https://disk.yandex.ru/i/woHwrT3q4Yvxrw

Что изображено

По горизонтальной оси отложена длительность циклов солнечной активности в годах. По вертикальной оси показано, сколько циклов попало в каждый интервал длительности. Каждый столбик обозначает количество циклов, длительность которых лежит в определённом диапазоне: 8–9 лет, 9–10 лет, 10–11 лет, 11–12 лет, 12–13 лет, 13–14 лет и так далее.

Длительность цикла определяется как промежуток между соседними минимумами ежегодного (и слегка сглаженного) числа солнечных пятен. Иными словами, мы берём год одного минимума, затем год следующего минимума, вычитаем первый год из второго и получаем длительность цикла в годах.

Как это интерпретировать

Циклы Солнца не привязаны к одной единственной цифре. На гистограмме ясно видно, что реальная длительность колеблется в широком диапазоне — примерно от 9 до 15 лет. Встречаются циклы длиной 9–10 лет, есть циклы 12–13 лет и даже длиннее. Никакого жёсткого 11-летнего метронома в природе не существует.

Максимум распределения смещён в сторону больших значений. Чаще всего циклы длятся примерно 11–12 лет, а не ровно 11. Пик гистограммы слегка сдвинут в сторону 11,5–12 лет.

Этот график подтверждает важный вывод: цифра 12 лет — это не произвольное округление, а тот диапазон, в котором концентрируется значительная доля реальных циклов на всём протяжении инструментальной эпохи наблюдений.

График 2. Эволюция длительностей циклов во времени

https://disk.yandex.ru/i/EF7s9azuzsy74w

Что изображено

По горизонтальной оси отложен календарный год, соответствующий середине каждого цикла. По вертикальной оси показана длительность этого цикла в годах. Каждая точка обозначает отдельный цикл, точки соединены линией в хронологическом порядке. На графике проведены две вспомогательные горизонтальные линии: пунктирная на уровне 11 лет и штриховая на уровне 12 лет.

Что видно

Длительности циклов постоянно варьируют от одного к другому. Линия движется вверх и вниз: иногда возникают серии относительно коротких циклов, иногда — серии более длинных. Солнце не функционирует как надёжный метроном, отсчитывающий один и тот же интервал.

Цифра 11 лет — это исторический условный обозначение, а не физический закон природы. Хотя некоторые точки действительно располагаются рядом с отметкой 11 лет, множество других находятся существенно выше или ниже этой линии. На фоне всего ряда наблюдений становится ясно, что «11 лет» — всего лишь грубое усреднение.

Около 12 лет видна естественная центр концентрации данных. Если рассмотреть весь временной диапазон, облако точек в среднем явно тяготеет к уровню примерно 12 лет, чем к строгому значению 11 лет. Это ещё один аргумент в пользу того, чтобы говорить не о жёстком «11-летнем цикле», а об эффективном 12-летнем ритме, вокруг которого Солнце реально колеблется.

Как можно выразить это в научном тексте: «На этом графике видно, как от цикла к циклу меняется их длительность. Попадаются циклы покороче, попадаются подлиннее, а "классических" 11 лет — лишь приблизительный ориентир. Если обозреть всю историю инструментальных наблюдений, то естественный центр тяжести распределения оказывается ближе к 12 годам. По этой причине в качестве эффективного такта разумнее использовать не жёсткий 11-летний период, а 12-летний шаг.»

График 3. Интенсивность (амплитуда) цикла в зависимости от его длительности

https://disk.yandex.ru/i/ViCXju9yF-mggA

Что изображено

По горизонтальной оси отложена длительность цикла в годах. По вертикальной оси — амплитуда цикла, то есть максимальное годовое значение числа солнечных пятен, достигнутое в пределах данного цикла. Каждая точка на графике соответствует одному циклу: она показывает, сколько лет он длился и насколько интенсивным был максимальный всплеск его активности.

Что показывает этот график

Циклы различаются одновременно и по продолжительности, и по мощности. Видно, что встречаются циклы короткие и слабые, короткие и очень сильные, длинные и слабые, длинные и мощные. Простой линейной зависимости типа «чем дольше длится цикл, тем сильнее его выброс» не наблюдается.

Сильные и слабые циклы встречаются при самых разных длительностях. Нет того, чтобы все самые мощные циклы обязательно приходились на 11 лет. Мощные всплески активности встречаются и в области 10–11 лет, и в области 12–13 лет. То же самое верно и для слабых циклов.

Этот график подтверждает целесообразность концепции «эффективного периода». На этом фоне 12-летний шаг удобно применять в качестве средней единицы отсчёта времени. Мы не привязываем мощность цикла к одной фиксированной длительности, а признаём реальное существование диапазона длин в 9–14 лет и описываем его через один эффективный период. Это особенно полезно при построении более крупных временных шкал — например, 72-летних блоков, каждый из которых представляет собой набор из шести условных 12-летних циклов.

График 4. Учебный «зум»: откуда берутся цифры длительности

https://disk.yandex.ru/i/6ebkf3XUOwPHBQ

Первые три графика показывают уже готовую статистику: набор значений длительностей, историю их изменения и связь с интенсивностью. Но естественный вопрос встаёт сам собой: «А как именно вы определяете длительность цикла? Откуда берутся все эти числа на гистограмме?»

Чтобы ответить, нужен учебный график с «увеличением» на несколько циклов подряд, где всё отчётливо видно прямо на исходном сигнале.

Что изображено

По горизонтальной оси отложены годы (например, 1900–1975). По вертикальной оси — сглаженное годовое число солнечных пятен. На графике показана плавная кривая солнечной активности за этот период. На ней вертикальными пунктирными линиями отмечены годы минимумов, возле каждой линии подписан год минимума. Между соседними минимумами нанесены двусторонние стрелки с подписью вида «10,4 года», «11,2 года» и т. д.

Иными словами, этот график выполняет следующие функции:

• показывает «живой» сигнал — как растёт и падает активность на протяжении нескольких десятилетий;

• явно отмечает точки, которые мы считаем границами циклов;

• между этими границами показывает именно те числа, которые потом попадают на гистограмму длительностей.

Как читать этот график

Процедура простая и наглядная.

Находим минимум. Год, когда активность (после сглаживания) достигает локального минимума, — это одна «точка отсчёта».

Находим следующий минимум. Следующий такой минимум через несколько лет — это конец текущего цикла и одновременно начало следующего.

Вычитаем годы. Например, если минимум пришёлся примерно на 1901,5 года, а следующий — примерно на 1909,5 года, то длительность цикла равна примерно 1909,5 − 1901,5 = 8,0 года. Если следующий минимум окажется в районе 1928,5 года, то длительность следующего цикла составит примерно 1928,5 − 1909,5 = 19,0 года (это условный пример; реальные значения на графике подписаны с большей точностью).

Записываем это число в реестр длительностей. Именно эти значения потом попадают на гистограмму (График 1), на график эволюции длительностей во времени (График 2) и на график интенсивности против длительности (График 3).

Зачем нужен такой учебный «зум»

Этот увеличенный график важен для полной прозрачности методики. Он показывает, что:

• длительность цикла — это не абстрактная модельная величина, а вполне конкретное расстояние между минимумами на реальном сигнале;

• выбор минимумов виден визуально и может быть проверен;

• все дальнейшие статистические построения опираются на одну простую и понятную процедуру.

Такой рисунок удобно помещать в качестве иллюстрации в приложение или в отдельный раздел статьи: он сразу рассеивает сомнения вроде «вы, наверное, что-то хитро подгоняете», поскольку вся логика измерения длительностей лежит буквально на поверхности и доступна для проверки.

Итоговая картина: что дают четыре графика вместе

Если рассмотреть все четыре изображения в совокупности, картина складывается следующая:

Учебный «зум» показывает, как из реального сигнала выделяются минимумы и измеряется расстояние между ними.

Гистограмма длительностей показывает, что эти расстояния варьируют в широком диапазоне и никакого «строгого» 11-летнего периода не существует.

График эволюции длительностей во времени показывает, как эти значения «гуляют» от цикла к циклу и намекает на более естественный центр концентрации около 12 лет.

График интенсивности против длительности показывает, что Солнце свободно варьирует как длину, так и мощность своих циклов; попытка привязать всё к единственной цифре 11 лет чрезмерно упрощает реальность.

На этом фоне идея эффективного 12-летнего такта выглядит вполне обоснованно. Солнце живёт в диапазоне примерно 9–14 лет, однако значительная часть циклов концентрируется в области около 12 лет. Такой шаг удобно брать в качестве базовой единицы, когда мы строим более крупные временные шкалы — например, 72-летние «блоки» из шести условных 12-летних циклов и затем сопоставляем их с климатической и исторической динамикой.

Циклы Ленского

https://disk.yandex.ru/i/15W2U7VC0DGvHA

Эта диаграмма представляет собой «общий вид» нашей схемы 12-летних циклов Ленского и 72-летних блоков, размещённых на фоне моды Глейсберга.

Что изображено

Горизонтальная ось

По горизонтальной оси отложены годы примерно от 1750 до 2050 года. Это условная временная шкала, в которую вписаны два примера 72-летних блоков.

Два 72-летних блока (полупрозрачные прямоугольники)

На диаграмме выделены две широкие цветовые полосы:

Блок 1 (нижний, примерно 1784–1856 гг.) с подписью «72-летний блок (минимум Дальтона)». Это пример 72-летнего интервала, который охватывает область пониженной солнечной активности, исторически известной как минимум Дальтона.

Блок 2 (верхний, примерно 1933–2005 гг.) с подписью «72-летний блок ("современный максимум")». Это пример 72-летнего интервала, соответствующего повышенной активности середины XX века, которую часто обозначают как «современный максимум» Солнца.

Внутри каждого блока — шесть циклов Ленского

Каждый прямоугольник разделён вертикальными линиями примерно на 6 равных отрезков. Это представляют собой:

• 6 условных 12-летних циклов Ленского, содержащихся внутри каждого 72-летнего блока;

• над каждым делением проставлены номера 1, 2, 3, 4, 5, 6, чтобы наглядно показать, что блок состоит из шести циклов.

Рядом помещена подпись: «циклы Ленского (≈12 лет)», что подчёркивает, что 72 года здесь понимаются как 6×12.

Гладкая кривая сверху — мода Глейсберга

Над прямоугольниками проходит плавная волнистая линия с подписью «концептуальная мода Глейсберга (~88 лет)». Это не отражение реальных наблюдений, а схематичный фон, который показывает:

• восходящие и нисходящие фазы долгопериодической (~88 лет) модуляции солнечной активности;

• как наши 72-летние блоки размещаются на этом фоне: один располагается ближе к минимуму, другой — ближе к максимуму.

Как читать эту диаграмму

72 года как «солнечное поколение»

Каждый прямоугольник представляет собой 72-летний блок, который:

• состоит из шести 12-летних циклов Ленского;

• может интерпретироваться как одно «солнечное поколение» в нашей системе.

Формально: 6 × 12 лет ≈ 72 года. Хотя реальные циклы Швабе варьируют по длительности, на агрегированном уровне такой масштаб оказывается устойчивым и удобным.

Связь с минимумом Дальтона и «современным максимумом»

Левый/нижний блок (примерно 1784–1856) — это пример 72-летнего периода, в который вписан минимум Дальтона. В этом случае солнечная активность в среднем понижена, и блок попадает в нисходящую и низкую фазу модуляции.

Правый/верхний блок (примерно 1933–2005) — пример 72-летнего периода, соответствующего «современному максимуму» середины XX века, когда активность повышена и блок оказывается в восходящей и высокой фазе моды Глейсберга.

Глейсберг как внешний фон

Волнистая кривая символизирует:

• долгий (~88-летний) ритм усиления и ослабления солнечной активности;

• положение наших 72-летних блоков относительно максимумов и минимумов этого ритма.

Иерархическая структура

В итоговой конструкции выявляется трёхуровневая организация:

На нижнем уровне находятся отдельные циклы Швабе (9–15 лет) с их естественной вариативностью.

На среднем уровне расположен эффективный 12-летний такт (циклы Ленского), который служит удобной и стабильной «единицей отсчёта».

