Стриминговый сервис Netflix приобрел сценарную заявку фильма, вдохновленного игрой Kingmakers. Экшен-стратегия компании Redemption Road Games только готовится к выходу. Над ее адаптацией также работает продюсерская компания Шона Леви21 Laps.
Подробности киноэкранизации пока хранятся в секрете. Действие самой игры разворачивается в средневековой Англии, куда игроки отправляются назад во времени. Они попадают в измученную войнами эпоху, имея при этом обширный арсенал современного оружия, а их цель — изменить ход истории и предотвратить будущий апокалипсис.
Сценарием проекта занимается Кристофер МакБрайд («Выбор Фредерика Фитцелла»).
Как говорит нам Википедия, такая война действительно была, в далеком XV веке в Италии. В 1325 году жители одного города украли ведро у жителей другого. Так и началась война. Но было ли все так просто, как говорят? (Все мы знаем, что Википедии нельзя доверять). В этом я и хочу разобраться.
Северная Италия, 1325 год, Эпоха Возрождения только начиналась, Данте умер всего 4 года назад. Важно понимать, что Италия, как единая страна, на тот момент, не существовала: было множество городов, каждый из которых управлялся своим сеньором. Между двумя городами - Модена и Болонья вспыхнула та самая война из-за ведра, расстояние между ними было всего сорок километров. Осенью 1325 года в Болонью пробрались несколько солдат из Модены, и украли ведро из колодца, но на самом деле, конфликт между этими городами шёл уже давно. Правитель Модены ,Ринальдо деи Бонакольси по прозвищу «Воробей», начал пограничную войну еще до похищения того самого ведра. Моденские войска переходили границу, жгли мельницы и убивали крестьян, а потом просто уходили обратно на свою территорию. И во время очередного такого похода, особо одарённая группа моденских солдат не смогла ничего толком награбить, поэтому от безысходности они спёрли ведро прямо перед воротами в Болонью. Солдаты вернулись в Модену и всем хвастались, как сумели из-под носа глупых болонцев унести трофей. В Болонье, когда узнали про кражу, сильно возмутились и официально потребовали вернуть ведро. Да, ценности это ведро не имело, но важно было показать, что кража не прошла безнаказанно. Моденцы вернуть ведро отказались, и Болонья на полном серьёзе объявила войну, на которую выступило буквально всё мужское население города. Приблизительные числа участников, судя по хроникам составили 32 тысячи человек, из которых тридцать – пехота и две тысячи всадники. Огромная армия по тем временам.
Вечером 15 ноября 1325 года две армии встретились у замка Дзаполин, на полпути между городами, армия Модены оказалась меньше – 7 тысяч человек, вот только армия Болоньи это по сути народное ополчение, а армия Модены состояла из профессиональных отрядов немецких наёмников. Битва длилась два часа и армия Болоньи её проиграла, несмотря на огромное численное превосходство. Погибло две тысячи человек, что по меркам Средневековых сражений, очень много (погибло больше, чем при знаменитом Ледовом побоище). Неужели столько людей полегло из-за дубового ведра? Откуда мы знаем, что все было именно так?
У этой истории один источник – итальянская поэма XV века «Похищение ведра», и всё бы ничего, да вот только эта поэма мало того что написана через 300 лет после событий, так ещё и представляет собой художественное юмористическое произведение. Уж никак эту поэму нельзя назвать историческим источником.
Что же было в реальности? Для этого вернемся немного назад, в XIII век, когда вся Италия разделилась на две фракции – гвельфов, сторонников Папы Римского и гибеллинов, сторонников Императора Германии. Тогда стоял главный политический вопрос: Кто должен иметь верховую власть? И Император и Папа пытались установить контроль над Италией самым простым методом – военной силой. Практически всё население разделилось на две партии, борьба шла напряжённая и кровавая: когда представители одной партии захватывали власть в очередном городе, то просто убивали или изгоняли всех своих противников. Только вот всё это ничем не кончилось, т. е. победить не удалось ни тем, ни другим. Сейчас историки говорят, что победителем в той войне вышла европейская демократия. В Италии власть императоров и власть пап просто аннигилировали друг друга, в результате чего выиграли итальянские коммуны – города, управляемые собраниями граждан. Такими и были Болонья и Модена. К моменту «Войны из-за ведра», все уже забыли кто такие гвельфы и гибеллины и из-за чего вообще началось противостояние. Люди просто знали, что те жители города союзники, а другие враги.
