- Садитесь, коли пришли. За чайком рассказывайте… - Указал им на скамью. А сам обогнул стол, чтобы сесть напротив них.

Рядом с горячим самоваром в корзиночке лежали баранки. Артем сам разлил всем чая по кружкам. Горяченького, с ароматом мелиссы и каких-то других трав. Чего еще распивать в лесу, когда все свои травы под боком? Не заводской же из бумажных пакетиков, и уж тем более не буржуйский. Все это, пока он разливал, четко по буквам прописалось на лице деда Архипа. Мол, побрезгуете, другого не будет. Они и не побрезговали, аромат чая был одуряюще вкусен. А затем, когда обожгли чуток горло и погрызли баранок, дед потребовал, что б не сидели истуканами, а рассказывали все, не упускали мелочей важных и неважных. Расспросил сначала, как шли дела в общине охотников, давно ли было что-то подобное и трудно объяснимое. Вспомнил коротко Михалыча и других охотников.

Артем говорил за них двоих. Сергей все равно не добавил бы ничего сверху. А когда в рассказе перебрался к подготовке к охоте и делам последней ночи, дед Архип сам остановил его.

- И кого ж прибрал зверь к зубам в этой деревне, ну-ка напомни? – спросил он. – Священника и единственного доктора?.. Нет. Чего тогда не сиделось-то дома вам, охотникам? Не детей же малых погрыз, не баб да парней молодых…

- Нет, не детей, конечно, - немного как-то смутившись такого вопроса деда, ответил Артем. – И не доктора со священником. Так. двоих бедолаг. Выпивающих. Положим, один из них не стал тем доктором, а другой не принял сан. За дровами по ранней весне они пошли, сельчане рассказывали. Зашли в лес и не вернулись. Зверь же немного наследил. Мужики местные останки нашли потом и следы… А так-то ты прав, дед Архип, заблудились эти двое, вот лес и забрал их, как ненужных… Заблудились раньше этой весны, коли о смыслах уж говорить…

Дед Архип поднял брови и развел ладонями над столом.

- Ну, вот их и вывели из тьмы, в которой блуждали, нет разве, охотник? – будто бы возразил даже он Артему, пробуя его намерения, настрой и слова на вкус. – Так бы они все еще путались в подвязках своих штанов и бродили. А тут освобождение. И им легче, и зверю отрадно. А теперь еще и вы охотника своего потеряли, надо ли было все это?..

Да он будто осуждал их или отговаривал. Сергей не совсем понимал этих тихих выпадов старика, но в беседу не вмешивался. Говорил по-прежнему один старший охотник, Артем.

- Да за кого ж ты, дед? – с неловкой улыбкой спросил он хозяина дома. – За людей или за нелюдей?

- Молод еще меня о таком спрашивать, - без обиды, но с назиданием ответил дед Архип. – Живу давно, потому и говорю так. Пытаюсь со всех сторон понять. Говори уж давай дальше…

Далее в подробностях рассказали про начало охоты. Про то, как выстраивали план, как опрашивали в течение двух дней местных жителей, как взяли свежий след, на который неожиданно напал Михалыч. Потом Артем рассказал, как весь день они искали волчье логово, говорил о том, что имелось с собой у них из снаряжения и чем в итоге обернулось все этой ночью. Здесь Артем о злоключениях своих поведал сам, но увиденное и перенесенное Сергеем попросил повторить его самого. Дед Архип слушал их внимательно, смотрел мимо, но иногда кивал головой и что-то даже переспрашивал. Зацокал языком, недобро покачал головой, когда Сергей повторил все слова умирающего Михалыча. Про кисет переспросил сразу. И Сергей достал тогда его вместе с остатками сушеных ягод из своей поясной сумки и положил на стол.

- Ах, эта вот ягода!.. – поднял вверх дед Архип густые как кусты старой смородины брови, когда высыпал из кисета часть. Повозил сморщенные сушеные ягодки недолго большим пальцем у себя на мозолистой ладони, а потом стряхнул помимо стола, прямо на землю. Выбросил, в общем.

