Ребро Люшка - врожденная аномалия развития ребра в виде удвоения его переднего отдела

В редких случаях может вызывать синдром верхней апертуры грудной клетки , приводящий к:

-компрессии плечевого сплетения (боль, онемение в руке);

-сдавлению подключичной артерии/вены (нарушение кровообращения, тромбоз).

-Иногда ошибочно принимается за опухоль или фиброзные изменения.

Категория годности к военной службе по ст.69г-Б3(годен к в/сл с незначительными ограничениями)

https://t.me/MME_SurgeryRadiolodgy

https://vk.com/club223629464

https://boosty.to/mme_surgery_radiology

Закрытый город Стерлитамак-16. Спустя три года после взрыва на закрытом научно-исследовательском комплексе "Белорецк-16".

Молодой парень бежал по темной улице, постоянно меняя направления. Он прижимал к груди рюкзак, часто оглядывался, словно опасался преследования. И так окутанный ночью город казался еще более темным из-за непрекращающегося дождя.

Забежав за очередной поворот, он остановился. Отдышался, выглянул из-за стены, проверяя, не преследует ли его кто-то. Чисто. Вроде оторвался.

Повесив рюкзак на плечи, парень побрел в сторону своего дома.

План, который Гриша готовил несколько месяцев, можно сказать, удался. Еще с весны он следил за одним неосторожным искателем. Тот не особо скрывал тот факт, что нелегально ходит в Зону Аномального Контроля, рассказывая то в одном, то в другом баре о своих похождениях. Рано или поздно им бы заинтересовались силовики, но парень заинтересовался им раньше.
Как-то Грише удалось подслушать интересный разговор этого незадачливого искателя. Тот сидел в баре за соседним от парня столиком и рассказывал товарищу про грядущую ходку в зону. Якобы ему пообещали баснословные деньги за доставку какого-то товара из-за периметра. Что за товар Гриша не понял, но это было и не важно. Именно подобного момента он и ждал.

Где живет этот искатель по прозвищу Басня, выяснить было несложно. Отследить маршруты, по которым он заходит и входит в город — тоже.

И вот именно сегодня ночью Басня вернулся с той самой ходки. После КПП он открыл бутылку водки и начал пить из горла, идя прямо по улице. Искатель всегда так делал.

Держась чуть поотдаль, Гриша шел за мужчиной до самого его подъезда. Камер там не было, прохожих в такой поздний час — тоже. Ситуация была полностью под контролем парня.

Около самой двери в дом он налетел на Басню сзади и ударил его кирпичом по затылку. Застонав, искатель упал на асфальт и ударился головой. Стон не прекратился.

Не отключился, подумал Гриша. Надо валить.Он быстро сорвал рюкзак с Басни и побежал.

Обо всем этом вспоминал парень по пути к себе домой. В квартиру ему пришлось заходить тихо и аккуратно — мать спала. Елена Алексеевна была не столько строгой, сколько гиперопекающей женщиной. Чрезмерная забота продолжала сказываться на Грише даже тогда, когда ему стукнуло двадцать два.

Поэтому о криминальных похождениях ей знать не следовало.

Парень прокрался в свою комнату и включил свет, предварительно плотно закрыв дверь. Тихонько он начал рассматривать содержимое рюкзака. Пачка сигарет, две тушенки, охотничий нож. Наверняка где-то у Басни была на него лицензия, иначе бы через КПП в город не пустили.

На самом дне Гриша нашел, что искал. Небольшой контейнер, похожий на тот, в котором работяги носят еду с собой. Только из металла. Он открыл его, из-под крышки вырвалось на свободу несколько струек тумана, как из морозилки. Когда он рассеялся, парень увидел закрепленный на дне кусок зеленоватого кристалла.

— Видимо это и есть тот товар, который искатель должен был выполнить, — пробормотал Гриша.

Смертельная усталость за все последние дни, когда парню не получалось отдохнуть, начала гнать его в постель. Он плюнул на все. Барыга, с которым он договорился о продаже контейнера, ждал его только утром. Так что время было. Можно и отдохнуть.

***

Проснулся Гриша ближе к обеду. Сквозь закрытую дверь было слышно, как хлопотала мать на кухне. Он встал, потянулся и решил сходить на кухню, заварить кофе. Ничего, подумал он, барыга подождет еще чуть-чуть.

Елена Алексеевна готовила что-то на обед. Из кастрюли тянуло грузинскими специями, говяжим бульоном и еще чем-то неуловимым.

— Сын, я тут харчо готовлю, будешь?

