Страха Петров не чувствовал. А вот злость – это да.

Его трясло от ярости на этих несчастных долбоебов в оранжевых робах. Они ведь ничего не делают для спасения своих шкур. А, ну потоп так потоп. Они со смирением принимают любой пиздец, приноравливаются к нему. Кто-то придет, и кто-то их спасет. Не они сами. Это нет.

А вот нападать на слабого они могут. В данном случае, на Петрова. Они ведь сильнее? Сильнее. И получаем ситуацию: «Эй ты, ишяк, спасай давай нас, а то зарежем нах!»

Того, который целился Петрову отверткой в печень можно было бы и уебать. Ускользнуть от удара, провести его по касательной – тоже можно было бы. Но мужик с отверткой перенацелил свое оружие в самую стремную точку – конкретно в почки. А ножевое в почку – это пиздец. И боль такая, что орать не можешь, и сдохнешь, но не сразу.

И говнюк с отверткой откуда-то это знал.

Петров сделал еще одно наблюдение. Тот криминальный гений в бейсболке, который первый пытался открыть решетку – он ведь с огромным облегчением, будто после геморроя просрался – швырнул Петрову набор своих отмычек. Набор, как мог оценить Петров, хороший, грамотный. На ощупь он определил элегантную вилочку для английских замков, были и коротенькие волчата, и балерина для сейфовых запоров. И тогда еще Петрова на наносекунду насторожил брелок – голая телка-блондинка. Самый распространенный дрочерский типаж. И в ту самую наносекунду Петров еще удивился: типа, что, эти знойные брюнеты – тоже на блондинок лысых своих гоняют, что ли? Но, в принципе, физиологии это не противоречило. Но было чуточку странно. К тому же даже на ощупь набор был профессиональным. Такую коллекцию годами собирают, вытачивают, слесарям бутылки ставят. А чувак в бейсболке профессионалом не выглядел.

В общем, похоже, не его этот набор. Подрезал у кого-то. Истинный-то владелец, поди, уже продрал глаза с похмелья, и – шасть по карманам. А где инструменты? А проебал. Горюет. А спиздил их вон тот фраер в бейсболке. Можно сказать, средств к существованию бродягу лишил.

«Понятно», – подумал Петров. И еще он подумал, что когда он откроет решетку, его убьют. Потому что боятся. А публика, похоже, аморальная.

Открыть замок на решетке, что перегораживала фекальный сток, было несложно, особенно имея набор отмычек. Петров был профессионалом, посещал курсы вскрывания замков. Знал, как действовать на уровне, близком к автоматизму. Примерно так же, не задумываясь, разбираешь-собираешь автомат Калашникова. Так что открывание замка не составляло проблемы. А вот вариант быстро съебаться, не получив шило в почку, казался пока невозможным.

К тому же, обстоятельства усугубились. Гастарбайтер с отверткой, видимо, просек планы Петрова и схватил его другой рукой за воротник рубашки. Давление отвертки на почки усилилось.

«Он убивал», – понял Петров. Об этом он уже догадывался, но сейчас – удостоверился. Тоже, значит, профессионал.

– Отпусти, – сказал ему Петров. Должен был это сказать. – Я не съебусь. Мы время теряем.

– Иды! – гаркнул в ответ киллер с отверткой.

Угу. Типа, я не разговариваю с покойниками.

Уровень говна повышался. Сейчас он был по плечи. Впрочем, это уже было и не совсем говно. Ливневые стоки были все-таки почище. И они неслись по трубе с большой силой и на скорости. Дождевая вода была типа как дренаж. Но и говно, конечно, тоже было. Сейчас вода несла все то вязкое, старое дерьмо, которое покрывало нижний свод трубы.

Замок на решетке Петров нащупал сразу. Слава яйцам, не навесной. А сама решетка была как ворота. Одна половина примыкала к другой, благодаря несложному английскому замку. Петров нащупал отмычку-вилку. Чтобы провернуть язычок замка, потребовалось не самое большое усилие. Петров боялся момента, когда замок щелкнет. Но, по внезапному везению, наверху снова ебанул раскат грома, и щелчок не услышал даже Петров. Осторожно пошевелив одну из створок, Петров понял, что вся конструкция открывается наружу.

