Лига образования

На Мамфорда сильно повлиял Джон Рёскин, особенно его идея о достоинстве ремесленного труда и подозрительность к капиталистической логике. Призрак Рёскина, можно сказать, бродит по многим страницам Мамфорда — вплоть до критики индустриализма как подавляющего и обезличивающего начала.

Ранние книги Мамфорда, такие как «Палки и камни» (1924) и «Коричневые десятилетия» (1931), сделали его заметной фигурой в культурной критике США. Он рассматривал американскую архитектуру не как эстетическое упражнение, а как зеркало национального характера, со всеми его трещинами. Мамфорд выступал против академических канонов, в пользу чего-то более «своего», автохтонного, пусть и не всегда утончённого.

Целая серия его книг — «Техника и цивилизация», «Культура городов», «Условие человека», «Поведение жизни» — это последовательное исследование того, как технологии меняют общество и в чём можно — и нужно — им противостоять. Технологии, по Мамфорду, не нейтральны: они несут в себе логики власти, труда, времени. Они не просто обслуживают цели, они их создают.

В «Мифе машины» (1967–70) Мамфорд идёт ещё дальше — вглубь истории, к предыстории. Его интересует не просто механизм, но сама идея орудийности. И он бросает вызов: человек — не просто «животное с инструментами». Главным в нас он считает не технику, а символ: способность к языку, ритуалу, мечте, социальной фантазии. Мы не строим машины — мы строим смыслы, и лишь потом обрастаем железом.

Основная тревога Мамфорда — что техника, вырвавшись из-под контроля, начинает диктовать нам свои правила. И речь даже не о фантастике, а о мире вполне реальном: с ядерным оружием, химическим производством, одноразовой упаковкой и глубоко неравномерным распределением ресурсов. Не надо быть пророком, чтобы предсказать катастрофу — достаточно просто уметь складывать факты.

При этом Мамфорд не был противником технологий как таковых. Его волновал вопрос: какой социальной организации они служат? Что мы строим на их основе — машинный конвейер или пространство для жизни? И здесь начинается самое уязвимое место его философии: он мечтает о «хорошей жизни», но описывает её очень туманно. Например, если кружки и тарелки появились раньше посудомоек, значит ли это, что раньше было лучше?

Иногда кажется, что Мамфорд смотрит на доиндустриальное общество через розовые очки Толстого. Пение, танцы, рассказы у костра — да, но он почти не говорит о детской смертности, отсутствии антибиотиков и тяжёлой физической работе, особенно для женщин. Его критикуют за это, и — отчасти справедливо.

Но всё же, несмотря на уязвимости, Мамфорд — важный собеседник. Не потому, что он даёт ответы, а потому что он формулирует правильные тревоги. Его язык образный, его взгляд — страстный, его амбиция — масштабная. Он, скорее, подаёт искру: пробуждает мысль, побуждает спорить, возвращает этике место в разговоре о технологиях.

Если вы хотите прочесть что-то, что не даст вам спокойно закрыть книгу — Мамфорд подойдёт. Он не утешит, но настроит. А иногда именно это нужно, чтобы в академическом чтении снова почувствовать вкус мысли.

Титры

Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, основательницей проекта «(Не)критично».

Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.