Постапокалипсис

Автор: Константин Прыгин

Мужику внутри старой молочной цистерны, которая среди всего автомобильного металлолома стояла почти вертикально, прилечь распрямившись вообще было невозможно, только стоять в полный рост или сидеть на корточках. Это было второе утро тут, и он вновь позволил себе попрыгать для разминки тела. В прошлое утро его бранили за столь ранний шум и грозились вовсе перекрыть воздух, но он точно понимал, если его не убили сразу, значит нужен, а значит могут и потерпеть. Выполнив эти скованные упражнения, он прислушался к окружению и понял, что на площадь рядом с ним собираются люди и обсуждают предстоящую речь вождя.

– Ты понимаешь, как же справедлив Директор?

– Да прям? В каком месте? Когда он Шубу завалил без разговоров и объяснений – это справедливо по-твоему?

– Конечно. С этим толстым вообще не надо было сюсюкать. Правильно. Это ж вообще не человек даже. По-людски только с людьми можно.

– Нет, ну тот, конечно, сволочь та ещё, но ведь человек же. Можно же как-то по-другому было.

– Чего?! – вмешался женский голос. – По-другому?! Жалко, что Директор о его делах поздно узнал, этого урода ещё раньше надо было кончать!

– А чего он тебе сделал-то? – спросил второй. – Тебя-то это вообще никак не трогало.

– Ты что сказал, уродец?! – её голос звучал напряжённо и сдавленно. – Я тебе сейчас череп обглодаю, мелочь!

– Настя, Настя! – сразу вмешался первый. – Ты не слушай его. Он же пьяница, забывает всё. Как себя-то звать не всегда вспомнит. Отпусти. Замараешься только. Шуба сам давно напрашивался, вот и получил своё. Это все знают. А этот просто пьяный был, забыл.

– Сам он – говно полное, и мясо его блевотное было. Мразь сквозная!

– Ну, я людей не ем, тут ничего сказать не хочу, – стал оправдываться первый. – Но поступками его я крайне недоволен.

– Ты просто не любишь людей, очкарик, – было понятно, что женщина швырнула второго беднягу в сторону. – А пора бы уже. В такое время.

– Настя, я не согласен. Я их по-другому люблю, как людей, а не как еду.

– А я тебе и не про еду говорю, – удивилась его непониманию та. – Про людей. Их вообще мало осталось, так, еда в основном, и та гнилая.

– Ох, как красиво ты сказала, – восхитился тот. – Да чему я удивляюсь? Всё же просто! Красивый человек, красивые слова.

– Успокойся, очкарик, – слышно было, как тот крякнул от её объятий. – Тебя я люблю, как человека. С тобой интересно. Ты умный.

– Да. И почему-то уверен, что совсем не вкусный.

Дальше этот диалог затерялся во множестве других голосов, проникающих в цистерну и превратившихся в угнетающий галдёж. До того момента, как всё утихло, казалось, что все живущие тут собрались на площади, даже дети и старики. В один момент они быстро утихли, и стал слышен голос только одного человека, судя по всему, стоящего где-то высоко и достаточно далеко отсюда. Обычную речь оратора было не разобрать, но вот призывные фразы, в силу своей громкости, хорошо воспринимались даже внутри глухой цистерны. Яркие лозунги: «И мы заберём своё!», «Мы хозяева этой земли!», «Рейдеры – наше всё!», «Месть, кровью врага смоет наше горе!», приветствовались людским ликованием: «ДА!», «УРА!» и т.п. А чаще всего звучал: «Чужой может жить только рабом!».

Полчаса призывных речей и ликований народа закончились и все стали суетливо разбегаться по собственным делам. Видимо, следующий день начнётся решающим боевым походом. Через несколько минут в открывшийся заливной люк заглянула лохматая морда надзирателя.

– Живой? – с яркого света он не сразу смог разглядеть пленника и шумно втянул воздух ноздрями. – Ага. На вот, еды тебе дали. Вечером к Директору оба пойдёте, судьбу вашу решать будет. Так что подумай, как вести себя будешь, чтоб продлить свою жизнь.

***

Сливное отверстие у цистерны было диаметром не больше ладони и закрывалось только изнутри связанной в узел тряпкой, поэтому человек внутри сам решал, когда проветривать своё помещение, и смотрело ровно вниз на землю, где до травы было меньше метра. Благодаря такому расположению человек мог не только справлять в него физиологическую нужду, но и примерно ориентироваться во времени, глядя на отражённый солнечный свет.