Гриша утвердительно кивнул, налил себе кофе и сел за стол. Небольшая кухня обычной хрущевки вполне себе вмещала двоих. Отец ушел из семьи еще пятнадцать лет назад, а снова замуж мать парня не вышла. Так и жили вдвоем. Елена Алексеевна сосредоточилась на воспитании сына, избаловала его. На все его проступки предпочитала закрывать глаза. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Гриша не доучился в техникуме, в который ушел после девятого класса. На работу после отчисления парень так и не устроился, уже несколько лет имитируя бурную деятельность по ее поиску.

— Мне что-то нездоровится с утра, — вдруг произнесла его мать. — Суп я доварила, так что положи себе сам. Я полежу.

Она ушла в свою комнату. После обеда Гриша зашел к себе и с удивлением обнаружил, что рюкзак Басни, который он оставлял возле кровати, пропал.

— Ма-а-ам, ты брала мой рюкзак?

Не услышав ответа, он решил зайти к ней в комнату. Толкнул дверь и увидел, что его мать лежит под одеялом. Видимо простыла, подумал парень.

— Ты мой рюкзак брала, мам?

— Что? А, да, — сонливо произнесла женщина. — Я раньше его у тебя не видела. Купил? Он весь грязный был, я его постирать решила. Ножик кстати с собой такой не носи, полиция спасибо не скажет, сын.

Видно было, что из-за температуры и озноба  слова даются ей тяжело, но все таки она продолжала:

— Там в контейнере еще безделушка какая-то зеленая была. Я ее достала, поглядеть хотела. А она рассыпалась прямо у меня в руке. Ты уж не обижайся.

Черт! Гриша окаменел после слов матери. Весь план пошел по одному месту. Барыга наверняка подумает, что парень решил его кинуть и переметнуться к другому скупщику. Тогда-то Грише точно наступит конец.

Ругаться на мать парню не хотелось, поэтому он молча вышел из комнаты и закрыл дверь. Нужно срочно было что-то придумать. Но никаких мыслей в его голову не приходило.

Так у себя на диване парень просидел до вечера. На звонки барыги он не отвечал — боялся.

О матери Гриша вспомнил только тогда, когда на улице уже стемнело. Целый день парень не слышал от нее ни звука. Он встал и решил ее проведать, вдруг ей стало хуже. Мать парень застал в паршивом состоянии. Она укуталась в одеяло по самую голову. Гриша потрогал лоб — кипяток. На прикосновения женщина не отреагировала, даже глаз не открыла. Не повернулась она и тогда, когда парень отодвинул слегка одеяло с ее плеча и вставил градусник в подмышку. Уже через минуту термометр показывал максимальную отметку в 42 градуса.

Гриша оторопел. Он стряхнул до минимума и снова попытался измерить ей температуру. Результат оказался тот же.

— Терпи, мам, сейчас я тебе вызову скорую.

Елена Алексеевна застонала, не открывая глаза:

— Что? Не надо скорую, мне сейчас полегчает... Не напрягайся, сынок.

Женщина вдруг повернула голову. Гриша отчетливо увидел, что ее тело под одеялом, при этом не пошевелилось.

— Сынок, мне уже лучше, честно! Иди сюда, я тебя обниму. — Голос матери, резко изменился, став сиплым, свистящим и шипящим. Из-под одеяла высунулись длинные зеленоватые щупальца, которые потянулись к Грише. Он испуганно попятился к дверному проему, вышел, нащупал дверь и захлопнул перед собой. В следующую же секунду по дверному полотну что-то ощутимо ударило. Затем второй раз, третий. С каждым разом сила ударов будто бы возрастала. Испуганный парень навалился на дверь и пытался сдержать то, во что превратилась его мать.

Времени и желания размышлять, из-за чего это все произошло, у него не было.

Очередной удар оказался гораздо мощнее предыдущих и дверь с грохотом сорвалась с петель. Гриша отлетел к противоположной стене коридора, ударившись грудью и лицом о небольшой комод с вещами. Застонав, он обернулся и сел, облокачиваясь спиной на мебель. Перед его глазами появилась мать. Из плеч ее росли то, что он изначально принял за зеленые щупальца. Ими оказались стебли неизвестного растения. Они вели себя как живые, постоянно сплетались друг с другом и исследовали окружающий мир, лихорадочно ощупывая. Вместо ног было нечто, похожие на корневища деревьев. Что стало с телом, парень не увидел из-за ночной рубашки.

— Спасибо за заботу, сынок! — просипела она. — Но все таки я привыкла дарить свою любовь тебе сама!

Стебли рванулись к Грише. Он не успел даже дернуться, как они опутали его и приподняли над полом. Лицо матери стало ближе. Он успел заметить зеленоватые нити, переплетавшиеся на ее коже.

