- «Я был певцом, чья песня не звучит». Должно быть, это про ветер.

«Страж на пути, что сам не ходит» - допустим, это наша гора.

«Меня искали в звере, что летит».

- Значит, найдем птицу. Вон, видишь, - Морван указал рукой в сторону расщелины. - Там, кажется, гнездо наверху.

- Дослушай сначала. «А я был в том зверье, что бродит» - птичка тут ни при чем. Надо искать «зверя, что бродит». А кто у нас бродит?

- Варенье может забродить или компот. - съязвил Посох. - А если по делу, то это большое гнездо. И что-то мне подсказывает, что не зернышком такая громадина питается. Надо поискать у подножья. Тем более что в следующих строчках совершенно точно говорится о том, что «хранителя» искомого нами предмета «уже не ранить».

- Наконец-то от тебя польза появилась, - с издевкой в голосе проговорил разгибающийся Морван. - Давайте посмотрим, что там.

Они вошли в небольшое ущелье, заканчивающееся замерзшим водопадом, и осмотрелись. Камни и превратившиеся в лед кости лежали у подножия выступа с гнездом, как верные подданные перед троном. На одном из камней, в самом центре, лежал хрустальный череп с витиеватыми рогами. У Иви сжалось сердце от этого леденящего душу вида. Она подошла к черепу вплотную и прикоснулась к рогам указательным пальцем, но тут же отдернула руку и вскрикнула.

- Он горяченький! Очень, очень горяченький! - она засунула обожженный пальчик в рот, в попытке унять боль.

- Есть у меня одна идея... - Морван удобнее перехватил посох, размахнулся и ударил череп прямо между рогов. Череп разлетелся на две аккуратные половины, словно его разрезали ножом. К ногам Иви прикатился выпавший из хрустального плена ярко-синий кристалл.

- Красивенький. Но трогать я его боюсь.

- Я возьму, - Морван наклонился над камнем и с опаской коротко прикоснулся к камню. Потом подхватил его и несколько раз подбросил в руке. - И этот горячий, но сейчас остынет. - Набрав воздуха в грудь, он подул на кристалл.

- Это и есть «забытый ветер»? - удивился Посох.

- Не совсем.

Морван сжал кристалл в ладони. Тепло, странное и живое, разливалось по телу, вибрировало в такт его сердцу. Он услышал скрип, отдаленно знакомый. Треск горящих в камине поленьев. Звуки нарастали и заполнили всю голову. Он зажмурился. Звуки тянули за собой целую вереницу разнообразных ощущений. Запах воска и пыли, запах древесины и какао. Тяжесть старого кресла под локтями. Давящая, сладкая горечь одиночества, которое он избрал сам.

Он открыл глаза и обнаружил, что стоит посреди своего дома.

Все было как тогда: плед на спинке кресла, кружка на столике, танцующие языки пламени. Но в кресле сидел кто-то. Фигура из сгустившейся тьмы и дымчатых воспоминаний, точь-в-точь повторяющая его позу. Она не поворачивалась, но ее голос, низкий и надтреснутый, был его собственным голосом, каким он слышал его изнутри.

- Зачем ты вернулся, Карачун? - прошипела тень. - Ты все сделал правильно. Закрыл дверь. Остановил боль. Здесь тихо. Здесь нет их ненависти. Никто не бросит в тебя камень. Никто не назовет чудовищем.

Морван хотел сделать шаг, но ноги приросли к полу. «Я… ошибся», - с трудом выдавил он.

Тень медленно повернула голову. Вместо лица - вращающаяся метель, в клочьях которой мелькали обрывки лиц: испуганного ребенка, разгневанного селянина, старухи, шепотом читающей проклятие.

- Ошибся? Ты дал им шанс. Они выбрали страх. Их мир сгнил бы в собственном тепле без твоего холода. Ты - необходимость. А необходимость не бывает ошибкой. Останься. Забудь обо всем. Дыши этой тишиной. Это - твоя награда.