Сумерки, жители готовились ко сну, и поэтому суета вокруг становилось тише. Кто-то молча, тяжело сопя носом, приволок тяжёлый мешок и бросил в ту самую траву под сливное отверстие. Минут через десять тот же усердный молчун, уже волоком, добавил ещё один мешок. Затем ещё пару, с такой же периодичностью. Человек в цистерне допускал, что это являлось отхожим местом и жители избавлялись от мусора. Обзора через отверстие было недостаточно, чтобы хорошо разглядеть принесённое, но свежая кровь, просачивающаяся через ткань, и пуговицы как-то сразу уменьшили варианты в определении. Трупы. Послышались легкие шаги по деревянному помосту, который специально был сооружён для свободного доступа к люку автоцистерны, лязгнул запирающий механизм и внутрь устремился прохладный воздух. Тот, кто открыл люк, не показываясь, коротко прошептал: «Вылазь. И очень тихо уходи туда, где солнце прячется. Там забор. Меня подожди. Другая сторона. Тихо надо». Дальше было слышно, как человек спрыгнул с помоста и тихо удалился.

Он впервые за эти дни вылез наружу и, неожиданно для самого себя, не захотел вставать на ноги. Вытянувшись, он лежал, наслаждаясь мгновением. Затёкшее тело гудело и наотрез отказывалось слушаться разума, который торопился покинуть это место. Через несколько мгновений он всё же поднялся, закрыл люк своей тюрьмы и спустился вниз. Под цистерной лежали четыре мужских трупа с перерезанным горлом. Обыскав их, человек вооружился кортиком и тяжёлой штуковиной – гибридом топора и кувалды. Он так и не смог понять, кто был его невидимым союзником, но уверенно решил поступить, как было предписано тем, и последовал к западному забору. Сумерки окончательно уступили место тёмной ночи, тонкий месяц слабо пробивался сквозь лёгкую облачность. Поселение затихло, где-то в глубине его были слышны басистые разговоры мужиков, иногда взрывавшиеся коротким смехом. В нужном направлении же царила полная тишина.

Человек максимально тихо выбрался из центральной части и направился к западной стороне. Там перед ним открылся пустырь, на котором была заброшенная стройка, начатая ещё до войны. На фундаменте кирпичная кладка подняла стену около полуметра, в некоторых местах стоял металлический каркас из двутавровых опор. Внутри периметра земля густо заросла бурьяном. За этим не состоявшимся строением, метров через шесть, был тот самый глухой забор поселения. И как раз в этом промежутке какой-то человек пытался зажечь факел. Судя по всему, караульный, который, обходя свою территорию, что-то обронил и не может отыскать в темноте. Беглец затаился, наблюдая за ним. В голове разрабатывался план с обезвреживанием часового и преодолением высокого препятствия.

Беглец не заметил откуда появилась вторая фигура, которая была заметно крупнее караульного.

– Эй! Угрюмый! Ты чего там? Потерял что ли чего? – голос этой женщины беглецу показался очень знакомым, он слышал его ещё утром.

– Фу ты! – вздрогнул тот. – Настя! Твою ж мать! Напугала, блин!

– Чего потерял-то?

– Мультитулс мой выпал где-то тут.

– Чего выпал?! – удивилась неизвестному слову та.

– Ну, приспособина, где все инструменты в один собраны. Удобная такая вещь. Брякнулась где-то тут вот, а найти не могу, – он опустился на четвереньки и стал ладонями прощупывать траву. – А ты чего тут? Чего припёрлась сюда?

– Ну, тебя ищу. Цыганка сказала мне, тебя найти, чтоб ты к ней сейчас пошёл, как можно скорее.

– Чего?! – удивился тот. – Её уж как пару лет не было у нас, опять объявилась?!

– Ну, да. А что тут такого-то? – не поняла Настя. – Она всегда так: хочет придёт, хочет уйдёт. Она же эта, как себя называет всегда? ГУРБА, это кошка значит, если по-нашему.

– Ладно. Но зачем я ей? Вообще, где я и где она!? Совсем не рядом. Не понятно.

– А что ты мне это говоришь? Иди да узнавай.

– Ага, щаз. Пост же я не брошу, – он выпрямился сидя на корточках.

– Ой, да ладно тебе. Какой пост? Забор этот что ли? Не украдут, иди. Я уж тут побуду, заодно и штуку твою поищу. Ты только надолго там не застрянь. А то мне быстро это надоест, я уйду, да и всё. Вот это что ли твоя штуковина? – она подопнула к нему ногой что-то железное и увесистое.

– Да- да-да! – обрадовался тот и вскочил. – Я уж думал, не найду совсем. Ну, раз ты тут, тогда я побежал? Я недолго, туда и сюда. А где она сейчас?

