Предыдущие части:

Пролог

Глава 1(1)

Глава 1(2)

Глава 1(3)

Калленберг в сердцах стукнул кулаком по столу, отчего пустая кружка подпрыгнула на месте. Следопыт не повел и глазом. Быстро возобладав над собой, хозяин продолжил прежним спокойным тоном:

- Прости мою несдержанность, Рандольф. Меня раздражает наглость этого доморощенного павлина, графа Гоффмарка. Какой бы стройной не была теория, любой изъян, способный ее разрушить, заслуживает особого внимания! Только так мы сумеем упредить ошибку, опознав за ликом пресвятой девы ведьмины черты. Что вышло в истории с Лаурой? Ничего! Посетив замок, я застал племянницу в относительном здравии - она очаровательна, воспитана и носит траур. К ней обращаются со всем почтением, в этом граф Вильгельм не соврал. Лаура ждет сопровождения в Сальмонт, и ничего не помнит сверх того, что рассказала графу. Гоффмарку же проще списать все странности на волю Господа и внезапно проснувшиеся в теле тринадцатилетней девчонки силы. Закрыть глаза и ждать незнамо чего, а если ничего не прояснится, оставить всё как есть и забыть. Таков ход мыслей нашего дорожайшего Вильгельма. Если бы я думал схожим образом, ты не сидел бы здесь. Но я - не он, а ты - здесь, лучший в своем деле. С того и начинаем предприятие, согласен?

- Допустим.

- Прекрасно. Времени на рассуждения у нас больше нет, слишком долго тебя искали. Божьи Судьи со дня на день перейдут к закрытому процессу, результатом которого станет подтверждение одержимости. Им, как и графу Вильгельму, нет дела до правды. Им нужен материал для изысканий, ему - избавиться от неприятного дела. Я склонен верить, что Бруно безумен, но намеренно упускать из вида необъяснимое не могу. Если хотя бы на миг допустить, что вздор моего племянника - не вздор, а правда истинная, кем стану я, коль не сравняю Вистенхоф с землей ради спасения Франца? Кем стану я, буде не избавлюсь от сомнений? Покуда есть ничтожный шанс, что дух моего брата жив, я не познаю покоя. Мне снятся кошмары, Следопыт, кошмары о конце света. Это началось после поездки в аббатство, после встречи с Бруно. Тревожные, гиблые сны и ужас в конце. Считай, что ты просто помогаешь старику успокоить голос его совести и перестать просыпаться в холодном поту. Это же по твоей части, я не ошибся?

"Он верит. - подумал Рандольф, - И вера его крепнет. Тревога растет из веры, но не в одержимость, а сразу в переселение душ. На меньшее не разменивается."

- Господин Калленберг, - произнес он вслух, - а вы не думали, что брат ваш мог разговаривать во сне? Бруно подслушал, а затем повторил его бессознательные воспоминания. Опросите прислугу Франца, слуг и стражу графа, всех, кто имел общение с Бруно. Может статься, парень щедро сыпал глазками Берты, не выбирая слушателя. Коли опрошенные о том не вспомнят - это ещё ни о чем не говорит. Фраза могла утонуть в потоке, ей могли не придать значения, забыв сразу, как услышали. Ваши сомнения вертятся вокруг этих глазок, верно? Ну так вот, я только что объяснил все без привлечения духовидчества, как вы сами ранее изволили выражаться. - Следопыт кашлянул. - Понимаю, вам хочется верить, что брат жив, но раз уж обратились ко мне и хотите знать мое мнение — я не ведаю силу, способную вершить такое колдовство, как не встречал и примеров оного. Переселение душ...Нечто, могущее расколоть гармонию природы, должно быть сравнимо с Богами. Возможно ли это? Если угодно, можем порассуждать под пиво. Что касается опыта, я склонен соглашаться со взглядами графа. При расследовании нет нужды выискивать колдовство там, где все решается без него. Обычно это работает. Вы только не подумайте, что я торгуюсь, отнюдь. Колдовство существует. В загадочных, порой страшных формах оно проявляется в разных местах, но вовсе не так часто, как принято считать. Из десяти моих заказов восемь окажутся игрой воображения, один - ловушкой недоброжелателя, и лишь в последнем обнаружится колдовство. Мои собратья по цеху любят кормить невежд выдумками. Я так не поступаю, но и аванс не возвращаю. Сами решайте, хотите ли платить ни за что. Проникновение в аббатство представляется мне делом опасным. Храм не терпит язычников, преследует следопытов, и я среди них — первый в очереди на экзекуцию. Риски требуют золота, господин Калленберг, а результат вас может разочаровать. Подумайте об этом. Если вы желаете, чтобы я подтвердил вам безумие племянника, будьте готовы к хорошему задатку. В противном случае я не возьмусь за это дело.

Рандольф откинулся на спинку стула, согнул руки в локтях и соединил пальцы так, чтобы получившаяся фигура походила на пирамиду- символ веры Господней. Он знал, что с Калленберга не убудет щедро заплатить, и не мог определиться, радует его это или нет. Подвергать себя опасности ему казалось опрометчивым, но в случае успеха риски окупались сторицей. Задача и в правду была проста, не требуя ничего, кроме осторожности в общении с братией.

Тем временем, сам господин Лотар так и лучился довольством.

- Деньги не имеют значения! - Воскликнул он в сердцах. - Тебя устроит десять, может быть двадцать тысяч? Мало? Думаю, сорок придется по вкусу. Половину получишь сегодня же. - Он хлопнул в ладоши. - Внутрь попадешь под чужим именем. Я обо всем позаботился, бумаги готовы. По требованию деда Бруно, сальмонтец Жиль Артуа предоставит настоятелю документы за личными печатями Его Величества Вальбера, дающие оному Жилю право на встречу с узником. На твой счет ни у кого не возникнет подозрений. Франк Тюрель - могущественный человек со связями в Вышеграде. Его книгопечатные дома уверенно обосновались в Гардарии, а Высокий Храм — главный его заказчик. Личному помощнику вильё Тюреля проход в подземелья Вистенхофа откроется по первому требованию. Сальмонтское произношение вильё Артуа придется нам особенно кстати. Твоя речь чиста, но уверен, в разговоре с настоятелем ты сумеешь вспомнить особенности родного языка. Подходящую титулу одежду предоставит мой камердинер. За деталями я прослежу самостоятельно, нельзя допустить, чтобы глупая мелочь навела на тебя подозрения. После можешь выкинуть платье. - Калленберг улыбнулся. - Помнишь, я говорил, что менее рискованного дела тебе давно не встречалось? Я не врал. Для тебя создана лучшая легенда, все документы в надлежащем порядке. Разговори Бруно, загляни ему в глаза, доложи мне об увиденном и забирай оставшуюся половину награды. Все просто. Главное - избегай восточного крыла. Оно навевает дурные мысли, а тебе понадобится ясный ум.