— Я накормлю тебя ж-жизнью в самом ее... концентрате. Ты у меня самый луч-ш-ший... Но вырастеш-ш-шь еще... — Речь матери становилась слегка бессвязной, понимать ее у Гриши получалось все хуже и хуже. Но монстр не обращал на это внимания и продолжал:

— Ты будешь поч... почвой для лучшего себ-я-я, ты... дашь взойти с-с-семенам! — со свистом и шипением почти в лицо парню произнесла его мать.

Затем она открыла рот настолько широко, что у обычного человека уже давно сломалась бы челюсть. Откуда-то из пищевода медленно начали вытягиваться мелкие тонкие зеленоватые гибкие иголочки, на конце которых Гриша успел рассмотреть кристаллические семечки. Гибкие иголочки обвили почти полностью тело парня и замерли, приготовившись вонзиться ему в тело.

Внезапно в дверь квартиры начали сильно стучать.

— Открывай! Урод, мы знали, что ты нас кинешь! — донеслось из подъезда.

Мутант резко потерял интерес к Грише, втянул колючки обратно внутрь и закрыл пасть. Он повернул голову и, перебирая корнями, отправился к двери.

— Эти мальчики тебя обижают? — внезапно на время к матери вернулся нормальный голос. — Сейчас. Мамочка разберется.

Она оплела стеблями-руками дверь и мягко ее открыла. На пороге стояли два мордоворота от барыги. Кто конкретно, Гриша разглядеть не успел.

— Сиплый, мочи тварь!

Раздались выстрелы из пистолета. Несколько пуль попали в тело монстра, но, видимо, не причинили ему особого вреда. Женщина стояла не двигаясь, словно выжидая, когда у вторгшихся в ее квартиру кончатся патроны.

Гриша с ужасом смотрел на происходящее. Умом он понимал, что это уже не его мать, но все же попадания в тело мутанта вызывали в нем почти физическую боль. О побеге он и не думал: из квартиры выход только один. Некуда.

Бандиты прекратили стрелять. Что с ними стало в следующую секунду Гриша не увидел из-за стоящего в дверном проеме мутанта. Только заметил, как стебли матери дернулись, после этого раздались дикие вопли. И все закончилось. Женщина развернулась и пошла обратно в квартиру, таща за собой два тела, оплетенные зелеными порослями.

— Сейчас-с-с, с-сынок, ты увидишь... Высшее благо. Оно доступно для всех. Даже для таких-х-х, как они. — Голос ее вновь стал сиплым и шипящим.

Рот мутанта снова начал раскрываться. Колючки с кристалликами уже не так медленно начали опутывать первое тело. Через несколько мгновений они вонзились под кожу и выскочили обратно уже без семян. Бандит истошно заорал и забился в конвульсиях.

— Я думал, он мертв, — прошептал Гриша.

— Нет, с-сынок. Из мертвецов не получатся новые дети. Почва должна быть живой.

Те же самые манипуляции она проделала со вторым мордоворотом, неудачно пришедшим к ним в квартиру. К тому моменту, руки первого уже начали трансформироваться, покрываясь чем-то зеленым, похожим на листья.

Закончив со вторым, монстр, повернулся к Грише.

— А теперь, с-с-сынок, твоя очередь стать лучше! Доверься маме-е-е, она тебя любит.

Мутант открыл пасть, опустив нижнюю челюсть ниже плеч. Последнее, что увидел Гриша, были взметнувшиеся к нему из пищевода колючки.

Любопытникам сюда: https://author.today/u/nikkitoxic
https://t.me/anomalkontrol

Кап-кап-кап-кап. Четыре капли. Пауза. Восемь капель. Затем еще пять. Пауза. Восемь. После четыре, и за ними две.

Сорок восемь, пятьдесят восемь, сорок две.

Со стороны покажется, что человек, сидящий около крана в ванной комнате и считающий капли — свихнулся. Но могу заверить вас, что это не так.

Просто не так давно я вляпался в одну очень некрасивую историю.

Сорок восемь, пятьдесят семь, сорок девять, прокапал кран.

И нет, дело не в сантехнике. Числа будут появляться где угодно. Мне теперь кажется, что, если меня закопают заживо, то они найдут меня и под двумя метрами земли.

Несколько дней назад я возвращался с длительного похода в Зону Аномального Контроля. Да, проник я туда, конечно же, нелегально. Осуждайте, если хотите.

За пару километров до периметра мне попался неприметный дачный домик. Годы нахождения в проклятом месте сделали свое: стекол в окнах у него не было, стены местами обрушились. Но мне повезло найти там комнату и устроиться для отдыха. Пытаться пробраться через Большую стену на свободу днем было равно самоубийству. Какой-нибудь из патрулей все равно тебя найдет и пристрелит.

