В 1913 году в США реализовывалась 1/4 от всего объема немецкого экспорта красителей, немецкие поставки составляли 95% американского импорта, при этом собственное производство искусственных красителей в США до первой мировой войны практически отсутствовало, что фактически позволяло немцам диктовать свои условия на американском рынке. На территории США к 1913 году было открыто 46 немецких промышленных предприятий, включая заводы полного цикла производства химических продуктов. После вступления американцев в ПМВ все немецкие предприятия на территории США были конфискованы и проданы американским фирмам, патентные права и торговые марки немцев аннулированы и к окончанию войны американские компании уже успешно запустили собственное производство красителей. Аналогично дела обстояли и в области фармацевтики, где американцы, например, умудрились успешно отжать у немцев бренд «Аспирин» и закрепить свои права на него в послевоенном мироустройстве.
В 1922 году в США были введены протекционистские меры, призванные защитить внутренних производителей от иностранной конкуренции. Таможенные тарифы на товары, аналогичные производимым внутри страны, были резко увеличены. Эти меры прямо били по возможностям немцев продвигать свои товары на американский рынок, поскольку реквизированные американцами предприятия уже выпускали аналогичные немецким продукты.
С учетом печального опыта потери своего американского бизнеса, а также из-за возросшего уровня конкуренции и американских протекционистских мер, ИГ «Фарбен» заходил на американский рынок через сотрудничество с американскими компаниями, создавая совместные предприятия. Данную стратегию развития концерна на территории США в 1926 выдвинул Карл Бош. Он отмечал, что с учетом сложившихся обстоятельств, в частности антинемецких настроений в Великобритании и Франции, североамериканский рынок химической продукции является наиболее доступным для расширения бизнеса концерна.
Настоящий аспирин – это немецкий аспирин
В ходе возвращения ИГ «Фарбен» на рынок США, немецкими партнерами стали американские компании, удачно отжавшие немецкий бизнес после начала Первой мировой войны, но кто старое помянет, тому, как говорится, глаз вон. В 1919 году американская химическая компания «Грасселини» приобрела конфискованные производства красителей и торговые марки, принадлежащие компании «Байер». Уже в следующем году американская компания предложила немецкой компании войти в долевое владение выкупленной собственностью, однако «Байер» холодно отреагировал на это предложение, поскольку на тот момент немцы рассчитывали вернуть свое имущество по суду. Кроме этого, в краткосрочной перспективе Версальский договор позволял немецким компаниям экспортировать свою продукцию в США в счет выплаты репараций. Это статус-кво сохранялось до 1923 года, когда французская оккупация Рура серьезно повлияла на производство «Байер» в Германии. В 1924 году Байером и Грасселини была создана совместная Дженерал Дайстафф компани, специализирующаяся на производстве и поставках каменноугольных красителей на территории США и Канады. Проникновение на американский рынок через создание совместного предприятия с американской компании, парадоксальным образом привело к тому, что протекционистская политика США защищала немецкие инвестиции от конкуренции с прочими европейскими производителями. Однако, в отличии от «довоенного» времени, немцам приходилось выдерживать серьезную конкуренцию с американскими компаниями. Красительное производство концерна Дюпон было относительно небольшим, так как приоритет отдавался развитию лакокрасочной продукции для автомобилей, и основным конкурентом для ИГ «Фарбен» стала основанная в 1917 National Aniline and Chemical Company. В 1926 году американцы выпустили на рынок принципиально новые азотные красители, которые стоили дешевле «немецких», серьезно потеснив конкурентов. В том же году в США был направлен один из ведущих руководителей концерна Фриц Тен Мейер, который был ответственен за реорганизацию, расширение производства и модернизацию американских отделений «ИГ Фарбен». На эти цели немецкий концерн потратил более 13 миллионов долларов собственных средств. Эти финансовые вливания, вкупе с падением цен на красители привели к тому, что до самого начала кризиса в 1929 году американское отделение красителей ИГ «Фарбен» выходило на уровень безубыточности.