На верхнем уровне располагаются 72-летние блоки (6×12 лет), рассматриваемые как «солнечные поколения», которые развиваются на фоне 88-летной моды Глейсберга.

Заключение

Предложенная трёхуровневая схема организации солнечной активности позволяет преодолеть упрощённое представление о 11-летнем цикле и раскрывает истинную сложность солнечной динамики.

На основе анализа реальных данных Международного числа солнечных пятен (SILSO) становится ясно, что индивидуальные циклы Швабе не подчиняются жёсткому периоду. Они варьируют в диапазоне 9–15 лет, при этом значительная часть концентрируется около 12 лет. Эта вариативность не случайна — она отражает фундаментальные процессы в магнитодинамике солнечной конвективной зоны.

Введение эффективного 12-летнего такта (циклов Ленского) как удобной единицы отсчёта позволяет работать с более стабильным масштабом без утраты информации об истинной изменчивости. Такой подход оправдан статистически: большинство реальных циклов группируются именно в этом диапазоне.

Агрегирование шести 12-летних циклов в 72-летние блоки («солнечные поколения») открывает возможность анализа долгопериодических модуляций солнечной активности. Эти блоки демонстрируют чёткую связь с известными эпохами повышенной и пониженной активности — минимумом Дальтона и «современным максимумом» XX века. Такое соответствие указывает на реальность и методологическую целесообразность данной иерархической структуры.

Размещение 72-летних блоков на фоне 88-летной моды Глейсберга создаёт многоуровневую модель, которая объединяет:

• микромасштаб индивидуальных циклов Швабе;

• мезомасштаб эффективных 12-летних ритмов;

• макромасштаб многодесятилетних модуляций.

Такая иерархия не только описывает наблюдаемые закономерности, но и предоставляет инструмент для сопоставления солнечной динамики с климатическими и историческими процессами, которые также развиваются на множественных временных масштабах.

Данный подход демонстрирует, что солнечная активность — это не случайный процесс и не строго периодический маятник, а система с упорядоченной, но гибкой внутренней организацией, в которой глобальные ритмы согласованы на нескольких уровнях одновременно.

Читайте также

12-летний такт как фундаментальная единица описания солнечной активности: анализ на основе SILSO, космогенных изотопов и реконструкций TSI

Солнце как метроном исторического процесса. 12-летние (циклы Ленского) и 72-летние (циклы Яра) такты солнечной активности

Солнечная активность и история: сопоставление концепции «живых детекторов» Д. Речкина и солнечно-тактовой стратификации Руслана Абдуллина

Солнце и земные бури: есть ли связь?

Магнитные бури и международные кризисы: есть ли связь? Разбираемся на примере 2015–2025 годов

От праславянского *Яр- до Христа и Хорса. Как культ Яра (арианство) стал христианством. Яско-хурритская экспансия в Европу

Корень GOR / HOR / KOR / GUR. Как солнечная ипостась Гора сменила крылья на копыта

Русская природа слова "варяг". Развеиваем мифы пангерманизма

Этимология слова «ВАРЯГ»: почему это не *WARA- «ВЕРНОСТЬ», а «ЯР»

Корень *JAR ‘Яр против выдуманного пангерманистами корня *hner- (гнэр)

Этимология имени Юлия. Деполитизированная этимология

КАК «КОЛО» И «ЛОНО» превратились в СЛАВЯН, ВЕНЕДОВ, КЕЛЬТОВ И СОЛНЦЕ. ПРОЯВЛЕНИЕ СОЛНЕЧНОГО КУЛЬТА ДРЕВНИХ СЛАВЯН

Двойная солярная этимология имени Александр: как ПИЕ корни КОЛ и ЯР объединились в имени Александр

Этноним «венеды»: полная этимологическая реконструкция

Цель настоящей статьи — выявить точки совпадения и различия между этими подходами и показать, в каком смысле теория солнечных тактов и циклов Яра радикализирует и расширяет рамку, обозначенную в работе Речкина.

1. Концепция Д. В. Речкина: «живые детекторы» и факторы солнечной активности

1.1. Факторы W, E и X

Отправной точкой для Д. В. Речкина служит представление о том, что стандартный индекс солнечной активности — число солнечных пятен (число Вольфа, W) — не исчерпывает всего спектра воздействий, оказываемых Солнцем на земную среду. На основе анализа временных рядов и метода главных компонент выделяются несколько ортогональных факторов солнечной активности, среди которых ключевыми оказываются:

• W — индекс солнечных пятен;

• E — компонент, интерпретируемый как флуктуации теплового потока от Солнца к Земле;

• X — компонент, связанный с сверхнизкочастотным электромагнитным излучением (диапазон ELF).

Эти факторы ведут себя статистически независимым образом и по-разному коррелируют с земными процессами. В дальнейших построениях именно E и X становятся центральными для интерпретации историко-культурных и демографических данных.

1.2. Исторические и демографические ряды как «живые детекторы»

В качестве «живых детекторов» солнечной активности Речкин использует два больших класса данных.

Во-первых, демографические ряды. Это оценки численности населения Земли, опирающиеся на работы С. П. Капицы, Т. Фёрстера и других авторов. Указанные ряды описываются через обобщённые нелинейные модели роста, включая различные модификации гиперболы «судного дня». В работе Речкина эти демографические кривые становятся фоном для анализа более тонких отклонений и переломов.

Во-вторых, историко-культурные ряды. По годам фиксируются появления событий и фигур, рассматриваемых как значимые. Для этого используется энциклопедическая информация (включая электронные энциклопедии). По годам рождения и смерти выдающихся деятелей, датам создания крупных произведений, периодам войн и революций выстраиваются годовые числовые индексы. Каждый тип события кодируется, после чего значения агрегируются по годам.

В результате формируется матрица вида «год — набор признаков», где одновременно присутствуют историко-культурные индикаторы и значения W, E, X с заданными лагами.

1.3. Многомерный статистический аппарат

К основным методам Речкина относятся:

• анализ главных компонент, позволяющий выделить несколько первых компонент, описывающих основную долю дисперсии как по солнечным, так и по историческим рядам;

• корреляционный анализ между компонентами солнечной активности и историко-культурными рядами, а также между солнечной активностью и гравитационными параметрами движения Солнца вокруг барицентра;

• оценка статистической значимости коэффициентов корреляции с поправками на множественные проверки.

Характерная черта его подхода — стремление отделить сигнал от шума и отказаться от чисто визуальных сопоставлений. Автор критически относится к попыткам объяснять историю набором произвольных совпадений с «красивыми» солнечными кривыми и настаивает на статистической проверяемости выводов.

1.4. Основные выводы Речкина

На основе выполненного анализа Речкин приходит к следующим ключевым положениям.

Во-первых, существуют статистически значимые связи между факторами E и X и распределением по годам рождения и смерти выдающихся деятелей, периодами повышенной творческой активности, а также фазами крупных политических и военных кризисов.

Во-вторых, понятие пассионарности в гумилёвском смысле может трактоваться как наследственно закреплённый комплекс признаков, формировавшийся, в том числе, под влиянием пиков солнечной активности, прежде всего по линии компонента X.

В-третьих, Солнце в этой схеме выступает реальным физическим фактором среды, меняющим вероятностные условия для возникновения и распространения определённых типов поведения на больших массах людей. При этом солнечная активность не рассматривается как единственная или абсолютно доминирующая причина исторических изменений.

При всех этих выводах Речкин остаётся внутри традиционной хронологической сетки: хронология событий не пересматривается, солнечная активность влияет на происходящее в заданной временной шкале.

2. Солнечно-тактовая стратификация Руслана Абдуллина: циклы Ленского и циклы Яра

2.1. От «11-летнего» ярлыка к 12-летнему такту

В авторской концепции Руслана Абдуллина исходным объектом анализа является ежегодный ряд числа солнечных пятен SN_y_tot_V2.0 (данные SILSO). На основе выделения минимумов и анализа длительностей циклов показывается следующее.

Во-первых, реальные циклы Швабе имеют длительность, разбросанную в интервале примерно от 9 до 15 лет.

Во-вторых, гистограмма длительностей не поддерживает представление о жёстком «11-летнем периоде»: максимум распределения и центр тяжести приходятся на область около 11,5–12 лет, а не на строгое значение 11.

В-третьих, график «длительность цикла во времени» демонстрирует существенные колебания длительностей от цикла к циклу, формируя последовательности более коротких и более длинных циклов.

В-четвёртых, диаграмма «амплитуда против длительности» не подтверждает простую зависимость силы цикла от его длины.

На этой основе вводится понятие эффективного 12-летнего такта, трактуемого как цикл Ленского. Этот такт не навязывается каждому отдельному циклу Швабе, а используется как устойчивый средний масштаб для описания работы солнечного динамо на интервалах десятилетий.

2.2. 72-летние блоки как «солнечные поколения»

Исходя из эффективного 12-летнего такта, Абдуллин вводит 72-летние блоки как агрегаты из шести последовательных циклов. Эмпирический анализ показывает:

• суммарная длина шестёрок реальных циклов колеблется вокруг 72 лет и остаётся в разумных пределах (примерно 63–72 года);

• такие шестицикловые блоки можно интерпретировать как «солнечные поколения» — естественные единицы времени, в пределах которых сглаживаются флуктуации отдельных циклов;

• 72-летние блоки согласуются с долгопериодной модуляцией амплитуды (модой Глейсберга порядка 80–90 лет): суммарные длительности восьми циклов дают значения, сопоставимые с традиционными оценками этого масштаба.

Таким образом, в схеме Абдуллина формируется двухуровневая конструкция временных единиц: 12-летний цикл Ленского и около 72 лет как агрегированный блок.

2.3. Циклы Яра: наименование 72-летних тактов

В рамках более широкой историко-культурной реконструкции 72-летние блоки получают имя циклов Яра. Обоснование этого наименования включает несколько взаимосвязанных элементов.

Во-первых, мусульманская гересиография, систематизирующая христианские направления, выделяет солярно-монотеистическую линию, обозначаемую термином الأريوسية (al-Ariyūsiyya). Для мусульманских авторов это не частная ересь, а крупный духовный полюс, связанный с символикой света и солнца.

Во-вторых, в названиях северных земель и держав ar-Rūs и ar-Rūsiyya фиксируется двойной слой. На уровне грамматики речь идёт об ассимиляции артикля al- перед «r». На уровне смысла сохраняется корень Яр/Ар, связанный с солярным культом. Этот же корень проступает в цепочке топонимов Arṭāniya, Арск, Аркона и в ряде реконструируемых этнонимов. В таком ракурсе «арианство» может быть прочитано как «ярианство», а Русь Яра — как крупная солярно-монотеистическая конфигурация северной ойкумены.

В-третьих, сопоставление арабо-персидских географических сообщений, христианской полемической традиции и археологических данных позволяет трактовать Русь Яра (ar-Rūsiyya) как пространство, где солярный культ выступает политико-религиозным каркасом. В этой перспективе естественно связывать долгие солнечные такты с внутренней ритмикой этой цивилизации.

В результате 72-летние блоки получают название циклов Яра: физически это агрегаты из шести 12-летних циклов Ленского; историко-символически — фундамент солярной цивилизации Яра.

2.4. Солнечные такты как шкала исторического времени

Ключевое отличие подхода Абдуллина состоит в том, что 12- и 72-летние такты трактуются не только как физические ритмы, но и как единицы стратификации исторического времени. На их основе выстраивается синхронизированная хронология, вводятся сдвиги между традиционно понимаемыми «античными» и позднесредневековыми событиями, анализируются капиталистические фазы, смена политических режимов, поколенческая динамика элит.

Солнечная активность в этой схеме перестаёт быть внешним фактором. Она приобретает статус метронома, по которому задаётся сетка исторического анализа. Формируется гипотеза о том, что солнечные такты могут выступать в роли скрытого метронома развития человеческих обществ.

3. Точки совпадения двух подходов

Несмотря на различие задач, между концепцией Речкина и солнечно-тактовой теорией Абдуллина можно выделить несколько существенных совпадений.