- Против какой-нибудь несмышленой девчушки ягода эта хороша – голову проясняет жевавшему ее, не поддастся он ее ведовству, - помолчав достаточно долго, начал пояснять он подробно. – К слову, супротив такой, что утопла лет двадцать назад и в воду к себе путников полу мужского зазывает. Навроде русалки. Сгодится и против какой новоиспеченной ведьмочки деревенской, не очень что б опытной. Не сильно пока одичавшей и живущей в лесу недавно, пускающей еще к себе людей и захаживающей самой в деревню… Но вот против настоящей ведьмы, что лет сто или двести из лесу не кажет носа, не сработает ягода. А ведьма-то вам досталась именно такая.

Откашлялся, допил свой чай.

- Неужто совсем не поможет? – переспросил с сомнением Артем.

- Да можешь хоть пудами ее пережевывать, - крякнул довольно дед. - Пока с языком своим не изжуешь вместе. А его ты тоже жевать будешь, если ведьма такая того захочет. Или друг другу чего отжуете, носы или уши пооткусываете. Они ведь, лесные эти, не особо кого трогают. Но уж если случится, то с придурью и с выдумкой сделают, им просто во зло, привычное в понимании людей, не интересно. И не так оно все у них в голове устроено. Злом они много чего из своих потех не считают. Скорее несравненным правом. Видят просто мир вокруг себя иначе… Так что к болоту вам не надо, ягода эта там растет, она не сгодится. Ибо сильна ваша ведьма.

Посидел еще немного, пожевал губами, подумал. Да посмотрел на опустевшую чашку на столе. Артем тут же подлил ему горяченького из самовара.

- Вам бы понять, чего этой ведьме от лохматого нужно, -  сказал он. – Верховодит у них, конечно, баба - ведьма то бишь. Но полезны друг другу оба. И чего получает лохматый от нее, кроме отвода от него чужих глаз – про это бы тоже надо узнать, любопытно оно. Зачем ему вообще ведьминский морок и прочие чудеса? Волк, судя по мною услышанному, тоже старый. И без ведьмы этой, захочет коли, охотнику никогда не попадется – это как пить дать. Вы ж, охотнички, до молодых и неопытных только горазды. А те, что из леса и которые настоящие, не зеленые, а пережившие свой столетний рубеж, как правило, своей смертью потом и умирают. Редко кого из них охотник зацепит.

- Так уж и не зацепит никого? – с уважительным, но все же недоверием спросил деда Архипа Артем.

- А, по-твоему, куда ж сотни людей каждый год без следа пропадают? – усмехнулся в белую бороду дед. – То-то и оно… Конечно, не ведьмы с волками их, тут и другой старой жути хватает. Много ее в лесу, много. Имен даже всех их не знаем. Не помним, кем и как они названы были. Живут себе веками и живут…

Потом дед крякнул, встал из-за стола. Отряхнул ладони и махнул рукой.

- Дурни дурнями, а тоже в лес… - уже тихо произнес он, как будто бы с жалостью. И Сергей понял вдруг, что дед Архип сказал это про них.

А добавил дальше дед громко и ясно, словно теперь это он до двух глухих пытался докричаться:

- Ведьму ищите! Пока ленивый волк под ее дармовой защитой ходит, вам его не достать. Повезет если только и возьмете случайно…

- Нам бы не случайно, дед Архип, нам бы наверняка, - подвел Артем итог того, зачем они сюда пришли.

- Да все я вам сказал вроде, - отмахнулся от него устало хозяин дома.