Таким же образом совместно с американской компанией Стерлинг Уинтроп была создана фармацевтическая фирма, которая стала наиболее прибыльным предприятием немецкого концерна в США. В 1930 году компания «Уинтроп» на фоне мирового экономического кризиса обеспечила в денежном выражении 39% продаж концерна.
Местами развившаяся за время Первой мировой войны химическая промышленность США превосходила ИГ «Фарбен». Так, концерн Дюпон, развив собственное производство метанола, и организовав совместное с британской химической корпорацией ICI производство азотных удобрений, полностью вытеснил аналогичные немецкие продукты с американского рынка. В сфере индустрии кино и фотопленки, американская компания Кодак составляла серьезную конкуренцию немецким продуктам не только на американском, но и на внутреннем немецком рынке. Однако в целом, возврат ИГ «Фарбен» на американский рынок ознаменовывал собой серьезный успех немецкой химической промышленности.
В 1928 году руководство ИГ «Фарбен» принимает важнейшее решение по организации управления своими американскими активами. В Базеле создаётся швейцарская холдинговая компания ИГ «Хеми», основным акционером которой был, естественно, немецкий концерн. В 1929 году в США регистрируется американская компания American IG Chemical Corporation которая объединила в себя все принадлежащие ИГ «Фарбен» американские активы. Затем, в 1929 году швейцарская компания выкупила акции Американ ИГ, став полноправным владельцем американских активов ИГ «Фарбен». В мае 1929 г. немецкий концерн и швейцарская компания заключили рабочее соглашение, которое гарантировало дивиденды акционерам ИГ «Хеми», однако любая прибыль, превышающая гарантированные требования к дивидендам, аккумулировалась на отдельном счете, к которому ИГ Фарбен имел неограниченный доступ. Этим маневром немцы преследовали две цели: во-первых, они получали доступ к рынку американского капитала через американские компании. Для привлечения капитала Американ ИГ в 1930 году выпустила облигации на сумму в 30 млн долларов, скупленные американскими инвесторами. А во-вторых, этот шаг сделал швейцарскую компанию официальным владельцем американских активов I.G. и значительно снизил вероятность их конфискации в качестве американского ответного шага за надвигающийся к 1929 году дефолт Германии по выплате репараций, о чем я расскажу далее.
Покупайте немецкое – немецкий бензин
И теперь самое время перейти ко второй причине создания концерна ИГ "Фарбен" – а именно необходимости концентрации капитала для внедрения новых технологий. Как вы помните, главные коммерческие прорывы немецкой химической индустрии были связаны с промышленным применением научных ноу-хау, таких, как изобретение искусственных красителей и процесса синтеза аммиака. Глава наиболее успешной (как раз за счет синтеза аммиака) компании в картеле IG и будущий генеральный директор «Фарбен» Карл Бош видел золотое будущее немецкой химии в синтезе искусственного моторного топлива и каучука.
20-е годы ХХ века характеризовались двумя параллельными и при этом взаимопротиворечащими процессами – стремительной автомобилизацией общества и истощением разведанных запасов нефти. По различным оценкам, потребление моторного топлива во всем мире каждый год вырастало в 4 раза. При этом геологические изыскания нефти в начале 20-х годов не приносили желаемых результатов. Ситуация вызывала нешуточные опасения и в 1924 году в США – главном потребителе и главном поставщике нефти на мировой рынок – был создан Федеральный совет по сохранению нефти, занимавшийся вопросом оценки перспектив нефтяной отрасли. В 1926 году этот совет прогнозировал истощение источников нефти в течение ближайших семи лет, в то время как разведанные запасы угля были колоссальны. Вставший во главе ИГ Фарбен Карл Бош, считал, что после истощения запасов нефти технология промышленной переработки угля в бензин станет золотой жилой для немецкой химии, поэтому управляемая им компания BASF начала скупку патентов на технологии гидрогенизации угля еще до завершения образования концерна. Патенты эти имели, разумеется, немецкое происхождение. Для Германии, в силу скудности доступных источников нефти и наличия огромных запасов угля, проблема синтеза жидкого моторного топлива была очень актуальна. В 1912 году в рамках решения этой проблемы научное общество кайзера Вильгельма специально основало Институт исследования угля. В этом институте немецкие ученые Франц Фишер и Ганс Тропш разработали метод получения жидких углеводородов из коксового газа, предоставив патентные права на свой метод компании BASF.