Во-первых, оба подхода исходят из допущения о том, что Солнце не нейтрально по отношению к историческому процессу. В работе Речкина это выражено через статистически значимые связи факторов E и X с демографическими, культурными и политическими рядами. В концепции Абдуллина эта связь проявляется в группировке крупных исторических переломов вокруг определённых 12- и 72-летних интервалов.

Во-вторых, оба автора опираются на космическую философскую рамку, восходящую к Циолковскому и Вернадскому, в которой земная история рассматривается как часть более широкого космического процесса.

В-третьих, для обоих характерна установка на отказ от примитивных спекуляций. Речкин настаивает на необходимости строгой статистики, Абдуллин — на жёсткой привязке к физически задаваемым тактам и воспроизводимой процедуре разрезания времени.

4. Ключевые различия

При общей ориентации на связь Солнца и истории два подхода расходятся в трёх принципиальных пунктах.

4.1. Выбор базового такта

У Речкина базовый «11-летний цикл» принимается как данность. Лаги в его анализе строятся именно вокруг этого масштаба. 11-летний цикл выступает в роли технической единицы, на основе которой формируется матрица данных.

У Абдуллина анализ длительностей по ряду SILSO приводит к пересмотру самого базового такта. Эффективным средним масштабом становится 12-летний цикл Ленского. Это изменение не второстепенно, оно затрагивает фундаментальную единицу времени в описании солнечного динамо.

4.2. Статус 72-летних блоков

В работе Речкина долгопериодические модуляции, сопоставимые с модой Глейсберга, остаются в тени: они не превращаются в отдельную единицу исторического времени и не получают специального имени.

В теории Абдуллина 72-летние циклы Яра получают самостоятельный статус. Они рассматриваются как физически обоснованные и культурно нагруженные «солнечные поколения», пригодные для систематической стратификации исторических процессов.

4.3. От внешнего фактора к реконструкции хронологии

Речкин, фиксируя влияние солнечных факторов на историю, остаётся внутри принятой исторической хронологии. Солнечная активность влияет на вероятность событий, но не требует пересмотра датировок.

Абдуллин, напротив, использует солнечные такты как основу для пересборки исторической шкалы. На этой основе вводится синхронизированная хронология, переосмысляются традиционно понимаемые «античные» сюжеты как позднесредневековые, накладываются сдвиги между различными историческими слоями. Солнечный такт становится не только объясняющим фактором, но и инструментом конструирования самой временной шкалы.

5. Потенциал интеграции: от «живых детекторов» к циклам Яра

С методологической точки зрения концепция «живых детекторов» Речкина может быть интегрирована в более широкую солнечно-тактовую схему.

Во-первых, факторы W, E, X и гравитационные параметры движения Солнца вокруг барицентра могут быть охарактеризованы по 12-летним циклам Ленского и 72-летним циклам Яра. Это позволит уточнить, какие типы исторических сдвигов предпочитают те или иные сочетания солнечных факторов в пределах этих тактов.

Во-вторых, многомерный статистический аппарат, разработанный Речкиным, может быть перенесён в 12- и 72-летную шкалу. Вместо лагов длиной 0–10 лет можно использовать окна, привязанные к физически выделенным тактам. Это даст возможность проверить, усиливаются ли связи между солнечными факторами и историческими рядами при выборе иной единицы времени.

В-третьих, образ «живых детекторов» — демографических, культурных, политических — может быть использован для описания того, как разные части общества откликаются на тактовую структуру солнечной активности внутри циклов Ленского и циклов Яра.

Заключение

Работа Д. В. Речкина «Живые детекторы солнечной активности. История в солнечном свете» представляет собой важный шаг в сторону строгого, статистически обоснованного анализа влияния солнечной активности на историко-демографические и культурные процессы. В рамках принятой 11-летней парадигмы она демонстрирует существование устойчивых связей между физическими факторами солнечной активности и «живыми детекторами» — человечеством, его культурой и политическими структурами.

Авторская теория Руслана Абдуллина, опираясь на анализ длительностей циклов по ряду SILSO, предлагает пересмотреть базовый такт описания солнечного динамо, выделив эффективный 12-летний цикл Ленского, и вводит 72-летние циклы Яра как физически и культурно обоснованные единицы исторического времени. В этой перспективе солнечные такты рассматриваются как метроном исторической эволюции, задающий ритм смены политических режимов, экономических волн и поколенческих структур элит.

Совместное рассмотрение двух подходов очерчивает контур новой исследовательской программы. С одной стороны, концепция «живых детекторов» даёт отработанный статистический аппарат для фиксации влияния Солнца на историю. С другой — солнечно-тактовая стратификация и циклы Яра предлагают рассматривать солнечные циклы как фундаментальные модули исторического времени. Реализация этой программы открывает возможность перейти от расплывчатых схем космического детерминизма к строго структурированной, воспроизводимой и проверяемой картине исторического процесса в солнечном свете.

Сравнительная диаграмма двух подходов.

Аннотация к сравнительной диаграмме

Диаграмма показывает, как соотносятся между собой два подхода к роли солнечной активности в истории — концепция «живых детекторов» Д. Речкина и теория солнечно-тактовой стратификации Руслана Абдуллина.

Оси диаграммы

• По горизонтали отложена ось «Роль Солнца в историческом анализе»: слева — Солнце как внешний фактор, фон среды; в центре — смешанная роль (один из важных факторов наряду с другими); справа — Солнце как метроном исторического времени, задающий тактовую сетку.

• По вертикали — ось «Работа с временной шкалой»: внизу — фиксированная традиционная хронология (даты не пересматриваются); в середине — частичная коррекция отдельных интервалов; наверху — пересборка хронологии на основе SC-подхода и тактовой структуры.

Позиция Д. Речкина

Точка с подписью «Д. Речкин: “живые детекторы”» расположена в нижней левой части поля:

• по горизонтали — ближе к зоне, где Солнце трактуется как внешний физический фактор, влияющий на вероятности исторических и демографических процессов, но не превращающийся в «всеобъясняющий» принцип;

• по вертикали — в области фиксированной хронологии: историческая шкала (XVIII, XIX, XX века и т. д.) принимается как заданная, а солнечная активность используется для объяснения вариаций внутри уже принятой сетки дат.

Это фиксирует консервативный, строго статистический характер подхода Речкина: он демонстрирует влияние Солнца на историю, но не делает шага к пересборке исторического времени.

Позиция Р. Абдуллина

Точка «Р. Абдуллин: циклы Ленского и циклы Яра» вынесена в правый верхний угол диаграммы:

• по горизонтали — в область, где Солнце рассматривается как метроном исторического времени: 12-летние циклы Ленского и 72-летние циклы Яра задают тактовую сетку, по которой стратифицируются политические, экономические и поколенческие сдвиги;

• по вертикали — в зону пересборки хронологии: SC-подход и Δ-сдвиги используются для того, чтобы заново выстроить отношение между «античными» и позднесредневековыми событиями, а солнечные такты становятся одним из структурных оснований этой реконструкции.

Тем самым диаграмма показывает, что теория солнечно-тактовой стратификации куда более радикальна: она не только признаёт влияние Солнца на историю, но и использует солнечные циклы в качестве базовой единицы измерения исторического времени.

Смысл полей диаграммы

Три текстовых блока вокруг точек выполняют роль «легенды» для различения возможных типов подходов:

• левый верхний блок («Солнце влияет, но не меняет сетку дат») — это позиция, близкая к Речкину: космический фактор важен, но хронология остаётся вне пересмотра;

• центральное поле («Смешанные подходы») — зона климатических и социальных исследований, где солнечная активность учитывается наряду с другими факторами, но без радикального изменения представлений о времени;

• правый нижний блок («Радикальные модели переназначения тактов, но без статистики») — предупреждение о возможной методологической ловушке: существуют модели, которые перестраивают время, но не опираются на строгий анализ данных.

На этом фоне точка Р. Абдуллина занимает особое положение: она совмещает стремление к переопределению тактов исторического времени с привязкой к реально измеряемым солнечным циклам, а точка Д. Речкина подчёркивает важность того статистического фундамента, без которого любая пересборка хронологии превращается в произвольную спекуляцию.

Список литературы

Речкин Д. В. Живые детекторы солнечной активности. История в солнечном свете. https://archive.org/details/SunSpot-History-PCA

Циолковский К. Э. Космическая философия. — М.: ИДЛИи; Сфера, 2004.

Капица С. П. Об общих закономерностях роста человечества. Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера Земли.

Абдуллин Р.Р. Солнце как метроном исторического процесса. 12-летние (циклы Ленского) и 72-летние (циклы Яра) такты солнечной активности

Солнце как метроном исторического процесса. 12-летние (циклы Ленского) и 72-летние (циклы Яра) такты солнечной активности

Абдуллин Р.Р. 12-летний такт как фундаментальная единица описания солнечной активности: анализ на основе SILSO, космогенных изотопов и реконструкций TSI

12-летний такт как фундаментальная единица описания солнечной активности: анализ на основе SILSO, космогенных изотопов и реконструкций TSI

Публикация выполнена в рамках авторской теории солнечно-тактовой стратификации исторического процесса, предложенной Русланом Абдуллиным на основе концепции Василия Ленского, который начал развивать эту тематику еще с 60-х годов прошлого века. В этой теории 12-летние циклы Ленского и 72-летние блоки солнечной активности трактуются как физически заданные единицы времени, по которым стратифицируются политические, экономические и поколенческие сдвиги в человеческих обществах. Сформулированная здесь методологическая рамка задаёт основу для проверяемой гипотезы о том, что солнечные такты могут выступать в роли скрытого метронома развития человеческих обществ.

Солнечная активность по данным SILSO (Международное число солнечных пятен, версия 2.0). Тонкая линия — годовые значения, средняя — сглаживание на масштабе около 12 лет, толстая — около 72 лет. Источник данных: SILSO, Royal Observatory of Belgium (CC BY-NC 4.0).

Введение

Динамика солнечной активности традиционно описывается через несколько масштабов цикличности. Наиболее известен «11-летний цикл» Швабе, отражающий последовательную смену минимумов и максимумов числа солнечных пятен. На более длительных интервалах выделяется примерно 88-летняя мода Глейсберга, связанная с медленной модуляцией амплитуды циклов. Помимо этих масштабов обсуждаются вековые и более долгие вариации, проявляющиеся в реконструкциях полной солнечной постоянной (total solar irradiance, TSI) и в космогенных прокси по изотопам углерода-14 и бериллия-10.

В настоящей работе используется ежегодный ряд числа солнечных пятен SN_y_tot_V2.0 (SILSO) с целью:

1. количественно описать полосу длительностей циклов Швабе и показать, что «11-летний цикл» является усреднённой характеристикой существенно более вариативного процесса;

2. ввести эффективный 12-летний такт как естественный шаг агрегирования циклов при построении 72-летних окон;

3. определить 72-летние окна как шестёрки последовательных циклов Швабе по ряду SN_y и связать их с модой Глейсберга;

4. продемонстрировать, что такие окна в разумных пределах сопоставимы с известными историко-климатическими эпизодами (минимум Дальтона, «современный максимум»);

5. обсудить ограничения метода и перспективы его развития с учётом реальных реконструкций TSI и космогенных прокси.

В дальнейшем эффективный 12-летний такт будет обозначаться как «цикл Ленского» (цикл Ленского), по имени автора соответствующей концепции Василия Ленского. Когда речь идёт не о конкретной фазе, а о классе таких интервалов, используется выражение «12-летние циклы Ленского».

Публикация вписана в более широкий контекст авторской теории солнечно-тактовой стратификации исторического процесса (Руслан Абдуллин). В этой теории 12-летние циклы Ленского и 72-летние блоки трактуются как физически заданные единицы времени, по которым стратифицируются политические, экономические и поколенческие сдвиги в человеческих обществах. Дальнейшие работы цикла будут посвящены тому, как такие «тонкие» 12-летние ритмы и их 72-летние надстройки проявляются в историческом времени. Настоящая статья концентрируется на физико-астрономической и методологической основе этой схемы.

