Лига образования

Когда мы говорим «люди научились считать», это подразумевает, что когда-то очень давно люди считать совсем не умели. Но так ли это? Исследования биологов показали, что не совсем так, если не сказать – совсем не так.

Начнём... с растений! Да-да, с растений! В Северной Америке, а именно в штатах Северная и Южная Каролина, на болотах произрастает удивительное растение – венерина мухоловка. Помните песенку про кузнечика – «он ел одну лишь травку и с мухами дружил...» и так далее? Так вот, эта «травка» ест кузнечиков. И муравьёв, и мух, и гусениц тоже.

Листья венериной мухоловки – самые настоящие капканы с острыми зубами по краям. Когда растение охотится, оно широко раскрывает свои ярко окрашенные изнутри листья – дескать, «приходите, тараканы, я вас чаем (в смысле нектаром) угощу...». Только горе той мухе-цокотухе, которая решит зайти к мухоловке «на чай». Лист-капкан очень быстро захлопывается, и насекомое оказывается в смертельной ловушке. Дальше лист выделяет пищеварительный сок, растворяет добычу и выпивает досуха. Когда лист мухоловки снова раскроется, от насекомого останется только хитиновая шкурка, которую унесёт ветер...

Учёные задались вопросом: как мухоловка определяет, что на лист уселась добыча? Сперва ответ казался очевидным: на внутренней поверхности листа у мухоловки есть множество чувствительных волосков. Дотронулся кузнечик до волоска – и волосок как бы посылает мухоловке сигнал: «Хватай!». Но... более внимательные наблюдения показали очень странную вещь: чувствительные волоски мухоловки совершенно не реагировали на посторонние объекты. Например, на случайно упавшую веточку. Или кусочек мусора. Или даже на дождевую каплю! Будто бы у мухоловки есть глаза, и она видит – что именно попало в ловушку. Как в игре «съедобное-несъедобное» (играли?).

Что же открыли биологи? Опыты показали, что у венериной мухоловки нет глаз, зато она... умеет считать! Вот на волосок листа мухоловки упала соринка – РАЗ. Мухоловка ждёт – дальше ничего не происходит? Нет. Тогда не дёргаемся, продолжаем охоту, тревога ложная. Но вот на лист прыгнул тот самый кузнечик. Он задел один волосок (РАЗ), другой (ДВА), третий (ТРИ) – хлоп! Лист-капкан захлопывается. Но это ещё не всё – вдруг всё-таки произошла ошибка? И мухоловка терпеливо ждёт: пойманный кузнечик начинает трепыхаться, пытается вырваться из ловушки, снова задевает волоски – ЧЕТЫРЕ и ПЯТЬ. На пятом касании растение окончательно убеждается: в ловушке – обед! И только после этого выпускает пищеварительные соки.

И тогда биологи задумались: уж если даже некоторые растения умеют считать до пяти, то что же тогда животные? Ведь поведение животных в большинстве случаев намного сложнее поведения растений... Когда знаешь, где и что искать, результат обычно находится довольно быстро. Опыты с обезьянами-шимпанзе показали, что те умеют не только считать, но и решать в уме простые примеры на сложение!

Обезьянам предлагали на выбор две пары тарелочек с конфетами (можно было выбрать одну пару), причём количество конфет в каждой тарелочке было разное. Так вот – шимпанзе почти безошибочно (9 правильных ответов из 10) выбирали именно ту пару тарелочек, на которой сумма конфет была больше!

Думаете, это всё? Если бы! Оказалось, что отлично умеют считать волки и львы! Когда на территорию одной волчьей стаи вторгалась другая волчья стая, волки, внимательно слушая вой («голоса») чужаков, всегда знали, сколько волков в чужой стае, больше или меньше. Если меньше, волки атаковали пришельцев. Если же «чужих» было больше, стая уступала им территорию без боя.

