Бункер. Часть 1
***
Перед ним сидели и строго, насколько это возможно, молчали двое его коллег. Нет, не в смысле те коллеги, с которыми он виделся каждый день, говорил сугубо вежливое «доброе утро» или даже ходил вместе выпить в один из баров, выбранный сослуживцами. Коллеги в том смысле, что они являлись представителями ведомства, в котором он работал в целом, но в частности, угрюмые парни в официальных серых костюмах были из отдела внутренних расследований. Однажды он уже был в подобной ситуации, сидел и стойко отвечал на поставленные вопросы в рамках расследуемого дела. Был по праву, во время операции застрелил двоих гражданских – девочек лет двенадцати, невесть как оказавшихся на месте операции. Тогда обошлось. Не для них - для него, операция была выполнена, он же, будучи молодым и чрезмерно высокомерным, даже имён девочек не узнал, да и ни к чему было. На этот раз он никого не застрелил, но, спустя уж почти десяток лет службы, вновь оказался в этой бетонной, почти не имеющих других цветов и красок, комнате. Одинокий, такой же бетонный стол посередине, три металлических стула, как можно догадаться, один с одной стороны, два через стол, напротив. Никаких окон, невидимых барьеров, записывающих устройств или наручников, лишь одинокая камера рыбий глаз высокого разрешения под потолком, с интервально мигающим и отчего-то жутко раздражающим красным диодом, обозначающим ведущуюся запись.
Костюмы почти одновременно положили на стол кейсы, один достал ноутбук, второй же -кучу бумаг по делу. Разговаривать не спешили. Пока он сам в непонимающем жесте не махнул им рукой, мол, пора бы уже, не с мальчиком-новичком дела обсуждаете.
- Запись ведётся. – Объявил тот, что сидел за ноутбуком.
- А то я не вижу. – Усмехнулся он и придвинулся ближе к столу. – Мужики давайте быстрее к делу и разойдёмся, потому как единственное, что я сейчас понимаю, это моё непонимание того, почему я здесь.
Костюм с бумагами протянул ему лист и проговорил каким-то железным голосом. Ого, этот крутой, подумал он.
- Сверьте данные, поставьте подпись, положите ровно на середину стола и скажите, что подтверждаете данные. После начнём. – Отчеканил железноголосый.
Он въедливо прошёлся глазами по листу, проверяя каждую строчку. Достал ручку из своего внутреннего кармана и чиркнул в нужной графе.
- Данные подтверждаю. Серафим Николаевич, мы по телефону не могли обсудить? Зачем концерты эти без зрителей? – Посмотрел он наверх и сказал в камеру.
Комната погрузилась в тишину. Железноголосый спросил.
- Расскажите про Дело за номером РФНО-СБ-34.
- Ты бы ещё про дела пятилетней давности спросил. Думаешь я номера наизусть знаю. – Он задумался и продолжил, похрустывая костяшками пальцев правой руки. – Так РФНО-СБ. Про бункер рассказать вам. Ясно. Точнее не ясно, что там непонятного, у вас полная видеозапись есть, мужики, и маяк я там оставил, и карту с дрона тоже есть.
- Расскажите про Дело за номером РФНО-СБ-34. – Монотонно повторил железноголосый. Второй в это время, что-то быстро печатал на клавиатуре ноутбука, такого же серого, как и всё в комнате.
- Откуда начинать? С самого начала? – Оба костюма вразнобой кивнули. А старший-то, писака за ноутбуком, отметил он про себя.
- С момента получения задания. – Сказал первый костюм и чуть прикрыл экран гаджета.
- Я не получал задание. – Поправил он. И бросил в их сторону. – Запись с отчётом чтоли разнится? Ладно, пиджаки, слушайте, выходит мы тут надолго. Только я без официоза буду рассказывать, если не против.