Центральный физический тезис настоящей работы состоит в том, что эффективный 12-летний такт, трактуемый как цикл Ленского, оказывается более фундаментальным, чем традиционный «11-летний» ярлык, именно на уровне агрегированных 72-летних блоков. Он не подменяет реальные длительности отдельных циклов Швабе, но задаёт удобный, физически мотивированный масштаб для описания «солнечных поколений» и их связи с модой Глейсберга.

2. Данные и методы

2.1. Ежегодный ряд SILSO SN_y_tot_V2.0

Основным эмпирическим источником служит ежегодный ряд числа солнечных пятен SN_y_tot_V2.0, публикуемый Международным центром данных по числу солнечных пятен (SILSO). Ряд охватывает инструментальный интервал от середины XVIII века до современности и представляет собой оценку средней годовой активности Солнца по телескопическим наблюдениям, переработанным и приведённым к унифицированной шкале.

Для целей работы существенны три свойства ряда. Во-первых, внутренняя согласованность определения минимумов и максимумов активности в рамках одной методики. Во-вторых, достаточная протяжённость ряда, позволяющая анализировать несколько десятков циклов Швабе. В-третьих, наличие описанных процедур калибровки и пересчёта, в том числе перехода к версии 2.0, что позволяет осмысленно обсуждать статистические выводы.

По ряду SN_y выделяются минимумы активности, принимаемые за границы циклов Швабе. Для каждого цикла вычисляются его длительность (в годах), максимальное значение SN_y (пиковая активность), а также показатели, позволяющие различать относительно короткие и относительно длинные циклы.

2.2. Ряды TSI и космогенных прокси: текущая реализация и планируемые расширения

Для сопоставления 72-летной схемы с полной солнечной постоянной и космогенными прокси в проекте используется набор специализированных таблиц. Для полной солнечной постоянной предназначен файл TSI_RECON_SC.csv с годовыми значениями TSI и их аномалиями относительно условного уровня. Для прокси-данных по углероду-14 и бериллию-10 предусмотрены отдельные файлы и сводный композит PROXY_COMPOSITE_SC.csv.

На данном этапе развития проекта в этих таблицах реализованы синтетические ряды, построенные непосредственно по SN_y_tot_V2.0 и используемые как вспомогательный тестовый слой. Аномалия TSI задаётся как линейная функция нормированного отклонения числа пятен от среднего. Композитный прокси-индекс строится как антикоррелированная функция от того же нормированного ряда. В метаданных явно указано, что такие ряды являются производными от SN_y и не трактуются как независимые физические реконструкции. Их задача — проверить совместимость архитектуры 72-летних окон с форматом TSI и прокси, не выходя пока за рамки одного базового наблюдательного ряда.

Параллельно в структуре данных резервируются слоты для будущих, реально публикуемых реконструкций. Для TSI предполагается подключение рядов семейств NRLTSI2 и SATIRE, а также композитов, основанных на спутниковых измерениях. Для прокси по углероду-14 и бериллию-10 планируется использование калибровочных кривых семейства IntCal и модельных оценок производства космогенных радионуклидов, а также композитных рядов по нескольким ледовым кернам. Формат полей заранее унифицирован: год, значение, аномалия или индекс, оценка погрешности, комментарий, ссылка на источник.

2.3. Циклы Швабе и полоса их длительностей

На основе выделенных минимумов по SN_y_tot_V2.0 строится последовательность циклов Швабе с указанием календарных границ и длительности каждого цикла. Полученная полоса длительностей лежит в интервале от примерно 9 до 15 лет при среднем значении около 11 лет. Распределение длительностей демонстрирует двухрежимный характер.

Первая группа циклов концентрируется вблизи значений порядка 10,4 года и образует условную «короткую ветвь». Вторая группа тяготеет к значениям порядка 12,8 года и образует «длинную ветвь». Привычный термин «11-летний цикл» оказывается удобным, но грубым усреднением по системе, допускающей по меньшей мере два типовых режима работы солнечного динамо. Наличие длинной ветви делает естественным введение эффективного масштаба порядка 12 лет, который далее трактуется как цикл Ленского.

2.4. Построение 72-летних окон и цикл Ленского

В предлагаемой схеме 72-летний блок определяется как последовательность из шести циклов Швабе, то есть шести интервалов между соседними минимумами SN_y. Если обозначить эффективный такт t_Л (цикл Ленского) порядка 12 лет, то на уровне приближений используется соотношение:

6 * t_Л ≈ 72 года.

Поскольку реальные длительности отдельных циклов меняются, фактическая длина конкретной шестёрки колеблется в пределах примерно от 63 до 72 лет. Для каждого окна фиксируются календарные годы начального и конечного минимума, вычисляется фактическая длина, определяется центр окна как средняя точка, а также учитывается, сколько циклов короткой и длинной ветвей входит в данную шестёрку. Дополнительно регистрируются средние и максимальные значения SN_y внутри окна.

Такое построение задаёт естественный уровень агрегирования, в пределах которого шесть последовательных циклов Швабе рассматриваются как единая структурная единица — «солнечное поколение» в масштабе порядка семи десятилетий. Цикл Ленского выступает здесь минимальной «строительной единицей» этого уровня агрегирования.

2.5. Агрегированные характеристики TSI и прокси по 72-летним окнам

Для каждого 72-летнего окна W001–W019 по синтетическим рядам полной солнечной постоянной и композитного прокси вычисляются следующие характеристики. Рассчитывается средняя аномалия TSI и её стандартное отклонение в пределах окна. Определяется средний композитный прокси-индекс и его разброс. Вычисляются коэффициенты корреляции между SN_y, аномалией TSI и прокси-индексом. Все эти сведения заносятся в агрегированную таблицу по окнам.

На данном этапе такие оценки выполняют вспомогательную роль. Они показывают, что одна и та же сетка 72-летних окон, построенная по SN_y, может быть технически перенесена на ряды TSI и космогенных прокси. Физические выводы на их основе будут корректны только после того, как синтетические ряды будут заменены независимыми реконструкциями.

3. Результаты анализа 72-летних окон

3.1. Длины шестёрок и устойчивость 72-летнего масштаба

Анализ последовательностей из шести циклов Швабе показывает, что фактические длины соответствующих окон варьируют от примерно 63 до 72 лет. Часть шестёрок даёт длину, практически совпадающую с 72 годами. Другие отстают от этого значения или превосходят его на несколько лет, что полностью укладывается в наблюдаемую вариативность длительностей отдельных циклов.

Это позволяет рассматривать 72-летний шаг не как произвольную математическую конструкцию, а как приближённое отражение реально наблюдаемого масштаба «солнечного поколения». Отдельные шестёрки могут состоять преимущественно из коротких или преимущественно из длинных циклов, однако в обоих случаях 72-летний уровень оказывается удобным для описания их совместного поведения. Циклы Ленского служат здесь естественными «кирпичиками», из которых складываются такие 72-летние блоки.

3.2. Роль 12-летних циклов Ленского на уровне окон

Введённые 12-летние циклы Ленского не отождествляются с фактической длительностью любого конкретного цикла Швабе. Они служат эффективной единицей измерения внутри 72-летнего блока. При этом простое соотношение шести циклов Ленского и одного 72-летнего окна остаётся устойчивым даже при колебаниях длительности отдельных циклов.

Наличие в статистике циклов длинной ветви с характерными значениями порядка 12,8 года делает выбор именно 12-летнего такта физически естественным. На уровне отдельных циклов фиксируется существенный разброс длительностей; жёсткая фиксация «11-летнего периода» плохо соответствует эмпирическим данным. На уровне шестицикловых окон ситуация меняется: цепочки из условных 12-летних циклов Ленского дают устойчивый средний масштаб, позволяющий связать полосу циклов Швабе с модой Глейсберга.

3.3. Связь 72-летних окон с модой Глейсберга

Суммы длительностей восьми последовательных циклов Швабе по тем же данным дают значения в диапазоне примерно от 83 до 94 лет при среднем порядка 88 лет. Эти оценки согласуются с классическими оценками периода Глейсберга как долгопериодической модуляции амплитуды циклов.

В такой картине 72-летние окна трактуются как внутренняя ступень по отношению к Глейсберговой моде. Масштаб шестицикловых блоков порядка 72 лет и масштаб восьмицикловых блоков порядка 88 лет совместно описывают структуру солнечной активности в диапазоне десятилетий и малых долей столетия. Циклы Ленского встраиваются в эту картину как естественная единица, согласующаяся с длинной ветвью распределения длительностей циклов Швабе.

3.4. Фазовая классификация окон

Для каждого окна W001–W019 вводятся фазовые ярлыки, характеризующие его положение относительно среднего уровня активности и предполагаемой фазы моды Глейсберга. Для этого используются индексы среднего и максимального числа солнечных пятен в окне, а также относительная доля сильных и слабых циклов.

Выделяются окна с умеренно пониженной активностью, которые удобно относить к нисходящим фазам Глейсберговой моды; окна с повышенной активностью, соответствующие восходящим фазам; и окна с параметрами, близкими к средним по инструментальной эпохе. Такая классификация служит основой для сопоставления 72-летних блоков с реконструкциями TSI, прокси-данными и, в дальнейшем, с историко-климатическими рядами.

4. Исторические примеры и экспортный слой

4.1. Минимум Дальтона в 72-летной схеме

Классически выделяемый минимум Дальтона относят к рубежу XVIII–XIX веков, приблизительно к интервалу с 1790-х по 1830-е годы. В 72-летной схеме этот интервал приходится на несколько перекрывающихся окон, одно из которых охватывает примерно период от конца 1780-х годов до середины 1850-х годов.

Для данного окна характерны следующие черты. Фактическая длина составляет порядка 72 лет. Внутрь попадает шесть циклов Швабе, заметная часть которых принадлежит длинной ветви. Средняя амплитуда SN_y в окне понижена по отношению к среднему уровню инструментальной эпохи. Фазовый ярлык окна устойчиво связывает его с нисходящей фазой моды Глейсберга.

При таком описании минимум Дальтона оказывается внутренней фазой одного 72-летнего блока с устойчиво пониженной активностью, а не одиночной аномалией. Соседние окна, частично перекрывающие этот интервал, усиливают картину растянутой во времени зоны относительно низкой солнечной активности.

4.2. «Современный максимум» середины XX века

Середина XX века обычно рассматривается как период повышенной солнечной активности, обозначаемый как «современный максимум». В 72-летной схеме эта зона соответствует группе окон, охватывающих приблизительно период с 1920-х до конца XX века. Особенно показательным является окно, центрированное вблизи 1960-х годов и включающее несколько мощных циклов Швабе.

Внутри такого окна регистрируется высокая доля циклов с повышенной амплитудой, средний уровень SN_y существенно превышает среднее по инструментальной эпохе, а фазовый ярлык устойчиво относит его к восходящей фазе моды Глейсберга. Соседние окна с близкими характеристиками образуют совокупность, отражающую длительный максимум солнечной активности второй половины XX века. «Современный максимум» в этой оптике оказывается не единичным всплеском, а структурным фрагментом одного или нескольких 72-летних блоков, составленных из условных циклов Ленского.

4.3. Экспортный слой для историко-климатических сопоставлений

Для практического использования 72-летной схемы в историко-климатических исследованиях формируется отдельный экспортный слой. В нём каждому 72-летнему окну сопоставляются календарные границы, положение центра интервала, индексы уровня активности и фазовые ярлыки. Такой формат удобен для последующего сопоставления с временными рядами климатических показателей, демографическими данными и крупными политико-экономическими сдвигами.

В рамках авторской теории солнечно-тактовой стратификации исторического процесса предполагается, что циклы Ленского и 72-летние блоки могут использоваться как шкала для стратификации исторических процессов. В настоящей статье этот экспортный слой используется только для иллюстративных сопоставлений (минимум Дальтона, современный максимум). Систематическое изучение связи 72-летних блоков с динамикой политических режимов, экономических волн и поколенческих изменений элит предполагается вынести в отдельные исследования.

5. Обсуждение и ограничения

5.1. Циклы Ленского и «11-летний» ярлык

Анализ полосы длительностей циклов Швабе показывает, что жёсткая фиксация «11-летнего периода» плохо соответствует эмпирическим данным. Наблюдаемая двухрежимная структура с короткой и длинной ветвями требует более гибкого подхода. На уровне отдельных циклов удобнее говорить о статистическом распределении периодов, а не о фиксированной константе.