Хорошо. Теперь приступим ко второму этапу плана.

– Слышь, братан! – сказал Петров. – Отпусти воротник, мне нырнуть надо. Не съебусь, не бойся.

– Э, нахуй, при мнэ ныряй, да! – начал было киллер с отверткой.

И тут что-то стало происходить. За спиной у Петрова раздался сначала плеск, потом рев, в котором вдруг удалось разобрать слово «февефов».

Что, блядь?

Тут же плеск, крик, звук возни. Гастарбайтер убрал руку с воротника Петрова, убрал отвертку. Развернулся. И теперь кричал от неожиданности и боли.

На одну микросекунду обернулся и Петров. Мгновенно понял ситуацию. Течением говна принесло зомби Диму. А тот оказался живой, вынырнул из потока и вцепился в гастарбайтера. Мгновенный взгляд послал детальный отпечаток в мозг Петрову (в спецшколе развивали моментальную фотографическую память). На этом отпечатке зомби вгрызся зубами в щеку гастарбайтера, а тот ебашил зомбака отверткой в загривок.

Это же мгновение принесло страшные крики издали, где болтались над дерьмом головы остальных работяг. Что-то там напало и на них. Скорее всего, как понял Петров, он недотопил Евгения Александровича. Тот выжил и сейчас лакомится костлявыми гастарбайтерами.

С быстротой молнии осознав весь пиздец ситуации, Петров нырнул в говно. Оттолкнулся от склизкого дна трубы, бросил тело вперед, открыл створки, просочился на другую сторону. А затем быстро сдал назад, чтобы захлопнуть решетку, пока вся публика за его спиной не опомнилась.

Замок щелкнул. И тут же решетка приняла на себя удары. То ли зомбак Дима пиздил киллера, то ли наоборот – было совершенно не понятно. Орали, во всяком случае, оба. И дальше по трубе тоже доносились жуткие многоголосые крики. Это, не иначе, лютовал Евгений Александрович.

Или, что хуже, стелсы.

– Открой нахуй! Аааа!!! Аааа,блядь! – надрывался укушенный в щеку киллер.

Петров и не думал этого делать. Он даже не оглядывался. И говорить: «Прощайте, лузеры!» – тоже не стал. Хотя и подмывало. Но он ведь и сам – лузер. Ведь жить на этом свете в человеческом обличье Петрову оставались считанные минуты.

Боец поймал волну говна и понесся по трубе, как подросток по горке аквапарка.

***

Если кто-нибудь подумает, что Петров радовался, удрав от опасности и преградив ей дорогу, то он ошибется. Никакого ликования и самодовольства не было. Душевный настрой Петрова вполне соответствовал гнусной клоаке, в которой он сейчас проплывал. В душе была злость, мутная горечь. Ведь Петров не сможет вытащить Баширова. Скоро разум исчезнет. Останется лишь бессмысленное хихикающее тело. С гниющей ногой плюс ко всему.

Так что нечему было радоваться.

К тому же уровень говна прибывал, глаза резало, дышать было уже практически нечем. Петров понимал, что если жижа поднимется еще хоть на чуть-чуть, это будет все, пиздец, приехали. Сначала башка будет тереться о верхний свод трубы. А потом вообще – вся труба заполнится говном. И Петров утонет. Что, возможно, прекратит его биологическое существование и станет наилучшим выходом из ситуации. У него не будет гнить нога. Он не превратится в ходячего мертвеца.

Но погибнуть, отдавшись на волю волн говна, – это выход для слабаков. Петров не будет себя уважать, если сдохнет вот так. Хуй знает, что там за порогом, но в момент выхода из тела Петров уважать себя не будет. «Слабак!» – вот с какой характеристикой он войдет в ворота вечности. Не спас товарища, трусливо сдох.

Значит, надо выживать. И первым делом надо выбраться из говняной трубы. И делать это немедленно, если, конечно, он не хочет трусливо сдохнуть.

В говняной трубе не было вентиляции. Да и зачем? Единственное ее сообщение с внешним миром – это вход и выход в отстойник. Хотя должны быть и места, где фекалка и ливневка сходятся. Где трубы имеют форму не буквы О, а становятся как U, соприкасаясь вертикалями.