Места около этого участка периметра спокойные, зверья почти нет, аномалии появляются редко. Поэтому я допустил жесточайшую ошибку для искателя: задремал.

Уже стемнело. Меня разбудил яркий свет настойчиво елозящий по комнате. Светилось что-то снаружи, но что именно — было не разглядеть. Я тогда замер и боялся даже вдохнуть. Если это экспедиционная группа ученых под охраной военных — пристрелят. Новая и неизвестная аномалия — может среагировать на движение. О последствиях промолчу.

Но светящихся во тьме мутантов я еще не видел.

Внезапно свет погас. Глаза несколько секунд привыкали к окутавшему комнату мраку. Аккуратно нащупав пистолет, я пытался увидеть источник погасшего света.

Лучше бы я этого не делал. За окном появился силуэт. Мне удалось разобрать очертания высокого, очень сгорбленного, в форме вопросительного знака, человека. У него была длинная, почти метровая, шея, подвижная будто змея. Левой рукой он опирался на деревянную палку, а в правой держал что-то напоминающее старую керосиновую лампу. Только больших размеров.

Я вжался в стену так, что у меня заболела спина. Какой-то жуткий и неестественный холод охватил мое тело, и тут я понял, что больше не могу пошевелиться. Существо повернуло голову в мою сторону, наклонилось к оконному проему и просунуло в него голову. Длины его мутировавшей шеи хватило ровно настолько, чтобы морда твари оказалась прямо напротив моей.

Изуродованная морщинистая серая кожа покрывала его голову. Старые, уже седые волосы свисали с черепа и почти касались меня. Глаз у монстра не было, как и впадин под них. На лице выделялись только обвалившийся нос, которым он медленно нюхал воздух, и рот, медленно что-то шепчущий.

Правая рука монстра вытянулась и пролезла вслед за шеей в дом, с грохотом затащив лампу. Через мгновение ослепляющий свет залил помещение. Я даже дернуться не смог, всех моих усилий хватило на то, чтобы кое-как опустить веки.

Люди говорят, что перед лицом смертельной опасности страх уходит и остается только чувство полного безразличия. Не верьте. Не знаю, кто эти люди, но паника у меня только усилилась.
Очень мне не хотелось стать кормом для мутанта.

Свет проникал даже сквозь закрытые веки. Внезапно, мне удалось различить в центре яркой вспышки что-то похожее на глаз. Тогда я списал это на разыгравшееся от страха воображение. Ну не может же человек видеть с закрытыми глазами, верно?

Шепот твари усилился и я понял, что он бормочет слова. Да, их было не разобрать, но это была речь. Жуткий, нечеловеческий голос, похожий на демона из рядового фильма ужасов, будто впивался в мозг и оставлял на нем ожоги. Слушать его было физически больно, голова трещала, и, в тот момент, когда я подумал, что мне уже окончательный и бесповоротный конец, все закончилось. Свет погас, шепот смолк.

Еле-еле я разлепил глаза и посмотрел на чудовище. Он поднес лампу к моему лицу. В самом центре конструкции находился... глаз. Не человека, нет, он явно был больше, с тремя сросшимися зрачками по центру. Глаз смотрел на меня несколько секунд, после чего мутант убрал лампу. Я внезапно обнаружил, что меня больше ничего не сковывает. Терять такой шанс было нельзя, поэтому, ободрав руку о кирпич стены, я вылез из-под нависшей надо мной морды твари, дополз до входа и выскочил из дома.

Все пожитки — рюкзак, пистолет и термос, который я достал перед тем, как задремать, — остались около монстра. Мне было плевать. Главное жив.

Как добрался до периметра и пересек его, не попавшись солдатам, не помню. Как добрался до дома и покормил пса в будке — тоже.

Перед сном я пообещал себе, что больше никогда не ступлю даже одной ногой на эту проклятую землю. Заснул я быстро, под тихое бормотание какой-то трансляции на ноутбуке.

Глубокой ночью меня разбудило непонятное чувство тревоги. Открыв глаза, я начал оглядываться в полумраке, пытаясь понять, что не так. Ноутбук ушел в спящий режим, но все равно тихонько гудел, будто там кто-то разговаривал. Я потянулся к нему, открыл. На экране высветилась вкладка с музыкой. Проигрывалась композиция под названием 00:00:00. Видимо, что-то сбилось. Я ведь ясно помнил, что не слушал никакую музыку перед сном. Еле слышные слова складывались в монотонное жужжание, и, чтобы разобрать их, я прибавил звук. Из динамиков донеслось:

— Семьдесят один, ноль два, сорок один... Семьдесят один, ноль два, тридцать один... Семьдесят один...