***
Так сложилось, что мне знакомый позвонил, Серёга Жевнов, их местный участковый. Мы с ним в учебке вместе служили, кажется, что сто лет прошло, ну да ладно. Говорит, приезжай, у меня для тебя дело есть, тут полиции делать нечего, сразу тебя набрал. Он мужик серьезный, попусту дергать не будет. И не волнуйтесь, он думает, что я из ГРУ, отдела по изучению, так сказать, послевоенного наследия Союза, во что только люди не верят. В виду того, что это был мой законный отпуск, я решил смотаться-таки до Нижегородской области и посмотреть на это странное дело, заодно знакомца повидать. Заехал в контору, сам завёл дело, номер автоматически присвоился, отметил, что один еду, взял на всякий случай комплект Формы.
Место это у деревеньки на четыре улицы, домов может на сорок, ну и дачи поновее. Лаз нашёл сын Серёгин, проболтался отцу, тот посмотрел, что дело нечистое и решил, что нечего там ни ему, ни местной пацанве, ни поселковой милиции делать. Камеру я включил, как в лес вошли, а там идиллия – птицы щебетали, шуршали листья на кронах деревьев, ручей слышно неподалеку, если вслушаться. Подошли к месту, там лаз. На вид похож на овальную дыру, обрамленную металлическими поржавевшими подпорками, давно поросшими травой, мхом и оплетенный корнями, рядом стоящих деревьев. Впрочем, металл там хорошо сохранился, и на первый взгляд я не определил, сколько лет простояла в лесу данная конструкция. Вниз, до полностью непроглядной тьмы, уходила лестница, так же поизношенная природой и временем. На вид крепкая была.
Серёга сказал, что стоит там лаз второй день. Давил на то, что ребятня туда спускалась, и довольно долго, в какой-то момент испугались, дальше лезть не стали. Тут бы вам спросить, с чего он мне вообще позвонил, но не успеете, я сам расскажу. Дело оказалось в том, что лаз был на светлой полянке, заметен, с какой стороны ни посмотри. Серёга говорил, что там народу уйма ходит, и гулять, и по грибы, просто у ручья посидеть на лужайке. Ходят из их деревни, в Чучелиху, как раз через лес, а тропинка рядом. И вот никто и никогда данного лаза там отродясь не видел, мол из пустоты появился, словно из-под земли его вытолкнуло. За десятки лет просто не могли не заметить, а по виду металла, этому лазу, ну лет, сколько, пятьдесят, может больше. Постройка в общем совсем не новая. Я фонарём рабочим посветил, там лестница вниз, конца и края не видно.
Серёгу отправил в деревню, следить, чтобы пацанва молчала, чтоб под домашний арест посадил их, да следил за народом. Сам переоделся на Форму, маяк включил, камеру поправил, на всякий случай веревку зацепил себе за пояс, да за дерево обмотал. На всякий случай сразу точку на контору скинул. Ну и полез вниз. Я минут тридцать спускался, верёвка кончилась давно. По прибору я долез до глубины почти в три с полтиной сотни метров. Лестница порой пошатывалась, но оказалась довольно крепкой на всём пути. Внизу площадка, тоже из металла, но на вид уже поновее, или менее изношена, ржавчины почти нет. Странным поначалу показалось то, почему не затопило всё на такой глубине, у них край озёрный, да и болотца имеются, а там довольно сухо. Отдалённо похоже место группа Лазарчука обследовала под Мурманском, но там не столь глубоко было, да и оказалось в итоге закупоренным на сто замков Советским военным складом с пробирками с болезнями всякими. Ладно, о чём я? Сразу на площадке гермодвери открытые, небольшие, на пару человек, чтобы разойтись. По приборам тишина, не фонит, в воздухе, кроме скоплений углекислого газа тоже ничего сверхъестественного, но оно и понятно на такой глубине-то. Забавно, что температура была почти ровна поверхностной.
