Как и что внушать гипнотикам на сцене. Немецкий вариант эстрадного гипноза
На видео немецкий гипнотизер Христо. Вполне грамотно отбирает сомнамбул и умеет совмещать внушения и контакт со зрителями.
(с) Перевели и озвучили психолог, гипнотерапевт Геннадий Иванов и гештальт-терапевт Павел Авдеев.
Зомбированная женщина
Вот и в этот раз по нашей улице медленно двигались две легковые машины с продавцами, предлагающими ширпотреб по выгодной цене. Так как был рабочий день, на их призывы мало кто отзывался. Среди этого меньшинства оказалась и Валентина. Скорее всего, она бы и не вышла из дома, но в тот момент вывешивала во дворе стираное белье и невольно оказалась потенциальной покупательницей.
Ей стали назойливо предлагать комплекты постельного белья, пледы, одеяла и так далее. На все предложения Валентина отвечала отказом или просто отрицательно качала головой. Не желая хамить и грубо прекратить «базар», она терпеливо ожидала окончания «ярмарки», сожалея об отсутствии вышедшего в магазин и где-то задерживающегося мужа.
Наконец-то женщины торговки ушли, и Валентина с облегчением вздохнула. Но тут из второй машины вышел немолодой мужчина, до этого молча наблюдавший за происходящим.
Решительно открыв калитку, он подошел вплотную к хозяйке дома и бесцеремонно спросил:
- Золото есть?
Женщина хотела сказать «нет», но не смогла открыть и рта – он ей не подчинялся, и только отрицательно покачала головой.
- Пойдем посмотрим, - приказным тоном предложил мужчина и уверенно пошел в дом, не дожидаясь реакции хозяйки.
Валентина, как завороженная, послушно шла за ним. Методично обходя комнаты и заглядывая во все шкафы и полки, он наткнулся на небольшую шкатулку и со словами: « А говоришь, что нет!» - раскрыл ее.
В шкатулке действительно были принадлежавшие женщине и ее дочери золотые украшения: кольца, перстни, цепочки. Валентина хотела возмутиться и запретить незнакомцу хозяйничать, но, обездвиженная и онемевшая, наблюдала за происходящим широко раскрытыми от ужаса глазами.
Мужчина молча рассовал по карманам содержимое шкатулки, повернулся и вышел к машинам. Те тут же сорвались с места и на большой скорости скрылись…
Подошел Александр – муж Валентины. Оказалось, что все это время его отвлекали, показывая различные товары. Продавцы старались отвлечь его и не допустить до контакта с женой.
Валентина долго не могла прийти в себя и нормально разговаривать, язык с трудом ей подчинялся, а после, ночью, в кошмарном сне являлся «ювелир» и душил ее.
Когда она вышла из зомбированного состояния и все рассказала мужу, встал вопрос: что делать? Номеров машин они не запомнили, особых примет тоже. Но все-таки заявили в полицию об ограблении.
Оказалось, они были не единственными потерпевшими, и по горячим следам стражи порядка попытались задержать криминального гипнотизера. Но было уже поздно – машины прошли пункт пропуска через границу и въехали на территорию Украины.
Иммунная реакция и гипноз
Давно предполагалось (а в последние годы доказано экспериментально), что эмоции и психологическое состояние каким-то образом влияют на иммунитет человека.
📄Статья в журнале Science News от 4 сентября 1993 г., стр. 153, описывает «первые твердые доказательства того, что гипноз может изменить иммунную систему гораздо сильнее, а не только дает расслабление».
📈Отчет касается исследования Патрисии Рузула-Смит из Вашингтона, из государственного университета в Пуллмане и ее коллег, которые пришли к выводу, что «гипноз усиливает способность двух типов иммунных клеток бороться с болезнями, особенно среди людей, которые легко входят в гипнотический транс».
💊Это, по-видимому, хорошо согласуется с предыдущими выводами, связанными с усилением эффекта «плацебо» (психосоматического) у хорошо поддающихся гипнозу субъектов, в ситуации гипнотической индукции.
🔬В этом исследовании психологи привлекли из колледжей 33 студента легко входящих в гипнотический транс и 32 студента, которым это было очень трудно.
💻Добровольцы просмотрели короткое видео, описывающее иммунную систему, а затем были отнесены к одной из трех групп: 1 группа - гипноз, при котором они слушали гипнотическую индукцию, в которой им предлагалось представить, как их лейкоциты атакуют «микробы» в своем теле; 2 группа - выполнили это упражнение посредством самовнушения; 3 группа - два раза в день в течение одной недели - релаксации, в которой они легко плавали в большом резервуаре с теплой водой, содержащей английскую соль, и думали о том что лейкоциты атакуют «микробы» в теле.
📊Неделю спустя студенты, подвергшиеся гипнозу, продемонстрировали более крупные скачки в двух важных областях. Увеличение лейкоцитов, в 1 группе значительнее, чем у участников других групп. И величайшее повышение иммунитета произошло у сильно гипнабельных студентов в группе гипноза.
Роман Брайна Вайса "Много жизней, много наставников", (Мой перевод с английского)
Кэтрин избавилась от беспокоивших её симптомов и была более здоровой, нежели нормальный человек. Её воспоминания о прошлых жизнях начали повторяться. Я знал, что мы приближаемся к завершению лечения, но я не знал в тот осенний день, что между тем сеансом гипноза и следующим, её последним будет пять месяцев.
«Я вижу резьбу», начала она. «Некоторая выполнена на золоте. Я вижу глину. Люди делают горшки. Они красные… они делают их из какого-то красного материала. Я вижу коричневое здание из какой-то коричневой структуры. Мы там».
«Вы в коричневом здании или рядом с ним?».
«Я внутри. Мы там работаем над разными вещами».
«Вы можете видеть саму себя за работой?», спросил я. «Можете описать себя, во что вы одеты? Посмотрите вниз. Как вы выглядите?».
«На мне что-то красное… длинный красный материал на мне. У меня смешные туфли, похожие на сандалии. У мен каштановые волосы. Я работаю, делаю какую-то фигурку. Это фигурка мужчины… мужчины. У него какая-то палка, жезл в руке. Другие люди делают какие-то штуки из каких-то металлов».
«Это все делается на заводе?».
«Это просто здание, каменное здание».
«Эта статуэтка, над которой вы работаете, мужчины с палкой, вы знаете кто это?».
«Нет, это просто мужчина. Он приглядывает за скотиной… за коровами. Вокруг него много статуэток коров. Мы просто знаем, как они выглядят. Это очень смешной материал, но его тяжело обрабатывать. Вечно он рассыпается.
«Вы знаете, как этот материал называется?».
«Я не вижу названия. Просто что-то красное».
«Что будет со статуэткой, которую вы сделаете?».
«Она будет продана. Некоторые из статуэток будут проданы на рынке, а некоторые будут отданы разным аристократам. Только работы лучших мастеров отдают в дома благородных людей, а те, что похуже продают на рынке».
«Вы когда-нибудь имели дело с аристократами?».
«Нет».
«Это ваша работа?».
«Да».
«Она вам нравится?».
«Да».
«Вы давно этим занимаетесь?».
«Нет».
«Вы хорошо это делаете?».
«Не особенно».
«Вы ещё не опытны в этом деле?».
«Да, я ещё только учусь».
«Понял. Вы все ещё живете со своей семьей?».
«Я не знаю, но я вижу какие-то коричневые ящики».
«Коричневые ящики?», переспросил я.
«В них маленькие отверстия с дверцами и там сидят маленькие статуэтки. Они сделаны из дерева, из какого-то дерева. Нам нужно делать статуэтки для них».
«Для чего вообще эти статуэтки?».
«Они религиозные», ответила она.
«Для какой религии нужны эти статуэтки?».
«Там много богов, много защитников… многобожие. Люди очень напуганы. Мы много чего изготавливаем. Мы и игры делаем… в игральных досках отверстия, в которые вставляются головы разных зверей».
«Вы видите что-то ещё там?».
«Очень жарко и пыльно… песок везде».
«Вода где-то есть вокруг?».
«Да, вода приходит сюда с гор». Начало этого воспоминания казалось мне знакомым.
«Люди боятся?», расспрашивал я. «Они очень суеверные?».
«Да», ответила она. «Они много чего боятся, каждый боится. Я тоже много чего боюсь. Надо себя защищать. Очень много разных болезней. Мы должны постоянно защищаться от них».
«А какие именно болезни?».
«Некоторые из них смертельные. Много людей от них умерло».
«Это из-за воды?», осведомился я.
«Да, потому что очень сухо… очень жарко, потому что боги разозлились, они нас наказывают». Она снова оказалась в той жизни, где лечили таннином. Я вспомнил религию страха, религию Озириса и Хатор.
«Почему боги разозлились?», спросил я, зная ответ.
«Потому что мы нарушали законы».
«Какие законы вы нарушали?».
«Те, что были установлены аристократами».
«А как вы можете ублажить богов?».
«Мы должны одевать и носить определенные вещи. Некоторые люди носят ошейники. Они берегут от зла».
«Есть бог, которого люди особенно боятся?».
«Они боятся всех богов».
«Вы знаете имена хотя бы некоторых из этих богов?».