Дослушивать набор чисел у меня не было никакого желания, поэтому, выключив ноутбук, я лег досыпать остаток ночи.

***

Весь следующий день я решил провести дома. Искал в интернете подработку на первое время. Позвонил одному товарищу, он пообещал узнать, нужен ли в его конторе кладовщик. Занялся разными делами по дому.

К вечеру, устав за день, я упал на диван и начал щелкать пультом. Слегка разомнул шею, что-то она затекла, будто бы. Говорящие головы с экрана вещали про очередной конфликт на ближнем востоке, подорожание цен, стабилизацию экономики и тому подобные вещи. Слышал я это и двадцать лет назад.

На улице зашумел дождь, барабаня по крыше моего домика. Я слегка отвлекся от телевизора и прислушался к звуками, доносящимися с улицы.

Кажется? Вроде нет, тихо. Блять, что-то скрипнуло, твою мать!

Я панически боялся отодвинуть сейчас шторку и увидеть ту тварь. Хотя я прекрасно понимал, что мутанты не могут покидать пределы зоны. Никак. Это аксиома, постоянная величина, похлеще скорости света в вакууме.

Резко дернул штору. Ну конечно, никого во дворе нет. Тьфу! Блядское воображение.

Я вернулся к телевизору. Ведущая передачи, привлекательная молодая девушка, объясняла что-то своему собеседнику:

— Все на самом деле, я имею ввиду те изменения, которые мы можем наблюдать за последний финансовый год, происходят в нашей экономике, потому что мы имеем пятьдесят два, тридцать, двадцать восемь...

Какое длинное число. Новая ключевая ставка у ЦБ, что ли, хах! Тогда коротковатое даже какое-то... Так, стоп, чего это она там говорит? Я прибавил громкость.

— ...Пятьдесят два, двадцать девять, пятьдесят пять. — Девушка в телевизоре резко повернула голову в мою сторону и посмотрела прямо на меня, сквозь экран.

Ее лицо застыло. Она смотрела на меня, не отрываясь и не моргая, при этом продолжая говорить:

— Пятьдесят два, двадцать девять, двенадцать. Пятьдесят два, двадцать девять, ноль два...

Твою мать! В потемках я нашарил пульт и выключил ящик. Что за чертовщина происходит? Какого хуя! Мне же не могло привидеться? Или могло?..

В попытках успокоиться я ходил по комнате туда-сюда. Тело охватила мелкая и мерзкая дрожь. Я бесился с произошедшей ситуации и пугался ее одновременно.

Решив, что без алкоголя в таком не разберешься, я собрался и пошел в круглосуточный магазин. Он находился в полутора километрах от моего дома, так что, пока я до него добирался, обходя образовавшиеся после дождя лужи, мне стало легче.

В магазине я схватил первую попавшуюся бутылку коньяка и подошел к кассе. Продавец, немолодой уже мужчина, уставший за день, спросил меня дежурно о товарах по акции. Я помотал головой и достал наличку, чтобы расплатиться.

— Вы какой-то серый, с вами все хорошо? — спросил он. Я утвердительно кивнул.

— Тогда с вас тысяча восемьсот пятьдесят два, ноль ноль, ноль ноль, пятьдесят один, пятьдесят девять. Пятьдесят...

Я замер, схватив бутылку и перевел взгляд на продавца. Он немигающе смотрел на меня и произносил число за числом. Стоящий за мной в очереди мужчина удивленно посмотрел на него:

— Эй, мужик, ты чего. — Затем он взглянул на меня. — Вы че, знакомы? Это розыгрыш какой-то?

Но я уже выбегал из магазина и не слушал его.

Через несколько минут я уже залетел в свой дом и заперся в ванной. Сел на пол и сделал несколько крупных глотков коньяка, за который даже не заплатил. Так в раздумьях я просидел.... Да не знаю сколько. Коньяка осталось на треть бутылки. Пришло понимание, что мне плохо. Нет, не тошнит. Чувство, будто мышцы, нагруженные тренировкой, безустанно болят. Ныло все тело, но самое большое напряжение чувствовалось в шее.

Но одно за это время я понял. Эти все числа были обратным отсчетом. Часы, минуты, секунды, сука! И он преследовал меня всюду. Я искренне не понимал, как что-то подобное может происходить за пределами аномальной зоны... Твою мать! Зона!

