Ответ на пост «Моя прабабушка во время войны родила моего деда от немца»
1946 год. Россия. Средняя школа. Учительница спрашивает чем дети занимались во время войны.
Петя: - Я на заводе работал. Снаряды делал.
Учительница: - Молодец Петя! А чем ты занималась, Маша?
Маша: - А я еду готовила, солдат кормила.
Учительница: - Молодец Маша! А что ты делал, Вовочка?
Вовочка: - А я на передовой помогал, патроны бойцам подносил.
Учительница: - Да? И что они тебе говорили?
Вовочка: О я-я, зеэр гут Вольдемар, зеэр гут
Создайте на реддите ссылку на Пикабу. Пусть просто посмотрят сколько постов с фотографиями и описаниями подвигов дедов/прадедов
Создайте на реддите ссылку на Пикабу. Пусть просто посмотрят сколько постов с фотографиями и описаниями подвигов дедов/прадедов
Ответ на пост «Моя прабабушка во время войны родила моего деда от немца»
Два бугорка под дубом
Грузовик резко остановился, и отец спрыгнул вниз.
Я сидел на матрасах, оглядывался на деревенские домишки, прижимал к себе дырявый фанерный ящик с котом Фомой. Не сразу передал отцу ящик. Отец открыл его, Фома с радостным мявом вырвался на свободу.
Уже сильно тёплый день конца мая подходил к концу. Водитель поторапливал отца, мы с бабушкой и со средним семилетним братом Валерой помогали перетаскивать коробки, матрасы, кастрюли и другие вещи в избу, которую родители сняли на лето под дачу.
Вскоре отец в кабине грузовика уехал, бабушка начала готовить ужин, а я с братьями стал осматриваться.
В сотне шагов от избы расположились рядком ещё пара десятков изб деревеньки. А не доходя до них, по средине, стоял огромный дуб.
Под ним сидел мужчина, что-то строгавший, рядом с ним несколько мальчишек. Они все с любопытством посматривали на нас, не решаясь подойти. Мужчина тоже изредка бросал взгляды то на нас, то на бабушку, которая выглядывала и в окно на нас, и на крыльцо пару раз выходила.
Мы с Валерой не спеша стали подходить к дубу, к компании вокруг него. Четырехлетний брат Саша бегал вокруг нас обоих, держа в руках свою любимую мягкую игрушку – одноглазого серого потрепанного зайца.
************************************
За несколько дней мы познакомились почти со всем населением деревушки Ротково.
Мужчина, в наш первый здесь вечер сидевший на траве под дубом, оказался единственным в деревне. Звали его Василием. Рано утром, превозмогая тяжелую хромоту, он собирал с десяток коров, отводил их пастись, в конце дня приводил обратно. Здесь, под дубом, вроде как на краю селения, но и на возвышении, было его любимое место. И нам было спокойно рядом с бабушкой, которая присматривала за нами почти неотрывно.
Василий мне пояснил, что и в лугах следить за коровами ему удобнее с какого-нибудь холмика. Так что оглядываться по сторонам было его привычкой. Вечерами он умело обделывал ножом то рукоятку кнута, то ручку лопаты, или даже делал деревянные ложки. Заготовки и инструменты ему было ухватисто раскладывать на двух, заросших травой продолговатых бугорках под ветвями дуба.
Иногда к нему подходили немногие в деревне ребята, все сильно младше меня. Только один, Юрий был старше меня примерно на год, но меньше ростом, и тихий. Один раз я услышал, как один из мальчишек, едва пяти лет, привычно-злобно крикнул Юрке:
- Ну ты, немец, пошёл отсюда!
И Юра, тоже привычно, повесил голову и пошел быстрыми шагами в сторону своего дома.
Через время, я спросил Василия:
- А почему Юрия дразнят немцем?
Василий тяжело вздохнул, посмотрел мне прямо в глаза, помолчал.
- Расскажу как-нибудь, это долго будет и не просто.