На уровне 72-летних окон и циклов Ленского ситуация иная. Эффективный 12-летний такт, согласующийся с характеристиками длинной ветви, естественно описывает размерность шестицикловых блоков. Простое соотношение вида 6 * 12 ≈ 72 оказывается удобным и физически мотивированным приближением. В этом смысле циклы Ленского можно считать более фундаментальным инструментом для описания структуры солнечной активности в диапазоне нескольких десятилетий, чем привычный, но грубый «11-летний» ярлык.

5.2. Достоинства 72-летной схемы

К достоинствам рассматриваемой схемы относятся несколько обстоятельств. Во-первых, геометрическая устойчивость шестёрок циклов, дающих длины окон в разумном диапазоне вокруг 72 лет. Во-вторых, естественная связь с модой Глейсберга через суммарные длительности восьми последовательных циклов, дающих оценки порядка 88 лет. В-третьих, совместимость 72-летних блоков с известными историко-климатическими эпизодами, такими как минимум Дальтона и современный максимум, которые естественно вписываются в один или несколько 72-летних окон.

Эти черты делают 72-летную схему, опирающуюся на циклы Ленского как минимальную единицу, удобным инструментом для описания долгоживущих фаз солнечной активности и постановки вопросов о возможных связях между солнечными тактами и динамикой земных процессов.

5.3. Ограничения данных и методики

Основные ограничения работы связаны с характером доступных данных. Ежегодный ряд SN_y_tot_V2.0 покрывает лишь несколько столетий и не позволяет в полной мере восстановить вековые и более долгие вариации солнечного динамо. На этом интервале можно уверенно говорить о статистике десятков циклов Швабе и о приблизительных оценках Глейсберговой моды, но не о всех возможных долгопериодических компонентах.

Кроме того, на данном этапе реконструкции полной солнечной постоянной и космогенных прокси, используемые в проекте, имеют синтетический характер и не являются независимыми по отношению к SN_y. Поэтому выводы, основанные на их сочетании с 72-летней схемой, должны трактоваться как предварительные и носящие характер проверки внутренней согласованности подхода.

Наконец, сопоставления с историческими и климатическими рядами в данной работе ограничиваются примерными иллюстрациями. Совпадение фаз солнечной активности с периодами политических кризисов, экономических переломов или демографических сдвигов само по себе не доказывает причинной связи. Для более жёстких выводов необходимы как расширение базы данных (включая доинструментальные реконструкции), так и аккуратная статистическая постановка задачи.

5.4. Перспективы дальнейших исследований

Перспективы развития предложенного подхода связаны с несколькими направлениями. Во-первых, с включением в анализ независимых реконструкций TSI и космогенных прокси, охватывающих как инструментальный, так и доинструментальный периоды. Во-вторых, с расширением экспортного слоя за счёт климатических и исторических рядов, позволяющих изучать взаимосвязи между фазами солнечной активности и динамикой земных систем. В-третьих, с переносом циклов Ленского и 72-летних блоков в область исторического анализа, где они могут быть сопоставлены с ритмами смены политических режимов, экономическими волнами и поколенческой динамикой элит.

В рамках авторской теории солнечно-тактовой стратификации исторического процесса гипотеза заключается в том, что физически заданные солнечные такты могут играть роль скрытого метронома, структурирующего темп и фазу развития человеческих обществ. Настоящая статья задаёт физико-астрономическую и методологическую основу этой гипотезы. Дальнейшие работы цикла будут направлены на то, чтобы последовательно проверить её применимость в различных исторических контекстах и на разнообразных наборах источников.

Список литературы

1. Clette F., Svalgaard L., Vaquero J. M., Cliver E. W. Revisiting the Sunspot Number: A 400-Year Perspective on the Solar Cycle // Space Science Reviews. 2014. Vol. 186. P. 35–103.

2. Clette F. Recalibration of the Sunspot Number: Status Report // Solar Physics. 2023.

3. Hathaway D. H. The Solar Cycle // Living Reviews in Solar Physics. 2010. Vol. 7. 1.

4. Peristykh A. N., Damon P. E. Persistence of the Gleissberg 88-Year Solar Cycle over the Last ∼12,000 Years: Evidence from Cosmogenic Isotopes // Journal of Geophysical Research. 2003. Vol. 108.

5. Vecchio A. et al. Connection Between Solar Activity Cycles and Grand Minima-Maxima: A Wavelet Analysis // Astronomy & Astrophysics. 2017.

6. Coddington O. et al. A Solar Irradiance Climate Data Record // Bulletin of the American Meteorological Society. 2016. Vol. 97, No. 7. P. 1265–1282.

7. Beer J., McCracken K., von Steiger R. Cosmogenic Radionuclides: Theory and Applications in the Terrestrial and Space Environments. Berlin: Springer, 2012.

8. Reimer P. J. et al. The IntCal20 Northern Hemisphere Radiocarbon Age Calibration Curve (0–55 cal kBP) // Radiocarbon. 2020. Vol. 62. P. 725–757.

9. SILSO. Yearly Mean Total Sunspot Number SN_y_tot_V2.0. Описание формата данных и документация Центра SILSO.

Приложение 1. Две показательные иллюстрации

Иллюстрация 1. Два 72-летних блока солнечной активности (минимум Дальтона и современный максимум) на фоне 88-летной моды Глейсберга и 12-летних циклов Ленского

https://disk.yandex.ru/i/15W2U7VC0DGvHA

Что изображено на этой иллюстрации

Эта картинка — «общий вид» нашей схемы 12-летних циклов Ленского и 72-летних блоков на фоне моды Глейсберга:

1. Горизонтальная ось По горизонтали отложены годы от примерно 1750 до 2050. Это условная временная шкала, в которую вписаны два примера 72-летних блоков.

2. Два 72-летних блока (полупрозрачные прямоугольники). На диаграмме выделены две широкие цветовые полосы:

Внутри каждого прямоугольника проведены вертикальные линии, которые делят его на 6 примерно равных отрезков. Это и есть:

6 условных 12-летних циклов Ленского внутри каждого 72-летнего блока; над каждым делением проставлены номера 1, 2, 3, 4, 5, 6 — чтобы было видно, что блок трактуется как шестёрка циклов.

Иллюстрация 2. Длительности циклов Швабе, выделенных по годовому ряду числа солнечных пятен SN_y_tot_V2.0 (SILSO)

https://disk.yandex.ru/i/t5CoOOJxVimANw

Что изображено на этой иллюстрации

Иллюстрация представляет собой столбчатую диаграмму длительностей циклов Швабе, выделенных по годовому ряду числа солнечных пятен SN_y_tot_V2.0 (SILSO) начиная примерно с середины XVIII века.

Для каждого цикла построен вертикальный столбец, высота которого равна числу лет между соседними минимумами солнечной активности. Поверх столбцов проведены две горизонтальные ориентировочные линии:

• пунктирная линия на уровне 11 лет (традиционный «11-летний цикл»);

• штриховая линия на уровне 12 лет (эффективный 12-летний такт, трактуемый как «цикл Ленского»).

Заключительный вывод

В совокупности две ключевые иллюстрации —

• концептуальная диаграмма 72-летних блоков и 12-летних циклов Ленского на фоне моды Глейсберга,

• эмпирическая диаграмма реальных длительностей циклов Швабе по данным SILSO,

дают то, чего до сих пор не было в науке в явном и воспроизводимом виде: жёстко состыкованный мост между статистикой солнечных циклов и тактовой шкалой, пригодной для стратификации исторического времени.

Первая иллюстрация показывает, что 72-летний блок из шести 12-летних циклов Ленского естественным образом вписывается в 88-летную моду Глейсберга и позволяет говорить о «солнечных поколениях» как о физически мотивированных единицах времени. Вторая иллюстрация демонстрирует, что этот 12-летний такт не является произвольной эстетической конструкцией: он вытекает из реального распределения длительностей циклов Швабе, где условные «11 лет» оказываются грубым ярлыком, а центр тяжести смещён к области около 12 лет.

Именно эта связка — строгая статистика + тактовая шкала, пригодная для переноса в исторический анализ — и задаёт характер предложенного подхода как по-настоящему революционный. Впервые становится возможным:

• опираться не на метафорические «солнечные влияния», а на чётко определённые такты (12 лет, 72 года), выведенные из наблюдательной гелиофизики;

• использовать эти такты как инструмент стратификации политических, экономических и поколенческих процессов без разрыва между «физикой» и «историей»;

• выстраивать проверяемую гипотезу о солнечно-тактовой структуре исторического процесса, а не набор умозрительных аналогий.

В этом смысле предложенная здесь конструкция 12-летних циклов Ленского и 72-летних блоков, поддержанная как концептуальной, так и эмпирической визуализацией, фактически означает методологическую революцию на стыке гелиофизики, климатологии и исторических наук. Она открывает путь к новой, тактово организованной картине исторического времени, где солнечные циклы перестают быть фоновым «шумом» и становятся одним из базовых метрономов общественного развития.

Автор этой теоретической рамки, концепции солнечно-тактовой стратификации исторического процесса и введённой здесь системы 12-летних циклов Ленского и 72-летних «солнечных поколений» — Руслан Абдуллин.

Приложение 2. Наименование 72-летних тактов: циклы Яра

С физико-астрономической точки зрения 72-летние блоки, которые в данной работе названы «солнечными поколениями», представляют собой агрегаты из шести 12-летних циклов Ленского. Однако в рамках более широкой историко-культурной реконструкции целесообразно придать этому масштабу собственное имя и привязать его к солярной традиции северной ойкумены. По сути и по смыслу естественно называть такие 72-летние такты циклами Яра.

Аргументация этого наименования опирается не на произвольную мифологизацию, а на корпус внеевропейских источников, прежде всего мусульманской гересиографии. В трактатах арабских авторов, описывающих различные направления в христианстве, последовательно выделяется особая линия, восходящая к имени Ария (исходно Яра/Ра). Для неё в арабских источниках закреплён термин الأريوسية (al-Ariyūsiyya), а для её носителей — al-Ariyūsiyyūn. При этом в описаниях подчёркивается не только догматический, но и мировоззренческий профиль: это древнейшая солярно-монотеистическая ветвь христианства, связанная с почитанием единого божества, структурированного через язык света, солнца, огня и календарной логики. Позднейшая латинская традиция будет клеймить этот блок как «ересь ариан», но для мусульманских авторов в свое время это была не маргинальная секта, а узнаваемый полюс в спектре христианских учений.

В этой перспективе становится оправданным буквальное прочтение «арианства» как «ярианства», то есть как системного следа культа Яра — солярного бога/полюса, носившего в разных традициях имена Ра, Марс, Арес и т. п. Русь Яра, или Русь Ярова, проявляется в арабско-персидских географических сообщениях под именем ar-Rūs / ar-Rūsiyya. На первом, грамматическом уровне это объясняется как ассимиляция артикля al- перед «р». На втором, смысловом уровне «ar-» фиксирует солярный корень Яр/Ар, тот же, который проступает в цепочке топонимов Arṭāniya, Арск, Аркона и в ряде этнонимов. В этом же ряду оказываются реконструкции вроде «Европа» как графо-фонетической репрезентации Яровой Руси, и «варяги» как «яровы люди» — морские операторы и хранители ворот солярной державы Руси Славян северной Германии (буквально "Яра маны" — "люди Яра").

Корпус мусульманской гересиографии, последовательно применяющий термин al-Ariyūsiyya к солярно-монотеистической ветви христиан, даёт тем самым внешний, независимый маркер масштаба и влияния этого пласта. Для стороннего наблюдателя это не локальная «ересь», а крупная и устойчивая линия, которую можно уверенно соотнести с культом Яра и с федеративной структурой Руси Яра (ar-Rūsiyya), просматриваемой в маршрутах, портах и сакральных центрах северо-западного коридора.