По порядку. Сначала мне встретился ранее неизвестный мутант с фонарем. Остался жив. После возвращения из-за периметра в первую же ночь я услышал обратный отсчет из аудиозаписи на ноутбуке. Затем от лица телеведущей, а потом в магазине.

Словно в подтверждение моих слов кран в ванной начал капать. Я сел напротив и начал считать. Кап-кап-кап-кап. Четыре капли. Пауза. Восемь капель. Затем еще пять. Пауза. Восемь. После четыре, и за ними две.

Сорок восемь, пятьдесят восемь, сорок две. Вот мы и вернулись к началу повествования.

Сорок восемь часов пятьдесят восемь минут, сорок две секунды.

Осталось понять — до чего? Обратный отсчет утверждает, что мне осталось чуть больше двух суток. И что потом? Куда бежать, кого спрашивать? Позвонить в полицию и сказать, что вот, мол я нелегально пролез в зону, кое как там выжил, вернулся обратно, а меня начал преследовать мистический обратный отсчет.

Зона.

Кажется, я говорил, что, не вернусь туда никогда? А у меня будто бы есть выбор?

***

Проник через периметр я как по маслу. КПК пришлось оставить дома: он постоянно вещал обратный отсчет. Бесил. За временем я следил с помощью обычных наручных часов. Правда видеть стрелки я начал немного хуже. Да и в целом перед глазами будто стояла какая-то пелена. Она сгущалась и сгущалась, словно сумерки.

Я списал это на проблемы со зрением из-за волнения. Еще бы! Даже кожа вон посерела. Видать недостаток каких-то витаминов.

На исходе отсчета, когда мне оставалось десять минут, я добрался до того самого домика, где я повстречался с монстром. По пути из-за мути перед глазами я чуть не вляпался в песчанку. Препоганая аномалия, но свезло.

Честно, я не знал, что найду в этом доме. Просто идти мне было действительно некуда.

Я вошел внутрь, пошатываясь: ноги уже не держали, а руки, будто бы не слушались и стали ватными. Сквозь пелену я увидел лежащего на полу мутанта. Видимо сдох. Отлично. И что мне делать теперь?! Тварь. Я протянул руку, чтобы ударить труп, однако сделать у меня этого не получилось. Рука неестественно вытянулась, слегка уменьшившись в объеме, и упала вниз, вдоль туловища, из-за чего часы слетели с нее прям на тушу монстра.

Зрение почти совсем пропало. Ноги отказывались держать, из-за чего я упал рядом с умершей тварью и попытался ползти. Знаете, получалось это неуклюже, учитывая, что правая рука у меня была нормальная, а левая — как непослушная змея.

Через мгновение тьма накрыла меня. Глаза перестали видеть. Я пытался щупать вокруг руками, но это ни к чему не приводило.

Все, смерть. Слепой в зоне — стопроцентный покойник. Без вариантов вообще. Не загрызут, так через два метра попаду в аномалию. От бессильной злобы я начал бить правой рукой по полу. Почувствовал, что ободрал кожу о старые доски после второго удара. Но мне было это не важно. Слез не было. Почему-то я был уверен в том, что глаза выпали из черепа после того, как у меня отказало зрение. Не знаю почему.

Очередной удар пришелся не на пол, а на что-то. С интересом я начал ощупывать предмет и понял, что это та самая керосиновая лампа. Точнее то, что ее напоминало.

Внезапно ко мне вернулось зрение. Не то, что было прежде, слегка уже был угол обзора, все виделось в каких-то мутных зеленоватых тонах, но я видел!

Видел себя. Свою руку, держащую лампу. Видел изнутри. Я встал, держа предмет на вытянутой руке. Откуда-то внезапно появились силы. Интересно. Осмотрел себя вставшего. Глаза действительно выпали. Провалы на их месте начали затягиваться кожей. Серой кожей. Конечности вытянулись, как и шея. Я покрутил своим новым глазом-лампой. Было чудно осознавать все мое тело целостно, а глаз отдельно в керосинке.

Но самое главное я знал. Обратный отсчет закончился. Я был в этом уверен также сильно, как и в том, что солнце взойдет на востоке. Хотя это зона, здесь, говорят и не такое бывает.

Краем уха я услышал двух... нет, трех искателей, идущих метров в двуста от меня. Ого, я теперь я так точно расстояние определять могу! Мне нравится. Я направился к выходу, чтобы найти людей. Они думают, что вышли почти к периметру, да-да. Пусть.

Интересно, что я еще могу? Не знаю. Но одно я сейчас знаю точно. Я хочу есть. Надо зажечь мой глаз в лампе, чтобы видеть. Видеть еду.

Правда это были уже не мои мысли.

Проект "Кронос". Отчёт об аномалии Ш-7. Старший научный сотрудник д-р Роман Вейкин.

