Продолжаем знакомиться с книгой Маргарет Макмиллан "Война. Как конфликт сформировал нас".
Все части сложены здесь.
Коротко для ЛЛ: в войну страдает и мирняк, конечно. Поначалу его пытаются щадить, но по ходу войны всё меньше и меньше. Смерть, холод, голод и лишения входят в жизнь гражданских.
Война - это не только фронт, но и тыл. Слишком часто мы заняты фронтовыми победами и поражениями и не обращаем внимание на гражданских. Которые оказываются тоже вовлечены, независимо от их желания. Те, кто в тылу, могут встать в ряды поджигателей, но, случается и получить пользу от войны. Мирное население также бывает невинными жертвами конфликтов, платящими тяжкую дань голодом, лишениями, рабством и депортациями. В 1945 году до двух миллионов немецких женщин подверглись насилию со стороны советских солдат. Жаль, что Маргарет не упомянула, чем занимались немецкие оккупанты на советской земле.
Столетиями "мирняк" пытались оградить от ужасов войны. Их отводили в отдельную категорию с определёнными правилами обращения. Их жизни, личность и часто собственность старались не трогать. Но накал войны рос, и на правила становилось наплевать. До войны в Ленинграде было 7 миллионов населения. 1,75 миллиона удалось вывести, один миллион блокаду не пережил. Всего во Вторую мировую погибло от 50 до 80 миллионов гражданского населения. Насилие и резня после захвата городов имеют долгую и печальную историю. Иногда командиры пытались сдерживать своих солдат, но слишком часто они приказывали совершать зверства или просто поощряли поступать с гражданским населением на своё усмотрение. В 1937 году в Нанкине японские офицеры приказали пытать, убивать и насиловать население города. Новобранцы были поначалу шокированы, но потом втянулись. Взятие Маастрихта в 1579 году испанцами сопровождалось вырезанием трети населения города. Падение Магдебурга в 1631 году - смертью 20 тысяч гражданских. Следующая перепись определила население города в 449 человека.
У людей не спрашивают, участвовать им или нет. Генералы командуют уничтожить всё при отступлении. Бои идут за каждый квартал. Марширующая армия, своя ли, чужая, сжирает всё на своём пути. Фермы сжигаются, скот угоняется. Торговые суда топятся, порты блокируются. Бомбы летят на школы и больницы. После этого к числу убийц присоединяются голод и болезни
После бомбёжек в Идлибе
Вовлечение гражданских долгие годы было одной из тактик войны, будь то для извлечения ресурсов, принуждения врага к борьбе или ослабления его воли. Сотнями лет армии требовали выкупа за оставление в покое городов и монастырей. Анархия открывает дорогу мародёрам. Бывало, военные заставляли население платить регулярную мзду, и тем, кто отказывался, устраивали экзекуцию, сжигая дома или даже вырезая население. Генрих Пятый говорил:
Война без огня - никчемна, как сосиска без горчицы.
Даже тогда, когда оккупанты придерживаются своих же правил, гражданских эксплуатируют, конфискуя имущество. Да, иногда они выписывают бумаги для оплаты, но часто эти они остаются просто бумагой.
Одной из целей жестокого обращения с местным населением бывает сохранение покорности и желание показать, что сопротивление бесполезно. Политика японских оккупантов Китая в 1942 году включала три "всё": сжигай всё, убивай всё, уничтожай всё. В Гражданскую войну США беспощадным отношением к гражданскому населению "прославился" генерал Шерман. Он был убеждён, что путь к победе лежит в подрыве снабжения вражеских войск. Все южане - малые, старые, мужчины, женщины - для него были врагами. Он бросал людей в тюрьмы, сжигал города, угонял скот и уничтожал посевы. Европейцы смотрели на это с жалостью, видя в этом доказательство нецивилизованности американцев. А потом началась Первая мировая...
Национализм и массовое участие в войне всего общества послужили оправданием ненависти к целым народам, а успехи науки и техники предоставили средства для её вымещения. Как примеры автор приводит жестокости немцев в Бельгии, депортации в России и истребление армян в Османской империи. Время шло, техника развивалась, позволяя убивать в больших масштабах и с большего расстояния.
При всём отвращении западные правительства признали воздушные бомбардировки дешёвым и быстрым способом усмирения непокорного населения, особенно если его считали недостаточно цивилизованным. Британцы бомбили Ирак и Афганистан уже в двадцатые годы. Тем же занимались итальянцы в Эфиопии. Я помню, что, помимо бомб, они ещё и ипритом сверху поливали. Чёрной страницей в историю Испании стала бомбардировка Герники. Во Вторую мировую все участники бомбили гражданских, чтобы разрушить оборонный потенциал и подорвать волю к победе. В Гамбурге погибло 40 тысяч, в Дрездене - 35. Массовые бомбардировки городов не были включены в список обвинения нацистского режима в Нюрнберге не по недосмотру...
В доиндустриальные времена штатские не особенно волновали воюющих монархов, но в наше время военные потребности и мобилизация общества сделала важным их труд. Когда значительная часть народа отказывалась поддерживать войну, правительствам становилось если не невозможно, то весьма трудно победить в ней. Так случилось с Россией и Германией в Первую мировую и с США во Вьетнамскую войну.
В условиях оккупации всегда находятся те, кто охотно сотрудничает с завоевателями. Но, столкнувшись с принуждением, поборами, жестокостями и геноцидом, многие выбирают сопротивляться, порой жертвуя жизнью. Украинцы встречали нацистов хлебом-солью, но пошли партизанить после того, как начались расстрелы и угон в Германию. Сопротивление в Западной Европе было не так выражено: бельгийцы издавали подпольные газеты, французы отсаживались в кино от немцев, датчане пели народные песни, а голландцы высаживали цветы в тон флагу. Пусть эти жесты были тщетны, но они сохраняли надежду. Люди записывали, чтобы запомнить близких и сохранить память об ужасах. Они фотографировали гетто и концлагеря, спасали древние еврейские манускрипты и вели дневники. Союзные войска поддерживали подпольное сопротивление. Устойчивые структуры компартий хорошо зарекомендовали себя в борьбе. Что поражает живущих ныне в мирных условиях - это упорство и приспосабливаемость мирного населения к странным и ужасающим условиям, в которых оно оказалось.
Тяжёлая доля досталась женщинам тыла. Чем более тотальной становилась война, тем более требовалось от них труда и умений. Это это стало действенным аргументом за придание женщинам права голоса после Первой мировой во многих странах. Бывшие домохозяйки, сменив юбку на брюки и постригшись, занимали рабочие места мужей. Кое-где они наталкивались на скептицизм или даже противодействие со стороны коллег-мужчин, опасавшихся снижения зарплаты. В англосаксонской прессе можно было встретить мрачные предсказания о грядущем моральном разложении и мужеподобию женщин. Однако на деле многие добились свободы, получив свой источник дохода.
Конечно, всюду было по-разному. Богатые и влиятельные смогли откупиться от службы, а также вести приятный образ жизни. А вот в блокадном Ленинграде было не до жиру. Доходило до каннибализма. Американские техники рисковали жизнью на фронтах, а дома жизнь кипела. Страны вышли из Великой Депрессии, запустив экономики посредством наращивания госрасходов и отказа от бюджетной дисциплины.
Когда воцарился мир, кто-то, как и фронтовики, стал чувствовать ностальгию по временам интенсивного товарищества. Вспоминая холод и тьму войны, они помнили также и моменты радости и восхищения в тёмных комнатах, освещённых моргающим пламенем свечи.