Оказывается, дагал — это клинописный знак, на аккадском языке означающий "быть широким". Как метко сказано в англоязычной Википедии, "DAGAL is an extremely rectangular-shaped sign" ("Дагал — знак чрезвычайно прямоугольной формы"). А еще оказалось, что "дагал" в персидском - "обманщик, мошенник, хитрец". Все сходится: Дагал в мультфильме и "чрезвычайно прямоугольной формы", и связан с обманом.

Интересно, в креативной команде "Мельницы" есть востоковеды?

Аккадцы были непревзойденными лучниками и многому вдобавок научились у шумеров. Как единый народ они просуществовали примерно до XXII-XXI-го веков до н.э., после чего разбились на отдельные народы (вавилонян, амореев, ассирийцев). Но это уже совсем другая история.

А сегодня будет история о Шаррукине (он же Саргон) и его потомках. Город Аккаде возник ещё при упомянутом в прошлом посте Эн-Шакушане (см. ссылку выше), но развился и стал столицей при основателе Аккадского царства.

У Саргона от жены, царицы Ташлултум, было, по крайней мере, пять детей, и в их числе сыновья – Римуш и Маништушу, а также дочь Энхедуана, верховная жрица лунного бога Нанны в Уре и автор религиозных гимнов, что делает её одним из самых ранних (если не самым) авторов в истории, из числа известных по имени, хотя бы духовному.

Упомянутые сыновья Саргона правили поочередно, и Маништушу стал отцом Нарам-Суэна, предпоследнего правителя Аккадской династии. Вот о нём-то и его славном дедушке сегодня и расскажу.

«Сказание о Саргоне» и «Проклятие Аккаде»

Время действия: ХХIV-XХIII века до н.э., правление Ур-Забабы (ок. 2322 – 2316 годов до н. э.) и Лугальзагеси (ок. 2336 – 2311 до н.э.), а затем Саргона Древнего (ок. 2316-2261 до н. э.) и его внука Нарам-Суэна (ок. 2237 – 2200 до н. э.).

Место действия: шумерские государства и Аккад (территория современного Ирака).

Интересное из истории создания:

Насколько я поняла, есть как шумерский текст поэмы о Саргоне, так и аккадский, хотя суть у них примерно одинаковая. Разве что, в отличие от аккадского варианта, шумерский вполне конкретно говорит об отце царя: «Отец его – Лаипум, мать его – [жрица]». Поэма датируется предположительно концом II-го тысячелетия до н.э. и сохранилась, как обычно, фрагментарно.

Саргон ощутимо реформировал свою страну и добился её подъёма и процветания благодаря развитию торговли, однако длилась эта красота относительно недолго. Об этом, в частности, упоминается в другой поэме – «Проклятие Аккаде».

Текст «Проклятие Аккаде», вероятнее всего, был написан во времена шумерского государства III-й династии Ура, сменившего Аккадскую империю. Поэма являлась, по сути, попыткой объяснить падение столь могущественного государства из-за гнева богов, обрушенного на царя Нарам-Суэна за неповиновение и нанесенный им вред, хотя историчность некоторых описанных в ней событий под вопросом.

О чём:

«Сказание о Саргоне» повествует о том, как некая жрица втайне родила сына и в просмоленной корзине отправила его по реке (что-то это мне напоминает…), и так тот попал к водоносу, своему приёмному отцу. Когда он подрос, то поступил на службу во дворец Ур-Забабы (по одной версии служил садовником, по другой – виночерпием, а, может, и то, и другое поочередно). В общем, какой-никакой служебный рост, но особых взлётов не предвиделось. Всё изменилось, когда на героя этой истории обратила внимание богиня Инанна, которой, как мы помним, очень нравились бородатые мускулистые мужики с харизмой.

