Софья Алексеевна, сводная сестра Петра Первого, заключившая с поляками в 1686 году «Вечный мир»).
Обе партии поначалу присматривались друг к другу, ходили вокруг да около, но потом вцепились друг другу в глотку, и схватка началась.
Поначалу некоторый перевес в этой борьбе был на стороне «партии Смуглянки» и, соответственно, ее жидовствующих друзей. Связано это было с тем, что на западе велась война с Литвой, чем-то напоминающая нынешнюю: русские настойчиво стремились перевести под свой контроль города с православным населением (например, Смоленск — прекрасный русский город), но при этом формально не объявляли Литве войны, а говорили, что они «просто» поддерживают православных удельных князей (т. н. «верховских князей») и что всё это «просто» защита прав русскоязычного населения, а никакая не война.
Однако, в 1494 году война закончилась. Москва отказалась от части занятых территорий в обмен на окончательный отказ Литвы от притязаний на Новгород. Был заключен мирный договор, скрепленный браком великого князя литовского Александра Казимировича и русской княжны Елены, дочери Ивана III и Софьи Палеолог. Этот брачный союз хорошо подчеркивает, какая партия в 1494 году при дворе победила.
Вскоре случилось еще одно важное событие: «сняли» митрополита Зосиму, напомним, тесно связанного с жидовствующими. Сделано это было, по-видимому, в результате интриг Иосифа Волоцкого, который иерарха откровенно ненавидел. Грубо говоря, Зосиму заставили снять с себя полномочия митрополита и уехать в Симоновский монастырь, но не лишили его священнического сана и не обвинили открыто в поддержке ереси, дабы не раздувать скандала. Место Зосимы занял игумен Троице-Сергиева монастыря Симон, явный сторонник осифлянской партии (это следует из того, что впоследствии он резко выступал против Ивана III по вопросу церковной собственности на землю).
Однако дальше случилось невероятно мутное событие — т. н. «заговор Владимира Гусева». Владимир Гусев был по долгу службы думный дьяк, т. е. чиновник, дипломат. Именно он ездил в 1495 году в Литву сопровождать «русскую невесту», дочку Софьи Палеолог, из чего можно сделать вывод, что он был представителем «партии Белянки», можно сказать, противник Курицына на дипломатическом фронте (этот всё больше ездил по Венгриям и Румыниям).
Смысл заговора был в том, чтобы не дать Ивану III назначить официально своим наследником сына Волошанки — Дмитрия «Внука», которому было тогда всего 14 лет. Последовательность событий непонятна: то ли Иван III объявил о своем наследнике, и это спровоцировало реакцию «партии Белянки», то ли, наоборот, «партия Смуглянки» (т. е. жидовствующие), понимая, что они проигрывают, сфабриковали заговор и представили дело государю как государственную измену; заговорщики были казнены, и уже после этого, в феврале 1498 года, Иван Васильевич назначил своим наследником и соправителем юного Дмитрия.
Как бы там ни было, «партии Белянки» был нанесен сокрушительный удар. Софья Палеолог оказалась в немилости у собственного мужа, а сын государя, Василий (будущий Василий III) оказался под домашним арестом. Все непосредственные участники (возможно, подстроенного) заговора были обезглавлены: Гусев, Стромилов, Еропкин, Скрябин.
Развязка
К концу XV столетия Москва неожиданно преобразилась. Старая идея «Святой Руси» оказалась ненужной и была вытеснена в заволжские скиты и монастыри, главным из которых был Кирилло-Белозерский. В самой же Москве всё невероятно усложнилось и перешло к отчаянной внутриполитической борьбе. Дело же не в противостоянии двух наследников, и даже не двух придворных партий. Всё гораздо масштабнее. В Москве началась борьба между боярскими кланами, которая потом, к середине XVIвека, станет очевидной, вспомните, как маялся с этими кланами Иван Грозный. Эти кланы, разумеется, маневрировали между вот этими двумя образовавшимися полюсами — вампирско-жидовствующим и просветительско-инквизиторским, пытаясь получить из этой борьбы максимальную для себя выгоду. И ставкой в этой игре чаще всего становилась твоя же собственная голова, в лучшем случае — заточение в дальний монастырь, в подклеть.
Был, среди всего прочего, в Москве и славный боярский клан Патрикеевых. Глава этого клана Иван Юрьевич Патрикеев по прозвищу «Гвоздь» был главным воеводой, т. е. по современным понятиям, министром обороны. Одновременно с этим он был московским наместником, т. е. мэром Москвы. Совместите, короче, Шойгу и Собянина. Адская смесь получится. Добавьте к этому еще и то, что Патрикеев был главой комиссии по составлению знаменитого Судебника 1497 года. Понятно, в общем, что Иван Юрьевич был человек невероятно влиятельный. Его зять Семен Ряполовский тоже был человек военный. Именно Ряполовский в 1497 году донес на Гусева и вскрыл, так сказать заговор, ну или сам «организовал» его. Т. е. это был человек из «партии Смуглянки».