- Пусть так - спокойно ответил Следопыт. - На словах все гладко. Я готов к спектаклю, но позвольте вопрос: почему мне нужно говорить от лица Тюреля? Зачем такие пляски? Боитесь, что Бруно не захочет говорить со мной, если узнает, что меня прислали вы?

- Боюсь, что Франц не захочет. - Калленберг подошел к окну и . Серьезно ли он говорил, или потешался над собой, понять было невозможно. - Бруно будет счастлив дедову заступнику. Насколько мне известно, Леонору он любил больше Франца. Мальчик восторгался Франком Тюрелем и собственным сальмонтским происхождением. Быть может, с ними он будет откровеннее, чем со мной?

- Может быть, - пожал плечами Следопыт. - А что сам вильё Тюрель? В курсе ли он вашей задумки? Случится конфуз, буде, потрясая бумагами, Жиль Артуа с изумлением узнает, что истинный Жиль Артуа отбыл из аббатства час назад, и уже несется в Вышеград отправить патрону письмо с отчетом.

- Хочешь узнать, не подделан ли документ? Какая, право, оскорбительная мысль. Все бумаги подлинные. Я имел срочную переписку с Франком Тюрелем, известил того о состоянии Бруно и предложил план действий. Вильё Тюрель идею одобрил, пообещав содействие. Упоминал он и о том, что ждёт от графа Гоффмарка известий о Лауре. Коль скоро девушка наберётся сил, вильё пришлёт за ней вооруженное сопровождение. Франк Тюрель - достойный человек. При жизни Франца у него не было возможности близко узнать внуков, но ради спокойствия родной дочери вильё Тюрель пойдет на все, включая подмену Жиля Артуа. Упомянутый Жиль лично передал мне бумаги. Сюда он добрался неделей ранее, остановившись под моей крышей в ожидании дальнейшего развития событий. Если ты берешься исполнить мое поручение, вильё Артуа надлежит не показываться на людях, покуда его новое воплощение, побывав в аббатстве, не возвратится назад. Если тебя не могут найти, либо ты отказываешься от работы, вильё Артуа самостоятельно отправляется в Вистенхоф. Второй вариант не оставляет мне шанса на достижение главной цели, но таково было условие Франка Тюреля, и мне пришлось рискнуть в надежде, что тебя сыщут вовремя и мы найдем общий язык.

- Вижу, вокруг мальчика созрел целый заговор. - Следопыт поднялся со стула и вслед за хозяином подошел к окну, про себя отдавая должное архитекторам поместья, сумевшим добиться лучшего вида на вышеградские просторы, полные зелени трав и небесной лазури. Художнику Бруно пришелся бы по вкусу здешний пейзаж. - Не знаю, в какую игру вы играете, господин Калленберг, и знать не хочу. Сомневаться в вашей порядочности у меня нет ни поводов ни желания. То, как вы встретили меня, о многом говорит. Я подойду к делу со всей ответственностью. Вероятнее всего, в Вистенхофе мне придется провести не один день. Я не хочу сходу наваливаться на заключённого, выворачивая того наизнанку. Также, я не могу гарантировать вам, что наверняка разговорю Бруно. Учтите это, но знайте - я прибегну к любым известным средствам, дабы начатое увенчалось успехом. Если останутся сомнения, поеду в усадьбу Эскальд. Единожды свершившееся колдовство надолго оставляет следы. Их не различит обычный человек, но следопыты не случайно именуются следопытами.

Мы видим тени ритуалов; слышим отголоски голосов, когда-то певших в алых всполохах заката, при свете звёзд и луны, в городах или деревнях - не важно. Если в Эскальде звучали заклятия, я определю это, доложу вам, и вы сами решите, идти ли мне по следу, продолжать ли искать виноватых, или бросить это дело, оставив вас наедине с горечью ваших утрат. Вы согласны на такие условия?

Лотар Калленберг был согласен. Отвернувшись от окна, он протянул Следопыту руку в знак того, что договор их вступает в силу, и Рандольф пожал ее, подтверждая готовность Жиля Артуа отправиться в путь.

- Вильё Артуа, в течении ближайшей недели я буду ждать вас здесь. После мне придется вернуться в столицу. Нужно подготовиться к приему гостей по случаю собственного дня рождения. Не могу сказать, что повод приятный, но Вышеград требует политеса, а я и без того зачастую им пренебрегаю. Буде ваша миссия затянется, вы без труда разыщете мой дом в Верхнем Городе. Для вас он всегда открыт, друг мой. А пока отобедайте перед тяжкой дорогой. За время трапезы камердинер успеет подготовить подходящий наряд. Предупреждаю заранее, составить компанию я вам не смогу - мои люди давно заждались внизу.

- Премного благодарен за приют, господин Калленберг, - произнес Рандольф с эталонным сальмонтским произношением, - я отобедаю. Находиться подле нет нужды. Я привык к одиночеству, и оно меня вполне устраивает. Отправляюсь, как только получу мне причитающееся.

- Да будет так! - хлопнул Калленберг Следопыта по плечу. - У вас, вильё, прекрасный нордианский, но, позвольте заметить, опытное ухо без труда различит в нем выходца с запада. Так пусть же в наших краях вам всегда сопутствует удача! В добрый путь. Furlua!

- Furlua sole vilo Kallenberg! (удача придет, господин Калленберг (сальм.)) - ответил Следопыт.

Вдвоем с хозяином они проследовали к выходу. Снаружи по стойке смирно их ждал немногословный стражник.

