В августе 1910 г. студент-технолог Ф. Громадзский совершил во Владивостоке несколько полетов на самодельном планере. Сначала на высоте 4-х саженей, а затем на 10-ти, преодолев расстояние в 83 сажени. Планер разбился, планерист не пострадал. Более ничего неизвестно.
Яков Седов-Серов (восстановлено ИИ)
9 мая 1911 г. на переполненном публикой Владивостокском ипподроме впервые на Дальнем Востоке состоялись полеты аэроплана. На аппарате «Фарман» их демонстрировал авиатор-любитель Яков Седов. Во Владивосток он прибыл на пароходе из Севастополя. Настоящая фамилия летчика была Серов. Перед публикой он совершал полеты под псевдонимом «Седов». А в историю русской авиации вошел как Седов-Серов.
Ремеслу авиатора Седов обучился во Франции, где служил механиком у первого русского летчика Михаила Ефимова. И пока Ефимов под руководством Анри Фармана постигал искусство пилотажа, Седов основательно изучил все аэропланы его летной школы.
Из Франции Ефимов привез двухместный биплан, который он купил у Фармана за 12 тыс. руб. Несущие части – из бамбука. Плоскости обтянуты парусиной, пропитанной олифой и покрытой лаком. Растяжки – из стальных рояльных струн. Хвостовое оперение – из двух вертикальных и двух горизонтальных рулей.
Неповторимый вид «Фарману» (как в американском фильме «Воздушные приключения») придавало выдвинутое вперед третье крыло, а также мотор с винтом, расположенный позади пилота. Весило все это сооружение 35 пудов. Мотор давал 20 оборотов в секунду и имел мощность 45 л.с.
В России Ефимов вскоре стал первым летчиком-испытателем русского авиазавода Первого Всероссийского товарищества воздухоплавания в Петербурге. А свой аппарат отдал другу и помощнику Якову Седову, которого научил летать.
Удостоверения пилота у Седова не было, как и прав на страховку. Поэтому он именовался авиатором-любителем. Владивосток стал первым пунктом российско-китайского турне Седова, которое он намеревался совершить (и совершил) через КВЖД по Транссибу с остановками во всех крупных городах.
Обычно показательные полеты выполнялись на высоте «ипподромного забора». Но во Владивостоке решено было совершить несколько рекламных полетов над сопками. Штаб крепости дал на это разрешение с условием не летать над укреплениями и не брать в полет иностранцев.
В первый день Седов произвел несколько полетов на ипподроме на высоте около 50 м. Во второй – поднялся над бухтой и заливом. Первыми авиапассажирами стали унтер-офицер водолазной команды порта Шелепнин и мичман флотского экипажа, имя которого осталось неизвестным.
А начиналось все замечательно: «У ангара толпа рабочих. Все с нетерпением и любопытством жмутся к ангару. Ворота раздвигаются и детище тульского пролетариата, блестящий „Конек Горбунов“, выбегает на площадку»…
Туле довелось одной из первых в СССР получить свой собственный аэроплан. Страна стремительно преодолевала последствия разрухи, олицетворением чего был этот алюминиево-фанерный красавец, явленный публике: длина — 7,8 метра, размах крыльев — 11,5, мощность 100 л. с. С таких «Коньков-Горбунков» начиналась история советской сельскохозяйственной авиации, всего было выпущено 30 машин.
Первый полет
В тульское небо аппарат впервые поднялся 29 апреля 1925 года, испытания прошли в 7 часов утра. «Полет дал весьма хорошие результаты. Устойчивость в воздухе хорошая, мотор работает прекрасно»,— рапортовал «Коммунар» в № 96 (2028) от 30 апреля 1925 г.
Газета анонсировала: «Первым пассажиром „Конька Горбунка“ будет пред[седатель] Г.И.К. (Губернского исполнительного комитета. — С. Т.) тов. Степанов». Полет Сергея Ивановича запланирован сразу после первомайской демонстрации. Событие знаменует собой также и открытие на тульском аэродроме летного сезона. Управлять «Горбунком» поручено старому опытному летчику, орденоносцу тов. Веткину.
Сергей Иванович Степанов (7 октября 1876 (25.09)—14 август 1935). Фото ГА ТО.
1 мая 1025 года тов. Степанову повезет. Полет пришлось отменить: «Помешал порывистый ветер», — сожалел «Коммунар», рассказывающий о первомайских торжествах в № 98 (2030) от 5 мая 1925 г. Председатель губисполкома ограничился произнесением речи на сверхмалой высоте капота автомобиля. Внимание публики оратор всецело обратил к авиации, тем более повод для гордости был наилучший — самолете У-8 куплен для нужд губернии на пожертвования рабочих. Машина со сказочным названием, кстати продолжающим традицию еще царского авиастроения (вспомним «Святогор», «Русский витязь», «Илья Муромец»), должна была крепить смыку между городом и деревней, во всяком случае так считал ее первый несостоявшийся пассажир.