Может Петров и пропустил такие переходы. Потому что он плыл с закрытыми глазами. Потому что говно было едким, как ебаный шампунь. Открыть глаза было подвигом.

И, кажется, Петрову невозможно везло. Потому что во тьме что-то тускло сверкнуло, черно-серебристый отблеск. Вода и водопад. Значит, здесь.

Петров старался не думать, что зацепиться за край трубы – его единственный шанс. Никогда не думать о единственности шанса. Ну, конечно, будет еще возможность повторить, через хуй-его-знает сколько километров. Нет, он не задохнется и в говне не утонет.

Поравнявшись с водопадом, Петров бросил свое тело в потоки городской грязи, которые сейчас казались родниковой водой.

Целую вечность Петрову казалось, что он прыгнул зря. Все чувства обострились, задергала погрызенная Евгением Александровичем нога. Петров явно терял кровь, но это странным образом не волновало его. А волновал его край говняной трубы. Мимо которого он, похоже, прома…

Опа! Пальцы левой руки зацепились за твердое склизкое ребро. На голову лился водопад. Теперь правую руку, и не потерять отмычки. Кольцо брелока Петров надел на безымянный палец. Как обручальное. Выходило так, что блондинка – теперь его жена.

САША! ТЫ ДУМАЕШЬ О ХУЙНЕ!

Петров подтянулся, выволок тело из говна, и пополз по водопаду, по фиг знает, какой горизонтали, через какие-то металлические ребра, против течения.

Ливневка не казалась дорогой к спасению. Она производила впечатление Стикса – реки мертвых у древних греков. Так должна выглядеть река мертвых. Темная, гнусная труба!

Петров нырнул.

И когда его понесло течение, понял, что трусливый пиздец подстерегал его именно здесь. Потому что ливневая труба была заполнена вся. Полностью. Не стоило пытаться вынырнуть и вдохнуть немного воздуха. Здесь его не было. И выныривать было некуда. И назад уже не вернуться.

Петрова несло вслепую. Он не знал, где он, но давил в себе червя паники. Он еще пытался мыслить конструктивно. И ему это даже чуть-чуть удавалось, хотя без Баширова Петров порядком отупел.

Ливневая труба, как понимал Петров, не может быть сплошной. Именно сюда должна стекаться вода через металлические решетки. Значит, сверху должен быть колодец. И не один.

Легкие горели едким огнем, они словно проламывали ребра, в носоглотке бушевал тошнотворный комок. Каждая следующая секунда могла принести смерть.

Каждая сраная микросекунда. Каждая наносекунда ебаная.

«Возможно, я трусливо сдох, а этот поток принесет меня прямо в ад», – проползла недоизгнанная паническая мысль. Эта мысль, как граната, пробила брешь в ментальной обороне. И сейчас в крепость его души врывались кровожадные мародеры – паника, ужас. «Поднимите мне веки!» – требовал вошедший в поверженную цитадель Полный Пиздец.

«Вот и пора!» – подумал Петров.

Душу словно засосало пылесосом и понесло по трубе. И в это же время по другой трубе плыло физическое тело.

Петров понял, что умер.

"Реактивные пассажирские самолеты "Ту-104" совершают регулярные рейсы в Иркутск, Омск, Новосибирск, Пекин, Прагу, Ташкент, Тбилиси, Хабаровск. Справки и продажа билетов на самолеты в городских агентствах Аэрофлота и в аэропортах. В Москве - Малый Черкасский переулок, дом 1/3. Справки по тел. Б 3-46-45"

Источник.

- 1-я ступень, скорее всего, совершила самоподрыв

- 2-я ступень вместе с переходным отсеком отделились от 1-й ступени перед взрывом и пережила взрыв, она упала в океан и взорвалась о поверхностью воды.

Jim Bridenstine (директор NASA):

- Поздравляю команду NASA и SpaceX с успешным тестом на прерывание полёта! Это критическое испытание ставит нас на порог запуска американских астронавтов на американских ракетах с американской земли. Сейчас ведутся работы по спасению космического корабля.

Пресс-конференция с участия Илона Маска: