Грусть + Трогательно

Ну, кошка это как кошка, глупый вопрос. Четыре лапы, хвост длинный, девчонки говорят, что миленькая, да только врут. Кошку уже много лет никто не видел. Даже и я сам. Зато один раз чувствовал – будто легло на колени что-то тяжелое, размером как раз с обычную кошку. Но я, конечно, не видел ее – она же прозрачная.

Про кошку эту разузнал кто-то из ноткиных парней, когда на Склады пришли. Мы тогда зверье себе искали, и каждый, конечно, хотел что-то интересное. У Лизы была трехногая крыса, а у Шуйки – ящерка яркая, я, правда, себе только стрепета словить сумел. Но атаману надо было что-то особенное, нельзя ему было как всем. А тут кто-то из парней принес эту байку, ну, мы тогда думали, что байку про прозрачную кошку, которая живет на Складах. И что увидеть ее можно только в лунном свете. Задумали ее для атамана изловить, чего бы нет? Байка байкой, а вдруг правда? А как назло было пасмурно – тучи неделю стояли, и мы уже совсем извелись, когда на поиски пошли.

А у грифовских гулянка, балагурят чего-то, Невеста их песни поет. Мы, обмирая, от стенки до стенки, от бочки до бочки… Ни шороха, ни звука. Но все облазили, хотя и умаялись, а кошку не нашли.

Решили, что потешились над нами, значит. И сели решать, как быть и как на место поставить. Да только тут Спичка пришел. Он с нами вроде как не водился, но всякое этакое же любит. Послушал и сказал – айда к Исидору сходим.

Выбрали пару ребят от нас, меня тоже.

А он нам вона чего рассказал. Давно еще, когда нас и не было, даже Червяка, Гриф только перешел на Склады работать. И не Гриф еще – Гришка Филин, сам весь конопатый, патлатый и хмурый. А старшим у них тогда был младший Мангыз. Вредный, хуже Филина: я потом поспрашивал. Так вот не сошлось у них там что-то – беда на беде. То пропажа, то неудача; то крыса заберется в ящик, то банка рванет. Мелочи вроде, а одна к другой ложатся, плотно так. Ну и вот посмотрел на это Мангыз, к отцу сходил и постановил, что это шурша какая-то степная озорует. Мелкая суокова тварь, что ей на глаза попалась и стала бедой. И надо бы сторожа поставить.

А от мелкой твари кто лучший сторож, чем кошка? Да только простая кошка тут не сойдет, живая то есть. Ее не просто словить и посадить надо, а требуется придушить ее в том доме, где охрана требуется. Чтобы она шуршу ловить могла и беду отгонять.

Отправил Мангыз своих ребят кошку ловить. Но вечером принесли только одну. Кто говорил, что ловкости не хватило, а я думаю, что хоть и бандюганы, а нормальные мужики были – пожалели. А вот Гриф принес. Хиленькую, тощую, может, когда и белую, а только теперь грязную жуть. Говорят, она в Створках жила под лестницей и ко всем совалась, еды просила. Не пожалел ее Гриф, а Мангыз уж подавно – свернул шею сразу и все. Говорят, беды с тех пор действительно ушли, а Мангыз стал Грифа выделять, своим преемником сделал.

Атаман наш к зверям добрый, не хотели мы ему рассказывать, Спичка выложил. Ну вот он сплюнул и сказал, что мира у нас со складскими теперь никакого быть не может. И все с этим согласились. И где-то он себе выкопал тоже белого кота – Артистом назвал. Только он совсем холеный стал-то теперь, не в пример той замарашке.

Но все-таки любопытно нам на кошку посмотреть было. Ребята постарше говорили, что видели ее как-то. Но как нашли – не кололись, уж с чем мы только к ним не шли. Но тут вдруг Гыма помогла, знайка укладская. Говорит, такое можно только по полной луне увидеть, да и там смотреть внимательно надо. А чтобы вышла, значит, поставить блюдце и от каждого капнуть в него по капле крови.

