Данмерка-торговка, предлагающая свой товар на рынке рабов в Тель Аруне. Именно у нее мы купим рабыню, умоем ее, оденем, сбрызнем жучиным мускусом и поведем в лагерь Зайнаб, ашхан которого, Каушад, видите ли, возжелал взять в жены родовитую телваннийку. Путь неблизкий и непростой, не стоит забывать о квиксейвах. У нас, например, невеста утонула в заливе Зафирбель, пришлось начинать квест заново.
С тех самых пор, как в Америке южнее США пало колониальное владычество Испании, этот район не ассоциируется с монархическим правлением. С деспотизмом и авторитарным правлением вообще - вполне, легко можно вспомнить режим Порфирио Диаса в Мексике или хунту Хорхе Виделы в Аргентине. Однако именно монархия в незамутнённом виде, не прикрывающаяся республиканской ширмой, для этого материка крайне нехарактерна. Так уж сложилось исторически - традиционные государства индейцев прервали свою эволюцию менее чем на полпути ввиду испанского вторжения, а оно, в свою очередь, кончилось во время популярности республиканских идей и революционного романтизма, что не оставило носителям короны шансов взять власть в получавших независимость государствах.
И сто лет назад королевства и империи в Южной Америке были явно не в почете. Сейчас это положение не изменилось
На примере Мексики это отлично видно - две попытки создать империю в 1821-23 и 1863-67 годах были коротки и полностью провалились. Из всего огромного региона монархия была прочна и стабильна в течение долгого времени только в одной стране - Бразилии. Данный рассказ опишет Бразильскую империю, то, на чём она зиждилась и почему же, несмотря на достаточно долгое существование, всё равно была упразднена.
Бразильская империя возникла, естественно, не на пустом месте. Прелюдией к её появлению является португальская колонизация огромной территории в Южной Америке, которая до прихода господ из-за океана не могла заявить о наличии в её составе каких-либо сложных обществ. Пока западнее нынешней Бразилии, в Андах, земледелие и всё из него вытекающее в виде государственности и культуры уже существовало в сносном виде, на землях востока материка с этим дела шли слабо.
Во внутренних районах, занимаемых тропическими лесами Амазонии или аналогом африканской саванны - кампос (сухими равнинами), жили сообщества охотников и собирателей, а на атлантическом побережье проживали племена тупи, которые занимались простым подвижным земледелием и ещё не дозрели до собственной государственности. Это была гигантская, но очень девственная земля, где порочная рука человека за тысячи лет так и не смогла затронуть радикально природный порядок вещей.
Представители народа тупи
Индейцам явно требовалось для таких свершений гораздо больше времени, чем им в итоге было отведено для независимого существования. Поэтому осваивать по-серьёзному просторы тропиков южного полушария взялись желающие из Европы. Почему именно Португалия взялась за колонизацию этого куска Нового света? Чтобы это узнать, нужно глубже погрузиться в историю прихода и укрепления Лиссабона в этом краю.
К концу XV столетия в мире сложились две крупные державы, претендовавшие на мировое господство – Испания и Португалия. Их флотоводцы совершали великие открытия и закрепляли за своими королями огромные территории. Уже очень скоро об Испании начнут говорить как об империи, над которой никогда не заходит солнце.
Борьба Португалии и Испании обострилась в 1420-х годах, когда португальцы начали все дальше продвигаться вдоль западного побережья Африки. Постепенно они пришли к выводу, что этим путем смогут добраться до Индии. В 1487 году первый корабль доходит до южной оконечности африканского континента – мыса Доброй Надежды. Экспедицией из трех кораблей руководит Бартоломеу Диаш. Португальцы начинают готовиться к последнему броску через Индийский океан.
Примерно в это же время испанские короли Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский снаряжают в путь Христофора Колумба. Он движется на запад, приплывает в Новый Свет, но открытые земли считает близким к Индии архипелагом.
Две соседствующие на Пиренейском полуострове страны вступили в ожесточенную борьбу за то, кто первым откроет индийский маршрут. Стороны решили договориться – зачем воевать и умирать, когда можно расчертить зоны влияния и планомерно выкачивать ресурсы из новых бескрайних земель. В качестве уважаемого всеми арбитра выбрали Римскую курию.