«Я не знаю их имен, я только вижу их. Есть один с телом человека, но с головой зверя, другой выглядит, как солнце, а третий, как птица, он черный. Они наматывают веревки вокруг шей».
«Вы все это пережили?».
«Да, я не умерла».
«Но умерли члены вашей семьи», вспомнил я.
«Да… мой отец, а с мамой все хорошо».
«А ваш брат?».
«Мой брат… он умер», вспомнила она.
«Почему вы выжили? Вы делали что-то особенное?».
«Нет», ответила она и отвлеклась. «Я вижу что-то покрытое маслом».
«Что вы видите?».
«Что-от белое. Это выглядит почти как мрамор. Это… гипс… какой-то таз… они налили туда масло. Они им мажут головы…».
«… головы жрецов?», добавил я.
«Да».
«А чем вы занимаетесь сейчас? Вы помогаете им с маслом?».
«Нет, я делаю статуэтки».
«В том же самом коричневым здании?».
«Нет… это позже… храм…». Она заметно огорчилась непонятно почему.
«Там у вас какая-то проблема?».
«Кто-то что-то сделал в храме, и это разгневало богов. Я не знаю…».
«Это были вы?».
«Нет, нет… Я просто видела жрецов. Они готовили какое-то жертвоприношение, какое-то животное… ягненка. Их головы лысые. У них совсем нет волос, даже на лицах…». Она замолчала, медленно прошло несколько минут в тишине. Внезапно она встревожилась, будто что-то услышала. Когда она заговорила её голос стал глубоким, что свидетельствовало о присутствии Наставника.
«В этом измерении некоторым душам позволяется показываться тем людям, которые всё ещё живут в физическом состоянии. Им разрешается вернуться… только если они не выполнили какие-то соглашения. В этом измерении связь ещё позволяется. Но в других измерениях… Там вам разрешается использовать свои физические способности, чтобы общаться с людьми, которые все ещё находятся в физической форме. Есть много способов это сделать. Некоторые воздействуют на зрение людей в физической форме, показываясь им, другим разрешается двигать предметы силой своих мыслей. Вы возвращаетесь в это измерение, только если это полезно для вас, если у вас остались невыполненными определенные соглашения, тогда вам дают возможность как-то общаться с людьми, каким-либо способом. Но это все… только для того, чтобы соглашения были выполнены. Если ваша жизнь оборвалась внезапно, то это может быть причиной для возвращения в физическое измерение. Многие решают прийти сюда, потому что им позволили увидеть тех, кто ещё живет в материальном плане и очень близок к ним. Но не все на такое решаются на такое общение, для некоторых людей такая связь может быть слишком пугающей». Кэтрин замолчала и казалось, что она отдыхает. Потом она зашептала очень тихо.
«Я вижу свет».
«Он дает тебе энергию?», спросил я.
«Это, как будто начать с начала… это возрождение».
«Как люди, находясь в материальном состоянии могут почувствовать эту энергию? Как они могли бы подключиться к этому свету и зарядиться?».
«С помощью их разума», ответила она нежно.
«Но как им достичь этого состояния?».
«Им нужно очень сильно расслабиться. Вы можете обновиться через этот свет… через свет. Вам надо основательно расслабиться и не тратить энергию, а обновлять её. Вы её обновляете во время сна». Она была в состоянии повышенного осознания, и я решил этим воспользоваться, чтобы расширить свои познания.
«Сколько раз вы перерождались?», спросил я. «Все эти жизни вы прожили здесь, в этой среде, то есть на земле или где-то ещё?».
«Нет», ответила она, «не все здесь».
«В каких ещё измерениях или в каких местах вы ещё были?».
«Я не закончила то, что мне нужно сделать здесь. Я не могу двигаться дальше, пока не переживу то, что должна, а я пока не пережила то, что мне положено. Здесь ещё будет много жизней… чтобы выполнить все соглашения и оплатить все долги, которые у меня есть».
«Но вы хорошо продвигаетесь», заметил я.
«Мы все всегда хорошо продвигаемся».
«И всё же, сколько вы жизней прожили на земле?».
«Восемьдесят шесть».
«Восемьдесят шесть?».
«Да».
«И вы помните все эти жизни?».
«Когда это будет нужно, я смогу их вспомнить». Мы вспомнили или фрагменты, или основные части из десяти или двенадцати жизней и в последнее время она вспоминала одни и те же жизни. Очевидно, ей не зачем было вспоминать оставшиеся семьдесят пять или около того. Она действительно очень далеко продвинулась в выздоровлении, хотя и с моей помощью. А её дальнейшее выздоровление с этого момента может не зависеть от воспоминания прошлых жизней. Её выздоровление в будущем возможно и от моей помощи не будет зависеть. И тут она снова зашептала.
«Некоторые люди входят в астрал, с помощью наркотиков, но они не могут понять того, что они переживают, тем не менее им разрешают туда заходить». Я не спрашивал её о наркотиках. Она учила, делилась знаниями, вне зависимости от того, спрашивал я её конкретно об этом или нет.
«Разве вы не можете использовать свои экстрасенсорные способности для самолечения?», спросил я. «Мне кажется, что они все больше и больше развиваются».
«Да», согласилась она. «Это важно, но важно это ни сколько здесь, сколько в других измерениях. Это часть эволюции и роста».
«Важно для вас и для меня?».
«Важно для всех нас», ответила она.
«И как можно развивать эти способности?».
«Вы их развиваете через отношения с людьми. А некоторые с помощью высших сил, которые возвращаются сюда с большими знаниями. Они ищут тех, кому нужно развиваться и помогают им это делать». Она надолго затихла. Покидая состояние повышенной осознанности, она начала вспоминать ещё одну жизнь.
«Я вижу океан. Я вижу дом на побережье, он белый. Корабли пребывают и уходят из порта. Я чувствую запах морской воды».
«Вы находитесь там?».
«Да».
«Какой дом?».
«Маленький. С какой-то башенкой наверху… окна, из которых можно видеть море. Там какой-то телескоп, он из латуни, из дерева и латуни».
«Вы смотрите в этот телескоп?».
«Да, я наблюдаю за кораблями».
«А чем вы занимаетесь?».
«Мы сообщаем о торговых судах, когда они пребывают в порт». Я вспомнил одну её прошлую жизнь, когда она была моряком по имени Кристиан, которого ранили в руку во время морского сражения.
«Вы моряк?», спросил я, чтобы убедиться в этом.
«Я не знаю… возможно».
«Вы можете посмотреть, во что вы одеты?».
«Да. В какую-то белую рубаху, коричневые короткие штаны и туфли с большими пряжками… Я буду моряком позже, а сейчас ещё нет». Она могла заглянуть в свое тогдашнее будущее, однако этот взгляд в будущее заставил её перескочить в то время.
«Мне больно!», она морщилась и корчилась в агонии. «У меня очень болит рука!». Она действительно была Кристианом, и она снова переживала то морское сражение.
«Там был взрыв?».
«Да… пахнет порохом».
«С вами все будет в порядке,» уверил её я, зная каким будет исход.
«Так много людей погибло!». Она всё ещё была взволнована. «Паруса порваны… часть левого борта взорвана». Она осматривала повреждения корабля. «Нам нужно починить паруса. Они должны быть в порядке».
«Вы поправились?», спросил я.
«Да. Очень трудно шить ткань парусов».
«Вы можете работать даже раненой рукой?».
«Нет, но я смотрю за другими… паруса. Они сделаны из холста, какого-то грубого холста, потому их очень трудно шить… Много людей погибло. Сколько боли!». Она поморщилась.
«Что случилось?».
«Рука болит!».
«Заживет ваша рука. Продвиньтесь вперед во времени. Вы снова ходите по морю?».
«Да», она сделала паузу. «Мы в Южном Уэльсе. Мы должны охранять береговую линию».
«А кто на вас нападает?».
«Думаю, что это испанцы… у них большой флот».
«Что дальше?».
«Я просто вижу корабль. Вижу порт. Там много лавок. В некоторых лавках делают свечи. Там есть лавки, в которых они покупают книги».
«Да. А вы когда-нибудь были в книжном магазине?».
«Да. Я очень люблю книги, они чудесны… Я вижу много книг. Красная книга историческая. Там все написано о городах… о землях. Там есть карты. Я очень люблю эти книги… Там есть ещё магазин, торгующий шляпами».
«Там есть место, где вы пьёте?», я вспомнил, как Кристиан рассказывал по эль.
«Да, там много таких лавок есть», ответила она. «Там подают эль… очень темный эль… с каким-то мясом… вроде бараниной и хлеб, очень большую булку. Эль ужасно горький. Я могу его попробовать. У них и вино есть. У них длинные деревянные столы…».
Я решил назвать её по имени и посмотреть на реакцию. «Кристиан», сказал я многозначительно.
Она ответила громко и без колебаний. «Да! Чего вы хотите?».
«Где ваша семья, Кристиан?».
«Они в городе, который находится по соседству с портом, в который мы зашли».
«А кто есть в вашей семье?».
«У меня есть сестра… сестра Мэри».
«А где ваша женщина?».
«У меня её нету. Просто женщина в городе».
«Ничего особенного?».
«Нет, просто женщина… Я вернулся из плавания. Я участвовал во многих сражениях, но остался цел».
«Вы состарились…».
