Но Костя боялся, что их пикап тоже вскоре попадёт под удар…

Ветер заносил к карьерам запахи с отравленного водохранилища. Берёзы снова расступились, показывая следующий карьер – центральный, самый широкий, около полутора километра в диаметре. Колоссальное зрелище. Вряд ли культисты выбрали бы этот карьер, ведь путь вниз преграждали труднопреодолимые обвалы на серпантинах.

-- Поворачивай! – крикнул Костя, показывая Толе рукой на путь, ведущий к нужному карьеру – дороги между карьерами сплетались в запутанную систему, понятную только водителям «белазов» или тем, кто часто бывал здесь в детстве. Пикап свернул, снова скрывшись в лесу.

Костя услышал свист в небе. Небесный танк возвращался.

Силуэт самолёта стремительно приближался. Штурмовик держал курс прямо на них.

Через секунду Костя разглядел вдалеке и второй «Грач», несущийся вслед за первым – его они, похоже, не разглядели на предыдущем заходе. Пара Су-25…

На душе похолодело. Скрыться было негде – путь к лесу преграждали глубокие канавы по краям дороги, из которых пикап обратно не выберется.

Ведущий самолёт вспыхнул, засветив прибор ночного видения.

Из под крыльев с шипеньем выплюнулись снопы тепловых ловушек, вылетели ракеты.

Им конец…

Ракеты пронеслись высоко над пикапом.

Лётчик промахнулся?

Ракеты обрушились на дальний карьер. Через пару мгновений донёсся грохот взрыва.

Тяжёлые штурмовики пролетели на небольшой высоте, забирая по дуге в сторону и скрываясь за кронами деревьев, одновременно выпуская яркие кометы тепловых ловушек.

-- Бля-я-ять! – от ужаса орал Толя.

Лётчики не могли промазать настолько сильно. И догадки Кости подтвердились, когда дрон воспарил над дальним карьером, увидев на одном из серпантинов расползающееся облако густой серой пыли, скрывающее под собой полыхающий пикап культистов.

Лётчики точно видели пикап Кости и Толи. Они могли накрыть и их и культистов одновременно – возможности вполне позволяли. Но они ударили только по культистам. Почему?

Вывод напрашивался сам собой – разведка на невидимых беспилотниках высоко в небе, наводившая самолёты на удары, наблюдала город достаточно долго, чтобы правильно идентифицировать цели. Разведчики, вероятно, увидели, как Костя и его напарник бьются с культистами. И сделали соответствующие выводы.

А теперь они расчистили дорогу на карьер, упростив путь к логову.

В это хотелось верить. Костя надеялся, что и на следующем заходе «сушки» не атакуют их.

Кто знает, сколько времени разведчики наблюдали за ними с беспилотников, прежде чем к городу подтянулись основные силы?

Захотелось связаться с армейцами. Запросить поддержку, рассказать им про Плесенник… но всё это отнимет время, за которое может погибнуть и Ксюша, если она ещё жива. Растрачиваться на попытки связаться с властями Костя больше не хотел.

Будь что будет. Костя решил полагаться только на себя.

Самый дальний от города карьер был погружён в звёздную тень. Крутые скосы освещались лишь пламенем от горящего пикапа. На дне карьера в сотнях метрах от поверхности неизменно поблескивала глубокая лужа, над которой возвышался ржавый горный экскаватор. На каждый серпантин, спускающийся концентрическими кругами ко дну карьера, можно было уместить шестиполосную дорогу. Огромнейший карьер. И на одном из спусков бросалось в глаза движение, тёплая точка. По серпантину бежало грузное нечто с гранатомётом в руках.

-- Тормози! -- сказал Костя, когда пикап добрался до въезда на карьер, но ещё не показался на виду. Толя остановил машину, а Костя распахнул сумку наёмников.

Чудовище спускалось по серпантину вниз. Кажется, больше никого в карьере не было, по крайней мере, тепловизор больше ничего не засекал.

Где же вход? Культисты обустроили в карьере примитивные позиции из куч булыжников, сложенных на склонах, но укрепления эти пустовали – только полыхал пикап, да удирало чудовище, покрытое толстыми чёрными грибными наростами, словно ствол дерева, поражённый трутовиками.

Культисты готовили карьер к обороне, но ещё не успели к нему отступить из города. Одно было вполне ясно – если карьер укреплён, значит, им есть, что защищать в нём. И догадка по поводу Плесенника может оказаться вполне реальной. Они не зря сюда приехали.

Но где же вход? На дне карьера не имелось никаких признаков алтарей или чего-то подобного.

Чудовище вдруг остановилось. Оно опустилось на колено и нацелило свой гранатомёт в сторону въезда в карьер. Прорываться сейчас – смерти подобно. Монстр не выведет их на вход. Мицеталий отправил чудище, чтобы остановить гостей.

Долго на колене чудовище не простояло – оно снова сорвалось на бег, но на этот раз не чтобы выбрать наиболее удобную позицию, а чтобы удрать.

Дрон-камикадзе вырвался из ночной темноты совершенно внезапно и обрушился на монстра.

Чудовище отбросило взрывом, и теперь оно кувыркалось по острым булыжникам на крутом склоне, ломаясь и провоцируя за собой небольшую каменную лавину. Когда существо докатилось до нижнего серпантина, то замерло и больше не шевелилось, добитое скатывающимися булыжниками. При ближайшем рассмотрении в «зум» квадрокоптера стало очевидно – «камикадзе» ударился прямо в цель, изорвав тварь, словно тряпку.

Штурмовики описывали новый круг над лесом, но к карьеру больше не совались.

Костя присматривался к склонам.

Серпантинов было так много, что найти замаскированный проход на их склонах казалось задачей из разряда невозможного. Тогда Костя решил подключить свою инженерную мысль. Где бы он сам расположил вход? Какая сторона невидима для случайных гостей? Какой склон покрыт тенью большую часть дня? Куда было бы удобней всего стаскивать трупы?

И, самое главное, куда девалась бы горная порода при разработке тоннелей?

Сам Костя уж точно увозил бы породу подальше для лучшей маскировки. Однако культисты оказались гораздо ленивей, либо неосмотрительней – они использовали выбитые камни, в лучшем случае, для строительства неприметных укреплений-баррикад на серпантинах, но по большей части культисты просто сбрасывали камни вниз, пытаясь имитировать обвал.

Вот только настоящего обвала изобразить у них не вышло.

На одном из серпантинов образовался большой завал, однако, без видимых обрушений сверху. Только вдумчивый и внимательный наблюдатель, ищущий намеренно, осознал бы эту нестыковку.

Костя провёл взглядом вверх по траектории падения камней и с трудом различил серую маскировочную ткань на сером склоне верхнего серпантина, надёжно прибитую арматурными штырями.

Вот где и располагался вход в Плесенник. Место, действительно, самое неприметное.

-- Вот вход, -- Костя показывал Толе виды с дрона.

-- Тогда осталось только сжечь эту гадость. Поехали!

Они обсудили кратчайший путь по съездам и бросились вперёд.

Пикап нёсся по концентрическим дорогам вниз. Костя держал вход в катакомбы под прицелом ДШК, ожидая, что Мицеталий наверняка бросит ещё кого-то к выходу навстречу, чтобы остановить вторженцев. Но никто больше наружу не выходил.

Они пронеслись мимо полыхающего пикапа, с разрывающимся боекомплектом, пронеслись мимо мёртвого чудовища, отняв у того гранатомёт.

Неужели культистов не осталось? Всех их бросили в город?

Вряд ли культисты успеют организованно отступить к карьерам под огнём авиации, а значит Мицеталий мог серьёзно просчитаться, не оставив при себе достаточно боеспособных отрядов.

Это сыграет им на руку.

Костя посматривал на местность с дрона, оглядывая подходы к карьеру, но никаких противников в ближайшей округе больше не наблюдалось.

Бронированные штурмовики снова промчали где-то поблизости, но ребята их не интересовали. Лётчики обрушивали на город всё новые и новые удары.

Через пять минут безумных и напряжённых гонок пикап добрался до цели.

Они забрались глубоко в карьер, примерно на двести метров. Будто бы спустились ко входу в ад.

Толя остановил пикап на некотором удалении.

Неизвестно, что их поджидает впереди, неизвестно, справятся ли они с обитающим в катакомбах злом…

Костя вручил напарнику увесистый мешок с коктейлями Молотова, а сам подхватил сумку с гранатами – с огромным количеством гранат, раздобытым у мёртвых культистов. К тому же сумки пришлось набить и магазинами под завязку, ведь штурм катакомб – это сложнейшая задача.

Последний дрон-камикадзе им вряд ли пригодится, как и гранатомёт, а поэтому лишнее решили оставить в кузове, в том числе и рюкзаки с ненужными шмотками, лишь бы расслабить спину.

Костя прикрутил к стволу автомата выключенный тактический фонарик, поспешно сменил голографический прицел на тепловизионный – в темноте катакомб приборы ночного видения были почти бесполезны. Толя же, за неимением своего собственного «теплака», включил инфракрасную подсветку, невидимую обычному глазу, зато как прожектор видимую в ПНВ. Костя опасался, что культисты в подземелье смогут увидеть эту подсветку в свои приборы или даже в обычные камеры – тогда подсветка будет демаскировать позиции ребят, указывая даже направление, в котором те смотрят. Но спускаться в катакомбы вслепую – ещё хуже.

Ткань покачивалась на ветру. Подол её не был прижат камнями – последний вышедший забыл положить булыжники, видно, сильно торопясь. Из входа несло гнилью. Страшно несло. Гораздо сильнее, чем с водохранилища. Доносился уже знакомый запах тел, покрытых Плесенью…

У самого входа в катакомбы Костя убедился окончательно – они нашли вход именно в логово Мицеталия.

Они сожгут Плесенник. Выжгут его дотла.

Костя закатил гранату в проход.

Взрыв задрал тряпку высоко, и Костя, перехватив её, дёрнул на себя, срывая со склона и обнажая проход.

После первого броска сразу же полетела вторая граната. Только тогда Костя заглянул за угол, щедро прострелив его веером.

Пусто.

Длинный и тёмный узкий коридор заканчивался спуском вниз.