***************************************
Целыми днями мы с братьями бродили вокруг нашей избы. Иногда удавалось подобраться к близкому пруду, посмотреть, как женщины стирают бельё, как Юрий пытается поймать карасей на самодельную удочку. Но бабушка за это ругала меня страшно, боялась воды. Так что чаще всего я сидел на крыльце, читал, смотрел за братьями, ждал вечера и рассказов Василия.
****************************************
Когда в начале войны немецкие войска стали быстро приближаться к Ленинграду (до него было пару десятков километров), бОльшая часть женщин с детьми бежала в город. Мужчины все, кроме инвалида Василия, были в армии. В деревне остались только совсем старушки, не желавшие расставаться с своими коровами, с курами, с хозяйством, боявшиеся города больше, чем немцев.
С одной из них, с Марфой, осталась дочь Марина. Она не хотела бросать мать, да и тоже боялась одна пробираться куда-то. Марине было почти восемнадцать, маленькая и тоненькая, она до войны весело пела на всю деревню. Когда звуки пушек ушли на север, стало ясно, что война остановилась, что немцы уже кругом, Марфа стала прятать Марину в погребе.
******************************
Однажды в Ротково въехали два мотоциклиста-немца. Молодые и веселые, они знаками и хохотом дали понять, что будут здесь жить, выбрали себе свободную избу, попросили женщин помогать им со стиркой, с готовкой. Они привезли с собой сахар, консервы, хлеб, чай, меняли всё это на молоко, на яйца, иногда на картошку. Старух не обижали, со всеми гутентагали. Звали их Ганс и Дитрих.
Однажды Ганс, высокий и на редкость белобрысый, проходил мимо избы Марфы. А та что-то крикнула дочери в открытый погреб, та ответила, Ганс услышал. Зашёл в избу, Марфа потом рассказывала – так и села она на пол у поднятой крышки погреба. А он улыбается: фройлян-фройлян! Ну, Маринка и поднялась на верх, за осень, конечно, ей там надоело, да и холодно в земле зимой сидеть.
Дитрих после обошёл всех старух, спрашивал фройлян, но конечно, не нашел никого. Сначала злился, потом стал часто уезжать куда-то, но ночевал всегда в Ротково, видно, такой у них был порядок.
А Ганс стал часто гулять с Маринкой, но только по деревне и у пруда. Марфа ругалась с ней страшно, старалась, чтобы Ганс не слышал, но лицу его было видно, он понимал Марфу как мать.
Уже весной, Маринка рассказывала, он пришёл к ним в избу, показывал фотки своих родителей и двух младших братьев. Стал обнимать Маринку, а смотрел на Марфу, как бы ожидая её одобрения, как бы сватаясь, с этими фотками своими. Марфа расплакалась, конечно, не так она представляла сватовство. Маринка вырвалась, спряталась за мать, Ганс ушёл.
***********************************
Отец приезжал по воскресеньям, привозил продукты. У мамы была новая трудная работа, она приезжала реже. Василий учил меня строгать деревяшки, и я попросил у отца нож, но бабушка запретила. Так что я учился строгать ножом Василия: он был сделан до войны кузнецом из соседней деревни и был очень острый, с рукояткой, обмотанной чёрной изолентой. Василий говорил, что курей бабам, а иногда и телят – он разделывал этим ножом.
Говорил, что как-то раз, когда из соседнего Никольского тамошний пастух привел быка, покрыть коров, этот бык испугал Дитриха, тот схватился за автомат. Тогда Василий с ножом бросился защищать быка, крича Дитриху: млеко, млеко! Дитрих то ли понял, то ли испугался двоих противников, отступился.
Шёл второй год войны. Радио ни у кого не было, только слухи доходили. Немцы не двигались вперед, иногда слышались выстрелы пушек. Ганс продолжал ходить с Маринкой по деревне, и в избу к ним приходил, приносил чай и сахар. И однажды Марфа ушла из избы, оставив их одних. Ганс стал жить с Мариной.