«Не по причине ссоры за землю или синьора, а просто так они могут сказать: «Ты гвельф, а я гибеллин; мы должны ненавидеть друг друга», и лишь по одной этой причине и не по какой иной они убивают ранее друг друга каждый день, подобно злобным псам, сыновья вслед за отцами, и так эта напасть продолжается из года в год, и нет средств, чтобы излечить это» – так описывал ситуацию в Италии французский рыцарь Жан Бусико.
Болонья считалась гвельфским городом, а вот Модена была городом гибеллинов. Война началась намного раньше , чем случилась битва из-за ведра: в июле 1325 года войско Болоньи вошло на территорию Модены, сжигая и грабя всё на своём пути. В сентябре уже моденцы нанесли ответный удар; зашли на территорию Болоньи и захватили замок Монтебелло (коменданта подкупили и он сдал замок без боя), а этот замок прикрывал подход к самой Болонье, что и привело к тому, что болонцы собрали войско и пошли на Модену. Но где же в этой истории ведро? А вот и нет ведра. Ни в одной средневековой хронике про этот эпизод нет ничего. Единственное упоминание вёдер было уже после битвы, когда моденцы устроили праздничный пир под стенами Болоньи и, для большего унижения болонцев, отвели реку, которая снабжала их питьевой водой. После чего они и утащили вёдра, ведь болонцам из них всё равно нечего пить!
Большинство ответов на этот вопрос касаются морального духа, что вполне нормально, и если вы хотите узнать о важности морального духа, пожалуйста, ознакомьтесь с другими ответами, например, с подробным ответом Эрика Лоу (https://www.quora.com/profile/Eric-Lowe-6) на эту тему. Однако я хотел бы сосредоточиться на путанице и сплоченности.
Во время битвы обычно существуют линии соприкосновения, и пока ваша линия остается непрорванной, солдаты могут общаться и видеть остальную часть своей армии. Что происходит, когда линия прорывается? Если взглянуть на простую диаграмму выше, одна сторона синих сил больше не видит другую сторону синих сил.
Это означает, что, насколько им известно, вся остальная армия могла быть уничтожена или отступила. Это особенно плохо, если порядок также отрезана от коммуникаций. В реальности наличие нескольких линий снижает этот риск, но все линии всё равно могут быть прорваны. Разделение армии на части было сильным стимулом для начала бегства.
Бегство (rout) обычно не означает, что все просто бросают оружие и беспорядочно разбегаются в разные стороны. Дело в том, что, столкнувшись с ситуацией, в которой вы можете оказаться окружёнными, что почти наверняка приведёт к полному уничтожению, вам нужно быстро переместиться.
В военном строю, как только он теряет сплочённость, он становится лёгкой добычей для организованных сил. В этот момент лёгкая кавалерия обычно использовалась для уничтожения бойцов, отделённых от основного строя.
Я не согласен с тем, что это лишь вопрос морального духа, храбрости или дисциплины. Систематическое поражение армии было известно. Также было известно, что бегство, скорее всего, приведёт к гибели, если не от преследующей кавалерии, то из-за того, что оставление своих припасов и блуждание по возможно враждебной местности не является особенно хорошей стратегией выживания.
В битве при Хаттине в 1187 году армия крестоносцев была уничтожена не потому, что люди бежали, хотя это называлось бегством, а потому, что подразделения были расчленены, пехота была отделена от кавалерии, и в целом Саладин предотвратил возможность действий армии крестоносцев, а не деморализовал их. Подобная судьба постигла Хорезмийскую империю, когда они были разгромлены в 1221 году, не из-за бегства, а из-за того, что их сплочённость была систематически разрушена, их солдаты изолированы, а затем уничтожены вдали от своих formations.
Армии, конечно, бежали, но это, насколько мне известно, не очень хорошо описанное явление, и с некоторыми противоречиями. Например, римские и греческие источники упоминают наказания для бежавших подразделений, но если подразделение было рассеяно и бежало так, как это описывается, как они могли наказать подразделение в целом? Ответ должен заключаться в том, что подразделение бежало вместе, и поэтому это не совсем соответствует современному пониманию бегства. Я понимаю классическое и средневековое бегство как бегство подразделения без приказа, а не как армию, бегущую, как курицы с отрубленными головами.