Из подствольника стрелять на таких дистанциях не имело смысла – ВОГи не взведутся. А поэтому Костя докинул ручную гранату до спуска и вошёл в катакомбы…

Толя держался чуть позади. Он был бегло проинструктирован. Его задачей было тащить сумки, пока Костя работает, не паниковать и доставать ствол, если по ним начнут вести ответный огонь. Слаженно работать вторым номером Толя вряд ли осилит, поэтому Косте приходилось рассчитывать только на себя.

Мерзенный запах бил в нос, провоцируя рвотные позывы. После визита в эти катакомбы, даже если они всё провернут по высшему разряду и таки сожгут Плесенник, они наверняка заразятся неведомой дрянью, а потом погибнут в страшных муках, как погиб Илья.

Спуск вниз представлял собой глубокую и аккуратную лестницу, высеченную в скальной породе. Костя швырнул вниз гранату, опасаясь, что от частых взрывов катакомбы могут и обрушиться, после чего принялся спускаться вниз, внимательно глядя под ноги, на стены и на потолок в поиске ловушек.

Внизу продолжался неширокий тоннель, подпираемый деревянными столбиками и балками. Тоннель явно ручной работы – виднелись следы от лопат и кирок. Никакой автоматики. Культисты, судя по всему, вырыли не просто небольшую пещерку, но приличных размеров катакомбы, в которых скрывали от мира то, что обычным людям видеть не предназначалось.

Рядовые ли культисты всё это выдолбили? Или же ручными орудиями размахивали крепкие и сильные чудовища, пожиравшие людей на тёмных  ночных улицах?

Стенки входного тоннеля были покрыты мелкими вкраплениями плесени. Инфракраcный луч пробежался по наскальным рисункам, по грубым барельефам, неосторожно выдолбленным в камнях. Изображения были высечены культистами относительно недавно и точно не принадлежали древним людям. Но даже древние люди обладали куда большим изяществом – Костя вспомнил замысловатые петроглифы, какие ему довелось увидеть в сибирской тайге. Общего между этими рисунками не было совершенно ничего.

Зато барельефы на стенах тоннеля были вполне понятны. Они изображали, очевидно, эпохальные события религиозного характера, происходившие в средневековье.

В высоте небес, у самого свода высокого тоннеля, было высечено некое всесовершенное многоглазое и всевидящее существо, а под ним в огне до самого неба горели в костре трое, широко раскрыв рты в предсмертной песне и роняя капли крови из ладоней на дымящуюся землю. Сжигаемую троицу окружали зловещие церковники в рыцарских доспехах – что-то вроде инквизиции.

Дальше по коридору это событие трансформировалось в груды трупов, в горы тел, поражённых Плесенью – в отображение эпидемий, выкосивших когда-то деревни и города; в сражения чудовищ с людьми в густых лесах; в изображения старинных замков, на стены которых по лестницам взбирались не только чудовища, но и люди с черепами вместо лиц; виднелись даже мифические кентавры, закованные в броню, крылатые создания и странные многоногие существа, будто сшитые из десятков порубленных человеческих тел… Всё это походило на иконы, которым адепты поклонялись, пытаясь вернуть культу былое величие.

Стены были щедро окроплены кровью жертв.

Костя и Толя молча шагали вперёд, закатывая гранаты за каждый поворот тоннеля.

По пути им не встретилось никого. Совсем никого. Даже намёка на чьё либо недавнее присутствие.

В катакомбах царила мёртвая тишина. И только взрывы гранат эхом отражались от стен, уносясь в глубины подземелий.

Ладони потели от волнения. Костя не любил чувство неизвестности. Напряжённое ожидание изматывало. Беспокойный разум рисовал непостижимых уму чудовищ.

Коридор разветвлялся. Ветви тоннелей приводили ребят к своеобразным «спальням», где, должно быть, ночевали культисты, прямо на высеченных в породе кроватях на старых матрасах. Каменные кухонные столы, импровизированные печи, а наверх уходили дымоотводы, куда-то на поверхность.

Некоторые комнаты были застланы слабым туманом и покрыты плесенью особенно сильно. Влажность казалась настолько удушливо гнилостной, что в эти комнаты зайти было непросто. Голова кружилась, к горлу подступала рвота.

Костя опасался, что они задохнутся от гнили, что погибнут от токсинов, вероятно, витающих в воздухе. Он старался контролировать всё происходящее в своей голове и пытался осознавать каждое мгновение, чтобы не провалиться в обманчивые галлюцинации.

Подземелья могли быть заполнены взрывоопасными газами, но проверять свою догадку Костя не стал – он чиркнет зажигалкой лишь когда придёт к месту. И будь, что будет.

Они забрели в тупиковую ветвь, в жилую зону, в убежище секты на случай длительной осады. Пришлось поворачивать назад. И затем разведывать уже другую ветку.

Катакомбы впечатляли своими размерами. Сколько времени ушло у культистов, чтобы их выдолбить? И насколько же старательно они трудились?

По каменному дну тоннеля ручейками тянулся белёсый и тёплый туман. Гнусный запах усиливался, но различались новые нотки. Необычные нотки.

Так пахла не только гниль.

Напарника вырвало, когда они, кажется, добрались до своей цели. Коридор делал очередной поворот, откуда доносилось не только гулкое эхо от разрыва очередной гранаты, но и многочисленные вздохи. Целая толпа дышала. Вразнобой. Целая толпа тяжело гудела, вибрируя диафрагмами, стонала в блаженстве…

На стену тоннеля падал слабый и странный свет, цвет которого определить было, почему-то, очень сложно.

Тянуло блевать.

Костя швырнул гранату за поворот. Последовал взрыв, после которого толпа взвизгнула и недовольно загудела, словно пчелиный рой.

Но через несколько секунд звуки боли стихли. Сменились привычными блаженными стонами.

Плесенник? Или же Райская Роща?

Костя из любопытства подобрался к повороту и выглянул, вместо того, чтобы закатить очередную гранату. Он едва не блеванул от представившихся ему зрелищ.

Просторное помещение, залу, полностью заполнило, как показалось в первую секунду, нечто громадное и флюоресцирующее ядовито голубыми и зелёными цветами, постепенно переливающимися и перетекающими во что-то невообразимое; но вскоре стало ясно – это не одно, а многочисленные существа, сплетённые в одно единое целое.

Из теней сверкали глаза.

Силуэты человеческих лиц расплывались и растягивались по райской роще, теряя свои очертания и подвергаясь страшнейшим уродливым преобразованиям. Исказившиеся и поломанные тела под влиянием мохнатой плесени сцепились между собой, переплелись, будто вьюн, в нескончаемом половом акте. Тела встопорщились вывернутыми зубами, когтями, вспухшими суставами на гангренозных конечностях. Тела растянулись по масштабной зале пульсирующими светящимися венами и артериями, и стонали в телесном блаженстве, в обезумевшем разврате, потерявшем границы и очертания.

Костя увидел лицо своего отца… Его кривые изуродованные губы тянулись к зелёному ручью, текущему по камням, и отец с наслаждением хлебал эту слюну, выливающуюся из клыкастой пасти огромной двухметровой головы, расположенной посреди «рощи».

-- Папа…

Покрытые разноцветной плесенью многочисленные глаза гигантской головы вдруг моргнули вразнобой и обратились на Костю. Сделалось не по себе. Костя юркнул за угол, чтобы успокоиться. Он никогда ещё не видел чего-то более ужасающего.

-- ВОТ ТЫ И УВИДЕЛСЯ С ПАПОЧКОЙ, -- раздался грохот сотни диафрагм, грохот сотни стонущих в оргазме голосов. – ВОТ ТЫ И УВИДЕЛСЯ С ПАПОЧКОЙ!

Райская роща разразилась неземным хохотом. Послышался и смех утерявшего разум отца.

Всё это привело Костю в бешенство. Он сжал в руке гранату.

-- ВОТ ТЫ И УВИДЕЛСЯ С ПАПОЧКОЙ!

-- Где Ксюша, уроды?! – крикнул Костя. – Говори или я сожгу вас всех к чертям!

Хохот райской рощи постепенно утих, сменившись на тяжёлые вздохи, на журчание зелёного ручейка, к которому присасывались все заплесневелые без исключения, проглатывая гнилостную дрянь с великим наслаждением.

-- Мицеталий тебе в последний раз предлагает примкнуть к нам! – донёсся голос издалека, с другого конца «райской рощи». Голос человеческий. Говорил один из культистов. – Костя, не глупи! «Порошок» лечит не только душу, но и тело! Моё колено зажило! И контузия прошла!

Знакомый голос. Это был Коля – работяга из бригады Дениса, ветеран Чечни, когда-то рассказывавший о своём чудесном способе излечения.

-- И твои ночные кошмары пройдут! – уверял Коля. – Все твои страхи исчезнут! И болезнь твоя пройдёт, Плесень вылечит всё! И Мицеталий простит тебя, ты ему нужен! Ты нам пригодишься!

-- Где моя сестра?!

-- Она у нас… -- сказал Коля и осёкся.

-- Отпустите её ко мне! И я, так уж и быть, уйду! И не стану сжигать ваш Плесенник! Разойдёмся, как корабли. Мне нужна только Ксюша.

-- Я её не отпущу! – заговорил ещё один культист. Костя узнал голос – это был урод-учитель, пристававший к его сестре и предлагавший ей порошок. – Ксюша скоро родит мне ребёнка. Теперь она моя.

-- Что ты сказал, членосос?! – Костя впадал в ярость. – Ну-ка повтори!! И я выдерну из твоего очка кишки при помощи палки с гвоздями!

-- Ты всё слышал. Так решил Мицеталий, -- в голосе Петра чувствовался страх. Все они видели, как сражался Костя.

-- Твой отец добрался до совершенства, он растворился в Плесени полностью! – продолжал убеждать Коля. -- Он стал частью «рощи»! Он – пример для подражания! Он постиг такие блаженства, что нам представить сложно! Давай к нам!! И тогда ты снова объединишься с семьёй! Мы вернём к жизни даже твоего брата, заваленного взрывом!

-- Пусть говорит сам Мицеталий! – сказал Костя. -- Где он?! Почему не выходит на разговор со мной? Я пришёл сюда не для разговора с его подсосами!