Похоже, Саргон оказался именно таким, и Инанна стала насылать на него криповые сны со странными намёками. Саргону они не нравились, потому что кому понравятся ночные кошмары? А вот его начальнику, услышавшему его ночные вопли, они не понравились по другой причине: царь болел, и в снах этих увидел дурное предзнаменование для себя (походу, у нас тут древнейшее описание параноидального расстройства личности, не?)). А, т.к. опасениями поделиться с адекватными людьми он не решился, то выход из ситуации нашёл для себя сам, но странный: отправил Саргона к Лугальзагеси с глиняной табличкой, на которой были написаны настоятельные рекомендации избавиться от посыльного. Однако:

«Лугальзагеси смысла посланья не понял,
О посланце ничего не молвил.

Жрецу верховному о посланце не молвил,
Зато княжьего сына обрек смерти».

Не понятно, что могло пойти не так? Ведь план был надежен, как швейцарские часы. К слову, на этом месте (да-да, как всегда, на самом интересном) повествование обрывается, т.к. остальное не уцелело. И лично меня очень заинтересовала эта строка про «княжьего сына». Я предполагаю, что в ней могло содержаться указание на причины последовавшей за этими событиями войны. Не могу исключать, что это означало, что Лугальзагеси такие писульки не понравились, и он приказал убить заложника - сына Ур-Забабы, после чего пошёл на него войной (хотя могут быть и иные смыслы). И, как мы знаем из других источников, в 2316-м году правлению Ур-Забабы и самостоятельности Киша пришёл конец. Могу также предположить, в т.ч. с опорой на текст сказания, что Саргон стал одним из военачальников Лугальзагеси, а позже восстал против него и победил.

Косвенные подтверждения этому содержатся в книгах французского историка Ж. Боттеро ( «Ранние цивилизации Ближнего Востока) и польского филолога и журналиста М. Белицкого (»Шумеры»): сначала Саргон предложил Лугальзагеси породниться с ним путём династического брака. Лугальзагеси отказал. Тогда Саргон перешёл к военным действиям и быстро разгромил своего противника. Лугальзагеси был взят в плен, отправлен в клетке для собак в Ниппур и в медных оковах проведён в торжественной процессии через ворота бога Энлиля, после чего его, вероятно, казнили. Откуда точно почерпнуты эти сведения, мне неведомо, но звучит очень интересно, даже, если это наполовину (или больше) полнейшее гонево. Суть от этого не меняется.

Что же касается второй поэмы, то она повествует о том, как боги, в частности Инанна, одаривали на протяжении многих лет Аккад и его столицу всяческими благами, но потом, внуку Саргона, Нарам-Суэну приснился пророческий сон, в котором Энлиль предрекал разрушение его городу. Видимо, с требованиями покориться этому и вести себя достойно. Всё царство, вероятно, пострадать было не должно. Но Нарам-Суэну такой расклад не понравился. Сначала он пытался поставить жертвенник и договориться с божеством, но, когда ему это не удалось, в гневе разрушил его храм. Разумеется, после этого стало только хуже, и на жителей Аккада обрушилось проклятье. Чем всё закончилось, спойлерить не буду, хотя догадаться можно и так.

По секрету скажу, что при внуке и наследнике Нарам-Суэна, Шаркалишарри, всё стало совсем грустно: с северо-запада подступали амореи, а с Загроса в XXII-м веке до н.э. вторглись индоевропейские племена гутиев.

Кстати, ко временам правления Шаркалишарри относят первое достоверное упоминание Вавилона под именем Кадингирра. Но про него будет позже.

Почему стоит прочитать:

Лично я «Сказание о Саргоне» с удовольствием прочитала как стихотворение, благодаря прекрасному переводу В. К. Афанасьевой. Так что это отличное произведение для тренировки памяти (легко заучивается) и козыряния своими познаниями в любой подходящей ситуации) А «Проклятие Аккада», сохранившееся куда лучше, проливает свет на один из самых значимых периодов в истории Ближнего Востока, поскольку поэму создавали, если не современники тех событий, то, по крайней мере, те, кто о нем знали больше, чем мы знаем теперь.