На этом фоне предложение назвать 72-летние солнечные такты циклами Яра оказывается содержательно обоснованным. На физическом уровне это агрегаты из шести 12-летних циклов Ленского, согласованные с модой Глейсберга и статистикой циклов Швабе. На историко-символическом уровне это фундаментальная первооснова солярной цивилизации Яра, чьи следы зафиксированы в арабской гересиографии (al-Ariyūsiyya), в названиях земель (ar-Rūsiyya), в топонимическом поясе Arṭāniya и в реконструируемых функциях варягов как «яровых людей».

Именно поэтому в дальнейшем в рамках настоящей теории разумно говорить:

• о 12-летних циклах Ленского — как об эффективном физическом такте, вытекающем из распределения длительностей циклов Швабе;

• о 72-летних циклах Яра — как о солярно-исторических блоках, соединяющих физику солнечного динамо с ритмикой политических, экономических и поколенческих процессов в пространстве Руси Яра и шире — в европейской и средиземноморской ойкумене.

Автором данной концепции является Руслан Абдуллин.

Вопросы можете задавать в среде ChatGPT путем загрузки архива.

Просто попросите чат следовать указаниям в: NAVIGATOR_NEXTCHAT_SOLAR_72YR_PROJECT_iter059.md

Читайте также 12-летний такт как фундаментальная единица описания солнечной активности: анализ на основе SILSO, космогенных изотопов и реконструкций TSI

Их энергия, сопоставимая с десятками мегатонн, могла стать триггером для каскада климатических изменений: коллапса ледниковых щитов, резкого подъёма уровня моря (импульс 1А, MWP-1A) и возврата к похолоданию позднего дриаса. Однако наиболее поразительным аспектом этой теории остаётся её переплетение с мифологией. Триада катаклизмов — «огненное небо», «всемирный потоп» и «ледяная смерть» — находит параллели в легендах от Ригведы до кельтских баллад, словно древние люди сохранили в фольклоре память о реальных событиях планетарного масштаба.

Мифология событий падения кометы Кловиса

Несмотря на смелость предположений, гипотеза сталкивается с серьёзными вызовами: отсутствием синхронных геохимических маркеров, спорной датировкой кратеров и статистической маловероятностью серии ударов в узкой приполярной зоне. Данный текст исследует как аргументы «за» — от аномалий в сейсмических данных до моделей сдвига полюсов (True Polar Wander), — так и критические пробелы, требующие бурения льдов, анализа кернов и пересмотра роли антарктических ледников. Через призму междисциплинарного подхода — от геофизики до фольклористики — мы попытаемся ответить на вопрос: могли ли семь ударов из космоса не только изменить лицо планеты, но и стать основой для древнейших мифов о конце света?

Итак, в «эталонной» версии, которой мы придерживаемся, каскад из семи крупных осколков — то, что популярно называют «кометой Кловиса» — произошёл около 14 900 лет до настоящего времени, то есть примерно 12 900 г. до н. э. (округлённо ≈ 15 тысяч лет назад). Они оставили семь кратеров.

Что если Гиперборея действительно существовала. Моделирование событий Потопа

1. Семь кратеров

1. Hiawatha (77,5 °N / 66 °W) — уже подтверждён подлёдный кратер 31 км.

2. Lincoln Sea Basin (84 °N / 50 °W) — радиолоцируется круглое углубление ≈ 120 км, пока не пробурено.

3. Fosse Fram (Франц-Иосиф — о-ва Греэм-Белл) (80 °N / 60 °E) — сейсмическое «чашеобразное» тело ≈ 90 км.

4. Шельф моря Лаптевых — линия 79 °N / 130 °E, кольцевая аномалия ~100 км в данных «Академика Фофанова».

5. Подо льдом о-ва Элсмир, впадина Sverdrup (79 °N / 95 °W) ≈ 60 км.

6. Beaufort-Mendeleev Ridge (78 °N / 165 °W), глубинный “псевдократер” ~75 км.

7. Датская котловина шельфа Гренландского моря (73 °N / 6 °E) — предполагаемая структура ≈ 80 км.

Разрешающей сейсморазведки и бурений здесь пока нет.

2. True Polar Wander (TPW): Научный анализ механизмов и роли Антарктики

1. Определение и физические основы

True Polar Wander (TPW) — процесс переориентации всей твёрдой Земли (литосферы, мантии и ядра) относительно оси вращения, обусловленный перераспределением масс, нарушающих момент инерции планеты. В отличие от:

• Тектоники плит (движение фрагментов литосферы при фиксированной оси),

• Чандлеровского колебания (квазипериодическое смещение оси с периодом ~14 месяцев и амплитудой ≤ 9 м).

Механизм TPW регулируется законом сохранения момента импульса: при возникновении плотностных аномалий система стремится минимизировать кинетическую энергию вращения, перемещая максимум момента инерции в плоскость экватора. Гидростатическая экваториальная выпуклость (21 км) служит референсной формой, относительно которой происходят перестройки.

2. Движущие факторы TPW

Ключевые драйверы перераспределения масс:

1. Поверхностные нагрузки/разгрузки:
   Ледниковые щиты (напр., Лаврентийский ледник массой ~3×10¹⁹ кг в плейстоцене).
   Формирование крупных вулканических плато (Деканские траппы, Онтонг-Ява).

2. Мантийные плотностные аномалии:
   LLSVP («суперплюмы» под Африкой и Тихим океаном, объем ~10⁹ км³).
   Слэбы субдуцированных плит (холодные, высокоплотные зоны в нижней мантии).

3. Гляциоизостатические процессы (GIA):
   Вязкоупругая релаксация мантии после дегляциации (подъем коры со скоростью до 1 см/год в регионах вроде Фенноскандии).
   Перераспределение водных масс между океанами и криосферой.

3. Временные масштабы и палеореконструкции

• Крупные события:
  Неопротерозой (750–580 млн лет): TPW до 90° за 10–50 млн лет (палеомагнитные данные).
  Ранний мел (125 млн лет): смещение на ~30° из-за подъема Тихоокеанского LLSVP.

• Современные скорости:
  0.2–0.4°/млн лет (3–6 см/год), что на 2 порядка медленнее тектоники плит.

4. Антарктика как системообразующий элемент

Стабилизирующая роль:

• Восточно-Антарктический ледяной щит (EAIS, 26.5 млн км³, 2.3×10¹⁹ кг) создает отрицательный гравитационный момент, фиксирующий Южный полюс.

• Локальная изостатическая компенсация под EAIS снижает амплитуду TPW.

Дестабилизирующие сценарии:

• Таяние Западно-Антарктического ледяного щита (WAIS, 2.7×10¹⁸ кг, эквивалент 3 м глобального уровня моря):
  Смещение барицентра океанов к низким широтам.
  Ослабление гравитационного притяжения к полюсам (эффект «self-attraction», Mitrovica & Wahr, 2011).

• Моделирование полной дегляциации WAIS и Гренландии предсказывает смещение полюса на 0.3–0.4° (30–40 км) за 1000 лет.

5. Современные наблюдения (GRACE, SLR)

• Дрейф Северного полюса:
  2003–2023: Смещение от Канадского Арктического архипелага к 64° з.д. со скоростью 17 см/год (GPS, GRACE).
  Смена вектора в 2000-х: Связана с ускоренным таянием Гренландии (286 Гт/год) и WAIS (118 Гт/год).

• GRACE-гравиметрия: Фиксирует масс-транспортные потоки между полюсами и экватором (точность 1 см экв. водного слоя).

6. Мифы vs Физические ограничения

• Миф о «перевороте полюсов»:
  Полная дегляциация Антарктиды и Гренландии вызовет TPW ≤1.5–2° (170–220 км) за ≥10³ лет.
  Для смещения на 10° потребовалось бы перераспределение ~10²¹ кг (на порядки выше доступных водных ресурсов).

• Обратимость процессов: Изостатическая компенсация и вязкая релаксация мантии частично нивелируют TPW.

7. Заключение

TPW — фундаментальный геодинамический процесс, управляемый перераспределением масс в системе Земля–океан–лед. Антарктика играет ключевую роль в стабилизации оси вращения, однако её дегляциация способна индуцировать TPW на уровне ≤0.5°/тыс. лет. Современные скорости (доли мм/год) на 6 порядков ниже, чем в неопротерозое, что исключает катастрофические сценарии. Мониторинг TPW методами спутниковой геодезии (GRACE-FO, SLR) критически важен для прогноза долгосрочных изменений геоида.

Источники данных: Mitrovica et al. (2011), GRACE Level-2 (JPL), IERS EOP 14 C04.

3. Импактный каскад позднего дриаса: количественный анализ и геофизические последствия

A. Импакт-каскад: параметры событий

1. Характеристики импакторов

• Диапазон диаметров: 2.5–8 км (кометно-пылевая смесь, плотность ≈1000 кг/м³).

• Скорость входа в атмосферу: 18–20 км/с (гиперзвуковой режим).

2. Энергетика ударов

• Энергия единичного импакта:
  Минимальный (2.5 км): E1≈1×10^22Дж.
  Максимальный (8 км): E2≈3.5×10^23Дж.

• Суммарная энергия каскада (7 событий, 50% кинетической энергии на косых траекториях):ΣE≈1×10^24Дж,в 4 раза превышает энергию Чиксулуба(EChicxulub≈2.5×10^23Дж).

• Геометрия: Удары распределены вдоль дуги 60–80° с.ш.

3. Угловой момент и смещение оси

• Приращение углового момента:\Delta L = \frac{\Sigma E}{\omega_{\oplus}} = \frac{1 \times 10^{24}}{7.29 \times 10^{-5}} \approx 1.4 \times 10^{28} \, \text{кг·м²/с},где ω⊕=7.29×10−5с−1 — угловая скорость Земли.

• Относительный вклад в момент Земли:ΔL/L⊕=1.4×10^28/5.8×10^33≈2.4×10^−6.

• Смещение полюса: ≤0.05–0.07∘ (6–8 км на поверхности), что ниже порога обнаружения без спутниковой геодезии.

B. Постимпактные климатические эффекты и смещение оси

• Таяние ледниковых щитов (MWP-1A, 14.6–14.3 тыс. л.н.):
  Перераспределение масс воды вызвало смещение оси на 1.3–1.6∘.
  Изменение угла наклона привело к снижению высоты полярного Солнца на 1.7–1.8∘, что отразилось в мифах о «наклоне неба».

• Вклад Антарктиды: Дотаивание шельфовых ледников усилило смещение барицентра океанов.

C. Гиперборея: геологическая реальность vs миф

• Геодинамика Арктики:
  Отделение Гренландии от Евразии произошло ~50 млн л.н. (тектоника плит).
  В позднем дриасе (14.9 тыс. л.н.) Арктида представляла собой шельфовые ледники и подводные хребты (Ломоносова, Менделеева).

• Мифологический «раскол»:
  Интерпретируется как затопление шельфа (подъём уровня моря на 20 м за MWP-1A) и рост Гренландского щита после импактного похолодания.

D. Непосредственные последствия импактов

1. Гидродинамические эффекты:
   Испарение 10^3–10^4 куб км льда и воды → цунами высотой до 90 м на арктических побережьях.

2. Атмосферные выбросы:
   Сажа (≥5млн т) + ударная пыль (нанодиамантиды, Pt/Ir-аномалии) → глобальная «аэрозольная зима» на 2–3 года.

3. Дестабилизация ледников:
   Подмыв краёв Лаврентийского и Фенноскандинавского щитов → старт MWP-1A через ~300 лет.

E. Отсутствие видимых кратеров

• Причины:
  4 импактных структуры погребены под 1–3 км льда (Гренландия, Антарктида).
  3 кратера на шельфе скрыты осадочными отложениями (мощность ≥500 м).
  Удар в лёд → минимальное образование шок-кварца.

• Текущий статус: Отсутствие глубокого бурения в ключевых регионах.

F. Мифология vs физика

• Культурные нарративы:
  Легенды о «падении неба» (саамские, ведийские) — отражение аномальной тьмы (сажевые облака) и мегацунами.

• Физически подтверждённые эффекты:
  Климатические потрясения (похолодание, пожары), ускоренное таяние льдов.

• Опровергнутые сценарии:
  Смещение оси на >1∘, раскол «арктического континента», скачок прецессии.

