Описание фильма: В один миг жизнь главного героя перевернулась с ног на голову. Всю жизнь парень стремился к вершине спортивной карьеры. Ему удалось достичь отличных результатов на боксерском ринге, казалось, что жизнь удалась. Но несчастный случай стал виной тому, что боксер попадает в тюрьму. После освобождения его не приняли обратно в профессиональный спорт, любимая девушка бросила, не было денег даже на самое необходимое. Чтобы как-то выжить, парень продает свою машину. Но и тут черная полоса жизни не оставляет его. Во время проведения сделки боксера обманули, забрав и деньги, и авто. Не стерпев обиды, он избил обидчиков и попал в милицию. В этот момент ему предлагают стать рэкетиром, вступив в банду. От безвыхода главный герой соглашается, но будучи справедливым и честным человеком он не может выколачивать из людей деньги. Чем закончится рэкетирство боксера, и к какому роковому решению он придет?

Детство и юность: спортсмен, мечтатель, будущая звезда

20 мая 1962 года в белорусском Волковыске родился мальчик, которому суждено было стать одним из самых харизматичных актёров российского кино.

С детства Саша Дедюшко был непоседой: верховая езда, самбо, бокс, футбол — энергия била через край. Но помимо спорта, в нём жила творческая жилка. Школьные капустники, танцы, декламация стихов — всё это уже тогда предвещало актёрскую судьбу.

После школы он рванул в Москву — поступать в театральный. Но не успел: экзамены прошли раньше, чем он сориентировался. Год работал автослесарем, потом три года служил на Балтийском флоте. Даже после армии мечта не отпускала — он снова попытался штурмовать столичные вузы, но опоздал.

Тогда он устроился физоргом на завод ЗИЛ и за год вывел цеховую команду с 12-го на 3-е место, результат поразительный, но сцена звала сильнее.

Театр, первые роли и долгий путь к славе

В 1983 году он поступил в Нижегородское театральное училище. После выпуска — полгода в Минском театре, а затем шесть лет во Владимирском драмтеатре, где ему сразу стали доверять главные роли.

Но Москва не давала покоя. В 1995 году, в 33 года, он снова приехал покорять столицу. Устроился во МХАТ, но роли были крошечные: «официант», «слуга». Параллельно снимался в массовках, рекламе, эпизодах.

Первой заметной работой стал начальник патруля в культовом «ДМБ». Потом — эпизод в «Директории смерти». А затем началась эпоха «спецназовских» сериалов, и Дедюшко оказался идеальным героем этого жанра.

Звёздные роли и телевидение

2003 год — «Оперативный псевдоним». Эта роль сделала его по-настоящему знаменитым. Затем были «Сармат», «Парни из стали», «Псевдоним "Албанец"» — фильмы, где он играл сильных, волевых мужчин.

Параллельно он пробовал себя на ТВ:

• Вёл программу «Улица твоей судьбы» — помогал людям, оказавшимся в беде.

• Участвовал в «Танцах со звёздами» — занял 4-е место, поразив зрителей своей пластичностью.

Личная жизнь: любовь, семья, трагедия

Первая жена — Людмила Томилина, актриса. В браке родилась дочь Ксения. Но жизнь в разных городах разрушила их союз.

В 1996 году он встретил Светлану Чернышкову, актрису Владимирского театра. Они поженились, в 1999 году родился сын Дмитрий.

Роковая авария

3 ноября 2007 года. 109-й километр трассы Москва — Уфа. Поздний вечер.

Дедюшко за рулём «Toyota Picnic» по неизвестной причине (возможно, уснул) выехал на встречную полосу. Столкновение с грузовиком «Scania» было страшным. Александр и Светлана погибли мгновенно. Их сын Дмитрий умер через несколько минут, не дождавшись скорой.

7 ноября 2007 года в Доме кино прошло прощание. Похоронили их на Троекуровском кладбище. В 2009 году на месте аварии установили памятник — чёрную гранитную стелу с портретами всей семьи.

Послесловие

Он мог бы сыграть ещё десятки ролей. Стать новым лицом российского кино. Но судьба распорядилась иначе.

Остались его фильмы. Его герои. Его нереализованные мечты.

Александр Дедюшко — актёр, которого не забыли.

_______________________________________

Ребят, спасибо, что дочитали до конца. Очень признателен всем тем, кто делится моими статьями, ставит лайки и оставляет комментарии. Я всегда только «ЗА» конструктивную критику или оправданные замечания. Благодаря этому, становлюсь лучше и лучше с каждым разом.

Вы также всегда можете поддержать автора канала (исключительно по вашему желанию и порыву)

Также буду рад, если присоединитесь к нашему уютному сообществу, где мы обсуждаем великих людей прошлого, делимся интересными фактами и эпизодами из их жизни

➡️ Сообщество

Всем добра и тепла, до скорых встреч❤️

- Я всё ещё не понимаю, что…

- Теперь давайте договоримся: я честен с вами – вы честны со мной. Вот здесь, – Травников показал ей пистолет, - серебряные пули, так что фокус как прошлой ночью не прокатит.

- Я вас не понимаю, - библиотекарша поджала ярко накрашенные губы.

- Откуда вам известно про сомнурицин? – Травников сунул в рот сигарету и прикурил, не выпуская пистолета из рук. Левая его рука, вернувшая пачку и коробок в карман пиджака, так и осталась там.

- Про что, простите?

- Сомнурицин.

- Я не понимаю вас. Я учитель литературы, а не химии. – Антонина Павловна уже стала раздражаться.

- Тогда снимите перчатку, - улыбнулся Травников.

- Зачем? Я не буду этого делать.

- Снимите перчатку, или я вас убью. – Дмитрий направил на женщину пистолет. Глаза у той округлились ещё больше, заметались из стороны в сторону.

- Вы в своём уме?!

- Снимите перчатку!

- Я не буду этого делать!

- Раз!

- Не буду!

- Два!

- Вы сумасшедший!

- Три!

И тут женщина резко вскочила со своего места, потом пространство как-то исказилось, словно его быстро закрутило в спираль и так же выпрямило. Дмитрий увидел, словно вспышкой, как сморщивается и уменьшается старческое лицо, а потом одежда рухнула вниз, словно под ней ничего и не было, прямо как красные тряпки минувшей ночью. Травников вскочил, выбросив вперёд левую руку. От парты куда-то к выходу летел белый мотылёк, но его тут же сбила горсть соли, брошенная Дмитрием. Раздался дикий, пробирающий до костей и полный боли визг, и в ту же секунду на дощатый пол, словно взявшись из воздуха, свалилась старуха. Голая, она скорчилась на полу в позе эмбриона, злобно шипя. В ядрёный запах парфюма и сухих книг вдруг резко вклинилась трупная вонь. Тело библиотекарши уже разлагалось, дряблая кожа давно слезла, а гниющая чёрно-синяя плоть мерзко блестела в свете лампы, как чернослив. Только шея и лицо были щедро замазаны белилами.

- Оделась! Быстро! И села обратно, без фокусов! - Травников вскочил со своего места, опрокинув стул, и взял старуху на прицел. Та злобно глянула на него исподлобья и, с кряхтением поднявшись на ноги, прижала к груди платье и бочком направилась за стеллаж. – Здесь одевайся! Давай! Быстро! – женщина снова злобно глянула на Дмитрия, но, ничего не сказав, спешно натянула платье. – А теперь обратно за стол. Давай.  – Библиотекарша послушно села за парту, сложив гнилые руки, одна из которых была прострелена в районе предплечья, с длинными пальцами и обломанными жёлтыми ногтями на столешнице в замок. Травников тоже сел, кое-как подняв стул одной рукой, не сводя при этом взгляда и пистолета с покойницы напротив.

- Как вы узнали?  - поникшим голосом спросила она.

- Работа такая. Сначала ты мне всё расскажи, а потом и я тебе отвечу.

- И что теперь со мной будет?

- Сначала всё по порядку расскажи, там и решим.

Женщина вздохнула и начала:

- Когда Мотюшу убили, я страдала не меньше его отца. Он ведь мне как сын был, понимаете? Я своего ведь  даже на руках подержать не успела, сразу мёртвый родился, а потом не смогла. Но вот Мотюша мне сыночка заменил, а я маму ему. Хороший мальчик был, очень славный. И вот когда он умер, и я поняла, что закон убийц его не накажет – я ведь тоже умереть хотела. Но потом случайно прибиралась в старых книгах и нашла две такие, которые мне дали шанс. Шанс наказать его убийц самой, понимаете?

- Что за книги?

- Они в столе. Можно показать?

- Только медленно, – кивнул Травников. Женщина встала и, подойдя к столу, вытащила из ящика два больших старых тома. Дмитрий не сводил с неё пистолета. Антонина Павловна вернулась обратно, аккуратно положила книги на стол и, придвинув их капитану, села на своё место. Травников прочитал выцветшие названия, написанные ещё с «ятями»: «Ведьмаство умертвиево» за авторством Никанора Примяжинского и «Основы тёмной алхимии и магии. Влияние нечистых обрядов на практиканта» за авторством некого А.П. Верховина. – И что вы там вычитали?