Фридрих Бергиус – человек, который получил нефть из угля и маргарин из опилок
Параллельно с ними проводил свои научные изыскания еще один немецкий химик, Фридрих Бергиус, разрабатывавший метод прямого гидрирования угля. В 1912 году он запатентовал разработанный им процесс получения жидкого топлива из угля, а в 1915, во время войны, даже создал экспериментальную промышленную установку гидрогенизации на небольшом химическом заводе, принадлежавшем его отцу. В условиях блокады кайзеровской Германии остро было необходимо моторное топливо и работы химика спонсировало военное ведомство. Окончание войны привело к потере государственного финансирования и в 1925 году Бергиус продал свои патенты ИГ Фарбен. Оба метода, и Бергиуса и Фишера-Тропша, были пригодны для промышленной реализации, но изначально Бош сделал ставку на метод Бергиуса, поскольку он позволял получить топливо с более высоким октановым числом. Доводить промышленное производство по методу Бергиуса должен был сотрудник ИГ Фарбен, профессор химии Матиус Пьер при деятельном и непосредственном участии Карла Боша, являвшегося признанным специалистом по физике и химии высоких давлений. В 1928 году на заводе Лойна началось строительство первой в мире промышленной установке по гидрогенизации угля. Процесс промышленного запуска был очень дорогой, к 1931 году инвестиции ИГ Фарбен в развитие производства искусственного бензина составили 426 миллионов рейхсмарок.
Лойнаверке – установка по гидрогенизации угля
В 1926 лабораторию BASF, занимающуюся процессами гидрогенизации угля, посетил глава научного отдела компании Стандарт Ойл оф Нью Джерси Фрэнк Ховард. Достижения немцев в синтезе бензина настолько его впечатлили, что он счел необходимым донести до руководства концерна, о том, что немцы фактически обладают рабочей технологией получения моторного топлива из угля. Ввиду предполагаемого грядущего истощения нефтяных ресурсов американский топливный гигант оказался заинтересован в приобретении немецких технологий изготовления бензина из угля. Карл Бош счел, что в деле продвижения немецких технологий на мировой рынок, финансовое и техническое сотрудничество с Стандарт Ойл будет полезнее конкуренции, тем более что американский концерн обладал серьезными научными наработками в области топливной и нефтехимии. В том же году, между ИГ Фарбен и Стандарт Ойл были заключены так называемые инженерные соглашения, по которым немцы передавали американцам документацию на создание завода по изготовлению искусственного топлива и обеспечивали его постройку. За это ИГ Фарбен получал отчисления с каждой тонны произведенного на этом заводе топлива. В 1927 году в сотрудничестве с ИГ «Фарбен» американской компанией были построены два завода по гидрогенизации в Батон-Руж (Луизиана) и один в Бейтауне (Техас) в США. В 1931 году началось строительство завода искусственного топлива в Биллингеме на северо-востоке Англии, и в 1935 году там была введена в эксплуатацию крупнейшая на тот момент в мире установка гидрогенизации каменного угля. Довольно интересно, что во время церемонии открытия премьер-министр Великобритании Рамси Макдональд подчеркнул, что строительство заводов по гидрогенизации «отвечает интересам национальной безопасности» и, согласно официальным заявлениям Великобритании, они были нацелены на будущую войну, чтобы иметь возможность использовать местные ресурсы в случае морской блокады. В 1936 году началось строительство заводов по гидрогенизации в Италии в Бари и Ливорно. Оба завода годовой производительностью 180 000 тонн каждый были