Заключение
Каскад импактов ~14.9 тыс. л.н. вызвал локальные катастрофические явления (цунами, аэрозольную зиму), но не привёл к глобальным геофизическим аномалиям. Мифы о «перевёрнутой Земле» интерпретируются как культурная адаптация памяти о краткосрочных катаклизмах, а не о смещении полюсов.

Источники:

• Палеоклиматические реконструкции MWP-1A (Carlson, 2008).

• Модели импактных зим (Toon et al., 2016).

• GRACE-данные по постгляциальной изостазии (Peltier, 2015).

4. Импактный каскад позднего дриаса: количественные ограничения и мифологическая интерпретация

1. Физически обоснованный сценарий

Параметры импакт-каскада

• Количество и размеры тел: 7 фрагментов диаметром 2.5–8 км (кометное ядро с плотностью ρ≈1000кг/м3).

• Суммарная энергия:
  
  ΣEэфф≈1×10^24Дж(∼240 Гт ТНТ),

что в 4 раза превышает энергию Чиксулуба (EChicx≈2.5×10^23Дж).

Объясняемые эффекты:

• Глобальный слой нанодиамантов и платиноидов (Ir/Pt-аномалии ≥50ppt).

• Мегацунами высотой ≤90м (расчёт по модели Ward & Asphaug, 2002).

• Аэрозольная зима (сажевая нагрузка ≥5млн т, длительность 2–3 года).

• Коллапс Лаврентийского ледникового щита (начало MWP-1A через ∼300лет).

2. Влияние на ось вращения Земли

Угловой момент и смещение полюса

• Приращение момента импульса:
  
  \Delta L = \frac{\Sigma E}{\omega_{\oplus}} = \frac{1 \times 10^{24}}{7.29 \times 10^{-5}} \approx 1.4 \times 10^{28} \, \text{кг·м²/с} ,
  
  где ω⊕=7.29×10^−5 рад/с.

• Относительный вклад:
  
  \frac{\Delta L}{L_{\oplus}} \approx 2.4 \times 10^{-6} \, (L_{\oplus} = 5.8 \times 10^{33} \, \text{кг·м²/с}) .

• Смещение полюса:
  
  Δθ≤0.07 гр. (∼8км), что ниже порога обнаружения методами доспутниковой эпохи.

Долговременные эффекты (MWP-1A + GIA):

• Дегляциация Лаврентийского (8.5×1018кг) и Фенноскандинавского (3.1×10^18кг) щитов → смещение оси на 1.3–1.6 гр.

• Изменение высоты полярного Солнца:
  
  Δh⊙=Δθ⋅cos(ϕ)≈1.7 гр.(ϕ=65 гр.с.ш.).

3. Мифологический «переворот полюсов»: физические ограничения

Условия для смещения на 17∘:

• Энергетический критерий:
  
  ΣE≥5×10^24Дж(∼6импакторов D≥25км).

• Кинематические требования:
  Идеальная синхронизация угловых моментов всех фрагментов.
  Удар по дуге ≤10 гр. для кумулятивного эффекта.

Геодинамические ограничения:

• Вязкость мантии ( \eta \approx 10^{21} \, \text{Па·с} ) ограничивает TPW величиной ≤12–14 гр..

• Для дополнительных 3–5 гр. потребовались бы:
  Сверхнизкая вязкость мантии ( \eta \leq 10^{19} \, \text{Па·с} ).
  Мгновенная деламинация литосферы (отсутствие геологических свидетельств).

4. Проблема отсутствия кратеров

Ожидаемые импактные структуры:

• 3 кратера диаметром >150 км (расчёт по D=1.3⋅E^0.29, Pike, 1980).

• 4–5 структур D=80–100 км.

Реальные данные:

• Подтверждённые структуры:
  Кратер Хиавата (Гренландия, D≈31км).
  Аномалии в море Лаптевых (D≈60–120км, спорные).

• Погребение подо льдом (≥1.5км) и осадками (≥500м) исключает идентификацию без бурения.

5. Итоговое соотношение данных

Заключение
Импактный каскад ∼12.9 тыс. л. до н.э. объясняет региональные катастрофы (мегацунами, похолодание), но не может служить механизмом для мифологического «переворота полюсов». Расхождение между легендами (Δθ≥17 гр.) и данными (Δθ≤1.6 гр.) на 2 порядка демонстрирует, что мифы гиперболизируют реальные события, трансформируя их в культурные архетипы.

5. Итоговый анализ влияния импактного каскада и дегляциации на True Polar Wander (TPW) и мифологию «глобального потопа»

I. Вклад импактного каскада (~14,9 тыс. л.н.) в TPW

1. Энергетика ударов

• Суммарная кинетическая энергия 7 импакторов:
  
  ΣE≈1×10^24Дж.

• Угловой момент, переданный Земле:
  
  \Delta L = \frac{\Sigma E}{\omega_{\oplus}} = \frac{1 \times 10^{24}}{7.29 \times 10^{-5}} \approx 1.4 \times 10^{28} \, \text{кг·м²/с} ,
  где ω⊕=7.29×10^−5 рад/с — угловая скорость Земли.

• Собственный момент импульса Земли:
  
  L_{\oplus} = I_{\oplus} \cdot \omega_{\oplus} \approx 5.8 \times 10^{33} \, \text{кг·м²/с} .

• Относительное возмущение:
  
  L⊕ΔL≈2.4×10^−6.

2. Смещение полюса

• Модель вязкой мантии ( \eta \approx 10^{21} \, \text{Па·с} ):
  
  Δθимпакт≤0.07 гр. (∼8км).

• Геодезическая значимость:
  Смещение не фиксировалось методами древности; обнаруживается только спутниковыми системами (GPS, GRACE).

II. Вклад дегляциации (MWP-1A, ~14,6–14,3 тыс. л.н.)

1. Перераспределение масс

• Коллапс ледниковых щитов:
  Лаврентийский щит: Δhуровень≈25м, Δθ≈1.0–1.2 гр.
  Фенноскандинавский щит: Δθ≈0.3–0.4 гр.

• Таяние Западно-Антарктического ледяного щита (WAIS):
  Δhуровень≈5м, Δθ≈0.3–0.4 гр.

2. Суммарное смещение оси за голоцен:

Δθtotal≈1.3–1.6 гр. (∼145–180км).

3. Доля импактного каскада:

Δθимпакт/Δθtotal≤8%.

III. Физические последствия и мифологизация

1. Астрономические изменения

• Высота полярного Солнца (для ϕ=70 гр. с.ш.):
  
  Δh⊙=Δθ⋅cos(ϕ)≈1.7–1.8 гр.

• Культурный отклик:
  Снижение h⊙ интерпретировалось как «наклон неба» или «падение светила» (мифы саамов, индоариев).

2. Гидрологические эффекты

• Мегацунами:
  Высота волн ≤90м (расчёт по формуле H=0.5⋅E, где E=10^24Дж).

• Глобальный потоп:
  Подъём уровня моря на ∼20м за MWP-1A → затопление шельфов (например, Доггерленда).

IV. Сравнение с мифологическими нарративами

V. Количественные ограничения для мифического сценария

Для смещения оси на 17 гр.:

1. Энергия ударов:
   
   ΣE≥5×10^24Дж (цепочка из 6–8 импакторов D≥25км).

2. Кинематика:
   Идеальная синхронизация векторов ΔL.
   Удар по дуге ≤10 гр.

3. Геодинамика:
   Вязкость мантии \eta \leq 10^{19} \, \text{Па·с} (противоречит данным сейсмической томографии).

Заключение
Импактный каскад позднего дриаса вызвал локальные катастрофы (цунами, аэрозольную зиму), но его вклад в TPW (≤0.07 гр.) пренебрежимо мал. Основное смещение оси (1.3–1.6 гр.) связано с дегляциацией, что объясняет мифы о «наклоне неба». Легенды о «перевороте полюсов» гиперболизируют реальные события, смешивая их с культурными архетипами.

6. Связь импактного каскада, MWP-1A и мифа о Гиперборее: хронология и механизмы

1. Хронология событий

2. Механизм «Импакт → MWP-1A»

Локальные эффекты (часы–годы после удара)

• Плавление льда: Испарение 10³–10⁴ км³ приполярного льда → холодный пресноводный сброс в Северную Атлантику («холодный шок»).

• Мегацунами: Волны высотой до 90 м подмывают края Лаврентийского и Фенноскандинавского ледниковых щитов → формирование трещин и фьордов.

Глобальные эффекты (десятилетия–века)

• Снижение альбедо: Обнажение тёмных подлёдных пород → ускоренное поглощение солнечной радиации.

• Динамическое таяние: Увеличение скорости движения льда в 2–3 раза (аналогично Jakobshavn-2010).

• Стратосферные аэрозоли: Кратковременное похолодание с последующим усилением парникового эффекта из-за дегазации океанов.

3. Баланс масс MWP-1A

Данные подтверждены коралловыми террасами (Bard et al., 2020) и изотопным анализом кернов льда.

4. Роль импактного каскада в ускорении MWP-1A

• Без импакта: Таяние щитов заняло бы 800–1000 лет (модели GIA с вязкостью мантии η=10²¹ Па·с).

• С импактом: Механическое разрушение фронтов льда сократило время до 300–400 лет (соответствует данным MWP-1A).

5. Отражение в мифе о Гиперборее

Географические изменения

• Затопление шельфов: Подъём уровня моря на 50–60 мм/год → береговая линия отступает на 1 км за поколение (20 лет).

• Примеры:
  Баренцево море: Исчезновение сухопутного моста между Европой и Арктидой.
  Карское море: Затопление низменностей, где обитали мамонты.

Мифологические параллели

• «Расколотая земля»: Быстрое затопление интерпретировалось как катастрофический разлом.

• «Замёрзший новый край»: Формирование Гренландского щита после MWP-1A → ассоциация с «ледяной Гипербореей».

• «Наклон неба»: Смещение оси на 1.3–1.6° → изменение высоты Солнца в полярных широтах (Δh≈1.7°).

6. Физические ограничения и мифы

7. Итог

Импактный каскад ≈14 900 BP выступил триггером, дестабилизировавшим ледниковые щиты через механо-гидрологические эффекты. Последующее таяние (MWP-1A) вызвало один из самых резких подъёмов уровня моря в голоцене, что зафиксировано в геологии и мифологии. Легенды о Гиперборее отражают реальные события — затопление арктических шельфов и климатические потрясения, — но гиперболизируют их, трансформируя в архетипы «потопа» и «падения неба».

7. MWP-1A и миф о «потопе Гипербореи»: количественный анализ и механизмы

1. Источники воды для MWP-1A (14 600–14 300 лет назад)

a) Северные ледниковые щиты

• Лаврентийский и Фенноскандинавский щиты:
  Талый эквивалент: 13–16 м глобального уровня моря (eustatic RSL).
  Гидрологические последствия:
  Пресноводная линза в Северной Атлантике → ослабление Атлантической меридиональной циркуляции (AMOC) → кратковременное похолодание «пауза Аллерёд-1» (14,4–14,2 тыс. л.н.).
  Изостатический подъём:
  Локальный подъём коры в Гудзоновом заливе и Скандинавии → кажущееся снижение уровня моря на 5–8 м.

b) Западно-Антарктический ледяной щит (WAIS)

• Талый эквивалент: 4–6 м RSL (активизация через ≈100 лет после начала дегляциации северных щитов).

• Климатический вклад:
  Усиление антарктической термохалинной циркуляции → поддержка глобального потепления.

• Гравитационный эффект:
  Снижение притяжения воды к Антарктиде → аномальный подъём уровня моря в тропиках (кораллы Аравийского моря: +25 ± 2 м).

c) Гренландия

• Нарастание ледника:
  Увеличение снегопадов (+45%) при летних температурах ≤0°C → рост ледяного купола на 350 м за 1 тыс. лет.

2. Динамика затопления

3. Геодезические последствия (True Polar Wander)

• Смещение оси вращения:
  Таяние северных щитов: Δφ ≈ 1,0–1,2°.
  Дегляциация WAIS: +0,3–0,4°.
  Вклад импактного каскада: <0,07°.
  Суммарный дрейф: 1,3–1,6° (145–180 км).

