Все эти годы до сегодня я мог пользоваться приложением на своём Redmi Note 4, но сегодня Озон решил что хватит. Приложение больше не работает и предлагает перейти к обновлению, а что пишет обновление, вы можете увидеть на скриншоте.

@Ozon, зачем вы подложили мне такую свинью? Неужели вы в сговоре с продавцами смартофонов, чтобы я побежал в магазин за новым? Учтите, если и куплю, то не через вашу площадку, приложение же не работает.

Последние 3 года использую повербанк nitecore nb10000 gen2 и вот почему:

В целом тут все просто: есть такая вот табличка заграничного происхождения (рейтинг повербанков 22 года) https://docs.google.com/spreadsheets/d/1-AL_bU5yGwcGXiqpIQ8q...

Наверное, она может объяснить всё, а может и нет, но могу сказать что мне хватает почти на 2 полные зарядки телефона (huawei p50 pro c 4300mah) с этого девайса, при том что он меньше и легче самого телефона (банка реально весит 150гр).

В этом году перед горами докупил еще его «урезанный вариант» на 5к nitecore nb air (90гр) – ношу его теперь как аварийный.

Сейчас вышел 3 поколения, он по заявлениям мощнее – 22.5w против 3.85w у gen2.

Друзья покупали вариант 20000 - не зашел, как будто не очень много смвсла в нем, а еще есть вариант summit 10000 - он с подогревом для температур до -40°, опять же сам не юзал, но вроде работает.

Вот ссылка на поисковую выдачу в озоне:

https://ozon.ru/t/sxBoyUg (! в выдаче все поколения)

P.s. за 3 года повербанк пережил 1 ремонт — сломался type-c выход, что в целом стоило как половина повербанка, т.к. выход оказался очень нестандартным (по крайней мере меня в этом убедили в ремонте). Уже год после ремонта все работает без перебоев.

Саша Крутов ощутил вкус пепла на губах. И пыли. Еще он слышал оглушительный, звенящий грохот, от которого трещали череп и виски. Последнее, что он помнил – ослепительную вспышку в серпоморфном зале нового коллайдера «Супер-СВМ». Сбой в системе питания, чудовищный скачок энергии, крик сирен и… тишина. А теперь вот это: пыль, грохот и дикая головная боль.

Он попытался встать и уперся ладонью во что-то шершавое и холодное. Асфальт. Он лежал на асфальте в какой-то узкой, пыльной аллее. Грохот исходил откуда-то сверху. Саша поднял голову и обомлел.

Над ним, буквально в ста метрах, проносился по рельсам здоровенный зеленый трамвай с округлым носом и деревянными лавками внутри. Он гремел, скрежетал и искрил, оставляя за собой шлейф из запаха раскаленного металла и озона. Такие Саша видел только в кино или в музеях.

«Что за черт? Где я?» — первая мысль была панической. Он осмотрелся. Аллейка выходила на широкий проспект. По нему неслись потоки машин, но каких! Вместо привычных иномарок и современных седанов – коробчатые «Волги» ГАЗ-21, юркие «Москвичи-408», важные, как танки, «Чайки» и повсеместные «копейки» Жигули. Люди на тротуарах были одеты в какие-то немыслимые пальто, костюмы с широкими лацканами, женщины – в платочках и скромных платьях.

Сердце Саши заколотилось с бешеной силой. Он сунул руку в карман куртки, нащупал холодный корпус смартфона. Достал. Экран был темным, несмотря на полный заряд. В углу горел значок «Нет сети». Вообще никакой сети. Ни Wi-Fi, ни сотовой. Такого не было с конца девяностых.

Его взгляд упал на пожелтевшую газету, валявшуюся в пыли рядом. Он поднял ее. «Правда». От 12 июля 1969 года.

Сашу бросило в жар, а потом в ледяной пот. 1969-й? Не может быть. Это какая-то чудовищная шутка, розыгрыш, последствие травмы. Он потрогал свое лицо – цело, кровь из носа текла, но вроде ничего серьезного. Он был здесь физически. Осязаемо. Его куртка-аляска, джинсы, кроссовки – все было на месте и выглядело дико анахронично на фоне окружающей действительности.

«Коллайдер… Скачок энергии… Теория струн… Возможно, катаклизм создал микроскопическую червоточину, пространственно-временную складку…» — его мозг, ученого-физика, лихорадочно пытался найти рациональное объяснение. Но все объяснения разбивались о простой, ошеломляющий факт: он, Александр Крутов, кандидат физико-математических наук, специалист по квантовой хромодинамике, находился в самом сердце СССР образца 1969 года.

Шок постепенно начал сменяться любопытством, смешанным с животным страхом. Что ему делать? Как жить? У него нет документов, нет денег, нет истории в этом времени. Он – призрак, пустое место.

Он побрел по проспекту, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Его современная одежда вызывала недоуменные, а где-то и осуждающие взгляды. Он поймал обрывки разговоров: обсуждали какую-то стыковку на орбите, предстоящий съезд, и все наперебой говорили о какой-то «Аполло».

И тут его осенило. Июль 1969-го. «Аполлон-11». Американец на Луне. В его времени это была уже история, почти миф. А здесь это было грядущее событие, которое вот-вот должно было потрясти мир.