А вот дальше интереснее. За гермодверью помещение, что-то вроде шлюза, всё в металле, сливные отверстия по бокам, и вторая, уже закрытая, но видно, что рабочая, дверь. Всё изучил под фонарём, питания не нашёл, но искал, мало ли, Лазарчук вон находил. А сейчас я признаюсь, в тот момент я немного испугался, потому как двери, оказавшиеся позади, закрылись. Форма мне сразу нужную и одной ей понятную гадость вколола, чтобы беды не натворил. Кто захочет оказаться меж двумя дверьми, чёрт знает в каком бункере, на глубине трёхсот метров? Вот и я не хотел, но просидел там, изучая каждый уголок, часов восемь, наверное. Уже начало возникать некое ощущение безысходности, подавляемое препаратами Формы и желание, чтобы группа прибыла по отправленной мной точке, несколько быстрее регламентных суток. Я даже корил себя за самодеятельность, что мне несвойственно, но это быстро прошло. Я всё излазил вдоль и поперёк, просто сидел и ждал, по-моему, даже уснул на какое-то время. Большинство систем Форма выключила. Вот в полной темноте и случилось чудо. Для меня в тот момент это точно было чудом, вторая дверь сама открылась. Форма очнулась, я на ноги вскочил и не долго думая, юркнул туда.
Луч фонаря выхватывал разруху, я правда не знаю, как описать. Там всё, в отличие от лестницы вниз и гермодверей, было ржавое, просто уничтоженное временем и внешней средой, какое-то месиво из очертаний шкафчиков, ламп, стоек и прочих конструкций из металла. По личной оценке, месту этому было не менее половины тысячелетия, но тут точнее анализ образцов покажет. Я пустил дрон полетать, чтобы карту сделал, сам смотрел анализ воздуха от Формы. Древесная пыль, железная, но что странно было – минимальные содержания сероводорода, метана и углекислого газа, тогда как ранее, там нельзя было снимать шлем. Впрочем, я и сейчас не снимал. Дрон прилетел с долгожданной картой, всего было с десяток помещений, судя по всему, совершенно разного назначения. По камере видно, я прошёл везде, и везде был только многовековой мусор. Лишь в одном месте, посередине некоего зала стояло что-то вроде больших, с человеческий рост, пробирок. Всего две целых, покрытый просто толстенными корками грибка и плесени. Там же было толстое и разбитое стекло, от оставшихся пробирок, полагаю.
Собственно, всё. Вышел я обратным путём. Наверх очень долго лез, с пяток раз останавливался отдохнуть и размять руки. Поднялся, ещё дал точку и вызов. Форма взяла анализ крови, и я остался сидеть у входа в лаз, ждать группу.
***
- Чего вы на меня так уставились? – Спросил он несколько встревоженно, смотря в глаза то одному, то второму костюму. Первый раскрыл экран ноутбука, щелкнул несколько раз и повернул экран к нему.
- Посмотрите. Всё с данного момента, когда прошли через вторую гермодверь.
Он тяжело и глубоко вздохнул носом и сильно выпустил воздух изо рта, чуть раздув бумаги под туками железноголосого.
- Ну показывай. Что я пропустил мужики?
- Смотрите. От начала и до конца, без комментарием, вопросы зададите потом. – Ответил владелец ноутбука.
Он, сильно зажмурив глаза, тщетно пытался вспомнить, что мог пропустить или не заметить в том бункере. Он никогда ничего не пропускал, но уже с первых кадров почти потерял дар речи. Вместо давно разваленного и крошевоподобного нечто, на экране ноутбука мелькали почти не потерявшие свой вид металлические стены, выкрашенные белым, скудная мебель, раздвижные перегородки, закрытые и забытые холодильники с пробирками. Луч фонаря выхватывал из темноты койки, судя по всему из общей комнаты персонала, раковин, туалет, лишь немного потрескавшиеся экраны мониторов времён первой холодной войны. Но самое шокирующее ждало его впереди. Зал с огромными колбами, представлял собой целую вереницу блоков питания, груды проводов и самое важное, посередине, целехонькие, стояли ровно четыре огромные колбы, в которых, подсвеченные еле заметным белым свечением, и обволакиваемые рекой мельчайших пузырей, виднелись четыре фигуры. Он видел, как снимает с себя шлем, гладит колбы руками, ходит вокруг них. Долгое время ничего не происходило, а после шлем вернулся на своё место. Выход, подъём, ожидание группы.