В 2-х верстах от с. Теплое
Первомайские праздники закончились и о железном «Коньке Горбунке» забыли. Недобрый повод вспомнить о нем случился 18 мая.
По иронии судьбы точно под рапортом на передовице вышеназванной газеты о передаче идущему в Москве III Съезду Советов эскадрильи самолетов им. Ф. Дзержинского помещалась строка об аварии тульского аэроплана «в 2-х верстах от с. Теплое, Богородицкого уезда, — «Коммунар», № 110 (2042) от 19 мая 1925 г. — По неполным телеграфным сведениям, мотор разрушен совершенно. Летевший на самолете председатель Губернского отделения ОДВФ (Общество друзей воздушного флота. — С. Т.) тов. Матсон ранен. Летчик отделался сравнительно легче».
Подробности трагедии вышли в №№ 111 (2043), 112 (2044), 114 (2046) «Коммунара» от 20, 21, 23 мая 1925 г. и на страницах «Деревенской правды» в № 38 (390) от 30 мая 1925 г. Газеты пытались — насколько это было тогда возможно — разместить и «фотографии» с места крушения, картина которого представлялась следующей.
Коммунар № 112 (2044) от 21 мая 1925 г.
Восстановлению не подлежит
«Мощный автомобиль „Фиат“ несет нас к месту аварии, — вспоминал корреспондент главной губернской газеты. —
… Щекино… Лапотково, свертываем с большака на шоссе.
За Марьиным на 62-й версте от Тулы замедляем ход.
Видим глазами равнинную гладь.
— Где-то здесь...
Справа от дороги, в полуверсте от деревни на черном картофельном поле высится серая куча.
Выскакиваем из машины, „бегом бежим“ по пашне, по свеже взрытым грядам чернозема.
Тяжело громоздятся полусмятое правое крыло; подломилось, упало беспомощно другое; нос крепко ушел в землю.
Пропеллер разбит в мелкие щепы».
Вся передняя часть самолета от удара о землю «перекоробилась, перекривилась». От передней кабинки не осталось и следа. Место пилота цело, ремни порваны под тяжестью тела, на стальной обшивке переда след от переносицы тов. Веткина. Верхняя обшивка самолета в крови.
Двигатель «Fiat» смят, сплющен и представляет собой бесформенную груду стали. Кругом проволока, щепы, куски фюзеляжа и крыльев. Цел только хвост, в 10 метрах валяются шасси.
«Не успели мы подбежать, как из соседнего Марьина (деревня в Тепло-Огаревском районе существует и поныне. — С. Т.) начал сбегаться народ. Мужики, бабы, целая стая ребятишек». Они и рассказали, что «часа в 2 дня самолет показался со стороны Ефремова. Верст за 6 от деревни стало заметно, что с ним что-то неладно.
„Горбунок“ летел нервно, дергался, как подстреленная птица. У деревни он несколько раз пробовал снизиться. Долго планировал около ветряка, цеплял колесами лозинки у пруда, потом вновь взмыл саженей на 40 (примерно 85 метров. — С. Т.). И камнем грохнулся о землю».
Воспоминания пилота
Более-менее поправившись, летчик тов. Веткин рассказал «Коммунару» свою версию произошедшего. Будучи еще замотанный с ног до головы бинтами, он даже шутил: «Как видите, отделался благополучно». На вопрос, был-ли исправен аппарат, отвечал уверенно — в полной исправности. Перед отлетом самолет сделал два рейса с пассажирами без каких либо проблем.
Из Ефремова «Конек-Горбунок» вылетел в 11 ч. утра 18 мая. «Ветер был до 16 метров в секунду. Летели на высоте 500-600 метров. Решили спуститься в Теплом, где собирались катать крестьян.
Над Теплым появились воздушные смерчи. Ветер крепчал. Выбрали площадку и пошли на посадку... Когда снизились до пределов приземления, вдруг показались крестьянские подводы... Резко вымчали вверх, чтобы не сесть на подводы... Пыль от ветра силой 18 метров в секунду застилала горизонт... Самолет швыряло, как щепку.
При вторичной же попытке спуститься, порыв смерча ударил под крыло... Самолет перешел в „штопор“ и перестал слушаться руля и начал падать.
— Упасть, еще так сяк, — говорит т. Веткин, — но еще сгореть после этого, совсем неприятная штука... Поэтому первой моей заботой было в момент падения выключить зажигание и бензин во избежание воспламенения...