– Посидите-ка тут пока, - сказал он, поволочив ноги от стола с баранками и самоваром в сторону своих сараев. – Колоколец дам один. Завалялся без дела. А к вечеру-утру настойки сварю. Все лучше ваших болотных ягод выйдет. И волк след не возьмет, и ведьма глаза не застелет…

Дед, оставив их, исчез надолго. Словно дыра какая в том сарае была, зашел в него и не вышел. Сергей спросил глазами через четверть часа, не пойти ли и не проверить. Но Артем покачал головой. Время от времени какой-то шум все же доносился с той стороны, где исчез хозяин. Да коза, дожиравшая полоску щавеля, блеяла натужно. Иной раз собака столько не лает при виде чужаков, сколько подавала свой голос эта рогатая. Может, дед Архип и держал ее вместо овчарки, и даже на веревку привязывал, чтобы рогами рвать и дырявить не начала сразу. До таких вот смешных себе самому мыслей додумался Сергей, пока дед Архип пропадал в сарае, а Артем рассказывал ему, как делали ружья для охотников, из чего собирали для них патроны и многое прочее, чему его обещали научить, но не успели и все откладывали. Мол, никуда оно не денется, придет потихонечку. Ты с нами надолго, дела у нас непыльные, все налажено. Как же, налажено… Михалычу вон уже ничем не отладишь. Без могилы пока оставался, хоть кости потом собрать бы. Сергей понимал, что никто из них не виноват в случившемся прошедшей ночью. Но неужели до этого ничего подобного, не вписывающегося в обычный ряд событий в жизни общины, не происходило? Дед Архип на такой вопрос внятно не ответил. Да и не мог он знать всего, что бывало, только то, что хранилось в его собственной памяти. А на памяти своей он не припоминал тесной дружбы волка и ведьмы. Неправильно это было для двух их пород, не должно быть так, сказал дед. Как такое вообще возможно? Ну, договорились раз о чем-то, помогли друг другу как нечисть нечисти, а потом разошлись тут же. Но вот так, что б с волком выйти на охоту, да отводить от него глаз одного охотника и перекладывать на другого! За этим крылось что-то непонятное, темное и странное. Михалыч видел, кажется, эту ведьму. Или понял как-то, что она есть, что волк этот бродил в лесу не один, сбивая их со своего следа. Но у Михалыча подробно уже не расспросить. А Артем, если что и сообразил про ведьму, тоже не все договаривал. Вероятно, просто не знал наверняка, потому о некоторых вещах помалкивал, отнюдь не из умысла скрыть. Все же опыта, как у Михалыча, не было в их ячейке ни у кого. Иначе б не поперлись сюда к деду, в забытое всеми поселеньице.

Чуть ли не час прошел, прежде чем дед Архип, наконец, вернулся к их столу. Сначала они увидели его выходящим из одного сарая и исчезающим в другом. А потом, после грохота и ругани – видимо, уронил дед что-то тяжелое и громоздкое – он вновь появился. И в руках нес некий предмет. Похожий на бубен. Такой же круглый, только звук издавали в нем не сдвоенные тарелочки или бубенца, а колокольчики разных размеров. Их было восемь. То, что они отличаются друг от друга на малую величину, видно стало на глаз лишь когда дед Архип положил этот «бубен» на столешницу. Отряхнул руки. Счистил с рубахи налипшую паутину.

- «Колокольцем» называют это. Ну, те, кто по ведьмам. Они такое слово предмету придумали. Поставишь на крыльце дома этот колоколец, и коли зазвенит он без ветра, то ведьма дом держит, ее это хозяйство. Из какого железа отливали - не знаю. Сам такой не сделаю и сделать не научу. Но реагирует колоколец на ведьм, отзывается на их внутреннюю силу. Малые колокольчики дрожать начинают на самых слабых, неопытных. Большие – на старых и сильных. В деревне не услыхать звона, кроме как от самых двух маленьких колокольчиков. Нет у молодых деревенских ведьм большой силы, пока в лес ходить не начнут как в дом родной. А как звенят последние три, самые большие и звонкие, мало кто слышал. И слышал ли вообще? Если и слышал, то в свой последний раз…

Сергей помнил свои смешанные чувства, когда видел, как убили оборотня на его первой охоте. Шел поиграть тогда в сказку, думал, разыгрывают его друзья-охотники. А затем волосы дыбом чуть не встали. Потому на веру сейчас принял сразу, что могут быть какие-то колокольчики, реагирующие на внутренние поля женщин-ведуний. Если борьба между людьми и их подвидами шла долгими веками, то почему бы и нет? Он протянул руку, спросив сначала глазами на это разрешения у деда Архипа, и, получив одобрение, коснулся осторожно края загадочного «бубна». Самый маленький колокольчик был всего сантиметра три, не больше. Он ответил на прикосновение тихим и тонким звоном. Большой – сантиметров восемь или десять. Походило все это на детскую игрушку-погремушку. Или на матрешки, выстроенные по кругу от мала до велика.