Морван почувствовал, как предлагаемое забвение обволакивает его, теплое и вязкое, как смола. Стоило принять его - и боль уйдет. Он почти сделал шаг навстречу… Но тут с кухни донесся тот самый звук — звяк чашки о блюдце. Призрачный, но настоящий. Звук, которого не было в его прошлом, но который появился в нем с приходом Иви. Звук жизни, а не покоя.

- Нет, - сказал Морван, и его голос окреп. - Это не награда. Это тюрьма, которую я построил сам. Ты - мое оправдание. Моя трусость, принявшая облик мудрости. Он с силой сжал кристалл в руке. - Я не хочу больше дышать тишиной. Я хочу, чтобы дышал мир.

Тень завизжала, рассыпаясь на тысячи черных снежинок, которые растаяли, не долетев до пола. Кресло опустело. А из камина, вместо привычного треска, вырвался мощный, чистый порыв ветра - первый глоток Забытого Ветра.

- Дядюшка Морван! - Иви трясла его руку из всех немногих сил, что у нее были.

Морван пришел в себя, не сразу сообразив, где находится.

- Ты в порядке? - сочувствующе поинтересовался Посох.

- Да. Все хорошо, - он положил кристалл в карман. - Но что нам делать дальше?

Иви посмотрела на врученную Метафорусом записку. Загадка на ней исчезала, зато появилась картинка с водопадом.

- Наверное, надо идти туда, - она показала рукой на стену льда, которая когда-то с шумом обрушивалась с вершины горы вниз, а сейчас стояла беззвучно.

Они подошли ближе и заметили, что в стене замерзшей воды что-то блестит.

- Воспользуемся проверенным методом, - произнес Морван и замахнулся посохом.

- Постой! - закричал Посох. - Кажется, там какое-то зеркало внутри. Грубой силой не возьмешь!

- И что ты предлагаешь?

- Надо растопить, - ответил не желающий становиться дубинкой посох.

Иви приложила руки в том месте, где показалось отражение и зашептала что-то себе под нос. По ее пальчикам побежали капли, а потом и струи воды. Через минуту в ее руках уже был странный, графитовый диск, с отполированным до блеска центром. Но в нем отражалась не Иви.

- Угасающая память покинутого мира, - медленно произнесло существо. - Стерегущий, страж, указатель, рассказчик. Я - Метафорус.

Существо несколько раз сменило форму, словно кривое зеркало, искаженно отражающее смысл сказанного.

- Что здесь произошло?

- Дыхание мира остановилось. Нет силы вернуть дыхание. Лишь указать путь.

- Что значит «дыхание мира остановилось»? - спросила Иви, немного напуганная сменяющимися картинками.

- Ты знаешь, Карачун, - ответил Метафорус. - Посмотри под ноги. Снег? Нет, не снег. Была магия - и вот она.

Морван наклонился и зачерпнул горсть. Это был не снег. Это были разрушенные кристаллы магической энергии. Он закрыл глаза. Страшная догадка придавила сердце как наковальня.

- Что здесь случилось? - повторил он громче и настойчивее.

- Ты.

Слово повисло в воздухе. Морван почувствовал, что ему не хватает воздуха. Иви увидела, как сжались его могучие кулаки, а глаза затянулись туманом, в котором отражалось пламя дуги. Догадка подтвердилась.

- Ты дал часть магии другому миру и стал мостом. Нет моста - нет обмена энергией. Нет обмена - источник застаивается и тухнет, а приемник пересыхает.

- Я создал браслет, чтобы он служил мостом, и Древо, чтобы магия распространялась. Этого должно было хватить! - В обычно спокойном голосе, Иви услышала боль и захотела взять великана за руку, но не осмелилась. - Как мне это исправить?

- Восстанови баланс. Найди забытый ветер.

- И где искать этот «ветер»? Что это вообще значит? - Осознание вины за разрушение собственного мира душило его.

- Я не помню мест... - Голос Метафоруса дрогнул, и он на мгновение стал похож на разбитое зеркало. - Помню холодное сияние на спине у спящего гиганта... Помню вкус ветра, который пел одиночеством... Разве этого не достаточно, чтобы найти?