...Спустя три часа, из восточных ворот усадьбы Ла́нзец выехал всадник, наряженный в диковинный пурпурно-золотой дублет с широкими рукавами - неудобный наряд для путешествий, но таковы западные щеголи, готовые терпеть неудобства, лишь бы покрасоваться. Хотя капюшон бардового плаща скрывал лицо чужеземца, у караульных не возникало сомнений, что перед ними важная шишка. От таких лучше держаться подальше. Не просто так вильё гостил у господина всю неделю. Очевидно, обсуждались вопросы важные. Мешать исполнению господских поручений? Ищите дураков! Пускай себе едет, да подальше и всего краше - навсегда.

Сам упомянутый Жиль Артуа был удовлетворен сложившимся положением. Ему нравилось, что к нему не лезут.

Продолжение следует.

О том, как пройдет дорога Следопыта в аббатство можно будет узнать в следующей части уже в среду. Кто не хочет ждать, книга выходит вперед на АТ - Краснолесие. Небосвод Лебедя

Телеграм канал с подробностями о вселенной - https://t.me/nordic_poetry

Малрис простодушно пожал плечами:

— Это не я, — с тёплой улыбкой проговорил маг. — Чаша Чистого Льда знала, что делать. Она вела меня весь путь. Она же и передала мне все знания.

Ледяной дракон с недоверием смотрел на артефакт в руке мага:

— Безделушка смогла оживить дракона? Как Ультраза?

— Я удивлён не меньше твоего, — мягко произнёс маг, поднимая Чашу на уровень глаз. — Это очень могущественный артефакт. Вся сила льда и холода заключена в нём. Она была создана в начале времён и, похоже, впитала множество древних знаний.

— Хотя я тоже не слышал, чтобы Чаши или Кубки имели свою волю, — едва слышно признался Малрис.

Одновременно и маг, и дракон повернули головы к статуе. Оживший дракон начинал шевелиться всё активнее. Задние лапы и крылья наливались силой, глаза неистово вращались, выхватывая детали мира. Хвост уже едва заметно отрывался от земли, а пасть будто пыталась разомкнуть невидимые путы.

Внутри новый ледяной дракон бурно наполнялся силой. Малрис видел, как созданное им сердце распределяет энергию по всему телу.

Мощные челюсти с глухим хрустом разомкнулись. Первые слова были бессвязны и непонятны:

— Ккздс… чтлс… Кт…

Заргулон неспешно открыл свою могучую пасть и выпустил из неё поток ледяного пламени. Древний страж сделал это осторожно, почти ласково. Струя аккуратно окутала голову новорождённого. Следующие несколько дыханий были направлены на лапы, крылья и туловище.

Пламя Заргулона помогло ожившему обрести полный контроль над телом. Движения становились увереннее, плавнее.

— Как наречёт его Страж Севера? — почтительно спросил Малрис.

— Ты оживил его, — невозмутимо молвил Заргулон. — Тебе и нарекать.

Малрис хотел было возразить, отказаться от этой чести, но губы сами выдохнули:

— Зардалазар.

Получивший имя дракон мощно расправил крылья. Его следующий шаг отозвался в земле глухим гулом, словно малое землетрясение. Он изогнул шею и издал громоподобный рык. Его голос прокатился по окрестностям, оповещая всех — на Севере появился ещё один Страж.

Жители поселения уже давно высыпали на улицу и стояли вдалеке, перемешавшись. В их глазах читался чистый, незамутнённый восторг. Они стали свидетелями рождения божества.

— Как я здесь очутился? — прорычал, наконец, обретая ясность, Зардалазар.

Малрис невольно улыбнулся. Размерами и величественным видом оживший дракон не уступал Заргулону. А вот голос… Он был звонкий и высокий, напоминая треск ломающегося льда. Хрустальный звон, обёрнутый в морозное дыхание.

— Ледяной сапфир и слеза, — начал Малрис, но Заргулон его перебил:

— Слишком долго. Есть другой способ.

Древний дракон приблизился к Зардалазару и встал напротив.

— Поклонись, — приказал он.

Молодой дракон беспрекословно повиновался. Заргулон тоже склонил голову и прижался к нему лбом.

Два исполина замерли, соприкоснувшись — их чешуйчатые гребни едва не цеплялись друг за друга, а из ноздрей клубился лёгкий морозный дымок, смешиваясь в воздухе.

Заргулон медленно закрыл глаза, и в точке соприкосновения вспыхнул ледяной свет. Он исходил из самой глубины сердца древнего стража. Малрису показалось, что Заргулон делился не мыслями — а самой своей сутью. Как отец наделяет сына всем, что знает сам.

Зардалазар вздрогнул — в его сознание хлынули реки чужих воспоминаний. Ледяные пустыни, по которым он ещё не летал, но уже узнавал; гул далёких битв; узоры льда и песнь ветров.

Дым из их ноздрей закрутился в спираль, и дыхание обоих стало биться в одном ритме. Так Заргулон обучал нового члена своей стаи.

Когда свет погас, Зардалазар отстранился на шаг — его зрачки были расширены, а по чешуе пробежали голубые искры усвоенных знаний. Он ещё не понимал всего… но теперь знал дорогу.

А Заргулон лишь кивнул — урок был передан. Не словами. Тем, что важнее слов.

— Я навеки у тебя в долгу, — заставил вздрогнуть Малриса утробный голос Заргулона.

Его массивная голова слегка склонилась, ледяная чешуя на шее дрогнула — жест, несвойственный гордому дракону.

— Никогда не надеялся встретить себе подобных. Требуй, что хочешь.

— Нет, нет, я… — маг запнулся. — Я не смею ничего требовать у тебя. Лишь просить.

— Всё решено, — пророкотал Заргулон. — Я буду служить тебе. У тебя ещё есть шесть слёз. Создашь больше драконов. Моих детей. Мою стаю. Великий Хранитель Льда.

— Никогда не было у меня слуг и не будет. А вот… — Малрис смутился, на лице заискрилась тень улыбки. — А вот от друга не откажусь.

Грубые черты древнего дракона едва дрогнули.

— Слёзы есть, а где взять Ледяной Сапфир? — невесело закончил маг.

— Там же, где и первый, — с невозмутимостью статуи произнёс Заргулон.

— Я даже не знаю, где его взял! — вскипел маг. — Что это за поселение? Кто эти жители? Откуда у них камень? Где добыть новый? Почему тут стояла твоя статуя?

