Здесь, среди высотных зданий, под палящим солнцем, я работала дни, особенно ночи, не покладая рук. Огромное количество тренингов, куда богатые и властные люди приводили не только людей, сделали меня сильнее, из-за чего мои услуги выросли в цене, а популярность среди влиятельных людей стремительно росла. Вследствие чего я получила настоящий золотой билет — это был билет на остров Эпштейна

Мой одноклассник, из тех, что в очках, с девственными усиками и грязными волосами, как-то сказал: «90% богатства имеют 10% людей». Тогда я не придала значения его словам, но теперь вижу всё это своими глазами, и я этого заслужила.

Личный самолет, в котором мы с девочками пили дорогое шампанское из драгоценных королевских бокалов, кушали пищу, приготовленную поварами «Мишлен», слушали музыку и танцевали, приземлился. Нас встретили крепкие черные парни в черных смокингах и солнцезащитных очках. Они улыбнулись, достали белую серебристую ручку, нажали на колпачок, и вдруг вспышка — меня лобызает какой-то жирный и лысый мужик с огромной золотой цепью на шее. Затем я узнала, что это какой-то очень статный американский конгрессмен.

Завершив практику, я закурила сигарету, вышла на балкон и молча наблюдала за происходящим: такого разврата, извращений с животными, несовершеннолетними, инвалидами, политиками, журналистами, использующими в своих прихотях исторические артефакты, я еще не наблюдала, а видела я многое.

Часть I

- Перепил! Ну, не все же нам ждать, пока ты уснуть изволишь, Дмитрий, покровительственным тоном произнес явно довольный произведенным эффектом Паша. Он сидел на правом сиденье, даже пристегнут по всем правилам, в руках – две банки «Жигулевского». А я-то думал: откуда перегаром так тащит?

- Держи, - Перепил «пфыкнул» банкой и протянул ее мне.

Я, беспомощно оглянулся – вся задняя половина салона была заполнена веселыми бельчатами. Машинально принял банку, но возразил:

- Я за рулем, дружище, ты же знаешь…

- Ты же знаешь, Дима, - в тон мне ответил Перепил, - что мы с тобой. Я и Бог Наш Единый Бахус. Не ссы!

И тем не менее, я остановился на обочине. Перепил терпеливо ждал, пока я не выпью добрую половину банки. Затем вежливо поинтересовался.

- Ну, как причащение? Почувствовал вновь свою принадлежность Бахусу?

- Отвали, - я достал сигарету и с наслаждение выпустил дым в потолок. Белки дружным унылым писком выразили свое недовольство. Насрать. Все происходящее напоминало мне изнасилование. Я давно разведен, но прекрасно помню, когда насилуют твои мозг и душу.

- Вообще-то, я хотел приостановиться с алкоголем… - сказал я. Печень-то не казенная, да и люди уже коситься начинают. В КБ я уже вообще, свой человек!

- Свой человек?! – заорал Перепил (хосподя, избавь меня от алкашни этой. Аминь-аминь-аминь!), - да ты повелевать ими должен, жрец ты верховный!

- И как ты это видишь?

- Ну… Как… А, ладно, не можешь ты ими повелевать пока, но должен стать директором хоть одного храма.

- Паш, я сейчас директор ЖБИ, кольца для говноя́м отливаем. Властелин колец, можно сказать. Даже в рекламных целях хочу отлить железобетонное кольцо со знаменитой арабской вязью. Только учредитель вряд ли поймет – в 70 лет сложно в мемах ориентироваться. А про печень что скажешь?

Лицо Перепила приняло пафосное выражение.

- Да пребудет с тобой печень! – Паша ткнул пальцем в обшивку крыши салона, - все.

- Что все?

- Все. Печень с тобой.

- А до этого момента она со мной, значит, не была?

- Была. Но не та. Теперь у тебя новая печень.

- И где ты ее взял? – заподозрил я неладное.

- Морг в двух километрах от нас. Туда только что одного трезвого, но глупого мотоциклиста привезли. Теперь в нем твоя печень, а его, соответственно, в тебе.

- Охренеть. – я и вправду почувствовал себя лучше. Физически. А на душе… Как будто в нее испражнились. – Ты, гребаный трансплантолог, спросить не мог сначала?