- У кого-нибудь есть переводчик с тарабарщины на нормальный? - не выдержал Посох. - Нам бы понять, о чем толкует этот уважаемый... Стерегущий. Создается впечатление, что стережет он исключительно здравый смысл, причем и от себя и от нас.

Метафорус закружился на месте, превратился в лист пергамента и упал в руки Иви. Поднеся поближе к свету, чтобы можно было разобрать текст, она прочитала вслух:

«Я был певцом, чья песня не звучит,

Страж на пути, что сам не ходит,

Меня искали в звере, что летит,

А я был в том зверье, что бродит.

В его пустом дворце - на память,

О том, кого уже не ранить.»

- Загадка? Ну отлично. Иви, переверни листок, вдруг там и отгадка где-то есть.

Иви покрутила лист в руках, но ничего больше не обнаружила.

Морван выпрямился, глубоко вдохнул и провел взглядом по горизонту. По этому мертвому, пустому и мерцающему морю. «Вот она, - прошептал он очень тихо, но Иви услышала. - Цена моего покоя. Весь мир".

- Дядюшка Морван, - маленький эльф прижалась к боку великана. - Мы все-все исправим. - В ее глазах стояли слезы. Не потому что магия умерла, не потому что она устала, и не потому что ей было больно и холодно. Она очень остро ощутила внутреннюю пустоту и страдания того, кто оказался виновен в гибели собственного мира.

- Конечно, исправим, - чуть погодя отозвался Морван. - Метафорус упоминал спящего гиганта. Возможно, это скала. - Задумался Морван поглаживая бороду. - С остальным разберемся на месте.

- Но я не вижу никаких скал, - сказала Иви, оглядываясь.

- Найдем.

Удаляясь от яркой дуги, они шли молча и неторопливо, освещая себе дорогу голубоватым светом посоха. И каждый из них думал о своем. Морван - о своих ошибках, Иви - о Морване и его переживаниях, а посох - о Метафорусе и глобальных взаимосвязях всего и вся.

Браслет на мощном запястье Морвана тихо звенел, почти неслышно. Если бы у него был слух, он бы узнал в голосе Метафоруса отголоски старой, старой песни - песни творения, которую они пели вдвоем с Карачуном, когда мир был молод. Если бы у него было сердце, оно бы сжалось от тоски по той гармонии. А теперь он чувствовал лишь глухую, тягучую боль родного мира, передававшуюся по его лазури, как лихорадка. Он был мостом, а мосты чувствуют тяжесть каждого шага и трепет от того, что ждет по ту сторону. Он знал, что скоро его ждет испытание огнем. И если бы он мог бояться, он бы боялся.

- У вас еще и карта разговаривает? - удивился Посох. - Не многовато ли болтунов ты вокруг себя собрал?

- Болтун здесь только один. И это ты.

Иви достала из подкладки свернутую карту и разложила на столике. В ее глазах отражались искры, и казалось, что тепло излучает она, а не камин.

- А где? - с недоумением произнесла Иви, вглядываясь в золотые и серебряные нити ее листка.

- Что «где»? - поинтересовался Морван.

- Где все места с проблемочками у магии? Ни одного красного огонечка больше нет! - Она подняла глаза, полные недоумения, на своих спутников.

- Видимо, у того, чего нет, нет и проблем, - задумчиво проговорил Посох.

- Магия не исчезла. По крайней мере не из этого мира. Ты же еще не онемел.

- А есть и какой-то другой? - глаза Иви расширились больше обычного.

- Магия была здесь не всегда. - Морван закатал рукав и поправил браслет, в завораживающей лазури которого отразились присутствующие. Он посмотрел на отражение Иви, над головой которой ярко-голубым светом горела звезда.

- Это - Ригель. Одна из самых ярких голубых звезд на ночном небе. Такие звезды очень редки, и в древности считались холодными из-за своей схожести со льдом. На деле же, они невероятно горячи. Намного жарче нашего солнца. Так и моя магия кажется холодной и бездушной, но она жарче любого огня. Ты можешь почувствовать тень этого жара, когда мороз щиплет тебя за щеки. Мой дом - это место, где зародилась магия.