Возможно, это тонкий момент, но я думаю, что это должно дать больше понимания того, чем на самом деле были бегства, и практических причин их возникновения.
Спасибо @Trievous за донат, отправленный в поддержку моего блога!
Главным и единственным занятием Алиеноры Аквитанской в период с 1153 по 1167 годы было безостановочное рождение наследников английскому королю. Детская смертность в Средневековье была чудовищной и составляла около 70% (в среднем умирало 2 из 3 родившихся детей), а значит, для продолжения рода требовался запас отпрысков мужского пола... За первые 15 лет брака Алиенора родила Генриху пятерых мальчиков и троих девочек, которые решили опровергнуть неутешительную для средневековых новорождённых статистику - за исключением их первенца Вильгельма, умершего в трёхлетнем возрасте, все дети королевской четы дожили до зрелых лет. Генрих показательно относился к Алиеноре с очень большим почтением и всячески старался угодить своей супруге. Он приказал поставить рядом со своим троном еще один для своей королевы, которая постоянно присутствовала на заседаниях правительства, и спрашивал её одобрения при решении каждого важного государственного вопроса. Однако при этом Генрих не стеснялся во всю изменять жене со своими фаворитками, и к восьми своим законным детям добавил еще с десяток внебрачных. Впрочем, такое поведение короля было вполне в духе времени и не вызывало протестов даже у самой Алиеноры, которая не видела для себя угрозы в постоянных интрижках своего мужа. Однако ситуация резко изменилась в 1166 году, когда Генрих неожиданно сильно влюбился в очередную свою фаворитку, Розамунду Клиффорд.
Вкусы у Генриха были специфичны..
Король поселил свою любовницу в замке Вудсток неподалёку от королевского дворца и проводил с ней почти все свое свободное время. Вскоре Розамунда родила от Генриха сына Джеффри, и, в отличие от других своих бастардов, к этому король испытывал особые чувства. В Англии даже стали поговаривать, что Генрих может развестись с Алиенорой и сделать Джеффри своим наследником. Через несколько лет Генрих сделал уже совсем что-то из ряда вон выходящее - В 1169 году для нормализации отношений с французским королем Людовиком VII английский король обручил своего второго по старшинству сына Ричарда (будущий Ричард Львиное сердце) с 8-летней дочерью Людовика по имени Адель. В том же году Генрих привёз Адель в Англию на воспитание. Спустя 5 лет, дождавшись наступления половой зрелости у девушки, король соблазнил ее и сделал из жены собственного сына очередную свою любовницу... Стоит ли удивляться, что после такого бесцеремонного поведения и Ричард, и Алиенора затаили на Генриха лютую злобу.
Не испытывал теплых чувств к отцу и его старший сын и наследник престола Генрих Молодой. В 1170 году Генрих II серьёзно заболел и, полагая, что его дни на этом свете сочтены, составил завещание о разделе своих владений между четырьмя сыновьями. Старший сын, Генрих Молодой, должен был стать новым королем Англии, а также унаследовать все отцовские владения во Франции (Нормандию, Анжу, Мэн и Турень). Ричард получал Аквитанию и Гасконь - наследные земли своей матери Алиеноры. Третий сын Джеффри получал Бретань — наследство своей невесты, Констанции Бретонской. Последний же сын Иоанн, которому на то время было три года, не получил от отца никаких владений, за что в последствии получил прозвище Иоанн Безземельный. 14 июля Генрих Молодой был провозглашён соправителем Генриха II и будущим королём, которому тут же присягнула вся английская знать. Вся страна начала готовиться к правлению нового монарха, однако Генрих II резко передумал умирать. Английский король неожиданно быстро пошел на поправку и вскоре полностью оправился от болезни. Придя в себя, Генрих решил, что погорячился с тем, что сделал из своего сына соправителя, и решил откатить назад все свои распоряжения, которые он давал на смертном одре. В результате Генрих Молодой, который уже представлял себя единоличным правителем страны, остался с кукишем и даже не получил в свои владения никакие земли, что заставляло испытывать его финансовые трудности.
