Ми-28Н - это инициативная разработка Московского вертолетного завода им. М.Л. Миля на базе боевого вертолёта Ми-28 (базовый вертолёт иногда обозначают Ми-28А).

Вертолёт рассматривается как своего рода ответ на создание американской фирмой Макдоннелл-Дуглас всепогодного «летающего танка» AH-64D «Апач-Лонгбоу».

источник: https://vk.com/wall-223685384_2071

Что касается знаменитой сделки Continental 1963 года, я считаю, что важную роль сыграли Бен Нордеманн и Берни Штайнвег, а президентом В/О Экспортхлеб в то время был Леонид Матвеев. К сожалению, он давно скончался; он был советским торговым представителем в Ливане после того, как покинул «Экспортхлеб». Позже его сменил г-н. Николай Белоусов; его имя упоминается несколько раз в трех книгах, которые ты прекрасно знаешь, и признан старым господином, и он многому меня научил. Он был директором зернового подразделения, а затем президентом. Так что в основном до 1970 года в нашей деятельности преобладал экспорт, а с 1972 года произошел очевидный отчетливый сдвиг в сторону импорта, который начал преобладать с 1972 года. К тому времени я только что вернулся со своей первой зарубежной работы в Нидерландах, где, кстати, Я сам продавал семена подсолнечника и пшеницу напрямую голландским кооперативам, таким как Sehave, Sebeco, Unilever, Utdelphia, а также огромное количество кормового гороха. Я помню, как экспортировал огромное количество, около 300 000 тонн в год.

В 1972 году это было началом, фактически сразу же, когда я вернулся, я начал готовить генеральный контракт в ожидании импортной деятельности с Соединенными Штатами, он был один, и европейский. И в нем были учтены все основные требования, которые были гораздо строже существующих контрактов других импортеров. [Примечание Банникова: Сюда входили условия содержания тяжелых металлов, микотоксинов, пестицидов, радиоактивных нуклидов, засоренности семян сорняками и т. д. Эти, а также некоторые другие требования были известны на рынке как «российские условия», предполагавшие определенную надбавку.] Ну, не буду. вдавайтесь в подробности, но из-за нашего доминирующего фактора на рынках не было дискуссии о том, что экспортеры будут спорить о принятии или непринятии этих условий, так что - у меня, наверное, где-то еще есть этот генеральный контракт. Но, естественно, все торговые дома имеют их в своих файлах.

Итак, я полагаю, что с 1972 года из-за необходимости улучшить благосостояние россиян, улучшить их питание за счет увеличения производства и потребления мяса и в целом животноводства, возникла необходимость в импорте значительных количеств зерна. К тому же это совпало с неурожаем 1972 года и потом продолжилось.

БАННИКОВ: Определенно это была американская инициатива - она исходила от Министерства сельского хозяйства США, потому что, естественно, импортируя 10, 15, 20 и после этого более 50 миллионов тонн, рекордное количество, мы импортировали в период с 1984 по 1985 год всего 55 миллионов тонн. И в какой-то момент мы подсчитали, что Советский Союз не сможет перевезти более 30 тонн. Естественно, импорт даже 5–10 миллионов тонн является огромным рыночным фактором и может существенно повлиять на рынок. Поэтому даже сейчас новости о том, что кто-то, скажем, Египет проводит тендер на импорт двух 300 тысяч тонн, уже подталкивают рынок вверх. Не говоря уже о, скажем, Японии или другом импортере из России, где Китай закупает миллионы тонн зерна.

БАННИКОВ: Ну сам я в сценарии не участвовал, к сожалению, поэтому могу только поделиться своими, скажем так, ощущениями, тем, что услышал, тем, что прочитал. Естественно, это стало сюрпризом не только для Министерства сельского хозяйства США, но и для всего рынка зерна. Ну, я считаю, что определенное было - в Советском Союзе всегда был план импорта чего-либо, в том числе зерна.

Первоначально на 1972 год были предусмотрены определенные цифры, но, я думаю, были дополнительные требования, и эти цифры, естественно, были значительно превышены. И это, естественно, была инициатива с нашей стороны, и то, как это было сделано, описано в книгах, поэтому команда пошла и так далее, и так далее. Но я считаю, что это верно только для начала, когда мы начали. В дальнейшем поездки за пределы России будут очень редкими и приурочены к подписанию и завершению контрактов.