-- Мицеталий везде, -- ответил Пётр. – Он видит нашими глазами. Он слышит нашими ушами. Говорит нашими языками. Он не ограничен телесной оболочкой. Он вышел за её пределы… Он – совершенное существо. Венец трансмутации…

-- Тогда вам всем пиздец, суки, -- Костя рыкнул, выдернул чеку и закинул гранату в Рощу.

Затем он швырнул вторую гранату, третью… Взрывы разражались один за другим, ударяя по ушам. Райская Роща истошно заревела от боли и ярости.

-- ВЗЯТЬ ЕГО!! ВЗЯТЬ ЕГО!! УБИТЬ ЕГО!!

Костя едва высунулся за угол, чтобы прострелить гигантскую голову с кучей глаз, в которой он предполагал Мицеталия, но получил плотную встречную очередь. Шквал из ручных пулемётов обрушился на поворот. Осколки камней ударили в лицо. Костя снова спрятался, едва избежав ранения.

По Райской Роще перебежками передвигались невесть откуда взявшиеся чудовища…

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Наталья Б. 2000р "Press F to Наташа"

Стас Трубицын 1200р

Андрей Анатольевич 500р "Хворевому Косте на патроны"

Юрий Владимирович 500р "Аффтар пеши исчо. Kisa812"

Зачисление Банк 500р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

«Гниль» на АТ: https://author.today/work/404509

"Мои детские кошмары" - это жуткая история про призраков, галлюцинации и мистические тайны, которая не оставит равнодушными любителей крипоты!

1 часть тут

Предыдущая часть тут

Часть 5

- Да, Андрюш? Всё нормально у тебя?

- Нормально, мам. – Мой голос предательски дрожал, потому что не всё было нормально. – Слушай, я тут вспомнил нашу старую квартиру. Помнишь её?

- Эм, а зачем ты спрашиваешь? Зачем ты её вообще вспомнил? – Удивлённо воскликнула мама.

- Просто. Вспомнил. Ты помнишь её? Хорошо помнишь?

- Андрюш, ты меня, честно говоря, пугаешь. Скажи, в чём дело.

- Дело в том, что я внезапно про неё вспомнил, но не могу воссоздать в голове ни одного воспоминания, связанного с ней. Думал, ты мне поможешь. Что это была за квартира? Что с ней стало?

- Ничего не стало. Квартира, как квартира. Пожили в ней два года, помучались, а затем съехали.

- А почему “помучались”?

- Нехорошая была квартира. Вот и всё.

- А подробней?

- Зачем тебе это нужно, сынок? Ну, сглупили мы с твоим отцом когда-то, взяли её по дешёвке, потом поняли, что место это плохое. Неприятное. И уехали. Больше тебе знать и не надо.

- Надо. – Настоял упёрто я. – Можешь рассказать, что в ней было плохого?

- Это не телефонный разговор… Да и вообще, не стоит тебе этого знать. Зачем ты прошлое копошишь?

- А почему его бы и не покопошить? Меня просто смущает тот факт, что из этого момента я не помню вообще ничего. Мне тогда было, сколько? Пять лет?

- Шесть.

- Шесть лет. Я не помню, как тогда играл, с кем дружил, чем занимался. Вообще ничего не помню. И это меня пугает. Я хочу вспомнить, мам. Ты должна мне помочь.

- Ох, Андрей… - В трубке послышался тяжёлый вздох. – Поверь, то что ты хочешь узнать, напугает тебя ещё сильнее.

От этих слов я почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Значит, я был на верном пути. Значит, кто бы или что не написало это в открытом файле, оно дало верную подсказку. Чтобы понять, что со мной происходит, нужно вспомнить то время, когда мы жили в той жуткой квартире.

- Я уже взрослый мальчик. Меня мало что может напугать. – Попытался я приободрить маму, отчего она нервно усмехнулась.

- Поверь, есть вещи, которые… м-м-м… не поддаются логическим объяснениям… Странные вещи… Лучше о них не вспоминать. Я бы с радостью о них забыла.

- Мне надо, чтобы ты рассказала мне. Я сейчас приеду.

- С ума сошёл? Отдыхай лучше! Тебе нужно восстанавливаться.

- Я восстановился. На все сто процентов. Я сейчас приеду к тебе. – Повторил я.

- Только не садись в машину, умоляю! Вызови лучше такси!

- Хорошо. – Проговорил я. – Скоро буду.

Действительно было странно узнать в свои двадцать шесть лет, что будучи пиздюком я жил с родителями в странной хате, о которой ничего не помню. Что там такого было? Жуткие тени? Домовые? Призраки? Или что похуже?

Я уже вышел из дома и уверенным шагом направился к своей машине, но внезапно кто-то схватил меня за руку. От неожиданности я чуть не заорал, но вместо этого сильно дёрнулся.

- Андрей, ты чего? – На меня посмотрела удивлённо моя девушка с пакетом продуктов в руке.

- А, Екатя. Не ожидал, что ты так рано вернёшься…

- Рано? Уже шесть часов.

Моя девушка работала экономистом в обычном офисе. Её рабочий день подходил к концу в пять часов. Полчаса она тратила на поездку до дома, но сегодня зашла за продуктами, поэтому всё сходилось.

- Да? А я…

- Ты должен находиться в больнице! – Перебила меня Катя. – Что ты делаешь тут?

- Выписали. - Соврал я.

- Врёшь.

- Да. Сам ушёл.

- Андрей, ну ты дурак или как? Тебе надо быть под присмотром врачей! А что, если всё повторится?

- Ничего не повторится. Я отлично себя чувствую.

- Ох… Ты хоть ел?

- Да-а-а… перекусил немного… - Я почувствовал, как заурчал мой живот, но голода я не ощущал, хотя и ел в последний раз в десять утра.

- Куда ты пошёл? Давай поужинаем?

- Я хочу к маме съездить. Так… поболтать… Если что, там перекушу.

- Ты точно мне что-то недоговариваешь, но не пойму что. Точно всё в порядке?

Я приблизил своё лицо к лицу Кати и нежно поцеловал её в губы:

- Всё отлично.

- Каждый раз, когда ты так делаешь, ты обязательно от меня что-то скрываешь! – Улыбнулась та.

- От тебя у меня нет секретов, ты же знаешь! – Вновь соврал я. – Я скоро буду. Посмотрим какой-нибудь кинчик, как тебе идея?

- Хорошо. Тогда мне следует сходить за попкорном?

- Да в жопу его. Так посидим, пивка попьём.

- Я тебе по балде сейчас стукну! С больницы сбежал, а пивка попить хочет. Нефига!

- Ладно, ладно, лобзик ты мой каштановый! – Я попытался ещё раз поцеловать свою девушку, но получил кулаком по башке.

Да, она не очень любила, когда я называл её “лобзиком каштановым”.

- Подготовь кинцо! И дай поцелую уже.

- Иди-ка ты, да? За лобзик теперь вообще ко мне не лезь! – Девушка обиженно пошагала в сторону подъезда.

- Не злись, лобзик мой, ты же знаешь, что я тебя люблю!

В ответ мне был показан “фак”. Я же решив, что к моему возвращению дама оттает, уверенно пошагал к машине. Открыв дверь, я залез в салон и включил зажигание. Но моим вниманием завладел странный синий листок, словно вырванный из цветной детской бумаги, который лежал на панели у лобового стекла. Я с интересом взял её и развернул. Там красными чернилами был нарисован детский мяч с человеческим глазом в центре. Внизу была надпись “Ты точно хочешь это вспомнить?”

Продолжение следует...

Прочитать книгу полностью и бесплатно можно тут: https://author.today/work/394832

Прочитать серию "Многоэтажек", по вселенной которых написана эта книга: https://author.today/work/360911

Также есть телеграм-канал с моими произведениями. Там части выходят быстрее, чем на пикабу! Канал: https://t.me/aronb2024

Поблагодарить автора за писанину можно тут: https://pay.cloudtips.ru/p/5fb8fda8

- Ну-ну! Трубы гнилые... а проводка - не гнилая, что ли?

- Да мне Светка из второго подъезда сказывала, из-за которой он и повесился! Что именно на люстре!

- Да какая такая Светка из второго? Вовсе не из-за Светки он повесился! А из-за Людки из четвертого!

- Спорим?

- Спорим!

- Так, стоп! - рявкнул Алексей. - Бабушки, вы что-то путаете. Скрипач - да, допускаю. Но не повесился он! Вторую ночь подряд на скрипке пиликает!

- Говорила я тебе, Петровна, - толкнула в бок подругу баба Стюра. - Что наркоман он! Вон, уже глюки начались! Давай, подставляй лоб, буду щелобан ворачивать!

- Так, понятно, - махнул рукой Мухортиков. - Спасибо, бабушки, до свидания!

Ничего удивительного в том, что старушки путаются, он уже не видел. Если хотя бы раз в день сотрясать мозг ударом щелбана - что там осталось-то?

Офис жилконторы размещался на первом этаже точно такой же сталинки, но чуть ниже по проспекту. Художник поднялся по гранитной лестнице и решительно толкнул тяжелую, дубовую дверь. Внутри пахло пылью и раскаленным пластиком, жужжал принтер. Девушка, очевидно - секретарша, принимала бумаги, выплевываемые машиной из лотка, и распределяла их по стопкам.

Здесь же стала понятна причина, по которой телефон вечно занят - трубка лежала на столе, снятая с аппарата, чтобы никто не потревожил покой коммунальщиков.

- Бардак! - с порога начал скандалить Алексей. - Когда это все кончится?

- Покричи мне тут! - огрызнулась девушка. - А то, смотрю, еще не все у тебя кончилось!

- Почему воды второй день нету?

- Вы, вообще, кто такой? Я вас не помню!

- Я - новый жилец, квартиру недавно купил. Седьмую.

- Во-первых, не нужно врать, - ответила сотрудница управляйки, усаживаясь за компьютером. - Вода есть, просто с пониженными параметрами. А, во-вторых... - ее пальцы забегали по клавиатуре. - Хм... ну да, долгов у вас нету... пока еще нету! Но как появятся - у вас не только вода закончится, но и газ с электричеством!