Точно такое же поведение демонстрировали прайды львов – львы считали голоса чужаков, сравнивали количество «сколько нас» и «сколько их», и делали абсолютно правильные выводы.

Однако волки, обезьяны и львы – всё-таки высшие животные. А как насчёт насекомых?

И снова результаты опытов озадачили учёных: оказалось, что обыкновенные медоносные пчёлы прекрасно умеют считать до четырёх!

Как это выяснили? С помощью опыта: пчёл запускали в лабиринт с двумя комнатками. В одной комнатке стояла мисочка с мёдом, вторая комнатка была пустой. Пути в разные комнаты исследователи отмечали последовательностями из крупных и ярких геометрических фигур: треугольник, круг, квадрат... Выяснилось, что, когда таких меток на правильном пути было одна, две, три или четыре, пчёлы безошибочно запоминали правильный путь. Но вот когда меток на каждом пути становилось больше, пчёлы начали ошибаться и прилетать в пустую комнату так же часто, как в комнату с кормом... То есть пчёлы умеют считать!

Но ведь их никто этому не учит! Выходит, навыки счёта животные получают просто «от природы»?

Как это происходит? На эту тему учёные высказывают самые разные гипотезы – но единого и стопроцентно верного решения пока что не нашлось. Одна из самых распространённых гипотез говорит о том, что числа у животных и человека возникают в процессе нервной деятельности в головном мозге (а даже у медоносной пчелы есть головной мозг, представьте себе!) как бы «автоматически». Смотрите.

Самое первое (и главное!) природное число – это «один». Что такое «один»? Представьте себе: летний полдень, пасека, ульи, над поляной с цветами жужжит множество пчёл, собирающих нектар. А в стороне, на ветке деревца, притаился в засаде хищник – оса-филант, которую пчеловоды называют «пчелиный волк». Пока пчёлы летают дружно, роем, пока их «много», они опасны! Филант терпеливо ждёт, сидит неподвижно и пристально наблюдает. Но вот одна из пчёл неосторожно отлетела от подружек в сторону, осталась «одна»! Филант видит эту ОДНУ пчелу и молниеносно бросается на неё!

Понимаете, насколько важно для охотника понимать разницу между «один» и «много»? Если бы филант этого не понимал, он бы запросто сунулся в гущу пчёл, те с воплями «наших бьют!» накинулись бы на него коллективно, и закончилось бы это для филанта грустнее некуда.

Второе природное число – это число «два». В муравейнике голодный муравей выпрашивает у сытого собрата каплю еды – это взаимоотношение «я и ты», «я и партнёр». Точно так же обмениваются кормом осы и пчёлы. Число «два» – это мать и детёныш. Ну и, само собой, не забываем, что у человека две руки, две ноги, два глаза, два уха – эти открытия малыш тоже осознаёт и «принимает к сведению».

Наконец, в мозгу у живого существа постепенно появляется и природное число «три». Число «три» – это как бы окно во внешний мир, это «я, ты и кто-то ещё». Например, «я, моя добыча и враг, который хочет эту добычу у меня отобрать». Или «я, хищник, который на меня охотится, и спасительная нора».

Числа «один, два, три» в восприятии живых существ – невероятно древние, им десятки миллионов лет. Недаром эти числа у людей всегда считались самыми главными, самыми волшебными и магическими. У кого есть второй номер «Лучика» за 2022 год? Вспоминайте статьи «Почему Бог троицу любит?» и «Троичная логика!».

Постепенно, очень медленно, формируются представления о более сложных числах: четыре лапы у кошки, пять пальцев на одной руке. Это было непросто! Вы уже читали книжку про Робинзона Крузо? Помните, там моряк Робинзон подружился с краснокожим туземцем по имени Пятница? Как Пятница считал? «Раз, два, три, много». Если Пятница хотел назвать число «пять», он говорил: «Раз, два, три, раз, два». А если число «шесть» – то: «Раз, два, три, раз, два, три».