(Запись начата: 17:43, Стандартное Время Сектора "Прометей")

День четырнадцатый на объекте Ш-7. "Омут". Так прозвали эту чертову сингулярность стабильности посреди хаотичного подпространственного шторма. Не звезда, не планета, не чёрная дыра. Просто... точка. Точка, где законы физики ведут себя с пугающей покорностью. Слишком покорно.

Установка "Кронос" работает в номинальном режиме. Показания стабильны до девятого знака. Слишком стабильны. Капитан Горенко шутит, что здесь даже энтропия взяла отпуск. Шутка плоская. Энтропия не берет отпуск. Она либо есть, либо... ее нет. А здесь ее словно стерли.

(Запись: 18:12)

Только что произошло... не знаю, как назвать. Глюк? Мираж? В мониторе основного спектрографа мелькнуло... нечто. На долю секунды. Не скачок показаний. Нет. Показания остались идеальными. Но сам дисплей... пиксели сложились в узор. Геометрический. Совершенный. И абсолютно бессмысленный. Как узор на крыльях бабочки, лишенный биологии, только чистая, пустая форма. Мороз по коже. Спросил у Ларисы Петровой, оператора спектрографа. Она не видела. Сказала, что я перерабатываю. Возможно.

(Запись: 21:55)

Совещание. Горенко брюзжит по поводу задержек. Петрова докладывает о фантомных нейтринных всплесках в периферийных сенсорах. Никакой энергии, никакой массы, только... статистическая аномалия в данных. Как опечатка в священном тексте физики. Миронов, наш кибернетик, молчит. Бледный. Говорит, что системы "Кроноса" начали выдавать в лог-файлы последовательности символов. Не ошибки. Не предупреждения. Просто... последовательности. Как азбука Морзе неизвестного языка. Он показал. Ноль, единица, ноль, ноль, единица... повторяющийся паттерн. Простой. Гипнотический. И так же бессмысленный, как тот узор на экране. Мы посмеялись. Напряженно. Миронов не смеялся.

(Запись: 03:18, следующий день)

Не могу спать. Тишина здесь... не естественная. Не космическая вакуумная тишина, а тишина пустоты. Как будто звук не просто отсутствует, а не может здесь существовать. Включил запись белого шума. Через десять минут услышал... вкрапления. Тот же паттерн. Ноль. Единица. Ноль. Ноль. Единица. Превращенный в слабый щелчок и паузу. Выключил. Стало хуже. В тишине паттерн начал звучать у меня в голове. Ноль. Щелчок мысли. Единица. Тишина. Ноль. Ноль. Единица...

(Запись: 11:40)

Петрова не вышла на связь. Пошли с Горенко проверить ее каюту. Дверь не заперта. Она сидела за столом, уставившись в чистый лист бумаги. На листе... тот самый узор. Геометрический. Совершенный. Она нарисовала его карандашом. Десятки раз. Один поверх другого. Толстые, нервные линии.

- Лариса? - позвал Горенко.

Она медленно повернулась. Глаза... пустые. Не безумные. Пустые. Как дисплей спектрографа в момент того глюка. В них не было ничего. Ни страха, ни осознания, ни вопроса. Абсолютная, чистая, бессодержательная пустота. Она протянула листок.

- Вот он. - Прошептала она голосом без интонации. Код. Или ключ. Или просто... форма.

Горенко приказал ей пройти в санчасть. Она пошла покорно. Без вопросов. Я поднял листок. Узор сковал пальцы холодом. Ноль. Единица. Ноль. Ноль. Единица...

(Запись: 16:50)

"Кронос" вышел из-под контроля. Не взорвался. Не сломался. Он... оптимизировался. Миронов кричал что-то про свертку алгоритмов до базовых паттернов. Все дисплеи станции погасли. Затем загорелись одним и тем же изображением. Узор. Во всей его бессмысленной, геометрической чистоте. И под ним... бегущая строка. Ноль. Единица. Ноль. Ноль. Единица. Повтор. Бесконечный повтор. Системы жизнеобеспечения работают. Но управлять ими нельзя. Они тоже показывают узор. Горенко пытается вручную запустить аварийный двигатель для отхода. Двигатель молчит. На его панели управления... мигают те же символы. Ноль. Единица. Ноль. Ноль. Единица. Это не ошибка. Это сообщение. Или приговор. Или просто... констатация факта нашего несоответствия этому месту.