Вопрос: Итак, вы оперировали огромными объемами зерна и миллионами и миллионами долларов транзакций на основе разговоров по телефону и на основе подтверждения по телексу. В то время это было очень необычно для Советского Союза.

БАННИКОВ: Это было действительно необычно. Мы полагались, и я не помню ни одного случая, чтобы наша сделка, совершенная таким образом, не удалась или не осуществилась. Пока кто-то должен был это начать, оно было начато, оно прошло успешно и не нужно было выходить; когда вы выйдете, все ожидали, что после 1972 года мы будем делать массовые закупки, чего не произошло, главным образом, вероятно, из-за всей суеты, которая возникла после 1972 года. Так что это было легко и было много контактов. В последней книге «Торговцы зерном» было много имен трейдеров, с которыми я торговал лично и которые были очень надежными, знающими людьми и каким-то образом мы справились.

[Примечание Банникова: На самом деле они верили, что мы выполним свои обязательства по оплате в срок, что мы и сделали пунктуально. Иногда поставки начинались еще до того, как мы видели оригиналы контрактов. Если бы не советские закупки, Соединенные Штаты никогда бы не смогли экспортировать столько, будь то пшеница, кукуруза или соевые бобы. Ничто даже близко не походило на это.]

Но с другой стороны, я читал, что, если бы не российский импорт, фермерам, выращивающим пшеницу, было бы выплачено более 200 миллионов долларов. Так что сомнительно, хорошо это или плохо для экономики. Тот факт, что оно субсидируется; это не секрет, поэтому никто не говорил о том, чтобы просить субсидию. Мы просили справедливую рыночную цену. А если зерно неконкурентоспособно на мировом рынке, то надо учитывать субсидии, а субсидии в США на тот момент были в пару раз ниже, чем в Европе, чем во Франции. Во Франции она составляла 35 центов или доллар, сколько угодно, а позже выросла до 75 и даже больше. В 84-85 годах она составляла более 40-40 долларов за тонну. Это была половина цены, половина цены, поэтому нас не беспокоила структура цены; мы были обеспокоены тем, чтобы это была справедливая рыночная цена, которая могла бы быть оправдана аудиторами в стране и чтобы они тоже стали конкурентоспособными. Аналогичное качество из другого происхождения.

БАННИКОВ: Нет, фуражную пшеницу мы изначально не покупали; мы покупали в основном твердую красную озимую пшеницу. Позже нас убедили, и мы успешно попробовали, а затем включили в наши закупки яровую пшеницу, что было рискованно из-за опасности заражения спорыньей. Но поскольку его не было, это, естественно, не было нашим решением; это было решение нашего клиента, а заказчиком на тот момент было государство в лице Минзакупок, или продукция Минзерна - его другое название. Министерство хлебозаготовок и заготовок решало, что покупать в зависимости от баланса зерна в стране, и в то время невозможно было найти какие-либо цифры о балансе зерна.

Вопрос: В советской истории, с 1980 по 1985 год, был период, когда данные о производстве зерна были засекречены, и я помню, когда я приехал в 1986 году в посольство, мы все еще составляли отчеты о зерне, не имея данных о производстве и цифрах производства. были наконец опубликованы в октябре 1986 года за предыдущие пять лет.

Можете ли вы рассказать об этом, о том периоде секретности, когда советское правительство пыталось скрыть цифры производства зерна и почему оно это делало?

БАННИКОВ: Трудно сказать, но, естественно, мы не смогли найти такой информации даже для себя и, может быть, для министра закупок, ну однозначно, министр закупок должен это знать. Министр сельского хозяйства, возможно, некоторые чиновники это тоже знали, но не так, как сегодняшний господин Сухов - Это не было просто доступно для открытой публикации и, естественно, это усложняло ситуацию для всех, в том числе и для нас, потому что, когда министерство заготовок и предварительного хотело бы рассмотреть возможность покупки определенного объема определенного зерна, мы обсудили, что это возможно, каковы цены, сколько золота нам придется продать, чтобы его купить. [Примечание интервьюера: Здесь г-н Банников имеет в виду г-на Сергея Сухова, чиновника Министерства сельского хозяйства России на момент интервью, который отвечал за регулирование рынка.] И иногда этот совет покупать определенные товары и должен включать что-то еще из иного происхождения, что изначально не обсуждалось с министром хлебопродуктов. Так что мы действительно потеряли с ними контакт и пришлось составлять наиболее оптимальный сценарий закупок. [Примечание Банникова: И в любой момент у нас была глобальная чёткая картина, сколько зерна было погружено, в пути и расчетное время прибытия в наши конкретные порты выгрузки с разбивкой по странам происхождения и типам зерна. Массовое прибытие вызвало необходимость еженедельных телеконференций с участием всех заинтересованных министерств. Одной из сложных задач для нас было своевременное выставление сотен счетов со всеми отгрузочными документами.]