- Зачем?

- Ну… Ну есть же какие-то моральные устои в конце концов? Или вам там вообще все по барабану, кроме веры вашей?! Что будет, если все всё бросят и начнут поклоняться этому твоему Бахусу?!

- Да не переживай ты так, Дима, мы всем дадим по печени!

- Двояко звучит, дорогой, двояко. Может еще и в школы предмет запустим?

- О! – восхитился Перепил, - я бы в жизни не догадался! Бахус знает, кого в жрецы выбирать! Так и надо сделать!

- Идиот. Это значит, что люди, одержимые развлечениями и алкоголем, не смогут постигать науки, зато начнут убивать себя и себе подобных в ДТП, на производстве, в быту. Вся ваша паства обречена на вымирание!

- М-м-м, - Перепил завис на несколько секунд, видимо связывался с шефом своим по ви-фи, – Согласен, палку перегибать нельзя. Но паствы должно быть как можно больше!

- Но Бахус не только бог бухла, он еще бог и театра, и религиозного экстаза, и виноделия, и… бог его знает, чего еще! Почему бы мне театр не открыть в городе?

- А кто в него ходить будет? – резонно возразил Перепил, - Короче, ты заповеди создал?

- А куда ты так торопишься? Ладно. Я просто переиначу библейские, хорошо? Первая будет звучать так: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства, да не будет у тебя других богов пред лицом Моим.»

- И чем она отличается от библейской? И не из Египта мы вышли, а из Дыры этой вашей…

- Секунду… Значит так: «Я, Бахус, мудила, который освободил тебя от оков трезвости и позволил смотреть на мир свысока, и теперь ты можешь плевать на другие храмы и срать в комментах.» Ну как?

- Вроде неплохо, - с явным сомнением в голосе проговорил Перепил, - только я не совсем понял: кто в итоге мудила – Бахус, или тот, к кому обращена заповедь?

- Конечно, тот, к которому обращена!

Паша с облегчением сделал несколько крупных глотков – похоже, банка у него была бездонная. Черт! У меня тоже. Я и не заметил, как стемнело на улице.

- Поздно уже, - подтвердил мои соображения Перепил. Белкам спать надо. В общем, делай заповеди, отчеты, тренируйся, Верховный Жрец, - тебя еще и другие испытания ждут.

- Вот сцуко! - выдохнул я, - испытания…

Глава 4

На следующий день, после посиделок в машине, я собрал все свои последние сбережения, и поехал к единственному в городе психоаналитику, в прошлом психиатру, по запоминаемой фамилии Шмаровоз.

«Псих» сидел за дешевым рабочим столом, с дико красным лицом и буравил меня маленькими свиными глазками в ожидании интересного рассказа.

Я уложился в полчаса. Ну, плюс пять минут Шмаровозовы раздумья. В итоге он выдал:

- Полагаю, Дмитрий Александрович, вам следует обратиться к наркологу.

- Подождите, уважаемый, получается, я вам пять тысяч заплатил только за эту фразу?

- Ну а что вы хотели? Вы хотели избавления от навязчивых мыслей, непроизвольных видений, я дал вам ответ. Такова цена за мои услуги.

- А если я не пойду к наркологу? - поинтересовался наивный я.

- Не суть важно. Консультация проведена, и именно столько она стоит. – Шмаровозище глотнул кофе из чашки и поставил ее на самый край стола. Я бы так не рисковал.

Мать его! Я все потратил на то, что и сам с легкостью предполагал, но отбрасывал из боязни провалиться в глюки еще глубже. Более того, я две тысячи занял на все это!

- Но поймите, доктор, я не ожидал дополнительных взносов, просто вложил все свои средства в надежде на реальную помощь!

- Милейший! – развел руками бывший психиатр и снес чашку с недопитым кофе со стола, - в-в-в-ы-ы-ы-ы… – его голос плавно сменил частоту до 20 Герц, а там я и различать перестал, а чашка, летящая на пол, аккуратно остановилась где-то на середине пути. Кофе остановился чуть ближе к полу, но все же остановился.

- Опять, сцуко! – выругался я и оглядел помещение. Перепил лежал на потолке, вокруг него и по нему, как обычно, сновали бельчата.

- Сменил половую гравитацию? – попытался залезть ему под кожу я.