- Откуда это взялось? – спросил Артем. – Колоколец…

- Ильюша занес однажды, придержать попросил, - ответил дед Архип и посмотрел между ними куда-то вдаль – не иначе, как в даль ушедшего времени. – Давно занес, лет эдак тридцать назад. Сказал, что заберет. Но не забрал, вот…

Спрашивать не было нужды, почему некий Илья не забрал свою вещь, которую принес на хранение. Иногда охотники просто не возвращались, в основном пропадали одиночки. И часто их тел после этого не находили. Ни к чему также было спрашивать, почему столь ценный предмет пылился до сих пор и никому передан не был. Дождался же своего часа? Дождался. И то хорошо.

- В общем, ищите ведьму, ребятки, - заключил дед Архип и сложил по-старчески ладони над столом. – Ищите аккуратно. А как проводить саму охоту будете – так то не моего ума дела. Чем смог, тем помог. Из тех мест, на которые говорите, лет пятьдесят вообще никаких подобных известий не было. Потому-то и странно все…

- Да ничего ж странного, - с понимающим выражением кивнул Артем, - просто объявились новенькие на ничейных землях, территорию осваивают. - Добавил затем с бравадой: - Найдем и ликвидируем, дед Архип, не переживай. Такова служба нашей общины…

Дед как-то хитро сощурил глаз, кхекнул, покачал головой.

- Дурак ты молодой, и ума набираться не хочешь, - беззлобно, все с той же дедовской улыбкой произнес он. – Если тебе, дубина эдакая, говорят, что дурных вестей из того края не было сорок-пятьдесят лет, то понимай это хотя бы правильно. Давно, значит, там живут эти бывалые, с кем ночью не сладили, давно там обитают. Опытные и старые. И дурной молодняк их же породы на свои земли, как у них заведено, никогда не пустят. Что б тихо и спокойно все было, потому и не пустят. Спокойствие ж - оно всем нужно… Случилось видно что-то этой весной, что аж двоих порвали и наследили. До этого ж не рвали никого? Или, по-твоему, оборотень только людей и жрет? По молодости и по дурости – да, бывает, заносит их. И такие же дураки, только из охотников, тогда их и отлавливают. Если, конечно, свои не успеют шкодников спрятать вовремя. Старые ж и опытные меж собой договариваться научились, что люди, что подвиды. Всегда договаривались, испокон веков. И просто живут. Знают друг о дружке, но не встречаются, не мешают. А молодежь – она дурная у всех. Так-то, ребятки…

Дед отвернулся. Артем же смущенно пожал плечами. Успел покрутить у виска пальцем, пока тот не видел – заносит, мол, деда, а жаль, уважаемый был охотник. Конечно же, супротив деда Архипа опыта у него самого имелось мало. Но все же он лично уничтожил трех оборотней и одного подземыша – нечисть, на лесной делянке которых, для сохранности и отвода глаз, волки-оборотни логово свое лесное иногда обустраивают. Артем взял со стола в руки колоколец, повертел, послушал звон его колокольчиков. Потом положил обратно.

- Спасибо тебе за все, дед Архип, - сказал он хозяину дома. – Спасибо.

- Была бы польза, - отозвался на слова благодарности дел.

Они проводили деда Архипа взглядом в избу. Тот собирался немного вздремнуть. Повернувшись, сказал им с крыльца, что могут переночевать у него в сарае на сене, постелет им к вечеру. В дом пускать не захотел. Мол, нечего на старческий быт глаза пялить. Снадобье против ведьминского морока и волчьего чутья сварить обещал к утру. На том и все. Гуляйте, мол, пока по ягоды по лесу до вечера, нет в местном лесу ни волков, ни ведьм, безопасно. Они и засобирались.