Скажешь, мы после того ее десять раз посмотреть могли? Да вот только нужно не меньше, чем четверо, и от каждого по капле. А тут то кто забоится, то Уклад помянет. В общем, так и не видели ее ни разу.

Но я ей все равно молоко, когда оставалось, наливал. Спер у матери блюдце – ору-то было, вроде какого-то там фарфору. Сныкал в углу, чтобы не увидели и не засмеяли. Ну, и сейчас хожу. Жалко же ее, дуреху, которая Грифу поверила. Пусть хоть по смерти отъестся.

И все-таки сегодня опять пойдем ловить. И в этот раз я ее точно увижу, отвечаю.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Другие истории можно найти здесь:

Группа автора арта: Shaidis

В Харькове живет пенсионерка Ася Михайловна, которая каждый день «ремонтирует» дороги во дворах своими руками. Женщина делает это с помощью подручных материалов, которые находит на улице.

Источник: ХХ

Бывало, на Ваньку найдёт – и он рисовал зачем-то дом, совсем не похожий на его. Дом был с треугольной крышей и одним окном, с трубой, из которой шёл дым – его Ванька всегда рисовал фломастером красного цвета почему-то. Фломастер скрипел, когда Ванька давил на него из всех сил, а на листе оставались кривые, но очень смелые, совсем не детские линии.


Ванька часто забывал закрыть фломастеры и терял колпачки – они пересыхали. От этого на фломастер давил ещё сильнее: выводил человечков – два больших, как великаны. И один маленький. Это он, Ванька. Держит трёхпалыми руками-линиями маму – женщину с ворохом волос всегда жёлтых, как солнце. И папу, из строгого чёрного контура. Это – в углу рисунка – велосипед. Трёхколёсный велосипед – это большое счастье. Здорово бы кататься на велосипеде всегда-всегда, даже не спать и не есть, а только всегда кататься. И не тогда, когда ты этот велосипед у Федьки Костюкова отвоевал (а попробуй, отвоюй ещё), и не тогда, когда можно, а даже и зимой по сугробам, а даже и ночью. И подпись на листе: «Я и мама и папа». И пониже «Я вас люблю».

Таких рисунков у Ваньки был целый альбом. И непонятно же, зачем их вообще и рисовать, когда один за другим листы он изрисовывал ровно теми же контурами и ровно в тех же цветах. Разве что нажим иногда чуть сильнее. Особенно в дни, когда кого-то из друзей забирали родители. Сначала мамы и папы откуда-то берутся (интересно, откуда берутся родители?). Вот, например, когда они пришли к Федьке, они ему сразу стали много улыбаться. И называли его всё время Феденькой (хотя кому, как не Ваньке, знать, что никакой он не Феденька, а Федька-бандит – и всё время дерётся, как что не по его). Привезли один раз большого робота на батарейках, и Федька его всем на зло включал в игровой – и никому в руки не давал, только смотреть.

А потом Федьке сказали, что за ним приехали родители, и чтобы он собирался. И никогда ещё, кажется, Федька не натягивал колготы с улыбкой.

Ваня ждал, когда за ним тоже придут его родители. Мама – с золотой шевелюрой, папа – в коричневом пиджаке.

Один раз к Федьке приходили дядя с тётей – они были не его родители. Он это точно понял, когда услышал, что тётя дяде на ухо нашептала «Лопоухий какой-то». Ваня не знал, кто такой «лопоухий», решил, что это как-то связано с лопухами – и обиделся. Это ведь большая взрослая ошибка – думать, что он, Ванька, ничего не понимает, и что его можно лопухом обзывать вот так запросто.

_______

«Иван Сергеевич! И-ВАН СЕР-ГЕ-Е-ВИЧ!»

Люда из всех медсестёр самая добрая. Иногда на полдник дают печенье «Топлёное молоко». Его можно размочить чуть-чуть в чае, очень вкусно получается. Люда знает, что Иван Сергеевич «Топлёное молоко» страшно любит – и приносит ему, если кто-то не взял.