- А как она попала к нам? - недоумевала Иви.

- Ее принес с собой Карач... - Посох осекся. - Морван принес ее с собой в наш мир.

- Значит, в твоем мире больше нет магии?

- Когда я уходил, ее было в избытке. Я перенес лишь часть в этот мир. Но если магия угасает здесь, где ею почти не пользуются, значит, и там все плохо.

- А... - начала Иви. - Мы можем как-то это проверить?

Морван оторвал взгляд от браслета и посмотрел Иви прямо в глаза.

- Придется туда вернуться.

- Так чего же мы ждем? - воскликнул Посох. - По коням, по метлам! Ну или как нам туда добраться...

- Иви? - Переспросил Морван.

- Как нам туда попасть?

Морван вытянул вперед руку с браслетом.

- Прикоснись к нему. Только захвати с собой эту палку - может, пригодится.

Иви крепко обняла Посох и дотронулась до сияющего украшения. Из камина послышался гул ветра. Окна затрещали от сковавшего их инея. Комната закружилась, задрожала, и в одно мгновение все исчезло. Все звуки стихли. В кромешной тьме Иви начала замечать маленькие, но яркие точки. Точки становились больше и ярче. Прошло еще несколько секунд, и все вокруг было залито ослепительным белым светом, настолько ярким, что невозможно было держать глаза открытыми, и она зажмурилась. Еще через пару секунд все прошло.

Она открыла глаза и ахнула. Вокруг, насколько хватало глаз, был снег. Чистый, белый снег, с голубоватым отливом. Ни елочки, ни кустика, ни даже холмов. Сплошная бело-голубая гладь, за исключением одного объекта в нескольких сотнях метров он них - вытянутой к небу, горящей желтым огнем дуги. Небо же было полно всполохов голубого пламени. Но ни холода, ни ветра в этом странном месте Иви не ощущала. Всем своим телом она вжалась в Морвана и протянула ему Посох. Одной рукой он принял посох, а второй приобнял маленького эльфа.

- Не бойся, Иви. Это мой дом.

- Где тебя посадить-то надо?

- Уж не в бирюзовый горшок на подоконнике, - съязвил Посох.

- А может, оставить тебя здесь?

- Поругались и хватит. Взрослые люди, в конце концов. Ну, или кто мы там, - примирительно пробубнил Посох, явно не желая оставаться в холодной, умирающей пещере.

Иви протянула руку к Посоху и погладила древко, отдающее лазурным свечением.

- Мы найдем для тебя новый, уютненький дом, и твоя магия снова будет жить.

- Да-да, спасибо. Ты руки мыла? - пренебрежительно отреагировал Посох. - Карачун, как ты умудрился связаться с лесным эльфом?

- Я же попросил не называть меня так, - хмуро напомнил Морван и стукнул посохом о землю еще раз.

- Дяденька Морван, а почему он называет тебя Качарун?

- Не Качарун, а Карачун, девочка, - поправил ее Посох. - Потому что это его имя.

- Я же сказал: больше нет. Теперь я Морван, - раздраженно проговорил великан и направился к выходу из пещеры.

Выйдя на зимний воздух, путники направились в сторону дома. С трудом поспевая за ускорившим шаг гигантом, Иви то спотыкалась и падала в голубоватый снег, то сбивала дыхание, перелезая через заиндевевшее бревно, которое Морван перешагнул, не глядя. Хоть путь и не был долог, он отнял все силы, что в ней были. Войдя вслед за Морваном в дом, Иви немедленно направилась к креслу и распласталась на нем, тяжело дыша. Великан прислонил Посох рядом с ней, а сам присел на пол у камина, который все еще горел, несмотря на прошедшее с начала их похода время, и задумчиво вглядывался в языки пламени.

- Эм, Посох? Расскажи мне о Карачуне... в смысле, дядюшке Морване, - обратилась Иви к части могучего древа.