– Кто?

– Кто, кто? Цыганка где сейчас?

– Ну она так-то Зама ещё искала. Скорее всего, у него в хате ищи.

– А она и не найдёт его сегодня, он ещё прошлой ночью уехал куда-то.

– Да мне пофиг. Иди давай, не задерживайся.

Затаившийся в тёмном пятне брошенной стройки человек проследил, как часовой покинул пост, а когда вернул своё внимание к оставшейся женщине, то не обнаружил её ни там, ни рядом. Он напрягал все свои органы чувств, но так и не смог её обнаружить. Выждав достаточно большое количество времени, он решил осторожно двигаться к забору. Как вдруг, за спиной услышал обращённый к нему голос Насти.

– Это ты что ли, Динар?

– Ап. Тап. Хэп, – у бедняги с испуга перехватило дыхание, он даже оцепенел на мгновение.

– Ты чего, говорить не умеешь? – с пониманием сказала она. – Бывает.

– Что ты вообще такое?! – наконец-то выдавил беглец. – Чего тебе от меня нужно?

– Не надо мне от тебя ничего. Так ты Динар или нет?

– Откуда ты меня знаешь?

– Да не знаю я тебя, успокойся. Цыганка сказала, мне тебя тут встретить, вещи вот твои тебе отдать, – она бросила ему под ноги тяжёлое снаряжение. – Одевай или так тащи, пофиг всё.

– Что ещё за Цыганка такая? – подняв вещи, он узнал свою броню и поспешил надеть.

– Да какая тебе разница? – было заметно её раздражение. – Блин, столько вопросов. Давай делай, что говорю и целым уйдёшь.

– Хорошо.

– Короче. Там за забором, чуть подальше, канава будет. Вот по ней вверх иди. Она тебя на поля выведет. Там сарайчик старый из досок стоит. Еда, вода – внутри найдёшь всё. Дождись там остальных своих.

– Каких своих?!

– Вот болван, а? – психанула та. – Вали давай, не спрашивай! Какая тебе разница, каких своих? Не свои, так будут значит своими!

– А ты тогда кто? Как тебя звать? Почему ты мне помогаешь?

– Настя Огр, – как-то на автомате ответила та. – Какая тебе разница? Зачем тебе это знать?

– Огр. Это в смысле «огромная» что ли? – уточнил тот.

– Это в смысле людоед! Не беси меня вопросами своими, проваливай давай.

***

Найдя ту самую канаву, беглец в темноте долго не мог понять, какое направление будет верным. И только когда окончательно убедился в правоте своего решения, двинулся вверх по направлению этой самой канавы. На пути оказался большой бурелом. Пришлось обходить его с правой стороны и вновь искать эту канаву. Наконец, на четвёртом часу своего блуждания он вышел на тот самый сарайчик. Будучи когда-то посевным, большое поле уже зарастало кустарником и молодыми деревьями. На восточном краю, ближе к лесной опушке, стоял сарай, поставленный из досок и горбыля ещё в довоенное время. Скорее всего, всё это принадлежало одному и тому же фермерскому хозяйству. Приблизившись к сараю, Динар прислушался, не решаясь заходить. Внутри кто-то очень тихо перешёптывался.

– Эй! Ну ты чего опять замер?! – внезапный голос сзади вновь чуть не остановил сердце беглеца – Давай заходи уже!

– Настя. Я в другой такой раз просто сдохну от твоих нежданчиков, – придя в себя проругался Динар. – Зачем ты так делаешь?

– Такое что? Я вообще с людьми сюда пришла. Смотрю, а тебя тут нет. Пошла поискать. А вернулась, ты тут вот заморозился будто. Иди, заходи уже.

Внутри находилось человек семь: мужчины и женщины разных возрастов – все тихо сидели и ждали. Ждали, судя по всему, ту самую Цыганку. Они дали ему хлебную лепёшку и кусок вяленного мяса птицы, запить предложили лёгкой бражкой, но он отказался.

– И всё же, кто она такая, эта ваша Цыганка? – закончив с перекусом, осмелился побеспокоить он задремавшую Настю. – Она у вас какая-то главная что ли была? Уходила, а теперь вернулась получается? И почему цыганка? Это её национальность такая или прозвище?

– Я в этом не разбираюсь. Её всегда так называли, а почему я не спрашивала даже, мне пофиг это ваше разделение. Она вообще не главная. Всегда сама по себе. Уйдёт, вернётся, опять уйдёт. Последний раз год с лишним где-то моталась. Мужик с ней был, он всё с её дочкой нянькался, а потом подевались куда-то оба. Цыганка-то ещё появлялась после того. Мы тогда подумали, что избавилась она от них. А потом и сама исчезла, можно сказать года на полтора. И вот только на днях объявилась.