*****************************
- Говоришь, бабушка не разрешает тебе нож?
Василий усмехнулся, покрутил головой (типа, ну и жизнь, у этих городских, в десять лет у парня ножа нет!).
- А хочешь, я тебя научу самопал сделать?
- Как это?
- Ну, пистолет, почти как настоящий!
- Хочу, конечно!
- Только матери не говори, - Василий мою маму боялся. Мама прошла всю войну санитаркой-разведчицей, вытащила из-под огня генерала – командира дивизии, сейчас занимала должность высокую.
- И рукоятку сам будешь строгать, уже умеешь.
Несколько вечеров я сидел рядом с Василием, подхватывал нож, когда он освобождался, строгал основу «поджиги»: рукоятку, ложе ствола, ковырял канавку под ствол. И однажды, около праздника Троицы, подойдя к дубу, увидел на одном из двух продолговатых бугорков посаженный крохотный кустик анютиных глазок.
Спросил Василия – кто посадил и зачем.
Василий особенно неохотно продолжал вспоминать вслух.
****************************
К следующей весне Маринка оказалась беременной. Марфа перед старухами не знала, куда глаза девать. Дитрих смеялся над Гансом, говорил, что скоро его заставят с ребенком сидеть и корову доить. Ганс гордо улыбался.
Веселье кончилось, когда у Маринки роды начались. Не могла она разродиться. Марфа и две бабки рядом с ней сидели, помогали, Маринка кричала на всю деревню. Ганс бегал вокруг избы. Дитрих не выдержал, уехал на мотоцикле, вернулся с врачом. Но поздно уже было. Юрку спас врач, а Маринку похоронили.
Теперь я понял, почему Юрку дразнили «немцем». Когда мы в городе играли в войнушку, никто не хотел за немцев играть. А если «немца» ловили, его сразу «пытать» начинали. Однажды мне пришлось быть «немцем», я «пыток» не выдержал, сказал, что маме пожалуюсь, от меня сразу отстали.
********************************
Сверху рукоятки Василий прикрутил железную трубочку «поджиги», со сплющенным задним кончиком. Пропилил напильником дырочку для поджога, вбил и загнул гвоздик для удержания спички. Настало время лить свинец.
На костре мы с ним расплавили кусок оболочки кабеля, накапали его и в воду, и в песок. Получились кривоватые «пульки». Василий показал мне, как счищать со спичек серу, как забивать в «ствол» «порох» и пульки, как чиркать коробком по спичке, зажигающей заряд. И так я научился стрелять.
В кору дуба пульки врезались не глубоко, их потом можно было выковыривать ножом и использовать второй-третий раз. Выстрелы были не громкие, бабушка ничего не слышала.
*********************************
Прошёл еще почти год. Юрка вовсю ползал на крыльце своей избы, скоро время ходить ему приближалось. Ганс часто играл с ним, Марфа на них смотрела.
И начал грохот пушек приближаться. Дитриха почти уже не бывало в деревне, вдруг он приехал, крикнул Гансу, они стали собираться. Дитрих тут, у дуба сидел на мотоцикле, рядом стоял мотоцикл Ганса, а тот побежал на кладбище, с Маринкой попрощаться.
Из-за кустов выскочили наши автоматчики, Дитрих поднял руки вверх, но они дали сразу несколько очередей. Марфа выбежала из избы с Юркой на руках.
Старший из солдат, видя мотоциклы и её с младенцем, заорал на неё:
- Значит, мы там кровь проливали, а вы тут с немцами отжирались? Где второй?!
Марфа мотала головой, ревела от страха.
Одна из старух сказала:
- На кладбище, - и показала рукой.
Марфа и другие закричали:
- Не убивайте его, он хороший.
Двое солдат побежали в сторону кладбища, скоро раздались выстрелы. Потом мы узнали, что после блокады Ленинграда, немцев в плен не очень-то брали.
Мотоцикл Ганса забрали наши солдаты. А мотоцикл Дитриха не завелся, был пулей поврежден, его потом укатил кузнец в Никольское, починил.