- Рассказать? Ну что ж, - начал Посох. - Отогревайся, а то губы уже синие, а я расскажу тебе историю. В ней многое не известно даже мне, но я поведаю тебе то, что знаю:
Когда-то, давным-давно, когда магия была сильна, а боги ходили среди людей, мир был наполнен светом и теплом. И благостно было на земле в те далекие времена. Но, как всегда и бывает, чрезмерная легкость жизни начала портить людей. Они стали ленивы, слабы и глупы. И тогда один из богов нашел, как он думал, изящное решение: «Людям нужны трудности, чтобы становиться лучше. Если им хорошо в тепле - будет холод».
Он собрал голубые звезды и синее море, добавил немного своего морозного дыхания и заключил их в лазурный браслет. С его помощью он создал зиму, с ее суровыми метелями, трескучими морозами и темными ночами. Но он создал и снежинки в надежде, что люди увидят красоту даже в этих испытаниях. Увы, люди не поняли его замысла. Они возненавидели все то, что он создал, и стали приписывать все плохое, что происходило в их жизни, ему. Но, надо признать, что он оказался прав. Столкнувшись с трудностями, человечество окрепло, изобрело множество вещей, чтобы бороться с Ним. Ежегодно он возвращался, принося с собой морозы и мрак, чтобы люди не забыли, как быть сильными. Но его стали прогонять в тот самый день, когда он сделал человечество лучше. В один из дней он устал от гонений и вложил большую часть своей силы в маленький желудь, который посадил в одной знакомой тебе пещере, чтобы древо, выросшее из него, поддерживало своей магией тот порядок вещей, который он установил. Так Карачун и стал Морваном. Тьмой, что позволяет людям найти свет.

- А что стало с браслетом? - спросила зачарованная рассказом Иви.

- Этого я не знаю, - с грустью признался Посох. - Но думаю, что он его еще носит. На улице же зима.

Бывают же у людей проблемы. Скучные, обыденные. У боярского сына Ивана проблема была иного рода. Сидел он в самой что ни на есть настоящей бамбуковой клетке, подвешенной где-то под потолками невесть какой заморской страны под названием Япония. А виной всему был его неукротимый нрав и боевой сокол по имени Гром.

Дело было так. Послал царь Иван Васильевич посольство к здешнему правителю, сёгуну Токугаве, дабы наладить отношения и удивить заморского владыку диковинками. Иван в составе посольства был как лучший переговорщик, да и просто как человек, способный выйти сухим из любой, даже самой плачевной ситуации. Привезли они в подарок соболей, скакунов да украшений всяких.

На первом же приеме выяснилось, что у сёгуна есть дочь, принцесса Саюри, невеста завидная, но на редкость вредная и избалованная. Увидела она Грома, да и захотела его себе. Иван пытался объяснить, мол: «Не могу, матушка-принцесса! Птица царская, не мне ее дарить!» Принцесса надула губки, а хитрый придворный колдун, старец по имени Кодзи, шепнул ей что-то на ухо.

На следующее утро Гром пропал. А Иван, отправившийся на поиски, наткнулся в запретном саду на странное зрелище: принцесса, улыбаясь, кормила его сокола какими-то золотыми ягодами. Птица сидела, как окаменевшая, а глаза ее светились зловещим фиолетовым светом.

— Эй, что ты с птицей делаешь?! — крикнул Иван, выходя из-за ветвей сакуры.

— Обуздай свой варварский тон, северный дикарь! — фыркнула Саюри. — Теперь это мой сокол. А ты слишком много видел.

Из тени появился старый Кодзи. Он что-то прокричал, и из-под земли полезли каменные твари, похожие на лягушек с тремя глазами. Иван отбивался, как лев, тигр и кто пойми еще, меч сверкал, отправляя на тот свет пару-тройку каменных гостей. Но против магии не попрёшь. Какой-то липкий, шелковистый плющ опутал его с ног до головы, и очнулся парень уже в клетке.

«Вот тебе и дипломатия», — подумал Иван, пробуя на прочность бамбуковые прутья.