— Сам и спроси, — махнул в сторону толпы почти прозрачным крылом Заргулон.

Малрис внимательно вглядывался в жителей. Как он и заметил с неба, они сильно напоминали людей. Но лишь на отдалении, вблизи различия были огромными.

Жители были более узкие и вытянутые. Они оказались выше Малриса на две-три головы, но сильно меньше в плечах. Их тела были закутаны в грубые шкуры, с лохматыми клоками меха на плечах и головах. Некоторые стояли без головных уборов, и маг разглядел жёсткие, курчавые волосы, растрёпанные ветром и застывшие от холода.

Но больше всего поражали руки — непропорционально длинные, свисающие ниже колен. Пальцы были тонкими, с чётко проступающими под кожей суставами, а их кончики заострялись в плотные ороговевшие пластины, больше похожие на когти. Не ногти, а настоящие инструменты: изогнутые внутрь, с шершавой, испещрённой микроскопическими зазубринами поверхностью.

Когда одно из существ невольно пошевелило пальцами, Малрис отметил, как те изгибались с неестественной, почти звериной гибкостью. Скорее, как лапы роющего зверя, готовые в мгновение ока вгрызться в плотный лёд. Кончики слегка поблёскивали на свету — возможно, природная защита от обморожения.

Это были руки тех, кто поколениями долбил замёрзшую землю. Они были заточены лишь под одно: рыть там, где другим не под силу.

Пока маг рассматривал их, от толпы отделился самый высокий житель и приблизился тягучим, скользящим шагом.

— Мы — велиры, — произнёс он неожиданно глубоким, вибрирующим голосом. — Меня зовут Яргидос.

— М-Малрис, — сбивчиво выдохнул маг, чувствуя на себе множество любопытных взглядов.

— Для меня большая честь познакомиться с Великим Хранителем Льдов, — плавно склонил голову велир. — На какие вопросы ты ищешь ответы?

Малрис ощутил, как жар пробежал по его щекам от нового прозвища. Он не желал его, но выяснять это сейчас было не время — вопросов накопилась масса.

— Как вы тут очутились? Когда?

— Велиры живут на Севере с самого начала времён, — мягко, но твёрдо перебил Яргидос. — Мы никогда отсюда не уходили. Никто из нас даже не подозревал о других существах этого мира.

Малрис вздрогнул. Они смотрели на него так же, как и он на них — изучающе, с тихим изумлением.

— Мы знали лишь нашего Стража — Заргулона, — почтительно кивнул велир в сторону дракона. — Он помогал нам, защищал от напастей и непогоды. Охранял наше поселение. В его честь лучшие мастера-велиры и выточили эту статую.

В голове мага возникла чёткая картина: бушующие ветра, нескончаемый холод и велиры, словно муравьи, ползающие по огромной глыбе льда. Малрис был уверен — инструменты они не использовали. Все работы выполняли своими невероятными когтями. Он потупил взгляд, изучая руки собеседника. Вблизи они впечатляли ещё сильнее. Эти ногти могли служить одновременно и инструментом, и оружием.

Яргидос, не прерываясь, продолжал свой рассказ:

— Наш народ долгие годы вытачивал её изо льда. Постоянно совершенствуя и дополняя…

— Что это был за камень? — невежливо встрял в повествование маг. — В чьей комнате он лежал?

— В моей, — с бесхитростной прямотой ответил велир. — Ты верно сказал — ледяной сапфир. Но не обычный. Ты же видел его форму. Кроме этого, я никогда не встречал подобных.

— Откуда он у тебя?

— Достался от Первого Велира. Огранил он его или нашёл таким — не знаю. Камень хранился в нашем народе как реликвия. Одна из двух вещей, оставшихся после него.

— А что вторая? — не сдержал любопытства Малрис.

— Небольшой плоский обломок плиты с непонятными символами. Могу показать после.

Маг прикрыл глаза в знак согласия и вернулся к главному:

— И как добыть новый ледяной сапфир такой формы? Ты знаешь?

Яргидос печально покачал головой:

— Эти знания утеряны. Ещё с тех пор, как мы жили в недрах горы.

— Вы жили в горе? Как гномы? — воскликнул Малрис.

— Как кто? — непонимающе хлопнул ресницами велир. — Да, мы жили в недрах горы. Велиры искусно роют любые ходы. Нашим пальцам под силу дробить гранит и базальт.

— Зачем же вы ушли? Внутри ведь теплее, чем здесь? — поёжился маг.

— Землетрясение, — горестно вздохнул Яргидос. — Многие остались погребены заживо, придавленные камнями. Мы ушли. Камень был добыт там.

Малрис проследил за направлением его пальца. Велир указывал на тот самый исполинский пик, что маг видел с высоты. Кто бы сомневался.

— Если я помогу вам расчистить завалы… — медленно, взвешивая каждое слово, произнёс маг, — …вы сможете найти ещё шесть ледяных сапфиров такой формы?

— Боюсь, что нет, — понуро склонил голову Яргидос, и его длинные пальцы бессильно сомкнулись. — За столько поколений мы утратили навыки огранки. Да и пальцы наши уже не так крепки для горных пород. Слишком долго мы дробили ими лишь лёд.

— Я что-нибудь придумаю, — уверенно, почти бодро отозвался Малрис, хотя в голове тут же зароились сомнения. — Для начала мне нужно там осмотреться.

— Мы готовы помочь, чем сможем.

— Вам пора строить новую статую, — загадочно усмехнулся маг. — Возможно, и не одну.

— На это могут уйти годы, — не споря, а констатируя, отчеканил велир.

— Вместе у нас получится быстрее. А пока я отправлюсь к горе.

— Хорошо, а мы начнём приготовления.

Они обменялись короткими поклонами. Яргидос развернулся и зашагал обратно к толпе своим скользящим шагом. Малрис направился к Заргулону и Зардалазару. Драконы, склонив головы, о чём-то перешептывались, и их низкое гудение вибрировало в холодном воздухе.

— Узнал, что хотел? — Заргулон повернул к нему массивную голову, и ледяные глаза сузились.

— У них нет больше камней.