- Много всего, - пожала женщина плечами. – Они дали мне способ мести, и я им воспользовалась. За год подготовки я смогла превратить себя в это, - она указала на своё тело. – Новые способности, с которыми вы уже знакомы, позволили мне проникать в дома и передвигаться по лесу незаметно. К тому же я теперь точно знала, что никто не сможет меня остановить. А раздел ядов дал мне способ убийства, который никто бы не раскрыл. Конечно, я могла просто свернуть каждому шеи или оторвать голову, но тогда это привлекло бы слишком много внимания.

- Откуда ты взяла ингредиенты? – Травников опёр руку с пистолетом на стол, продолжая держать библиотекаршу на прицеле.

- Зинаида слишком простодушна. Мне ничего не стоило выкрасть у неё всё необходимое.

- Ладно, но если шум был не нужен, то зачем тогда весь этот спектакль с мотыльками, красной одеждой и маской из черепа?

- Они должны были знать, за что умирают, – старуха вдруг подалась вперёд. Травников вскинул ПМ, но та не думала нападать. Нависнув над столом, она обдала Дмитрия гнилостным запахом вперемешку с парфюмом и злобно зашептала. – Все эти эгоистичные, мерзкие и уродливые принцы Просперо должны были смотреть в лицо своей красной смерти! Они должны были видеть Мотюшу! Должны были знать, что глотают кусочек его души, настолько чистый, что он их отравляет, – в её мёртвых глазных яблоках заплясали безумные бесовские огоньки.

«Да эта, похоже, похлеще шамана с катушек съехала, и видимо, даже пораньше начала». Только сейчас Травников понял, что в его плане был один существенный недочёт. Он никак не мог связаться со Свяхиным и опергруппами, которые сейчас прочёсывали старый погост. Сейчас он остался один на один с безумной мёртвой ведьмой, которую нужно было задержать и как-то доставить в отделение организации. Нужно было срочно что-то придумать, и Травников начал лихорадочно соображать.

- Ладно. А почему последней семье просто шеи переломала?

- Это был финальный аккорд. Смена участкового спутала мои планы. Алкоголик Василий бы просто закрыл дела, но Михаил Семёнович решил докопаться до сути, пригнал вас, вы стали разнюхивать. И мне пришлось импровизировать. Но когда вы пришли сюда и спросили про Мотюшу, я сразу всё поняла. Нужно было просто поставить уже давно свихнувшегося отца. Я скормила вам ложную информацию про книги, подделала карточку, а после подкинула улики к нему в дом. Вы должны были подумать, что он свихнулся и всех убил.– «А ведь мы так и подумали». - Скорее всего, первые два случая объяснили бы тем, что он тайно открыл заслонки. А вот на третьем уже точно нужна была насильственная смерть. Но там почему-то были вы. Однако и вы всё-таки не смогли мне помешать, – старуха довольно ухмыльнулась и откинулась на маленькую спинку. – Ну-с, теперь ваша очередь. Рассказывайте, как вы всё узнали и откуда?

- Мы с товарищем Свяхиным, из организации, расследующей паранормальную активность. Так что вы просчитались только в том, что не знали о нас. Наши эксперты быстро обнаружили сомнурицин, и мы сразу копали под сверхъестественное.

- Надо же, как интересно, - женщина оперла подбородок на кулаки и улыбнулась, показав тёмные, неестественно длинные зубы.- Неужели из ордена «Крест»? Я о нём читала, но думала это пережиток прошлого.

- Из него самого, - кивнул Травников. «А может, просто колени ей прострелить, и всё? Да, думаю, это самое простое решение».

- Надо же! Восторг!

- И ещё вопрос: как ты заставляла жертв класть в рот мотыльков?

- Сложно отказать мертвецу, правда? – хищно улыбнулась она. – И вообще, товарищ капитан, какой-то вы невежливый. Я к вам на «вы», вы ко мне на «ты».

«Не собирается сдаваться», - понял Травников.

- Не питаю уважения к сумасшедшим, - хмыкнул он.

- Это с чего бы я сумасшедшая? – возмутилась женщина. «Пора», - решил Дмитрий.

- А ты себя слышала?! – Травников вскочил на ноги. – Ты сколько людей убила?! Без суда и следствия! Детей не пожалела! Без доказательств!

- Это в память о Мотюше! – старуха тоже вскочила, вцепившись в столешницу. – Они должны его помнить! Он был бы рад!

- Ты и его самого, и всё, что дорого ему было, изуродовала! – процедил Травников.

- Да как ты… - женщина только хотела разразиться гневной тирадой, но Дмитрий выстрелил ей в колено, не дав даже начать.

Хлопок разнесся по библиотеке, быстро стихнув, книги и многочисленные папки поглотили звук. Старуха взвизгнула и упала, но не скорчилась, схватившись за простреленную ногу, а стремительно поползла прочь по полу, словно гигантский паук. Травников выстрелил ещё и ещё, но попросту не успевал за слишком быстро виляющей по полу старухой. Одной рукой, походя, она свернула массивный стол, и лампа на нём разбилась об пол, погрузив библиотеку в темноту. Пистолет Дмитрия сухо защёлкал, оповещая о том, что обойма опустела. Он быстро нашарил в кармане новую и перезарядил оружие. Топот старухи отдалялся, и Дмитрий, выхватив из кармана фонарик, положил на руку с ним пистолет и осторожно пошёл следом, вглубь библиотеки.

Луч фонаря казался каким-то призрачным, прыгая по высоким стеллажам, которые больше напоминали ряды могил. Старухи не было слышно. «Похоже, затаилась и ждёт где-то в конце», - подумал Травников, но тут из соседнего прохода справа донесся быстрый дробный топот. Дмитрий замер и резко метнулся на звук. Тут же за его спиной, уже в левом проходе, послышалось мерзкое хихиканье. «Путаешь, сука»?

Он развернулся на звук - и тут книжная полка на уровне живота Дмитрия с грохотом посыпалась, оттуда вылезла покрытая трупными пятнами рука и, вцепившись в ствол пистолета, рванула его с такой силой, что у Травникова не было никаких шансов.  Оружие улетело куда-то в темноту, звонко стукнувшись об пол, а старуха продолжала вылезать из полки, вцепившись в брюки Дмитрия и мерзко скалясь. Дмитрий ударил её кулаком в лицо, нос старухи хрустнул и свернулся на бок, но та этого словно и не почувствовала, только расхохоталась и попыталась укусить кулак. Отдёрнув руку, Дмитрий бросил на тонкие паучьи кисти щёпоть оставшейся соли. Тварь завизжала и разжала пальцы. Травников рванул прочь, за пистолетом.

Но старуха явно была не намерена так быстро сдаться. Окончательно выбравшись из стеллажа, она в один лягушачий прыжок нагнала Дмитрия и, повалив его на пол, попыталась вцепиться ему в шею зубами. Фонарик покатился в сторону. Травников двинул ей в морду затылком, тварь отшатнулась, и он смог перевернуться, оказавшись с мертвечиной лицом к лицу. Ведьма опять попыталась вцепиться в горло, Дмитрий снова мотнул головой, но не попал. Зубы старухи вцепились ему в щёку, мотнув башкой, она стала зубами пытаться отдирать его плоть от лица. Травников зарычал от боли. В этот момент его правая рука наконец-то смогла высвободить серебряную финку из ножен на поясе, и он ткнул ею в брюхо твари. Нож вошёл так мягко, что ему даже сначала показалось, что он не попал. Дмитрий ударил ещё два раза, пока не почувствовал, как ему на руку хлынула холодная, словно прудовая вода, кровь. Старуха завизжала, выпуская измочаленную щёку из челюстей, и Травников тут же схватил её второй рукой за пучок волос.

Держа старуху за волосы, он быстро полоснул её по горлу. Бескровный разрез на нём разъехался в стороны, словно расстегнулась молния на кармане. Старуха захрипела. Перехватив нож обратным хватом, он несколько раз ударил старуху в грудь, метя в сердце. Теперь он уже почувствовал слабое сопротивление костей. Не дожидаясь ответной реакции, Дмитрий скинул тварь с себя и вскочил на ноги. Библиотекарша хрипела, с запозданием мертвая бурая кровь добралась до горла и теперь мерзко пузырилась в разрезе и на гнилых губах. Но Дмитрий этого не видел. Во-первых, было слишком темно, а во-вторых, он не обращал на это никакого внимания. Всё, что он видел, что покойница всё ещё двигается и пытается подняться на четвереньки.

