Повесть «Судьба барабанщика» едва не стоила писателю Аркадию Гайдару жизни
Каждый из нас при первом прочтении этой книги (скорее всего, в детстве) первым делом озадачивался интригой: а шпионом какой страны был «дядя»? Ведь его принадлежность к этой бессмертной корпорации обозначена одним лишь скупым абзацем.
— А он… Ну, который дядя?
— Шпион, — коротко ответил военный.
— Чей?
Человек усмехнулся. Он не ответил ничего, затянулся дымом из своей кривой трубки, сплюнул на траву и неторопливо показал рукой в ту сторону, куда плавно опускалось сейчас багровое вечернее солнце.
— Ну, вот видишь? Так со ступеньки на ступеньку, и вот наконец до кого ты добрался. Теперь тебе все ясно?
Но если посмотреть, в каком году была написана повесть, интрига пропадает. В 1938 году СССР готовился воевать с теми, с кем через три года воевать и пришлось. В разгаре была прокси-война в Испании, где подразделениям советских добровольцев противостояли части вермахта, переодетые в испанскую форму, в центре Европы разгорался кризис вокруг Судетской области Чехословакии, причем СССР, Англия и Франция на какой-то момент даже образовали что-то вроде коалиции, но крайне нестойкой и быстро развалившейся – когда франко-британцы дали задний ход и слили Чехословакию Гитлеру.
Зато интрига совершенно реальная присутствовала в истории с неизбежным арестом писателя именно за написание этой книги, но чудом так и не состоявшимся. Словно какая-то невидимая рука вдруг поменяла декорации, и из человека уже, можно сказать, списанного, Гайдар вдруг стал фаворитом власти и пережил новый этап взлета. Но обо всем по порядку.
Вот как описывает эту историю писатель Борис Камов:
«…В Москве появилось множество подростковых банд, сформированных из детей, чьи родители оказались репрессированы, были объявлены «врагами народа». Таким образом малолетние сыновья и дочери остались без всяких средств к существованию. Оклеветанный автор «Голубой (и к тому же запрещенной) чашки» решил выступить в защиту этих сирот при живых родителях.
Но как это сделать? Газеты и журналы статей на подобные темы не публиковали. Тогда Гайдар задумал написать книгу. Ведь писатель имеет право на художественный вымысел. Однако уже самый первый вариант повести мало походил на легкую беллетристику «для младшего и среднего школьного возраста».
Как раз незадолго перед тем бы опубликован указ, завизированный Сталиным, по которому к уголовной ответственности (вплоть до расстрела) дозволялось привлекать подростков в возрасте от 12 лет…
…И Гайдар приступил к повести, где главному герою Сереже Щербачеву было 12 лет, то есть он уже достиг «декретного права» подвергнуться высшей мере наказания. Отец Сережи, участник Гражданской войны, храбрый военный, в этом варианте повести был арестован «по доносу»… Мало того, в повести был эпизод, когда всеми брошенный сын арестованного отца восклицал: «Будь проклята такая жизнь, когда нужно всего бояться, как кролик, как заяц, как серая трусливая мышь! Я так жить не хочу!»
Конечно, эта повесть никогда бы не вышла в свет, если бы Аркадий Петрович не прибег к одной творческой хитрости. В повести «Судьба барабанщика» перекликались два сюжета. Внешняя канва носила детективный характер. Да, отец мальчика был осужден — якобы за растрату. Оставшись один, Сережа сначала попадает в компанию мелких воров, а затем его используют настоящие враги, шпионы, которые работают на иностранную разведку. Но Сережа вовремя догадался, кто таков этот «дядя» и что это за люди, и когда они собрались бежать, он попытался остановить их с помощью отцовского маузера. В больницу, где лечат раненого «барабанщика», приезжает его несправедливо обвиненный отец. Хеппи энд.
Но в повести прослеживался и второй, как бы потайной сюжет. История злоключений Сережи перебивалась воспоминаниями мальчика о его героическом отце, когда тот еще был на свободе. Из коротких лирических эпизодов Гайдар выстраивал картину «Убийственного Времени»…
— Прощай,- мысленно говорил Сережа отцу после вынесения приговора, — сейчас мне двенадцать, через пять лет будет семнадцать. И в мальчишеские годы мы с тобой больше не встретимся.