Он в недоумении отодвинул от себя ноутбук и, сложив губы в тончайшую нить, покачал головой.
- Во дела. Ну на такие случаи и существует камера, хотя, иногда и она ничего не записывает. В какой момент меня накрыло? Почему Форма проигнорировала галлюцинацию?
- Потому что её не было. – Ответил первый. – Галлюцинации, потому и не зафиксирована. Вы всё видели своими глазами. А вот некая, назовём это, забывчивость, была.
- То есть, я всё это видел, но уже потом мой мозг переиначил картину? Каковы причины?
- Вы помните, как встретили группу? – Спросил из-за ноутбука первый пиджак, игнорируя вопрос.
И тут он понял, что не помнит, как ждал группу, как шёл через лес к деревне, как гостил у знакомого. Приперев лоб руками, опертыми о стол, он только и смог выдавить из себя протяжное «сука».
- Полагаю в данной ситуации, это очень мягкое выражение, спасибо, что сдерживаете себя. – Проскрежетал железноголосый.
- Вас нашли ровно в указанной точке, вместе с названным знакомым. – Продолжил первый пиджак. – Он же рассказал, что беспокоился, и пришёл к месту. Вы были, как каменный истукан, около трёх часов с момента подъёма, точнее два пятьдесят одну. Камера и данные с Формы это подтверждают. Очнулись лишь по возвращении в контору. А лаз не нашли, хотя он был на камере, когда вы поднялись. Предвидя вопрос, отвечу – сигнала маяка тоже нет, он и так был невероятно слаб на такой глубине, лишь изредка подавая координату на Форму наверху и через неё на спутник, но и он исчез. Судя по всему, в тот момент, когда пропал лаз. Момент же исчезновения камерой упущен.
- Я не знаю, как это комментировать. Но меня необходимо изолировать, и отследить все мои передвижения от возвращения до сегодняшнего дня, я бы даже сказал, часа. – Ответил он, осознавая, в насколько трудной ситуации оказался. В истории Конторы были отчасти похожие случаи и лишь однажды агенту разрешили продолжать работу, но уже в исследовательском формате в постоянно закрытом помещении. Остальные подвергались глубокому изучению, испытаниям, а после ликвидировались.
- Мы ожидаем от вас полного содействия. – Железный голос.
- Я знаю правила. Никаких пререканий с моей стороны не последует.
Ему протянули в руки несколько листов.
- Сравните.
- Тесты. Гормоны, ДНК, витамины… Всё, что анализирует Форма. Куда мне нужно смотреть? – Он замялся, привстал со стула и продолжил. – Вижу, но не понимаю. Или не хочу понимать.
- Это ваши тесты. Первый при поступлении на службу, второй с предыдущего задания, третий с последнего. Первый и второй идентичны. Третий, Форма брала у вас, но это не ваша ДНК, там всё не ваше.
Он снова сел, положив бумаги перед собой и внимательно их изучая.
- Ну чего ты не договорил? Добивай, я вижу разницу, но не моё дело разбираться в тонкостях, я оперативный сотрудник. Третья не человеческая?
Железноголосый забрал бумаги и начал говорить.
- Нет, что вы. Третья тоже человеческая, просто не ваша, как и сказал мой коллега.
- То есть вы мне сейчас поясняете, что я, на самом деле - не я.
- Именно. Ваше – есть тело, старые воспоминания, привычки, голос. Но вот ДНК какого-то другого человека. Вы даже не клон на основе ДНК, вы нечто иное. И мы полагаем… - Закончить он не успел.
