Девочка тринадцати лет возвращается в то место, которое называет своим домом, под утро. Она садится на потрепанный временем стул у окна и бережно достает из небольшой ниши в стене обломок карандаша и самодельную тетрадку с разномастными листами, собранными воедино при помощи шила и нескольких толстых нитей. На толстой картонке, заменяющей обложку, неровным угловатым почерком написано: «Дневник Виктории».
В свете бледно-оранжевого солнца, едва показавшегося из-за горизонта, девочка начинает писать. Линии толстые, так что ей приходится делать буквы очень крупными, чтобы разобрать потом написанное.
«18, утро
Сегодня я в последний раз гуляла с Надей. Наверное, ей бы понравилось то место, где я её оставила. Кругом – деревья, нет никаких разрушений. Так тихо, будто бы и не было никакой войны.
Вчера она сильно кашляла, даже с кровью. Я пыталась хоть что-то сделать, нашла безопасную воду, какие-то лекарства. Ничего не помогло.
Она с улыбкой на губах сказала: “Если Надежда умирает последней, то ты будешь жить вечно, Виктория”. Последние её слова. Мне надо их запомнить, чтобы были силы жить. Одной…»
Вика прячет карандаш в нишу и открывает случайную страницу дневника. Она не помнит всего, что записала за эти дни, она помнит то, что надо читать и писать каждый день – чтобы не забыть ничего важного.
«3, вечер
Мама рассказывала, что назвала меня в честь победы. Тогда все только о ней и говорили, других вариантов не было. В то, что кто-то решится использовать ядерное оружие, не верили. А битвы все продолжались.
Спустя пять лет родились тройняшки, которых родители назвали Верой, Надеждой и Любовью. Родители думали, что это поможет. Они думали, что в именах – спасение.
Родители всегда мне говорили, что я должна заботиться о сёстрах. Я заботилась, помогала маме, как могла.
Однажды папа не вернулся домой. Мама мне ничего не сказала, но долго плакала в ванной. Думала, что я не услышу. За ужином сказала, что папа уехал далеко-далеко и приедет не скоро. Так мы остались впятером.
Мама немного учила меня читать, писать и считать. Это благодаря ей я всё умею и буду учить малышек.
Мама больше не сможет…»
На глазах девочки выступают слезы. Она до боли жмурится, но воспоминания вспыхивают и не желают уходить из головы. Тогда она на ощупь открывает первую страницу дневника.
«1, день
Сегодня утром я проснулась и поняла, что не помню своё имя. Только сестер и… мамино тоже не помню. Они все еще спали, поэтому я подождала, а потом сразу же попросила маму назвать меня по имени. “Виктория, в честь победы”, – ответила она. “А тебя в честь чего назвали?”, – спросила я тихо. “Не помню, но это и не важно”. Мама чуть-чуть улыбнулась и сразу же пошла готовить завтрак.
Меня зовут Виктория. Вика. Мне 12 лет. У меня есть три сестренки: Люба, Надя и Вера. Я их очень люблю и ни за что не забуду. Им 7 лет. У нас есть мама и папа. Папа больше никогда не вернется, а мама болеет. Но все обязательно будет хорошо!!!»
Вика шепотом повторяет каждое слово. Она не хочет ничего забывать, но уже понимает, что если забыть, будет проще. Она гонит от себя эту мысль как можно дальше. Мысль не уходит.
– Я не забуду! – гневно шепчет девочка.
Шепчет, потому что громкие звуки могут привлечь хищников, которые пережили ядерную войну. Некоторые из них смогли быстро приспособиться, в отличие от людей.
Тонкие бледные пальчики стискивают тетрадку и прячут ее рядом с карандашом, а после начинают крутить ручку радиоприемника. Оттуда слышно лишь монотонное шипение, но Вика каждый день надеется на то, что выжил кто-то еще. Кто-то, кто знает безопасное место и ждет там всех, кто откликнется. Ей остается только надеяться.