Только не в лес пошли, а к машине. Выспаться хоть немного, прежде чем выедут встретить Стаса. Все лучше в чистом и благоухающем после автомойки салоне, а не в темном пыльном сарае, куда их столь радушно приглашал на ночь дед Архип. Знал, старый шельмец, что откажутся они от такого его гостеприимства, уйдут в свое авто. Зато вроде как сам не отказал им в ночлеге, зазывал, наоборот.

Когда выходили со двора, Сергей заприметил одну странную вещь, которую не увидел до этого. На одном из тоненьких столбцов изгороди сидел белесый от солнца козлиный череп, с зубами и рогами. Кивнул головой, указав на странное украшение Артему. Но тот только скривил лицо и отмахнулся. Мол, не обращай внимания, поди теперь разбери, что в голове у старого деда Архипа. Дома, может, все в черепах и костях, потому и не пригласил внутрь. Дичают люди, когда под старость лет долго живут в одиночестве, не только ведьмам такое «одичание» свойственно. Странности проявляются всякие, новые особенности. Вот только со странностями первых принято и нужно мириться, со странностями вторых – вроде как не обязательно. Особенно, если это вредит людям.

***  ***  ***

Стас, как сказал Артем, бывал в этой местности раньше. И хорошо знал многие дороги между стоявшими на отдаление друг от друга деревнями. Не заплутал со сломавшимся у него навигатором и в этот раз, нашел их быстро. Далеко выезжать не пришлось, чтобы встретить его, всего-то от Архиповки отъехали на три километра. Сергей удивился названию деревни, где недавно побывали с визитом у местного «старейшины», а потом и выспались за ее окраиной. На карте Михалыча названия поселения прописано не было. А вслух о нем не упоминали, пока добирались до деда Архипа. Не в честь ли него самого деревню назвали?

- Да нет же, -  покачал головой Артем. – Тут каждый второй житель когда-то носил это имя, Михалыч рассказывал.

Стас подъехал на зеленой «ниве». Поставил ее рядом с бордовой «нивой» Артема. Вышли из машин, поздоровались. Помолчали за смерть Михалыча, вздохнули по разу, переглянулись понимающе по-мужски. Из охотников давно никто не погибал, лет десять, наверное. По крайней мере, в их общине, состоящей из полноценных девяти ячеек и пары десятков охотников-одиночек. Ранения бывали, но на что-то сильное вроде тандема оборотня и ведьмы никто не нарывался. Последним пропал охотник-одиночка по кличке Егерь, мужик лет пятидесяти пяти, любивший пропадать в лесах неделями, был истинным мастером птичьих силков. Михалыч его хорошо знал. Тела пропавшего не нашли, но и весь тот район, куда он отправился якобы на непростого волка, долго еще держали под вниманием. Ничего необычного за год замечено не было. Излазили всю местность, проехались по деревням, но больше никаких пропаж ни до, ни после так и не выявили. Бабка правда одна ушла за грибами, не вернулась. Тело ее обнаружили через пару дней, поеденное лисицами и не более. Случайность, умерла просто. Может, прав был дед Архип, забрел этот охотник по прозвищу Егерь на территорию старых осторожных лесных существ, залез своим носом куда не нужно, с ружьем, за это его и задрали. Найди потом попробуй. Других же, кто не залезал, местных и прочих из приезжих, обычных охотников, не трогали, соседствовали с ними тихо и мирно. А, может, и просто исчез этот Егерь, как та самая бабка. Бывает и такое, затянет трясина болотная или лес не отпустит, приберет в какой-нибудь овражек, уложит в ямку. Да просто сердце подведет и встанет. Люди же, не камни…

- Ну? Узнал что? - спросил приехавшего Стаса, мужчину лет сорока пяти, Артем. Кажется, Сергей его видел несколько лет назад на одной из обычных охот, зимой, когда били лис в их Нижегородской области. Тогда у этого охотника волосы были собраны на затылке в пучок, не неряшливо не чесанные, как сейчас.