Казалось бы, жизнь удалась. Ты всеми уважаемый человек. Твои придворные враги обескровлены. Но тут опять что-то случилось, и мы не можем сказать, что именно. Почему-то Иван III вдруг опять поменял курс. 31 января 1499 года Иван Юрьевич Патрикеев, его сын Василий (более известный впоследствии как «инок Вассиан»), и его зять Ряполовский были внезапно арестованы. Внятной причины нет. Есть только догадки. Сам Иван III утверждал, что Патрикеевы «своевольничали», т. е. стали слишком влиятельны.
Пленение князей Патрикеевых, казнь Семёна Ряполовского
Ряполовский был казнен, ему отрубили голову на Москве-реке. Патрикеевых милостиво выслали в монастыри, им позволили принять постриг. 21 марта 1499 года сын Софьи Палеолог Василий был провозглашен великим князем Новгородским, т. е. наследником государева престола.
С чем был связан этот новый поворот, контрпереворот? Мы не знаем. Возможно, Софье удалось как-то переубедить мужа. Возможно, Ивану III принесли какие-то доказательства того, что никакого «заговора Владимира Гусева» не было, а была всего лишь интрига жидовствующих. Возможно. Мы можем только предполагать. Но суть в том, что «партия Софьи» и стоявшие за ее спинами осифляне (как идеологическая основа партии, курс, главное направление развития) победили.
Вскоре возобновилась русско-литовская война. Литовцы именно тогда, в конце XV века, нужно заметить, начали везде вводить «римский закон», т. е. принуждать людей к католичеству. Пытались в католичество обратить, например, дочку Ивана III, ту самую Елену. Батюшка, разумеется, об этом знал и был очень недоволен. И вдобавок ко всему Литва заключила союз с Ливонским орденом. Т. е. Запад начал почему-то резко «крепить единство» против России. И война началась. Не будем ее в подробностях описывать, а скажем только, что русские эту войну выиграли, разбив 14 июля 1500 года литовское войско в битве на реке Ведрошь.
Собственно говоря, арест Патрикеевых и Ряполовских в 1499 году неожиданно обрушил позиции жидовствующих при дворе государя. Стало ясно, что Гусев был, скорее всего, не виноват и что всё это было интригой «партии Смуглянки». Либерализм Ивана III по отношению к жидовствующим стал угасать, и он всё больше начал доверять жене и сыну, а не внуку и его матери.
11 апреля 1502 года Елена Волошанка и Дмитрий «Внук» были арестованы и заключены под стражу. Было запрещено поминать их имя в церковных службах и вообще говорить про них, т. е. такой эффект отлучения. Иван III к этому моменту, по-видимому, во всем разобрался и начал приглашать к себе для «умных бесед» уже не жидовствующих, а «грешного чернеца» (так он сам себя называл) Иосифа Волоцкого. Вот что писал преподобный Иосиф в письме великокняжескому духовнику Митрофану в 1503 году:
Да после того, господине, государь князь великий възвал мя к себе, да почал говорити мне наедине духовъные дела. И яз ему почял бити челом, чтобы послал в Великий Новгород да и в иные городы, да велел бы обыскивати еретиков. И князь великий молвил: «Пригоже тому быти, а и яз, деи, ведал ереси их». Да и сказал ми, которую дръжал Алексей протопоп ересь, и которую ересь дръжал Феодор Курицин. «А Иван, деи, Максимов и сноху у мене мою в жидовство свел. А одно лично, деи, пошлю по всем городом, да велю обыскивати еретиков, да искоренити».
Т. е. началась все-таки системная зачистка еретиков. Всех, кто был каким-то образом причастен к «жидовству», подвергли обыску, допросам, возможно, пыткам. Государь уверился в том, что это никакие не «избранные интеллектуалы», а враги России и противники православия.
В следующем, 1503 году случился еще один церковный собор, так называемый «собор о вдовых попах». Сам по себе повод был незначительный: православным священникам запретили вторично жениться. Но на соборе возникли другие, гораздо более важные вопросы. Были, в частности, отменены «ставленные пошлины», некогда вызвавшие к жизни ересь стригольников. И еще, случилась стычка между осифлянами и нестяжателями. Иван III, по-видимому, предложил все-таки план секуляризации церковных земель, в обмен на обеспечение церквей казной, и был поддержан Нилом Сорским и другими сторонниками «Святой Руси». Нет, в один голос закричали осифляне, это неправильно, церковь должна сама владеть землей, у нас есть доказательства, «Константинов дар» вот, например. Здесь не нужно заблуждаться и как-то оправдывать этих людей: они намеренно копировали католичество. Намеренно. Это та самая точка, с которой в России и началось движение по, действительно, очень скользкому пути, приведшему, в конечном счете, к расколу 1654 года, когда официальная церковь и народная окончательно разойдутся, распадутся на две ветви.
Иван III не стал спорить с осифлянами, а махнул рукой и оставил всё как есть. Его можно понять. Собор был осенью, за полгода до того, весной, умерла Софья Палеолог. Сам государь был болен, у него случился инсульт, половина тела перестала работать, он ослеп на один глаз (характерный случай паралича, когда удар приходится только по одному полушарию мозга). Очень скоро он вообще бросил государственные дела и поехал по монастырям каяться за свои грехи, вне всякого сомнения, многочисленные (как и исторические заслуги!). Фактически за него начал править наследник, будущий Василий III, который и привел в действие давно заготовленный план.