В последний момент летчик успел еще „положить самолет на крыло“, чтобы не было удара на мотор... Это смягчило удар при падении».
При столкновении Веткина выбросило из кабины, он сильно ударился лицом о фанерный борт носовой части. Боли сразу не почувствовал, кровь шла сильно. Председатель тульского ОДВФ тов. Матсон лежал рядом без сознания, «чуть придя в себя, он стал жаловаться на боль в ноге и груди».
Первая помощь
Жители деревни поспешили оказать пилотам первую помощь: Веткина перевязали у себя в Марьине, а Матсона на телеге повезли в Теплое. Вскоре прибыл автомобиль из Ефремова, вышедший в одно время с „Коньком Горбунком“. На нем пострадавших доставили в Лапотковскую больницу. К 6 часам вечера из Тулы прибыл доктор Дагаев, взявшийся за лечение основательно.
Заслуженный врач РСФСР, известный организатор лечебного дела в Туле Владимир Федорович Дагаев (1872–1958) вспоминал:
«Немедленно пострадавшим были сделаны впрыскивания морфия и камфоры.
Тов. Мэтсон в 1 ч. ночи был доставлен в Тулу на носилках, укрепленных в автомобиле. По дороге т. Мэтсон бредил.
… в больнице имени Семашко было сделано исследование его общего состояния здоровья: у т. Мэтсона оказались переломы обоих ног, помята грудь, сломан один зуб, ссадины и кровоподтеки по всему телу.
… У летчика Веткина раздроблены кости носа. 19 мая ему сделана операция. Есть незначительные ушибы других частей тела. Тов. Веткин все время находился и находится в сознании. Операцию перенес легко».
Одним словом, оба тульских «Иванушки» в этой, увы, печальной не сказки, а были выжили. Погиб лишь главный неодушевленный герой.
* * *
Через 10 лет, избежавший демонстрационного полета на «Коньке-Горбунке» Сергей Иванович Степанов попал в автомобильную катастрофу, последствия которой преодолеть не смог. Легендарный тульский революционер, член РСДРП с 1895 года, участник ее исторического II съезда, лично знавший Ленина туляк умер в возрасте 58 лет 14 августа 1935 года.
* Публикации цитируются с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.
В начале 20 века на вооружении передовых индустриальных стран появились первые аэропланы. В то же время тактика и стратегия ведения боевых действий в связи с развитием вооружений и техники стремительно менялась. Естественно военные не могли обойти вниманием примитивную, по сегодняшним меркам, авиацию.
Возможность поражения противника на земле с воздуха будоражило умы военных, поэтому стали разрабатываться различные решения этого вопроса.
Одним из таких решений стала флешетта (флашетта). Изобретенный во Франции снаряд, к удивлению создателей, не снискал там популярности. Зато возможности флешетт по достоинству оценили кайзеровская Германия и царская Россия. В России флешетты, кстати, называли просто "стрелкой" из-за внешнего сходства с обычной стрелой.
Флешетта представляла собой небольшие металлические стрелки, которые предполагалось рассыпать над скоплениями войск противника с аэроплана.
Существовали флешетты различных форм и размеров. Наиболее эффективными были германские снаряды. Их изготавливали в форме металлического стержня круглого сечения размером не больше карандаша для письма. Один конец стрежня заостряли, а в другом делали четыре продольные выемки, имитирующие оперение.
Флешетты укладывали пачками или россыпью в специальные кассеты, подвешенные под фюзеляжем самолета. В нужный момент кассета раскрывалась и снаряды сыпались на скопления пехоты или кавалерию врага. При подлете к земле "стрелки" обладали немалой пробивной способностью. С поправкой на время конечно. Эпоха применения флашетт - это Первая Мировая война.
Кроме того, падение стрел сопровождалось резким свистом, сея панику среди коней и людей, деморализуя противника. В целом, можно сказать, что флашетта была достаточно эффективным оружием начала 20 века.
Примечательно, что на некоторых снарядах встречалась надпись "Invention francaise, fabrication allemande" (Изобретено во Франции, сделано в Германии). Такой вот своеобразный юмор немецких инженеров.
15 марта 1916 года, военная авиация США впервые приняла участие в боевых действиях. Произошло это на территории Мексики, куда в разгар мексиканской гражданской войны вторгся американский экспедиционный корпус под командованием генерала Першинга, чтобы убить или взять в плен революционного лидера Панчо Вилью. Отряды Вильи, действовавшие в северных районах страны, неоднократно нарушали американскую границу, грабили фермы, поезда и железнодорожные станции, а 9 марта попытались захватить городок Коламбус, но были отбиты.
Американцы возле "Дженни" с красной звездой на хвосте.