Даже в таком, замаскированном виде повесть представляла опасность для автора, но угроза ареста не остановила Аркадия Петровича.
Начало повести было опубликовано в газете «Пионерская правда». В тот же день отрывок был прочитан по Всесоюзному радио. Малограмотным цензорам не удалось уловить потайной смысл этой чудесной повести. А взрослые рвали газету из рук детей и плакали, слушая повесть по радио. Люди надеялись, верили, что «Судьба барабанщика» несет с собою ветер перемен. «Подымайся, барабанщик!»
Однако в следующем номере «Пионерки» продолжение не появилось. Набор был рассыпан. Много позже удалось узнать, что истинное содержание повести «Судьба барабанщика» разъяснила одна дама, литературный критик. Этой даме был хорошо известен адрес почтовой экспедиции НКВД на Лубянке. Прекращение печатания какой-либо вещи, да еще в газете, по практике тех лет означало скорый визит ночных гостей. Причем арестовать могли не только автора, но и тех, кто помогал ему попасть на страницы «большевистской печати». Ожидался грандиозный судебный процесс. Книги Гайдара стали сгребать с библиотечных полок, их жгли, подобно мюнхенским «штурмовикам», когда Гитлер пришел к власти. Однако шабаш кончился, едва начавшись…
Произошло чудо. Газета «Известия» опубликовала Указ Президиума Верховного Совета СССР, в котором известные писатели награждались орденами. Среди награжденных оказался и Гайдар. Список визировал сам Сталин. Детгиз тут же предложил Аркадию Петровичу заново напечатать все его книги взамен «ошибочно сожженных». Гайдар сразу получил небывало большие по тем временам деньги. Ведь каждая его книга выходила тиражом не менее 100 тысяч экземпляров. В числе опубликованных произведений оказалась и новая повесть «Судьба барабанщика».
Друг Аркадия Петровича, писатель Рувим Фраерман, узнав об этом, даже закричал:
— Сумасшедший! Ты ведь чудом остался жив! И ты что, снова хочешь положить голову на плаху?
На что Гайдар, улыбаясь, ответил:
— Должен же кто-нибудь заступиться хотя бы за детей?»
По поводу всей драматической эпопеи в дневнике писателя сохранилась короткая запись: «Проклятая „Судьба барабанщика“ крепко по мне ударила»
Я думаю, что спасшее Гайдара вмешательство имело место на самом высшем уровне. Сталин решил проявить прагматизм и на этот раз изменить своему принципу: «Незаменимых людей нет». Книгами писателя зачитывалась вся страна, поэтому И.В. счел нужным вхолостую не выстреливать этого творческого деятеля из своей обоймы.
Это при том, что Гайдар Сталина не любил и во всех своих повестях его имени ни разу не упоминает, тогда как, например, периодически упоминается Ворошилов. А завершающий рассказ «Дым в лесу» абзац вообще выглядит как вызов.
«Вова смотрит на завод и думает: «Что на этом заводе делают, этого мы не знаем. А если бы и знали, так не сказали бы никому, кроме одного товарища Ворошилова».
Вообще, по поводу Гайдара еще долго будут ломать копья. Критики личности писателя делают упор на его деятельности во главе отряда ЧОН в начале 20-х, а также на психическом заболевании. Действительно, в фильме «Конец императора тайги» (1978) не упомянуты все факты противостояния с бандами в Сибири.
Напротив, сторонники творчества Гайдара, к числу которых относится и Борис Камов, считают приоритетным именно его писательский талант (действительно, в ХХ веке никто так и не смог написать ни одной детской книги, хоть близко стоящей по уровню), а также факт его ухода в 1941 году добровольцем на фронт, где он и погиб.
Большое количество произведений писателя было экранизировано. Все фильмы (17 лент) можно посмотреть здесь - https://www.litprichal.ru/work/513155/


