В декабре 1504 года собрался новый собор по поводу жидовствующих. Собственно говоря, это был никакой уже не собор, а так, формальность. В отличие от собора 1490 года всё было решено быстро:
И обыскаша еретиков, повелеша их, лихих, смертною казнию казнити. И сожгоша в клетке диака Волка Курицына да Митю Коноплева, да Ивашка Максимова декабря 27. А Некрасу Рукавова повелеша язык урезати, и в Новегороде в Великом сожгоша его. И тое же зимы архимандрита Касияна урьевскаго сожгоша и его брата, иных многих еретиков сожгоша. А иных в заточение разослаша, а иных по манастырем.
Жгли еретиков там же, где отрубали голову Ряполовскому — на льду Москвы-реки. Истинный глава секты — первый русский писатель Федор Курицын в список приговоренных к смерти почему-то не попал (в списке казенных его брат). Возможно, он сбежал. А возможно погиб еще раньше, замучен был, так сказать, тяжелой неволей. Такая вот жестокая она, судьба, по отношению к русским писателям…
Ну и еще немного биографической информации под конец. Елена Волошанка умерла менее чем через месяц после казни на Москве-реке, 18 октября 1505 года. Скорее всего, ее убили в тюрьме. В том же году Дмитрий «Внук» был окован «в железа» и «запечатан» навеки в самый мрачный каземат из всех возможных (в 1509 году он умер).
Великий князь и государь Иван III умер 27 октября 1505 года.
Есть в русской истории эпизоды, о которых не принято много говорить. К ним относится и так называемая «ересь жидовствующих». А это очень интересный эпизод – не только совпавший по времени с окончательным становлением Российского государства, но и сопровождающий его на протяжении всей его последующей истории...
Как может эпизод, уложившийся в пару десятилетий, оказывать влияние на историю, продолжающуюся уже больше пяти веков? Чтобы лучше это понять, мы разбили рассказ на несколько частей.
Часть I. Москва – Третий Рим
Начнем с главного. Третий Рим — это концепция, придуманная в XIX столетии и приписанная рубежу XV и XVIвеков, правлению Ивана III и Василия III. На самом деле в те годы никто себя Третьим Римом не считал. Это была метафора – очень редко используемая, из чего видно, что никто её всерьёз не воспринимал.
Единственное более-менее внятное официальное упоминание Третьего Рима относится к Московскому Собору 1589 года, который ввел в России патриаршество. И что примечательно: сказал это не русский царь, а… константинопольский патриарх Иеремия II: «Твое же, о благочестивый царю, великое Росейское царствие, третий Рим, благочестием всех превзыде».
В 1846 году в I томе «Дополнений к Актам Историческим» было напечатано послание старца псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофея (1465—1542) к дьяку Мунехину-Мисюрю: «Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».
Старец Филофей Псковский (икона XVII–XVIII вв.) и "Моление монаха Филофея о Третьем Риме" (современная икона)
Кто и зачем популяризовал это письмо и на его основании стал доказывать, что Россия — это наследница Византийской и Римской империй?
Вспомним ситуацию середины XIX столетия. В 1836 году случился культурный теракт, о котором мы уже много раз писали, например, тут и тут. Филокатолик и протокомуннист Чаадаев невероятно возмутил общество своею западнической концепцией: у России, мол, нет истории, это дикая, варварская, азиатская страна. Все истинно русские люди страшно разозлились и начали срочно искать национальную идею, которая по понятиям того времени должна была быть, конечно же, имперская, экспансионистская, нацеленная на захват «проливов» и на водружение креста на святой Софии.
"Белый генерал" М.Д. Скобелев, освободитель Болгарии. (Открытка)
И тут кто-то удачно нашел старца Филофея. Это была очень своевременная находка. Подробно вчитываться в переписку первой половины XVI века не стали, «всё и так понятно» – мы, мол, Третий Рим, сразу после Второго, и претендуем на его наследие, особенно на Балканах. Мы уже защитили Запад от Наполеона, а теперь еще будем спасать балканских христиан от османского гнета.
Нужно понимать, что Российская империя была не единственной страной, которая разыгрывала карту гуманизма в отношении покоренных турками славян. Первой скрипкой в этом оркестре балканской любви были тогда англичане, которые организовали в 1821 году Греческую революцию и даже сагитировали отправиться туда воевать лорда Байрона, который, впрочем, не воевал и умер в не в бою, а от болезни.
Русским царям же (которые давно уже были немцами, представителями немецкой династии) очень хотелось затесаться в «концерт» западных держав, занять подобающее место в начавшем складываться «империализме» (это то, что мы сегодня называем «глобализмом»). Однако Запад принимать Россию на равных не хотел – что и обернулось Крымской войной.
Битва на реке Альме в Крыму. 1854 г.
Именно после этой войны концепция «Третий Рим» была взята на вооружение царем-либералом Александром II. И вот почему.
Поражение в Крымской войне расшатало страну, из образовавшихся щелей полезли революционные демократы и народники, которые начали рассуждать в том духе, что было бы неплохо собрать Земский собор и разогнать онемечившихся Романовых, которые ведут великое Русское государство куда-то не туда.