Не дожидаясь этого, Травников рванулся с места к концу прохода. Старуха, наконец поднявшись, тоже устремилась к нему, пусть и без былой прыти. Добежав до края стеллажа, Травников схватился за него, и немного забуксовав, всё же смог затормозить. Тварь была уже близко, и Дмитрий, ухватившись за стеллаж обеими руками, зашипел от натуги. Кричать было больно, рот заливала кровь. Вены на его лбу вздулись, но тяжеленный стеллаж никак не поддавался. Старуха была уже в шаге от Травникова, и тут наконец металлическая громада пошатнулась и упала вниз под собственным весом. Дмитрий не смог бы её удержать, даже если бы захотел. С грохотом папки и книги полетели вниз, прибивая старуху к полу. Она оказалась наполовину придавлена стеллажом, словно паук ботинком. Злобно зашипев, она упёрлась руками в пол, намереваясь скинуть с себя тяжесть. Но Травников пинком выбил одну из рук, старуха повалилась обратно, взвизгнув. Затем Дмитрий нанёс три быстрых удара в голову, нож с хрустом ломал старый череп, словно арбуз. Старуха конвульсивно задёргалась. Тогда Дмитрий сел на стеллаж сверху и, схватив тварь за волосы, принялся отпиливать ей голову ножом.

Библиотекарша задёргалась, попыталась встать, но у неё ничего не вышло. Теперь она умирала окончательно, и даже те потусторонние силы, что питали её гниющие тело до этого, покидали его. Наконец, нож, перерезав последний лоскут мяса, слегка звякнул о металлический край стеллажа. А Травников отбросил отрезанную голову твари в сторону. Та гулко покатилась по полу, стукнулась о другой стеллаж и остановилась, словно мячик. Тело старухи обмякло окончательно, и из неровного разреза шеи на пол вытекала мерзкая, вонючая, чёрная кровь.

Дмитрий подождал, пока конвульсии издыхающей твари окончательно стихнут, и только тогда смог выдохнуть и подняться на ноги. Он попытался сплюнуть кровь, но из-за щеки, вместо которой на лоскутках кожи болталась какая-то мочалка, получилось только пустить густую ниточку слюны. Вся левая половина лица словно распухла и онемела одновременно, тянущая боль пульсировала, отдавая в лицевые нервы. Аккуратно утерев рот рукавом,  Травников прошёл, поднял с пола фонарик. Каждый раз, когда он наклонялся, щека кровила всё сильнее, ощущение давления увеличивалось. Отыскав пистолет, Дмитрий вернулся к перевернутому столу, рядом с которым на полу валялась кожаная сумочка покойной библиотекарши. Травников отыскал в ней связку ключей и вышел на улицу.

Лицо обдал свежий тёплый весенний ветерок, щека тут отозвалась болью. Травников только стиснул зубы, шипеть или материться было больно. Ещё минут пятнадцать он подбирал нужный ключ и, заперев, наконец, дверь, медленно зашагал по дороге. Путь до дома участкового показался необычайно долгим. После первых шагов на Травникова навалилась такая дикая усталость, что он был готов растянуться и уснуть прямо в пыли, но всё же продолжал тащиться вперёд. Свяхин стоял у ворот и, пыхтя папиросой разговаривал о чём-то с оперативником и экспертом. Тут оперативник вдруг указал рукой на Травникова, Свяхин с экспертом тоже повернули головы, и по губами Анатолия можно было прочесть «Ох-х ты ж мать!» Тут же все трое поспешили к Дмитрию.

- Дим, ты как? Кто это тебя? - Свяхин подставил ему плечо. Травников попытался ответить, но только поморщился и замычал от боли.

Травникова не стали даже в дом затаскивать, сразу посадили в машину скорой, где его обступили медики. Дмитрий только и успел, что написать Свяхину на листочке, вырванном из блокнота: «Библиотекарша убийца. Всё в библиотеке», и сунуть листок вместе с ключами, и, окончательно обессилевший, упал на носилки.

Всю следующую ночь магические хирурги в подземной операционной собирали ему щёку по кускам. Потом за две недели восстановления, пока его лицо было замотано бинтами, точно у мумии, Травников исписал, пожалуй, чуть ли не целый роман для следствия. Наконец, его отпустили.

Сейчас он стоял в туалете ресторана «Якутский», разглядывая розовый, похожий на сплющенную медузу шрам на щеке. «Мда, ну хоть целая осталась, и то хорошо. Бороду, наверное, придётся отпустить», - думал он. Вымыв руки, он вернулся в зал, где за столиком уже сидел Свяхин, как обычно, довольный и пыхтящий папиросой.

- Да не всё так плохо, - улыбнулся он, явно поняв, почему Травников задержался в уборной. - Последнее слово магической медицины, всё-таки.

- Бороду-то устав разрешает носить? - Дмитрий поёрзал на стуле, пододвигаясь ближе к столику.

- Да хоть две, - отмахнулся Свяхин.

- Это хорошо. Ты заказал уже чего?

- Ага, сейчас разминочное принесут.

- Ладно, - Дмитрий кивнул. - Слушай, а объясни мне нормально-то, как так вышло? Вы же деревню проверяли на ведьм.

- Так она ведьмой и не была, - Свяхин пожал плечами. - Она превратилась в ведьмовское умертвие, а способности уже после смерти появились. В книжках всё вычитала, кстати, до этого случая безвозвратно утерянных орденом. А ты, - ткнул он в Травникова папиросой, - их как бы и вернул. Тебе за это премию выпишут.

- Большую?  - Травников взял меню в кожанном переплете.

- Да уж не обидят, - улыбнулся Анатолий и обломал столбик пепла о хрустальный бок пепельницы.

- А с Зинкой-то чего? Которая их местная ведьма? Посадили?

- Да, - кивнул Свяхин, - семь лет ей впаяли за разглашение гостайны. А также за применение наговоров по отношению к неосведомленным о магической реальности лицам. Плюс организация у неё лицензию забрала, она теперь ни для кого колдовать не сможет.

- Хм, - хмыкнул Травников, приметив себе судака, запеченного в сметане. - А местным и участковому как объяснили?

- А никак, - пожал Свяхин плечами, - Михал Семёныч у нас кучу бумаженций по неразглашению подписал, да он и не видел толком ничего, не догадается. А с местными он сам объяснится, скорее всего, подписками и отделается.

- И то верно, - кивнул Дмитрий. Тут подошёл официант, выставив к ним на стол больше блюдо с тонко нарезанным языком и вазочкой ароматного хрена посередине. К закускам, конечно, прилагался запотевший графин холодной водки с двумя рюмками. «А Толя знает, как разгоняться», - ухмыльнулся Травников. Он заказал себе горячее, пока Свяхин наполнял рюмки.

- Ну что, Дмитрий Саныч, давай за твоё первое успешно раскрытое дело в организации! - Свяхин поднял рюмку. Они чокнулись, выпили, закусили. Невольно на лице Дмитрия растянулась довольная улыбка. Закуска и водка были отличными, узел нервов на затылке снова размяк. - Какие вообще впечатления? - Свяхин откинулся на спинку стула, жуя закуску.

- Да как тебе сказать, - Травников пожал плечами, подцепил вилкой ещё один кусок языка и макнул его в хрен. - Просто понял, что монстров гораздо больше оказалось, чем я думал.

- Есть в этом своя правда, - кивнул Свяхин. - Ну ты давай не расслабляйся, у нас кое-что новенькое наклёвывается…

- Ну-ка? – заинтересованно пробубнил Травников с набитым ртом – он уже закинул кусок языка в рот и  как раз жевал.

- Да звонили тут… Коллеги наши из Ивашково. Случай у них, кажись, по нашему профилю… Позже расскажу подробности. Ну что, Саныч, между первой и второй – перерывчик небольшой? – хохотнул Свяхин. – Наливай давай!

Оперативники с удовольствием сдвинули рюмки. Сегодня намечался отличный вечер, а потом дела и ещё раз дела. Ведь, как верно заметил капитан Травников - монстров вокруг гораздо больше, чем кажется.

Спасибо за прочтение! Если вам понравилось - подписывайтесь на меня, мои соцсети, там ещё есть много чего)

Тг: https://t.me/suhorukowriter

ВК, кому больше нравится: https://vk.com/suhorukowriter

- Придурки, мля… - Дмитрий сплюнул мерзкую густую слюну с привкусом желудочного сока. Во рту пересохло, но сил дойти до воды не было, к тому же он боялся, что его снова вырвет.  – Это чё вообще за тварина была?

- А хрен его знает. Но точно что-то мёртвое. Иначе не силы, ни живучести бы такой не было.

- И запаха.

- Надо было и тебе серебро оставлять. Тогда бы точно грохнули.

- А так че? – Дмитрий попытался встать, но мир снова покачнулся, и он сел обратно.

- Ты сиди, - прохрипел  Свяхин, прикрывая глаза. – Сейчас бригада приедет, и нормально будет. А так ушло оно от нас, испарилось, только тряпьё своё оставило.

- И череп.

- Какой череп? – Свяхин привычно было встрепенулся, но тут же снова привалился обратно к стене.