«Да».
«Вы были женаты?».
«Думаю, что да. У меня кольцо».
«А дети у вас есть?».
«Да. Мой сын тоже пойдет в море… Там кольцо, кольцо с ладонью. Эта ладонь что-то держит. Я не могу рассмотреть, что именно. Кольцо в виде ладони, которая что-то сжимает». Кэтрин начала давиться.
«Что-то не так?».
«Люди на корабле заболели… это из-за еды. Мы съели какую-то испорченную пищу, соленую свинину». Она продолжала давиться. Я попросил её перенестись во времени вперед, и она прекратила давиться. Я решил, что нет необходимости в том, что она ещё раз пережила сердечный приступ Кристиана. Она была уже достаточно измучена, и я вывел её из транса.
Сверхъестественное
Томокити Фукураи родился 3 ноября 1869 в Такаяме, учился в школе сначала в Киото, затем по неизвестной причине перешёл в школу в Сендае. Там он встретил дочь местного судьи, на которой впоследствии женился, затем поступил в Тодай в сентябре 1896 и начал изучать западную философию. После этого он поступил туда же в аспирантуру на факультет психологии и начал заниматься теорией гипноза в только что открытой и весьма прогрессивной на тот момент психологической лаборатории, которой руководил профессор Мотора, обучавшийся у лучших из лучших на западе. Фукураи по итогу практики в ней защитил диссертацию «Психологические исследования гипноза» в июле 1904, а через пару лет сам стал преподавателем в Тодай и начал преподавать аномальную психологию, и уже через месяц работы получил докторскую степень. Между прочим, один из первых случаев, когда японский психолог получил её, не обучаясь за границей. Его книга «Гипнотическая психология», опубликованная в 1906, была единственным учебником по гипнозу аж до конца Второй мировой, в 1908 Фукураи был назначен доцентом там же в университете, продолжил читать лекции, и вы скажете, какая хорошая, но скучная всё же карьера.
Но. Фукураи вдруг загорелся исследованиями паранормального. Если бы он, как и многие его коллеги, уехал учиться за границу, он бы, может, и чуть более скептически отнёсся к возникшей идее, а на деле с 1910 по 1911 он проводил эксперименты с ясновидением, найдя для этого трёх женщин, утверждавших, что обладают такой способностью.
Первая из подопытных, Тидзуко Мифунэ, родилась в Кумамото в 1886, говорили, что она была очень религиозной и эмоционально чувствительной. Её зять, который практиковал гипноз с 1903, в 1908 загипнотизировал её, чтобы убедить в том, что она ясновидящая. К 1909 Мифунэ стала известна благодаря своей способности определять проблемы со здоровьем при помощи ясновидения. Весной 1910 Фукураи узнал о девушке от директора школы, которую она окончила в Кумамото. Профессор сначала попросил директора провести с ней несколько экспериментов, используя запечатанные конверты: в каждом из них была карточка с именем или лист бумаги со словами или цифрами, обёрнутые в фольгу. После 10 попыток таких заочных экспериментов Фукураи убедился в способностях Мифунэ и решил проводить эксперименты и дальше. Профессор Синкити Имамура, тоже преподававший в Тодай, отправился в Кумамото в феврале 1910, чтобы лично оценить физическое состояние ясновидящей, поскольку во время опытов она быстро утомлялась, заодно и способности, и в апреле того же года результаты опубликовали в виде серии газетных статей: около 65 процентов успеха, при этом «успех» означал полностью правильное прочтение китайских иероглифов, написанных на бумаге, а неудача включала «неправильные иероглифы», «не может прочитать полностью» и «может увидеть, но не понимает». С августа по октябрь Мифунэ ездила в Осаку, Киото и, наконец, в Токио, чтобы принять участие в еще одной серии экспериментов. В сентябре 1910 дюжина ученых стала свидетелями экспериментов; среди них был бывший ректор Токийского университета, физик и первый японец, который работал с рентгеновскими лучами. Мадам Тидзуко просили прочесть карточки, запихнутые в свинцовую трубку, и оба конца заваривали так, чтобы никто не мог заглянуть внутрь, не срезав край пилой. Успех был сомнительный: из трех испытаний госпожа ясновидящая не смогла ничего прочитать в первом, но прочла все три иероглифа в последнем. Второе испытание оказалось довольно спорным, поскольку ее ответ соответствовал символам не в нужной трубке, а в лежавшей рядом. Хотя ее способности не были безоговорочно доказаны, ученые-свидетели не высказали никаких сомнений.
Публикация в газетах сделала девушку сенсацией в обществе. После этого японские газеты почти еженедельно публиковали краткие статьи о различных экстрасенсах, живущих в стране. Среди всей этой шумихи Фукураи был обеспокоен одним серьезным недостатком в своей методике. Во время эксперимента ясновидящей приходилось оставаться одной в комнате с запечатанным контейнером, но при этом она допускала ошибки в присутствии других людей. Хотя не было никаких доказательств того, что она открыла конверт или трубку, некоторые исследователи сомневались в ее паранормальных способностях.
18 января 1911 Мифунэ покончила жизнь самоубийством, выпив яд.
Новости о мадам Мифунэ вдохновили ещё одну ясновидящую, сорокалетнюю Икуко Нагао, податься в опыты. Начиная с октября 1910, газеты писали о её способностях, а уже в ноябре Фукураи приехал навестить её в Маругамэ, где она проживала со своим мужем, окружным судьей. Было сразу объявлено, что парапсихологические возможности госпожи Нагао были намного выше, чем у предыдущей девушки.
В экспериментах в этот раз использовали фотопластинки (стекло с фоточувствительным слоем, предок фотопленки) вместо карточек и трубок – никто не мог распознать символы или фигуры на снимке, пока он не был проявлен, и во время опытов они обнаружили, что вокруг фигуры на фото появлялся странный свет, хотя весь снимок так и не проявлялся. Этот феномен настолько впечатлил Фукураи, что он ввел термин «мыслеграфия», проекция мыслей. 27 декабря 1910 года, Фукураи разработал новую серию экспериментов по мыслеграфии: чистую фотопластинку клали в обычную коробку, затем профессор рисовал персонажа или фигуру, которую нужно было спроецировать, и клеил рисунок к передней части коробки, затем женщина держала коробку в руках и смотрела на неё минуту. В первый раз ее попросили спроецировать на фотопластинку один иероглиф – в результате получилось нечто расплывчатое, на следующем испытании ее попросили спроецировать круг, квадрат и крест, и оно оказалось успешным, и через два дня Фукураи снова попросил ее спроецировать иероглифы, и она снова добилась успеха.
8 января 1911 ученые приехали в дом женщины в Маругамэ. Во время эксперимента в присутствии ученых фотопластинки, на которую Нагао нужно было спроецировать свой же портрет, не оказалось в коробке, в результате чего одного из присутствующих докторов обвинили во вмешательстве, повлекшем за собой провал эксперимента. Семья Нагао была настолько оскорблена, что не позволяла женщине участвовать в каком-либо ещё опыте, где мог участвовать этот человек. Несколько дней спустя Фукураи убедил их провести эксперимент в присутствии нескольких репортеров. 12 января он был проведен, но на следующий день непроявленная пластинка была украдена. На её месте лежала записка с угрозами.
После этих происшествий прибывшие учёные начали утверждать, что все эксперименты с ясновидящей были сфальсифицированы – никому не разрешалось находиться с ней во время мыслеграфии, а тут ещё эти таинственные пропажи пластинок. Газеты перестали восторженно писать об экстрасенсах, и все больше переходили на негативный тон. Именно из-за этих осуждений в газетах предыдущая подопытная, мадам Мифунэ, в том же месяце покончила жизнь самоубийством.
Госпожа Нагао продержалась на месяц дольше – внезапно умерла от быстротечной пневмонии.
Фукураи мало заботили подозрительные смерти подопытных, и в 1913 он продолжил свои изыскания, на этот раз с Садако Такахаси, чьи способности мыслеграфии впечатлили его. Ну как впечатлили – никто больше не присутствовал на опытах, а поведение девушки во время экспериментов больше напоминало поведение типичного шарлатана из книжек. В той же работе он представил результаты экспериментов с господином Коити Митой, уже на тот момент известным экстрасенсом, которого Фукураи особенно уважал за психический потенциал. Профессор в честь него переименовал мыслеграфию в «нэнграфию» в англоязычной статье, где «нэн» – это идея, которая все же немного отличается по смыслу от понятия мысли.
Садако умерла меньше чем через год от туберкулёза. Фукураи, человека, претендовавшего до всех этих опытов на место завкафедрой, в октябре 1913 попросили из университета, а аномальную психологию убрали из курса обучения не только в Тодай, но и в остальных императорских университетах страны, что привело к росту популярности нового направления, клинической психологии. Фукураи и Мита ещё несколько раз устраивали публичные выступления с проецированием мыслей на фотопластинки. Бывший профессор до конца своей жизни не оставил исследования парапсихологии, и его последователи открыли свой институт. Все совпадения имён и судеб с серией под названием «Звонок» не случайны.