введены в эксплуатацию в 1938 году. В последующий период производственные мощности были расширены и, начиная с 1940 года, итальянские заводы ежегодно поставляли 450 000 тонн жидких нефтепродуктов. В 1944 году ИГ Фарбен заключил контракт на постройку завода искусственного топлива в Испании, с испанской компанией Empresa Nacional Calvo Sotelo, однако строительство завода началось только в 1950 году. Ну и, чтобы закрыть тему международного распространения производства синтетического бензина, немецкими технологиями производства искусственного топлива очень интересовались в СССР, планируя в 1941 году начать строительство сразу десяти подобных заводов, и только известные события перечеркнули эти планы…
Топливная колонка Лойна
Однако вернемся в 20-е годы. Промышленное производство бензина на заводе Лойна началось в 1929 году, реализовывалось искусственное топливо специальной дочерней компанией ИГ «Фарбен» - «АГ Газолин» - через собственную сеть автозаправок, под маркой «немецкого бензина». Однако в то самое время, как на заводе Лойна вовсю шли работы по расширению производства и изыскания по оптимизации процессов изготовления топлива из угля, к программе искусственного бензина начал подбираться северный пушной зверек. Дело в том, что в конце 20-х годов было открыто сразу несколько крупных месторождений нефти, включая обнаруженное в октябре 1930 года в восточном Техасе колоссальнейшее месторождение «Черный Гигант».
Открытие «Черного Гиганта»
В течение нескольких месяцев мировые цены на нефть обрушились, обесценив инвестиции, вложенные ИГ "Фарбен" в Лойну. Для Карла Боша это, несомненно, был тяжелый удар, но глава концерна не собирался сдаваться просто так. Используя свои политические связи с правительством Германии (в тот момент у власти был канцлер Брюннинг, в правительстве которого посты экономических министров занимали члены правления концерна) в 1931 году, ИГ "Фарбен" пролоббировало повышение таможенных пошлин на нефть и нефтепродукты, ввозимые в Германию. Однако даже эти меры не помогли обеспечить рентабельность производства искусственного топлива – экономику мира начал захлестывать жесточайший кризис, и вследствие падения спроса, цена на топливо рухнула настолько, что литр бензина стал стоить дешевле необходимого для его производства угля. В конечном итоге, к началу 1932 года проект Лойна был на грани закрытия. Разумеется, для ИГ Фарбен это не было бы смертельным ударом, однако стремление отбить сделанные в Лойну инвестиции у руководства ИГ Фарбен имелось. Сделать это можно было исключительно нерыночными методами, с использованием государственного ресурса. Проблема была в том, что в 1933 году к власти в Германии пришел внезапный Гитлер, а у руководства ИГ "Фарбен", на тот момент попросту не оказалась выходов на новое руководство страны. Как же так получилось? Для того, чтобы это узнать, перейдем к следующим главам истории, которые как раз посвящены политической ситуации в Германии и приходу нацистов к власти.
Как я уже говорил ранее, больше всего вопросов к исходному ролику у меня связаны с тем, что он мало рассказывает нам про ИГ «Фарбен». В четвертой и пятой главах повествования автор установил абсолютный рекорд – чуть ли не с 18 по 45 минуту ролика нам рассказывают о немецком национализме, теориях пангерманизма, становлении НСДАП – и ничего не рассказывают про ИГ "Фарбен". Апофеоз этого рассказа – многоминутное выстраивание схемы, в которой ни один из упоминаемых людей не имеет отношения ни к немецкой химической промышленности вообще, ни к ИГ Фарбен в частности.