В ответ президент США Вильсон приказал нанести "удар возмездия". Восьмитысячному корпусу Першинга была придана единственная на тот момент авиачасть американской армии - 1-й авиационный эскадрон (1-st Aero Squadron), состоявший из восьми двухместных бипланов Кертисс JN-4 "Дженни" без вооружения, пригодных только для разведки, связи и доставки курьеров. Интересно, что опознавательными знаками этих самолётов были (впервые в мире!) красные пятиконечные звезды, нарисованные на рулях поворота. Впоследствии к ним добавились звезды на крыльях.
Еще два краснозвездных "Дженни" на полевом аэродроме.
Единственным серьезным противником лётчиков Першинга были природные и погодные условия. В Северной Мексике часто дуют сильные порывистые ветры, весьма опасные для лёгких аэропланов, а аэродромная пыль забивает карбюраторы, нередко приводя к отказам двигателей. Из-за этого вскоре после начала экспедиции разбились два самолёта. К тому же, относительно низкий рабочий потолок "Дженни" не позволял им летать над горами.
Шеренга самолетов 1-го "авиаэскадрона" где-то на севере Мексики. На передней машине ремонтируют двигатель
Тем не менее, лётчики в течение первого месяца мексиканского похода совершили десятки разведывательных полётов, разыскивая конные отряды повстанцев. Они же осуществляли связь и координацию действий между отдельными бригадами армии Першинга, которые наступали в десятках километров друг от друга без радиосвязи.
Когда в апреле американцы далеко продвинулись в глубь мексиканской территории, правительство Мексики, с которым эти действия не были согласованы, объявило США агрессором и приказало войскам оказывать сопротивление, несмотря на то, что Вашингтон объявил об отсутствии каких-либо претензий к официальным мексиканским властям и о предстоящем выводе экспедиционного корпуса, когда с Вильей будет покончено. Но мексиканский президент Карранса потребовал немедленной эвакуации интервентов, заявив, что у мексиканской армии хватит сил, чтобы самостоятельно расправиться с "бандитами". А пока американцы не уйдут, они будут рассматриваться, как враги наравне с "вильистами".
Летят проклятые гринго!
5 апреля один из "Кертиссов" совершил вынужденную посадку из-за отказа двигателя возле городка Сан-Джеронимо, подконтрольного силам Каррансы. Самолёт окружила толпа безоружных местных жителей и с криками: "Смерть гринго!", начала забрасывать его камнями и палками, которые рвали полотняную обшивку и грозили поломать тонкие деревянные рейки каркаса. Одному из лётчиков пришлось стрелять в воздух из револьвера, отпугивая нападавших, пока другой прочищал карбюратор. В конце концов мотор заработал и самолёт взлетел, но когда он разбегался и набирал высоту мексиканцы бежали следом, продолжая выкрикивать проклятия и швырять камни.
Это был самый опасный для американских авиаторов боевой эпизод за время мексиканского похода. Однако 14 и 20 апреля во время разведывательных полётов потерпели аварии еще два аэроплана. Уцелевшие "Дженни" вскоре вернулись в США, а на их место прислали 12 новых бипланов Кертисс R-2, оснащенных аэрофотоаппаратами и более мощными моторами.
Макет "Дженни" в музее Мексики
Между тем, 21 мая у городка Карризаль американцам пришлось вступить в бой с крупным отрядом мексиканских правительственных войск, в котором они потеряли 10 человек убитыми и 13 пленными. Это едва не привело к полномасштабной войне между Мексикой и США, но конфликт удалось погасить путем переговоров. Однако в условиях активного противодействия мексиканской армии, которая фактически прикрыла "вильистов", дальнейшие операции корпуса Першинга стали невозможны.
Кертисс R-2, сменивший "Дженни" в составе 1-го авиаэскадрона. На руле поворота и на нижнем крыле видны звезды, а перед пилотской кабиной укреплен ручной пулемет "Льюис".
До конца 1916 года года американские войска оставались на занимаемых ими позициях, а в январе 1917-го - ушли за линию границы. Таким образом, интервенция не принесла ожидаемых результатов. Сам Вилья и большинство его людей уцелели. Однако крупных рейдов "вильистов" на территорию США больше не было.
Кертисс R-2 в цвете. Самолет не окрашен и несет натуральные цвета материалов обшивки — алюминиевых панелей капота и желтоватого хлопкового полотна, покрытого прозрачным аэролаком
За время активных боевых действий с 16 марта до начала августа 1916 года 1-й "авиаэскадрон" совершил 540 вылетов. Потери составляли пять самолётов, все - по небоевым причинам. А в августе 1917 года, тому же 1-му "эскадрону" пришлось вступить в бой в Европе, на западном фронте Первой мировой войны. Но это уже совсем другая история.