Роман Брайна Вайса "Много жизней, много наставников". Глава 11. (Мой перевод с английского)
Несколько суток спустя, ночью я внезапно очнулся от глубокого сна и сразу встревожился, вспомнив, что видел во сне лицо Кэтрин, во много раз больше натурального размера. Она выглядела очень расстроенной, будто ей нужна была моя помощь. Я посмотрел на часы. Было три часа и тридцать шесть минут ночи. Никаких посторонних шумов, которые могли бы меня разбудить, не было. Кэрол мирно спала рядом. Я решил, что все это незначительно и лег спать.
Примерно в половине четвертого ночи в ту же ночь Кэтрин проснулась в панике из-за кошмара. Она вся взмокла и её сердце бешено колотилось. Она решила помедитировать, чтобы успокоиться и расслабиться, представила, что она под гипнозом в моем кабинете. Она увидела мое лицо, услышала мой голос и постепенно заснула.
Кэтрин все больше становилась экстрасенсом и очевидно я вместе с ней. Я вспомнил, что говорил мой старый профессор психиатрии о трансфере и контртрансфере в отношениях врача и пациента. Это была некая передача мыслей, ощущений и желаний от пациента к врачу, и обратная передача эмоциональных реакций от врача к пациенту. Однако то, что случилось в полчетвертого ночи не было ни тем, ни другим. Это была телепатическая связь на волне недоступной нормальным людям. То ли гипноз как-то открыл эти возможности или это было явлением разных духов – Учителей и стражей и кого угодно, кто обладает сверхспособностями? Я был за гранью удивления.
Во время следующего сеанса Кэтрин быстро достигла глубокого уровня гипноза. Она сразу встревожилась. «Я вижу огромное облако… оно меня пугает. Оно было там». Она начала учащенно дышать.
«Оно все ещё там?».
«Я не знаю. Оно быстро приходит и уходит… что-то с вершины горы». Она продолжала волноваться и тяжело дышала. Я боялся, что она увидела какую-то бомбу. Может она видела будущее?
«Вы можете видеть эту гору? Это что-то вроде бомбы?».
«Я не знаю».
«Почему это вас так напугало?».
«Это было очень внезапно. Оно просто появилось. Это какой-то дым… густой дым. Оно было очень большим, на расстоянии. Ой…».
«Вы в безопасности. Можете к нему приблизится?».
«Я не хочу к нему приближаться!», ответила она резко. Эта резкость и твердость были ей не свойственны.
«Почему вы, все-таки, боитесь этого облака?», спросил я.
«Я думаю, что это какие-то химикаты или ещё что-то. Становится очень тяжело дышать, когда оно рядом». Дышала она напряженно.
«Это какой-то газ? Это само идет с вершины горы… как вулканическая лава?».
«Думаю, что да. Оно похоже на большой гриб. Оно похоже… белое».
«Но это не бомба? Это же не атомная бомба или что-то вроде этого?».
«Это… какое-то извержение вулкана. Я так думаю. Оно очень страшное. Дыхание затрудняется. Пыль какая-то в воздухе. Не хочется мне здесь находиться». Медленно её дыхание стало таким же глубоким, каким оно было обычно под гипнозом. Она ушла из того страшного места.
«Дышать стало легче?».
«Да».
«Хорошо! А что вы сейчас видите?».
«Ничего… Я вижу ожерелье, ожерелье на чьей-то шее. Оно голубое… оно серебряное и на него подвешены голубые камни, а под ними камешки поменьше».
«А есть что-то поверх голубых камней?».
«Нет. Они прозрачные. Через них все видно. Дама брюнетка и на ней синяя шляпа… с большим пером и бархатное платье».
«Вы знаете эту даму?».
«Нет, не знаю».
«Может вы эта дама?».
«Я не знаю, может быть».
«Но вы же её видите?».
«Да, я не эта дама».
«А сколько ей примерно лет?»
«Около сорока, но она, кажется, выглядит старше своих лет».
«Что она делает?».
«Она просто стоит у стола, на котором флакон с духами. Он белый и зеленые цветы на нём. Там щетка и расческа с серебряными рукоятками». Я был впечатлен тем, как она могла рассмотреть такие подробности.
«Это её комната или она в магазине?».
«Это её комната. Там кровать… с четырьмя столбиками. Кровать коричневая. Там ещё кувшин на столе».
«Кувшин?».
«Да, кувшин. И там нет никаких картин на стенах и к смешные темные занавески».
«Кто-то рядом есть?».
«Нет».
«Какое отношение к вам имеет эта дама?».
«Я ей прислуживаю». Опять она была служанкой.
«Вы у неё давно?».
«Нет… пару месяцев».
«Вам нравится её ожерелье?».
«Да, конечно! Оно такое элегантное!».
«Вы когда-нибудь носили ожерелье?».
«Нет». Её короткие ответы требовали от меня очень активных расспросов с моей стороны, чтобы получить хоть немного информации. Она напомнила мне моего сына подросткового возраста.
«А сколько вам лет?».
«Может быть тринадцать или четырнадцать…». Точно его возраст.
«Почему вы покинули свою семью?», поинтересовался я.
«Я их не покидала», поправила она меня. «Я просто здесь работаю».
«Понятно. А после работы вы идете домой?».
«Да». С помощью её ответов было трудно что-то исследовать.
«Ваша семья недалеко?».
«Достаточно близко… Мы очень бедные. Мне обязательно надо работать… прислуживать».
«Вы знаете, как зовут барышню?».
«Белинда».
«Она хорошо к вам относится?».
«Да».
«Это хорошо. А работа тяжелая?».
«Не особенно утомительная». Расспрашивать о чем-то подростков никогда не было легко, даже об их прошлых жизнях. К счастью, у меня был большой опыт общения с людьми такого возраста.
«Замечательно! Вы всё ещё видите её?».
«Уже нет».
«И где же вы сейчас находитесь?».
«В другой комнате. Тут стол, покрытый черной скатертью… и бахромой снизу. Пахнет разными травами и крепкими духами».
«Это все принадлежит вашей госпоже? Она много душится».
«Нет, это другая комната. Я сейчас в другой комнате».
«И чья эта комната?».
«Эта комната какой-то темной госпожи».
«Сейчас темно? Вы её видите?».
«У неё много разных накидок на голове», шептала Кэтрин, «много всяких шалей. Она старая и морщинистая».
«Какие у вас с ней отношения?».
«Я просто пришла к ней».
«Зачем?».
«Она может разложить карты». Интуитивно я почувствовал, что она пришла к гадалке, которая возможно раскладывает карты таро. Это был несколько ироничный поворот. Мы тут с Кэтрин переживаем невероятные приключения, охватывающие множество прожитых жизней, и она, вероятно пару веков назад пришла к гадалке, чтобы узнать о своем будущем. Я знал, что Кэтрин в её настоящей жизни никогда не ходила ни к каким гадалкам или экстрасенсам и совершенно ничего не знала ни о картах таро, ни о предсказании будущего, подобное её просто пугало.
«Она гадает?», спросил я.
«Она ясновидящая».
«Вы хотите её о чем-то спросить? Что бы вы хотели увидеть? Что бы вам хотелось узнать?».
«Про одного мужчину… за которого я могу выйти замуж».
«И что она вам сказала, когда разложила карты?».
«Карты с… какими-то шестами. Эти шесты и цветы… но шесты, то есть копья или какие-то линии. Там ещё есть другая карта с потиром… кубком… я вижу карту с мужчиной или мальчиком, несущим щит. Она сказала, что я выйду замуж, но не за этого мужчину… Я больше ничего не вижу».
«Вы видите эту даму?».
«Я вижу несколько монет».
«Вы всё ещё с ней или это уже в другом месте?».
«Я с ней».
«На что похожи монеты?».
«Они золотые. Кромка не гладкая, а какая-то рубленная. На одной стороне корона».
«Посмотрите, может на них изображен год или что-то, что вы могли бы прочитать…».
«Какие-то иностранные числа», она назвала буквы «Х» и «I».
«Вы знаете, какой был год?».
«Семнадцатый… и какой-то. Я не знаю, какой». И она снова замолчала.
«Почему эта гадалка так для вас важна?».
«Я не знаю…».
«Её предсказания сбываются?».
«… но она ушла», прошептала Кэтрин. «Все ушло, я не знаю».
«Вы что-то видите сейчас?».
«Нет».
«Как это нет?», я был удивлен. Где она была? «Вы знаете, как вас звали в той жизни?», спросил я, пытаясь поймать нить той жизни, которая прошла несколько веков обратно.
«Я ушла оттуда». Она покинула ту жизнь и отдыхала. Вероятно, она могла делать, когда считала нужным. Было необязательно переживать смерть. Мы ждали пару минут. Эта жизнь была какой-то не совсем захватывающей и драматической. Она вспомнила только какие-то подробности интерьера и визит к гадалке.
«Вы сейчас что-то видите?», снова спросил я.
«Нет», прошептала она.
«Вы отдыхаете?».
«Да… разноцветные драгоценности…».
«Драгоценности?».
«Да. На самом деле это огни, но они выглядят, как драгоценности…».
«А что ещё?».
«Я просто…», она замолчала, а потом её шепот стал громче и увереннее. «Там много слов и мыслей, которые порхают вокруг… Это все про сосуществование и гармонию… баланс всего сущего». Я знал, что Наставники рядом.