На невозмутимых чертах дракона на мгновение отразилась тоска. Он уже видел перед собой стаю своих детей. После этих слов надежда рухнула.

— Но, похоже, я знаю, где их можно найти, — весело подмигнул ему Малрис.

— Веди! — с такой силой рыкнул Заргулон, что маг инстинктивно присел, а эхо прокатилось по долине, заставляя содрогаться лёд на скалах.

— И ещё… велирам нужен лёд. Много льда. Нам придётся задержаться здесь. Без нас им не построить новые статуи.

— Хорошо. Указывай.

— Я здесь впервые, мне нужно сначала осмотреться.

— Садись, — неожиданно предложил Заргулон, опускаясь пониже и подставляя спину.

Маг, оценив жест, ловко вскарабкался на чешуйчатую спину. Дракон таким образом показал своё признание. Несколько взмахов огромных крыльев и Малрис опять оказался в небе на ледяном драконе. Теперь он осматривал местность вблизи, в поисках необходимого.

— Я видел подходящие ледяные скалы неподалёку, — выкрикнул Малрис, когда они уже приземлились обратно у поселения.

— Говори, что нужно, маг, — пророкотал Заргулон. — Мы сделаем.

— Для начала… мне надо отдохнуть, — голос мага дрогнул от усталости. — Надеюсь, велиры позволят мне переночевать. Очень давно я не спал на кровати.

Выражение его лица было настолько измученным, что даже Заргулон смягчился.

— Ладно, — выдохнул он, и дымка от его дыхания окутала мага. — Отдыхай.

***

Следующие дни прошли в знакомстве с культурой велиров и их бытом. Малрис с удивлением обнаружил, что общих черт у них куда больше, чем различий.

Это казалось странным, учитывая слова Яргидоса об их изоляции. Ведь велиры прожили всю жизнь на бескрайнем Севере, в холоде, вечно борясь с суровой природой.

Высокие и худые жители напоминали ему странную смесь эльфов и гномов — закалённость и трудолюбие одних, отзывчивость и миролюбие других.

Все в поселении наперебой пытались угодить гостю: кормили, поили, рассказывали истории своего народа. Малрис, как ни странно, наслаждался общением. Но не забывал о главной цели. Как бы ни хотелось задержаться, пора было двигаться к горе.

Когда с помощью магии Чаши и двух драконов им удалось переместить ближе несколько ледяных скал, у велиров появилось работы на месяцы вперёд. Основные куски льда обрубила магия, сильно сократив время, но все мелкие детали могли сделать лишь велиры.

— Нам пора, Заргулон, — обратился к дракону маг. — Оставим Зардалазара помогать им со статуями. А мы отправимся к горе.

— Садись, — Заргулон наклонился, позволяя магу взобраться на спину, и взмыл в воздух.

Малрис долго молча сидел, ёрзая на чешуйчатой спине. Его терзали вопросы, на которые не было времени раньше.

— Что за сила сокрыта в слезах, что они способны оживить лёд? — наконец выпалил он.

Заргулон долго молчал, лишь крылья мерно рассекали воздух. Малрис смотрел на его мощный затылок и видел в нём себя — ту же отстранённость, то же одиночество. Только он провёл в одиночестве десятки лет, а Заргулон — сотни. Или тысячи.

— В этих слезах — не сила, — наконец пророкотал дракон. — Память. Скорбь. Любовь. Вся мощь чувств.

Слова были скупые, сухие, но Малрис ощущал бушующую за ними гамму эмоций.

— Не просто два артефакта. Эмоция и идеальная форма, — нехотя, будто выполняя долг, продолжил Заргулон. — Родилась душа. Зардалазар родился из моей скорби. Скорби о матери.

Дальнейший путь они проделали в тишине. Малрис потрясённо молчал.

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Когда Малрис проходил под сенью исполинской горы, взгляд зацепился за странное сияние.

Светящийся кристалл, наполненный пульсирующей магией, летел вниз, оставляя за собой яркие следы. Второй и третий не заставили себя ждать и тоже упали на землю.

Завороженный, Малрис задрал голову и замер. Наверху, на ледяном утёсе, сидело огромное крылатое существо.

Его тело, казалось, было высечено из векового льда, и каждая чешуйка переливалась всеми цветами северного сияния. Живое воплощение морозной магии.

В его глазах отражалась древняя печаль, а кристаллы срывались с его ресниц. Осколки разбитого сердца падали вниз.

Неведомая сила толкнула мага вперёд. Он почти не помнил себя, доставая Чашу Чистого Льда и подставляя её под падающие слёзы. Один, другой, семь… И тогда крылатая глыба льда развернулась, обнажив пасть.

— Как ты посмел! — грянуло эхом, и в сторону Малриса ударила струя ледяного пламени.

Малрис едва успел прошептать заклинание — и Чаша Чистого Льда жадно вобрала в себя струю ледяного пламени. По её стенкам пробежал мягкий голубой свет, она вздохнула от насыщения.

Один взмах исполинских крыльев — и существо, ещё мгновение назад сидевшее на скале, оказалось рядом с волшебником. Мощный хвост, высеченный из векового льда, обрушился на мага — но тот ответил вспышкой защитного заклятья, и удар отскочил от сияющего барьера.

Малрис помнил свою прошлую ошибку — одной защиты мало. Следующий удар должен был быть его.

Воздух вокруг Чаши сгустился, застыл, вытягивая всю влагу из морозного воздуха. Сформировалось огромное ледяное копьё, заряженное магией, и ринулось в грудь противника.

Маг уже видел, как остриё пронзает ледяного дракона — но заклятье просто впиталось в его тело, без единой царапины. Лёд не мог повредить льду — лишь усиливал его. Чешуя стража засветилась изнутри леденящим голубым сиянием.

После взаимных бесплодных атак дракон замер, склонив голову. Он отступил на шаг, рассматривая мага пристальным, пронизывающим взглядом.

— Магов с их артефактами мне только не хватало здесь, — раздался низкий, гулкий голос, больше похожий на скрежет льдин. — Никогда твои сородичи не заходили так далеко на Север. Что ты забыл здесь? И как посмел собирать священные слёзы?

Малрис отпрянул — не от угрозы, а от самого звука этого голоса. Даже атака была не так пугающа, как это воплощённое эхо зимы.