– Так почему же вы ей верите?! Почему за ней идёте?! – он серьёзно напрягся и даже привстал.

– Да не за ней мы идём, а за тобой.

– Что?! За мной!? Как за мной, почему за мной?

– Вот ты чего такой тупой, а?! – начала раздражаться та. – Ты чего, не понял, что сейчас там у нас творится?! Она же там всю верхушку перерезала под чистую. Директор голый на площади валяется со своим членом во рту. Сейчас рейдеры продерут свои шары с попойки вчерашней, увидят такое и станут меж собой власть делить.

– Я видел четыре трупа, мне кто-то под бак притащил и люк открыл, чтоб я вышел. А про остальное я вообще не знаю.

– Мстит за что-то, – утвердила Настя. – Эта до конца будет значит там. Нам просто сказала, чтобы за тобой шли. Там у тебя тоже поселение есть и люди нормальные. Вот утром поведёшь нас туда.

– А если я не поведу?

– Ха! – в полный голос хохотнула та и тут же вернулась на шёпот. – У тебя разве есть выбор, черепашья твоя башка? Ждём восхода, и выходим.

– Я туда к вам не один попал. Ты не знаешь где они?

– Да откуда же мне знать. Я даже не знаю, как ты у нас вообще появился, – отмахнулась та.

– Я вас только двоих видел, когда связанных тащили, – пожилой голос из темноты сарая вмешался в диалог. – Друга твоего ещё вчера Зам увёз на четырёхколёсном грузовике.

– Ну вот и не парься значит. Цыганка всё равно Лысого Зама дожидаться будет, значит и за друга твоего спросит, – Настя, зевая, подвела к завершению все расспросы.– А сейчас дай поспать, восход уже близок, выходить будем.

***

Перед уходом в чащу леса группа из пятерых мужчин слили топливо из своего пикапа в канистру, чтобы позже спрятать её в стороне. Первым энергично шагал невысокий жилистый мужик, за ним шёл лохматый рыжий здоровяк со связанными за спиной руками, затем два одинаково снаряжённых дробовиками парня. Замыкал колонну лысый мужик с автоматом.

– Рапира! Ты накормил рыжего?! – громко крикнул вперёд замыкающий. – А то, как он на медведя пойдёт? Голодный что ли?

– Конечно! – также громко ответил первый. – Я ж не изверг какой.

– Ты его поплотнее накорми, чтоб сил на дольше хватило. Чтоб крепкий, сытый был перед схваткой.

– Да нормально всё.

– Ну ты понял мой план-то? – усомнился лысый. – Он выводит медведя на нас, потом у них схватка должна состоятся. А мы уже разом с четырёх стволов его разбираем.

– Да все уже наизусть зазубрили это. Перестань кричать, скоро уже подходим. Спугнёшь зверя – все твои планы псу под хвост.

О том, что люди находятся во владениях бурого зверя, говорило всё вокруг: от поваленных стволов и засечек когтями до помёта различной свежести. Группа уже абсолютно молча действовала по плану: четверо с огнестрелом устроились засадой на деревьях, а рыжий бугай с топором и ножом остался на земле встречать лютого хозяина пещеры, которую много лет назад построил себе военный человек и теперь бросил.

– Эй! Зови медведя! – крикнул сверху Лысый. – Я долго ждать не собираюсь. Мне хоть на живца, хоть на мертвеца брать его. Давай зови, обезьяна красноголовая!

– А ты знаешь, как его звать? – это были первые слова Олега за всё время в плену. – Вася или Миша?

– Эх ты, смотри-ка! Он разговаривает! – в голос удивился кто-то из парней.

– Мне похер! – раздражённый таким поворотом ответил Лысый. – Хоть мамой называй! Иди кинь внутрь палку или камень там! Делай что-нибудь уже!

– Вы так орёте, что даже если он и спал, то уже проснулся бы, – без крика, но достаточно громко сказал Рапира.

– Эй! Кидай туда палку!

Майор сделал несколько шагов к воротам этой берлоги, подобрал тяжёлую сучковатую палку в листве и аккуратно двинулся на сближение.

– Слышь! Эй! – заволновался вдруг Лысый. – Ты только сам туда не заходи! Понял меня!? Не вздумай хитрить!