Между тем, самый большой промышленный концерн Германии, при этом ориентированный в первую очередь на зарубежную торговлю, никак не мог оставаться «вне политики». Персональные политические взгляды руководства ИГ Фарбен были далеки от нацистских (как минимум потому, что значительная часть директоров концерна была евреями по национальности). К моменту захвата национал-социалистами власти в стране ни один из членов правления и наблюдательного совета ИГ Фарбен не состоял в НСДАП, хотя руководство концерна не было чуждо политики. Глава концерна, Карл Бош, например, принадлежал к леволиберальной Германской демократической партии. По его инициативе концерн неоднократно оказывал финансовую поддержку Немецкой народной партии Густава Штреземана, которая была прямым конкурентом нацистов, представляя интересы немецких предпринимателей. Надо сказать нацисты тоже не любили ИГ "Фарбен" – в 20-е годы пропаганда НСДАП неоднократно клеймила концерн как «Международную еврейскую корпорацию, созданную плутократами».
Однако, если отойти от личных политических пристрастий руководителей ИГ Фарбен, то надо заметить, что концерн принимал активное участие в политической жизни Германии в самом широком практическом смысле, не отдавая предпочтений какой-либо определенной политической силе. Глава наблюдательного Совета концерна, Карл Дуйсберг подчеркивал, что ИГ в силу своего большого государственного значения должен поддерживать отношения с различными политическими партиями». В составе правления концерна имелся так называемый политический комитет или «Кружок Калле», в задачи которого входило установление связей с наиболее значимыми политическими силами Веймарской республики. Члены этого кружка, входившие в высшее руководство концерна, являлись депутатами Рейхстага от разных партий: Вильгельм Калле и Поль Молденхауэр (Немецкая народная партия), Герман Хуммель (Германская демократическая партия), Клеменс Ламмерс (Католическая центристская партия Германия). В ходе выборов в Рейхстаг ИГ «Фарбен» расчетливым образом оказывал финансовую поддержку практически всем наиболее влиятельным политическим силам Веймарской Германии, стремясь сохранить хорошие отношения с любой политической партией, которая будет иметь успех на выборах. В начале тридцатых годов два члена наблюдательного совета ИГ «Фарбен», Герман Вармбольд и Пауль Молденхауэр вообще входили в правительство Веймарской республики в роли министров экономики и финансов в кабинетах Генриха Брюнинга, Германа Мюллера, Франца фон Папена и Курта фон Шлейхера. Разумеется, пользуясь своим положением, они проводили в жизнь решения выгодные для концерна, так, например, я уже отмечал ввод в 1931 году дополнительные пошлины на ввоз нефтепродуктов в Германию с целью поддержать производство искусственного бензина «Лойна». Ну и стоит отметить, что в состав первого коалиционного правительства Гитлера вышеупомянутые представители концерна не вошли.
Правительство фон Папена – красным выделен министр экономики и по совместительству член совета директоров ИГ "Фарбен" Герман Вармбольд
Вообще в Веймарской республике концерн ИГ «Фарбен» играл очень важную роль. Выстраивающий внешнюю политику Германии рейхсканцлер и бессменный министр иностранных дел Веймарской Республики Густав Штреземан делал ставку на то, что Германия займет подобающее ей место в мире за счет своей экономической мощи. Он сам, неоднократно повторял, что у него «есть два козыря – уголь и ИГ «Фарбен», с помощью которых Германия может одерживать экономические победы.