***
В разбитое окно ветер задувает осеннюю прохладу и бурые листья. С каждым днем становится все холоднее, запасы еды подходят к концу, воды тоже немного. Вика понимает, что скоро ей придется найти новый дом: теплее и безопаснее, ближе к центру города, название которого она уже забыла. Но девочка не хочет уходить оттуда, где жила с сестрами и мамой, будто бы это будет предательством памяти о них. Она возвращается, каждый раз возвращается с вылазок, которые становятся все продолжительнее.
Неожиданно из радиоприемника доносится скрежет. Вика вздрагивает и смотрит на него расширившимися глазами, но он просто отключается. Ложная надежда. Девочка морщится и вздыхает, ведь батареек осталось совсем немного. Скоро надо будет искать новые. Конечно, скорее всего, больше никому в городе они не нужны, зато сама Вика придется по вкусу любому хищнику.
Темнеет быстро. Пылевое облако укрывает все небо, так что светлое время суток продолжается недолго. Чтобы не тратить его впустую, девочка вновь достает и открывает дневник.
«5, утро
Всеобщая любовь не спасла этот мир, Люба умерла. Всю ночь она кричала, звала маму, а я ничем не могла помочь. Надя и Вера сидели, не шелохнувшись и не веря в то, что происходит. Правды о маме я им там и не сказала. Они ждут, когда она вернется домой, и не знают, что этого никогда не случится. Я не могу… Теперь я понимаю маму. Тогда она не сказала нам ничего, чтобы уберечь от боли потери, и сейчас я должна делать точно также.
Девочки уснули прямо на полу, обнявшись и прислонившись к стене. Я не стала их будить, тихо вынесла тело… Что-нибудь придумаю.»
В тот раз никто не пришел на крики. К счастью ли? Вика с размаху закрывает дневник. Она не понимает, кто и зачем устроил все это. Люди умирали на войне, люди умирают после нее, почти никого уже не осталось. Может быть, кто-то выжил и тоже прячется, но надежды мало. Одиночество подкрадывается и обволакивает девочку. Она осталась одна.
Ветер стихает, а за окном становится еще темнее. Вика кладет тетрадку на колени и, закрыв глаза, глубоко и размеренно дышит. Она вспоминает дом, папу, маму, сестер. Она мечтает сохранить все это в собственной памяти, а не на страницах дневника. Нереализуемая мечта для девочки, которая вспоминает свое имя, лишь посмотрев на картонную обложку.
Вика старается вспомнить всех такими, какими они были раньше, но в памяти всплывают лишь осунувшиеся лица, бледная кожа, покрытая язвами, изломанные ногти. Недавние воспоминания слишком яркие, ничто не в силах их перекрыть. Девочка плачет и вместе со слезами на щеках оказываются немногочисленные остатки ресниц. Волос уже неделю как не осталось.
Дневник падает на пол и раскрывается на одном из разворотов, но девочка уже не в силах его поднять и узнать, о чем он хочет ей рассказать.
«11, день
Вера погибла из-за меня! Я ведь знала, что она уже ослабла, знала, что она не справится, но разрешила пойти с собой в лес за дровами. Сказала, что поможет мне в честь моего дня рождения. Надя осталась дома, ведь надо же кому-то за всем следить.
Я ей так и не рассказала, что случилось на самом деле. Просто Вера осталась в лесу вместе с Любой. “Позже мы их всех навестим”, – пообещала я сестренке. Наверное, так и будет. Очень скоро. Оказывается, обманывать очень легко, если по-своему веришь в ложь.
Стоило мне быть чуть внимательнее, Вера не оступилась бы, не полетела бы в тот овраг. Осталась бы жива…»
Взгляд Вики останавливается на стене, покрытой паутиной с мелким мусором. В доме давно уже никто не наводит порядок. Стекла выбило взрывом, поэтому с улицы без проблем залетает то, что ранее оставалось в мусорных баках. Да и некому прибираться. Мама давно, будто бы в прошлой жизни, смела в угол обломки стекол, чтобы никто не поранился. Больше приборок не было.