Олег нарочно швырнул палку по воротам, чтобы та осталась снаружи. После чего всем показалось естественным действием – подойти, подобрать её и вновь повторить попытку уже с выгодного расстояния. Вот только он не стал подбирать палку, а пулей скрылся в темноте берлоги. Нужно признать, Олег и сам не ожидал, что уклон под землю этого строения начнётся сразу и достаточно круто. Он с грохотом покатился вниз, загребая с собой какие-то ящики или шкафы. Провалился не глубоко, метров на семь, остановился ударившись боком о торчащую железку, в то время, как все те деревяшки ещё грохотали вниз пару секунд.

– Эй, блядь! – всполошился Лысый. – Куда он пошёл?! Рапира! Куда он?!

– В смысле, куда он?! – удивился вопросу тот. – Там вниз круто очень. Укатился до самого дна. Сломался там походу. Так бы орал уже.

– Ага. Не гони, – взялся суетливо рассуждать руководитель. – А если зацепился там и молчит теперь? А?!

– А чего ты спрашиваешь? – парировал Рапира. – Надо идти смотреть.

– Ну всё! Ты. Спускайся иди смотреть! – распорядился Лысый. – Дайте ему фонарь!

– Ага! А там же медведь, – замешкался парень, на которого пал выбор главаря.

– Да если б он там был, давно б уже вышел, – с полной уверенностью успокоил всех Рапира.

– Ты же говоришь, там круто вниз. Давайте его верёвкой придержим хотя бы? – предложил второй паренёк и тоже принялся слазить с дерева.

Когда горе-альпинист углубился в темноту, судорожно шаря маленьким фонариком по стенам, который даже не добивал до дна этого спуска, он в предчувствии неотвратимого истерично попросился наружу. А когда крик внезапно прервался, верёвка, которой страховали его люди сверху, тут же ослабла. Они вытянули отрезанный её конец.

– Лезь ты! – Лысый пытался прикрыть свою панику нагоняемым гневом. – Лезь!

– Нет! – спохватился парнишка и, бросив в него помповик, рванул прочь.

– Гнилая, трусливая мразь! – с этим криком Зам всадил бедняге в спину три пули. А когда тот упал, как раз в том направлении, куда собирался удрать боец, появился настоящий хозяин территории.

Казалось, он был огромен и весил тонну, даже на расстоянии тридцати метров он возвышался над людьми. Медведь, почуяв порох и кровь, впился взглядом в автоматчика и с невероятно громким рыком ринулся в бой.

В тот момент, когда Лысый начал всаживать в медведя весь свой магазин, Рапира инстинктивно сквозанул за ворота и постарался закрыть изнутри их приоткрытую часть. Воротина послушно поддалась и закрылась. Слыша, как яростный зверь рвёт плоть его начальника, он понимал, что долго удерживать эту дверь не в состоянии. И вдруг услышал, что кто-то рядом поворачивает ручной запорный механизм ворот.

– Ну что? Давай знакомиться. Меня Олегом назвали…

В тот день Челябинск изменился навсегда. Никто не знал, что именно произошло — то ли метеорит, то ли что-то иное, более загадочное. На месте падения образовался странный круг, откуда начали распространяться необъяснимые явления.

Максим Воронов, бывший военный, тридцатилетний мужчина с тяжёлым взглядом и шрамом на щеке, вернулся в город после долгого отсутствия. Слухи о Зоне дошли и до его глухой деревни. Говорили, что там появились существа из древних сказок — лешие, домовые, и невиданные мутанты, порождённые неизвестной энергией.

Максим не верил в сказки, пока не увидел всё своими глазами. Зона представляла собой аномальную территорию, огороженную военными. Но слухи о том, что там можно найти необычные артефакты, способные исполнять желания или лечить болезни, распространялись с невероятной скоростью.

Он решил проникнуть за периметр. Его военный опыт и природная осторожность помогали избегать смертельных ловушек. В глубине Зоны Максим встретил странное существо — похожее на человека, но с зелёной кожей и горящими глазами. Существо назвало себя хранителем и предупредило, что Зона — не место для людей.

Но Максим не мог уйти. Его тянуло туда необъяснимой силой. Он начал понимать, что Зона — это не просто место падения метеорита. Это портал в другой мир, где древние славянские божества и современные технологии переплетаются в причудливый узор реальности.

Каждый день приносил новые открытия. Максим научился различать следы различных существ, понимать их язык и даже находить с ними общий язык. Но он знал — рано или поздно Зона поглотит его целиком, и тогда уже ничто не сможет вернуть его обратно в мир обычных людей.

Теперь он стал частью этого странного мира, где реальность и сказка слились воедино, а грань между человеком и существом из древних легенд стала почти неразличимой.