Для большинства животных числа «пять» и «шесть» – это уже «чересчур». Тут (за редким исключением) справляются только люди. Опыты показывают, что чем число больше, тем труднее с ним работать животным, и в какой-то момент все большие числа у них превращаются в неопределённое «много».

Собака хорошо различает два удара стенных часов («время обедать!) и семь ударов часов («время гулять!»), но вот девять часов от десяти отличает очень плохо.

Обезьяна сумеет отличить двадцать конфет от шестидесяти конфет (то есть она понимает, что одно «много» может быть больше другого «много»). Но вот отличить двадцать две конфеты от двадцати трёх обезьяна уже не сумеет.

Существует и другое важное отличие людей от животных – в том, как они воспринимают числа. Опыты показали, что животные (и примитивные люди!) не умеют мыслить числами абстрактно, отвлечённо. Кошка прекрасно отличает одну мышку от двух мышек – но она не понимает существования самого числа два.

Учёные, которые изучали жизнь человеческих племён, ведущих естественный образ жизни (примерно таких, как тот самый Пятница из книжки), очень удивлялись такому факту: эти люди часто умели считать, но при этом они умели считать только предметы, причём только одинаковые предметы!

Например, говорят такому человеку:

– Пожалуйста, посчитай до десяти на своём языке! – Хорошо. А что посчитать? – спрашивает тот. – Ничего. Просто посчитай!

И человек очень удивляется. Как же можно посчитать то, чего нет? Такой человек мог считать только «один орех, два ореха...» или «одна лодка, две лодки...», но посчитать «один, два» он не мог!

Или, например, ему говорят: «Здесь растёт шесть пальм».

А он: «Здесь нет шести пальм! Есть три банановые пальмы, две кокосовые и одна саговая. И всё!»

Как можно складывать кокосовые пальмы с банановыми?

Не спешите, кстати, смеяться над «глупым дикарём». В его рассуждениях есть здравый смысл! И сами мы, когда учимся в школе арифметике, делаем множество ошибок, когда вдруг начинаем во время решения задач, например, складывать «метры с секундами». Понимание того, что можно складывать друг с другом (и умножать, и делить), а что нельзя, – это довольно хитрая штука, которой дети обучаются в школе не один год. И островитянин, который говорит, что кокосовые пальмы нельзя складывать с банановыми, по-своему прав. Просто у него ещё не развилось «абстрактное мышление».

Как у Буратино, помните?

– Я говорю, – терпеливо повторила девочка, – предположим, что у вас в кармане два яблока. Некто взял у вас одно яблоко. Сколько у вас осталось яблок? – Два. – Подумайте хорошенько. Буратино сморщился – так здорово подумал. – Два... – Почему? – Я же не отдам Некту яблоко, хоть он дерись! – У вас нет никаких способностей к математике, – с огорчением сказала девочка. – Займёмся диктантом.

Абстрактному мышлению («яблоки вообще», «пальмы вообще») люди научились не так уж давно – приблизительно пять-шесть тысяч лет назад. «Как подсчитать, сколько будет десять цыплят и пять цыплят?» – строго спрашивал учитель ученика в школе в Древнем Египте. Ученик отсчитывал десять палочек, затем ещё пять палочек, считал палочки вместе – и гордо отвечал: «Будет пятнадцать цыплят!». Он считал палочки, а отвечал «в цыплятах» – и это было величайшее открытие древней математики.

Вы читали журнал "Лучик".

Во многих языках есть слова, выражающие национальный характер. Ну, как будто целый мир отражается в капельке росы...

Например, у шведов это «лагом» («lagom»). На вопрос «Что такое лагом?» сами шведы обычно отвечают – «это основа шведского национального характера», «это суть Швеции».

Когда-то давно это слово значило «по закону», «по обычаю». Однако сейчас оно скорее означает что-то типа «столько, сколько нужно», «достаточно», «в меру». У шведов есть поговорка – «лагом эр бест», то есть буквально «достаточное – лучшее».