- Узнал, узнал, - кивнул головой Стас, представившись Сергею, которого, вероятно, с той самой зимней охоты он не запомнил. – Дозвонился до одного товарища, что по ведьмам. Говорит, что те даже если уходят из поселений и «дичают», в деревне все равно оставляют «глаза» и «уши». Так они вас и вычислили. Вы же пришли, расспрашивали местных аж в трех деревнях. Не скрывались, думая, что на обычного лохматого идете. А после в лес двинули. Только «глаза» все время присматривали за вами.

- И как нам найти эти «глаза»?

- Должно быть, это молодая ведьма, неопытная, - сообщил Стас. – «Пленница», как их называют. Она даже может не знать, что более опытная и старая ведьма наблюдает через нее ее же глазами. Но может и знать. А также знать может, как и где найти свою «хозяйку». Сама она никогда опытной ведьмой не станет. Ей просто не дадут. Она – пленница, ею ей и быть, для этого ее создали…

Потом они уже вдвоем с Артемом отошли в сторону, начали о чем-то совещаться, поглядывая изредка на Сергея. Сергей страх как не любил таких невзрослых, как ему казалось, «заговоров» и переглядов. Но обидеться на товарищей по охотничьей ячейке он не успел. Артем подошел к нему сам и сказал:

- Возьмешь колоколец в машине, поедешь ночью проверять вместе со Стасом все три деревни. А я, как только заберу у деда Архипа снадобье на рассвете, разыщу вас, не задержусь. Желаю удачи.

Вот это уже было похоже на дело. Ему доверяли старшие охотники, делили работу как с равным, не на подхвате каком держали. Он отправлялся с одним из них на поиски начинающей деревенской ведьмы. Все лучше, чем слушать блеянье козы деда Архипа и смотреть, как он недовольно прядет густыми седыми бровями. Как малых котят их с Артемом тыкал в молоко носом. С другой стороны, если бы кто-то их ткнул накануне, Михалыч мог бы остаться жив. Нечего поэтому было ворчать про себя на старого деда Архипа, желавшего им только добра и живущего в глуши так, как ему хочется.

- А если старшая ведьма поймет, что мы ищем ее через младшую? – уже в машине спросил Сергей у словоохотливого, каким он ему показался, Стаса.

- Не нужно, что б поняла, - ответил тот изобразив на лице сильное нежелание. – Вон до чего их понимание уже довело. Михалыча не стало. Своих я спросил, как обойти эдакое понимание, помогут, чем смогут. К тому же мы ждем помощи. Да и Артем поговорит еще раз с дедом Архипом. Время есть, вслепую теперь не сунемся, придумаем что-нибудь. Артем ведь тебе только про план рассказал, но настоящая охота никогда не идет по плану. Она рисует его сама, - с удовольствием произнес он эти слова. – Главное, запомни, - быть всегда настороже и понимать, когда план твой начинает вдруг меняться…

Почти всю дорогу Сергей рассматривал этот самый колоколец - предмет, похожий на бубен с установленными на нем восьмью колокольчиками. Тихо опробовал каждый из них на звук, и слышал, как те отвечают разными ему голосами. Опытный слух определит наверняка, какой из них зазвенел, не глядя на эти колокольчики. Вот он и решил заучить их «голоса», пока едут, что б различать потом в темноте. Не важно, понадобится ли ему это умение потом или нет. Заодно рассмотрел корпус странного «бубна». В старославянском Сергей не был силен, но на железном нержавеющем ободе выведено что-то было именно этом языке. Латынь бы он узнал сразу. Шесть лет отучился на медицинском, закончил интернатуру, ординатуру и волей случая, после нескольких лет работы в одной больнице, угодил в военные врачи. Потом снова врачевал на гражданке.