- Постойте, - поднял бровь художник, перегибаясь через стол. - У вас по каждому жильцу информация есть?

- Разумеется! Мы же жилконтора, а не полиция какая-нибудь!

- Наверно, мы не с того начали, - как можно дружелюбнее улыбнулся Мухортиков. - Просто не ожидал увидеть в жилконторе такую красавицу! Меня, кстати, Алексеем зовут...

Мужчина соврал. Секретарша была вовсе не в его вкусе. Слишком пухлая. Нет, она не была толстой, ее полноту даже можно было назвать приятной, но... но художник предпочитал подтянутых, стройных, спортивных женщин. Картины с ними особенно хорошо продавались.

- Ладно, проехали, - отмахнулась девушка, заметно покраснев. - Я - Таня...

- Итак, она звалась Татьяной, - продекламировал абстракционист. - Таня, Танечка, Танюша... не подскажешь, кто рядом со мной, в восьмой квартире живет?

- Вообще-то не положено... - замялась секретарша.

- Кстати, я говорил, что я - художник? Могу нарисовать тебя! Такая прелестная фигура просто идеально встанет между полотнами с Клеопатрой и Афродитой... да о чем речь? Я вижу ваш портрет в самом Лувре!

- Ладно... - Таня вновь защелкала клавишами, покраснев еще больше. - В восьмой никто не живет. Прежний собственник умер, наследники еще не появились... может, и нет никаких наследников?

- Быть не может! - возразил новосел. - Там точно кто-то на скрипке пиликает по ночам!

- Всякое может... хотя - нет, я права! - воскликнула девушка. - Вот, у меня счета в базе. Никакого потребления электричества, газа и воды. Разве может кто-то жить без газа, воды из электричества?

- Не может, - со вздохом согласился Мухортиков. - Да, на счет воды! Когда вода-то будет?

- Работы ведет водоканал, - скороговоркой оттарабанила сотрудница жилконторы. - Авария, до устранения.

- И на том спасибо, - задумчиво кивнул Алексей.

Это что получается? Что скрипка и в самом деле почудилась? Две ночи подряд? А, может, это была и не скрипка вовсе, а вода в трубах издает столь причудливый звук? А то и вовсе - кошка пищит, а стены искажают ее голос? Или же скрипка играет не в соседней квартире, а где-то далеко, но благодаря неким акустическим эффектам кажется, что совсем рядом?

Такие объяснения казались более логичными, чем то, что вздернувшийся полтора года назад Петька-скрипач не может найти покой и продолжает пиликать по носам серенады возлюбленной не то Светке, не то Людке, не то из второго подъезда, не то - из четвертого.

Успокоив себя таким образом, мужчина спустился с крыльца и замер. Ладно, скрипку еще как-то можно объяснить. Но как объяснить соль? Никто, кроме соседа не мог поставить стакан с солью под дверь! А если это просто приснилось и сейчас никакой соли в кухонном шкафу нет?

Не чуя земли под собой, художник помчался домой. Не разуваясь, он вбежал на кухню, распахнул шкаф... стакан находился там же, где новосел и оставил его ночью - между банками с кофе и с чаем. И по-прежнему на треть заполненный солью.

Ладно, это тоже можно как-то объяснить. Допустим, кто-то послушал, как абстракционист просит соль, стоя перед пустой квартирой. И решил подшутить. Такое вероятно? Вероятно! Логично? Логично! Каждый второй мнит себя великим пранкером!

Расхохотавшись, Мухортиков закрыл лицо руками и свалился на тахту. Как все просто-то! Всего лишь чья-то глупая шутка!

Полежав немного, жилец заказал пиццу и установил мольберт. Ипотека сама себя не выплатит, нужно что-то творить. Да хоть тот же светофор. Нужно лишь определиться с формой. Может, три ромба? Нет, это вообще несуразица какая-то получается!

Ужаснувшись от этой мысли, мужчина в панике помчался к раковине, помыть руки. Только успев тщательно намылив ладони, художник удивился. Вода шла абсолютно нормального, прозрачного цвета. Таки отремонтировали!

- Ромб, ха! - буркнул он.

Пусть всякие Рембрандты с Айвазовскими ромбы рисуют! Он, Алексей Мухортиков, никогда не опустится до столь вопиющей пошлости! Квадраты! Только квадраты! И голые бабы, но это - исключительно в коммерческих целях, чтобы было, на чем держаться штанам, когда величайший абстракционист XXI века творит свои грандиозные полотна!

Пока принесли пиццу, пока маэстро перекусил, уже наступил поздний вечер. Пора ложиться спать...

Как вдруг тишину прорезал звонок в дверь. Звонок прозвучал столь внезапно, что новосел едва не поперхнулся кофе.

- Кто там? - настороженно спросил мужчина.

- Я, Таня...

- Таня? Какая еще Таня?

- Из жилконторы... ты нарисовать меня обещал - помнишь?

- Ах, да... - хлопнул себя по лбу Алексей.

Внешность секретарши указывала на то, что она рассчитывала получить этим вечером не только портрет. А то и вовсе не портрет. Девушка основательно подготовилась к визиту к художнику - надела коротенькое темно-сине платье с открытыми плечами, сделала прическу, нанесла на личико боевой макияж с кокетливыми стрелками.

Сбросив в прихожей босоножки, она прошла в квартиру и уселась на тахту, попрыгав на ней задницей, оценивая место будущего сражения.

- Э... может, кофе для начала? - предложил хозяин.

- Кофе? Вечером? Нет-нет, - замотала головой гостья. - Вино?

- Как раз вина-то у меня и нету...

- Водка? - поморщилась Таня.

- Фи! - фыркнул Мухортиков. - Я же не пейзажист какой-нибудь! Только коньяк!

- Сгодится, - кивнула секретарша.

Художник удалился на кухню за напитком и фужерами, а когда вернулся - девушка уже сменила позу. Теперь она лежала в постели, к тому же без платья.

- Сразу скажу - обычно я не позволяю рисовать себя на первом свидании, -предупредила Таня. - Но меня уже почти месяц никто не... не рисовал. У тебя большая кисточка?

- Огромная, - заверил Алексей.

Отсутствие одежды ей явно шло на пользу, в таком виде секретарша смотрелась гораздо более соблазнительной и желанной. Новосел замахнул коньяк из обоих фужеров и принялся расстегивать рубашку... и тут же из-за стены донесся уже знакомый скрипичный писк!

- Слышишь? - замер хозяин, подняв вверх указательный палец.

- Как твой меч покидает ножны? Даже почти вижу!

- Да нет! - отмахнулся художник. - Скрипку!

- Скрипку? - нахмурилась девушка. - Да, слышу... вот человеку заняться нечем, посередь ночи на скрипке пиликать!

Мухортиков облегченно вздохнул. Не почудилось! А то он уже начал сомневаться в здравости собственного ума, но не может же сразу двоим приглючить одно и то же!

- А знаешь... - Алексей подвинул к стене кресло. - Давай на кресле?

Художник за свою жизнь не выкладывался так! Сегодня ночью он пахал, как конь, с нескрываемым наслаждением слушая стук спинки кресла по стене. Любишь пиликать на скрипке по ночам? Вот, держи ответочку, сволота!

Мужчина мстил, мстил и мстил соседу, не жалея себя и кресло, приводя в неописуемый восторг Татьяну. Мстил до самого утра, когда девушка была вынуждена покинуть гостеприимный дом и отправиться на работу. Но она обещала заглянуть на выходных!

Уставший, потный, довольный новосел отправился в душ, надеясь за день наверстать бессонную ночь, но снова обстоятельства сложились иначе.

В очередной раз в дверь позвонили.

- Кто там? - поинтересовался Алексей.

- Откройте, полиция!

- Полиция? - растерялся хозяин. - Но я не вызывал...

Вот же какой гнидой оказался этот сосед! Сам ночами спать людям не дает, а стоило свершить небольшую месть - тут же побежал в полицию.

Вздохнув, Мухортиков распахнул дверь. На пороге стоял замученный мужчина средних лет с поникшими усами, в помятом кителе и папочкой подмышкой.

- Участковый уполномоченный полиции капитан Клюев, - представился гость.

- Э... это по поводу шума ночью? - забеспокоился художник.

- Шума? - нахмурился полицейский. - Не было сигнала из-за шума. Но сознательные граждане сигнализировали, что вы, вполне возможно, употребляете вещества...

- А! - догадался Алексей. - Это эти две полоумные бабки донесли?

- Но-но! - погрозил пальцем участковый. - Кому "полоумные бабки", а кому и "ценная агентура"! Именно благодаря бдительности этой агентуры в прошлом году были выявлены члены организованного преступного сообщества, бегающие по газонам!

- Всех посадили? - поинтересовался жилец.

- Да где там, - отмахнулся капитан. - Ремня всыпали, да мамкам вернули...

- У меня, кстати, тоже жалоба есть! - вспомнил новосел. - Сосед достал уже, каждую ночь скрипку теребонькает!

- Точно ничего не принимаете? - с подозрением покосился Клюев на Мухортикова. - Ваш сосед уже почти два года как ласты склеил!

- Да-да, - закивал Алексей. - Бабки рассказывали, что он повесился... а вы не знаете, кстати, на чем он повесился?

- Как - на чем? - удивился полицейский. - На веревке! Так что я абсолютно уверен, что никого в соседней квартиры быть не может!

- А если... а если нелегалы какие-то поселились? - предположил художник. - Это же ваш долг - отреагировать на сигнал!

- Ладно-ладно, - замахал руками участковый. - Пойдемте, проверим.

Жилец обул тапки и оба мужчины вышли в подъезд. Новосел - с донельзя озабоченным выражением лица, капитан - напротив, с непроницаемой маской скуки на усатой физиономии.

Страж порядка утопил кнопку звонка. Ничего не произошло, никто не отреагировал. Тогда он покрутил дверную ручку и забарабанил кулаком по дерматиновой обшивке полотна.

- Откройте, полиция! - потребовал Клюев.

Как и в прошлый раз, таинственный соседи не проявляли никаких признаков жизни.

- Все, - пожал плечами участковый. - На этом мои полномочия - все!