- Что что-то произошло в том бункере, это ясно теперь, только это и можно предположить. Но ничего криминального на видео нет, при этом я - это не я, а какое-то нечто, на меня похожее, человеческая оболочка, полностью скопировавшая внешность и память. Оригинальный расклад, мужики. Теперь бы понять, распространяется ли на меня регламент, ведь технически я не сотрудник Конторы. – Попытался пошутить он. – Имеется вопрос, - Он поднял голову к камере. - Серафим Николаевич, почему я до сих пор не закован и не изолирован, но мило болтаю с двумя коллегами из внутрянки?
За Серафима Николаевича ответил пиджак с ноутбуком.
- Потому что с момента прибытия у вас под кожей чип, мы знаем абсолютно всё, что и когда вы делали. Ваше и наше начальство посчитало, что так будет лучше и в итоге мы вместе найдём выход, будем сотрудничать.
- Ну да, в расход всегда успеется. – ответил он, подойдя к бетонной стене и облокотившись на неё спиной.
***
После импровизированного допроса прошло около недели. С того вечера, он всегда находился под наблюдением врачей, с ног до головы обмотанный датчиками и проводами. Рабочую и жизненную рутину заменили собой ежедневные тесты, проверки воспоминаний и разговоры с психологами, почему-то всегда разными и, все как один, были крайне негативно к нему настроены, воспринимая не иначе, как чужака и угрозу. Его попытки самому понять, кем он является, терпели крах. Он ощущал себя собой и только собой, сомнения вносили другие люди, зачастую те, кому он привык доверять. И тот тест ДНК. Его несколько раз делали заново, но тест был тем же, опять и опять подтверждал, что он – кто-то другой, да, человек, но ему и никому из коллег не знакомый, иной.
Раз за разом прокручивая в голове спуск, ожидание в заточении гермодверей, и обыск бункера, он приходил лишь к одному выводу – подмена, иначе он пока назвать не мог, случилась в момент его отключки. Как это случилось вопрос иной, и ответа на него пока никто не имел. Того же мнения придерживался Серафим Николаевич, его непосредственный руководитель, который принял молодого и, как говорят, подающего надежды, бойца, сразу после прохождения им срочной службы. На какие конкретно параметры и качества смотрят такие люди, выбирая агентов из сотен тысяч срочников, даже для него до сих пор оставалось загадкой. И, судя по всему, так и останется. Он посещал его каждое утро, так и случилось сегодня, но в этот раз Николаич нёс на лице маску глубокой угрюмости и задумчивости.
Обыденно он сел за стеклом и небрежно кинул небольшую белую папку, подшитую красными нитями на стол, стоящий рядом со стулом посещений, как они вместе стали его называть.
- Утро доброе, Серафим Николаевич. Мне стоит волноваться? – Спросил он, придавая голосу немного веселья.
- С чего ты решил? – Ответил начальник, академично, будто маршировал на плацу, садясь на стул
- Вид у вас, как бы сказать, не внушающий мне оптимизма. Да и мне ли? До сих пор не могу привыкнуть, что я это вовсе не я.
- Шутить пытаешься?
- А что мне остаётся? – Ответил он вопросом на вопрос. – Шутить и содействовать, я иных вариантов не вижу.
Они смотрели друг другу в глаза, казавшиеся необычайно долгими, пару секунд, и начальник, с глубоким вздохом принялся развязывать ленту с папки.
- На кой хрен они её завязали. – Бубнил он себе под ном, и после достал оттуда пару десятков листов разной степени потертости, от новых и чистых белых, до почти выцветших. – Ты сейчас помолчи и послушай, что я тебе расскажу, потом будем думать дальше. Отмечу, что ответственность за данный разговор и последствия я всю взял на себя, так что не смей меня подвести. Ведь они, - Он многозначительно ткнул пальцем куда-то вверх, как обычно показывал, когда говорил о начальстве вышестоящем. – хотели закрыть этот вопрос ещё пару деньков назад…
- Вот даже как. Значит хорошо, что я утром всё же проснулся. – После этих слов Николаич сильно ударил ладонью в стекло, но тут же успокоился. Продолжил он лишь тогда, когда исчез звук глухого удара.