- Да вон, в тряпках валяется, - указал рукой Дмитрий.

- Сейчас бригада приедет и посмотрю.

Долго ждать бригаду не пришлось. Когда на кустах за окнами показался свет автомобильных фар (звук моторов в такой ливень было нереально услышать), Дмитрий, опираясь на стену, встал и, уже не шатаясь, направился на улицу.

Два серых воронка опергруппы, буханка магических криминалистов и карета скорой, оснащённая магическими аппаратами, забили двор. Медики тут же осмотрели Травникова и Свяхина, посветили фонариками в глаза, замеряли давление и аурные колебания. В целом всё было в порядке, хоть врач и настаивала на госпитализации, но Дмитрий с Анатолием отделались только таблетками. Двумя жёлтыми и красными горошинами, похожими на витаминки.

- Это что? – спросил Травников, подозрительно разглядывая пилюли на ладони.

- Обезболивающее и восстановители, - Свяхин уже утирал губы после стакана воды, замахнув свою порцию препаратов. – Сейчас минут пятнадцать - и будешь дальше как кабанчик бегать.

- И много такого чуда?

- Много. Но это не совсем ведь чудо, потом побочками придётся помучаться.

- Какими? – Травников так и застыл со стаканом у губ, невольно сглотнув таблетки.

- Да мелочи, - отмахнулся Свяхин. – Мигрень, понос и давление поскачет. Ну это потом.

- А работать нужно сейчас, – Дмитрий допил свой стакан.

Легче стало не через пятнадцать, а уже через пять минут. Боль в рёбрах пропала, а муть в голове исчезла. Они со Свяхиным прошли в детскую, где один из экспертов уже колдовал над трупом мальчика. Свяхин присел на корточки рядом с тряпьём и, прищурившись, склонил голову набок, разглядывая кусок черепа.

- А знаешь что, Дим? Съезди-ка к нашему участковому, подними Антошу, пусть тут помогает, а Михал Семёнычу скажи, что нужно срочно эксгумировать тело Матвея Трофимова. Прямо сейчас, пока он копателей поднимает, ты за мной возвращайся. Я как раз тут кой-чего успею решить.

Дворники возили дождь по лобовому стеклу, в такую погоду было трудно что-то разглядеть, но Дмитрий всё-таки увидел, что в зарешёченом окне милицейского участка горит свет. «Интересно, чего это Михаил Семёныч работает в столь поздний час? Неужели кто-то о случившемся уже доложить успел?» - подумал Дмитрий, сворачивая к приземистому зданию. Быстро забежав под козырёк, втягивая голову в плечи, в попытках спрятаться от дождя, Дмитрий распахнул дверь участка.

Сразу же его насторожило большое количество грязных следов. Не маленьких и босых, а разных, от обуви, словно бы здесь побывала толпа, но при этом в участке всё было тихо, только доносилась из кабинета участкового какая-то возня. Травников достал из подплечной кобуры Макаров - патроны ещё по пути он заменил на серебро - и аккуратно пошёл к чуть приоткрытой двери. Старый дощатый пол предательски скрипнул под туфлей, и тут из кабинета раздался крик:

- Здесь кто-нибудь есть?! Эй! Помогите! – но Травников не кинулся помогать, он продолжил осторожно подходить к кабинету, хоть и узнал голос участкового. – Э-э-э! Люди-и-и!

На полу среди следов были видны затоптанные капельки крови. Крест в кармане пиджака молчал, но Травников ещё не привык ориентироваться по нему. Подойдя к двери, он резко распахнул её пинком. Глазам его открылась поистине удивительная картина. В кабинете всё было перевёрнуто – письменный стол, стулья, бумаги рассыпаны по полу, а рядом с окном, под которым валялись разбитые цветочные горшки, сидел прикованный к батарее Михаил Семёнович. Форменная рубашка была разорвана, подбитый левый глаз заплыл, наливаясь лиловым, а под носом запеклась кровь.

- Семёныч. Один?

- Да, Дима, открепи меня быстрее! – Дмитрий осторожно зашёл в кабинет, всё-таки осмотрев углы и никого не обнаружив, убрал пистолет в кобуру.

- Ключи где?

- В столе, второй ящик, запасная связка.

- Чё случилось-то? – Травников сразу увидел связку из трёх маленьких ключиков, лежащую поверх стопок бумаг. Взяв их, он подошёл к участковому и, отстегнув его от батареи, помог подняться.

- Уроды эти, - прошипел Михаил Семёнович, потирая запястье. – Дебилы суеверные! Подмогу надо вызывать, Дмитрий Саныч!  – участковый тут же рванулся к телефону, но Травников остановил его, схватив за руку.

- Подожди. Расскажи сначала, чё случилось.

Участковый, вопреки ожиданиям Дмитрия, спорить не стал.

- Сижу я, значит, бумажки перебираю. Смотрю – на улице шумиха какая-то поднялась, галдёж, народ. Ну, выхожу, спрашиваю, что за дела? А они мне и говорят, мол, Серегу Трофимова идём на болота ловить, чтобы красного чёрта отвадить, а если он по доброй воле не согласится, то мы его силой заставим. Ну, я давай беспорядок пресекать, мол, сейчас всех под арест. Ну вот они меня сами и арестовали, чтобы деревню спасать не мешал. Накостыляли ещё знатно, суки! Ну ничего, сейчас из города наряд вызовем, так сразу все за решетку отъедут, – участковый снова потянулся к телефону, Травников отпустил предплечье.

- Давно было?

- Да минут двадцать назад.

- Долго до болот идти? Уверен, что он там?

- До погоста по такой погоде полчаса пешком, а Серега-то да, там почти всегда среди могилок сидит. И спит, и ест там же. – Михаил Семёнович  крутанул колесо телефона и почти сразу заговорил. – Здравия желаю, сержант Петров, в Большие Церешки нужны три наряда, массовые беспорядки…

- Оружейка есть?

- А? – Михаил Семёнович отвёл от уха трубку, прикрыв её ладонью.

- Оружейка есть?

- Первый ящик, второе дно. Последняя комната напротив туалета.

Дмитрий быстро отыскал в столе одинокий ключ с колечком пеньковой верёвки, но без бирки, и зашагал по коридору. Напротив туалета была массивная узкая железная дверь, открыв которую, Травников увидел все запасы оружия участка. А именно: два старых АКМ, столько же коробок патронов к ним и четыре рожка, аккуратно сложенных стопкой. «Пойдёт», - кивнул он сам себе и принялся набивать рожки. Вскоре к нему присоединился участковый. Сразу приступив к делу, он спросил:

- За ними идти хочешь, Дмитрий Саныч?

- Да, а то убьют они его. Ещё одной смерти за ночь я не допущу.

- В смысле?

- Не важно. Изолента есть?

- В ящике с инструментом, в подсобке. Соседняя дверь.

Дмитрий нашёл в тёмной комнате металлический ящик, набитый гвоздями, шурупами, отвёртками, плоскогубцами, где отрыл моток синей изоленты и обмотал ею автоматные рожки, сделав импровизированную спарку. Сунув обойму в автомат, он громко щёлкнул затвором, загоняя патрон в патронник, и сказал:

- Веди.

Дождь лил как из ведра, стекая по брезентовым плащ-палаткам, которые нашлись в учатске. Жаль, под рукой не оказалось резиновых сапог по размеру Травникова, так что тот уже давно смирился с потерей туфель и бесцеремонно шлёпал ими по грязи. Автоматы болтались у них на груди, покачиваясь в такт шагам.

- Прям войну вспоминаю, - ухмыльнулся участковый, - так же по лесам пробирались. Только теперь за своими идём, не за фашистами.

- А по мне так те же фашисты, раз толпу на мужичка собрали. Только те убивать за расу шли, а эти - за чёрта красного.

- Да ну нет. Это уж ты преувеличиваешь. Они дурни, да, но в общем мужики хорошие. Поколотят, да и всё.

- Знаю я, как толпа колотит. – Тут нога Дмитрия утонула в почве по лодыжку и он почувствовал, как в туфлю заливается вода.

- Вот и болотце началось, отсюда и погост видать, – участковый указал на ярко видные в темноте пляшущие лучи фонарей.

Дмитрий ускорил шаг. И чем ближе они подходили, тем яснее становились крики и возгласы, проступая сквозь шум дождя, точно картинка из тумана. Вскоре они с Михаилом Семёновичем вышли из тени деревьев на большую поляну, а точнее, погост. В лесу это всё выглядело довольно мрачно: замшелые деревянные кресты торчат из холмиков, поросших клюквой. Дождь барабанит по ветхим голубцам, расплывается кругами в чёрном глянце болотных луж между могилами. Совсем рядом, здесь, на краю погоста столпилось человек пять мужиков. Все в дождевиках и резиновых сапогах, лучи их фонарей плясали по стволам, но, как и головы собравшихся, были подняты вверх.