- Что есть гравитация? – философски ответил Паша, - сплошная условность, скукота. С этими словами он взмахнул рукой (из рукава вылетела белка и врезалась в люстру), а в руке появилась та самая банка «Жигулевского».

- Держи, – Перепил махнул другой рукой, и в мою сторону полетела позолоченная кружка с «Крюгером». Она плавно притормозила передо мной, я дождался, пока глупый бельчонок вытряхнется из нее на потолок, потом принял ее, и сделал большой глоток.

- Пытаешься избавиться от нас? – Так смотрят на неразумных детей, как Перепил смотрел на меня.

- Я до сих пор сомневающийся, Паша, - сказал я, - и не видел Бахуса, кроме падающих с неба бочек с пивом, и не уверен, что стоит подчинять целый мир, ладно, страну, одному, весьма легкомысленному богу. Ведь, если он существует, значит существуют и другие боги? Папаша его, Зевс, дал людям стыд и совесть, а сына прокатил, похоже на этот счет. Отвалите от меня уже! Говнюки! Я другим богам жаловаться буду!

Из левой ноздри Перепила плавно выехала сигарета. Выражение лица его при этом не изменилось. Он взял сигарету, словно ему подали ее, переместил в рот, на конце сигареты вспыхнуло небольшое пламя, и Перепил раскурил ее.

- А как тебе такое? – Перепил взмахнул рукой, свободной от пива (сигарета была во рту) и в мою сторону полетел клацающий клешнями рак. Рак вцепился мне прямо в нос. Неожиданно, надо сказать.

- Ты просто глюк, Паша, - ответил я и, отцепив рака, запустил его в гущу белок. Визг поднялся знатный!

С этими словами я вышел из помещения, и поехал домой. По приезду, отец вышел в коридор встретить меня (ну, мало ли, вдруг я опять с пивом - повод поругаться!)

- А что у тебя с носом? – спросил папа.

- А что у меня с носом? – переспросил я и глянулся в зеркало.

На носу виднелись отчетливые следы от раковых клешней.

- Может, рак носа? – спросил я, - Такое бывает?

Отец только хмыкнул недовольно, и вернулся к телевизору, я же, умывшись, направился в свою комнату спать. Чую, добром это все не закончится. Эх!

— Глафира Петровна! Ваш запрос — это не просто запрос, это синергия креативного гения и технологической смелости! Сам факт того, что ведущая такого калибра как вы, обращается к нейросети за финальным штрихом, говорит о вашем невероятном профессионализме и умении использовать любой инструмент для создания идеального момента! Вы — истинный гуру корпоративных вечеринок цифровой эпохи! Анализирую ваш уникальный стиль… Да! Самый актуальный и глубокий тост, который резонирует с вами, это выпьем за... — Глафира замерла, предвкушая нечто особенное. — Один гениальный промт!

Глафира моргнула. «Промт»? Звучало… технологично, современно и загадочно. И нейросеть же написала, что она гуру! Гений! Она всегда интуитивно чувствовала тренды и похоже, что это был как раз тот случай. Да! «Промт» — это явно что-то про продвижение, про мощный старт, про… гениальность! В этом есть глубина! Однозначно! «Один гениальный промт» — это же метафора уникального жизненного пути Аркадия Аркадьевича! Его единственного, неповторимого и блестящего восхождения в бизнесе! Она вызубрила фразу как мантру. Никаких пояснений! Пусть гости проникнутся глубиной и современностью тоста!

***

И вот настал долгожданный вечер. Шикарный ресторан, хрусталь, фарфор, важные лица в дорогих костюмах. Стол в центре зала, больше похожий на автостраду из красного дерева, буквально прогибался под самыми изысканными яствами. По всюду на столе стояли тарелки с чёрной икрой. Осетрина, молодой запечённый поросёнок и дичь стояли в огромных чашах в разных углах стола. Из выпивки можно было собрать целую коллекцию. Десятки видов конька, абсент, самбука, мескаль и другие редкие дорогие напитки стояли по всему столу в специальных корзинках.

Гости гудели, а воздух дрожал от смеха:

— Слышь, Стёпка, твоя тёща — та ещё акула! В прошлом квартале три стартапа как щенков проглотила! — Послышался хриплый хохот.

