Фёдор Александрович Васильев - "Мокрый луг" 1872.
Время с декабря 1871 по февраль 1872-го годов, когда писался «Мокрый луг», – первая зима Васильева в Крыму. Художник, у которого диагностирован туберкулёз гортани, живёт здесь безвыездно, скованный врачебными предписаниями и запретами, но полюбить Крым – не получается. Природа Крыма кажется Васильеву нарочито эффектной, краски – чересчур контрастными, формы – слишком резкими. Он поначалу пишет крымские пейзажи только по заказу, для заработка, но сам тяготится этой работой, отчаянно тоскуя по природе средней полосы России и её неброской красоте. Ивану Крамскому, своему близкому другу, Васильев пишет из Крыма элегические письма, где, между прочим, говорит о своей в любви к... болоту: «О болото, болото! Если б вы знали, как болезненно сжимается сердце от тяжкого предчувствия. Ну, ежели опять не удастся мне дышать этим привольем, этой живительной силой просыпающегося над дымящейся водой утра? Ведь у меня возьмут всё, если возьмут это. Ведь я, как художник, потеряю больше половины!»
Крамской в ответ сообщает товарищу: в Обществе поощрения художников, которое субсидировало пребывание Васильева в Крыму, скоро планируется очередная выставка. Не пришлёт ли Васильев что-нибудь на конкурс? И Васильев по памяти начинает пейзаж – он называет его «утро над болотистым местом» – далёкий от крымских природных реалий, но зато хорошо знакомый ему по имению Знаменское под Тверью и местечку Хотени Сумского уезда Харьковской губернии, где художнику доводилось гостить у графа Строганова – мецената и большого поклонника незаурядного дарования Васильева. Он перебирает и пересматривает свои этюды и зарисовки, сделанные в Хотени, все эти, как выражался Репин, «прелестные лопушки на песке», но сам замысел Васильева – не камерный, отнюдь. В задуманной им работе появляется масштаб, простор и воздух, впечатляющая разомкнутость пространства (то самое «приволье», о котором вспоминал Васильев в письме Крамскому).
А меня это так вдохновляет.