– Иван Сергеевич, идёте на турнир? Там все ваши собрались уже. Вот, возьмите трость.

Задремал.

Иван Сергеевич всегда играл за чёрные. Ещё отец ему говорил, что негоже играть за белых сыну красного офицера. Вроде, и противостояние другое, и уж и отца нет как 30 лет, а вишь, никуда не денешь принцип.

А ещё он никогда-никогда не пропускал турниров. Такова душа человеческая, таково нутро Ивана Сергеевича в частности – что дОлжно быть какому-то сражению, противостоянию. А если его снаружи нет, оно так разгорается внутри, что туда, на это сражение с самим собой, уходят все силы. Ну и ещё Ивану Сергеевичу нравилось играть в шахматы, потому что за всю историю его здесь житья – его ещё никому не удалось обставить. «Старички» уже больше от скуки играли, а у «новеньких» если и был запал, то и после двух партий пропадал.

«Шах и мат!».

Один за другим падали на деревянную доску белые короли.

И Иван Сергеевич всегда улыбался.

Когда-то он учил сына играть в шахматы – и тот даже занял почётное второе место в городском турнире школьников. Но то было, кажется, целую вечность назад. Интересно, как он сейчас выглядит?

Когда Алексей приезжал в последний – и единственный раз, он привозил фотографии его, Иван Сергеевича, внука. Он тогда ещё подумал, что внук страшно похож на его деда, что до революции служил крепостным под Калугой. Тимофей Ильич – ну

точно, и нос, и глаза. А бороду подрисуй – дак и вообще не отличить.

– А и приехали б вместе?

– Ну, отец, какой приехали. Егор сейчас с матерью – я их отправил отдыхать перед школой. А вернутся – сам понимаешь, сборы, школа начнётся. Там не до чего. Ладно, поеду.

То три года назад и ещё сто двадцать восемь дней сверху было.

«Иван Сергеевич! И-ВАН СЕР-ГЕ-Е-ВИЧ!»

– Вот оно, ваше. Глядите-ка, тоже от Вани.

Люда рассказывала, что с Детского дома письма придут. Бабушкам и дедушкам – от внуков. И сказал ещё: «Социальный проект». И в слове «проект» звук «йе» ещё сказала.

В конверте – рисунок. Мальчик-каракуля с коричневыми волосами, трёхпалыми руками-чёрточками. Правую руку тянет к другой чёрточке-руке, побольше. Человек повыше – с серой пепельной бородой и в коричневом пиджаке. На ногах – круги ботинки. На фоне дом с треугольной крышей (из трубы идёт почему-то красный дым) и велосипед в углу. И подпись: «Я и дед». И ещё пониже: «Дед я тебя люблю».

«Иван Сергеевич! И-ВАН СЕР-ГЕ-Е-ВИЧ!»

– Иван Сергеевич, идёте на турнир? Там все ваши собрались уже. Вот, возьмите трость.

– Не пойду сегодня, Люда. Уходи.

В этот день в Доме престарелых была нешуточная шахматная борьба.

Белые побеждали чёрных. Чёрные – белых.

«Шах и мат!».

Источник: vk.com/ponaehalee1

«Он помог мне пройти сквозь горе и боль, когда умер отец, а сейчас он сам умирает от рака»
⠀⠀
Этого пса зовут Финн и ему осталось жить около 6 недель. Любящие хозяева Роберт и Синтия решили отблагодарить своего преданного питомца и сделать его последние дни незабываемыми
⠀⠀
Финн уже успел прокатиться побегать по пожарной станции, поплавать в океане, попрыгать по горам и даже прокатиться на воздушном шаре. Но Роберт и Синтия не останавливаются на этом и каждый день придумывают для своего четвероного друга новые и новые приключения
⠀⠀
«Мы знаем, что он умирает, но всё равно хотим, чтобы он был счастлив»