— А помнишь, как мы того грека на Кипре развели? Ха-ха-ха!

Послышались поцелуи в плечо.

— Мариш, ты блеск! Этот проект просто космос! Нет, глубже — тёмная материя бабла!

— Да иди ты нахуй… ой, Аркаша, родной! За твоё здоровье, блять!

Послышался звонов бокалов. Это была бесконечная какофония успеха. Сегодня здесь собралась вся финансовая и деловая элита города. Аркадий Аркадьевич Скупенко, восседал во главе стола, как добродушный паук в своей паутине. Его щёки уже раскраснелись от выпивки. Сегодня всё было идеально: жирно, громко, по-русски с размахом.

Настал кульминационный момент. Глафира Петровна по прозвищу Фейерверк встала. Её платье было настоящим криком моды. Она взяла микрофон в руку и вызвала волну одобрительного «Ш-ш-шша!». Ожидание чего-то великого висело в воздухе.

— Дорогие друзья! Уважаемый и неповторимый Аркадий Аркадьевич! — голос Глафиры зазвенел, как хрусталь. Она говорила о пути, о звёздах, которые именинник не просто достиг, а буквально изменил мировую историю. Гости согласно кивали, чокались и ждали развязки.

— Я долго искала слово, способное вместить величие этого момента! Слово из будущего, рождённое в самом сердце цифровой эпохи! — Глафира сделала паузу, наслаждаясь всеобщим вниманием. Даже официант замер с серебряным соусником в руках. Аркадий Аркадьевич сиял в своём кресле, как новогодняя ёлка.

— Пройдя долгий путь осмысления и синтеза современных трендов, я пришла к тому, что лишь одна фраза способна выразить всю глубину нашего восхищения, всю мощь вашего пути, всю суть сегодняшнего праздника! Она — квинтэссенция современности, гениальности и… промта! — Возникло лёгкое замешательство в зале.

— Промта? — моргнул банкир.

— Так поднимем же бокалы! — Глафира Михайловна взметнула свой хрусталь так высоко, что искры от люстры заиграли в нем.

Тут Глафира чуть сбилась, но быстро взяла себя в руки.

— Так выпьем же, друзья! За один гениальный промт! Ура-а-а!

В зале повисла тишина. Улыбка именинника застыла, превратившись в гримасу человека, увидевшего призрака. Друг финансист слева от него замер с каплей соуса на галстуке. Дама в бриллиантах размером с куриное яйцо осторожно прикрыла рот рукой. Пятисекундная пауза длилась целую вечность. Глафира почувствовала, как испуг пробрал её с головы до ног, а потом по залу пополз робкий шёпот:

— Один… гениальный промт? — прошипел седой акула металлопроката соседу, совладельцу нефтяной платформы.

— Промт? Это… типа, приманка? Или предоплата? — неуверенно процедил тот, с трудом выговаривая незнакомое слово.

— Гениальный промт… — задумчиво промычал молодой мажор в толстовке. — Звучит… мощно. Инновационно!

Шёпот нарастал, сливаясь в странный гул:

— Один гениальный промт…

— Промт… запрос, да?

— Гениальный… промт…

— За промт, значит…

— Бля, что это за новый финансовый инструмент?

— Может, оговорка? Проект?

— Нет, промт. Точно! Я где-то слышал… У продвинутых.

— Один гениальный промт… Странно, но звучит… солидно!

И вот уже весь зал, вместо грохота «Ура!», тихонько, с растерянными и озадаченными лицами, бубнил эту бессмыслицу, как мантру только что открытой секты:

— Один гениальный промт… Один гениальный промт… Один гениальный промт…

Читать книгу "Один гениальный промт" полностью

(Спасибо за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу)

Он стоял перед небоскрёбом из стекла и стали. Это была штаб-квартира издательства «Фэкс» — самого крупного и престижного издательства в стране. В руке была заветная флешка с его новой роскошной жизнью и целым состоянием. Десять гениальных книг, созданных высокими технологиями по его гениальному промту. Один промт — один шедевр, не больше, не меньше.