Генрих Молодой
Вскоре Генрих решил нанести очередной удар по самолюбию своего наследника - В начале 1173 года он решил женить младшего сына Иоанна на дочери Савойского графа Алисе и в качестве свадебного подарка передал ему три замка в Анжу, обещанных ранее Генриху Молодому. Тот высказал решительный протест против уменьшения своего наследства брату и замыслил заговор, к которому его решительно подстрекала мать Алиенора Аквитанская. В марте 1173 года Генрих Молодой тайно сбежал во Францию, где его любезно принял Людовик VII, который спал и видел, как бы ослабить позиции Генриха II, владевшего большей частью территории Франции. Вскоре в Париж приехали два его младших брата - Ричард, затаивший обиду на отца из-за ситуации со своей невестой, и Джеффри, которого угнетала деспотичность папеньки. Алиенора же срочно эвакуировалась к себе на родину в Аквитань, где собрала армию против своего мужа.
Восстание сыновей против своего отца началось в июне 1153 года вторжением в Нормандию армии под командованием Филиппа Фландрского, сражавшейся на стороне Генриха Молодого. Восставшие быстро захватили город Омаль и замок Дринкур, а армия Людовика одновременно с этим осадила ещё один нормандский город Вернёй. Вскоре к силам мятежников присоединилось несколько английских баронов, недовольных политикой Генриха II, и организовали восстание еще в одной вотчине английского короля - Бретани. Английский король понял, что пора действовать, и принялся решительно подавлять мятеж. Сначала он разбил армию бунтовщиков в Бретани, а затем, узнав, что жители осаждаемого армией французского короля города Вернёй обещали сдать его, если до 9 августа не получат помощи от английского короля, отправился в Нормандию. Собрав внушительную армию численностью более 10 тысяч, в середине августа Генрих II подошёл к Вернёю и стал готовиться к битве, однако тут в его лагерь прибыли посланцы от французского короля, предложив заключить перемирие на завтрашний день, а в дальнейшем начать переговоры о мире. Английский король согласился встретиться с Людовиком VII и на следующий день отправился в город Бретёй, в то время как французский король остался около Вернёя. Людовик дождался окончания срока перемирия, разграбил и поджёг городские предместья, после чего отступил от стен города. Генрих бросился в погоню, но догнать французскую армию не смог.
Король Людовик
Через несколько месяцев мирные переговоры все же состоялись. 25 сентября во французском Жизоре прошла встреча Генриха II со своими сыновьями и французским королем. Английский монарх просил своих отпрысков одуматься и прекратить мятеж, обещая передать в их владения различные герцогства, при этом реальную власть в них он оставлял себе, что не устроило принцев, отвергших условия соглашения. Провалив переговоры с сыновьями, Генрих отправился в Аквитанию карать свою жену, идейную вдохновительницу бунта. Алиенора к этому времени собрала армию из мятежных баронов, которую, впрочем, Генрих без труда разбил. Алиенора, переодевшись в мужское платье, пыталась бежать к сыновьям в Париж, но по дороге попала в руки к сторонникам мужа, который немедленно посадил ее в тюрьму. Впрочем, заточение королевы было достаточно комфортным - Ей оставили штат слуг, а охране велели предоставить узнице полную свободу в пределах крепостных стен.
Пленение Алиеноры
В конце лета1173 года воспользоваться смутой в Англии решил шотландский король Вильгельм I Лев. Его армия вторглась в английские владения и, не встречая сопротивления, дошла до Йоркшира, который принялась разорять. На усмирение буйного соседа отправилось войско под командованием констебля Англии Хамфри де Богуна. Силы оказались не равны, шотландский король резко понял, что зря быканул, и попросил о перемирии, которое командующие английской армии приняли, поскольку узнали об еще одном вторжении в их земли. На этот раз отрядом интервентов командовал граф Лестера Роберт, недавно примкнувший к сыновьям Генриха. Набрав фландрских и голландских наёмников, его армия высадилась на побережье Англии в Саффолке и отправилась на помощь к своим рыцарям в замок Лестер, осажденным сторонниками Генриха. Однако им на встречу двинулась армия констебля. 17 октября обе армии сошлись в битве, победителем из которой вышли королевские войска - фламандские наемники были убиты, а граф Лестер был захвачен в плен. Разгром графа Лестера в Англии больно ударил по планам Людовика VII и мятежных принцев и заставил их сомневаться в успехе операции по свержению Генриха с престола.