Руки его вдруг опустились в какой-то миг. Легли на колени, выпустив из ладоней со звоном колоколец. Вот оно и наступило. Да еще как неожиданно! Пришло, наконец, осознание того, что совершилось нечто непоправимое. Только сейчас, почти сутки спустя, картина реальности всего произошедшего накануне стала для него выглядеть, если можно так выразиться, реальной по-настоящему. И смотрелась она намного ярче, чем в две его предыдущие охоты, когда он видел убитыми настоящих оборотней. Отчетливо в голове воссоздавался снова и снова каждый фрагмент последней ночи. Вывернутая нога Михалыча, полуразложившийся труп охотничьей собаки на их пути, командные выкрики Артема и выскочивший затем навстречу огромный кабан с клыками саблезубого тигра. После появления кабана Сергей, спасаясь от него, отскочил в сторону, упал. А когда снова оказался на ногах, то Артема поблизости больше не было. Выстрел его ружья он услышал где-то далеко, через четверть часа или позже. Совсем незадолго до мгновения, когда вновь натолкнулся на кабана, только лежавшего уже мертвым. Никак, ну, никак полный сил матерый секач не мог за десять минут, что они не виделись, успеть прожить полноценную жизнь и умереть от глубокой старости. Он был убит. Кто-то вдоль пропорол ему весь правый бок, как чиркают гвоздем боковуху машины. Только намного глубже, выпустил все кишки. Да так и оставил, не ел совсем. Сергей чуть не упал, наступив на скользкие внутренности кабана. А потом быстро накрыли сгущающиеся сумерки. Продолжились поиски Артема и Михалыча, тени и шорохи вокруг заплясали и зазвучали сильнее, целый танец из звуков и образов прошелся за ним по лесу. Кровь, пуля, кисет, игла, кислые сушеные ягоды с волосками, пристающими и колющими нёбо. Он снова ощутил терпкий вкус тех сушеных ягод на губах и его сразу замутило.

- Страшно хоть было? Ну, ночью-то, в лесу… – будто услышав все его мысли, спросил Стас и чуть сбавил скорость. Потом вовсе остановил машину. Сам наклонился через его колени и открыл дверцу с его стороны одним быстрым толчком. – Сходи-ка, подыши немного.

Он действительно нуждался в свежем воздухе. Сначала просто сидел с открытой дверцей, не вставал, а только снял с груди давивший на нее и живот ремень. Потом вышел. И будто бы впервые увидел, насколько прекрасен был этот косматый и непричесанный лиственный лес, по-хозяйски с обеих сторон обступивший разбитую дорогу. Это был березовый по большей части лес, с редким дубочком или осинкой. Ранняя осень только начала разрисовывать желтым ветви. Ему говорили еще до поездки, что лето в этих краях странное. Может задержаться сильно в июне, но зато потом долго не уходит в августе и сентябре.

- Я тоже однажды видел смерть охотника, - сказал Стас, закуривший сигарету рядом. Они стояли на обочине, и тошнота быстро проходила. – Двенадцать лет назад не рассчитали немного сил. Вышли мы на двух оборотней с ребятами втроем, как и вы. Думали, что он один, а оказалось целых двое -  отец с сыном. Случилось это под Новосибирском. Погоняли мы их тогда ночку. А из леса нас самих только двое и вышло. Отец разорвал одного из местных охотников, что был с нами, едва ли не пополам, пока мы его самого не застрелили. Сын-таки ушел. Таким вот образом обменяли мы одну жизнь на другую…

Прокричала иволга. Совсем близко от них, заливисто.

- С толком хоть обменяли? – спросил Сергей, приходя постепенно в себя после случившегося с ним в машине психофизиологического шока.

- С толком, дорогой доктор, с толком, - затягиваясь глубоко сигаретой, ответил ему Стас. – Они, эти отец с сыном, на двоих пять жизней за пару лет забрали. Это только те жизни, что мы знали за ними. Может, и больше, не накануне ж оба родились. Да и жили же где-то до этого, перебирались просто с места на место. Новосибирск был просто их последним местом пребывания. Вот так-то…

Сергей качнул головой. Что ж, выходило, что с толком.

- Ну? Все? – докурив, спросил Стас. – Ожил? Едем?

- Ага, - кивнул Сергей, чувствуя, что отпыхнул. И первым шагнул обратно к оставленной машине.

Часть 3