• Астрономический эффект:
  Снижение высоты полярного Солнца на 1,5–2° для широт >70° с.ш. → мифы о «наклоне неба».

4. Роль импактного каскада (~14 900 лет назад)

Механизмы запуска MWP-1A

1. Мегацунами (до 90 м):
   Разрушение фронтов ледников → инфильтрация тёплой океанской воды в трещины.

2. Аэрозольная зима:
   Похолодание на 2°C (2–3 года) → снижение альбедо обнажённого льда → ускорение таяния.

3. Динамика льда:
   Скорость движения льда возросла в 3 раза (аналогично Jakobshavn-2010).

Временные рамки

• Без импакта: 800–1000 лет для подъёма на 20 м.

• С импактом: 300–400 лет → совпадение с данными MWP-1A.

5. Проверка численных моделей

6. Миф vs Реальность

7. Итог

MWP-1A, вызванный коллапсом ледниковых щитов после импактного каскада, стал самым быстрым подъёмом уровня моря в голоцене. Арктические мегацунами и климатические потрясения закрепились в мифах как «всемирный потоп», а рост Гренландского щита — как образ «замёрзшей Гипербореи». Численные модели подтверждают, что даже незначительное смещение оси (1,3–1,6°) могло восприниматься как «падение неба», отражая границу между научной реальностью и культурной гиперболизацией.

8. Интегральная картина катастрофы 14 900–11 700 лет назад и её отражение в мифологии о потопе

I. Физический сценарий событий

II. Фольклорное отражение катастрофы

1. Саамский эпос
   Мотив «Юмбел повернул Землю, стена моря рухнула» интерпретируется как отражение мегацунами MWP-1A и смещения земной оси (True Polar Wander).

2. Ведийско-иранские тексты
   Упоминания о «реках, рождённых на Севере», связываются с проникновением волн дегляциации в бассейны Оби–Иртыша и Инда.

3. Шумерский миф о Зиусудре
   Описание «тьмы с северо-запада и семи ночей потопа» соответствует аэрозольному затемнению и волновому эху MWP-1A, достигшему Месопотамии через пролив Босфор.

4. Мотив «замёрзшего рая»
   Образы Гипербореи и Туле отражают трансформацию памяти о формировании Гренландского ледяного купола.

III. Научные выводы

1. Роль импактного каскада
   Смещение оси вращения Земли (≤0,07°) само по себе незначительно, но стало триггером механической дестабилизации ледников.
   Основной дрейф полюса (1,3–1,6°) обусловлен перераспределением масс при таянии щитов.

2. Динамика подъёма моря
   Скорость подъёма уровня океана (55 мм/год) приводила к отступлению береговой линии на 1 км за 18 лет, что на протяжении 3–4 поколений создавало эффект «наступающего потопа».

3. Мифологизация событий
   Быстрые геофизические изменения воспринимались как катастрофические, формируя универсальный нарратив о «всемирном потопе» и «падении неба».

IV. Интегральная схема катаклизма

1. Импактный триггер (14 900 BP) — аэрозольная зима, мегацунами и начало роста Гренландского щита.

2. MWP-1A (14 600–14 300 BP) — коллапс ледников, подъём моря и смещение полюса.

3. Поздний дриас (12 900 BP) — вторичное похолодание, связанное с нарушением AMOC.

4. Голоцен (11 700 BP) — стабилизация климата и закрепление Гренландии как «ледяной Гипербореи».

Катастрофическая цепь событий, объединившая космические, климатические и геофизические процессы, легла в основу архетипических мифов о потопе. Научные данные подтверждают, что даже умеренные изменения (например, смещение оси на 1,5°) на фоне ограниченной продолжительности человеческой жизни воспринимались как апокалипсис, что объясняет универсальность подобных сюжетов в глобальном фольклоре.

9. Критический разбор гипотезы «Импактный каскад → MWP-1A → Миф о потопе»

Хронология событий: сильные и слабые позиции

1. Импактный каскад (≈14 900 BP / 12 950 г. до н.э.)
   Подтверждённые данные:
   Платиновый пик в керне NGRIP (Гренландия) на отметке ≈14,9 тыс. лет BP.
   Моделирование семи гипотетических кратеров (Хиавата, Lincoln Sea и др.) как источника мегацунами.
   Проблемы:
   Отсутствие надёжной датировки кратеров. Например, кратер Хиавата датирован 58±8 тыс. лет BP (⁴⁰Ar/³⁹Ar по талой воде), что не соответствует нужному интервалу.
   Недостаток данных по другим кратерам (Lincoln Sea, Fosse Fram) из-за отсутствия бурения.

2. Meltwater Pulse-1A (14 600–14 300 BP)
   Надёжные данные:
   Подъём уровня моря на 17–22 м за 300–400 лет (Bard et al., 2020).
   Гравитационный перекос, зафиксированный в коралловых террасах Барбадоса (+20±2 м) и Аравийского моря (+25±2 м).
   Лаги:
   Интервал 300–500 лет между импактом и MWP-1A объясним временем, необходимым для дестабилизации ледников.

Парадоксы и их интерпретация

1. Рост Гренландского щита в период потепления (Бёллинг–Аллерёд)
   Механизм:
   Увеличение снегопадов (+45%) при летних температурах ≤0°C → чистая аккумуляция льда.
   Облачный покров и аэрозоли от импакта создали локальные условия, изолировавшие Гренландию от глобального потепления.

2. True Polar Wander (TPW) и миф о «падении неба»
   Физика:
   Вклад импакта в смещение оси ≤0,07°, тогда как таяние льда вызвало дрейф на 1,3–1,6°.
   Восприятие:
   На широте 70°N высота Солнца изменилась на ≈1,7°, что могло интерпретироваться как «наклон неба» без реального смещения полюсов.

3. Динамика береговой линии
   Скорость подъёма моря (55 мм/год) → отступление берега на 1 км за 18 лет.
   За 3–4 поколения прибрежные стоянки исчезали под водой, формируя коллективную память о «пожирающем море».

Слабые места гипотезы

1. Геохронология кратеров
   Отсутствие прямых датировок ударных структур в интервале 15–14 тыс. лет BP.
   Необходимость анализа расплавов, а не вторичных отложений (например, льда).

2. Геохимические маркеры
   Платиновые пики 14 900 BP зафиксированы только в Гренландии и частично в Антарктиде, но не глобально (в отличие от события 12 900 BP).
   Отсутствие сферул Ni-Cr и нанодиамантов уровня YDB в слоях 14 900 BP.

3. Баланс массы Гренландии
   Требуется интеграция ледниковых моделей с данными о морских террасах для оценки вклада растущего щита в баланс уровня моря.

Обновлённые выводы

1. Сильные стороны модели
   Объясняет ранний платиновый пик, механический триггер MWP-1A и архетипы мифов («огонь–потоп–лёд»).
   Согласуется с данными о скорости подъёма моря и гравитационном перекосе.

2. Критические допущения
   Синхронность кратеров: Нет доказательств одновременности импактов.
   Глобальность Pt-пика: Требует подтверждения на шести континентах.
   Альтернативные триггеры: Не исключены другие механизмы коллапса ледников (например, вулканическая активность).

3. Перспективы
   Гипотеза остаётся рабочей, но требует:
   Бурения кратеров для получения расплавов и точной датировки.
   Поиска геохимических аномалий 14 900 BP в глобальных отложениях.
   Уточнения роли Гренландского щита в балансе уровня моря.

Заключение

Цепочка «импакт → MWP-1A → миф о потопе» элегантно связывает геофизические процессы с культурной памятью, но её подтверждение зависит от решения трёх ключевых проблем: датировки кратеров, глобальности геохимических маркеров и исключения альтернативных сценариев. Пока эти условия не выполнены, гипотеза сохраняет статус перспективной, но спекулятивной модели.

10. Итоговый вывод: Взаимосвязь арктического импакт-каскада, дегляциации и мифов о катастрофе

Роль арктического импакт-каскада (14 900 BP)

1. Геофизические последствия:
   Минимальное смещение оси: True Polar Wander (TPW) < 0,07°, что не могло вызвать «переворота неба», но повлияло на восприятие (видимое смещение Солнца на 1,7° из-за таяния льда).
   Триггер для дестабилизации ледников: Мегацунами (≤90 м) и аэрозольная завеса (−2…−3°C на 2–3 года) ослабили структуру Лаврентийского и Фенноскандинавского щитов.
   Визуальные эффекты: Огненные болиды, вспышки приповерхностных взрывов → основа для мифов о «наклонённом небе» и «огненных змеях».

2. Климатический парадокс:
   Кратковременное похолодание не остановило таяние, но сделало ледники уязвимыми к коллапсу.
   Гренландия, вопреки глобальному тренду, наращивала лёд (+45% снегопадов, летние температуры ≤0°C → +350 м льда за 1 тыс. лет).

Главные движущие силы позднеплейстоценового кризиса

1. Коллапс ледниковых щитов:
   Лаврентийский и Фенноскандинавский щиты → +13–16 м глобального уровня моря.
   Пресноводный сброс в Северную Атлантику → нарушение AMOC → поздний дриас (Younger Dryas).

2. Вклад Антарктиды:
   Таяние Западно-Антарктического ледяного щита (WAIS) добавило +4–6 м, усилило термохалинную циркуляцию в южных широтах.

3. Итоговые последствия:
   Подъём уровня моря на 17–22 м (MWP-1A) за 350 лет (≈55 мм/год).
   Смещение полюса на 1,3–1,6° (TPW) → гравитационный перекос (максимум +25 м в Индостане).

Триада катаклизмов в мифологии

1. «Огненное небо»:
   Импактные события + вулканическая активность → образы «падающих драконов» и «расколотого небосвода».

2. «Великий потоп»:
   MWP-1A (+20 м за 350 лет) + локальные цунами (до 90 м) → универсальный сюжет о наводнении.

3. «Ледяной вихрь»:
   Поздний дриас (−10°C в Европе, ослабление Гольфстрима на 40%) → мотивы «вечной зимы» и «замёрзшего рая» (Гиперборея).

Ключевые тезисы

1. Импакты как триггер:
   Семь ударов — «искра», но не причина потопа. Без коллапса ледников не было бы MWP-1A или TPW.

2. Мифы как упрощённая наука:
   Сжатие многовековых событий в нарратив «одного дня»: огонь, вода, холод → архетип «дня гнева».

3. Гиперборея:
   Трансформация памяти о докризисной Гренландии (тёплой) в образ «ледяного рая», погребённого под щитом за 1 тыс. лет.

Недоказанные элементы гипотезы

1. Синхронность кратеров:
   Отсутствие точных датировок (⁴⁰Ar/³⁹Ar, U/Pb) для арктических структур (Хиавата, Lincoln Sea).

2. Глобальность геохимических маркеров:
   Платиновый пик 14 900 BP подтверждён только в Гренландии и частично в Антарктиде.

3. Баланс массы льда:
   Требуются уточнённые модели для оценки вклада Гренландии и Антарктиды в MWP-1A (δ¹⁸O в кораллах, ледниковые реконструкции).

Заключение

Арктический импакт-каскад стал драматичным прологом к цепи событий:

• Импакты создали трещины в ледниках и визуальные образы для мифов.

• Таяние щитов вызвало подъём моря и смещение полюса — реальную основу «потопа».

• Мифы объединили разрозненные катаклизмы в универсальный сюжет о катастрофе.

Гипотеза остаётся рабочей, но для её подтверждения необходимы:

• Датировка кратеров методами ⁴⁰Ar/³⁹Ar или U/Pb.

• Поиск глобальных геохимических аномалий (Pt/Ir, сферулы) в слоях 14 900 BP.

• Интеграция данных о балансе льда Гренландии и Антарктиды.

Пока эти условия не выполнены, цепочка «импакт → MWP-1A → миф» — элегантный, но не окончательный сценарий, где удары — спусковой крючок, ледники — главная сила, а мифы — коллективная память о переломной эпохе.

Что если Гиперборея действительно существовала. Моделирование событий Потопа