Тем временем в апреле 1174 года истекло перемирие англичан с шотландским королем Вильгельмом I, и по его окончанию тот вновь вторгся в Англию и осадил несколько замков. А уже в мае в Англию вновь вторглись силы французского короля, Во время Пасхи Людовик VII провёл совет, на котором граф Фландрии Филипп поклялся вторгнуться в Англию и завоевать её для Молодого Короля. Некоторые французские дворяне поклялись сопровождать Филиппа, а другие обещали вторгнуться в Нормандию и захватить Руан. 15 мая отряд из 318 фламандских рыцарей высадился в устье реки Оруэлл на берегах Англии, где они объединились с союзными силам графа Норфолка и двинулись вглубь страны. Англию пытались разорвать со всех сторон.
Генрих II же в это время находился в Нормандии и игнорировал тревожные новости, приходящие из его королевства. Лишь 8 июля он отплыл в Англию, где первым делом отправился на могилу Томаса Бекета, так как, по-видимому, считал, что все происходящее — это кара за смерть святого Томаса( Генрих II Плантагенет. Убийство Томаса Бекета ). Пока он каялся на могиле Бекета йоркширское, войско, шедшее по следам шотландской армии, неожиданно увидело своих противников у города Алник, под стенами которого король Вильгельм и около 60 рыцарей устроили турнир, не подозревая об англичанах. Шотландский король по началу принял появившихся всадников за своих, и лишь когда те развернули знамёна, шотландцы осознали, кто перед ними. В ходе завязавшейся схватки под Вильгельмом убили коня, который, упав, придавил его своей тушей. Вильгельму ничего не оставалось, как сдаться в плен.
Узнав о пленении своего короля, его армия быстро разбежалась по домам. Поскольку битва с шотландцами произошла в тот момент, когда Генрих II был на могиле Бекета, он уверовал, что этой победой он обязан святому Томасу, которого с этого момента считал своим покровителем. После разгрома шотландцев, Генрих отправился дать бой французам и мятежному графу Норфолка. В походе к отцу присоединился его внебрачный сын Джеффри, который привёл с собой 700 рыцарей. По этому поводу Генрих заметил, что Джеффри оказался «самым верным и законным его сыном». Вскоре граф Норфолк запросил перемирие - он вновь принёс оммаж королю, вернул ему всех пленников и выплатил штраф в тысячу марок. Фламандские наёмники были отпущены после клятвы не возвращаться в Англию.
Защитив Англию, Генрих отправился в Нормандию, где в это время его сын Генрих Молодой вместе с Людовиком VII осаждали город Руан. Утром 12 августа армия английского короля подошла к стенам города, Людовик VII приказал сжечь все осадные машины, а рыцарям готовиться к бою. В завязавшейся схватке победу одержали англичане, и французский король отправил запрос перемирия, обещая, что если ему позволят отвести войска, то он на следующий день лично явится к Генриху II. Английский король согласился, французам дали пройти и разбить лагерь, из которого под покровом ночи они благополучно бежали в королевский домен. В последствии между Англией и Францией было заключено перемирие, по условиям которого Людовик обязался не оказывать помощь мятежным сыновьям Генриха. Получив гарантии нейтралитета от французов, Генрих II повёл наёмников в Пуату, где сражался его второй сын Ричард. Узнав, что помощи от Людовика не будет, Ричард явился к отцу, моля его о прощении.
Ричард
29 сентября в городе Монлуи состоялась встреча Генриха II и его мятежных сыновей, на которой были согласованы условия мира. Генрих Молодой, Ричард и Джеффри поклялись, что отныне будут предано служить своему отцу, а Генрих II в ответ обещал сыновьям владения и самостоятельное правление в них. Король Шотландии Вильгельм I, который находился в заключении, также признал над собой власть Генриха II, тем самым поставив Шотландию в вассальную зависимость от Англии. Стоя на пороге катастрофы, Генрих II сумел выйти из мятежа абсолютным победителем, умудрившись нежданно-негаданно привести под свою власть еще и Шотландию. Однако решение сыновей Генриха о примирении с отцом было вынужденным, и мысли о свержении проклятого тирана с английского престола из их голов никуда не делись...
Тут произошла большая и жестокая битва… И были взяты в плен король Иоанн и его сын Филипп. Нормандская хроника.