«Да», начал я её подгонять. «Я бы очень хотел узнать побольше об этих вещах. Не могли бы вы о них рассказать мне?».
«Сейчас это просто слова», ответила она.
«Сосуществование и гармония», напомнил я ей. Когда она ответила, я узнал голос Наставника – поэта. Я был в восторге от того, что услышал его снова.
«Да», ответил он. «Все должно быть сбалансировано. Природа сбалансирована. Звери живут в гармонии, а люди этому не научились. Они продолжают уничтожать сами себя. В этом нет гармонии или какого-то плана на будущее. Это так непохоже на природу! Как же там все сбалансировано! Природа – это энергия, жизнь… и возобновление. А люди – это только уничтожение, уничтожение природы. В конце концов они уничтожат сами себя».
Это было зловещее пророчество. В мире, который постоянно находится в состоянии хаоса и смятения, я надеялся на то, что это все сбудется не так уж и скоро. «И когда это случиться?», спросил я.
«Это случиться раньше, чем они предполагают. Природа в итоге выживет, растения, животные, но не мы».
«А мы можем как-то предотвратить это уничтожение?».
«Нет. Все должно быть сбалансировано…».
«Это все произойдет при нашей жизни? Неужели нельзя не дать этому свершиться?».
«Это случится не во время нашей жизни. Мы уже будем на другом уровне, в другом измерении, когда все это произойдет, но мы все это увидим».
«И нет никакого способа обучения человечества?», продолжал я искать выход или возможность смягчить последствия катастрофы.
«Это будет сделано на другом уровне. Мы все это усвоим».
Я посмотрел на светлую сторону всего этого. «Хорошо, а затем наши души будут в других местах?».
«Да, нас больше не будет… здесь, в этом месте, каким мы его знаем. Мы все это увидим».
«Да», согласился я. «Я должен наставлять этих людей, но я никак не могу до них достучаться. Есть ли какой-то способ, чтобы научить их ради них самих?».
«Вы ни до кого не можете достучаться. Чтобы остановить уничтожение, вам нужно просветить каждого, а вы этого, конечно, не можете. Это никто не может остановить. Они всему научатся сами. Когда они достигнут определенного уровня, они всему научатся. Там будет мир и покой, но не здесь, не в этом измерении».
«В конце концов все-таки настанет мир и покой?».
«Да, но на другом уровне».
«Это кажется таким далеким!», посетовал я. «Люди сейчас кажутся такими мелочными… жадными, властолюбивыми, тщеславными. Они совсем забыли про любовь и взаимопонимание, про знания. Им так многому надо научиться!».
«Да, разумеется».
«Могу я что-то написать, чтобы помочь этим людям? Может быть это хоть какой-то выход?».
«Всё вы знаете, нам ничего не нужно говорить вам. Это все будет вам недоступно, ибо все мы рано или поздно достигнем того уровня, на котором всё видно. Все люди одинаковые. Ни один человек не более велик, нежели остальные. И все это только уроки… и наказания».
«Да», согласился я. Этот урок был слишком глубоким, и мне нужно было время, чтобы его усвоить. Кэтрин умолкла. Мы ждали, она отдыхала, а я задумчиво впитывал смысл глобальных заявлений последнего часа. В итоге она нарушила молчание.
«Драгоценности уходят», прошептала она. «Драгоценности отдаляются. Огни… они уходят».
«Голоса тоже? А слова?».
«Да, я ничего больше не вижу». Она сделала паузу, её голова начала мотаться в разные стороны. «Дух… смотрит».
«На вас?».
«Да».
«Вы узнаете его?».
«Я не вполне уверенна… Думаю, что это Эдвард». Эдвард умер в прошлом году. Этот Эдвард был вездесущим. Казалось, что он всегда был рядом с ней.
«Как выглядит дух?».
«Просто… просто белый… похож на свет. У него нет лица, он совсем не такой, каким мы его знали, но я знаю, что это он».
«Он как-то общается с вами вообще?».
«Нет, он просто за мной наблюдает».
«Он слушал то, что я говорил?».
«Да», прошептала она. «Но сейчас он ушел. Он просто хотел убедиться в том, что со мной все в порядке». Я подумал о популярном мифе об ангелах-хранителях. Эдвард определенно в роли парящего ангела был органичен. И Кэтрин сразу заговорила об ангелах хранителях. Я только подивился тому сколько детских «сказок» на самом деле были из смутно запомнившегося прошлого.
Так же я удивился тому, что у духов была иерархия – кто-то из них был хранителем, кто-то Наставником, кто-то просто учеником. Их звания должно быть зависели от уровня знаний, мудрости, но окончательной целью у всех было достигнуть богоподобного уровня или как-то стать частью бога. Эту цель тысячелетиями с помощью восторженных терминов описывали разные мистики теологи. Временами у них были озарения, и они мельком видели это божественное объединение. Но такие проводники, как Кэтрин с её незаурядным талантом, видеть в сокращении множество жизней давали возможность пристально разглядеть всё это.
Эдвард ушел и Кэтрин замолчала. Её лицо было спокойным она была просто окутана умиротворением. Каким чудесным талантом она обладает – способностью смотреть поверх жизней и смертей, говорить с «богами» и делиться их мудростью. Мы ели яблоки с Древа Познания, которое больше не было запретным. И я был поражен тем, сколько плодов на нем ещё было.
Моя тёща, Минэтт умирала от рака, который распространился из её груди в кости и печень. Процесс уже шел четвертый год и тогда уже не замедлялся из-за химиотерапии. Она была храброй женщиной и стоически переносила боль и слабость, но болезнь брала свое и я знал, что её смерть уже близко.
Сеансы с Кэтрин проходили как раз в том время, и я поделился её откровениями со своей тёщей и был немного удивлен тем, что она, практичная деловая женщина, восприняла это с большим интересом и захотела узнать об этом побольше. Я дал ей почитать литературу на эту тему, и она читала её с жадностью и даже организовала для меня и Кэрол курс по каббале, еврейскому мистическому учению, появившемуся тысячи лет назад. Оказалось, что реинкарнация и промежуточные состояния между жизнями были в основе догматов каббалистической литературы, хотя большинство современных иудеев об этом ничего не знают. Пока тело моей тёщи разрушалось, дух её укрепился. Она уже почти не боялась смерти и даже предвидела, что после неё воссоединиться со своим любимым мужем Беном. Она уверовала в бессмертие своей души и это помогало ей переносить боль. Она цеплялась за жизнь, чтобы дождаться рождения первого ребенка у Донны, её старшей дочери. Как-то раз она встретила Кэтрин в больнице, во время прохождения очередного курса лечения, и в их взглядах и словах, обращенных друг к другу чувствовалась теплота и умиротворение. Честность и искренность Кэтрин помогли Минэтт убедиться в том, что жизнь после смерти действительно существует.
За неделю до смерти Минэтт переехала в больницу в отделение онкологии. Кэрол и я могли очень много говорить с ней о жизни и смерти, о том, что нас ждет после смерти. Она, как женщина большого достоинства, решила умереть в больнице, чтобы там за ней ухаживали медсестры. Донна, её муж и их новорожденная дочка тоже пришли к ней, чтобы поговорить и попрощаться. Мы почти постоянно были рядом с ней. Около шести утра Минэтт умерла. Я с Кэрол тогда только вернулись домой из больницы и оба в тот момент почувствовали какой-то импульс, велящий нам немедленно вернуться. И потом шесть или семь часов чувствовали какую-то умиротворенность и присутствие трансцедентальной спиритической энергии. Хотя её дыхание было затруднено, Минэтт больше не чувствовала боли. Мы говорили о её переходе в промежуточное состояние, о ярком свете, о присутствии духов. Она пересмотрела свою жизнь, в основном тихо и изо всех сил пыталась принять негативные моменты. Казалось, она знает, что не может уйти, пока не завершит этот процесс. Она ждала особенного времени, чтобы умереть - раннего утра. Она с нетерпением ждала, когда это время настанет. Моя тёща была первым человеком, которую я провожал из жизни в такой манере. Она ушла бодрой духом, и наша скорбь как-то улеглась после этого.
Я нашел, что мои способности исцелять моих пациентов значительно расширились, теперь я избавлял их не только от фобий и тревожности, но мог давать им консультации, как преодолеть страх смерти. Я просто интуитивно чувствовал, какая терапия, кому лучше подойдет. Я вдруг обрел способность передавать им чувство умиротворения, покоя и надежды. После смерти своей тёщи много других людей, кто сам едва не умер или пережил смерть близких, начали обращаться ко мне за помощью. Многие из них были просто не готовы слушать откровения Кэтрин или читать литературу о жизни после смерти. Однако даже без передачи этих специфических сведений я чувствовал, что могу как-то донести до них какие-то послания. Мой тон, голос, эмпатия, понимание их страхов и чувств, взгляд, прикосновение, меткое слово – все это как-то могло на определенном уровне затронуть на определенном уровне их восприятия на струны надежды, забытой духовности, гуманности, или даже больше. И когда они уже были готовы к большему, я предлагал им почитать книги о реинкарнации или делился своим опытом лечения Кэтрин, и многие из них готовы были открыть свои окна для свежего бриза. И те, кто был готов к возрождению, прозревали очень поспешно.