- Ты думаешь, просто было их уговорить этого не делать!? – Повысив голос сказал начальник. – Значит так. Я верю, что ты - это ты. Вопрос не в ДНК другого человека, я считаю, вопрос в том, что твоя ДНК изменилась, каким образом – другая история, но человека перед собой я знаю, а потому доверяю, хоть и имею обоснованные сомнения.
- Я сам себе сейчас не доверяю, Серафим Николаевич. – Ответил он и пустился ходить по кругу в выделенной ему комнате. Кто-то назвал бы её темницей.
- Аналитики всю неделю шерстили архивы по похожим случаям. По ДНК есть вот такое. – Начальник положил три листа на стол, чтобы его удобнее было читать через стекло. – Посмотри.
Он некоторое время внимательно читал доклады и выписки, попутно мотая головой и ответил.
- Нет, не наш случай. Здесь исследования, изменение ДНК посредством введения новых геномов. Выращивание клонов. Я не мастер в научных теориях, но не сходится.
- Я тоже так подумал, но аналитики выделили их, потому что в деле замешаны бункеры, вот эти три. – Он положил ещё три листа поверх предыдущих. – Но они военные, с чётким обозначением места и проводимых мероприятий. А вот с оставшимися интереснее.
Четырнадцать листов, расположились на столе в порядке, как он отметил, возрастания по дате, и первый случай отмечен был ещё в тысяча девятьсот восьмом году.
- Вы же уже всё посмотрели, Серафим Николаевич, зачем эта прелюдия?
- Это не я посмотрел! Я смотрел, чтобы почти весь аналитический отдел, всю эту сраную неделю искал хоть что-то. – Он замолчал, отвернув лицо к стене и громко цокнул языком.
- А они? – Спросил он тихо.
- А они нашли дохрена. Не конкретика, но крайне большие совпадения.
- Бункер нашли?
- Нет. Они нашли бункеров ровно столько, сколько тут листов. Но вот те, где закладки, посмотри. – Николаич небрежно показал рукой в сторону листов на столе, и он перестал ходить по кругу и вновь подошёл к стеклу. - Они очень похожи. Все четырнадцать случаев, это места падения метеоритов по всему миру. Не везде расписано, но там были похожие бункеры, ни одного столь глубокого, но всё же. Военные, исследовательские, разные. В отмеченных же, тоже были бункеры, но отличие от других в том, что их там точно никто не строил.
- В смысле, что они там просто появились? Из-под земли?
- Что ты так смотришь, ты в одном из таких полазил – Николаич подумал с секунду и улыбнувшись добавил – или не ты. Я не знаю, из-под земли или из пустоты, но, смысл в том, что они там просто появились, а потом, когда начиналось изучение, в скором времени исчезали, как и тот, в котором ты побывал.
Он смотрел на отмеченные листы. Самый старый, как раз тот, что он отметил впервые взглянув, был среди выделенных. Тысяча девятьсот восьмой год, дата падения Тунгусского метеорита. Бункер обнаружен спустя почти тринадцать лет, в мае тысяча девятьсот двадцать первого, исчез в день обнаружения. Исследовательской группой отмечен в первичном отчете, но исключён позднее. На листе красовалось распечатанное чёрно-белое фото металлических дверей, с темным зевом, поедающим ступени, уходящие в эту самую темноту. Также фото наклоненных дверей на фоне места падения метеорита. Он представил шок группы исследователей, когда они обнаружили подобное на месте падения. Красным обведена надпись «Погибших во время первой экспедиции – двое. Отметить пропавшими без вести». Ни в одной из последующих экспедиций место входа в бункер обнаружено не было.