Там на ветке сосны сидел ещё один мужик, хотя человека в нём было сложно узнать. Грязный, мокрый, одетый в какие-то лохмотья, он таращил испуганные глаза из-под кустистых бровей вниз и что-то мычал.

- А ну слезай, Серёга, аль подстрелю! – потрясал под деревом двустволкой тощий мужик, который намедни спрашивал про арест ведьмы. Травников, не сбавляя шаг, на ходу дал короткую очередь в небо и заорал:

- Всем лежать! Руки за голову, мордой в землю! Работает КГБ! - Мужики вздрогнули, втянули головы в плечи и, пригнувшись, обернулись. – Ружьё брось. Быстро! – Травников приложил автомат к плечу, готовясь вести прицельный огонь.

- Так эт… товарищ…

- Быстро бросил! Раз! – до двух считать даже не пришлось, мужичок отбросил ружьё в сторону, и все пятеро синхронно подняли над головой руки. – А теперь мордой в землю! Быстро!

- Так ну… - протянул один.

- Семёныч, ну скажи… - начал второй, но Травников их оборвал:

- Быстро все мордой в землю или стреляю на поражение! – Мужики быстро упали на колени и неуклюже, стараясь не замочиться, рядком растянулись на земле, сомкнув пальцы на затылках. – Кто дёрнется – завалю.

- Семёныч, ну ты-то человек ведь… - снова начал тот, что был с ружьём.

- Чего Семёныч? Чего Семёныч? – участковый закинул автомат за спину и подошёл к сосне. – Как дубасить меня – так эт пожалуйста! А как вас мордами в болото поклали, так сразу «Семё-оныч!» Нет, мужики, в этот раз всё серьёзно. Серёг, ты это, слезай, всё хорошо, - махнул он рукой сумасшедшему, но тот лишь помотал головой и снова что-то забормотал.  – Не слезет, - пожал плечами Михаил Семёнович.

- Как наряд приедет – снимем, – ответил Травников. Ему очень хотелось курить, но сделать этого под таким ливнем, при этом не сводя автомат с мужиков, он не мог. Конечно, те не представляли никакой угрозы, но отводить оружие он не хотел, чисто в воспитательных целях.

- А мы чего? Так и будем лежать?

- Дак так и простудиться недолго!

- Ага, хоть и лето, но вода-то… - закудахтали мужики.

- Заткнулись! – оборвал их Травников. – Вы теперь особо опасные преступники. Совершили нападение на сотрудника милиции, воспрепятсвовав установлению порядка. Связали его, разгромили участок, попытались убить гражданина Трофимова. Вы у меня за это надолго уедете, я вам обещаю.

- Дак какой убить-то? Мы же не хотели! – завозмущался длинный.

- А я обратное слышал. Пальнуть-то ты куда хотел?

- Дак это… в дерево!

- Ну вот на суде и расскажешь, что в дерево.

- Да как же так, командир?! Мы же помочь хотели.

- Помочь?! – вскипел Травников. – Кому вы помочь хотели? Тому, кто на болоте уже как год живёт, питается вашими подачками, подножным кормом и на могилах старых спит?! Помочь они ему хотели! Где ж вы раньше-то были, помощнички, когда он тут с ума сходил от водки? Почему сразу его не отловили и в больницу не отправили? Это тебя тоже касается! - Травников глянул на участкового, который только отвёл глаза. – А тут красный чёрт ВАШУ жопу припёк, и вы за такое горазды убогого побить! Ну молодцы, что сказать! Вставайте! Вставайте! – замахал он рукой. Мужики стали неуверенно переглядываться между собой и потихоньку подниматься из грязи. – Давайте! Таким образцовым гражданам не в болоте валяться надо, - разошёлся Травников, - да вам каждому благодарность от колхоза выписать нужно! – на лицах мужиков читалось полное недоумение. – Шеренгой вон туда построились, – уже спокойным, холодным голосом сказал Дмитрий, показывая дулом автомата на большую кочку, из которой торчал обломанный крест. - Сейчас буду вам благодарности выписывать, - и дёрнул затвор.

- Дмитрий Саныч, ты чего? – испуганно спросил Михаил Семёнович. Лица мужиков побелели настолько, что, казалось, убери фонари, и они будут сами по себе светиться в ночной темноте, точно болотные огоньки.

- Молчать! – Дмитрий снова приставил автомат к бедру и вдруг, резко дёрнув дуло вверх, дал очередь в небо. Мужики так и попадали в грязь, закрывая головы руками. – Так и лежите, не вставать больше. 

- Ну ты, Дмитрий Саныч, даёшь! – расхохотался Михаил Семёныч. – Я уж и сам-то чуть было не поверил! Хорошо играешь! - Дмитрий ничего не ответил, только отвернулся, вынимая из кармана пачку с коробком и пряча сигарету со спичкой от дождя.

Михаил Семёнович привёл наряд уже тогда, когда дождь начал стихать. Милиционеры заковали напуганных и грязных мужиков в наручники, увели их. Сергей всё отказывался слезать, пока Травников с тяжёлым вздохом не сказал, глядя в сторону:

- Мы Матвея нашли, живой он, у нас.

Сергей тут же ловко, как обезьяна, сполз по стволу вниз, и Травников на пару с Михаилом Семёновичем заковали его в наручники. К удивлению обоих, тот даже не сопротивлялся. А покорно шагал вперёд, бесконечно бормоча что-то под нос. Прислушавшись, Травников различил:

- Костлявая приходила, книжки приносила, Мотьку спать уложила. Потом проснулся красный всадничек.

Плотный утренний туман стелился по земле, окутывая собой кресты и надгробия, где-то в его глубине темнели развалины церкви. Только начинающее светлеть небо было затянуто серыми тучами, моросил мелкий дождь. Травников и Свяхин курили, сидя прямо на мокрой земле. Несмотря на таблетки, усталость всё же брала верх, а одежда после сегодняшней ночи всё равно шла на выброс. Травников молча разглядывал носки промокших насквозь туфель, левый уже отошел, того и гляди каши попросит, а правый ещё только начал. «Жалко, хорошие туфли были». Свяхин молча наблюдал за тем, как два оперативника раскапывают могилу. Влажная земля была тяжелой, раскапывалась тяжело.

- Дошли! – донёсся из ямы крик.

Оба следователя подбежали к яме. Мужики, все вымазанные в грязи, сначала выбросили четыре конца верёвки наружу, потом лопаты, а после уже и сами протянули руки. Травников со Свяхиным вытянули обоих по очереди, а затем все аккуратно вытащили гроб.

- Вскрывайте. – Свяхин направил револьвер на гроб. Травников последовал его примеру. Оперативники быстро сдвинули крышку и тут же все четверо в унисон протянули:

- Мать его….

Внутри лежало иссохшее, уже изрядно разложившиеся тело мальчика. Трупная вонь вклинилась в утреннюю свежесть уродливым мазком. Сухие, закостенелые ладошки были сцеплены на впалой груди. Похоронный костюм стал велик усевшему от разложения тельцу. Но пугало не это. У мальчика не было лица. На его месте зияла аккуратно вырезанная или, скорее, выпиленная дыра, открывающая вид на внутренность черепной коробки, стенки которой были покрыты толстой бурой коркой с зелёными пятнами плесени. Внутри копошились какие-то мелкие черви, но самое главное – лежал большой высушенный мотылёк.

Спустя час Травников и Свяхин, устало шаркая ногами - сил их поднимать уже просто не было - поднялись по лестнице и, не задерживаясь на веранде, сразу прошли в дом. Молча кивнув, Свяхин прошёл к своей кровати. Травников подошёл к столу - на нём стояла тарелка копчёного с чесноком сала, обломанная буханка чёрного хлеба и чашка из-под чая. Дмитрий открыл шкафчик над столом и вытащил гранёный стакан и бутылку с чем-то красным. Выдернув кронен-пробку, он понюхал – пахло клюквой. Наполнив стакан полностью, он осушил его в два глотка, сощурился, медленно вдохнул через нос и бросил в рот сразу два кусочка сала. До кровати он почти дополз, еле нашёл в себе силы стянуть с себя мокрую одежду и как только принял горизонтальное положение – словно выключился. Последней его мыслью было: «Чем же оно всё-таки пахло?»

Проснулся Травников уже после обеда, помятый, но отдохнувший. Сегодня он не сразу вскочил с постели, а провалялся ещё с полчаса, разглядывая пыль, плавающую в жёлтом столбе солнечного света. Выйдя на крыльцо, он поздоровался со Свяхиным, сидевшим за круглым столиком с чашкой крепкого чая. Анатолий сегодня тоже не спешил куда-то срываться, и хоть часы и показывали уже два пополудни, но он всё ещё был в одной майке и брюках со спущенными подтяжками. Дмитрий быстро осуществил весь утренний туалет, посмотрел на своё небритое, слегка опухшее лицо в отражении маленького квадратика зеркала, прикрытого сверху тканью. Но плюнул на бритьё и вернулся за стол.