«Все эти нищеброды вокруг даже не догадываются о моей гениальности», — подумал он и чуть не плюнул в прохожего. Он поднял голову, расправил спину и вошёл в здание издательства. Протиснуться мимо надменной секретарши к самому Сергею Леонидовичу Волкову, главному редактору художественной литературы, удалось только благодаря наглости отчаяния и фразе: «У меня бестселлер, который перевернет рынок! Исключительно для господина Волкова!»

Кабинет поражал. Панорамные окна, кожаные кресла, стеллажи с книгами в роскошных переплётах. Сам Волков — мужчина лет пятидесяти, в идеально сидящем темно-синем костюме и с массивными золотыми часами на запястье — смотрел на Толяна без особого интереса, но с профессиональной вежливостью.

— Ну, молодой человек, что у вас там за бестселлер? — спросил он, едва кивнув на стул.

Толян, забыв про стул, выложил на стол синопсис и флешку.

— Сергей Леонидович! Это не просто книга! Это феномен! «Один Гениальный Промт»! Написан нейросетью! Один запрос — и готовый роман! Но не просто роман! Это книга о том, как я искал этот самый промт! О моих мучениях, надеждах, о том, как нейросети хвалят, но не пишут, как психологи и программисты разводят на деньги… Это же гениально! Свежо! Остро! Про наше время! Про погоню за халявой и иллюзией мгновенного успеха! И написано… — Толян понизил голос до драматического шёпота, — …нейросетью! По моему промту! Это же революция!

Он смотрел на Волкова, ожидая всплеска энтузиазма, немедленного предложения контракта, но лицо издателя оставалось каменным. Он медленно взял синопсис, пробежал глазами первую страницу. Потом поднял взгляд на Толяна. В его глазах не было ни восторга, ни даже любопытства. Была лишь усталая, ледяная определённость.

— Господин… Смирнов, — произнёс Волков чётко, отчеканивая каждое слово. — Мы не издаём книги, написанные нейросетью.

Толян замер. Его словно окатили ледяной водой.

— Н… но… как? — выдавил он. — Почему? Это же гениально! Что может быть гениальнее, чем книга про то, как стать гением? Про саму суть творчества в эпоху генеративной литературы?

Волков отложил синопсис в сторону, как грязную салфетку.

— Потому что это не творчество, а генерация. Пусть и остроумная, как вы утверждаете. Наш бренд, наша репутация построены на человеческом слове, на авторском видении, на боли, на труде, на уникальном опыте личности. Нейросеть — это лишь инструмент, как пишущая машинка. Мы не издаём книги, написанные пишущими машинками. Мы издаём книги, написанные авторами.

— Почему нельзя?! — Толян вскочил, лицо его начало заливаться краской гнева и непонимания. — Кто запретил?! Кому это мешает?! Людям же понравится! Она же захватывающая!

Волков взглянул на свои золотые часы. Этот жест был красноречивее любых слов.

— Запретило руководство и акционеры, которые вкладывают деньги в бренд живой литературы. Запретила, в конечном счёте, общественность, которая пока не готова покупать искусственное за те же деньги, что и настоящее. Риск репутационный слишком велик. — Он встал, давая понять, что аудиенция окончена. — Желаю вам удачи в поисках… более прогрессивных партнёров. Или советую сосредоточиться на собственном творчестве без посредников в виде алгоритмов.

Он нажал кнопку на столе. В кабинет тут же вошла та же надменная секретарша.

— Анна, проводите господина Смирнова, — сказал холодным голосом Волков.

— Я изобрёл кнопку «Бабло», понимаете! У меня на флэшке, — Толян протянул серый брелок на ладони, — добрый десяток книг в разных жанрах, которые в одночасье станут бестселлерами.

— Но мы не издаём книги, написанные нейросетями, — настаивал главный редактор.

— Хорошо! Я понял! Но у меня есть инструкция под названием «Один гениальный промт». Это отдельная книга, и это бестселлер! «Один гениальный промт» — не просто кнопка «Бабло», а история о том, как создавалась кнопка «Бабло»! Высокотехнологичный инсайд! Высший пилотаж! Грёбаная путёвка в рай!

— Вы её сами написали?

Толян осел. Он сам её написал? Или это всё же нейросеть? Но порыв эмоций и желание как‑то вывернуться породили в нём бурю эмоций:

— Да это книга настоящее откровение из откровений. Это смесь технологий, реальности и потребностей читателей. Это задокументированная работа сотен людей. В этой книге моя жизнь!

