Михаил Григорьевич Ефремов (27 февраля [11 марта] 1897 ,Таруса, Калужская губерния— 19 апреля 1942,деревня Жары, Вяземский район, Смоленская область) — командующий 33-й армией Западного фронта , генерал-лейтенант РККА .Герой Российской Федерации ( 1996 , посмертно ).
В русской императорской армии с сентября 1915 года. Вначале попал в 55-й запасной полк, однако вскоре был откомандирован в город Телави (Грузия) в школу прапорщиков. Весной 1916 года окончил Телавскую школу прапорщиков и был направлен в действующую армию[10].
Боевое крещение принял в рядах тяжёлого артиллерийского дивизиона на Юго-Западном фронте. В его составе участвовал в Брусиловском прорыве в Галиции. Военная служба нравилась Михаилу, а он сам пользовался уважением среди подчинённых: на батарее его за глаза называли «наш прапор». На фронте его и застали волнения: в войсках убивали офицеров и братались с противником, солдаты массово покидали позиции и дезертировали.
В 1917 году прапорщик Ефремов покинул армию, вернулся в Москву, где начал работать на заводе. В это время на улицах Москвы начали происходить вооружённые столкновения между сторонниками советской власти и Временного правительства. Затем он записался бойцом в один из замоскворецких рабочих отрядов, а затем был назначен инструктором 1-го Замоскворецкого красногвардейского отряда. В его составе участвовал в Октябрьском вооружённом восстании в Москве.
С апреля 1918 года М. Г. Ефремов служил в Красной Армии. Назначен инструктором тяжёлого артиллерийского дивизиона 1-й Московской советской пехотной дивизии. Участник гражданской войны в России. В августе 1918 года его назначили командиром роты 1-й Особой Московской пехотной бригады, и в дальнейшем его судьба была связана именно с пехотой. С марта 1919 года был начальником береговой охраны и обороны Астраханского края, с мая 1919 года командовал 13-м Астраханским отдельным стрелковым полком, с сентября 1919 — начальник войск внешней охраны и обороны железных дорог 11-й армии и начальником боевого участка охраны железных дорог в этой армии. Во главе сводного отряда участвовал в боях под Новохопёрском. В 1919 году в разгар боёв под Царицыном вступил в ВКП(б) по рекомендации председателя Временного военно-революционного комитета Астраханского края С. М. Кирова.
На этих постах воевал на Южном и Кавказском фронтах. В мае 1920 года был назначен командиром отдельной сводной бригады и успешно командовал отрядом из четырёх бронепоездов 11-й армии(командарм М. К. Левандовский) в Бакинской операции 1920 года, за что был награждён орденом Красного знамени и орденом Красного знамени Азербайджанской ССР № 1 (с гравировкой на обороте «Тов. М. Г. Ефремову за Баку. 1920 г.») В приказе Революционного комитета Азербайджанской ССР в качестве основания награждения указывалось:«за взятие города Баку и за молниеносный смертельный удар, нанесённый в сердце буржуазного мусаватского правительства Азербайджана». Одновременно Реввоенсовет 11-й армии наградил его именной золотой саблей, а ревком Азербайджанской ССР подарил ему хрустальную вазу, оправленную драгоценными камнями. Второй орден Красного Знамени АССР он получил с гравировкой «За Ганджу». С июня 1920 года — начальник войск охраны и обороны железных дорог Азербайджанской ССР, с сентября 1920 — командир и комиссар Особого отдельного корпуса.
В 1938 году был срочно вызван в Москву, где был поселён в гостинице «Москва (гостиница, Москва)Москва» и взят под домашний арест сотрудниками НКВД по подозрению в связях с «врагом народа» Тухачевским. Допросы длились два с половиной месяца. На устроенной ему очной ставке с бывшим командующим Приволжским военным округом П. Е. Дыбенко узнал, что якобы был завербован им в Куйбышеве в апреле 1937 года. 17 апреля 1938 года от безысходности написал письмо с просьбой о помощи Ворошилову, через месяц — А. И. Микояну, бывшему соратнику по рейду на бронепоездах в Баку. Наконец, после допроса в присутствии Сталина был освобождён(По утверждению сына Микояна Серго об отце, «освобождение командарма Ефремова — это прямая его заслуга») 7 октября 1938 года утверждён членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР.
В январе 1941 года назначен 1-м заместителем генерал-инспектора пехоты Красной Армии.
