Продолжение поста «Смерть танцует танго...»2
Глава 3
Фатиму в посёлке уважают и чтят, — кто за советом, а кто и за поддержкой приходит. Не поворачивается она спиной к бедам односельчан и в трудные моменты всегда протягивает руку помощи. Когда-то и у Фатимы было горе. Ранняя смерть мужа молнией ударила в самое сердце. Оставшись с двумя детьми на руках, без денег, в незнакомом посёлке, куда привёз её ещё до своей кончины муж, она не смогла в одиночку перебороть обрушившееся на неё несчастье и слегла от сердечного приступа. Но мир не без добрых людей. Соседки по очереди дежурили у постели, где лежала Фатима, отпаивали травами, кормили её детишек, окружив их заботой и вниманием. Вырастив и воспитав двух сыновей, Фатима радовалась посланному ей свыше материнскому счастью.
Шло время. Старший сын Рустам, окончив грозненский университет, перебрался в Турцию, женился и работает финансистом. Большим человеком стал. В Стамбуле его очень ценят. Младший, Вахид, до войны жил с ней, а с приходом федералов поднялся в горы. Вернулся спустя несколько дней ночью, тихо постучав в окошко. Пришёл не один, а с такими же как он молодыми юношами. Опоясанный пулемётной лентой, с автоматом и обросший, он припал к её ногам и, обняв их, сказал: «Прости меня, мама. Не могу я отсиживаться дома и видеть, как топчут нашу землю, в которой похоронен мой отец». Осуждать поступок сына Фатима не могла, не принято женщине, пусть даже и матери, учить мужчину премудростям жизни. А совсем недавно пришёл от него человек и передал, что отряд, в котором находится Вахид, окружён федеральными войсками у села Первомайское. По радио Фатима мельком слышала об этом, но не знала, что там её мальчик. Незнакомец ушёл, а она, плача, простояла у калитки до позднего вечера. Ранним утром по улице пронеслась колона танков, лязгая гусеницами и разбрызгивая скопившуюся в ухабах жидкую грязь. Весь дом дрожал, пока эти железные чудовища не скрылись за поворотом. В последнее время редко кто выходит на улицу просто так. У всех кончались запасы дров, а пойти за ними в лес не решались. Чтобы никто из леса не спускался за продуктами в село, солдаты минировали поля и ставили растяжки. Одних только коров и коз погибло на таких ловушках десятки. Слава Аллаху, смерть обходит добрых людей.
С наступлением сумерек Фатима натаскала из колодца в дом воды и вышла со двора. Перейдя на другую улицу, она подошла к дому местного аксакала и несколько раз стукнула пальцем по стеклу веранды. Дверь открыла младшая дочь старейшины, Бархат.
– Ас-саляму алейкум, Фатима-апа, — поприветствовала её девушка.
– Ва-алейкум ас-салям, доченька. Мне бы с отцом твоим поговорить. Не спит он ещё?
– Проходите, апа, в дом, я налью вам чаю. Отец сейчас вернётся с конюшни, он кормит лошадей.
Фатима прошла в комнату и села на расстеленную вдоль стены кошму. Диктор радио передавал о последних новостях. Прислушавшись, она надеялась услышать что-то новое о событиях в Первомайском, но в этот момент пришёл аксакал.
– Ас-саляму алейкум, Зейнул-Оглы, — поздоровалась Фатима, пытаясь при этом привстать с кошмы.
– Ва-алейкум ас-салям, Фатима. Сиди, не вставай, — махнул рукой старейшина. — В наши годы нужно как можно больше лежать в горизонтальном положении, — шутливо добавив, он стал усаживаться напротив гостьи.
– Бархат, принеси нам скорее чаю, — попросил он вошедшую в комнату дочь.
– Красавица у тебя дочка, Зейнул-Оглы, — вежливо приметила Фатима. — Невеста.
– Да, она у меня королева гор, — гордо произнёс Зейнул-Оглы. — Поверишь, хоть завтра бы замуж отдал. Но за кого? Настоящие джигиты ушли в горы. Война, будь она неладна.
– Да-да, — согласно кивнула Фатима.
В комнату вошла Бархат, на подносе принесла чай, каймак, лепёшки и словно чувствовала, что речь шла о ней. Её щёчки порозовели. Взгляд чёрных глаз сопровождал каждое движение её рук. Разлив по пиалам зелёный чай и разложив угощение, девушка вышла.
– Редко заходишь в гости, Фатима, — немного укоризненно сказал Зейнул-Оглы. — Я уж было подумал, не заболела ли? Переживаю. Всё-таки соседи.
– Спасибо за заботу, Зейнул-Оглы, — поблагодарила Фатима. — Здоровье, конечно, неважное, но стараюсь держаться.
Её губы задрожали, и она поспешно поставила пиалу на скатерть. Аксакал, заметив волнение гостьи, выдержал молчаливую паузу, и когда Фатима немного успокоилась, сказал:
– Я и моё семейство всегда рады видеть тебя, ты же знаешь. Твоя радость — это наша радость, твоя беда — это наша беда. Расскажи мне что произошло, не держи на сердце тяжёлый камень.
Фатима перевела дух и вытерла слёзы кончиком платка.