Покушение на Александра II. 1881 г.
Дабы погасить эту революционную волну, либеральный император понарошку отменил крепостное право (на самом деле крепостные так и остались крепостными, личная и поземельная зависимость крестьянства была заменена полувековыми выкупными платежами, т. е. на месте феодального рабства появилось кредитное). А для удовлетворения уязвленных национальных чувств было устроено празднество «Тысячелетия Руси» (в 1862 году).
Б.П. Виллевальде. Открытие памятника 1000-летию России в Новогороде
Именно тогда в идеологическую машину Российской империи была встроена концепция «Москва — Третий Рим», которая как бы встраивала Россию в историю Западной Европы. Подкреплено всё это было публикацией в «Православном собеседнике» в 1861—1863 гг. еще кое-каких посланий Филофея.
Таким образом, «Третий Рим» — идея новая и по своей сути полузападническая. Но важно не это. Важно другое: соответствует ли она действительности?
Древние славяне с Римом явно не дружили, в V веке они были частью «державы Аттилы», которая воспринималась на тогдашнем Западе как главный геополитический враг (да, да, «Орда — родная, злобная, твоя», «с раскосыми и жадными очами»).
Вы скажете: «Ну хорошо, славяне не были союзниками Рима. Хотя и утверждение о славянском участии в «державе Аттилы» крайне сомнительно. Но мы же дружили с Константинополем («Вторым Римом») и приняли от греков православие!»
И это не так. Византия находилась в состоянии войны со славянами и русами, вплоть до 1046 года. Сколько раз славяно-русы пытались прибить свой щит ко вратам Цареграда? Не менее семи: в 559, 626, 860, 907, 941, 970 и 1043 годах.
И лишь в 1046-м после очередного неудачного похода на Константинополь (русские ладьи были разметаны штормом и сожжены греческим огнем) был заключен мир, скрепленный по обычаям того времени династическим браком младшего сына великого князя Всеволода Ярославича и дочери греческого басилевса Мономаха (от этого брака спустя семь лет и родился князь Владимир Мономах).
Князь Олег под стенами Царьграда (Константинополя)
А православную веру нам несли не Константинопольские греки, а, в основном, болгары, сербы и прочие «югославы».
И велика ли честь считаться преемниками «Второго Рима»? Вспомним, что греки в 1438—39 гг. сдали Западу свою веру, обменяли её на якобы защиту от турок. Православной церкви была навязана отвратительная Флорентийская уния, означавшая, что во время церковного богослужения имя римского папы нужно упоминать раньше имени патриарха, что по нормам того времени было приблизительно как сегодня признание юридического главенства Европейского суда по правам человека, ассоциация с Евросоюзом и «сотрудничество» с НАТО.
Предполагалось, что с Запада придет военная помощь Константинополю, осаждаемому османами. Но латинский Запад обманул Второй Рим (как уже обманывал и грабил его в 1204 году). Никакой западной помощи, если не считать нескольких сотен добровольцев из Генуи и Венеции (защищавших свои же итальянские кварталы), не пришло.
И 29 мая 1453 года Константинополь пал.
Осада Константинополя в 1453 году
«Ужасная трагедия, гибель сердца православия». «Для Руси это было болезненное известие», – пишут обычно в школьных учебниках.
Однако, когда начинаешь внимательно изучать документы тех времен, понимаешь, что русским… было как-то не до Константинополя. Русских в XV и XVI веках волновали совсем другие дела. Ведь в XV веке пал еще один великий город, именем Новгород…
Нет, не за зря звезда моя жива, Мерцает в поднебесье тихим светом, Я сделал все, что Родина ждала, -И лишь прошу не позабыть об этом. Валерий Бурков, Герой Советского Союза
Среди многочисленных деятелей нашей культуры, в том числе и писателей хватало тех кто прошёл войну, но наиболее известные из них "воевали" в армейской печати. И как уж повелось о них в первую очередь и вспоминают. А вот фронтовой героизм тех кто лиханул окопов, пуль, осколков и мин, голода и мороза остаётся в тени, журналисты и критики, о них если и говорят, то в основном оценивая творчество. Не принято в богемной среде патриотов славить. Хотел бы напомнить о некоторых простых окопных офицерах и солдатах ставших знаменитыми писателями и поэтами.
Михаил Юрьевич Лермонтов(1814-1841).