Отрывки:

«Я - Шаррукен, царь могучий, царь Аккада,
Мать моя - жрица, отца я не ведал,
Брат моего отца в горах обитает,
Град мой - Ацупирану, что лежит на брегах Евфрата.
Понесла меня мать моя, жрица, родила меня в тайне.
Положила в тростниковый ящик, вход мой закрыла смолою,
Бросила в реку, что меня не затопила.
Подняла река, понесла меня к Акки, водоносу.
Акки, водонос, багром меня поднял,
Акки, водонос, воспитал меня, как сына.
Акки, водонос, меня садовником сделал.
Когда садовником был я, - Иштар меня полюбила,
И пятьдесят четыре года на царстве был я...»

(Сказание о Саргоне).

«...В те дни она житницы Аккада златом наполнила,
Зернохранилища сияющие серебром наполнила.
В склады зерновые медь очищенную, олово,
Пластины лазуритовые собирала грудами,
В ямах силосных запечатывала.
Матерей советами она одарила.
Отцов словами мудрости наделила.
Девушкам песни-пляски дала.
Юношам мощь оружья дала.
Малышам радость-веселье дала.
Кормилица дитя знатное ведет.
Барабаны деревянные бьют.
Из города - звон литавров,
Пред городом флейты поют.
Гавань, где суда у причала, ликованья полна.
Все чужеземные страны спокойны.
Все чужие народы довольны.
А владыка града, Нарамсуэн, пастырь,
Словно солнце на светлом престоле Аккада,
Сияя, восходит,
Града стена, словно гора, до небес доходит.
А ворота града, подобно Тигру,
Когда он в море вливается,
Инанна пречистая створки их широко распахнула,
И в Шумер добро само лодками потекло...»

«…Потоп встающий, что не знает преграды,
Энлиль, за гибель Экура любимого -
Что ныне он погубит?
Он к стране Губин направил взоры,
Он бескрайние горы обрыскал взглядом, -
Нелюдей, несметные орды,
Гутиев, что не знают запретов,
Поведением - люди, да разуменьем - собаки,
Обликом - сущие обезьяны,
Их Энлиль из гор вывел!..»

("Проклятие Аккаде»).

Города появились в Междуречье в IV тысячелетии до  н.э., и в конце того же тысячелетия там стали появляться семиты-аккадцы.  Три города находились довольно близко к друг другу, образуя своего рода  треугольник - это Лагаш, Ур и Урук, и один был существенно севернее -  Киш. Ещё все наверняка слышали про Мари - самый западный  шумеро-аккадский город. Были, конечно, и другие, но эти в наибольшей  степени на слуху, да и в истории играли огромную роль.
Как я  упоминала ранее, первые государства представляли собой отдельные  городские общины (города-государства, иногда их называют по аналогии с  египетскими - "номы"). В прошлый раз я рассказывала о мифическом  правителе города Киш, а сегодня, поскольку объединились эти земли лишь  под властью Ур-Намму из третьей династии Ура, расскажу о другом  знаменитом правителе, на этот раз из Урука. Вы же уже догадались о ком  речь, не так ли?..)

Разумеется, я говорю о  полулегендарном правителе - Гильгамеше, которому древние посвятили одну  из самых известных своих эпических поэм:

Эпос о Гильгамеше

Время действия: рубеж ХХVII-XХVI веков до н.э., около 2650-2600-х годов до н.э.

Место действия: Шумер и Аккад (территория нынешнего Ирака).

Интересное из истории создания:

Это  одно из старейших сохранившихся литературных произведений в мире, самое  крупное из написанных клинописью, и, несомненно, одно из величайших в  списке литературы Древнего Востока. По мнению некоторых исследователей  «Эпоса», первые песни о Гильгамеше были созданы ещё в конце первой  половины III тысячелетия до н. э. Первые дошедшие до нашего времени  таблички были созданы на 800 лет позже. Посвящены они правителю древнего шумерского города Урук – Гильгамешу, представителю I-й династии Урука  и, судя по всему, современнику лугаля (правителя) Агги из Киша. Автор  или хотя бы имена записавших неизвестны.