- Это как это? - ошарашено распахнул глаза Мухортиков. - А как это вот все, что в телевизоре показывают? Как двери вышибают?

- И что? - зевнул капитан. - Там и инопланетян показывают. А вы в жизни настоящих инопланетян видели? То-то!

Полицейский поторопился со своим утверждением. Инопланетян Алексей видел. Как раз, когда обмывал грамоту. Ровно на седьмой день явились инопланетяне и потребовали вернуть Плутону статус планеты. Мол, у них там цены на недвижимость упали от этого. Но, опять же, на седьмой день пьянки призер уже пил все, что течет, так что мало ли что там увидеть можно было. Правда, признаваться в этом сейчас он не торопился - полицейский точно заберет в участок, писать в стаканчик.

Вернувшись в собственную квартиру, Мухортиков грохнулся на тахту и проспал самым спокойным и безмятежным сном до самого вечера. И уже поздним вечером, в очередной раз подкрепившись доставленной пиццей, освежившись в душе, маэстро принялся за работу.

Все еще оставаясь в трусах и майке, он нацепил на макушку берет и, приложив к холсту линейку, тщательно выверенными движениями разметил три квадрата. Затем смешал краски и закрасил фигуры разными цветами - красный, желтый, зеленый.

Закончив работу, художник отступил от картины и, подперев подбородок измазанной краской ладонью, осмотрел результат своего труда.

- Нет, - буркнул новосел, поморщившись. - Ерунда какая-то получается!

Красный был недостаточно красным. Нет, цвет соответствовал настоящему светофору, но не подходил к полотну истинного абстракциониста. Здесь красный должен выражать страх, первобытный ужас, кровь, боль, страдания! Ничего подобного Алексей не чувствовал в картине.

Желтый - напротив, оказался слишком желтым. По задумке желтый должен отражать муки выбора, неопределенность, нерешительность. Вместо того получился насыщенный лимонный цвет счастья.

Про зеленый и говорить нечего. Вместо внутренней гармонии этот зеленый просто кричал сытостью, изобилием, излишествами.

Сняв картину с мольберта, мужчина яростно разорвал ее на мелкие кусочки, разбросав по полу, и установил новое, девственно чистое полотно. Вновь разметил три квадрата и задумался, покусывая кончик кисточки.

Как раз в этот момент сосед устроил свой неизменный ночной перфоманс одинокой скрипки.

- Не-не, братан, - покачал головой Мухортиков. - Это уже перебор!

Повесив берет на край мольберта, Алексей вышел в подъезд и что есть сил замолотил по соседской двери. Сегодня он был как никогда полон решимости выкурить музыканта из квартиры. Схватить скрипача за его худенькую, бледную шейку и сжимать, сжимать в кулаке, пока жизнь не покинет тщедушное тельце.

Уставший, обливающийся потом художник, отбив все руки о дверь, остановился немного перевести дыхание. И, на всякий случай, подергал ручку.

Свершилось чудо! Ручка повернулась и дверь приоткрылась! Значит, кто-то точно жил в этой квартире, иного объяснения тому, что днем, когда за ручку дергал участковый, дверь была заперта, попросту не существовало!

- Вот ты и допрыгался, Паганини хренов, - оскалился мужчина.

Новосел толкнул дверь. Она со скрипом отворилась до конца, гулко стукнувшись о стену внутри квартиры. В нос пахнуло плесенью и затхлостью, словно помещение давно никто не проветривал. И тьма. Там, за порогом, царила густая, непроглядная тьма.

- Люди... - позвал Алексей. - Ау!

Никто не отвечал. Да и скрипка давно уже не пиликала. Но кто-то же был в квартире! Должен быть! Просочиться сквозь закрытую дверь, еще и когда в эту дверь долбит сосед, ночной музыкант не мог. Не мог и спрыгнуть из окна второго этажа. Это же сталинка! Тут потолки выше трех метров! А еще цокольный этаж! До земли лететь метров пять-шесть!

Немного помявшись перед порогом, Мухортиков зажег фонарик в телефоне и ступил в квартиру. Луч света выхватил из мрака древний плетеный половик, старый шкаф с потрескавшимся лаком и одежду на вешалке. Сперва художнику показалось, что в соседской квартире краски утратили свою яркость - все было тусклых, блеклых тонов, но, прикоснувшись пальцами к зеркалу, оставив четыре темных развода, понял - это пыль.

Здесь точно давно уже никого не было. Но... а как же скрипка? Как же то запертый, то открытый замок входной двери?

- Есть кто? - шепотом позвал Алексей.

Сделав еще несколько осторожных шагов, незваный гость заглянул в ближайший дверной проем. Гостиная. Тоже темная, тоже пыльная. И тоже без признаков Паганини.

- Куда ж ты спрятался... - прошипел Мухортиков.

В этот момент входная дверь захлопнулась с ужасающим грохотом. Художник, подпрыгнув от испуга, едва не достал макушкой потолка - того самого, что на трех с лишним метрах. Развернувшись, новосел осветил телефоном коридор, пытаясь понять, сквозняк то захлопнул дверь, или же в квартире находился еще кто-то.

- Кто здесь? - громко спросил Алексей.

В следующую секунду он чуть не навалил полные штаны. Сзади на плечо опустилась рука, крепко сжавшая плоть, а волосы на затылке зашевелились, потревоженные дыханием неизвестного.

- Теперь - ты здесь... - прозвучал голос над самым ухом.

С той поры минуло около двух лет. Банк, не получая платежей по ипотеке, сперва пытался дозвониться до нерадивого клиента, после - обратился в суд, чтобы обратить взыскание на квартиру, а еще после - продал недвижимость на аукционе.

Поздним летним вечером во двор сталинки въехала ярко-алая спортивная машина с откидным верхом. За ней следовал видавший лучшие времена грузовой фургон. Кабриолет остановился перед первым подъездом и из автомобиля выскочила длинноногая девица в огромных темных очках, облегающем топике, коротеньких шортиках и на высоченных каблуках.

- Проститутка! - моментально определила баба Шура.

- Как есть - проститутка, - вздохнула баба Стюра. - И спорить тут нечего!

- Отвяньте, пиявки корвалольные, - отмахнулась красотка. - Я - топ-блогер, фэшн-модель, селеба Лика Лакшери!

- Ишь как на ненашнем шпарит, - оживилась Петровна. - А коли - шпиёнка?

- Да не шпиёнка она, не шпиёнка, - возразила Семеновна. - Просто психическая. Нонче вся молодежь такая припадочная - говорят чего-то, а чего говорят - непонятно! Это от сотовых вышек мозги у них спекаются!

- А я говорю - шпиёнка!

- Психическая!

- Спорим?

- Спорим!

Смерив старушек презрительным взглядом, девица поманила пальцем строителей из фургона и, не оглядываясь, зашла в подъезд. Отворив дверь с поблекшей латунной табличкой "Врач-отоларинголог Шлейхман М.М.", новая хозяйка принялась раздавать распоряжения, где какие обои поклеить, где какую плитку положить. Мужики внимательно слушали, нетерпеливо дожидаясь тех моментов, когда фэшн-модель повернется к ним спиной, показывая фронт работ, чтобы попялиться на ее подтянутую задницу.

Вдруг разговор прервал длинный, протяжный скрежет, словно кто-то двигал мебель. И тут же - звук остервенело рвущейся бумаги.

- Так я не поняла...

Лика быстрым шагом покинула свою квартиру и с силой пнула соседнюю дверь, обшитую дерматином, с цифрой "8" на ней.

- Слышь, полудурок! - взвизгнула селеба. - Ты что там делаешь? А ну тихо! Иначе... да ты знаешь, кто я такая?

Удовлетворившись наступившей тишиной, девушка вернулась к себе и продолжила наставлять рабочих. Но спокойствие продолжалось недолго - минут пять, пока неожиданно не прозвучал дверной звонок.

- Нет, это не дом, а сумасшедший дом, - закатила глаза Лика Лакшери.

Доставив строителям еще несколько мгновений удовольствия, топ-блогер прошла в коридор и резко распахнула дверь. В подъезде никого не было. Лишь на коврике лежал свернутый в трубочку лист бумаги. Недовольно нахмурившись, фэшн-модель подняла рулон, развернула его...

- Что за крипота?

На холсте были изображены всего три фигуры. Три квадрата - красный, желтый и зеленый...

Полный сборник криповых историй тут: https://author.today/work/415085

"Мои детские кошмары" - это жуткая история про призраков, галлюцинации и мистические тайны, которая не оставит равнодушными любителей крипоты!

1 часть тут

Предыдущая часть тут

Часть 4

Уважаемые читатели, я уже говорил, что я художник? Не то, чтобы я дрочил на свои картины, но признаюсь, я считаю, что получаются они у меня неплохо. Куча людей, которые пишут положительные отзывы а также заказчики не дадут соврать, тут я немного преуспел. Так чем же цепляет моё творчество? Вроде бы ничего такого особенного – я рисую в жанре сюрреализм, и это не что-то новое. Но могу сказать с полной уверенностью, что мои произведения получаются поистине упоротыми и обескураживающими. Не знаю, как я к этому пришёл. В художке я долгое время изучал, как рисовать людей, изображал разные фигуры, пейзажи, но когда поступил в универ, что-то замкнуло в моей голове, и я понял, что я хочу изображать нечто большее – то, что нельзя увидеть в реальной жизни. Тут и понеслось: голая женщина с культями, вместо рук и ног, из лица которой растёт цветок с красными лепестками; луна, пожирающая космонавтов, которые пытаются её атаковать при помощи шупалец, растущих у них вместо рук; мотылёк, пьющий нектар из розы с человеческим лицом, которая кричит от боли и истекает кровью. Я могу долго перечислять все странности, которые я когда-либо нарисовал. Так к чему я веду? Среди всех моих упоростей, которые мне подкидывало моё воображение, я и подумать не мог, что попаду в настоящий сюр реального мира.