Жизненный принцип «лагом» можно попытаться передать русской поговоркой «лучшее – враг хорошего». Лагом – это полная противоположность поговорке «кашу маслом не испортишь»: масла в каше должно быть именно «лагом», то есть «достаточно, но не сверх меры».

САМОЕ ЯПОНСКОЕ

Есть похожее «национальное слово» и у японцев. Когда японцев просишь охарактеризовать их страну каким-то одним словом, чаще всего они называют «ваби-саби» («侘寂 »). Обычно это слово переводят как «скромная красота», но на самом деле оно означает намного большее.

Изначально слово «ваби» относилось к жизни наедине с природой, вдали от людей, а слово «саби» означало «тощий», «увядший».

Однако со временем значения поменялись. «Ваби» стало означать деревенскую простоту, аскетизм. «Саби» стало означать некую безмятежную, тихую грусть и одновременно – красоту, которую вещь обретает, старея.

«Ваби-саби» формировалось на фоне соперничества Японии с императорским Китаем – с его пышным двором, позолотой, яркими флагами, разукрашенными дворцами. Типичные образцы ваби-саби – это широко известные всем сады камней, декоративные деревца бонсаи, икебана (искусство составления букетов), японская поэзия хайку (хокку), чайная церемония, праздник весеннего любования цветами (ханами), керамика в стиле раку.

САМОЕ ГАВАЙСКОЕ

Самое гавайское в мире слово практически невозможно перевести на другие языки. В «Словаре гавайского языка» об этом слове пишется так: «Алоха означает самые разные вещи: любовь, привязанность, благодарность, доброту, жалость, сострадание, печаль, дыхание, приветствие, расставание, прощание».

Гавайская писательница Мэри Кауэна Пукуи говорила, что первая в жизни Алоха – это чувство между родителями и ребёнком.

Для гавайца путь Алохи – это жизнь в гармонии с собой и остальными людьми. Закон Алохи гласит, что о других людях следует думать только хорошее, уважать их, относиться с добротой, не требуя ничего взамен.

САМОЕ АМЕРИКАНСКОЕ

На этот счёт сомнений нет – самое американское слово, оно же самое популярное слово в мире за 2015 год, это слово «о'кей» («ok, okay »). Насчёт того, как это слово появилось, историки спорят до сих пор.

Самая забавная версия – Эндрю Джексон, седьмой президент США, всю жизнь писал с ошибками. Визируя документы, он писал на полях «всё правильно», по-английски «all correct». Однако вместо «а.с.» Джексон писал «o.k.», то есть – как слышал.

Есть и другие версии происхождения этого слова. Например, на индейском языке чокто слово «оке» означает что-то типа «всё может быть». То есть это вроде бы как согласие, но с оттенком сомнения. Дескать, «мы к этому вопросу ещё вернёмся». Неслучайно и американское слово «о'кей» может означать и согласие, и возражение, и вежливый отказ, и даже угрозу.

А САМОЕ РУССКОЕ?

Тут мы проголосуем не за энергичное и деятельное «давай-давай», не за многозначное «ничего» (которое якобы было выгравировано на кольце Бисмарка – отца современной германской государственности, заповедовавшего немцам жить с русскими в мире и дружбе, но увы...).

Мы выберем слово, которое в современной русской речи и не встретишь почти. И выберем мы его вот почему...

Был в древнерусском такой указательный предлог – «осе». Он сохранился в некоторых русских диалектах в форме «ось». «Ось гляди как» – то есть «вот гляди как».

К этому предлогу в устной речи приклеился союз «а»: «а осе» – «а вот». А звук «в» появился из-за вынужденного смыкания губ при переходе от звука «а» к звуку «о». (Да, сегодня мы с лёгкостью произносим «аорта», но нашим предкам это казалось неудобным и неестественным, они бы сказали «аворта.) Так появилось выражение «а восе».