В темноте послышалось шуршание. На балку над клеткой бесшумно приземлилась... девица. Да такая, что у Ивана, видавшего разное, дух захватило. Рыжие волосы, собранные в пучок, хитрые глаза-миндалины, а из-под короткого кимоно выглядывали хвосты. Целых девять пушистых, огненно-рыжих хвостов.

— Ну и рожу ты скорчил, рус, — сказала девица на чистейшем, хоть и с акцентом, русском языке. — Никогда кицунэ не видел?

— Ки-где? — опешил Иван.

— Лисица. Девятихвостая. Зовут Акане. А тебя, я смотрю, в западню поймали. Как глупую мышь.

— Меня Иван зовут! И это не была западня! — возмутился боярский сын. — Мою птицу заколдовали! Я буду жаловаться!

Акане хихикнула, прикрывая рот рукавом.

— Это еще что. Старец Кодзи, что на службе у принцессы, вообще-то ёкай. Очень сильный и очень старый. Он хочет пробудить древнего горного Они, используя жизненную силу твоих людей и энергию принцессы. А потом захватить власть над всеми островами.

— А тебе-то что до этого? — насторожился Иван.

Лисица надула щеки.

— Этот Они — мой двоюродный дядя, по материнской линии. И он страшный зануда! Если его пробудят, он начнет всех поучать и нудеть, про его предпочтения в еде, я вообще молчу! А я поучений на всю бессмертную жизнь наслушалась. Да и сад, где он спит, — мои охотничьи угодья. Так что, хочешь вернуть свою птичку и спасти людей?

— Хочу! — не раздумывая, ответил Иван.

— Тогда договорились, рус! — Акане щелкнула пальцами, и замок с клетки упал в траву — Поехали!

Глава 2

Путь через ночной замок был подобен головокружительной погоне. Акане, превратившись в лису стандартного размера, бежала впереди, ее хвосты метались, как языки пламени. Иван пытался поспеть, чуть не снося по пути ширмы с иероглифами и пугая до полусмерти сонных стражников.

— Налево! — скомандовала Акане, проскальзывая в узкий проход.

— А раньше можно было сказать?! — рявкнул Иван, уворачиваясь от летящей стрелы.

За ними гнались не только люди. Из-за стен вылезали каменные черти-цутигамо, а по потолку бежали длиннорукие тени-капапы. Иван отмахивался мечом, чувствуя, как по клинку бежит странная, теплая энергия. Его отец, бывало, говорил, что оружие это не простое, а заговорённое, выковано волхвами против нечисти.

Акане творила чудеса. Пускала изо рта огненные шары-китсуне-би, путала стражников иллюзиями, заставляя драться друг с другом, да по-всякому, хитровывернуто оскорбляла.

— А неплохо! — одобрительно крикнул Иван, отрубая голову очередному цутигумо.

— А еще я вкусно готовлю! — показа язык лиса.

Наконец, они ворвались в огромный зал, где должна была проходить церемония. В центре, на полу, был вычерчен сложный магический круг. В одном его конце стояла принцесса Саюри в белом кимоно, с остекленевшим взором. В другом, в золотой клетке, сидел Гром, и от него во все стороны тянулись фиолетовые нити энергии к стоящим по кругу дипломатам группы Ивана. А старец Кодзи сбросил свое человеческое обличье, превратившись в высокого тощего демона с кожей, как кора дерева, и длиннющими когтями.

— Ах, непрошеные гости! — просипел он. — Не смейте мешать великому пробуждению Владыки Гор!

— Тебя спросить забыли! — крикнула Акане. — Ты испортишь всем веселье!

Кодзи взмахнул руками, и из круга стали подниматься тени меньших Они. Иван сжал рукоять меча.

— Ну что, лисичка, побьемся за правое дело?

— А то! — сверкнула глазами Акане. — Только отойди, я сейчас каак шарахну!

Но Иван уже летел вперед, с криком: «За царя и Отечество!». Его меч звенел и сверкал, рассекая призрачную плоть демонов. Акане, не отставая, устроила фейерверк из иллюзий и огня, сбивая с толку и поджаривая врагов.