После окончания Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров был офицером лейб-гвардии Гусарского, лейб-гвардии Гродненского гусарского, 17-го драгунского Нижегородского, 77-го пехотного Тенгинского полков. Участник серии военных походов Кавказской войны, в составе Чеченского отряда генерал-лейтенанта А.В. Галафеева, в т.ч. боя 11 (23) июля 1840 года на реке Валерик (в 39 км западнее крепости Грозной, нынешнего Грозного). В бою у Валерика войска Галафеева потеряли 79 человек погибшими и 265 ранеными и контужеными, отряды "полевых командиров" Ахбердила Мухаммеда и Исы из Урус-Мартана только на поле боя оставили почти 150 убитых. Донося об этом бое, генерал Галафеев писал : «Успеху сего дела я обязан распорядительности и мужеству полковых командиров, офицеров Генерального штаба, а также Тенгинского пехотного полка поручику Лермонтову. Офицер сей имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны, это было сопряжено для него с величайшими опасностями от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами, но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством, хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельский завал ». Лермонтов неоднократно был представлен к орденам Святого Владимира 4-й степени и Святого Станислава 3-й степени, но в итоге Лермонтова оставили без наград, не прошло и последующее представление к золотому оружию с надписью "За храбрость". В 20-х числах сентября после кратковременного отпуска в Пятигорске, он возвращается в отряд и с 26 сентября по 18 октября участвует в походе на Большую Чечню. 26 сентября 1840 г. отряд Галафеева выступил из крепости Грозной; на Шали через Ханкальское ущелье. После ранения командира сотни добровольцев-охотников Руфима Дорохова, Лермонтов принял командование ей. Сотня охотников была говоря современной терминологией "десантно-штурмовой ротой" с широким диапазоном задач. Неоднократно казаки Лермонтова вступали в бои, включая рукопашные схватки с холодным оружием.
В июле 1841 года М.Ю. Лермонтов был подло убит. Статья о более достоверных, нежели официальная, обстоятельствах гибели поэта http://proza.ru/2020/05/31/1535 На похоронах поручика были офицеры Гродненского, Нижегородского, Тенгинского полков.
Михаил Михайлович Зощенко(1894-1958).
После начала Первой мировой войны в 1914 году вступил вольноопределяющимся в Русскую императорскую армию. После окончания Павловского пехотного училища был направлен в Действующую армию. Проходил службу командиром 6-й маршевой роты 106-го пехотного запасного батальона, младшим офицером пулемётной команды, затем начальником пулемётной команды, командиром роты, ВРИО командира батальона 16-го гренадерского Мингрельского полка Кавказской гренадерской дивизии, офицером школы прапорщиков, адъютанта 14-й пешей Архангельской дружины государственного ополчения. Последнее звание - штабс - капитан(10.11.1916). Был ранен (11.1915, легко в ногу), отравлен газами(20.07.1916). Награждён орденами Святого Владимира IV степени с мечами и бантом (остался невручённым), Святого Станислава II степени с мечами и III степени с мечами и бантом, Святой Анны III степени с мечами и бантом и IV степени с надписью «За храбрость». 9 февраля 1917 года у Зощенко обостряется болезнь (порок сердца — результат отравления газами), и после госпиталя он отчисляется в резерв. Интересный факт - в 1917-18 годах 16-м Мингрельским полком командовал полковник Б.М. Шапошников, будущий начальник Генштаба и Маршал СССР. В начале 1919 года, Зощенко, несмотря на то, что был освобождён от военной службы по состоянию здоровья, добровольно поступил в действующую часть Красной Армии. Служил полковым адъютантом 1-го Образцового полка деревенской бедноты. Зимой 1919 года участвовал в боях под Нарвой и Ямбургом с отрядом Булак-Балаховича. В апреле 1919 года после сердечного приступа и лечения в госпитале был признан негодным к военной службе и демобилизован; затем служил телефонистом в пограничной страже. Сразу после начала Великой Отечественной войны Зощенко идёт в военкомат и подаёт заявление с просьбой отправить его на фронт, как имеющего боевой опыт. Получает отказ: «К военной службе не годен». Зощенко с первых дней войны поступает в группу противопожарной обороны (основная цель — борьба с зажигательными бомбами) и со своим сыном дежурит на крыше дома во время бомбёжек.
Вишневский Всеволод Витальевич(1900-1951).
В годы Первой мировой войны добровольцем воевал в составе 14-й роты лейб-гвардии Егерского полка, за отличия в ходе боёв в июле 1915 года отмечен Георгиевским крестом IV степени и двумя Георгиевскими медалями. Позднее в качестве пулемётчика, а затем военного корреспондента прошёл Гражданскую войну. Был военкором и в годы Финской и Великой Отечественной войн. Есть его фото на фоне Рейхстага, на этом снимке среди наград видно и "Георгия".
Гумилёв Николай Степанович(1886-1921).
Ещё один Георгиевский кавалер. С началом Первой мировой он в качестве вольноопределяющегося оказался в Лейб-гвардии Уланском полку. За отличия в боях Гумилёв вырос до прапорщика (совр. младший лейтенант), а за личную храбрость отмечен двумя "Георгиями" ("Знал он муки голода и жажды, сон тревожный, бесконечный путь, но святой Георгий тронул дважды пулею не тронутую грудь"). Затем офицер был переведён в 5-й гусарский Александрийский полк, а закончил войну в Русском корпусе во Франции.
Степанов Александр Николаевич(1892-1965).