Я однозначно убежден в том, что врач всегда должен быть открытым новым знаниям. Потому необходимо провести больше исследований и задокументировать все случаи предсмертных воспоминаний или воспоминаний из прошлых жизней, как у Кэтрин, и изучать эту область. Врачам следует встраивать в свои консультации возможность жизни после смерти. Им, конечно, не обязательно всем применять гипноз для того, чтобы пациенты вспоминали свои прошлые жизни, но они должны делиться с пациентами своими знаниями и проявлять внимание к их опыту.
Люди сейчас просто опустошены своим страхом перед смертью. Чума СПИДа, ядерный холокост, терроризм, пандемии и множество других разных катастроф нависают над нашими головами и это просто ежедневная пытка для нас. Многие подростки думают, что погибнут после того, как им исполнится двадцать. Это невероятно отражает огромный стресс, в котором живет наше общество.
На индивидуальном уровне, реакция моей тёщи на послания Кэтрин выглядит обнадеживающей. Её дух все-таки укрепился, и она почувствовала надежду перед лицом жуткой физической боли и разрушения тела. Но эти послания для всех нас, мы не просто исчезаем после смерти. В этих посланиях есть надежда, для каждого. Нам нужно больше ученых и врачей, чтобы найти больше сведений в этой области, чтобы их подтвердить, распространить, расширить. Ответы есть на все вопросы. Мы бессмертны! Мы все всегда будем вместе!
Роман Брайна Вайса "Много жизней, много наставников". Глава 10. (Мой перевод с английского)
Неделя пролетела быстро. Я все слушал и слушал запись последнего сеанса на прошедшей неделе и никак не мог понять, как же я мог достигнуть состояния возрождения, ведь я не чувствовал никакого просветления и того, что духи отправились мне на помощь. И что я должен был делать? Когда я мог найти выход? Справился ли я с задачей? Я знал, что я должен был терпеливо ждать и вспомнил слова поэтического Учителя.
«Терпение и время… все придет тогда, когда должно прийти… Все станет со временем ясно. А у тебя должен быть шанс усвоить все те знания, которые ты уже от нас получил». И я ждал.
В начале приема Кэтрин рассказала мне отрывок из сна, который она видела несколькими днями ранее. В этом сне она жила в доме своих родителей и ночью в этом доме начался пожар. Она не растерялась, помогала всем покинуть дом и спасала важные вещи, но её отец вел себя отрешенно, выглядел совершенно безразличным в такой критический момент. Она выгнала его из дома. И на улице он вспомнил, что что-то забыл в доме и отправил Кэтрин в пылающий дом за каким-то предметом. Она никак не могла вспомнить, что он там забыл. Я решил не истолковывать этот сон сразу, решил подождать, может разгадка придет тогда, когда она будет под гипнозом.
Она очень быстро вошла в состояние глубокого гипнотического транса. «Я вижу женщину в капюшоне, он не скрывает её лицо, только волосы». Затем она замолчала.
«Что вы видите сейчас? Капюшон?».
«Я потеряла это… Я вижу какую-то черную материю, парчу с золотым узором на ней… Я вижу здание с какими-то точками на нем, они структурированы… белое».
«Вы узнали здание?».
«Нет».
«Оно большое?».
«Нет. Там за зданием горы с заснеженными вершинами, но в долине трава зеленая… мы в долине».
«Вы можете войти в здание?».
«Да, оно построено из какого-то мрамора… очень холодного на ощупь».
«Это какой-то храм или место культа?».
«Я не знаю, мне кажется, что это тюрьма».
«Тюрьма?» переспросил я. «Там есть люди внутри? Или снаружи?».
«Да, несколько солдат. У них черные мундиры с золотыми погонами… золотыми аксельбанты. Черные шлемы с чем-то золотистым… с золотыми эмблемами и золотыми макушками… и они подпоясаны красными кушаками».
«Они вокруг вас?».
«Может двое или трое».
«Вы находитесь там?».
«Я где-то, но не внутри здания. Я где-то рядом».
«Оглядитесь. Посмотрите, если вы можете найти себя… Там горы и трава… и это белое здание. Там есть другие дома?».
«Если там и есть другие здания, то они далеко от того. Я вижу одно… отгороженное какой-то стеной, выстроенной рядом с ним… стеной».
«Вы думаете, что это крепость или тюрьма, или нечто вроде этого?».
«Вполне может быть, но… очень оно обособленно».
«Почему это для вас важно?» Я немного помолчал. «Вы знаете названия города или страны, где вы находитесь? Где находятся солдаты?».
«Я продолжаю видеть Украину».
«Украину?». Я повторил пораженный разнообразием её жизней. «Вы видите год? Вы вспомнили это? Какой хотя бы период времени?».
«Тысяча семьсот, семьсот», она ответила нерешительно, но потом поправила себя. «Тысяча семьсот пятьдесят восьмой… тысяча семьсот пятьдесят восьмой. Там много солдат. Я не знаю, что они намерены делать. У них длинные кривые сабли».
«А что вы ещё видите или слышите?», осведомился я.
«Я вижу фонтан, из которого они поят лошадей».
«У этих солдат есть лошади?».
«Да».
«Известно ли вам, как называют этих солдат? Как они сами себя называют?». Она некоторое время прислушивалась.
«Я этого не слышу».
«Вы среди них?».
«Нет». Её ответы снова стали по-детски короткими и часто односложными и мне надо было её очень активно расспрашивать.
«Но вы видите их вблизи?».
«Да».
«Вы в городе?».
«Да».
«Вы там живете?».
«Думаю, что да».
«Хорошо. Посмотрите, может быть вы найдете себя или то место, где вы живете».
«Я вижу совсем оборванную одежду. Я вижу ребенка, мальчика. Его одежда вся изорвана. Он замерз…».
«У него есть дом в этом городе?». Она сделала долгую паузу, прежде чем ответить мне.
«Я не вижу этого», продолжила она. Казалось ей было очень трудно войти в эту жизнь. В её ответах была какая-то неточность и неуверенность».
«Хорошо. Вы знаете, как зовут мальчика?».
«Нет».
«Что случилось с этим мальчиком? Идите за ним, посмотрите, что случилось».
«Кого-то из его знакомых сидит в тюрьме».
«Друг? Родственник?».
«Я думаю, что это его отец». Коротко ответила она.
«Вы и есть этот мальчик?».
«Я не уверена».
«Вы знаете, что он чувствует по отношению к отцу, который заключен в тюрьму?».
«Да… он очень боится, потому что они могут убить его».
«А что сделал его отец?».
«Он что-то украл у этих солдат, какие-то бумаги или что-то ещё».
«Мальчик до конца не понимает?».
«Нет. Возможно, он больше никогда не увидит своего отца».
«Он совсем никак не может встретиться с отцом?».
«Нет».
«Они знают, сколько ещё его отец будет сидеть в тюрьме? И останется ли он в живых?».
«Нет», ответила она дрожащим голосом. Она была очень огорчена и печальна. Она даже не могла рассказать о подробностях, настолько она была втянута в события, свидетельницей которых была.
«Вы можете чувствовать то, что чувствует этот мальчик», продолжал я расспрашивать, «чего он боится, о чем он беспокоится? Вы это чувствуете?».
«Да».
«Что происходит? Продвигайтесь вперед во времени. Я знаю, это тяжело. Вперед!».
«Его отца казнили».
«Что мальчик чувствует после этого?».
«Его отец ничего не украл, но они казнили его ни за что».
«Да, мальчик, скорее всего, очень расстроен».
«Я думаю, что он полностью не осознает… что произошло».
«Есть ли люди, к которым он может обратиться?».
«Да, но его жизнь после этого будет очень тяжелой».
«Что стало с мальчиком потом?».
«Я не знаю, скорее всего он умер». Её голос звучал очень печально. Она умолкла и, казалось, что она оглядывается вокруг.
«Что вы видите?».
«Я вижу ладонь… ладонь, обхватывающую что-то… белое. Я не знаю, что это такое…». Она опять затихла на несколько минут.
«Что ещё вы увидели?», спросил я.
«Ничего… темноту». Либо он умер, либо она от него как-то отключилась от этого мальчика, жившего в Украине более чем двести лет назад.
«Вы покинули этого мальчика?».
«Да», прошептала она и расслабилась.
«Чему вы научились в той жизни? Что в ней было важного?».
«Людей не должны судить поспешно. С каждым нужно быть справедливым. Очень много жизней было разрушено из-за поспешности человеческого осуждения».
«Жизнь этого мальчика была короткой и горькой, потому что его отца осудили… несправедливо?».
«Да», и она снова замолчала.
«А сейчас вы видите или слышите что-то?».
«Нет». Опять она ответила кратко и замолчала. По каким-то причинам эта короткая жизнь была для неё особенно изнурительной. Я велел ей основательно отдохнуть.
«Отдохните. Почувствуйте умиротворение. Ваше тело выздоравливает, а ваша душа отдыхает… Вы чувствуете себя лучше? Отдохнули? Это было трудно для того маленького мальчика. Очень тяжко, но сейчас вы снова полны сил. Ваше осознание переносится в другие места и в другое время… к другим воспоминаниям. Вы отдохнули?».