Вопрос: Но вы по-прежнему ехали, по сути, с закрытыми глазами и не знали, каким будет советский урожай зерна.

БАННИКОВ: Да, к сожалению. Что мы могли сделать? Что мы могли сделать? Ну, я могу только сказать, что у нас была система «Экспортхлеб», мы называем это резервированием зерна для экспорта, для будущего экспорта. Для этого мы рассылаем своих представителей в основные районы выращивания зерна и предварительно отбираем определенные партии зерна, которые, по нашему мнению, лучше всего продать. Поэтому определенные существенные объемы были зарезервированы для экспорта.

БАННИКОВ: Ну, я надеюсь на лучшее, и по мере того, как мир прогрессирует, все прогрессирует, в том числе и наше понимание того, что происходит в зерновой сфере. Мы начали торговать с пятью или семью крупными сестрами, включая Конти, которая, к сожалению, прекратила деятельность по производству зерна. Ну, у Continental Grain много хороших друзей [Примечание Банникова: Майк Лазерсон, кукуруза, Джон Лаеш, пшеница, Джон Якубовски, фрахт, Сал Амрам, рис — все в Нью-Йорке], но на самом деле мы торговали в основном через европейские офисы транснациональных компаний, в основном все штаб-квартиры находятся в Женеве, это Finagrain Женева [Примечание Банникова: принадлежит знаменитому М.Ф.-Мишель Фрибуру] с Фрэнсисом Турионом,

Вопрос: Я помню, как в 1980-х годах, когда я был здесь, однажды получил сообщение от Дона Новотны, директора зернового отдела Иностранной сельскохозяйственной службы, в котором говорилось, что он разговаривал, я полагаю, с вами по телефону, и инструктировал нас в посольство, чтобы что-то сделать, я уже забыл, что это было, возможно, чтобы помочь вам получить визу для поездки в Соединенные Штаты или что-то в этом роде, и это подчеркивало степень, в которой вы и Новотный разговаривали напрямую друг с другом, полностью минуя советскую торговое представительство в Вашингтоне 9 и наше посольство в Москве. В советские времена также было очень необычно, чтобы кто-либо на рабочем уровне советского правительства имел такие прямые отношения с коллегой в правительстве США. Не могли бы вы рассказать о том, что у вас с «Экспортхлебом» были какие-то чрезвычайные полномочия, у вас были какие-то чрезвычайные разрешения на взаимодействие с иностранцами в то время. Я помню это очень, очень остро, когда мы поняли, что вы с Доном Новотным переговаривались, и что он это сделал только из вежливости - на самом деле, я думаю, Дон нам не сказал, это вы нам позвонили и поговорили с нас и сообщил, что вы разговаривали с Доном.

БАННИКОВ: Ну, проще говоря, всем заинтересованным сторонам лучше иметь дело напрямую, когда дело касается торговли, рыночной информации и особенно исполнения. Но я не думаю, что у нас было специальное разрешение или что-то в этом роде; мы просто действовали таким образом, и я взял трубку, я позвонил и какого черта, даже гораздо раньше у нас был очень хороший диалог с вашими предшественниками и Вейландом Бигли на этот счет, и мы спросили, например, Алана Трика.