– Зейнул-Оглы, мой сын Вахид, так же как и твой сын Георгий, выбрал свой путь в жизни. На всё воля Аллаха. Пусть будут светлыми их умы и добрыми сердца. Хороший человек сообщил мне, что Вахид сейчас с теми, кого окружили в селе Первомайское.
– О Аллах, — произнёс Зейнул-Оглы и покачал головой.
– Прошу тебя по-стариковски, — продолжила Фатима, — спроси у Георгия, может быть, он поможет ему выбраться оттуда?
Старейшина ничего не ответил, словно раздумывал, стоит ли ему вообще в её присутствии вести разговор, касающийся Георгия. Со стороны мечети из громкоговорителя донёсся голос местного муэдзина. Начинался вечерний пятничный намаз. Фатима вышла из комнаты, где остался молиться старейшина, и зашла в другую комнату. Так в отдельности они и провели намаз. Прочитав молитву и не дождавшись ответа от Зейнул-Оглы, Фатима вышла из дома аксакала. У самых ворот её догнала Бархат.
– Апа, завтра к полуночи приходите к нам. Отец передал, что будет сам Георгий.
От нахлынувшей радости Фатима, не удержавшись, обняла девушку.
– Спасибо, доченька, здоровья и благоденствия вам. Храни вас Аллах!
Глава 4
Вырытый в первую ночь блиндаж укрывал от промозглого утреннего ветра и внезапно начавшегося мелкого дождя. Бережно перевозимый по всем злачным местам примус «шмель» не подкачал и на этот раз. Нагретый воздух проникал через ткань камуфляжа, форма постепенно высыхала, образуя испарения. Впервые за двое суток Владимир мертвецки заснул. Ему снилось, что он идёт по бескрайней выжженной солнцем степи, спотыкаясь и падая в почерневшую от зноя пыль. Мучительная жажда, словно наброшенная на шею удавка, с каждым разом затягивалась всё сильнее и сильнее, отнимая последние силы. А миражи, появляющиеся на горизонте в виде голубых рек и озёр, лишали его разума и способности оценить каждый сделанный им шаг, тем самым уничтожая в нем веру в спасение. И оно, это спасение, казалось, пришло. Но какое! Огромное стадо разъярённых диких буйволов, сотрясая тишину ударами копыт, неслось прямо на него. Расстояние быстро сокращалось. Смерть в образе злой старухи, бродившей рядом с ним, дыхнула в лицо Владимира гнилостным запахом и закатилась истерическим смехом. Понимая, что гибель неизбежна, Владимир шагнул навстречу рогатой лавине. Но какая-то сверхъестественная сила за доли секунды до столкновения вырвала его из кошмара, утаскивая за собой в неизвестное ему пространство. Сам не ожидая того, Владимир закричал во сне и, проснувшись, увидел подсевшего к нему Николая.
- Володь, извини, что разбудил, - сказал Николай. - Артобстрел начался. Долбят не на шутку. Выйдешь, посмотришь?
- Да, сейчас, — произнёс Владимир, растирая руками заспанное лицо. — Как там караул, Коль?
- Нормально. Сейчас быстро поужинаем и сменим их. Пусть немного отдохнут и поедят. А мы с тобой немного подежурим. Как ты на это смотришь?
- Всё правильно. Пойду взгляну, что там творится. — Взяв автомат и ночную оптику, Владимир вышел из блиндажа. Трассеры пунктирными линиями бороздили блокированное село вдоль и поперёк. Где-то на окраине бесперебойно стучал РПК. Вспыхнувшая прошлой ночью нефтяная скважина, превратившись в огненный шар, освещала пламенем приличную территорию. «Этого ещё не хватало, — подумал Владимир, припав глазами к оптике ночного видения. - Если разгорится ещё сильнее, будем как на ладони». Ниже по склону, километрах в полутора от них, Владимир разглядел миномётный расчёт и несколько контрактников. Десантников, о которых говорил командующий, он так и не обнаружил. У окраины Первомайского стояли три танка, они периодично простреливали прилегающую к домам местность. К Владимиру, пригнувшись, подошли бойцы.
- Посмотри, командир, вон туда, — сказал Славка, указав рукой в сторону сельской водокачки. — Видишь, вплотную к ферме стоят камыши? Если федералы проморгают, боевики не упустят такой шанс и через этот камыш выйдут на контрактников, а значит, потом и на нас.
Осмотрев этот участок, Владимир поймал себя на мысли, что Славка прав, хотя думать о том, что федералы этого не учли, совсем не хотелось.
- Ты, Слав, присмотри за этим квадратом, а Егор пусть не упускает из виду контрактников. Без моей команды ничего не предпринимать.
Те, кивнув, продолжали наблюдение.
Собрав в тесном блиндаже остальную группу, Владимир, изложил дальнейшие действия, в частности, заострил внимание на подозрительном участке в зарослях камыша.
- Так вот. Это место, действительно не внушает доверия, - сказал он. - Всем, кто заступает в охранение, в обязательном порядке при обнаружении какого-либо перемещения там срочно докладывать мне. Мы с Николаем заступаем в ночь. Лёха, Серёга, стопроцентный отбой. Я и Николай сейчас сменим Славку и Егора. Разрешаю на ночь для согрева по одному глотку.
Продолжение следует...