Глава 3

Битва была жаркой. Иван, используя всю свою богатырскую удаль и магический клинок, рубил направо и налево. Акане виртуозно управлялась с магией, то создавая стену из лисьего огня, то заставляя Они атаковать друг друга.

Но Кодзи был силен. Он вызвал каменные шипы из пола и стен, и Ивану пришлось отскакивать, прикрывая собой лисицу.

— Эй, рус, а не хочешь узнать, на что действительно способна твоя железяка? — крикнула Акане, уворачиваясь от удара монстра.

— А что надо сделать?

— Дай мне свою руку!

Иван протянул свободную руку. Акане схватила её своими небольшими ладонями, и Иван почувствовал, как по телу пробежал ток. Его меч вспыхнул ослепительным бело-голубым светом, и на клинке проступили древние славянские вязи.

— Теперь руби главный круг! — скомандовала лиса.

Иван с рыком взмахнул мечом. Клинок описал в воздухе светящуюся дугу и обрушился на магический круг. Раздался звук, словно разбилась хрустальная ваза. Фиолетовые нити, связывавшие Грома и людей, порвались. Сокол вздрогнул и испустил пронзительный клич, а принцесса Саюри и остальные рухнули без чувств.

— Нет! — взревел Кодзи. — Я все равно пробужу Владыку гор!

Он бросился к центру круга, но было поздно. Гром, освобожденный от чар, взмыл в воздух. Его глаза горели яростью, и он с такой силой врезался в старого демона, что тот отлетел в стену.

Акане не стала терять времени, сложила ладони рупором и выкрикнула заклинание. Десять ее хвостов вспыхнули, как пожар, и гигантский огненный шар устремился к Кодзи, сметая его прочь вместе с остатками магического круга.

Тишина. Пахло гарью. Иван, тяжело дыша, опустил меч. Гром гордо уселся ему на плечо, как ни в чем не бывало. Акане, снова в своем девичьем облике, смущенно поправляла прическу.

— Ну что, рус, спас свою птичку?

— Спас, лисичка. Спасибо. Без тебя я бы тут в клетке и сгинул.

Глава 4

На следующее утро во дворце царила неразбериха. Официально объявили, что на замок напали бандиты супер-ниндзя, но были героически отбиты иностранным гостем и его экзотической спутницей.

Сёгун, узнав правду о своем советнике, был в ярости, но, поблагодарив Ивана, подарил ему целый караван с шелками и саке. Принцесса Саюри, придя в себя, оказалась куда более смирной и даже извинилась.

Через неделю русское посольство собиралось в обратный путь. Иван стоял на палубе корабля, глядя на берег. Рядом с ним сидела Акане в человеческом облике, доедая леденец в виде карпа, который Иван купил ей на рынке.

— Ну что, рус, уплываешь? — спросила она, не глядя на Ивана.

— Царская служба ждет. Отечество... — вздохнул мужчина.

— Скучно у вас там, на севере. Ни сакуры, ни горячих источников.

— Зато у нас пельмени с медвежатиной, медовуха, да баня по-черному и такие просторы, что твоим хвостам и не снилось! — возразил Иван. И вдруг спросил: — А тебе не будет скучно тут одной? Без приключений?

Акане лукаво посмотрела на него.

— А кто сказал, что я остаюсь? Мне, знаешь ли, русский язык нужно практиковать. Да и русскую стряпню проверить надо. Слышала, вы там щи варите. Интересно, на что похоже.

Иван широко улыбнулся.

— Так садись, лисичка, поплывем! Покажу тебе, как на Руси нечисть бить да блины печь! Говорят, у нас в лесах кикиморы водятся, с твоими цутигумо и не сравнятся!

Корабль медленно отошел от причала. Гордый сокол сидел на плече у Ивана, а рядом, облокотившись на перила, стояла девица-лисица с девятью хвостами, смотрела на расстилающийся перед ними океан с самым что ни на есть авантюрным огоньком в глазах.

Новые истории ждали их за горизонтом. А уж вместе они были готовы к любой битве и любому, даже самому невероятному, приключению.