Давным-давно мы были у него с Виктором Першиным или Павлом Сакуном в его желтом здании и нас приглашали на просмотры фильмов, так что у нас была очень свободная, открытая и дружеская дискуссия, удивительная для того времени, удивительная. [Примечание Банникова: Также с Джеффри Виггином, Майком Фэем, Бобом Уокером и многими другими. Примечание интервьюера: наряду с Элом Триком и Вейландом Бигли, это все бывшие офицеры сельского хозяйства, представляющие Министерство сельского хозяйства США в американском посольстве в Москве.] И с Министерством сельского хозяйства США не так уж часто, но действительно, у нас был прямой диалог не только с Доном Новотным, который оказал чрезвычайно важную роль. во всех наших отношениях, но с Роем Барреттом, храни Бог его душу, в то время, когда была возможность, он помогал в заключении соглашений по защите растений и карантину не только с Россией, но и со всеми республиками. Благодаря совместным усилиям и открытому обмену информацией длинный список семян сорняков, не разрешенных к использованию по нашим контрактам на закупку, был существенно сокращен. В то время Стивен Маккой, который также скончался, руководил NAEGA и принимал непосредственное участие в этом процессе, а также некоторые другие люди в Министерстве сельского хозяйства США, с которыми мы имели дело, Боб Дэвис в Саванне и так далее. Вы, наверное, не знаете, но в случае с Бобом Дэвисом мы в основном занимались поиском безопасных, надежных и экономичных фумигантов, потому что в середине 1970-х годов у нас была огромная проблема, потому что более 30 процентов зерна, одновременно прибывшего из Штатов, было заражено.

БАННИКОВ: Итак, Боб Дэвис совершил, я думаю, несколько поездок с учеными на борту из Саванны и из Персидского залива в порты Черного моря с учеными на борту, устанавливающими клетки для насекомых. [Примечание Банникова: С живыми долгоносиками на разных стадиях развития, газопроводами, системой трубок и моторами с вентиляторами (так называемая J-система или TARS, которая оказалась гораздо более эффективной, чем поверхностное нанесение пакетированных фосфиновых составов).] Это было чрезвычайно сложное, но полезное мероприятие, которое решило проблему, и заражение снизилось, вероятно, до одного или двух процентов, поскольку через три-пять дней были достигнуты смертельные концентрации фосфина и все насекомые, включая скрытых насекомых, были убиты. [Примечание Банникова: Благодаря борьбе с насекомыми в пути (окуривание трюма судна с использованием системы рециркуляции). координировал совместные научные усилия с участием США.

Вопрос: Хорошо, не могли бы вы поговорить об этом? Зерновое эмбарго, как вы с ним справились, какое влияние оно оказало, а также любые воспоминания, которыми вы можете поделиться.

БАННИКОВ: Сейчас я верю в то, что долгосрочное эмбарго, безошибочно, бумерангово, и потому что мы немедленно открыли другие альтернативные рынки, такие как - ничего нового, но мы заключили ДСС с Аргентиной, с Канадой, Европой, Австралией, и, естественно, мы проиграли - не мы, а Советский Союз что-то потеряли, потому что много тоннажа уже было на пути через Атлантику, поэтому его нужно было перенаправить и перефрахтовать в другом месте, что мы обычно и делали, поскольку «Совфрахт» имел единоличное право фрахтования. Кстати, «Экспортхлеб» в это время сидел на четвертом этаже здания МИД, и фрахтовое агентство «Совфрахт» тоже сидело на том же этаже, поэтому, когда мне нужно было судно, я просто шел в комнату номер четыре, один, пять, и проблема была решена. Но это было очень грамотно сделано в первую очередь «Совфрахтом», и фактически мы на тот момент уже довели бизнес до этих альтернативных источников и сразу доля американских поставок в нашем импорте снизилась на 10, 15 процентов. Она составляла около 33-40 процентов, затем упала до 25 процентов и осталась такой же, но позже выросла. И я был там, работая в торговой корпорации «Амторг» в Нью-Йорке. Эмбарго оказало личное влияние на меня, поскольку моя дочь не могла приехать в Штаты, когда я там находился. Жаль!

БАННИКОВ: Да, удивительно, как я начал вначале, что Россия сумела экспортировать более 18 миллионов тонн, в два раза больше, чем весь Советский Союз, при этом все порты, которые были в ее распоряжении, когда-либо отправлялись, и было 19 портов, которые использовались для перевозки грузов. импортировали зерно со всего мира, а в некоторых портах, таких как Ленинград и Одесса, использовались 10, 12 разгрузочных причалов. Вы можете себе представить? Десять спальных мест. И вот в этом году у нас будет около 90 миллионов тонн урожая, может быть, чуть больше, если позволит погода, при потреблении 69, 70 миллионов тонн и миллиона, полутора миллионов на корм животным. Потенциал экспорта составляет более 15 миллионов тонн, 15-18 миллионов тонн, что может стать повторением рекорда, который мы установили пять лет назад.