О чём:

Гильгамеш  – не много не мало «на две трети бог, и на одну треть человек», эдакий  местный Марти Сью, и потому не давал покоя жителям своего города, не  зная, куда приложить свои силу и многочисленные таланты, да так, что те  взмолились богине-матери Аруру, чтоб она создала кого-нибудь  равного их беспокойному царю, и тот прекратил устраивать им бесконечные веселухи. Богиня вняла мольбам и создала Энкиду, который сначала был  одичалым, а потом, благодаря ласкам местной блудницы, посланной к нему  охотником по совету Гильгамеша, начал потихоньку социализироваться и  учиться как хорошему, так и плохому) В конце концов, Шамхат привела его в  Урук, где он резвился, пока не столкнулся с царем, и после стычки, закончившейся победой царя, Гильгамеш и Энкиду сдружились, и,  наконец-то, нашли себе достойную компанию, а своим способностям –  применение. Дальше спойлерить не буду)

Произведение небольшое, всего двенадцать отрывков, дошедших до наших дней, и я впервые его прочитала недавно.

Отрывок:

Гильгамеш ему вещает, охотнику:

"Иди, мой охотник, блудницу Шамхат приведи с собою,

Когда он поит зверей у водопоя.

Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет,–

Её увидев, к ней подойдет он –

Покинут его звери, что росли с ним в пустыне".

Шесть дней миновало, семь дней миновало –

Неустанно Энкиду познавал блудницу,

Когда же насытился лаской,

К зверью своему обратил лицо он.

Увидав Энкиду, убежали газели,

Степное зверье избегало его тела.

Вскочил Энкиду – ослабели мышцы,

Остановились ноги – и ушли его звери.

Смирился Энкиду – ему, как прежде, не бегать!

Но стал он умней, разуменьем глубже,

Вернулся и сел у ног блудницы,

Блуднице в лицо он смотрит,

И что скажет блудница – его слушают уши.

Блудница ему вещает, Энкиду:

"Ты красив, Энкиду, ты богу подобен.

Зачем со зверьем в степи ты бродишь?

Давай введу тебя в Урук огражденный,

К светлому дому, жилищу Ану,

Где Гильгамеш совершенен силой

И, словно тур, кажет мощь свою людям!"

Сказала – ему эти речи приятны,

Его мудрое сердце ищет друга.

Почему стоит прочитать: в  отличие от многих других эпических произведений конкретно это, несмотря  на свою древность, оказалось лично мне психологически очень близко и  понятно, в нём ярко показаны чувства, эмоции и мотивы героев, и, как ни  странно, они за всё повествование не совершили ни одного странного,  нелогичного, аморального или даже неоднозначного поступка. С небольшими  оговорками, конечно (я и все защитники животных в недоумении от убийства  львов и змея). Им действительно сопереживаешь, их и вправду можно назвать героями, в некоторых моментах они очень трогательны и человечны,  и история дружбы в этом эпосе, пожалуй, одна из самых ярких из числа  тех, о которых я когда-либо читала. Сюжет же, хотя и не демонстрирует  чего-то нового и необычного, показывает, как можно удачно обыграть то, о  чем уже сотни раз было рассказано другими.

Дополнение: отдельно идёт поэма «Гильгамеш и Агга» о противостоянии Гильгамеша и  лукаля Киша. Агга, возможно, являлся потомком того самого Этаны, о  котором я рассказывала ранее. Если верить спискам, то Этана всё-таки  обзавелся сыном, которого упомянули под именем Балиха. Так что с этой  точки зрения Этане задуманное всё же удалось. По другой же версии он разбился вместе с орлом. Оставил ли потомство Балих, и был ли в родстве  со своим преемником – Энменнуной – история умалчивает. Поэму «Гильгамеш и  Агга» я рассматриваю отдельно. Она короткая и повествует об осаде Урука  правителем Киша. Хронологически она помещается где-то между историей  про Быка и историей про Иву, которая обычно тоже идет отдельно, либо  между историей про Быка и поисками бессмертия.

И, наконец, разгадка про черноногих, если кто не знал и интересуется: это индейцы, проживающие на северо-западе штата Монтана в США и на юге провинции Альберта в Канаде. Их язык (сиксика) относится к алгонкинским языкам.

Источник