— Я… я не забыл, — мрачно выдохнул маг, всё ещё крепко сжимая Чашу. — Меня изгнали. И вот я здесь.

— Изгнали? — в голосе дракона зазвучало недоверие. — И в утешение подарили такую безделушку? Она насквозь пропитана магией льда.

Ледяной страж распахнул крылья — от этого жеста захватило дух. Малрис смотрел на них со смесью ужаса и восхищения.

— Никто не станет вручать изгнаннику ледяной артефакт для выживания! — рёв дракона заставил с вершин посыпаться снежные лавины. Малриса окатило волной невыносимого холода. Он сжался, но не опустил глаз.

— Неожиданный союзник… старый друг спас мне жизнь, — твёрдо ответил маг, глядя прямо в синие, бездонные глаза дракона. — Мне незачем лгать. Я теперь узник Севера. А ты кто?

— Хммм, — нахмурился дракон. — Я ощущаю в тебе запах горя и вины. А ещё… раскаянья. Я Заргулон. Страж Севера.

— А я — Малрис, — тихо отозвался маг.

— И что же ты натворил, Малрис?

Волшебник замешкался, но груз ошибок давил слишком сильно. Пришло время признаться.

— Я открыл пор…

— Впрочем, неважно, — перебил его дракон, и его голос прозвучал как скрежет льда. — Ваши проблемы неинтересны. Сами решайте. Зачем ловил слёзы?

Заргулон вновь напрягся. По его прозрачному ледяному телу пробежали разноцветные искры. Он был величественным памятником всем льдам этих пустошей. И сейчас этот памятник злился.

— Это не я, — неуверенно пробормотал маг. — Чаша сама направила меня к твоим слезам. Видимо, почувствовала их силу и решила напитаться ею. Они растворились в ней, гляди.

Малрис поднял висящую в опушенной руке Чашу, собираясь показать её дракону, но вдруг едва слышно вскрикнул. На зеркальной поверхности артефакта плавали, переливаясь, острые ледяные осколки. Семь драконьих слёз покрылись тончайшей ледяной коркой и мирно покоились на дне. От них исходило ровное, притягательное белоснежное сияние. Малрис кожей чувствовал заключённую в них мощь.

— В-вот… — маг ошарашенно повернул артефакт к Заргулону, и слова застряли в горле.

То, что он увидел на лице ледяного дракона, поразило его ещё больше, чем застывшие слёзы. На невозмутимых чертах читалось полнейшее смятение. Казалось, древний змей удивлён сильнее самого мага.

— Невероятно, — выдохнул дракон, и его голос прозвучал приглушённо, почти с благоговением. — Такого не может быть.

Малрис интуитивно понимал, о чём говорит Заргулон. Драконьи слёзы — не слёзы в обычном смысле. Это концентрированные сгустки магии, явление крайне редкое. Мало кто видел такое. Существо столь древнее и могучее могло “плакать” лишь в одном случае — при потере того, кого всем сердцем любил.

— Ультраза, — глухо подтвердил его мысли Заргулон. — Она создала меня. Была мне матерью. Теперь её нет.

Малрис низко склонил голову, сжимая в пальцах Чашу. Дракон отвернулся, и в его молчании стояла вся тяжесть утраты.

— Отдать их тебе? — маг вытряхнул слёзы на ладонь и протянул руку.

— Нет, — твёрдо проговорил Заргулон, не глядя. — Неспроста ты выбран. Ищи ответ.

— Ответ на что? — Малрис сжал кулак с драгоценной мерцающей россыпью. — Выбран для чего?

— Сам разберись, — лениво бросил дракон. — А мне пора.

— Постой! — маг вскричал, делая шаг вперёд. — А как же я?

— А что ты?

— Что мне делать тут одному?

— Не знаю. Тебя же изгнали.

Заргулон нетерпеливо ударил хвостом по земле. От удара снег вздыбился волной, и Малриса слегка подбросило в воздух.

— Ты же Страж Севера! Возьми меня с собой. Я смогу помочь, если что…

— Не люблю болтовню. Без тебя жил. Мне не нужен никто, — отрубил Заргулон, и в его голосе зазвенела отстранённая холодность.

— Я буду молчать. Обещаю, — затараторил Малрис, спешно делая шаг вперёд. — Просто покажи мне Север. Пешком я не смогу всё увидеть.

— На мне летать? Не бывать этому, — дракон резко расправил крылья, осыпав мага градом снежной колючей крупы, и отвернулся.

В тот миг, когда ледяной гигант оттолкнулся от земли, Малрис прошептал в Чашу Чистого Льда заклинание. Из её горловины выстрелила прозрачная ледяная нить и туго обвилась у основания могучего хвоста.

Маг вцепился в Чашу изо всех сил. Когда нить натянулась, его с невероятной силой рвануло вверх. Он летел, болтаясь, как марионетка на невидимой нити, белые поля мелькали внизу.

Заргулон не почувствовал нового груза. Для его исполинских размеров Малрис весил меньше, чем одна его чешуйка.

С такой невероятной высоты не хотелось бы упасть, - подумал маг. Чаша может и не спасти.

Пальцы его побелели от мёртвой хватки, с которой он вцепился в артефакт. Изначально длинная магическая нить постепенно укорачивалась, подтягивая его всё ближе к летящему дракону. Теперь он уже почти мог дотронуться до чешуйчатого хвоста. А дракон даже при желании не смог бы его заметить.

А внизу разворачивались поистине невероятные пейзажи.

С земли эти владения казались безжизненными и пустынными: бескрайние равнины, укрытые вечным льдом, да редкие острые скалы, торчащие из снега. Но с высоты Север преображался.

С одной стороны, он сверкал, словно вырезанный из чистого хрусталя. Белоснежные просторы переливались под холодным солнцем, ослепляя яркими бликами. С другой — небо играло сияющими мазками. Бирюзовые, лиловые, изумрудные всполохи застыли и на небе, и на земле. Природа не пожалела открыть здесь свою палитру.

Горы вблизи были невысокие, припорошенные рыхлым снегом — округлые и сглаженные ветрами, они тянулись длинной цепью. Но когда взгляд скользнул направо, дыхание перехватило.