В начале Великой Отечественной войны Ефремов оказался в самом эпицентре главных боев — его 21-я армия сдерживала натиск гитлеровцев на могилевском направлении. Уже 7 августа генерал-лейтенанта назначили командующим Центральным фронтом с единственной задачей — если не остановить совсем, то хотя бы замедлить продвижение противника. Задача решалась с огромным трудом и большими потерями.
В октябре 1941 года генерал-лейтенант Ефремов был назначен командующей 33-й армией, которая держала оборону на реке Нара. В армии не хватало вооружений, она была доукомплектована добровольцами, записавшимися в народное ополчение. Задачей командарма было привести вверенные ему подразделения в боеспособное состояние в самые кратчайшие сроки.
На долю ефремовцев выпало отражать последнюю попытку немцев прорваться к Москве. 1 декабря 1941 года командование группы армий «Центр» бросило против 33-й армии 20-й армейский корпус вермахта. Прорвав оборону на участке 222-й стрелковой дивизии, гитлеровцы 2 декабря овладели населенными пунктами Петровское и Бурцево.
Командующий 33-й армией подготовил танковый контрудар. 120 танков при поддержке стрелковой бригады, полка НКВД и двух лыжных батальонов сумели сначала остановить дальнейшее продвижение противника, а к исходу 4 декабря нанести немцам серьезное поражение, восстановив позиции на реке Нара.
С началом общего контрнаступления под Москвой армия генерала Ефремова стала успешно продвигаться вперед. 26 декабря 33-я армия освободила Наро-Фоминск, 4 января — Боровск, а 19 января — Верею.
В самом начале 1942 года, только-только отбросив немцев от стен столицы, высшее советское руководство впало в эйфорию. Наступивший год предлагалось сделать ни много, ни мало, годом окончательного разгрома нацистов. Предполагалось, что теперь Красная армия стремительно пойдет вперед.
Но противостояли нам не зеленые новички, а опытные немецкие генералы. Получив пощечину, они быстро извлекли уроки. Уже в январе 1942 года продвижение советских войск вперед стало буксовать. Прогресс достигался только ценой больших потерь.
Красной армии отчаянно не хватало опыта проведения масштабных наступательных операции, резервы расходовались неправильно, недоставало навыков взаимодействия различных частей и соединений.
33-я армия нуждалась в отдыхе и пополнении резервами, но 26 января был получен приказ совместно с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом и 4-м воздушно-десантным корпусом начать наступление на Вязьму.
Много позднее Георгий Жуков признавал, что в начале 1942 года возможности немцев под Вязьмой серьезно недооценили. Эта недооценка привела к тому, что контрудары гитлеровцев заставили советские войска перейти к обороне. Хуже того, уже в феврале 1942 года 33-я армия была отрезана от основных сил Красной Армии.
Понимая серьезность положения, командование Западного фронта предприняло несколько попыток прорваться к армии Ефремова, создав для нее коридор снабжения. Эту задачу поручили 43-й армии генерал-майора Голубева. Но гитлеровцы прочно держали кольцо окружения.
Ситуация для 33-й армии стремительно ухудшалась. Не хватало продовольствия, боеприпасов, люди были крайне утомлены. Начавшееся в марте таяние снега создало проблемы и с обмундированием — в валенках по грязи не много навоюешь.
Приказ частям 33-й армии прорываться к своим довольно долго не отдавали. Все еще жила надежда на то, что ситуацию можно поправить и возобновить наступление. Когда же стало ясно, что этого не произойдет, Ефремову предложили прорываться через партизанские районы в общем направлении на Киров. Генерал доложил — состояние армии не позволяет успешно провести почти 200-километровый рейд.
3 апреля 1942 года немецкое командование предложило армии Ефремова капитулировать. Из текста ультиматума: «Главнокомандующему 33 армией генерал-лейтенанту Ефремову и командирам 113, 160 и 338 стрелковых дивизий. Германский солдат и германское руководство питают уважение к мужеству окруженной 33-й Красной армии и подчиненным ей 113, 160 и 338 стрелковым дивизиям. Эта армия храбро сражается. Она была окружена с начала февраля благодаря тому, что Советское правительство не сумело оценить значение германской военной мощи. Все попытки вашей армии прорвать образовавшееся вокруг нее кольцо оказались безрезультатными. Они только вызвали огромные жертвы... Германский солдат считает недостойным солдата делом бороться с безоружным противником.