- Ну что, Дмитрий Саныч, остался нам с тобой последний рывок. Вроде как. – Свяхин отхлебнул чая. – В доме Трофимова обнаружили кучу красного тряпья, ножовку со следами трупа и упомянутые тобой книги, на всех этих вещах обнаружен сомнурицин. Вроде бы всё сходиться с нашей версией… Однако есть одно или даже парочка «но».

- Какие? – Дмитрий налил себе полстакана дымящейся заварки, бросил туда пару долек яблока и четыре ложки сахара.

- Во-первых, сомнурицин он производил вне дома, так как ничего, что отсылало бы к этому процессу, мы не нашли. Во-вторых…

- Убийца всё ещё не найден, – закончил за него Травников и сделал два больших глотка тёплого разбавленного чая. Сонный шум в голове сразу пропал, а в теле появилась какая-то бодрость.

- В точку! – Свяхин ткнул в него незажженной папиросой, бросив портсигар на стол. - Убивало всех нечто потустороннее, причём довольно разумное для того, чтобы инсценировать несчастные случаи.

- Думаешь, отец не имеет к этому отношения?

- Думаю, как раз наоборот. Бывают случаи, когда эмоциональные всплески конкретной личности настолько сильны, что провоцируют паранормальную активность. И, думаю, наш случай - что-то из этого разряда. Возможно, отец либо специально, либо сам того не ведая, призвал нечто тёмное, что теперь наказывает всех причастных к горю Сергея.

- Думаешь, призрак мести какой-то? – Травников тоже закурил, опершись локтями на столешницу.

- Хе-хе, нет, - покачал головой Свяхин, стряхивая пепел в блюдце и двигая его на середину стола. – «Призрак мести в красном» звучит, конечно, литературно. Но я думаю, в нашем случае всё куда сложнее. Думаю, это некий демон, с которым наш отец заключил контракт. Возможно, как раз поэтому он и потерял рассудок. И именно потому, что убийства выполняет демон, они так хорошо спланированы. Призрак бы действовал куда проще, без ядов и инсценировок.

- И что ты предлагаешь делать?

- Думаю, стоит обыскать болотце, там, я уверен, мы найдём все ответы. Возьмём с собой опергруппу, экспертов, и хорошенечко обыщем местность.

- Но тварь-то трупом пахла!

- Да демоны чем хочешь пахнуть могут, хоть мертвечиной, хоть «Красной Москвой», хоть «Букетом Императрицы». Ты ведь курсы по борьбе с порождениями тьмы проходил? – Свяхин взглянул на Дмитрия сквозь сигаретный дым, но тот ничего не ответил. Взгляд его был отстраненным. Травников просто смотрел в чашку, где плавали слегка потемневшие дольки яблока.  Он наконец-то понял, чем пахло существо помимо гнили и болота.

- Толь, у меня, похоже, ещё одна версия есть. – Травников медленно отвёл взгляд от чашки и глубоко затянулся. Свяхин выслушал его догадку, лишь изредка перебивая и вставляя уточнения, а потом, слегка задумавшись и прикурив новую папиросу, ответил:

- Конечно, версия значительно слабее основной, белыми нитками шита, но тоже имеет место быть. Давай так тогда: я поеду с группой на болото, а ты пойдёшь и отработаешь эту, чтобы нам обоим не думалось. Договорились?

- Добро. – Кивнул Дмитрий.

Продолжение следует...

Для нетерпеливых прода тут: https://t.me/suhorukowriter

ВК, кому удобнее: https://vk.com/suhorukowriter

И там и там я уже выложил все 5 частей)

- Так это ж всё как одно, рядом если. К тому ж в деревнях тайны следствия не сделаешь, - вздохнул участковый, - тем более если народ такой суеверный, то тут сразу огороды городить начнут. Зря вот всё-таки церковь опять вернули в страну, не полезно это людям, ой не полезно. Религия это ж этот… - милиционер пощелкал пальцами в воздухе, припоминая, -  опиум для народа вот!

При этих словах Свяхин ухмыльнулся одними уголками рта и поинтересовался.

- Так а что говорят-то?

- Да говорят, мол, Зинку им быстрее выпускай, а то ходит по деревне чёрт в красной рубахе да людей душит. А Зинка бы его, вишь ли, быстро выпроводила. Совсем уже! Тю-тю! – Михаил Семёнович постучал по столу костяшками пальцев.

- Интересно, - протянул Дмитрий, закурил и, опёршись локтями о стол, спросил. – А скажи-ка нам, Михал Семёныч, есть ли у тебя версия, что может эти две семьи связывать? А то мы голову ломаем и понять не можем, к тому же все молчат, никто ничего не говорит. Но не может всё так сладко быть, у всех скелеты ведь в шкафу припрятаны.

- Ну… - замялся участковый. Дмитрий сверлил его взглядом, уперев подбородок в кулаки. Свяхин тоже не сводил с него глаз, смотря поверх очков, пока намазывал маслом кусок батона. – Была тут история, я, вроде, рассказывал, но то тоже сплетни. Утонул у нас мальчишка местный – Матвей Трофимов, когда в пионерлагерь ездил, там в озере его нашли. Говорили, мол, мальчишки его туда столкнули. Батька его – Серёга - запил сильно. Но бредятина это всё. Опять сказки на завалинке.

- Помню. И почему сказки?

- Да потому что доказательств нет. Проверки все нужные были, но никто ничё не нашёл, да и папка у него не верит в это, вроде как, иначе давно бы уже всех на уши поставил. Сам мальчишка соскользнул в озеро, получается. Жаль его, конечно, хороший парень был, умный, всё время в библиотеке ошивался, книжки любил.

- А откуда слухи тогда поползли, не без причины ведь?

- Да старухи школьные их распустили, библиотекарша, учителя. Обмолвились, мол, что шпыняли мальчишку, но я так не считаю. Не шпыняли его, жил у них класс нормально. Как все.

- А вот это уже интересно, - улыбнулся Свяхин, потирая руки.

- Согласен, - кивнул Травников, поднимаясь со стула.

- Да я бы на вашем месте на такую хрень времени не тратил, - отмахнулся участковый, - это ж сплетни просто. Я тут с утреца просто вспомнил чего-то, ну вот и Дима спросил, я сразу и ляпнул.

- А эта версия нам очень даже интересна, - улыбнулся Свяхин, вставая со стула и надевая пиджак. – Так что мне  до телефона, а потом ещё кой-куда наведаться.

- А мы с Михаилом Семёновичем до школы прогуляемся пока, - сказал Дмитрий, вминая окурок в дно блюдца.

Школа в посёлке была обычная – двухэтажное П-образное здание, сложенное из серого кирпича, на котором ярко выделялись выкрашенные оранжевой краской двери аварийных и служебных выходов. Летом в школе никого не бывает, так что участковый пошёл по домам учителей. А Травников решил посетить стоящую рядом длинную одноэтажную постройку библиотеки, больше похожую на какой-то гараж. Он взялся за большую ручку и потянул на себя обшитую деревянными рейками дверь.

Внутри было сухо, не прохладно, как в подъезде, не жарко или душно, как на какой-нибудь кухне, а именно сухо, просто сухо и больше ничего. В воздухе пахло старыми книгами, в косых золотистых лучах солнца, льющихся из небольших квадратных окон, расположенных слишком высоко от пола и почему-то забранных решётками, плавали пушистые пылинки. Серые, высокие металлические стеллажи были доверху загружены книгами, журналами, стопками газет, связанных между собой бечёвкой, и прочим. Травников прошёл вперёд, шаги его гулким эхом отдавались в пустом помещении. Примерно в середине библиотеки среди стеллажей был островок, где стоял большой письменный стол, заваленный всякими книгами и стопками, рядом деревянная лакированная тумба с несколькими картотечными ящиками.

- Добрый день, а вы кто, собственно говоря? – раздался негромкий, но строгий женский голос. Травников даже вздрогнул, но потом заметил, что между двумя большими стопками «Мурзилки» за столом сидит маленькая женщина. Седые волосы туго стянуты в аккуратный пучок, лицо напудрено до белизны, губы накрашены бордовой помадой. Женщина поднялась со стула, и Дмитрий разглядел старомодное платье с воротом и даже перчатки. «Для такой жары дамочка очень чтит традиции, просто тургеневская девушка какая-то», - подумал он, но вслух отчеканил:

- Капитан КГБ Дмитрий Александрович Травников. Я  хотел бы задать несколько вопросов касательно погибшего ученика этой школы, Матвея Трофимова.

- О, я о вас наслышана, - женщина кивнула. - И что вам угодно?

– Могу я присесть?