Как только я послал надпись на сидении, то в автобусе мгновенно потемнело. Тьма расплылась по салону, изолировав всех людей и меня от солнечного июльского утра. Затем лампы в автобусе, расположенные сверху, зажглись красным жутким светом. Я сразу осознал, что меня глючит, и чтобы убедиться, решил взглянуть на реакцию людей. Но людей тут больше не было. Рядом сидело жуткое создание с горбатым телом, у которого были жучиные лапки вместо рук и ног, а лицо представляло собой жуткий оттянутый рот с подбородком чуть ли не до груди, волосатые щупальца вместо носа и серые глаза, как у мухи.

Не поверив глазам, я оглянулся и увидел, что сзади сидит нечто, состоящее из перекрученного мясного фарша с одним жутким глазом, который вылезает из орбиты при помощи тонкого усика, а вместо рта у него четыре небольшие чёрные дыры, которые в ряд проходят по жирному мясному подбородку. Рядом с этим ужасом сидела тварь, у которой на лице было около восьми жутких зубастых ртов, из которых стекала кровь и больше ничего. Тело этой гадости было голое и жутко волосатое, с прилипшими какими-то мясными комками, напоминающими фрикадельки. Чуть дальше в салоне стояло нечто с огромным ртом на всё тело, из которого стекала слюна, вместо головы у него была расплющенная масса, на которой уместились мелкие глазёнки в количестве шести штук. Глаза бегали из стороны в сторону, но существо стояло смирно и держало поводок, на котором сидела собака с крыльями на спине, как у мотылька, с вылезшими фиолетовыми глазами из глазниц, и человеческим ртом с кровавыми набухшими губами и множеством зубов. При этом у этой собачульки вылез длинный двухконечный язык, как у змеи, и он скользил по спинкам сидений и по телам других таки же уродов, словно, выискивая кого-то или что-то.

Я вскочил с места. Я понимал, что это галлюцинация, я знал, что меня нереально вшторило, непонятно отчего, но этот сюр не проходил. Все эти ужасные твари сидели спокойненько на своих местах, лампы горели красным, а вокруг царила тьма. Лишь я поднялся, как в окно ударило что-то, и я увидел огромную человеческую культю, а за ней и странного гигантского монстра с квадратной бледной головой, у которой не было глаз, носа, а рот был искривлён в жуткой ухмылке.

Решено было ретироваться из автобуса в надежде, что на улице мне полегчает. Но двери не открывались, а начать кричать, чтобы меня выпустили, я боялся, так как тут попахивало насильственным помещением в дурку. Я встал возле двери и стал покорно ждать, стараясь не смотреть на жуть вокруг и надеясь, что этот сюр-автобус всё же выпустит меня когда-нибудь. Я старался не обращать внимания на жутко колотящееся сердце в груди, на слабость, на ватные ноги. Мне нельзя было отрубаться!

Не знаю, сколько прошло времени, но когда через громкоговоритель послышался медленный и низкий жуткий голос “Мясная бойня. Трупы выносить по очереди-и-и-и…”, то двери распахнулись, и я вылетел, как ебанутый, наружу.

Действительно, на улице мне полегчало. Ощутив свежий воздух, я часто заморгал, пытаясь прогнать эти галюны, и у меня получилось! Я увидел солнце, обычных людей, машины и автобусы.

“Фух, господи… Я поехал крышаком, я поехал крышаком…” – Подумал я и протёр вспотевшее лицо.

Внезапно в груди проревел кашель, и я в ту же секунду неосознанно выплюнул что-то зелёное на землю.

“Я ещё и заболел? Позор! Прямо на людях сделать такое свинство”

Как добрался до дома, помню плохо. Я пришёл в светлую съёмную квартиру, где мы жили с Катей, разулся, пошёл в ванную и тщательно умылся под холодной водой. Нужно было приходить в себя, пока моя девушка не увидела меня в таком состоянии.

Пройдя в комнату, я включил ноутбук и откинулся в кресле.

- Что же происходит со мной, господи? – Спросил вслух я, не ожидая ответа на свой вопрос.

Пока загружалась винда, ко мне пришли в голову странные воспоминания о нашей старой квартире. Именно её я увидел тогда под гипнозом. Сперва она показалась светлой, но затем её окутал мрак. И сейчас она мне вспомнилась жуткой и страшной. Чёрт, когда же мы там жили? Сколько мне было лет? Почему я так слабо помню этот момент моей жизни? Я пытался вспомнить хоть одно детское воспоминание, связанное с этой квартирой, любой момент, как я там играю или делаю уроки, но кроме образа этого места в голове ничего не было.

Зазвонил телефон. Я подпрыгнул. Это был мой друг Сава.

- Здаров, Саванна! – Поприветствовал я парня.

- Дюха, привет, ты как? Катька меня напугала, сказала, что ты в больницу попал. – Спросил обеспокоенно тот.

Сава – интроверт. Он, конечно, свободно общается со мной, потому что мы знакомы больше десяти лет. Но незнакомые люди вводят его в жуть, а также звонки по телефону. Поэтому тот факт, что он позвонил, значил многое.

- Был, да. Но уже вышел. Нехуй из-за фигни там валяться.

- А что случилось? А то Катя толком ничего не рассказала.

- Один мудак ввёл меня под гипноз, я увидел какую-то херню несуразную, стал орать и отключился. А все испугались и вызвали скорую.

- И как сейчас себя чувствуешь?

- Нормально. – Соврал я. – Всё отлично, Саванна, просто гипнотизёр оказался редким мудаком.

В трубке послышался смех, а затем скромное:

- Встретиться не хочешь?

- Вечером давай. Сейчас хочу немного отдохнуть.

- Гуд. Напишешь тогда! – Сава сразу же отключился.

Помимо звонков, он терпеть не мог их окончания. Все эти “пока”, “до свидания” и прочая лабуда вселяли в него жуткий страх.

Я положил телефон на стол и попытался поработать над моей новой композицией, которая состояла из обнажённой девушки с расплывшимся лицом, как сливочное масло, хоботом, как у слона, вырывающимся из этого подобия каши, которым она нюхала цветы с кроваво-красными лепестками и жуткими глазами в центре. Цветов было много, потому что девушка стояла в поле, и каждый цветок я прорисовывал с особой любовью, стараясь сделать его ещё сюрреалистичнее и непонятнее, чем предыдущие. Героиня картины у меня была уже прорисована – начинал я именно с неё, её полосы падали на обнажённую грудь, тентакли вместо рук, которые, я просто обожал, как можете заметить, уходили в разные стороны. Цветов нужно было нарисовать ещё много, и я решил заняться этим делом.

Не знаю, как, но я заснул в процессе работы. Я очнулся очень вялым и уставшим, словно, не отдыхал дней пять. Поднял голову и увидел то, что меня вогнало в холодный пот. Передо мной было открыто новое окно, а надпись красным цветом, выведенная при помощи кисточки, говорила:

“Чтобы найти ответы, тебе нужно туда вернуться”.

Продолжение следует...

Прочитать книгу полностью и бесплатно можно тут: https://author.today/work/394832

Прочитать серию "Многоэтажек", по вселенной которых написана эта книга: https://author.today/work/360911

Также есть телеграм-канал с моими произведениями. Там части выходят быстрее, чем на пикабу! Канал: https://t.me/aronb2024

На двери даже осталась потускневшая от временных лет латунная табличка "Врач-отоларинголог Шлейхман М.М.", как показывали в старых... нет, уже не старых, а древних фильмах. Сейчас такого не встретишь - все вокруг помешались на анонимности, защите персональных данных, хотя в интернете рассказывают про себя такое, о чем строителям сталинки подумать-то страшно было. А кто рискнул и подумал - те уехали удобрять собой сибирскую почву.

Именно перед этой табличкой в первый раз, еще при просмотре квартиры, долго стоял Алексей, прикидывая, как бы смотрелась на двери новая, более актуальная: "Художник-абстракционист Мухортиков А.Н." Звучит, а?

Прежние жильцы - пресловутые Шлейхманы, покидали жилье второпях, оставив после себя мебель, несколько отвратительных, безвкусных пейзажей на стенах, и груду пустых бутылок на балконе. Видать, свинтили на свою историческую родину. А то и еще дальше - на чужую историческую родину, в Америку.

Новосел воздрудил на пик пирамиды из коробок в углу комнаты последнюю и устало вытер пот со лба. Вот и все. Переезд закончен. Предстояло еще разобрать вещи, обустроиться, обжиться, познакомиться с соседями - может, где-нибудь рядом чахнет от жажды мужской ласки нежное, ранимое девичье сердце. Желательно - сердце блондинки, 90-60-90, ростом 180-190.

И за работу! Да-да! Творить, творить, творить! Не потому творить, что душа того требовала - того требовал банк. Хотя покупка квартиры была донельзя удачной, намного ниже рынка, все равно для первоначального взноса пришлось выжаться. Даже продать подлинник репродукции "Черного квадрата" Малевича его, Мухортикова, собственной работы! А квадрат нарисовать - это не стога на рассвете мазюкать, тут линейка нужна!

Сполоснув руки, Алексей привычным жестом открыл холодильник, дабы перекусить чего, да не тут-то было. Хранитель свежести продуктов был не только пуст, но даже и не включен в розетку. Откуда в холодильнике возьмется еда, если в него пока еще даже холод не положили?

Покачав головой, мужчина запитал агрегат, сразу зашумевший компрессором, и, аккуратно переступив через гору пустых бутылок, вышел на балкон, оглядываясь в поисках ближайшего магазина. Нашел даже лучше! На площадке возле перекрестка через дорогу стоял фуд-трак, оклеенный картинками с аппетитными бургерами. Алексей слишком устал, чтобы готовить самому, да и сковороды нужно откопать где-то в коробках, так что двойной бургер с картофелем фри - идеальное решение проблемы!

Засунув в карман ключи, Мухортиков спустился во двор. Здесь, в тени ивы, на скамейке устроились две старушки, лузгая семечки. Явно из местных.

- Слыхала, Петровна, в седьмой квартире наркоман поселился!

- Это в которой?

- В той, где раньше Шлейхманы жили!

- А с чего ты, Семеновна, взяла, что обязательно наркоман? Может - алкоголик?

- Да точно тебе говорю - наркоман!

- А я тебе говорю - алкоголик он!

- Да с чего ты взяла, что алкоголик, коли наркоман?

- Алкоголик!

- Спорим?

- Спорим!