«Да». И тут я решил поработать над фрагментом её сна, в котором её дом горел, а её отец равнодушно бездействовал, а затем отправил её в горящий дом, чтобы она принесла какую-то его вещь.
«У меня есть вопросы по поводу вашего сна… о вашем отце. Вы можете сейчас его вспомнить? Это не страшно? Вы в глубоком трансе. Вы помните этот сон?».
«Да».
«Вы вернулись в горящий дом за чем-то. Вы этот момент помните?»
«Да… это был металлический ящик».
«Что в этом ящике такого, что он послал вас за этим прямо в огонь?».
«Там коллекция его почтовых марок и монет», ответила она. То, как она подробно могла вспомнить свой сон под гипнозом разительно отличалось от её отрывочных пересказов в обычном состоянии. Гипноз все-таки был очень мощным инструментом не только для того, чтобы просто вспомнить забытые моменты жизни, спрятанные в дальних уголках разума, но и позволял получить мельчайшие подробности этих воспоминаний.
«Эти марки и монеты действительно очень важны для него?».
«Да».
«Но посылать дочь в горящий дом, за какими-то марками и монетами…».
Она меня перебила. «Он не думал, он просто рисковал».
«Он думал, что это безопасно?».
«Да, конечно».
«Тогда почему он сам не пошел спасать свои драгоценности?».
«Потому что думал, что я проворнее».
«Я вижу. А вам не казалось это слишком рискованным?».
«Да, но он этого не осознавал».
«Имел ли этот сон какое-то большее значение для вас? В нем отразились ваши отношения с отцом?».
«Я не знаю».
«Похоже на то, что он не слишком торопился выбраться из горящего дома».
«Нет».
«Почему же он был таким нерасторопным? Вы же действовали быстро, потому что вы видели опасность».
«Потому что он хотел просто спрятаться от всего происходящего». И тут я решил воспользоваться моментном, чтобы истолковать часть сна.
«Да, это его привычное поведение, и вы все делаете вместо него, как вы пошли в огонь за его коробкой. Я надеюсь, что в будущем он у вас научится вести себя в таких ситуациях. Я думаю, что пожар – это ни что иное, как уходящее время, и вы это осознаете, а он нет. То, что он посылает вас за каким-то предметом означает, что вы знаете и умеете больше, чем он и вы должны его многому научить, но он, кажется, не хочет ничему учиться».
«Нет», она со мной согласилась. «Он не хочет».
«Так я понимаю ваш сон. Однако вы не можете его заставить. Он сам должен все осознать и понять».
«Да», снова согласилась она, а потом её голос стал громким и хриплым, «это не важно, что наши тела сгорят, если они нам не нужны…». Учитель Дух высказал иную точку зрения по отношению к этому сну. Я был очень удивлен этим внезапным появлением, и мог только, как попугай, повторить эту мысль.
«Нам не нужны наши тела?».
«Нет. Мы проходим так много стадий, когда мы здесь. Мы являемся в телах младенцев, потом становимся детьми, потом взрослыми, а потом становимся стариками. И почему мы после всего этого не должны перейти на стадию духов? Это то, что мы делаем. Мы не прекращаем расти, мы всегда растем. Даже после того, как мы достигаем духовного плана, мы продолжаем расти и там тоже. Мы проходим разные стадии развития. И мы сгораем после того, как переходим с одного уровня на другой. Нам нужно проходить стадию обновления, стадию обучения и стадию принятия решения. Мы решаем, когда мы хотим вернуться и по каким причинам. Некоторые вообще решают не возвращаться. Они решают пойти на другой уровень развития и остаются в состоянии духов… некоторые дольше других, прежде чем вернуться. Это все рост и обучение… постоянно продолжающийся рост. Наши тела, это просто транспортные средства пока мы на физическом уровне. А мы – это наши души, наш дух, которые вечны».
Я не узнавал голос и стиль говорящего со мной «нового» Учителя, а он все говорил и говорил мне о важных вещах. Я хотел узнать больше в этой сфере.
«А обучение на физическом уровне происходит быстрее? И есть ли причины, по которым не все люди навсегда остаются в состоянии духов?».
«Нет, обучение на духовном уровне намного быстрее, нежели в физическом состоянии, но мы выбираем то обучение, в котором нуждаемся. Если нам нужно проработать отношения с кем-то, то мы возвращаемся на физический уровень, а когда заканчиваем идем дальше. Пока вы в состоянии духа вы всегда можете связаться с теми, кто находится в физическом состоянии, если вы решите, но это только в случаях особой важности… если вы должны сказать им то, что они обязательно должны знать».
«И как вы связываетесь? Как вы передаете послания?».
К моему удивлению, ответила Кэтрин. Её шепот стал увереннее и быстрее. «Иногда вы можете просто явиться этому человеку… в том обличии, в котором вы были, когда жили в материальном плане. Иногда вы просто устанавливаете духовный контакт, иногда послания зашифрованы, но чаще всего люди просто знают, что они предназначены им. Они это понимают так или иначе. Это передается прямо от разума к разуму».
Я сказал Кэтрин. «Знания, которыми вы сейчас обладаете, вся эта информация, эта мудрость, всё это очень важно… Почему всё это вам не доступно, когда вы в обычном состоянии?».
«Я думаю, что я не могу этого понять. Я просто не способна этого понять».
«Тогда может я объясню вам все это, чтобы вас это не пугало, и вы смогли узнать много нового».
«Да, конечно».
«Когда вы слышите голоса учителей, они говорят вещи похожие на то, что вы мне сказали сейчас. Вы обязаны поделиться этой информацией!». Я был заинтригован той мудростью, которой она обладала в этом состоянии.
«Да», ответила она слишком просто.
«Это все исходит из вашего ума?».
«Но они вкладывают это в него». Что ж, она отдает должное Учителям.
«Да», признал я. «А как мне лучше взаимодействовать с вами, чтобы вы развивались и побыстрее избавились от своих страхов?».
«Вы уже делаете всё наилучшим образом», она ответила очень нежно. Она была права, её фобии почти исчезли. Как только она начала вспоминать свои прошлые жизни, она начала выздоравливать невероятно быстро.
«Какие уроки вам нужно усвоить сейчас? Что было самым важным, что вы поняли в течении той жизни, чтобы дальше развиваться и процветать в будущем?».
«Доверять», быстро ответила она. Она была уверена в том, что именно это её принципиальная задача.
«Доверять?», повторил я удивленный тем, как быстро и уверенно она ответила.
«Да, я должна научиться верить и доверять людям. Я этого не могу сейчас. Мне кажется, что все люди постоянно пытаются мне навредить. Это заставляет меня сторониться людей и ситуаций, которых я, возможно, не должна сторониться. И это удерживает меня с теми людьми, с которыми мне стоит порвать отношения».
Её прозрение было фундаментальным, пока она была в состоянии повышенной осознанности. Она знала свои слабости и свои сильные стороны, знала те области, которым надо уделить внимание, над которыми следует поработать, чтобы продвинуться на пути к самоусовершенствованию. Загвоздка была в том, что надо было как-то довести все эти прозрения до неё, когда она в обычном, бодрствующем состоянии, чтобы она применила их в своей будничной жизни. Эти прозрения в состоянии повышенного восприятия были поразительными, но их было недостаточно для того, чтобы она изменила свою жизнь.
«А кто те люди, с которыми вам следует прекратить общение?», спросил я.
Она немного помолчала. «Я боюсь Бекки. Я боюсь Стюарта… Это как-то мне навредит… Они мне навредят из-за этого».
«Можете ли вы от них отстраниться?».
«Нет, не совсем, но от многих их проявлений да. Стюарт пытается держать меня взаперти, и ему это частично удается. Он знает, что я многого боюсь. Он знает, что я боюсь с ним расстаться и пользуется этим, чтобы мной манипулировать».
«А Бекки?».
«Она постоянно подрывает мою веру в людей, если она у меня только появляется. Только я увижу в ком-то что-то хорошее, как она начинает убеждать меня в том, что это неправда. И она постоянно сеет семена сомнений в моем мозгу. Она сомневается во всем и во всех, везде видит только зло, но это её проблема, а я не должна позволять заставлять меня думать так, как думает она».
В состоянии повышенного восприятия Кэтрин могла определить основные недостатки в характерах Бекки и Стюарта. Под гипнозом она становилась превосходным психологом, наделенным непогрешимой интуицией, но стоило ей проснуться, как все эти способности тут же исчезали без следа. Моей задачей было перекинуть мост через пропасть между Кэтрин под гипнозом и Кэтрин в бодрствующем состоянии. Конечно, её драматически быстрое выздоровление свидетельствовало о том, что что-то из этих прозрений все-таки просачивалось в её повседневную жизнь. Я должен был построить больше таких мостов.
«Кому вы можете доверять?», спросил я. «Подумайте об этом. Кому вы могли бы довериться, чтобы научиться близости?».
«Я могу довериться вам», прошептала она. Я это знал, но я так же знал и то, что ей необходимы люди, которым она может доверять в повседневной жизни.
«Да, вы можете мне доверять, мы достаточно близки, но вам нужно найти людей, с которыми вы могли быть ближе, чем со мной». Я не хотел, чтобы она как-то зависела от меня. Я хотел, чтобы она была целостной и независимой.