Знаменитость ему принёс исторический роман "Порт-Артур". Собрав свидетельства участников обороны крепости и различные документы автор смог создать целый труд, который даже многие "артурцы" считали вполне достоверными мемуарами. Впоследствии стал говорить о себе как о юном участнике (вместе с отцом) боёв в Маньчжурии. На самом же деле Степановы никогда не были в Артуре. Однако "ряженым" героем А.Н. Степанов не был. Потомственный военный (а прапрадед писателя был участником ещё суворовских походов) он окончил Сумской кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище в 1913 году и был зачислен в лейб-гвардии стрелковый артиллерийский дивизион, в котором прошёл всю Первую мировую войну, закончив её штабс-капитаном гвардии. За отличия в боях Степанов был отмечен Георгиевским оружием и 6 орденами (очень редкое число для офицера его звена). Подробнее - Д.К.Николаев, О.В.Чистяков "«Порт-Артур» Неожиданные результаты литературно-архивного поиска".
Известно о непростых фронтовых судьбах на фронтах Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн В. Арсеньева, Д. Бедного, В. Катаева, К. Паустовского, Е. Шварца и т.д.
После Великой Отечественной войны в литературу пришли сотни окопных офицеров и солдат, появилось даже целое направление - "лейтенантская" ("окопная") проза. Можно вспомнить немало писателей-фронтовиков - пехотного ротного Вячеслава Кондратьева, получившего два ранения и медаль "За отвагу" (аж весной 42-го, когда награждали ещё крайне скупо) и посвятившего свои книги погибшим подо Ржевом однополчанам, артиллериста Евгения Носова, тяжело раненого в Пруссии (об этом его рассказ "Красное вино победы"), танкиста Виктора Курочкина, автора "На войне как на войне", санинструктора Юлию Друнину, архангельского прозаика Николая Жернакова, командовавшего лыжниками а затем бронебойщиками, офицера-разведчика Эммануила Казакевича, воевавшего в полку реактивных миномётов ("Катюш"), Эдуарда Асадова, который в боях за Севастополь лишился зрения, но смог не смотря на это стать знаменитым поэтом, старшину Геннадия (Генриха) Геродника, прошедшего через окружение и тяжёлые кровопролитные бои 2-й ударной армии у Мясного Бора, дважды раненного (в т.ч. при подрыве на мине), чудом избежавшего угона в Германию и ставшего вначале связным, а затем бойцом партизанского отряда белорусского писателя Алеся Адамовича и многих-многих других бойцов и командиров, поэтов и прозаиков.
Уникальным можно считать случай военного журналиста Сергея Борзенко, в ходе Керченско-Эльтигенской операции возглавившего после выбытия офицеров один из десантных отрядов, лично руководя боем и участвуя в отражении многочисленных (до 17-19 в день) атак врага. За эти бои майор С. Борзенко был удостоен Золотой Звезды Героя. В 50-60-е годы он в качестве военкора прошёл ряд локальных войн и конфликтов.
Среди боевых офицеров-писателей нередко встречается и имя Даниила Гранина. Если верить его официальной биографии Д. Гранин прошёл войну на должностях от рядового ополченца до командира танковой роты. На самом же деле Даниил Герман (настоящая фамилия Гранина) на фронте был замполитом рембата (см. статью "Зачем Даниил Гранин мистифицировал свою военную биографию"). Характерны и его слова о боевых наградах "медали на груди меня не убеждают, поскольку после войны боевые награды вручали всем без разбору к юбилейным датам" (из статьи "Дно великой войны"). Кто то относит к фронтовикам и Солженицына, даже не вдаваясь в его армейский путь - офицера звуковой разведки, батареи которой находилась за 5-20 км от переднего края (см. "Солженицын на войне: линия наименьшего риска, или Бывали и такие «герои»").
Среди нынешних авторов бестселлеров не заметно каких либо окопных героев, некоторые правда пишут на поток военные детективы, но эти фамилии, как и их книги мало кому что скажут. Ряд ветеранов современных войн печатает свои очерки (в основном мемуары) в интернете, но тоже кроме таких же "афганцев" и "чеченцев" эти темы мало кому интересны и известны. Автора эпиграфа к данному очерку Героя Советского Союза Валерия Буркова также можно отнести к "боевым" литераторам. Офицер-авианаводчик, он после гибели в Афганистане своего отца - полковника ВВС, сам оказался в Афгане. В одном из боёв В. Бурков лишился ног, но после лечения продолжал службу в армии, позднее был и политическим деятелем, в 2016 году, став с годами религиозным человеком ушёл в монастырь http://proza.ru/2018/04/18/1704. Однако кроме этого боевой офицер является автором и исполнителем собственных песен, но его военная и полит. биография заслонила для читателей талант поэта. Кроме В. Буркова есть и ряд других известных в определённых кругах авторов-исполнителей, из числа ветеранов последних войн, и пишущих свои произведения на данные темы (Валерий Петряев, Виталий Леонов и многие другие).
Век окопных героев - литераторов ушёл. А их фронтовой героизм мало кого интересовал, даже их биографов. Ну а мой очерк надеюсь хоть немного напомнит о истинных (а не показушных) патриотах, настоящей интеллектуальной и фронтовой элите страны.
Зарплаты обычных работяг в царской России были мизерными, а вот эксплуатировали их безбожно. Давайте сравним, сколько же получали трудяги на российских заводах и фабриках, и их коллеги на предприятиях в США и Англии…
Питание рабочих
Начнем с того, что власти Российской империи отлично знали, что зарплата простых работяг на предприятиях низкая, а хозяева предприятий, многие из которых были иностранцами, эксплуатировали их безбожно. Вот что по этому поводу писал в 1898 году генерал жандармерии Пантелеев в своей докладной записки:
«Эксплуатация рабочих фабрикантами, когда последние, получая громадную прибыль, мало оплачивают рабочий труд и при том, за редкими исключениями, ничего почти не делают для улучшения быта рабочих и их семейств, кроются, главным образом, причины волнений и забастовок…».