Например: «Сейчас плохо, а восе (а вот) будет хорошо».

При этом сначала «а восе» означало «в недалёком будущем», «скоро». Потом – в неопределённом будущем, «когда-нибудь». И наконец – без связи со временем, «может быть».

Все поняли, про какое мы слово? Русское «авось» – это не беспечность. Это – вера в лучшее. Это путь к горизонту – до которого никогда не дойдёшь, но надо идти. Горизонт – это не цель, это просто ориентир. Это смысл пути.

А какое «самое русское слово» выбрали бы вы?

Журнал «Лучик» можно приобрести в "Озоне" или на Wildberries.

Наш Telegram канал здесь.

У писателя Ивана Сергеевича Тургенева, автора злосчастного рассказа «Муму», над которым пролито столько слёз, есть роман «Накануне». В этом романе один из героев произносит интересную фразу: «А не полечу — значит, я пингуин морской, без крыльев. Мне душно здесь, в Италию хочу».

А вы хотите в Италию? Как вы думаете, о каком таком «пингуине» идёт речь?

– О пингвине, конечно! Пингвин здорово плавает и ныряет, а летать не умеет.

– А где живут пингвины?

– В Антарктиде!

Верно! Правда, ещё и на юге Африки, и в Австралии, и на тихоокеанском побережье Южной Америки – аж до самого экватора, так что люди познакомились с пингвинами задолго до открытия Антарктиды русскими мореплавателями Фаддеем Беллинсгаузеном и Михаилом Лазаревым в 1820 году.

Моряки, открывающие новые моря и земли, часто давали местным невиданным животным названия животных, хорошо им известных. Так появились и морской леопард (который совсем не леопард), и страус эму (который вовсе не страус), и морская свинка, которая, как известно, не свинка и не морская.

Сюда же относятся и пингвины южных морей. Для их названия выбрали слово, с давних пор означавшее птичек, живущих на противоположной стороне земного шара – на самом севере Атлантического океана. И птицы эти – гагарки.

Откроем словарь Даля, читаем: «Пингвин – морская птица чистик; плохо летает и ходит стойком».

Чистик! Всё верно, гагарка как раз относится к семейству чистиковых. Все птицы этого семейства чем-то напоминают пингвинов: они тоже живут в холоде, такие же чёрно-белые, довольно неуклюжие и действительно «ходят стойком». Но живут на севере.

При этом они совсем не родственники пингвинам. Просто в природе так устроено, что если неродственные животные живут в похожих условиях, ведут более- менее одинаковый образ жизни (одинаково охотятся, одинаково питаются, одинаково летают или плавают), то они постепенно начинают и внешне становиться друг на друга похожими — так похожи, например, косатка и акула. В науке это называется конвергентной эволюцией.

– Но ведь Тургенев пишет про какого-то пингуина совсем без крыльев!

Действительно. Роман «Накануне» был написан в 1860 году – кстати, буквально за пару лет до выхода первого четырёхтомного издания словаря Даля, которым только что мы воспользовались. А незадолго до написания романа была истреблена человеком самая крупная и самая несчастливая птица из всех чистиковых — бескрылая гагарка... Эта птица жила по всему атлантическому побережью Западной Европы и Северной Америки. Она не умела летать и становилась легкой добычей охотников и моряков. Тургенев, скорее всего, тогда и узнал об этой несчастной птице – и вставил её в роман.

Почему же «пингуин», а не «пингвин»? Просто герой романа, как и сам Тургенев, прекрасно знал французский язык и, скорее всего, про эту птицу узнал из какого-нибудь французского журнала или газеты. А по-французски бескрылая гагарка называлась «гран пингуин» (grand pingouin), «большой пингвин» – в отличие от сохранившейся до наших дней малой гагарки, которая «пти пингуин» (petit pingouin) – «маленький пингвин».

– А как же у них просто пингвин называется? Антарктический, настоящий?

