Я -- не знаю, к сожалению ли -- не так уж и много прочел классики (и не только русской) за свой век. С недавних пор стал регулярно читать. Веду дневник, пишу рецензии, пополняю список "прочитать позже", но вот в список этот редко попадают "классические романы". Особенно мало там русской классики.

Вот, собственно, вопрос. Господа читающие, стоит ли (и конкретно что, если да) читать русскую классику?
Возможно, школьная программа и не вовремя поданные произведения в младшем возрасте отбили напрочь желание.

Есть у меня еще теория, что многие современные труды (книги, фильмы, сериалы и даже аниме) - и это факт - вдохновлены произведениями прошлого и транслируют все их идеи. Ведь люди и их мысли не особо изменились с тех пор. И, возможно, вся классика сейчас может выглядеть избитой и пережеванной, т.к. я уже где-то видел такие сюжеты и повороты, такие декорации и персонажей, и так далее. Как считаете?

1. Критика бюрократии

Салтыков-Щедрин с особой остротой поднимает вопросы бюрократии и ее влияния на жизнь общества. В его произведениях бюрократы часто изображаются как абсурдные персонажи, которые больше заботятся о собственных интересах, чем о благе народа. Например, в «Истории одного города» чиновники Глупова занимаются пустыми формальностями, что приводит к катастрофическим последствиям для города. Эта критика остается актуальной и в современном обществе, где бюрократия часто воспринимается как препятствие на пути к эффективному управлению.

2. Социальная справедливость

Салтыков-Щедрин активно обращается к теме социальной справедливости, показывая страдания простых людей под гнетом власти. Он изображает крестьян и рабочих как жертв системы, которая игнорирует их нужды и права. В повести «Как один мужик двух генералов прокормил» главный герой вынужден заботиться о двух генералах, что является метафорой зависимости высших слоев общества от простых людей. Эта тема продолжает оставаться важной в современных дискуссиях о социальной справедливости и равенстве.

3. Человеческие пороки

Салтыков-Щедрин мастерски выявляет пороки человеческой природы: жадность, лицемерие, глупость и эгоизм. Его персонажи часто становятся жертвами своих собственных недостатков. Например, в его сказках и фельетонах можно увидеть, как жадные и корыстные люди получают по заслугам, что служит своеобразным предупреждением для читателей. Эта тема также актуальна сегодня, когда общество сталкивается с моральными дилеммами и вызовами.

В последнее время вновь замечаю повышенный интерес к бессмертному роману М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». В прошлом году вышла в прокат очередная экранизация романа с Юлией Снигирь в роли Маргариты.
Несколько отходя от темы статьи хочу заметить, что по-настоящему красивых представительниц прекрасного пола и на Земле, и в нашей стране тоже, очень немного. И одна из них – Юлия Снигирь.
Недавно в комментарии на статью о Юлии Пересильд я написал, что такие красавицы, как Юлия Пересильд, Екатерина Гусева, Юлия Снигирь, Аглая Шиловская и некоторые другие являются национальным достоянием России, относиться к которым следует очень бережно и доброжелательно.
Не всем, и в первую очередь женщинам, такое высказывание пришлось по душе. Критики было – выше крыши. Но я всё-таки надеясь, что возобладает здравый смысл и понимание того, что зависть – не самое высокое из чувств, которые присущи человеку (в том числе и женщине), что генофонд страны - её бесценное богатство.

Но вернёмся к теме статьи.
Роман «Мастер и Маргарита» всегда вызывал у меня противоречивые чувства. Если говорить о его первой части, то проделки Воланда и его окружения в Москве (сыплющиеся с потолка червонцы, переодевания в модную одежду, глотание в Елисеевском магазине Бегемотом цитрусов и селёдки, месть окололитературным деятелям) воспринимаю, как убожество. Настоящий Сатана не стал бы размениваться на такую ерунду, масштабы его «деятельности» были бы несравнимо бо́льшими.

Согласно трактовке (весьма спорной) Зигмунда Фрейда, личность Достоевского складывалась из 4-х граней: художника, моралиста, грешника и невротика. Больше всего Фрейда интересовала последняя ипостась Федора Михайловича.