- Конечно, - женщина кивнула на рядки парт, стоящих рядом со столом, и они с Травниковым почти синхронно опустились на стулья. Только она - на взрослый с высокой спинкой, а Травников - на неудобный детский. Как только она подошла ближе, Дмитрию в нос ударил навязчиво-сильный запах цветов и амбры. Антонина Павловна – так звали библиотекаршу – несмотря на жару, явно вылила на себя едва ли не ведро парфюма. «Пиковая дама» - невольно всплыло в голове название:  у двоюродной тетки Травникова, которую тот в детстве терпеть не мог, были такие. Следователь невольно поморщился. – И что вы хотите узнать?

- Да всё. Что за мальчик он был? Говорят он часто сюда ходил.

- О, это был чудный ребёнок. Умный, воспитанный, скромный, всегда поможет что-то донести или поднять. Интересовался биологией, я даже специально для него выписывала «Юного натуралиста». Но с ужасно трагической судьбой.

- А что такое?

- Он потерял маму, умерла при родах братика. Они с папой очень переживали из-за этого, он часто заходил ко мне за литературой, я его чаем угощала, мы разговаривали с ним об этом. Надеюсь, я стала для него чем-то вроде опоры, женской заботливой руки в это тяжелое время…

Библиотекарша вздохнула, как показалось Травникову, с преувеличенной театральностью. Впрочем, возможно, он был несправедлив к старушке.

- А что насчёт травли? Его травили в школе?

- Травили, ещё как травили, - оживленно закивала женщина. – Дразнили мальчишку, я даже сама этих хулиганов гоняла. И здесь, бывало, не стеснялись. Особо отличались Колесников, Корешков и Воронин.

- А что вы думаете насчёт версии о том, что его утопили?

Библиотекарша призадумалась.

- Думаю, нельзя сказать однозначно. Может быть, это произошло не специально, просто очередная детская шалость обернулась трагедией. Жаль, никто ничего не сделал - всё же даже дети должны отвечать за свои проступки.

- А почему? Были проверки, расследования?

- Потому что директор того лагеря очень мягкий человек. Мямля, как бы можно было выразиться. А мать у Колесникова, ныне покойная, была женщина со стальным характером, колхозный счетовод. Вот и думаю, что там это всё замяли… Знаете, как это бывает… Чтобы избежать неприятностей.

- И вы хотите сказать, что это всё происходило на глазах у всего посёлка - и никто даже словом не обмолвился? - Травников привычно было полез в карман за сигаретами, но всё же остановился, попутно опять отругав себя за то, что забывает носить с собой крест. До сих пор не привыкнув к массивному артефакту, он чувствовал себя в нем неловко. «Как поп на панихиде», - мысленно подшучивал сам над собой Травников.

Библиотекарша пожала плечами, вздохнула:

- Милиция ничего не обнаружила, да и для всех всё было нормально. Считали это детскими шалостями, не более.

- Ясно, спасибо. А что вы можете про отца ребёнка сказать?

- Про Серёжу? Жаль его, такое большое горе - всю семью похоронить, его очень сильно это подкосило. Я его два месяца назад в последний раз видела, когда он за книгами заходил. Ужас просто! - Антонина Павловна всплеснула руками. - Зарос весь, грязный, бормочет что-то под нос всё время. Просто кошмар.

- А за какими книгами он заходил? - заинтересовался Травников.

- Ой, сейчас скажу, - женщина встала и, подойдя к столу, стала рыться в картотечном ящичке. - Что-то там необычное было, про фольклор, кажется… Вот! - она вытянула нужную карточку и, нацепив на кончик носа очки, прищуриваясь, прочла: - «Явь и Навь. Граница между живым и мёртвым в славянской мифологии», «Травничество и Ведовство. Чем лечились и травились на Руси?», «История славянского колдовства в двух томах». Очень странный выбор, даже не знаю, почему он этим заинтересовался.

- Ясно-о, - протянул Травников. - А скажите мне ещё вот что…

Травников пробыл в библиотеке меньше часа, но, впрочем, узнал всё, что ему было нужно. Результаты беседы участкового с остальными работниками школы, только подтвердили сказанное словоохотливой Антониной Павловной. Так что в голове капитана уже сложилась версия…

Травников со Свяхиным сидели на веранде, пуская дым в голубое небо. Золотое солнце ещё только начало окрашиваться алым, мягко кладя краски на рагорячённый за жаркий июньский день мир. Ветра не было, но сквозь запах пыли и какой-то еды с чьего-то участка всё равно можно было расслышать лёгкий аромат смолы и хвои, шедший из разогретой солнцем тайги. Не курящий особенно эксперт спрятался в доме от вездесущей мошкары, а вот следователи сидели спокойно, окутанные сизыми клубами дыма, в который мошка не могла и сунуться.

- Ну что, Дмитрий Саныч, давай с тобой факты складывать, - сказал Свяхин, потирая переносицу. Очки его лежали на столе рядом со шляпой. – Думаю, всё уже нам с тобой ясно.

- И я так думаю, – кивнул Травников. – У нас есть парнишка, который прошлым летом утонул в озере пионерского лагеря «Мечта». Со слов работников школы, Матвей подвергался травле, особенно от трёх конкретных мальчишек, двое из которых уже мертвы: все четверо тогда попали в один отряд, что неудивительно. По предположениям местного библиотекаря, Колесников, Корешков и Воронин стали причиной гибели Трофимова, но рядовая проверка, проводившаяся по этому инциденту, ничего не выявила. Со слов той же библиотекарши, мать Колесникова могла как-то на ход этой самой проверки повлиять. Директор и учителя не разделяют версию с влиянием на следствие, но факт травли подтверждают, хотя и говорят, что всё было не так страшно было. Отец же мальчика не предпринял никаких дополнительных шагов для расследования происшедшего. В общем, из того, что я узнал, основное - и правда только слухи и сплетни, но это вполне складывается в мотив, который, к слову, объясняет даже бабочек.

- Да? И как же?

- Матвей увлекался лепидо… птеро… филией, - Травников разделил сложное слово по слогам. -  Бабочек собирал, в общем.

- О-о-о, - Свяхин восхищённо запрокинул голову, - а это и правда ответ! Теперь позволю от себя добавить немного, чтобы дополнить твой эскиз ситуации деталями. Мальчишка у нас и правда был не общительный, особенно после смерти матери, которая в марте погибла при родах вместе с так и не рождённым младшим ребёнком. Со слов соседей, единственными его постоянными друзьями были книжки да учителя, которые его в обиду не давали. А отец у него после смерти матери закрылся, а когда и сын погиб – то совсем развалился, запил, и, говорят, умом тронулся. Теперь всё время проводит на болотах, на старом погосте, у некой «прОклятой домовины», как это называют местные, и, по словам соседей, злобу затаил и чёрта накликал на деревню.

- Да, интересно девки пляшут… - Травников прикурил «яву» от окурка и откинулся на спинку стула. – Похоже, это правда, потому как в библиотеке он месяц назад забирал интересные книжки.

- Что за книжки? - Свяхин подался вперёд. Травников неспешно выудил из нагрудного кармана блокнот и, полистав страницы, зачитал:

- «Явь и Навь. Граница между живым и мёртвым в славянской мифологии», «Травничество и Ведовство. Чем лечились и травились на Руси?», «История славянского колдовства в двух томах».

- А вот и  разгадочка! – Свяхин радостно хлопнул себя по ноге. – Свихнувшийся отец отравил обидчиков сына, виня их в его смерти. Вот картинка и сложилась.

- Ага, осталось только его тёпленького упаковать, пока он последнего виновника не порешил. Будем сами брать?

- Нет, Дим, погоди. Его в деревне нету, нужно на болотах искать. Местные хоть и знают, где погост старый, но если его там нет, то вдвоём прочёсывать лес не очень-то интересно. Да и охрану к последней семье приставить нужно, чтобы хоть эти выжили. Так что сейчас звоночек сделаем, а сами к Ворониным поедем, посидим у них, пока наши не прибудут, и потом - сразу на болота. А может, и на болота не придётся, - ухмыльнулся Свяхин Крякнув, он поднялся со стула и, взяв со стола шляпу скомандовал: - Ну, вперёд!

- Поехали, - хищно оскалился Дмитрий, точно пёс, напавший на след.

Ночь давно укрыла тонкой шалью крыши домов, рассыпав по ночному небу хрустальную крошку звёзд, свет которых едва пробивался сквозь тучи, неумолимо сгущающиеся над деревней. Усилившийся ветер раскачивал деревья в тайге, заставляя их скрипеть, в воздухе висело душное предгрозовое напряжение. Травников и Свяхин стояли на крыльце дома Ворониных, Дмитрий прятал спичку в ладонях, а Анатолий уже попыхивал папироской. Около четырёх часов назад, после звонка в город из полицейского участка, они заявились в дом, где, сверкнув корками, быстро обрисовали главе семейства ситуацию.

- Так что, Виктор Михайлович, вы о том случае явно в курсе, и мы здесь, чтобы предотвратить очередную трагедию, - сказал тогда Свяхин, по-хозяйски проходя к печи и прикладывая к ней ладонь. – Холодная. Не топите, что ли?