Вторым выделенным листом оказался метеорит Сихотэ-Алинь, упавший на дальнем востоке двенадцатого февраля тысяча девятьсот сорок седьмого года. Указано было, что первыми обнаружили место падения лётчики Дальневосточного геологического управления, по возвращении с задания. Они-то и сообщили эту новость руководству управления, отметив, что рядом с кратером обнаружено некое сооружение, похожее на укрепленный вход в подвал. В апреле того же года была отправлена экспедиция. Первичный отчет указывал на то, что бункер исчез буквально у них на глазах. Правда исчез он вместе с коллегами-исследователями, тоже двумя. Другие двое, побывавшие внизу, успели выйти и сообщить о глубине просто немыслимой, почти три сотни метров. Как и в бункере, который посетил он. Когда вышедших опрашивали, тогда и пропал лаз, непосредственно исчезновения не лицезрел никто. И каким образом руководству в Союзе удавалось заставлять молчать очевидцев, пронеслось в его голове.
И, наконец, последний отмеченный лист. Челябинск, пятое февраля две тысячи тринадцатого года. Предполагаемые места падения обломков метеорита осмотрены буквально спустя две недели. Шестнадцатого февраля вице-губернатор региона, что в ходе поисковых работ осколков метеорита ничего не найдено, а поиски прекращены. Также он пришёл к выводу, что полынья, которая была обнаружена на озере Чебаркуль и первоначально принята за место падения обломков метеорита, образовалась по иной причине». Что естественно было ложью. У озера, как не сложно догадаться и нашли двери в бункер. На этот раз закрытые. Бункер исчез до установки камер и постоянного наблюдения, но по предположениям простоял там не менее нескольких дней. Из случаев, напрашивался вывод, что бункер стоит на месте падения, до момента его обнаружения или исследования.
- Ну что, прочёл? – Спросил Серафим Николаевич.
- Да. Бункер, в котором я был, так и не появился? На всякий случай спрашиваю. – Ответил он.
- Нет. Группа там до сих пор, но ни следа. Правда, с учетом прочитанного появляется вопрос… - Начальник не договорил.
- Что там делал бункер, если там не падали метеориты?
- Я бы хотел тебе сказать, что ты прав, но ты не прав. Метеориты там падали, вот только упал он там почти двести миллионов лет назад, а нашли лишь в тысяча девятьсот шестьдесят пятом - Пучеж-Катунский кратер называется. Там даже сверхглубокую скважину бурили. Да, от места, где тебя нашли около трех километров, но всё же информация заставляет задуматься.
- Ну это хоть что-то, с такой информацией можно работать.
- Работать-то можно и уже поработали, – Ответил начальник и кинул на стол последний лист. – Мужики изучили образцы, взятые Формой. Самое интересное, что они там нашли, это возраст частиц металла. Фавров дня три гонял частицы через радиоуглеродный анализ.
- Только не говорите, что там есть частицы возрастом двести миллионов лет.
- Нет, не настолько давно. Но они все разные: двадцать лет, примерно сто двадцать, примерно двести двадцать… Мне продолжать?
Они смотрели друг другу в глаза. Долго. Он ответил.
- Сейчас я не удивлюсь, если Фавров нашёл частицы с Подкаменной Тунгуски, горную породу с Сихотэ-Алинь, или Челябинскую химическую грязь. – Ответил он, вставая и растирая обеими руками голову, словно вытирая волосы полотенцем после душа. – Но это за гранью! Мы даже близко подобного не находили, это не мистика, нечто большее! Какой смысл бункерам появляться в местах падения метеоритов, да ещё и в примерно равные промежутки времени?
- Может ты и прав. – Многозначительно сказал начальник. – Бункеру. Одному бункеру. В местах падения, возможно, не метеоритов, а нечто иного.