Под дубом, на пригорке, земля уже почти оттаяла, рыть было проще. Здесь мы их и похоронили.
Я окашиваю могилки, Юрка с Марфой иногда Гансу в изголовье цветы сажают.
******************************
В последний день лета приехал грузовик. Мы погрузили вещи, но нигде не было Фомы. Он в последнее время вообще приходил через день, отъедался мышами. Бабушка звала его, искала, но его нигде не было.
Я опять сидел с отцом на вещах в кузове, бабушка с братьями в кабине. Мы отъезжали, Василий смотрел вслед, прижав палец к губам, мальчишки бежали за грузовиком, Юрка чуть отставал.
*****************************
«Поджигу» мама быстро обнаружила и выбросила. Через два месяца как-то утром бабушка открыла дверь квартиры, на площадке сидел Фома. Ободранный и отощавший, он прижался к её ногам.
Другие мои рассказы Борис Васильев 2 / Проза.ру (proza.ru)
Ответ lilslut2.0 в «Если бы фашисты победили...»
Фашистско-гитлеровская Германия проиграла. До сих пор ФРГ это оккупированная страна. До сих пор платит. Сотни иностранных военных баз на территории. Нет своей конституции. Расчлененная на земли. Жители насквозь с промытыми мозгами. Не побоюсь сказать - под внешним управлением.
И это лайт версия. Сегодня Германия в НАТО, но это не партнер, а слуга.
А проиграй Союз - было бы намного хуже. Был бы не слуга а раб. Баварское пиво было бы? Было. Но скорее всего для каких-нибудь "штази" на наш лад.
Союзу не хватило веры в себя и немного любви к своим гражданам.
Спас командира из горящего танка, а сам получил увечье на всю жизнь! Путь воинский славы Иванова Владимира Васильевича от Курска до Европы
Краткая история пути победы моего деда Иванова Владимира Васильевича 1925 года рождения, которую я позволила напомнить перед праздником 9 мая,
Многим читателям показалась недостаточной. Что же День Победы хороший повод почтить память любимого дедушки и описать его путь воинской славы насколько он известен мне.
Итак, мой дед Иванов Владимир Васильевич родился в Архангельске 24 декабря 1925 года.
После 8 лет обязательной общеобразовательной школы 15 летнеим пацаном он отправился учиться в фельдшерскую высшую школу (сейчас это архангельский медицинский колледж). Дед тогда выбрал самое популярное и такое нужное в грядущей войне направление: фельдшерско санитарное (было открыто только в 1931 году).
В начале войны 16 летним подростком он вместе с товарищами нес службу по ночам, туша на крышах деревянных домов, из которых тогда и состоял весь жилфонд Архангельска сброшенные немцами фугаски.
Ликбез:
Фугасками в военное время называли находящиеся на вооружении германской авиации широкий ассортимент авиабомб осколочно-фугасных, фугасных и зажигательных.
Фугасные авиабомбы подразделялись по калибру (весу) и толщине стенок.
На жилые кварталы Архангельска сбрасывали фугасные и зажигательные бомбы малого калибра, которые нужно было у петь быстро потушить, чем и занимался мой дед во время своих ночных дежурств в 1941-1942 годах.
15 февраля 1943 , как только ему исполнилось 17 лет (а в Великую Отечественную войну призывной возраст был снижен до этой планки) дед был призван в РККА и принял присягу в 33 запасном стрелковом полку, после чего направлен на ускоренную подготовку в Архангельское пулеметное училище.
В июле 1943 он прибыл, так и не закончив училище (очень нужны были новые солдаты на фронт), под Курск, где увидел множество раненых солдат после самого большого танкового сражения Второй мировой - под Прохоровкой, которое стало кульминационным событием Курской битвы. Многие солдаты плакали. Дед был поражен количеством убитых и раненых, поэтому , доложив начальству о своем медицинском образовании, стал проситься санбратом на фронт.