А «настоящий» пингвин по-французски называется маншо (manchot). Причём у этого слова во французском языке есть второе значение – «однорукий». Причём как в прямом, так и в переносном смысле. Мы тоже часто называем «безрукими» людей, у которых «всё валится из рук» – не могут ни гвоздь вбить, ни шов обметать…

А в песенке французского шансонье Жоржа Брассенса «Дурная репутация» есть такие слова:

Tout le monde me montre du doigt
Sauf les manchots, ça va de soi.

(Все показывали на меня пальцем,
Кроме пингвинов, разумеется.)

В том смысле, что раз пингвин по-французски «безрукий», то как же он может показать пальцем?

Что же до самого слова «пингвин», то оно предположительно происходит либо от староанглийского 'pingwynn' (птица с белым брюхом), либо от валлийского 'pen guin' (белая голова). Никто точно не знает. А вы как думаете? Какая версия более правдоподобна?

...Сначала пингвинами называли самых разных морских птиц (не только гагар, но и альбатросов, о которых мы скоро расскажем) а потом название закрепилось именно за пингвинами. Вряд ли потому, что у них белая голова...

Это была статья из журнала "Лучик". Наш Телеграм-канал: t.me/luchik_magazine

Летом 1812 года в Россию вторглась «великая армия» Наполеона. Захватывая городки и деревни, французы посылали команды солдат-фуражиров на поиски хлеба, мяса, овощей, корма для лошадей.

Сперва французское командование пыталось вести себя более-менее цивилизованно и платить за взятые у крестьян припасы, однако довольно быстро это превратилось в обыкновенный грабёж.

Фуражиры снисходительно обращались к крестьянам «шер ами» («cher ami»), то есть «дорогой друг». Довольно скоро русские поселяне стали называть их «шаромыжниками».

Во второй половине XVIII века в России возникла мода на европейскую хоровую музыку, в которой очень важную роль играют высокие голоса – дисканты. Обычно это детские, прежде всего мальчишеские, голоса – и мечтавшие о собственной хоровой капелле аристократы велели крестьянам вести к ним на «смотрины» мальчишек.

Заграничные хормейстеры (обычно также французы) проверяли у мальчиков музыкальный слух и голос, и отбирали самых талантливых себе в хор. Тех же, у кого голоса и слуха не было, они отсылали назад в деревню со словами «шантрэ па» («chantera pas»), что по французски значит «не будет петь».

Родители же, не знавшие французского языка, но слышавшие это слово, решили, что оно значит «бестолковый», «никуда не годный», «бесполезный».

Журнал «Лучик» можно приобрести в "Озоне" или на Wildberries.

Наш Telegram канал здесь.

Начнём с загадки. Взгляните на рисунок. Здесь изображены Одиссей и нимфа Калипсо. Что делает Одиссей? Выберите правильный вариант ответа:

• Накачивает воздухом летучий корабль

• Валяет дурака

• Ничего не делает, опирается на костыль.

Ах, ну да. Вы догадались – он высверливает коловоротом отверстие в доске. Тогда попробуйте угадать, в какое время был создан этот рисунок? В семнадцатом веке, в девятнадцатом или в нынешнем, двадцать первом?

Сегодня мы хотели поделиться с вами зарисовочкой, родившейся в нашем мозгу, утомлённом чтением "Мифов Древней Греции". Зачем перечитывали? Для июньского номера "Лучика". А почему утомлённом? Хм... А вы представляете себе, как рождались эти "мифы"?

Не настоящие, взаправдашние мифы (о том, как рождались они, мы писали здесь), а те самые "Мифы Древней Греции" Н.А. Куна? Эта книга была собрана на основе литературно-художественных греко-римских источников – поэм и пьес. Это как если бы кто-то представлял себе "Мифологию Древней Руси" по фильмам "Морозко" и "Кащей Бессмертный" Александра Артуровича Роу. (При всём огромном уважении всех ко всем!..)