Он нашел большой витринный универмаг «Детский мир». Его отражающие стекла были единственным шансом увидеть себя со стороны. Изможденное лицо, испуганные глаза, недельная щетина. И рядом – витрина, заставленная товарами. Его взгляд скользнул по ценникам. Хлеб – 13 копеек. Молоко – 28. Килограмм докторской колбасы – 2 рубля 20 копеек. Абсурд. Его месячная зарплата в 2025-м составляла… Он безнадежно махнул рукой. Сравнения были бессмысленны.

Он зашел в здание, под предлогом что нужно умыться, и нашел уборную. Холодная вода немного привела его в чувство. Тут он обнаружил в другом кармане нечто, от чего у него перехватило дыхание. Небольшая пачка советских рублей. Старых, хрустящих, тех самых, что были в обороте до реформы 1961 года. Он видел их в коллекции своего деда. Десятки, пятёрки. Небольшая сумма, но на первое время – спасение. Видимо, аномалия, перенесшая его, каким-то образом «позаимствовала» и материализовала содержимое его кошелька в местной валюте. Ученый в нем ехидно отметил, что законы сохранения, видимо, работают избирательно.

Накормившись в столовой тарелкой дешевого, но на удивление вкусного супа и котлетой с гречкой, Саша начал медленно приходить в себя. Страх отступал, уступая место острому, почти щекочущему нервы интересу. Он гулял по улицам, впитывая атмосферу эпохи, которую знал лишь по учебникам и рассказам стариков. Воздух был другим – чистым, пахнущим бензином без катализаторов и цветущими липами. Люди говорили громче, смотрели увереннее, в их глазах горела какая-то наивная, неподдельная вера в светлое завтра.

А вечером, сидя в сквере на скамейке, он услышал из репродуктора взволнованный голос диктора Левитана: «…впервые в истории человечества космический корабль «Аполлон-11» с землянами на борту совершил посадку на поверхность Луны…»

По площади, мимо сквера, шли люди. Некоторые останавливались, прислушивались. Саша видел их лица: недоумение, скепсис, гордость за Гагарина и досада, что первыми оказались не мы. И он, сидевший на скамейке, единственный во всем этом городе, а может, и во всей стране, знал, что это правда. Что Нил Армстронг действительно делает свой маленький шаг. Он знал, чем закончится «холодная война», знал про Чернобыль, про падение Берлинской стены, про распад этой великой, дышащей полной грудью страны, которая сейчас окружала его.

Знание обжигало изнутри. Оно было тяжелой, невыносимой ношей. Он был призраком из будущего, свидетелем грядущей трагедии.

И в этот момент его осенила другая мысль. Взрыв на коллайдере… Его исследования были на острие науки. Он работал с экзотическими состояниями материи, пытаясь найти способ стабилизировать кротовые норы. Что, если не авария перенесла его? Что, если это был… успех? Непредвиденный, случайный, но успех? Его установка смогла создать временной портал.

Гипотеза казалась безумной, но она давала ему не только прошлое, но и… будущее. Цель. Он не просто бесправный попаданец. Он – ученый, обладающий знаниями на полвека опережающими время.

Он достал из кармана записную книжку и карандаш (к счастью, они тоже перекочевали с ним). На чистой странице он начал набрасывать формулы. Уравнения поля, расчеты энергии, которые привели его сюда. Его пальцы летали по бумаге. Он вспоминал каждую деталь, каждый параметр установки. Он не был инженером, он был теоретиком, но сейчас теория была единственным, что у него осталось.

Чтобы вернуться, нужна энергия. Чудовищная энергия. Та, что есть только в одном месте – в закрытом ядерном центре. Попасть туда невозможно. Но он-то знал, какие именно исследования там ведутся в 1969 году. Он знал имена ключевых ученых, он знал тупиковые ветви, на которые они потратят годы, и гениальные решения, которые найдут лишь десятилетия спустя.

Он мог предложить им это. Не как безумец, пришедший с улицы, а как гений-самоучка, перевернувший фундаментальную физику в одиночку. Риск был колоссальным. КГБ, психушка, лаборатория в шарашке… Но другого пути не было. Это был шанс. Не только вернуться домой. Но и изменить что-то здесь. Предотвратить ошибки. Ускорить прогресс. Спасти жизни.

Саша Крутов посмотрел на небо над Москвой. Тусклое из-за городской засветки, но все еще чистое, без спутников и космического мусора. Он чувствовал себя богом и муравьем одновременно. Он знал будущее.

Он свернул записную книжку и спрятал ее во внутренний карман. Завтра он пойдет в главную библиотеку. Начнет с публикаций в «Журнале экспериментальной и теоретической физики». Найдет своих – физиков, математиков. Он будет осторожен, как партизан на вражеской территории.

Он встал со скамейки и пошел вглубь спящего города, в его темные переулки, пахнущие свежестью и известкой. Он был больше не Сашей Крутовым из 2025 года. Он был человеком без времени, заложником собственного знания. И впервые за этот бесконечно долгий день на его лице появилось нечто иное, кроме страха и растерянности. Твердая, почти фанатичная решимость.

Впереди была работа.