- Здравствуйте, бабушки, - подошел новосел. - Меня Алексеем зовут.

- Здравствуй, Алеша, - с подозрением насупилась Семеновна. - Меня можешь бабой Стюрой звать, а это, - кивнула она на собеседницу. - Баба Шура.

- Вы зачем на меня наговариваете? - поинтересовался Мухортиков. - Теперь я в седьмой квартире живу...

- Это в которой? - встрепенулась Петровна.

- Это в той, где раньше Шлейхманы жили, - напомнила баба Стюра.

- А... - протянула баба Шура. - А ты, Алеша, алкоголик?

- Али наркоман? - спросила Семеновна.

- Никакой я не наркоман! - заверил мужчина. - И не алкоголик! Художник я!

Старушки переглянулись.

- А зачем ты тогда в седьмой квартире поселился, коли ты не наркоман и не алкоголик?

Вот что бывает, когда у бабулек заканчивается пряжа! Вместо носков и варежек они начинают плести сплетни! Поняв, что спорить с общественностью бесполезно, Мухориков махнул рукой и зашагал дальше.

- Говорила тебе - наркоман он, - донесся громкий шепот из-за спины. - Давай, Шурка, поставляй лоб под щелобан!

- Нет, алкоголик! Разве наркоманы здороваются?

- Так он потому и поздоровался, что под алкоголика маскируется!

Спустя несколько секунд раздался звонкий щелчок пальца по лбу, слышный в противоположном конце двора. Алексей даже не обернулся. Чем бы старики не тешились, лишь бы кляузы везде подряд не строчили. А то художнику, когда ГАИшники нашли в багажнике полотно "Зеленый закат над фиолетовым огурцом", уже приходилось писать в баночку под прицелом автомата. Больше не хотелось.

К счастью для бабушек, на обратном пути их уже и след простыл. Иначе теперь новосел, умявший двойной бургер прямо возле фуд-трака, насытившийся и довольный, спросил бы с них за развал СССР в девяносто первом. А то достали уже эти старики с обвинениями. Мол, такие, как ты, развалили Союз. Да когда Союз разваливали, Алексея и в планах еще не было! А сегодняшние старики тогда уже были! Конечно, скорее всего, позже пожалел бы об этом. Эта внешняя безобидность бабулек обманчива. На деле они на такое способны, что даже инквизиции не снилось!

Остаток дня художник провел, разбирая вещи. Процесс занял гораздо больше времени, чем планировал сам Мухортиков. Потому что каждая из коробок хранила в себе кусочки его собственного прошлого, обрывки воспоминаний. Даже воздух в комнате, погустевший от пыли, пах чем-то сладковатым, знакомым с детстве, но давно позабытым.

Мужчина начал с самой большой коробки, аккуратно разрезав скотч ножницами, которые тут же потерялись в груде бумаги и пузырчатой пленки. Первым на свет появился старый альбом с фотографиями. На обложке, потертой и выцветшей, еще можно было разглядеть надпись: «Школьные годы». Алексей присел грязный на пол, листая страницы. Вот он, семилетний ребенок, стоит у мольберта в отцовской мастерской, держа в руке кисть, которой только что намалевал кривой домик с солнышком в верхнем углу полотна. Рядом - отец, земля ему пухом. Еще молодой, черноволосый, усатый, в испачканном разноцветными мазками фартуке.

- Вот ведь, - пробормотал абстракционист, улыбаясь. - Кажется, вчера было...

Примерно тогда он решил пойти по стопам отца, стать художником. А позже, когда мать застукала Мухортикова-старшего с юной натурщицей на семейном ложе, принял твердое решение не жениться до самой старости, чтобы не расстраивать супругу попусту.

Следующей находкой стала коробочка с коллекцией наклеек от жвачек. Алексей помнил, как собирал их в детстве, выменивая у одноклассников на сладости. Здесь были наклейки с изображением черепашек-ниндзя, автомобилей, самолетов. И новосел до сих помнил историю приобретения почти каждой из них!

Затем Мухортиков наткнулся на грамоту, аккуратно свернутую в трубку. Развернув ее, он увидел знакомые слова: "За второе место на районном конкурсе изобразительных искусств". Алексей усмехнулся, вспоминая, как жюри восхищалось его работой "Негры ночью тырят уголь", признавая оригинальность видения художника. Правда, первое место заняли "Тюльпаны на подоконнике" этой бездарной Оксаны Барабашкиной.

И где сейчас эта посредственность? Малюет всякую попсу, портретики любимых собачек толстосумов. Продалась, проститутка! Продалась за дом в Барвихе! Он, Мухортиков, никогда не опустится до такой низости - писать на заказ. Только то, что просит душа! Гений должен быть голодным! И в этом, в своей бедности, Алексей видел свое превосходство над всякими там заурядными Барабашкиными, променявшими тягу к истинному искусству на бутерброд с красной икрой!

Сегодня любая нейросеть способна накалякать дамочку с болонкой на руках, а попробуй создать нечто выдающееся, бросить вызов серой повседневности! Да хоть ту же картину "Белые медведи едят пломбир в пургу", которая выставлена не в каком-нибудь там Монмартре, а в краеведческом музее Нижнеутюжского района! Сколько чувств! Сколько экспрессии! Какая глубина мысли! А какова подача? В жизни никто не догадается, что на обратной стороне плана эвакуации при пожаре запечатлено бессмертное полотно!

Погрузившись в воспоминания, новосел не заметил, как пролетел остаток дня. Поднявшись с пола, заваленного кусками картона, бумаги и обрезков скотча, Алексей, почти не жуя, проглотил остывший бургер и завалился на тахту.

Через открытый балкон в комнату проникали звуки ночного города. Лай собак, шуршание шин по мостовой, дикий рев скоростного байка, пролетевшего, как комета, почти сразу - визг полицейских сирен.

Сон не шел. И вовсе не потому, что мешал уличный шум. Незнакомое место, непривычная кровать. Алексей долго ворочался и когда, казалось, сон начал забирать жильца в свои объятья, в общую какофонию добавился еще один звук. Пронзительный писк скрипки.

Мухортиков разлепил глаза, сладко зевнул и приподнялся на локте, прислушиваясь. Определенно - скрипка! Какому же идиоту загорелось помузицировать посередь ночи?

Новосел сделал полный оборот, как юла, кутаясь в одеяло, и вновь попытался уснуть. Да не тут-то было! Назойливый скрипичный писк въедался в мозг подобно буру стоматологической машины, мешая спать.

Выругавшись, мужчина нащупал ступнями тапки и добрел до балкона, где снова выругался, наткнувшись на столь любезно оставленную предыдущими хозяевами гору бутылок, раскатившихся по бетону с громким звоном. Выждав, пока тара прекратит свою бесполезную попытку бегства, художник прислушался.

Скрипка пиликала не где-то на улице или в другом доме - отнюдь! Инструмент надрывался совсем рядом, буквально за стеной, в соседней квартире. А Алексей наивно предполагал, что в сталинках стены такой толщины, что выстоят перед ядерным взрывом, не только перед звуковым волнами! Перегнувшись через перила, новосел высунулся подальше, пытаясь заглянуть в соседские окна. Частично это удалось, но не дало абсолютно ничего. Там, за пыльными стеклами, которые давно не мыли, царила кромешная тьма.

Мухортиков провел на балконе с четверть часа, но музыкант и не думал униматься, пиликая, как заведенный, одну и ту же мелодию.

- Мудак, - процедил сквозь зубы художник, смачно харкнув в газон с высоты второго этажа.

Предстояло принять важное решение. Сходить к соседу, провести воспитательную беседу? Из своего опыта жилец знал, что скрипачи, как правило, люди тщедушные, тощие, неконфликтные. Вот если б кто-то молотил за стеной боксерскую грушу, тут и думать было б нечего. Такой человек имеет право делать в собственной квартире все, что заблагорассудится и в любое время суток! Понятно же, что если человек - боксер, он и без того на всю голову отбитый, что объяснишь такому? Скрипач - другое дело. Скрипач - натура тонкая, творческая. Опять же - у скрипача может быть родственник-боксер, это законом не запрещено!

Важное решение было принято. Лучше разузнать про соседа побольше, да хоть тех же бабок расспросить, а там и видно будет.

Снова сплюнув через перила, Алексей вернулся в кровать и, заткнув уши подушкой, умудрился задремать.

Проснулся он поздно. Солнце уже вовсю лупило лучами в окна, рисуя изогнутые тени неровной штукатуркой стен. Этот день новосел, как и планировал, провел продолжая разбирать вещи, развешивая в гардеробе одежду, расставляя книги на полках и посуду в кухонных шкафах. Под вечер, вспотев, умаявшись, измазавшись в пыли, художник собрал порванную упаковку, засунул в мусорные мешки, еще попрыгав сверху, утрамбовывая, и отправился к контейнерам на углу двора. Через три ходки остался лишь склад бутылок на балконе, брошенный прежними жильцами. Чтобы не возиться с уборкой и на следующий день, Мухортиков собрал тару в последний мешок и проследовал знакомым маршрутом.

Как назло, именно сейчас решили подышать вечерней прохладой вчерашние старушки. Они устроились на той же скамейке под ивой и вели оживленную беседу.

- ...и вот тут Эсмеральда призналась Изабелле, что целовалась с Хуаном Карлосом!

- Да иди ты! - схватилась за сердце Семеновна.

- Только не Хуан Карлос то был! А евойный брат-близнец, Хуан Педро!

- Погодь, Петровна... - недоверчиво прищурилась баба Стюра. - Как этих Хуанов перепутать можно было, коли у Карлоса - усищи, а Педро - выбрит налысо, как плешь у Горбачева?

- То-то и оно! - проскрипела старушка. - Что Хуан Карлос в прошлой серии усищи свои сбрил, а Хуан Педро - наоборот, отрастил!

- Иди-ка ты... погоди, Петровна! Как такое может быть, чтобы за одну серию усищи отрастали? Летеция - та, вон, два года с гаком с пузом ходила, покуда не разродилась! Почитай, почти семьсот серий! А тут - раз, и целые усищи за одну серию!

- Так то - Летеция, - возразила баба Шура. - А то - Хуан Педро! Понимать надо! Эх ты, деревня...