Там, разрывая горизонт, вздымалась монументальная гора. Перед этим исполином даже Друвар, величайшая вершина гномьего королевства, показался бы холмом. Её склоны были чёрными, иссечёнными ледяными прожилками. Вершина терялась в облаках, дерзко пронзая небо. Рядом жались множество пиков поменьше, образуя невероятно длинную и мощную гряду, уходящую за горизонт. Как верные стражи, замерли они в вечном поклоне своему владыке.

Маг оторвался от созерцания гор и посмотрел налево. От охватившего его изумления он едва не разжал пальцы. Внизу раскинулось чьё-то огромное поселение. Люди?

Город стоял, вросший в лёд, будто кто-то сумел высечь его прямо из вечной мерзлоты.

Низкие, приземистые здания теснились друг к другу, спасаясь от ветра. Стены — грубые, вытесанные из тёмного камня; крыши — покатые, заваленные снежными шапками. По узким тропам, пробитым между домами, медленно брели фигуры, закутанные в шкуры. Малрис всё больше утверждался в мысли, что это люди. Но как они оказались и выжили здесь?

Сбоку от поселения волшебник увидел гигантскую статую. Она была целиком вырезана изо льда. Её пустые глазницы, казалось, следили за всем вокруг. Размер идола впечатлял — наверняка его ваяли с натуры. Поставь изваяние рядом с оригиналом, и Малрис не заметил бы разницы.

С земли на него смотрел ещё один Заргулон.

Чаша Чистого Льда в руках мага вдруг ожила. Артефакт потянул Малриса и несущего их дракона вниз, к подножию статуи. Заргулон зарычал, пытаясь вырваться из чар, но его тело неумолимо снижалось.

В последний момент Чаша ослабила хватку, позволив дракону приземлиться самостоятельно. Нить, связывавшая их, оборвалась. Но из недр артефакта вырвалась новая — яркое голубое свечение потащило мага вперёд, к огромному длинному дому на краю поселения, ближайшему к ледяному изваянию.

Малрис уже не слышал рёв Заргулона. Дракон что-то яростно выкрикивал, но все звуки поглощала Чаша. У артефакта была своя цель, и всё подчинялось ей.

Волшебник перестал сопротивляться. Им овладело невыносимое любопытство — он никогда не слышал, чтобы Чаши жили собственной волей. А инцидент со слезами списал на свои действия.

Малрис ворвался в длинный дом, выбив дверь ударом плеча. Внутри застыли существа, похожие на людей, но не люди. Впрочем, не это было главное сейчас.

Минуя сидящих, Чаша тянула его наверх, на второй этаж. Длинный коридор со множеством дверей. Вторая, третья, седьмая… Снова седьмая?

Убранство внутри оказалось скудным: кровать, сундук, несколько больших ящиков и множество маленьких.

Малриса потянуло к одному из самых маленьких, стоявшему в дальнем углу. Руки сами открыли его, и он охнул.

Лицо волшебника озарил мягкий голубой свет. В ящике лежал драгоценный камень невероятной красоты.

Прозрачно-голубой, почти белесый, с внутренними переливами, словно застывшие языки ледяного пламени. Он был обработан в обтекаемой, плавной форме, напоминающей сдвоенную у основания каплю, сужающуюся кверху.

Его контуры дышали необычайной симметрией. Сложно было понять, природа или рука гениального мастера создали эту форму.

Одна из драконьих слёз рванула навстречу камню. Они встретились в левой руке Малриса и закружились в причудливом танце, описывая в воздухе идеальные зеркальные дуги.

И всё затихло. Слеза и камень слились воедино. Слеза исчезла, а камень изнутри запылал ослепительным ледяным сиянием. Малрису пришлось зажмуриться — настолько ярким был этот свет.

Волшебник сжал в кулаке получившийся артефакт и энергия камня пронеслась по его телу.

Глаза мага вспыхнули бело-голубым пламенем. Грязь и лохмотья на его теле рассыпались ледяной пылью. Теперь его плечи покрывала великолепная тёмно-синяя мантия, расшитая золотыми узорами.

И в тот же миг всё старое — боль, страхи, тяжёлые мысли — сдуло пронизывающим ветром Севера. Чувство вины, гложущее Малриса изнутри, замёрзло и треснуло, осыпавшись с него, как старая кора. Замкнутость — та хрупкая скорлупа, в которой он прятался долгие годы, — покрылась инеем и рухнула, не выдержав безжалостного холода.

А потом снег — не мягкий и укутывающий, а острый, колкий, как тысячи игл — запечатал всё, что было до этого. Каждая снежинка жалила кожу, но не причиняла боли, а скорее стирала, шлифуя душу до первозданной ясности.

И когда лёд окончательно сковал его прошлое, оставив лишь хрустальную пустоту для нового, Малрис расправил плечи. Север не прощает слабости. Но тем, кто выстоит, он дарит свою непоколебимость.

Малрис чётко понял, что нужно делать дальше. Это знание пришло само, непонятно откуда. Он вдруг осознал, что оказался на Севере неспроста. Вся его судьба вела его к этому моменту.

Величественно и неспешно двинулся он к выходу.

Заргулон продолжал распалять свою ярость. Чувствовалось, что ещё немного — и ледяной дракон снова нападёт, даже ощущая, что силы равны.

Но когда Страж Севера увидел камень, зажатый в руке Малриса, он мгновенно затих. В глазах величественного существа плеснулся ужас. Ужас надежды.

Малрис уверенно прошёл мимо остолбеневшего дракона. Его путь лежал к статуе, стоявшей неподалёку. Камень в руке наливался теплом, радуясь и ликуя.

Приблизившись вплотную к идолу, Малрис поднял левую руку. Камень грациозно взлетел с ладони и плавно поплыл к груди застывшей фигуры. Достигнув того места, где должно было биться сердце, он вошёл внутрь.

— Кхх… кхх… — ледяной кашель разрезал тишину.

Статуя ожила.

Ледяной дракон родился.

Тут вы можете изучить лор вселенной Азкен.

Также можете почитать про ход разработки одноименной игры, вчера как раз вышла новая часть дневника.

В хрониках сохранилось такое описание этого места:

"...Окруженный холодными скалами в сердце дождливых лесов северо-восточной межи высится над рекою Трог старинный замок Исхиге. Три стены его - три сторожевые башни. Четвертая, господская - во дворе.