Видимо, не увидев в деде, который тогда был худеньким и невысоким парнишкой, почти ребенком, великого бойца Красной армии, по его распределению направили его в 3-ю гвардейскую танковую армию под командованием генерал- лейтенанта Рыбалко П.С. , в 286 гвардейско-зенитный полк качестве полевого санинструктора. В его составе дед участвовал в форсировании Днепра в районе Бруклинского плацдарма. Вместе с солдатами, вытаскивая из под огня раненых и спасая им жизни оказанием неотложной помощи, дедуля прошел по всей Украине, участвовал в освобождении городов Проскуров, Фастов, Житомир, Бердичев, Казатин, Перемышль.
В составе своего 286 полка, дед прошел и часть Польши, принял участие в форсировании Вислы в районе города Сандамира, действия, которое было частью масштабной Львовской-Сандомирской операции, входящей в состав военной кампании с говорящим названием «10 сталинских ударов».
В августе 1944 в разгар боев под Сандомиром на Висле дед получил сильнейшую контузию, спасая командира полка из горящего танка.
В одном из кровопролитных сражений мой дедушка (напомню, что он тогда был еще совсем мальчишкой) увидел, что подбит и загорелся танк командира батальона. Не раздумывая и понимая, что минута промедления может стоить жизни комбату, он ринулся вытаскивать человека из горящего танка.
Вытащив командира, дед сам чуть не погиб. Совсем рядом взорвалась бомба и отважного санинструктора засыпало землей, предварительно оглушив и ранив. Просто чудо, что один из боевых товарищей видел, куда упал мой дед и смог указать после боя место, где тот находился.
После этого происшествия дедулю направили на лечение в Боржом-Лихань. А затем в запасной танковый полк в Иран, где он и встретил День Победы в 1945 (тяжёлая контузия, полученная во время тех страшных лет давала о себе знать всю жизнь: дедушка почти перестал слышать и чтобы он услышал тебя приходилось почти кричать).
Всего за время войны (напомню, что воевал дед с июля 1943 по август 1944) моим предком было эвакуировано с поля боя более 1000 бойцов, которым тут же в жесточайших условиях боев была оказана первая медицинская помощь. Можно считать, что дед подарил жизнь этой тысяче человек. Знаю, что с многими он потом списывался до конца своих лет, дружа на расстоянии.
За героизм и спасение командующего полка дед был награжден орденом Красной звезды, который выдавался как знак отличия за большие заслуги в деле обороны Союза Советских Социалистических Республик.
Так же дед был награжден Орденом Отечественной войны, которым награждались солдаты советских вооруженных сил, войск безопасности и партизан за героические подвиги во время Великой Отечественной войны.
Среди наград военного времени, деду был еще вручен воинский знак «Гвардия», который выдавался военнослужащим гвардейских воинских частей, принимавших деятельное участие в сражениях.
После войны, встретившись с командиром полка, которому он спас жизнь, начальник был удивлен, почему у деда так мало наград, на что дедуля ему отвечал: тогда ведь воевать надо было, а не пустяками заниматься, сам ведь знаешь. Он любил рассказывать только эту историю, а войну вспоминать терпеть не мог, говоря только, что это было самое жуткое и страшное, что он пережил за всю свою жизнь.
Очень жаль, что сейчас в какой то мере повторяется то страшное время. В День Победы могу пожелать нам всем только одного: чтобы весь этот кошмар поскорее закончился!
Всем мира и тепла в этот чудный майский выходной день!
Всегда ваша Морозова❤️🩹
Источник публикации:
https://dzen.ru/a/Zj4QBoQT520u79oV?share_to=link
Раненого советского бойца перекладывают с САУ СУ-76М на носилки под Берлином. Германия, апрель 1945 года. Колоризация
ТГ канал с раскрашенными фронтовыми фотографиями: https://t.me/war_in_color
Говорят, если гуманитарий пройдет это головоломку до конца, он может считать себя технарем
А еще получит ачивку в профиль. Рискнете?