«Я могу доверять своей сестре. Я не знаю никого больше, кому можно доверять. Я могу довериться Стюарту, но только в определенной степени. Он, конечно, заботится обо мне, но не знает, как это нужно делать, он все путает и из-за этого он ненамеренно мне вредит».
«Да, всё это так. Но есть ещё какой-то мужчина, которому вы можете доверять?».
«Да, я могу доверять Роберту», ответила она. Это был ещё один психиатр из больницы, с которым она подружилась.
«Да. Может быть, вы скоро встретитесь… в недалеком будущем».
«Да», подтвердила она.
Возможность узнать будущее меня отвлекла и заинтриговала. Она всегда была так точна в отношении своего прошлого. Через неё от Учителей можно было узнать такие особенные, неизвестные почти никому факты из прошлого. А могут ли они узнать факты, которые нас ждут в будущем? И можем ли мы поделиться этими предсказаниями с другими? Множество вопросов вспыхивали в моей голове.
«Когда вы входите в состояние повышенного восприятия, как сейчас, когда вы так мудры, вы тоже развиваете свои экстрасенсорные способности? И возможно ли для вас заглянуть в будущее? Мы много чего сделали в прошлом».
«Это возможно», подтвердила она, «но сейчас я ничего не вижу».
«Это возможно?», повторил я.
«Я думаю, что да».
«И вы можете сделать это без какого-либо страха? Можете ли вы проникнуть в будущее, собрать там какую-то нейтральную информацию, которая бы вас не напугала? Вы можете видеть будущее?».
Её ответ был резким. «Я не могу этого видеть. Они мне этого не разрешают». Я понял, что «они», - Учители.
«Они и сейчас вокруг вас?».
«Да».
«Они с вами разговаривают?».
«Нет, но они за всем наблюдают». Значит, она под надзором и ей запрещено заглядывать в будущее. Возможно, что от этих проблесков для нас никакого толка не будет. Возможно, что эта авантюра только усилит её тревожность. Возможно, что мы просто не готовы для того, чтобы усвоить те сведения. Я не стал настаивать на попытке проникновения в будущее.
«А дух, который был рядом с вами ранее, Гедеон…».
«Да».
«Что ему нужно? Он рядом? Вы его знаете?».
«Нет, не думаю».
«Но он вас защищает от какой-то опасности?».
«Да».
«Учители…».
«Я их не вижу».
«Иногда у них есть для нас послания, которые помогают вам и мне. Эти послания вам доступны даже тогда, когда они молчат? Они просто вкладывают мысли в вашу голову?».
«Да».
«Они следят за тем, насколько далеко вы можете зайти? Что вы можете запомнить?».
«Да».
«Так цель объяснений прошлых жизней…».
«Да».
«… Для вас и для меня… в том, чтобы обучать нас. Чтобы мы избавились от страха».
«Есть много способов общения. Они выбирают многие… чтобы показать нам, что они существуют». Что бы с Кэтрин ни происходило, слышала ли она их голоса, видела ли картины из своих прошлых жизней или переживала заново то, что чувствовала в других жизнях, или же осознавала мысли, которые вдруг появились в её голове, цель всегда была одна и та же – показать, что они есть и более того, что они помогают нам, посылают нам прозрения и подсказки на нашем пути, и все для того, чтобы мы с помощью мудрости стали богоподобными».
«Вы знаете, почему они выбрали вас…».
«Нет».
«… как канал связи?».
Это был достаточно деликатный вопрос, Кэтрин даже не могла слушать аудиозаписи наших сеансов. «Нет», тихо прошептала она.
«Это вас пугает?».
«Иногда».
«А иногда нет?».
«Да».
«Это обнадеживает», вставил я. «Теперь же мы знаем, что мы вечны, и потому больше не боимся смерти».
«Да», согласилась она и замолчала. «Я должна научиться доверять». Вернулась она потом к главному уроку вспомнившейся ей жизни. «Когда мне что-то говорят, я должна научиться этому доверять… когда говорит человек осведомленный».
«Наверняка есть много людей, которым верить не стоит», вставил я.
«Да, но я в замешательстве. Я знаю, что я должна доверять людям, но в то же время борюсь с этим чувством и не хочу доверять никому». Она замолчала. Молчал и я восхищенный её прозрением.
«В последний раз мы говорили о вас в обличии ребенка в саду около лошадей. Вы помните? Помните свадьбу вашей сестры?».
«Немного».
«Можно узнать побольше о том времени? Вы не знаете?».
«Можно».
«Может нам стоит вернуться в то время и исследовать его подробнее?».
«Сейчас это не получится. В той жизни есть много всякого… много знаний дается в каждой жизни. Да, ту жизнь надо исследовать, но не сейчас».
Тогда я вернулся к неприятностям в её отношениях с её отцом. «Ваши отношения с отцом очень сильно повлияли на вашу жизнь».
«Да», просто ответила она.
«Это ещё одна область, которую надо исследовать. Вам следует извлечь много уроков из этих отношений. Попробуйте их сравнить с историей мальчика из Украины, который потерял своего отца в раннем возрасте. В вашей нынешней жизни такого не случилось. У вас и сейчас есть отец, даже, думаю, многие трудности в ваших отношениях разрешились…».
«Раньше всё это было более обременительно», заключила она. «Мысли…», добавила она, «мысли…».
«Какие мысли?», я почувствовал, что она переместилась в другую область.
«Я про анестезию. Когда вы под наркозом, можете ли вы слышать? Вы можете все слышать даже под наркозом!». Она сама ответила на свой вопрос, и зашептала быстро и взволнованно. «Ваш разум более восприимчив к тому, что происходит. Они разговаривали о том, что я задыхалась, когда оперировали мне горло».
Я вспомнил, что за несколько месяцев до первого визита ко мне Кэтрин сделали операцию на голосовых связках. Она волновалась перед операцией, но после неё она у неё началась паника в послеоперационном отделении, так что медсестрам потребовалось больше часа, чтобы её успокоить. И теперь выяснилось, что причиной её ужаса был разговор хирургов во время операции, который она услышала под наркозом. Мысленно я вернулся к своей хирургической практике во время обучения. Я вспомнил случайные разговоры во время операций, когда пациенты были под наркозом. Я вспомнил разные анекдоты, ругань, споры, характерные для хирургов истерики. И что могли слышать пациенты на подсознательном уровне? И как всё это может повлиять на них после пробуждения? И сколько же зарегистрировано случаев, когда это влияло на их мысли, эмоции, страхи, беспокойство, после операции? Зависело ли выздоровление после операции от позитивных или негативных замечаний во время самой операции? Умер ли кто-то из-за негативных замечаний во время операции? Может ли человек, услышав, что его положение безнадежно, просто сдаться?
«Вы помните, о чем они говорили?», спросил я.
«О том, что нужно срочно вложить трубку. Когда они вынули трубку, мое горло могло опухнуть. Они не знали, что я всё это могу слышать».
«Но вы слышали».
«Да, и потому у меня потом начались проблемы». После того сеанса Кэтрин больше не боялась задохнуться и захлебнуться. Вот так все было просто. «Вся эта тревожность…», продолжила она, «по поводу того, что я задыхаюсь».
«Вы теперь чувствуете себя свободной?», спросил я.
«Да, вы можете исправить то, что они сделали».
«Я могу?».
«Да, вы… Им следует быть очень осторожными с тем, что они говорят. Я вспомнила это сейчас. Они вложили трубку в мое горло, а затем я не могла им сказать об этом».
«Ну, теперь вы свободны… Вы их слышали».
«Да, я слышала их разговор…». Она умолкла на минуту или две, а затем начала мотать головой и казалось, что она кого-то слышит.
«Кажется, вы слышите какое-то послание. Вы знаете, от кого оно? Я надеюсь, Учители явились».
«Кто-то говорит со мной», ответила она загадочно.
«Но они ушли», попытался я вернуть её обратно. «Смотрите, если вы можете вернуть духов с их посланиями для нас… чтобы помочь нам…».
«Они приходят только тогда, когда они захотят, а не когда я решила, что они нам нужны», ответила она уверенно.
«Вы никак не можете ими управлять?».
«Нет, конечно».
«Хорошо», уступил я. «Однако их послание про анестезию было очень кстати для вас. Это был источник вашей тревоги по поводу удушья».
«Это было важно для вас, а не для меня», парировала она и её ответ отразился в моей голове. Она вылечилась от мучившей её фобии, но тем не менее это откровение было важнее для меня, а не для неё. И я был тем, кто лечил. В её простом ответе было много уровней смысла. Мне казалось, что я понимал его на всех возможных уровнях, слышал все резонирующие октавы смыслов, казалось, что я совершаю квантовый скачок в понимании человеческих отношений. Возможно помощь, была намного важнее лечения.
«Для меня, чтобы помочь вам?», спросил я.
«Да, вы можете исправить то, что они сделали и вы исправили то, что они сделали…». Она отдыхала. Мы оба усвоили великий урок.
Вскоре после своего третьего дня рождения, моя дочь Эми подбежала ко мне, обняла мои ноги, посмотрела вверх и сказала: «Папа, я любила тебя сорок тысяч лет». Я смотрел вниз на её маленькое личико и чувствовал себя абсолютно счастливым.
Конкурс для мемоделов: с вас мем — с нас приз
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689