Сумрачные бароны воздвигли крепость в образе копья, направленного на врага, ибо копье - древней воинский символ — было знакомо их руке не понаслышке…"

Возможен еще такой вид замка, хотя оба они верны лишь отчасти (зато атмосфера передана как надо):

История этого места насчитывает многие столетия. Изначально - родовой замок баронов Исхиге, после Войны Раскола он стал обителью вновь созданного рыцарского ордена. Первый великий магистр - Эстольд Исхиге - ближайший друг и сподвижник свергнутого короля Рольфа Элберта.

"...В той местности развернуть конницу невозможно. Кругом скалы, леса, много извилистых рек - всадникам негде разогнаться, кони быстро сломают ноги.

Замок стоит на крутом холме. Кажется, что стены его упираются в тучи, башни царапают хмурое небо, а река под холмом уносит прочь всякую радость, по ошибке забредшую в мрачное пристанище Ордена.

Королевские войска пешим строем окружали холм, занимая позиции. Командовал ими капитан Хольге - вышеградский крестьянин, показавший свои таланты в годину восстаний. Резкий голос направлял солдат, и те беспрекословно выполняли приказы железного капитана. Исхигианцы не мешали. Они укрывались в замке, готовые держать оборону. Лучники на стенах напоминали кляксы, черные точки, размытые холодным дождем.

Одетый в доспехи времен Птахирской войны, его величество был как всегда безупречен - гладко выбритый, благородный, искренний в мечтах - то был правитель, за которым хотелось идти к новому, справедливому миру.

- Герр Эстольд и славные рыцари Исхиге, - воззвал государь, поднявшись к воротам по крутой дороге, - однажды, я обещал брату побывать на севере, дабы своими глазами узреть величие этого непокорного края. Свое слово я сдержал! Теперь стою перед вами с предложением мира, но вижу стрелы, направленные мне в сердце. Доколе будет продолжаться эта бессмысленная война?

Государь замолчал, глядя на стену, откуда за ним наблюдал барон Исхиге. Ответа не последовало.

- Герр Эстольд, в последний раз мы виделись в Птахире. Мне довелось быть вашим солдатом, и я горд этим, ибо лучшего командира не знала Гардария! Воистину, мой брат Рольф не был дурным королем. Да будут прокляты все, порочащие его имя. С именем Рольфа мы шли в атаку! Били врага в Баракаше, Атоли, Дау-Су! С именем Рольфа мы побеждали и умирали. Имя Рольфа навсегда вошло в историю! Он был правителем, чьим главным противником стало время! Одолеть его невозможно никому из нас! Время диктует волю королям и рыцарям, крестьянам и горожанам! Оно требует перемен, требует нового взамен старого! Сегодня мы не живем, как наши предки Первопроходцы. Завтра наши дети не будут жить, как живем сегодня мы. Такова воля времени, сотворенного Господом! Такова Воля Господа! Гардария нуждается в обновлении. Я говорил об этом брату, но он желал обуздать время! Увы, Рольф был всего лишь человеком. Лучшим, кого я знал! Клянусь, я не хотел его смерти! Король погиб, как подобает потомку Роланда, с мечом в руке, но разве это вернет его нам? Со слезами на глазах я вынес тело с поля боя и возложил рядом с предками - в Крипте Излебских Королей. Государь похоронен с почестями, герр Эстольд. Весь Излеб тому свидетель. Я знаю, вы любили его не меньше меня. И что же? Смогли бы вы причинить вред семье того, кого любите? Никогда не поверю! Так не верьте и вы, рыцари Исхиге! Говорят, я желаю принцу Торрхену зла! Это неправда. Люди, вывезжие королеву и принца из города обрекли их на страдания. При мне они жили бы во дворце, у них была бы охрана и прислуга. У Торрхена - лучшие учителя. А что теперь? Они сгинули. Я ищу их не для того, чтобы судить, но чтобы исполнить долг перед покойным братом, ибо долг перед моим командиром я исполнил. Ваша семья сейчас в Сальмонте, герр Эстольд. Я мог пленить их, но кем бы я был тогда? Денег, что вы отправили с ними, хватило бы на нищенское существование. Так ли пристало жить семье героя? Я выделил им содержание при дворе сальмонтского короля. Ваши дочери станут фрейлинами. Это справедливо. Но справедливо и другое. Как правитель Гардарии я должен положить конец вашему бунту, согласитесь вы на мое предложение или нет. Сложите оружие, присягните Эортэ, и никто не будет указывать вам, как жить на ваших землях. Вы создали Орден? Да будет так! Пусть он послужит Гардарии, как все мы служили ей в Птахире. В противном случае я возьму замок приступом, и да смилостивится над вами Господь! Даю вам день на раздумья. Хорошо все взвесьте, господа. Второго шанса не будет.

Сказав это, его величество развернул коня, но суровое слово барона Исхиге заставило его обернуться.

- Не утруждайтесь, Великий Герцог. Цена вашим клятвам известна. Вы - самозванец, променявший королевство на посулы слюнявых шавок. Наш ответ прост: орден верен Рольфу Элберту. Если правда то, что вы сказали о моей семье, я благодарен вам. Остальное - пустое. Готовьте приступ и попробуйте забрать у нас нашу Гардарию.

- Гардария одна, барон. Расколоть ее не получится. Можете пустить мне в спину стрелу, но если этого не сделаете, я сокрушу вас. Прощайте!

Кивнув, его величество поехал вниз к своим солдатам. Ни один лучник Ордена не пошевелился.

Север не признавал долгих речей. В лесу на дальнем берегу реки завел жутковатую песню козодой. Услыхавшие его солдаты складывали пальцы пирамидкой - дневные крики козодоя считались дурным предзнаменованием. В воздухе пахло осенью…"

История ордена - одна из важных арок романа. Какие тайны хранят северные скалы и подземелья замка? Почему при виде мозаики Матери-Луны взявший Исхиге приступом Франц Калленберг повредился рассудком?

Обо всем этом можно прочитать на АТ - https://author.today/work/479826

Также роман выходит на Пикабу.

"Исхиге - здесь историю творит колдовство..."

Телега для основы - https://t.me/nordic_poetry

До новых встреч в мире Краснолесия, друзья!