- Да нет… - развёл руками хозяин. – Мы как-то и побаиваемся уж последнее время-то, а то все как мухи мрут. Да и жара стоит вона какая. Но Сашка-то мой не виноват, там же и следователи его допрашивали из-за психички этой.

- Ну так мы никого ни в чем и не обвиняем, так ведь? – улыбнулся Свяхин.

- А что за психичка? – спросил Травников.

- Да библиотекарша ихняя, - отмахнулся мужик, - всё батон на мальчишек крошила постоянно. Ведьма старая!

- Да не Серёжа их убил-то, а Матвейка сам! – вмешалась в разговор жена, мявшая в пальцах кухонное полотенце.

- Да заткнись ты, Люда! – махнул на нёё рукой Виктор Михалыч. – Вот всё чушь городит… Не приходил Матвей из могилы! Если уж и нечисть какая-то, так это красный чёрт, которого Серёга накликал с горя.

- Да нельзя ж чёрта так запросто накликать-то, да и где это видано, чтобы чёрт людей морил? - продолжила пререкаться жена.

Травников молча наблюдал за этой перепалкой, и выражение его лица с каждой секундой всё больше мрачнело, а Свяхин, наоборот, только улыбался одними уголками губ, слушая явно с интересом. Наконец муж заметил выражение лица Дмитрия и смог заткнуть неугомонную супругу. Они напоили гостей чаем с печеньем, побеседовали, просто чтобы убить время. Но спустя первые полтора часа все явно заскучали, Дмитрий С Анатолием пошли дежурить на улице, а хозяева разбрелись по дому.

Сейчас сонный хозяин в одних трениках вышел на улицу.

- Товарищи, мы там это…

- Да вы не переживайте, ложитесь, наше дело привычное, дежурим, – улыбнулся Свяхин.

- Ага, хорошо. Жена там это, чайничек на столе оставила, если чего.

- Благодарю, - Свяхин приложил шляпу к груди, мужик кивнул и скрылся за дверью. – Сердечные люди, гостеприимные, - ухмыльнулся Свяхин, вынимая револьвер из-под пиджака и проверяя барабан. – Как думаешь, Дим, ждать нам гостей сегодня или как?

- Не знаю. Но готовиться встречать явно нужно. Думаю, он вооружён.

- Почему?

- Жертвы добровольно бабочек себе в рот кладут. Значит, он их как-то заставляет. Думаю, угрожает оружием.

- И то верно. А патроны какие у тебя заряжены?

- Патроны обычные, на человека. Его же ждём. Слушай, а чего ты с этим старьём ходишь? – Травников указал на наган.

- Так это наградной у меня, за боевые заслуги. Это хорошо, что у тебя обычные. Я тогда серебро на всякий пожарный.

Они просидели на ступенях ещё с полчаса, пока вдруг на пыльную сухую дорожку перед ними не упала капля. За ней другая, третья - и ливень разошёлся сразу же, словно тучам над их головами кто-то вспорол отяжелевшие животы. Шум дождя и его запах заполнили пространство мгновенно, бесследно смыв былую духоту нескольких дней. Мужчины облегчённо и глубоко вздохнули, набирая полную грудь такой приятной летней свежести. Они сидели и наслаждались прохладой, подобрав ноги под козырёк, чтобы не промочить туфли, вода громко бежала по жестяному жёлобу, ручьями стекала с покатого козырька крыльца. Дождь стучал по крыше, сараю, железной бочке и теплицах.

За этим шумом ни они, ни хозяева дома, уже давно мирно спавшие в своих кроватях, хоть до этого и изрядно наворочавшиеся из-за непрошенных гостей, не услышали, как тихо открылось окно в горенку, как на дощатый пол избы опустились маленькие босые ступни, перепачканные грязью, и как на доски с красной одежды пришедшего заструилась вода. Оба серебряных креста, лежащие во внутренних карманах пиджаков следователей, завибрировали только тогда, когда костлявые пальцы уже сомкнулись на горле главы семейства.

- Быстро! В дом! – Крикнул Свяхин, вскакивая на ноги, и они рванулись внутрь.

Громко протопав через сени, следователи ворвались в избу с пистолетами наголо. Здесь было пусто, только цепочка грязных следов и влаги тянулась от открытого окна к одной из маленьких спален, шторку, заменяющую дверь, теребил ветер. В избе повисла тишина, лишь дождь барабанил на улице. Травников со Свяхиным направили оружие на штору и стали медленно приближаться к ней, разойдясь по обе стороны. Оттуда не доносилось ни звука. Раскат грома, внезапно раздавшийся снаружи, заставил обоих вздрогнуть. Молния вспышкой осветила тёмную горницу. Следователи уже почти вплотную подошли к проходу. Тут Травников увидел, что из-за шторки соседней спальни выглядывает бледное от страха лицо мальчишки. Дмитрий медленно приложил палец к губам, а потом махнул рукой, прогоняя пацанёнка обратно в постель. Тот задёрнул штору, но обратно не ушлёпал, босые ноги так и остались стоять на полу, лишь чуть сдвинувшись назад. «Ну ладно, не сейчас», - подумал капитан, и тут из родительской спальни на Свяхина  бросилась низкая красная фигура.

Свяхин выстрелил, дульная вспышка осветила одежду убийцы - то ли старомодный, чуть ли не средневековый рваный плащ с капюшоном, то ли просто какое-то изодранное тряпьё. Выстрел был в упор, пуля явно попала в цель, но незнакомец только слегка дернул раненой рукой и, не сбавив скорости, сбил Свяхина с ног, вцепившись ему в грудки. Травников вдавил спусковой крючок. Бах! Бах! - захлопали выстрелы, но убийца не обратил на них внимания, только слегка покачнувшись, он поднял следователя и, как тряпичную куклу, швырнул в другой конец избы. Свяхин пролетел несколько метров, глухо ударился о бревенчатую стену и мешком повалился на пол. Травников выстрелил снова, отступая на шаг, на этот раз выстрелы слились с громовым раскатом. Убийца повернулся, вспышка осветила комнату, выкрасив её чёрно-белым, и Травников увидел лицо ночного гостя. А точнее, череп, потемневший, прикрытый тряпьём, так что видно было только начало верхней челюсти и выше. В чёрных пустых глазницах блеснули два злобных огонька, и существо рванулось к Травникову.

Тот снова выстрелил и отскочил в сторону, но мертвец был слишком быстрый. Обхватив не успевшего закончить манёвр Травникова за талию, покойник впечатал его в стену. У Дмитрия воздух вышибло из лёгких. Затем убийца, не размыкая замок, прижал капитана к себе и, крутанувшись на месте, выпустил его, швырнув в обеденный стол. В секунду, когда существо прижало его к себе, в нос Дмитрию ударил запах сырой земли, болота, разлагающегося трупа и чего-то ещё… чего-то знакомого, но неясного. Травников пролетел полкомнаты и с грохотом перевернул стол, врезавшись в него и ударившись затылком о край. В глазах у него потемнело, как говорят боксёры, «свет выключило».

Очнулся он через несколько секунд от истошного детского визга.  Дмитрий вскочил на ноги, недавно только сросшиеся рёбра прострелила боль, но он, не обращая на это внимания, выхватил из ножен на поясе серебряную финку и рванулся в спальню пацана. Свяхин, тоже уже пришедший в себя, шатаясь, ковылял туда, со щелчком взводя револьверный курок.

В спальню они с Травниковым влетели практически одновременно, но было поздно. Существо уже держало трепыхающегося мальчишку за шею, прижав к стене, и второй рукой засовывало ему в рот отравленного мотылька. Мальчишка тут же выгнулся, напрягшись, и мертвец выпустил ребёнка, тот свалился на пол с твёрдым стуком, будто деревяшка, тело его было натянуто как струна и словно бы закоченело. Свяхин вытянул руку с револьвером. Тварь обернулась, взмахивая полами плаща. Свяхин выстрелил, грохнуло, и тряпки тут же осыпались на пол, словно из-под них резко вытянули верёвку. Об пол тихо стукнулось что-то твёрдое.

- Плюй! Выплёвывай! - Свяхин подскочил к ребёнку, но тело мальчика уже расслабилось, парнишка был мёртв, остекленевшие, всё ещё хранящие печать жуткого испуга глаза смотрели в потолок, а из приоткрытого, измазанного грязью рта торчало поломанное крыло мотылька. – Твою мать!

Свяхин яростно ударил кулаком в стену. Дмитрий подошёл к куче тряпья и носком туфли поворошил её. Под красными мокрыми тряпками на дощатом полу валялся тёмный кусок детского черепа, аккуратно выпиленный в виде маски. Раскат грома и вспышка молнии озарили комнату, а под скатом крыши, прячась от струй воды, бился мотылёк.

Продолжение следует...

Для нетерпеливых прода тут: https://t.me/suhorukowriter

ВК, кому удобнее: https://vk.com/suhorukowriter

И там и там я уже выложил все 5 частей)