Великая битва при Кресси повергла в смятение Францию и Европу – благородное рыцарство еще никогда не испытывало такого позора и унижения. Простолюдины-вилланы, стрелки из лука, которых в старые времена рыцари гнали в бой древками копий, расстреляли на склоне холма весь цвет французского рыцарства. 11 принцев, 80 графов и баронов, 1200 рыцарей были сражены тяжелыми, пробивавшими латы стрелами. Они лежали в траве в окружении пажей и оруженосцев – общие потери французов превышали 15 тысяч солдат.
Это была катастрофа, пошатнувшая весь европейский порядок: ненавидевшие рыцарей крестьяне и горожане затаили надежду на то, что Большой Лук освободит их от высокомерных господ. Но Европа еще не успела осмыслить случившееся, как пришло еще одно, гораздо более страшное бедствие – Черная Смерть. Почти год над городами и деревнями стоял колокольный звон и по улицам тянулись похоронные процессии; смерть вошла в каждый дом и забрала с собой едва ли не половину населения Франции. Многие деревни вымерли до последнего человека; овцы и козы одиноко бродили по неубранным полям, и пашня понемногу зарастала репьем и полынью.
Чума нанесла еще один удар по существовавшему порядку вещей. В прежние времена, когда в деревне царили малоземелье и голод, рабочие руки стоили столько же, сколько миска похлебки – поэтому дворяне предпочитали нанимать батраков и позволяли крестьянам выкупать барщинные повинности. К середине XIV века французские крестьяне по большей части выкупили барщину и стали свободными: ведь барщина была символом рабства. Крестьяне владели своей землей, выплачивая за нее лишь небольшой фиксированный ценз, – но земли было мало, и в деревнях царила нищета. После Великой Чумы все изменилось: теперь в селах не хватало людей и было много пустующей земли. Свободные крестьяне имели большие наделы и ни за какие деньги не желали работать на сеньора; поля дворян покрывались бурьяном, и недавние господа оказались без средств к существованию. Рыцари пытались силой вернуть крестьян в прежнее рабство, вновь заставить их исполнять барщину – но в 1356 году в ход истории снова вмешался Большой Лук.
19 сентября 1356 года над равниной Пуатье сияло по-летнему яркое солнце. В двух милях от знаменитого города, где когда-то франки остановили нашествие мавров, на вершине холма располагалось английское войско – 6 тысяч рыцарей и лучников под командованием принца Уэльского, прозванного за свои вороненые доспехи Черным Принцем. Склон холма был покрыт виноградниками и редким лесом, а на вершину вела единственная дорога, поперек которой англичане вбили в землю два ряда кольев: за этими укреплениями, как обычно, стояли шеренги лучников.
Французская армия, расположившаяся у подножия холма, была в пять раз больше английской, и король Иоанн не сомневался в победе; его маршалы спорили лишь о том, как лучше идти в атаку – на конях или спешившись; все помнили про Кресси и про то, как раненные стрелами лошади сбрасывали всадников. В конце концов, король приказал рыцарям спешиться, снять шпоры и укоротить древки слишком длинных кавалерийских копий; это приказание было встречено ропотом недовольства: рыцари не любили и не умели сражаться пешими. Под ярким солнцем масса закованных в тяжелые доспехи людей стала подниматься по склону холма. Они шли медленно, продираясь через виноградники и прикрываясь щитами от сыпавшихся сверху стрел; стрелы барабанили по щитам и впивались в шлемы и латы, скоро весь склон был покрыт убитыми и ранеными французами – но они продолжали идти вперед.
Внезапно ряды английских лучников раздвинулись и с вершины холма на французов обрушилась английская конница; английские рыцари без труда опрокинули изнемогавших под бременем лат противников и устремились к подножию холма, туда, где возвышалось украшенное лилиями королевское знамя. Французское войско охватила паника, рыцари думали только о том, чтобы добраться до своих коней; без помощи оруженосцев они не могли сесть в седло, и, кое-как взобравшись на лошадь, уезжали с поля сражения. Король Иоанн был окружен англичанами; он сражался как простой воин, в ярости нанося удары огромной секирой; он убил больше десяти врагов, но, в конце концов, был ранен и сдался в плен вместе со своим младшим сыном.