НСДАП не попадала в круг интересов ИГ "Фарбен" в силу своей малозначимости на политическом поле Германии. На выборах в мае 1928 партия Гитлера получила жалкие 2,8 % голосов избирателей. Поддерживать настолько малозначимую партию финансово не имело ни малейшего смысла для концерна. Вообще вопрос финансовой поддержки нацистов со стороны промышленного и финансового капитала является отдельной, довольно интересной темой. Если отойти от марксистско-ленинской теории агентов, согласно которой нацисты по определению были «платными представителями интересов промышленности» и перейти к фактической стороне вопроса, то выясняются довольно любопытные вещи. Современные исследования показывают, что сколь-нибудь значимая финансовая поддержка нацистов со стороны крупной промышленности Рура имела место в первые несколько лет существования партии, вплоть до пивного путча в 1923 году. После неудачного переворота почти все внешние доноры отвернулись от национал-социалистов. Несмотря на то, что национал-социалистические и антикоммунистические взгляды Гитлера с начала 20-х годов разделяли богатые, влиятельные и лично знакомые с ним люди, такие как Фриц Тиссен и Генри Детердинг, объемы финансирования, получаемые НСДАП со стороны крупного капитала, были небольшими. Это, в первую очередь, объяснялось незначительным политическим весом партии нацистов и тем, что они не были единственными представителями правых радикальных сил в Германии, или выражаясь шире – в Европе. Партия, в первую очередь, жила на партийные взносы, деньги, вырученные от выступлений Гитлера и продажи «Моей Борьбы». Жила, прямо скажем, не очень шикарно, особенно во времена экономического подъема Веймарской республики, когда идеи Гитлера были не интересны народным массам. В 1928 году, например, из-за отсутствия денег НСДАП была вынуждена отказаться от проведения партийного съезда.
Рост политического влияния НСДАП пришелся на 1929 год, критический год для Веймарской республики и немецкой экономики. Дело в том, что немецкая экономика, начала давать сбой уже в декабре 1927 года. Принятие плана Дауэса, запустившего немецкую экономику после грандиозного кризиса гиперинфляции, вызвало бум немецкого кредитования на внешних рынках. Взятые кредиты позволяли немцам выплачивать репарации даже на фоне торгового дефицита. Однако к 1929 году выплаты по репарациям и по процентам взятых кредитов должны были превысить платежеспобность Веймарской республики. Разруливать ситуацию должен был новый экономический план, так называемый «план Янга», который был принят правительством Веймарской республики. Однако запустить этот план помешал грянувший экономический кризис в США.
Нацисты сделали свой политический капитал, публично выступая против принятия Германией плана Янга. Эти выступления имели успех среди немецкого населения, так как его принятие подразумевало сокращение социальных статей бюджета Германии и ухудшение качества жизни немцев. НСДАП продвигала так называемый «Закон о свободе», который предполагал односторонний отказ Германии от выплаты репараций и подразумевал уголовную ответственность для любого германского чиновника, который оказывал содействие их выплатам. Закон не был принят Рейхстагом в силу своей абсурдности, однако способствовал серьезному росту популярности партии в народных массах. К слову, стоит заметить, что для концерна ИГ «Фарбен» нормальные внешнеполитические отношения Германии с промышленно развитыми странами Европы и США были крайне важны в силу того, что там находились главные рынки сбыта немецких химических предприятий. В 1928 году ИГ «Фарбен» реализовал продукции на сумму 1420 млн марок (около 340 млн долларов), из них продажи на экспорт составили 810 млн марок (около193,8 млн долларов). При этом, основные интерессанты в выплатах немецких внешних долгов, они же главные потребители продукции концерна, в качестве ответных мер на возможный немецкий дефолт предлагали закрытие своих рынков и конфискацию зарубежных доходов предприятий Германии. Так что предлагаемая Гитлером внешняя политика прямым образом наносила непосредственный урон интересам ИГ «Фарбен», что не добавляло популярности будущему фюреру в глазах руководства концерна. Собственно недаром автор первой биографии Гитлера, изданной еще в 1936 году, эмигрировавший из Германии после прихода нацистов к власти журналист Конрад Гейден, писал в своей книге о том что: «три крупных промышленника… которые могут похвастаться особенно пышным расцветом и громадными достижениями в послевоенную эпоху, не поддерживали Гитлера, а скорее были к нему в оппозиции: это Карл Дуйсберг и Карл Бош из «ИГ Фарбен» и Карл Фридрих фон Сименс, глава одноименного концерна».