Простые работяги
Он утверждал, что рабочие заводов и фабрик, получали следующие зарплаты:
«Низший заработок при 9-часовой работе составляет 8−10 рублей в месяц, средний — 12−14 рублей, наивысший — 22−26 рублей».
Теперь же давайте рассмотрим, сколько же получали простые рабочие на предприятиях США и Англии. Начнем с американских трудяг. Отмечу, что для удобства сразу же переведем зарплату на рубли. Итак, американские рабочие, согласно Вашингтонского бюро труда 1904 года, работая по 56 часов в неделю получали примерно 71 рублей в месяц.
Зарплата английских рабочих также была значительно выше. Так, заработок мужчин в Британии был в 2,8 раза выше, чем получали мужчины в царской России. Заработок английских женщин был в 1,1 раза выше, чем русских женщин. Ну а дети в Англии получали в 1,2 раза больше, чем дети в Российской империи.
Дети-рабочие
Столь чудовищная разница в зарплатах обусловлена тем, что рабочие в России почти не имели прав и защиты государства. Хозяева предприятий их усиленно эксплуатировали, платя им сущие копейки. Во многом это послужило причиной «Кровавого Воскресения».
«Под псевдонимом "Ильин"». Лев КОЛОДНЫЙ. Цикл «Ленин без грима». «Заканчивался год 1895-й. Это значит, что на земле Владимир Ильич Ульянов прожил уже четверть века. Его сверстники по симбирской гимназии, Казанскому и Петербургскому университетам служили, произносили речи в судах, делали карьеру на государственной и частной службе, заводили собственное дело. Помощник присяжного поверенного Ульянов шел к цели жизни иным путем. Под именем Николая Петровича появлялся в разных концах Петербурга в квартирах, где его поджидало по нескольку рабочих - слушателей кружков. И часами вел пропаганду марксизма. В ночь с 8 на 9 декабря Владимир Ульянов вместе с товарищами по "Союзу борьбы" взят под стражу, становится жильцом камеры №193 дома предварительного заключения. Тюремную камеру заключенный превращает в рабочий кабинет, пишет "Проект программы социал-демократической партии", заказывает книги в тюремной библиотеке. С их помощью, отмечая буквы точками и штрихами, устанавливает связь с соседями. Занимается гимнастикой, пишет письма. Наконец, приступает к большой работе "Развитие капитализма в России". Поэтому просит родных прислать ему нужные книги. Просит купить чемодан, похожий на тот, который он привез из-за границы, но без двойного дна, опасаясь, что полиция вернется к давнему эпизоду, задним числом уличит его в транспортировке нелегальной литературы. Родные бросаются на помощь. В Питер приезжают мать, сестры Анна Ильинична, Мария Ильинична... "Мать приготовляла и приносила ему три раза в неделю передачи, - пишет Анна Ильинична, - руководствуясь предписанной специалистом диеты, кроме того, он имел платный обед и молоко". Молоком этим подследственный исписывал страницы тюремных книг, затем этот текст прочитывался, перепечатывался на воле. Чтобы писать молоком, Владимир Ильич делал чернильницы из хлеба. Когда надзиратель усиливал наблюдение - он их съедал, отправляя в рот за день по нескольку таких чернильниц, о чем со смехом рассказывал родным на свиданиях. Книги, свежие журналы - все было под рукой, в камере. Передачи, свидания разрешались все время, еда приносилась самая изысканная. "Свою минеральную воду я получаю и здесь, мне приносят ее из аптеки в тот же день", - писал заключенный вскоре после ареста. Короче говоря, когда спустя год неторопливое казенное следствие по делу "Союза борьбы" закончилось, то безо всякого суда (вот он, явный произвол царизма) было объявлено решение о высылке Владимира Ульянова на три года в Восточную Сибирь. Владимир Ильич не без сожаления даже воскликнул, обращаясь к Анне Ильиничне: - Рано, я не успел еще материалы собрать. Другая сестра, Мария Ильинична, свидетельствует: "И как это ни странно может показаться, хорошо в смысле его желудочной болезни повлияло на него и заключение в доме предварительного заключения, где он пробыл более года. Правильный образ жизни и сравнительно удовлетворительное питание (за все время своего сидения он все время получал передачи из дома) оказали и здесь хорошее влияние на его здоровье. Конечно, недостаток воздуха и прогулок сказался на нем - он сильно побледнел и пожелтел, но желудочная болезнь давала меньше себя знать, чем на воле". Такая была царская карательная система задолго до первой русской революции, до "Манифеста" о свободах. Ну, а какую систему в тюрьмах и следственных изоляторах установила ленинская "рабочее-крестьянская власть", когда ее возглавил бывший узник камеры №193, ныне каждый хорошо знает. В ссылку Владимир Ульянов получил разрешение ехать без конвоя, своим ходом, свободно. По пути из Питера остановился на несколько дней в феврале 1897 года в Москве, где тогда все еще жила семья Ульяновых. На сей раз она квартировала в районе Арбата, на Собачьей площадке. в красивом деревянном особняке. Это