В общем, друзья... Вас... То есть нас... То есть мы сами себя...

Ну, в общем, "Мифы Древней Греции" – это не мифы Древней Греции. Это авторская литература Древней Греции. Она отличается от привычной нам литературы тем, что в ней, как и в фольклоре, очень много постоянных, "сквозных" героев. Ну, это как если бы у нас Евгений Онегин был заодно героем повестей "Выстрел", "Метель" и "Станционый смотритель", а потом – романа "Герой нашего времени" (вместо Вулича, например), а до того был бы едва не повешен Пугачёвым в "Капитанской дочке" и побывал на Бородинском поле в "Войне и мире". Для этого ему пришлось бы прожить больше ста лет, но нам с вами жалко что ли?

В древнегреческих театре и поэзии было именно так. Поэтому из разных её произведений можно собрать более или менее последовательные повествования о разных сквозных героях, и этот титанический труд проделал Николай Альбертович. И назвался его труд вполне корректно: не "Мифы и легенды Древней Греции", а "Что рассказывали греки и римляне о своих богах и героях".

Это уж потом, наверное, издатели смекнули, что название не алё. "Мало ли кто что рассказывал! Клиент деньги плотит, ему окончательную инфу давай!"

Вот почему наш мозг был утомлён чтением этих историй с монотонным повторением одних и тех же сюжетных ходов, с хронологическими и причинно-следственными нестыковками.

Если не сведут с ума
Римляне и греки,
Сочинившие тома
Для библиотеки...

В конце концов заработала защитная "рефлексия юмора". (Заранее просим прощения у присутствующих здесь дам...)

* * *
Древняя Греция. Жарко. Коз пасти лень.

- Йоу-йоу-йоу, зацени, бро, я придумал историю! Типа, значит, Одиссей поплыл домой и попал на остров к нимфе! И она там его удерживала!
- И чё?
- И ничё… А звали её… Калипсо!
- Чё? Нимфа Колесо?
- Нет, Кали́псо!
- Клипса?
- Ка-ли-пса!.. псо… И она удерживала его три… нет, семь лет!!!
- Ва-а-ау… А я сочинил, что Зевс (да прибудет с ним стабильность амброзии и нектара) приказал ей Одиссея отпустить! Четыре дня тот рубил деревья, ошкуривал брёвна и строил из них плот. Наконец, установил мачту, поднял парус и поплыл.
- На маленьком плоту?
- Да.
- Из сырых брёвен? Круто, бро! А я тогда сочинил, что разыгралась буря, и его опять прибило к острову…
- Этой же Клипсы?
- Не, феа́клов.
- Чего-чего? Фека́клов?
- Фе-а-клов! А царицу у них звали Навсика́я!
- Ах-ха-ха… Бро, убил! Обсикая, царица ка́клов…

Николай Альбертович Кун, при свете керосиновой лампы: «Фе-ак-лов. А царицу их звали Навсикая…» Вздыхает.

Нет, с детьми мы этими рефлексиями не делимся. (Подрастут – сами сочинят.) В июньском номере журнала "Лучик" мы говорим о другом: о Троянской войне и об "Илиаде" Гомера. Был ли Гомер слепым? Пели ли "Илиаду" у костра, как утверждается в популярных книгах? Как на самом деле выглядели знаменитые доспехи Ахилла? А также: какую песенку насвистывал пират из "Острова сокровищ" и чем она была знаменита? Что такое "элементарно"? И говорят ли друг с другом звёзды?

В ролике звучит музыка, о которой мы тоже рассказываем в июньском номере (включите звук):

Ах, да! Ответ на вопрос в начале статьи-то... То был рисунок Якоба Йорданса (1593–1678).

Июньский номер журнала "Лучик" ("с головой коня") продаётся в "Озоне" и на Wildberries. Наш Телеграм–канал: t.me/luchik_magazine

Спасибо!