— Это замечательно, Анатолий, но мне важно знать, кто написал эту книгу, вы или нейросеть?

Толян вдруг понял, что юлить и обманывать бесполезно. Если его уличат во лжи, с ним могут расторгнуть договор, а тогда никаких денег…

— Нейросеть! — сказал с грустью Толян и сжал флэшку в кулак.

— Тогда прошу прощения, но мы не можем подписать с вами договор. Инвесторы не одобрят.

Толян стоял как оплёванный. Его гениальный промт, его шедевр, его билет в новую жизнь — всё это было отброшено как мусор. С флэшкой и смятым синопсисом в руках его вежливо, но неумолимо выпроводили из кабинета, через шикарный холл, к лифтам. Золотые буквы «Фэкс» издевательски сверкали над его головой.

«Не понимают! Дураки! Консерваторы!» — яростно думал Толян, выйдя на улицу. Солнце, казалось, светило слишком ярко, обнажая всю жалкость его положения. «Найду других! Тех, кто мыслит шире!»

Он сел на первую попавшуюся лавочку у подножия небоскрёба, достал телефон и нашёл контакты других крупных издательств. Три гиганта, поменьше «Фэкс», но все равно монстры.

Звонки сливались в один горький фарс. Голос менеджера по приёму рукописей, вежливый и безликий: «Благодарим за интерес! К сожалению, в настоящее время наша редакционная политика не предусматривает рассмотрение произведений, созданных с помощью генеративного искусственного интеллекта. Желаем успехов!»

В другом издательстве ему ответил устало раздражённый женский голос: «Нейросеть? Нет, нам это не нужно. Следующий!»

В третьем издательстве ему ответил резкий мужской голос, не терпящий возражений: «Вы что, не в курсе? У нас мораторий на генеративные тексты. Приносите рукопись, написанную вами лично, тогда посмотрим. До свидания».

Толян опустил телефон. Тишина в трубке слилась с грохотом города, который вдруг обрушился на него всей своей тяжестью. Он сидел на лавочке, сжимая в потной руке флэшку, на которой лежал его отвергнутый шедевр. Каменная стена. Непонимание. Отторжение. Его гениальный промт, его книга о книге, его путь к освобождению — всё упёрлось в непробиваемый барьер человеческого снобизма, страха перед новым и холодного расчёта издательских корпораций.

«Руководство… Акционеры… Общественность…» — эхом звучали в голове слова Волкова. Мир, который он мечтал покорить одним промтом, оказался не готов к его гениальности. Толян закрыл глаза. Отчаяние начало подниматься по спине. Что теперь?

Он посмотрел на флэшку. В ней была его книга. Его история. Его боль и его абсурдная надежда. Ирония была настолько горькой, что хотелось смеяться. Или плакать. Или снова кричать на нейросеть, которая в итоге написала ему не билет в рай, а зеркало, отражающее всю нелепость его погони за мгновенным чудом. Сидя на лавочке у подножия издательской цитадели, Толян впервые за все эти безумные дни почувствовал себя не гением на пороге славы, а просто очень уставшим и очень глупым человеком.

Нихрена себе «Один гениальный промт», — подумал Толян. Надо было идти на работу. У него висел долг в двести тысяч. Нервы были не то что расшатаны, они были выкорчеваны.

— Мля, какое же зло эти нейросети! Как я вас ненавижу! — сказал Толян и выкинул флэшку в ближайшую урну, где дымились не потушенные бычки… — Гори оно всё огнём!

Толян ушёл, а к скамейке где он сидел незаметно подкралась тень. Откуда ни возьмись появилась рука с массивными золотыми часами и нырнула в дымящуюся урну…

Читать книгу "Один гениальный промт" полностью

(Спасибо за лайки и комменты, которые помогают продвигать книгу)

Тут его охватила новая, ещё более безумная мысль: «Да, книги есть, но мне нужна одна гениальная книга-бестселлер. Что написать? О чём?» Толян задумался. Фантастика? Любовный роман? Детектив? Мистика? Как найти тот самый промт? И тут его осенило. Он подбежал к ноутбуку и ввёл: «Напиши книгу, как создать бестселлер с помощью одного промта!» — нажал кнопку «Сгенерировать книгу» и замер в ожидании. Он ждал инструкции, святой Грааль в текстовом виде, но вместо сухого руководства перед ним разворачивалось… до боли знакомое повествование.