был пятый из известных краеведам московский адрес Ульяновых за три с половиной года пребывания в городе. Спустя три года, после окончания ссылки, отдохнувший от суеты столичной жизни, надышавшийся свежим воздухом, накатавшийся на коньках и на лыжах, наохотившийся в тайге, наевшийся свежайшим мясом, сибирскими пирожками, молодой революционер с женой вернулся из неволи в Москву. К слову сказать, о существовании телятины, как товара, я узнал не из витрин московских магазинов, за которыми наблюдаю лет сорок, а из чтения воспоминаний Надежды Константиновны о пребывании в ссылке, в Шушенском. Эти воспоминания давно поразили мое воображение, думаю, что также сильно воздействуют они сегодня на читателей, поскольку Надежда Константиновна, когда писала после смерти Ильича мемуары, не предполагала, что вместо обещанного им коммунизма настанет время, когда жизнь осужденных в царской ссылке будет казаться нам пребыванием в санатории за казенный счет. Итак, цитирую. "Заседатель" - местный зажиточный крестьянин - больше заботился о том, чтобы сбыть нам телятину, чем о том, чтобы "его" ссыльные не сбежали. Дешевизна в этом Шушенском была поразительная, Например, Владимир Ильич за свое "жалованье" - восьмирублевое пособие - имел чистую комнату, кормежку, стирку и чинку - и то считалось, что дорого платит. Правда, обед и ужин был простоват - одну неделю для Владимира Ильича забивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест; как съест - покупали на неделю мяса, работница во дворе в корыте, где корм скоту заготовляли, рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, тоже на целую неделю. Но молока и шанег было вдоволь и для Владимира Ильича, и для его собаки, прекрасного гордона - Женьки, которую он выучил и поноску носить, и стойку делать, и всякой другой собачьей науке. Так как у Зыряновых (хозяева избы, в которой жил ссыльный. - Л. К.) мужики часто напивались пьяными, да и семейным образом жить там было во многих отношениях неудобно, мы перебрались вскоре на другую квартиру - полдома с огородом наняли за четыре рубля. Зажили семейно. Летом некого было найти в помощь по хозяйству. И мы с мамой воевали с русской печкой. Вначале случалось. что я опрокидывала ухватом суп с клецками, которые рассыпались по исподу. Потом привыкла. В огороде выросла у нас всякая всячина - огурцы, морковь, свекла, тыква; очень я гордилась своим огородом. Устроили мы во дворе сад - съездили мы с Ильичем в лес, хмелю привезли, сад соорудили. В октябре появилась помощница, тринадцатилетняя Паша, худущая. с острыми локтями, живо прибравшая к рукам все хозяйство". Так вот, припеваючи ("...Владимир Ильич очень охотно и много певший в Сибири..." - это тоже из воспоминаний Н. К. Крупской) жили ссыльные там, где сегодня днем с огнем не найти ни по дешевке, ни за большие деньги всего того, что так хорошо описала Надежда Константиновна. Слова Крупской дополняет интерьер дома в Шушенском, где ныне находится один из многочисленных музеев Ленина. Квартиру нашего будущего вождя в сибирском доме вдовы Петровой видели многие. ...По стенам комнаты, где поселились молодые, стоят кровати, книжный шкаф, массивная конторка, стол, стулья, тумбочка. кресло... В такой обстановке, при крепком рубле, позволявшем за копейки покупать телятину, осетрину, за десять рублей корову, заканчивает Ленин монографию "Развитие капитализма в России. Процесс образования Внутреннего рынка для крупной промышленности". Пишет статьи, где доказывает необходимость построения партии, которая должна во главе рабочего класса разрушить до основания этот самый рынок и построить новое общество без "богатеев", без "маломощных баб", без "заседателей", так плохо надзиравших за ссыльным, норовивших сбыть по дешевке ему свою телятину. Из мемуаров Крупской и многих других революционеров создается впечатляющая картина царской ссылки, испытанной тысячами противников самодержавия. Своих политических врагов режим отправлял на жительство в места "не столь отдаленные" нередко без охраны, за казенный счет. Получал каждый по 8 рублей жалованья в месяц. Никто не принуждал отрабатывать эти приличные деньги на лесоповале, на "химии", в рудниках и так далее. За восемь рублей ссыльные могли не только снимать нормальное жилье, но и питаться так, как сегодня не снится нам, свободным гражданам, семьдесят лет пытавшимся безуспешно претворить в жизнь заветы Ильича. А именно: регулярно, каждый день, потреблять телятину, объедаться клецками, бараньими котлетами, шаньгами и прочими сибирскими блюдами, дополняя мясо, рыбу овощами из собственного огорода, нанимая прислугу в помощь жене. Никаких при этом зон, лагерей, колючей проволоки, собак, чекистов, охранников и т.д.! А их сверстники в это время работали в полях, на заводах, героически дрались с турками, китайцами, японцами, немцами, венграми....
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.