- Здравствуйте, бабушки, - подошел художник, аккуратно придерживая мешок, чтобы бутылки не выдали свое присутствие звоном.

- И тебе не хворать, коли не шутишь, - насторожилась Семеновна.

- Ты вот что, Алешка... - заискивающе проворковала Петровна. - Ты, как лампочки в подъезде воровать будешь - лучше на четвертый этаж поднимайся...

- Это еще зачем? - заинтересованно подался вперед мужчина.

- Туда давеча новые лампочки вкрутили, дюже яркие, - растолковала старушка. - Эти... как их? Светоидиотные!

- Не слушай ее, - проворчала баба Стюра, сплюнув семечную шелуху. - Брешет она все! Просто Шурка на третьем этаже живет, выше ей забираться без надобности, вот она и переживает, чтобы самой по светлу подыматься было. А я как раз на пятом этаже живу, под самым чердаком, мне все лампочки нужны. Ты лучше... лучше ты, Алешенька, во второй подъезд ходи лампочки тырить, там только Светка живет. Ох, зараза эта Светка!

- Гадюка она, - поддержала товарку Петровна. - Верно тебе молвят - во второй подъезд ходи. И дальше - хоть до последнего!

- Да я вообще не про то! - проговорил художник, мотнув головой, словно это могло вытрясти из памяти только что услышанный бред. При этом бутылки предательски звякнули. - Зачем мне лампочки воровать?

- Так ты ж наркоман, - округлила глаза Семеновна. - А наркоманы всегда лампочки воруют!

- Я ж вчера еще объяснял! - прорычал Мухортиков, закипая. - Никакой я вам не наркоман! Я - художник!

- Ну да, ну да, - закивала Петровна. - А в мешке у тебя что?

- Бутылки, - неохотно признался Алексей.

- Ага! - торжествующе воскликнула старушка. - Говорила ж я тебе, Семеновна, что никакой он вовсе не наркоман, а алкоголик!

- Знаете, что... - процедил сквозь зубы Алексей. - До свидания, вот что!

Перехватив поудобнее с мусором, новосел продолжил свой путь к мусорным бакам, неохотно признавая, что последнее слово вновь осталось за бабульками.

- Сегодня-завтра точно лампочки воровать не будет, - со знанием дела поделилась баба Стюра с подругой. - Вон сколько бутылок сдавать несет, надолго хватит!

- Ить! Ты мне зубы тут не заговаривай! Лоб подставляй, должок вертать буду!

Выбросив бутылки, мужчина украдкой обернулся. Старушки не торопились покидать насиженное место, а проходить мимо на обратном пути желания не было. Снова докопаются до чего-нибудь. И никакого сладу с ними нету!

- Тьфу, черт, - сплюнул художник, осознав, что уже начал думать так же, как бабки разговаривали.

Проверив наличие бумажника в кармане, он зашагал к запримеченному давеча фуд-траку с бургерами, надеясь убить двух зайцев. И перекусить, и выждать, пока сплетницы не разойдутся по домам. Только теперь Алексей вспомнил, что собирался разузнать у старушек про соседа. Вот же зубы заговорили, совсем из башки вылетело!

Огорченно вздохнув, Мухортиков взял чизбургер, затем - добавил сверху френч-дог и смочил все колой.

Перемалывая зубами холестерин с углеводами, художник поглядывал по сторонам, пока не заметил светофор, перемигивающийся разноцветными глазами над перекрестком.

Вот оно! Светофор! Это же гениально! Какая метафора всей жизни всего в трех цветах! Красный, желтый, зеленый. Стой, жди, иди. Сколько смысла! Какая глубина! Это будет посильнее расплавленных часов!

Вопрос в том - как перенести на холст такую глубину восприятия мира? Как выплеснуть все наболевшее? Три круга? Красный, желтый, зеленый? Нет, это уже никакой не абстракционизм, а постылый, повседневный реализм. Три треугольника? Несомненно, в этом что-то есть, но обыватель может не понять. Настоящие ценители, кто смотрел на картину, но зрел прямо в душу художника, безвозвратно ушли в прошлое. Сегодняшняя публика избалована прямотой и завершенностью. Потребители!

Что же еще, что еще? Три квадрата? А вот это может прокатить! Апокрифично? Да! Злободневно? Несомненно! Но, вместе с тем, уже знакомо - тот же Малевич квадраты малевал. Слегка пошловато, но современного зрителя как раз пошлость в искусстве и привлекает!

В пользу квадратов играл еще один факт. Циркуля у художника не было, а линейка оставалась еще со времен, когда Алексей изобразил репродукцию пресловутого "Черного квадрата". Но нужно еще хорошенько подумать, может еще что в голову придет...

Вопреки желанию сразу взяться за работу, едва добравшись до дома, Мухортиков завалился на тахту и уснул. Ученые давно доказали, что после еды живот увеличивается, кожа натягивается и глаза закрываются. Это же физика! Новосел не ощущал в себе сил, да и морального права переть против законов природы и подчинился, укрывшись пледом.

Как и прошлой ночью, поспать удалось немного. Уже после полуночи мужчину разбудил противный скрипичный писк, словно кто-то использовал вместо струн кошачий хвост, а вместо смычка - раскаленную кочергу.

- Вот же падла, - проворчал художник, закрывая уши подушкой.

Он перевернулся на один бок. Затем - на другой. Спать хотелось, но сон не шел. Зато разошелся вовсю музыкант за стеной. Он выдавал все новые и новые трели, все громче и громче.

Нет, точно пришла пора знакомиться с соседями.

Зевнув, Мухортиков помассировал щеки, дабы скрыть следы от подушки, и побрел в ванную, дабы умыться перед визитом в гости. Здесь Алексей крутанул вентиль... но вместо того, чтобы дать струю живительной влаги, кран пару раз оглушительно чихнул и низверг поток рыжей, мутной жижи. Кажется, черепашки превратились в ниндзя как раз после того, как искупались в чем-то подобном. Умываться этой жижей точно нельзя! Лучшее, что можно придумать - набрать ее в полторашки и сдать на вторчермет.

- Твари, - прошипел художник.

Потянувшись, хрустнув суставами, он продолжил исполнение своего плана - вышел в подъезд и утопил кнопку звонка соседней квартиры. Скрипка тут же заткнулась. Вряд ли у ночного музыканта проснулась совесть, скорее - испугался отхватить люлей. Тоже удивительная штука, эти люли! Вроде как мужчина выходил из дома с пустыми руками, а люли все равно с собой!

- Люди, ау, - постучал в дверь Алексей.

Тишина. Скрипач крепко затаился.

- Мне бы это... того... мне бы соли одолжить, - выпалил новосел первое, что пришло в голову.

Все еще тишина. Никто не спешил отворять дверь, делиться солью или извиняться за причиненное беспокойство. Художник для верности покрутил и подергал за ручку, но как и следовало ожидать, закрыто. Не ломать же дверь этому недоумку! Потом еще и руки ломать придется!

Помявшись на площадке пару минут, продолжая прислушиваться, мужчина был вынужден вернуться в свою квартиру. Чего просто так там торчать? Пока скрипач молчал, хотелось бы надеяться - что до утра.

Но едва жилец устроился в койке, укрывшись одеялом, прозвучал звонок. Уже - в его, собственную квартиру.

- Да кому там не спится?.. - пробубнил Алексей, поднимаясь.

Вооружившись, на всякий случай, металлической линейкой, оставшейся после репродукции "Черного квадрата", он насторожено посмотрел в глазок. На лестничной площадке было пусто, разве что по противоположной стене, нагло маршируя по свежей побелке, полз рыжий таракан. Вряд ли звонил именно рыжий усач - ему, чтобы пробраться в квартиру, согласие хозяев без надобности.

Хорошенько подумав, Мухортиков, все же, отворил входную дверь. Никаких шагов, топота ног по лестнице он не слышал, оставался шанс, что неизвестный пранкер спрятался где-то сбоку, вне обзора глазка. Здесь линейка очень пригодится, чтобы отбить желание шутить шутки раз и навсегда.

Жилец быстро, как показывают в боевиках, выглянул из квартиры и посмотрел направо-налево. Никого и ничего!

- Приснилось, что ли... - пожал плечами художник.

И тут его взгляд упал на коврик перед порогом. Еще одна деталь реквизита из того прошлого, ради близости к которому абстракционист и покупал квартиру в сталинке. Коврик, о который раньше было принято вытирать подошвы калош, дабы не нести грязь в дом. Да, были времена, когда асфальт был в дефиците, а грязи - хоть завались, сейчас всего навалом.

Но на коврике не было ни грязи, ни, тем паче, резиновых калош. Там стоял лишь сиротливый в своем одиночестве граненый стакан, наполненный солью почти на треть.

Если раньше и могли быть какие-то сомнения, то теперь они развеялись окончательно! Никто, кроме неуловимого скрипача, не мог поделиться с соседом солью!

Судорожно сглотнув, новосел забрал тару, облизал палец, макнул его в белые гранулы и попробовал на вкус. Соль. Обычная, поваренная соль. Пожав плечами, Алексей убрал подношение в кухонный шкаф и грохнулся в койку. Или у соседа внезапно проснулась совесть, или, что более вероятно, он сам заснул, но, так или иначе, скрипка молчала, будто затаившись в засаде, а вскоре Мухортиков и сам захрапел, продрыхнув до самого утра.

Светлое завтра было светлым не у всех. Ситуация с водой не изменилась - она все так же не текла, но вываливалась кусками из хрипящего крана, лихорадочно трясущегося, будто пытаясь открутиться и свалить из царства сгнившей сантехники. Умывшись из бутылки с минеральной водой, мужчина попытался дозвониться до жилконторы, чтобы узнать, когда прекратиться этот бардак. Потратил около часа, но каждый раз трубка отвечала короткими гудками. Занято.

Впрочем, по карте офис управляйки располагался всего через два дома - можно и прогуляться. Тем более, что погода стояла отличная - через открытый балкон в комнату дуло летней свежестью вперемешку с птичьим щебетом и ароматами цветов. Обувшись, Алексей спустился во двор.

Полный сборник криповых историй тут: https://author.today/work/415085