«12, утро
Среди осколков я нашла открытку с надписью “С днем рождения, Вика!”. Они готовились, и Вера не просто так со мной пошла… Как жаль… Как жаль, что все так получилось.
Не важно, кто начал стрелять в той войне. Пострадали все одинаково.»
Девочка закрывает глаза, продолжая сидеть на стуле. У нее нет сил поднять дневник, спрятаться от холодного ветра, сделать хоть что-то. Она думает о том, как просто было бы умереть, но Вика обещала жить. Всем им. Маме, Любе, Вере, Наде. Обещала жить и дождаться. Спасения? Улучшения ситуации? Она сама не знает.
***
Просыпается Вика с рассветом. К удивлению, чувствует она себя достаточно хорошо. Девочка намного прибирается, проверяет запасы, ежась от утренней свежести. Она решается покинуть дом. Как минимум, ей нужна теплая одежда.
Сборы занимают не так много времени – в общем-то Вике нечего брать с собой, кроме продуктов и радиоприемника. Остальное она хочет оставить на месте. Тем более, дом, в котором они жили до ядерного взрыва не сохранился, а этот… Здесь нет по-настоящему ее вещей, а то, что есть, Вика решает оставить на местах. Будто бы мама и тройняшки когда-нибудь вернутся.
Она складывает в найденный рюкзак запас продуктов, несколько бутылок воды, радиоприемник, батарейки к нему, после достает из ниши свой дневник и карандаш. Как только все вещи сложены, девочка неловко надевает рюкзак и заходится в хриплом кашле. Он преследует ее уже давно, но проявляется редко. Пока еще. Вика старается не думать о том, что будет дальше.
***
Утренний город встречает девочку молчанием. Она не привыкла к такому, но боится шуметь и привлекать внимание. Спустя несколько минут Вика все же нарушает тишину громким кашлем. Звук отражается от стен и будто бы даже усиливается от этого. Вика замирает и смотрит по сторонам — вдруг кто-то ее услышит. Кажется, нет. Когда эхо стихает, город вновь становится безмолвным.
На сжатом кулачке остается кровь, которую девочка, не глядя, вытирает о подол давно не стиранной бледно-голубой туники, выглядывающей из-под испачканной, а некогда ярко-розовой кофты.
Вика тяжело дышит, голова кружится. Идти дальше становится все сложнее, а в носу начинает хлюпать. Кровь. Ее она замечает, когда вытирает рукавом.
– Нет, нет-нет-нет, – испуганно шепчет девочка.
Она ведь так стремилась жить. Ради мамы и папы, ради их мечты о благополучном мире. Ради сестер, которые не видели ничего, кроме войны. Неужели все это так и закончится?
– Я не хочу! – кричит Вика и останавливается.
Она осматривается, с трудом узнает знакомые черты. Вот магазин, в котором они часто покупали ароматные булочки. Витрины разбиты, вывеска сорвана, внутри обломки. Вот книжный. Книги пущены на растопку. Вот магазин одежды. Может быть, что-то там еще осталось.
Вика медленно направляется в сторону магазина. От каждого движения голова кружится все сильнее, в ушах начинает звенеть. Она садится прямо на землю, не дойдя до магазина пару метром, и опирается спиной о фонарный столб. Из рюкзака девочка достает дневник.
– Я вас ни за что не забуду, – шепчет она и дрожащей рукой подносит карандаш, который достала следом, к пока еще чистой странице.
«19, утро
Я не хочу умирать. Не хочу, чтобы всё так закончилось. Может быть, кто-то ещё выжил. Я ведь смогла… Могла.
Скоро я встречусь со всей своей семьей. Я в это верю. Я на это надеюсь. Я люблю их всех. Как и просили родители.
Страшно… Холодно… Темнеет… Ещё ведь рано? Не зна ничго не вион…»