Подумайте о своей судьбе. Опасная заразная болезнь свирепствует в армии. Голод опустошает ряды солдат изнутри. Эта ваша армия идет навстречу своему уничтожению. Ничто, никакие ваши усилия не смогут предотвратить вас от неизбежной гибели.
В благодарность за вашу храбрость вам будет устроен Военный трибунал. Германское Верховное командование армии, которая держит вас в окружении, предлагает вам сдаться.
Жизнь всех командиров и красноармейцев будет гарантирована.
Германский солдат не убивает пленных. Это ложь. Раненые и больные получат немедленную помощь.
До 18-ти часов 3-го апреля 1942 года мы будем ждать ваших посредников для переговоров».
Ответом генерала Ефремова стала шифрограмма в штаб Западного фронта: «1. Германское командование сбросило к нам письмо на мое имя с предложением о капитуляции войск со сроком переговоров 3.04.42 г. 2. Прошу покрепче продолбить район с врагом: Лосьмино, Кр. Татарка, Стар. Греково, Кошелево, Ломовка, Ежевицы, Бесово, Мелихово».
Советская авиация действительно ударила по гитлеровцам, но кардинально это изменить ситуацию уже не могло.
«Я сюда с солдатами пришел, с солдатами и уйду»
9 апреля 1942 года в расположение командарма-33 прибыл связной самолет, присланный штабом Западного фронта. Генералу Ефремову предлагалось немедленно эвакуироваться, сдав командование кому-то из заместителей.
Командир 33-й армии прекрасно знал, что это означает: шансы на прорыв командование фронта считает практически нулевыми. Но спасать себя генерал не стал, приказав вывести раненых и боевое знамя. «Я сюда с солдатами пришел, с солдатами и уйду», — так он приказал доложить в штаб.
Единственным шансом для бойцов и командиров 33-й армии оставался прорыв небольшими группами на разных участках фронтах. В одну из них должен был войти и сам генерал Ефремов.
Окончательно связь со штабом 33-й армии была потеряна 13 апреля 1942 года. Судьбу генерала и его подчиненных пришлось восстанавливать по крупицам, основываясь на свидетельствах тех, кому удалось прорваться к своим, а также на показаниях пленных немцев.
14 апреля при прорыве на дороге Беляево — Буслава произошел сильный бой, в ходе которого генерал Ефремов был тяжело ранен.
Раненый командарм искал способ прорваться к своим, пока не стало ясно — шансов на это не осталось. Плен стал фактически неизбежен. Вместе с генералом в качестве санинструктора воевала его жена, Елизавета Васильевна. 19 апреля 1942 года Михаил и Елизавета Ефремовы попрощались друг с другом, после чего генерал застрелил жену, а затем покончил с собой.
Тело генерала Ефремова было обнаружено немцами. Из показаний пленного немецкого офицера: «Могилу рыли русские военнопленные и местные жители. Никаких эксцессов не было. Я сказал, что доблестная армия фюрера с уважением относится к такому мужеству. По моему приказу на могилу установили табличку с русским и немецким текстом».
«Сражайтесь за Германию так, как сражался Ефремов за Россию», — так якобы сказал немецкий офицер, когда советского генерала с воинскими почестями похоронили в селе Слободка.
Из 11 тысяч человек личного состава 33-й армии к своим удалось прорваться менее чем 900. При этом сами немцы отмечали высокий моральный дух бойцов генерала Ефремова — случаев массовой сдачи в плен не было, солдаты предпочитали драться до последнего.
Генштаб Красной Армии, подводя итоги боев под Вязьмой, констатировал: «Западная группировка 33-й армии честно и доблестно дралась до конца своего существования. При недостатке в боеприпасах и продовольствии она два с половиной месяца дралась в полном отрыве от своих войск, нанося большой урон в живой силе противнику, и сковывала его большие силы своими действиями...».
Вышедшие из окружения бойцы и командиры 33-й армии был награждены орденами и медалями. Мужество генерала Ефремова позволило им избежать клейма «предателей».
В 1943 году, после освобождения Вязьмы советскими войсками, останки генерал-лейтенанта Ефремова были торжественно перезахоронены на Екатерининском кладбище. В 1946 году на одной из площадей Вязьмы, названной в честь генерала, был установлен величественный памятник работы скульптора Вучетича.
31 декабря 1996 года Указом Президента Российской Федерации «за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» генерал-лейтенанту Ефремову Михаилу Григорьевичу посмертно было присвоено звание Героя Российской Федерации.