Предвыборный плакат НСДАП – партия изничтожает евреев-капиталистов. К которым относили и ИГ «Фарбен»
На выборах в Рейхстаг 1930 года партию Гитлера поддерживали финансово трест Тиссена и фонд, основанный угольным магнатом Рура Эмилем Кирдорфом. В 1931-1932 году Гитлер вел огромную работу по привлечению на свою сторону немецких промышленников и финансистов, в рамках которой в 1931 году предпринял специальное турне, в ходе которого объехал на своем лимузине всю Германию, выступая с докладами перед избранной аудиторией. В своих выступлениях Гитлер делал ставку на то, что приход к власти нацистов обеспечит условия для процветания немецкого бизнеса. Одним из важных моментов в борьбе Гитлера за привлечение симпатий немецких промышленников стало его выступление в Дюссельдорфском индустриальном клубе 26 января 1932 г. На собрании присутствовали 300 промышленников и финансистов Рура, однако, например, руководство ИГ "Фарбен" проигнорировало выступление будущего фюрера. Гитлер в своем докладе изложил программу партии, сделав упор на двух основных аспектах: 1) установление сильной власти в Германии, руководимой Гитлером и НСДАП, обеспечит расцвет и мировое лидерство немецкой экономики; 2) установление сильной власти обезопасит крупный капитал от коммунистической угрозы. Надо отметить, что выступление Гитлера не имело успеха, во всяком случае в виде финансовой поддержки партии со стороны промышленников. Ни один из множества публицистов, утверждавших, что речь Гитлера в Клубе индустрии положила начало потоку денежных средств от промышленников Рура, не привел ни единого доказательства этого. Зато совершенно точно известно, что к концу 1932 года нацистское движение практически осталось без средств. У Гитлера были миллионные долги. Геббельс записывал в своем дневнике «отчет о финансовом положении выглядит совершенно безнадежно. У нас одни долги и обязательства, а после поражения достать значительную сумму денег нет никакой возможности».
Весной 1932 года в Германии проходили выборы рейхспрезидента, одним из кандидатов на пост главы государства был Адольф Гитлер. Доподлинно известно, что крупные промышленники, в том числе и ИГ «Фарбен» выделили значительные средства на поддержку избирательной компании конкурента Гитлера – действующего президента государства Гиндебурга, который и выиграл эти выборы. Да что там говорить – глава ИГ "Фарбен" Карл Дуйсберг… возглавлял предвыборный штаб Гиндебурга, вторично сделав его главой Германии.
Тем не менее на волне популярности, подпитываемой ухудшающейся экономической ситуацией в Веймарской республике, нацисты смогли, буквально продавить Гитлера на пост главы коалиционного правительства в январе 1933 года. Вскоре, используя политические методы, нацисты взяли всю власть в стране в свои руки.
ИГ «Фарбен» была глобальным лидером в огромном числе секторов химической и фармацевтической промышленности. Она находилась в равноправных отношениях с могущественной американской корпорацией «Стандарт Ойл». Такие более скромные химические компании, как британская ICI и американская «Дюпон», были ей не ровня. Хотя мировая экономическая депрессия больно ударила по концерну, фирма, несомненно, процветала бы буквально при любом режиме, какой только можно вообразить в Германии 1930-х гг. Германская химическая промышленность ни в каком смысле слова не «нуждалась» в Гитлере, однако, начиная с 1933 года, концерн существовал уже не в Веймарской республике, а в Третьем рейхе. При этом смена власти в стране привела к кардинальным изменениям в ИГ «Фарбен», в результате которых концерн фактически сросся с нацистским государством. Как это произошло и к чему привело – читайте далее.
Продолжение следует...
Пост с навигацией по Коту
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