Англичане вязали пленных по всему полю сражения, обессилевшие французы уже не могли сопротивляться. Те, кто ускакал в Пуатье, натолкнулись на запертые ворота: горожане не пожелали впустить опозоренных беглецов. Дворяне бежали куда глаза глядят – и всюду их встречали камнями и палками. Позор Пуатье означал конец рыцарской славы, и воины в доспехах уже не внушали страх крестьянам и горожанам. Рыцарь перестал быть олицетворением силы – и как только исчезла эта сила, так зашатался и рухнул установленный ей порядок – тот самый порядок, который историки именуют ФЕОДАЛИЗМОМ. Во Франции началась революция.
«История Нового времени. Эпоха Возрождения», Нефедов Сергей Александрович, 1996г., издательство «Владос»
В 1424 году во время Столетней войны, английская армия Джона, герцога Бедфорда нанесла сокрушительное поражение франко-шотландской армии при Вернёе в Нормандии. Битва была феноменально кровопролитной для Средних веков. Описание сражения оформлено мной в стиле средневековой иллюминированной рукописи. Выполнено с использованием реальных средневековых манускриптов.
Написание каждой страницы, рисовка каждой миниатюры требовала длительной сложной подготовки пигментов и других материалов. Каждая ошибка делала негодной всю страницу. На завершение одной книги уходили месяцы кропотливого труда. Это делает старые рукописи памятником, человеческого прогресса до современных компьютеров и программ для работы с текстом и изображениями.
Подпорчу настроение дорогим обсуждателям «а не выщербится меч при фехтовании...». Други мои, воспитанные на художественных фильмах, видосах реконструкторов и покуривших несколько фолиантов «фехтбуков», реальность резко контрастирует с выстроенной картинкой фехтовальщиков на поле боя. 1. Профессиональная армия это сцук очень дорого. Это трындец, как дорого. И до современности только Римская Империя могла себе позволить такую роскошь. И до и после это был костяк из командиров призванный из благородных сословий. Кто победнее — в пехоте. Кто побогаче — кавалерия. И люд, который они приводили с собой из ополчения. А ополченцы экипированные «с миру по нитке» и вооружённые «а что было». Меч в данном случае оружие сугубо статусное и кавалерийское. Оружие «последнего шанса» и знак «командир тут я!». Меч оружие требующее обучения и специфических навыков. Удар мечем ставится годами. Фехтование тоже полируется десятилетиями. Мог условный крестьянин из ополчения купить меч и тренироваться? Нет! Мог владеть мечем в шибке? Нет! Точка. Царило Его Величество Копьё и его производные. Бердыши с алебардами, да Мосинки с Калашами с примкнутым штыком. От македонян до Первой мировой! И Легионы Рима были ими вооружены! Копьё. Вот оружие всех времён, а не меч! 2. Оружием ближнего боя было то, к чему был привычен воин. Всякие топоры, молотки, клевцы, моргенштерны, кистени и прочее из хозбыта и ударно-дробящее. То, с чем этот воин обращался с детства. Но ни как не меч. Меч удел «благородий» да «светлейших». Только профи из Римских легионов вооружались гладиусами. И это работало, пока они как США гоняли бедуинов по пустыне. Стоило схлестнуться с равным соперником — либо выгребали по самые помидорки Ганнибала, либо на сцену выходили пики и пилумы; 3. Оружие «последнего шанса» — нож. Иногда у опять же "вашебродий" доведённый до кинжала или стилета. Но 99% случаев обычный хозбыт; 4. Конница юзала копьё. Разное, но копьё. Возникла проблемка, копьё у конника вещь одноразовая. Дури много, а держится одной рукой. Воткнул в ребра - и всё. Без копья. А дальше меч. И когда появились сабли с палашами все массово и с улюлюканьем перешли на них. Проще в обращении и обучении; 5. Мечники могли сшибится малыми отрядами наёмников. Но и тут дураков не было. Сначала старые добрые копья, алебарды. А уже добивать сподручнее мечем. Вот и выходит, что проблема фехтования надуманная. Это либо турнир, либо схлестнулись два лучших воина от фракций до битвы, либо дуэль. А в бою у тебя меченосца в оппонентах копейщики да молотобойцы. А там хоть зафехтуйся. Против кистеня приёмов фехтовальных нет. Щит хороший да доспех. Может и поживёшь.