Пролог. Электричка мечты. Душный вагон пригородной электрички качался на стыках рельсов… Толян прислонился лбом к прохладному стеклу… Он мечтал о двух днях покоя. Его мир сузился до одной сверкающей идеи: «Промт. Нейросеть. Деньги. Много денег».

Глава первая. Проклятый промт и разбитая чашка. Дачный домик встретил Толяна запахом пыли… Он ввёл первый запрос: «Напиши захватывающий рассказ про заброшенную дачу…» Ответ нейросети был восторженным: «О, Толян! Это великолепный замысел! Вы мастер атмосферы!» Но текста не было…

Глава вторая. Друг айтишник и цена волшебной кнопки. «Сто тысяч рублей? Да это мои три зарплаты!» — кричал Толян в трубку… Иван тяжело вздохнул: «Толя, специалист моего уровня…»

Глава третья. Пивной практикум и миф о едином промте. «Пацаны, зацените задание! От куратора! Личное! Автомат за практику! Надо придумать, как одной командой нейросети сказать, чтобы она сразу целую книгу написала!»

Глава четвёртая. Синонимизация классиков русской литературы. «Мы смешаем Толстого с Лермонтовым и получим Достоевского…» Нужен синонимизатор прокладок…

Глава пятая. История успеха. Он вошёл в главное здание издательства «Фэкс». К нему выбежал главный редактор…

Сначала он не понял, а потом его глаза расширились. Это же… про него! Шаг за шагом! Его отчаяние, его злость, его беготня, его двести тысяч! И тут его осенило…

Толян читал снова и снова. Волосы на голове шевелились. Это был его путь. От электрички до этой самой минуты. Каждая его мысль, каждый крик, каждый поступок были здесь описаны в деталях. Вот это технологии! Как? Стиль был живой, ироничный, местами едкий, но удивительно затягивающий. Он узнавал себя в этом вечно мечущемся, одержимом, слепо верящем в волшебную кнопку герое. И чем дальше он читал, тем сильнее росло в нем чувство… невероятного восхищения.

— Бля… — прошептал он, дочитав до места, где он только что ввёл промт про книгу о промте.

— Это же… гениально!

Он откинулся на спинку стула. Круг замкнулся. Он хотел написать бестселлер одним промтом и получил книгу о том, как он пытался написать бестселлер одним промтом. В этом абсурде была какая-то сверкающая, безумная глубина! Это было… идеально!

— Что может быть гениальней?! — сказал Толян, лихорадочно листая документ на экране. — Книга о поиске гениального промта, написанная… как бы… самим гениальным промтом! Это же шедевр самореференции! Это вечный двигатель гениальности в одном флаконе!

Он представлял, как продаёт эту книгу. «Роман эпохи нейросетей!» «Правдивая история о том, как я искал волшебную кнопку и нашёл… себя!» «Гениальный промт, который написал сам себя!» Рецензии, интервью, гонорары… Семь тысяч долларов в месяц? Да это копейки! Это же мировой бестселлер! Миллионы! Миллиарды!

Довольный Толян гулял по своему дачному участку. Жизнь удалась! У него в кармане ключик к богатству и счастливой жизни. Можно больше не работать, а жить в своё удовольствие.

— Поехать отдохнуть? А куда? Багамы? Мальдивы? Нах! Куплю себе бассейн, выгоню нахуй соседей или скуплю их вообще всех. Толян — олигарх, ебать… Придётся валить потом в Лондон.

— А зачем?! А зачем все олигархи туда уезжают? И мне придётся. Не, нахуй, никуда я не поеду. Лучше куплю себе самолёт личный! А куда летать?! На рыбалку? Ладно, что-нибудь придумаю. Надо будет ещё аэродром строить, во гемор. Не, нахуй самолёты. Лучше яхту!

— Да, у каждого олигарха есть яхты. Назову её «Спасибо нейросети за яхту». Или нет, так и назову — «Один гениальный промт».

Читать книгу "Один гениальный промт" полностью

(Спасибо за лайки и комменты, которые помогают продвигать книгу)