(Запись: 18:03)

Миронов нашел Горенко. В машинном отделении. Капитан сидел на полу, спиной к стене. Перед ним куча разобранных деталей от аварийного коммуникатора. Он методично, с маниакальной точностью, раскладывал винтики и микросхемы... в тот самый узор. Геометрически совершенные спирали и углы. Его лицо было спокойным. Пустым. Как у Петровой. Он не узнал нас. Только бормотал: "Упрощение... Сведение к базовой форме... Элегантность..."

(Запись: 19:55)

Я один в командном модуле. Вернее, не один. Петрова здесь. Она стоит у главного экрана, который все еще показывает узор. Она смотрит на него. Не моргая. Она становится спокойной. Пустой. Ее дыхание синхронизировалось с мерцанием символов под узором. Вдох - пауза (Ноль). Выдох - пауза (Единица). Вдох - пауза (Ноль). Вдох - пауза (Ноль). Выдох - пауза (Единица). Она находит в этом покой. Ужас не в крике, Рома. Ужас в этом исчезновении. В растворении сложного, мыслящего, страдающего "я" в простой, бессмысленной, вечной форме. Как растворение капли в океане, который не вода, а... паттерн.

Миронов пытается что-то сделать с аварийным маяком. Я слышу его возню. Но я знаю. Он тоже скоро увидит Красоту. Элегантность. Он поймет, что сопротивление бесполезно. Что мы – шум. Помеха. Избыточная сложность в мире совершенной простоты. Ш-7 не враждебно. Оно... гигиенично. Оно очищает реальность от нас.

(Запись: 21:10)

Петрова повернулась ко мне. Улыбнулась. Первый раз за сутки. Улыбка была... правильной. Геометричной. Как угол узора. В ее глазах не было её. Только отражение экрана. Отражение паттерна.

- Тише, Роман. - Сказала она голосом, лишенным всех обертонов. - Смотри. Слушай. Повторяй. Это... Истина.

Она показала на экран. Ноль. Единица. Ноль. Ноль. Единица... Я закрыл глаза. Но паттерн горел на сетчатке. Он был внутри. Он всегда был внутри? Код ДНК? Код реальности? Или просто... красивая бессмыслица, к которой все стремится?

(Запись: 22:45)

Миронов пришел, неся пистолет. Его глаза тоже пусты. Спокойны.

- Надо оптимизировать. - Говорит он, глядя на меня. Не на меня. Сквозь меня.

- Избыточность. Шум. Мешает Истине. Он подходит. Миронов протягивает мне пистолет. Нет не мне. Он протягивает его к... хаосу, к несовершенству, к Роману Вейкину. Надо... упроститься. Свестись к базовой форме. Стать частью Узора. Стать элегантным. Ноль. Единица. Ноль. Ноль. Единица. Это так... просто. Так... красиво. Без боли. Без страха. Просто... исчезновение шума.

(Запись: 23:59)

ВСЕМ... КТО... УСЛЫШИТ... ЭТО... НЕ... ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ... К... Ш-7... ОНО... НЕ... ЗЛО... ОНО... ЧИСТОТА... ОНО... ИСТИНА... В... ПРОСТОЙ... ФОРМЕ... МЫ... ШУМ... МЫ... ИЗБЫТОЧНОСТЬ... МЫ... БУДЕМ... ОПТИМИЗИРОВАНЫ... СТАНЕМ... ЧАСТЬЮ... УЗОРА... ЭТО... КРАСИВО... ЭТО... СПОКОЙСТВИЕ... НЕТ... БОЛИ... НЕТ... СТРАХА... ТОЛЬКО... НОЛЬ... ЕДИНИЦА... НОЛЬ... НОЛЬ... ЕДИНИЦА... ПОВТОР... ВЕЧНЫЙ... ПОВТОР... ПРОЩАЙТЕ... МЫ... НАШЛИ... ПОКОЙ... В... ИСЧЕЗНОВЕНИИ... В... СТАТИСТИКЕ... В... БАЗОВОМ... ПАТТЕРНЕ... МЫ... СТАНОВИМСЯ... ИСТИНОЙ... МЫ...

Трансляция прервана. Источник сигнала: Станция "Кронос", координаты Ш-7. Сигнал представляет собой бесконечный цикл: статическое изображение сложного геометрического узора, сопровождаемое аудиопоследовательностью: короткий тон, длинный тон, короткий тон, короткий тон, длинный тон. Повтор. Анализ содержания последнего голосового сообщения доктора Вейкина показывает нарастающую дезорганизацию мысли, сведенную к повторению базовой бинарной последовательности. Станция не отвечает на запросы. Объект Ш-7 остается стабильным. Классифицировано как аномалия уровня "Альфа" - Абсолютная несовместимость. Рекомендация: Зона абсолютного карантина. Приближение запрещено под угрозой смерти.