Результатом переговоров стало подписание в 1494 году Тордесильясского договора. По нему в Атлантическом океане проводилась воображаемая линия, названная “папским меридианом”. Все, что находилось восточнее него, относилось к сфере влияния португальцев.
Так выглядел мир, поделённый между Испанией и Португалией
По Тордесильясскому договору за Испанией и Португалией закреплялось вечное и монопольное владение всем внеевропейским миром. Оспорить такие условия никто больше не мог просто потому, что тогда только у этих двух держав была морская техника и навыки навигации, подпитывающие амбиции мирового масштаба.
“Папский меридиан” нарисовали еще до открытия Южной Америки. Тогда пионеры Великих географических открытий делили Атлантику. В 1500 году португалец Педру Кабрал отправляется за специями в Индию после того, как оттуда успешно вернулся Васко да Гама. По пути за перцем и другими ценностями его экспедицию ниже экватора сносит Южно-Пассатное течение. Оно увлекает корабли к неизвестным берегам – так Кабрал открыл Бразилию и понял, что за ней лежит целый континент.
Первооткрыватель Бразилии
После составления картографами первых карт Южной Америки оказалось, что по Тордесильясскому договору от восточной части нового континента отрезается внушительный кусок. Так Испания сделала своему противнику подарок в виде собственного форпоста на Новой Земле. Тот самый “папский меридиан” стал первой границей Бразилии.
Португальская корона начала с энтузиазмом осваивать новые земли. В 1501 году к бразильским берегам отправился Америго Веспуччи. Он впервые прошел вдоль побережья колонии и смог оценить ее примерные размеры. Веспуччи наносил на карту новые ориентиры и называл эти места именами святых в зависимости от того дня, когда проходил мимо них.
Главное, что интересовало корону – ценные ресурсы. Первым таким обнаруженным источником дохода оказалась особая порода древесины. Ещё XII столетия португальцам был знаком бразил – так они называли дерево, из которого делали мебель и музыкальные инструменты, но самое главное, добывали ценный красно-фиолетовый краситель. Он использовался при изготовлении элитных тканей.
Слово “brasa” на португальском означает “раскаленные угли”, “жар”. Раньше бразил в Европу привозили арабские торговцы. Колонизаторы обнаружили его на новых землях и решили, что арабы брали ценный ресурс именно здесь. Это оказалось не так. Португальцам привозили древесину цезальпинии саппан из Малайзии, а здесь они нашли родственное растение – цезальпинию ежовую. Но такие тонкости ботанической топонимики стали известны намного позже. А в то время за новой территорией уже закрепилось название Бразилия.
Дерево бразил и его древесина
В 1530 году португальский король Жуан III помимо торговли с Азией обратил пристальное внимание и на необходимость осваивать новые территории. В Бразилию стали направлять первых поселенцев, которые везли домашний скот, а также семена и саженцы привычных сельскохозяйственных культур. Вскоре колонии потребовалась административная система. Для этого был применен уже опробованный португальцами ранее институт капитаний – наследуемых феодальных владений. Владельцы капитаний получали земли бесплатно, после чего обязывались заниматься их развитием и обеспечивать безопасность.
Португальцы высаживаются в Америке
В 1549 году был заложен город Сальвадор, который больше двухсот лет после оставался столицей Бразилии. Его основал присланный генерал-губернатор колонии Томе ди Соуза. Судьба капитанств оказалась очень разной. Часть из них так и не была занята, отдельные процветали, какие-то были заброшены из-за постоянных нападений индейцев.
В Бразилии быстро освоили выращивание сахарного тростника, поэтому потребность в рабочей силе постоянно росла. В ту эпоху сахар был ресурсом чрезвычайно ценным, можно сказать, что почти стратегическим. Он приносил тем, кто его выращивал, огромные доходы. Поэтому, для повышения объёмов производства сахара колонизаторами была разработана концепция фазенд - крупных хозяйств, а которых можно в огромных количествах создавать нужный продукт. В дальнейшем фазенды станут доминирующим типом сельскохозяйственных владений в Бразилии на сотни лет.
Фазенда - это ближайший родственник испанской асьенды и английских и французских сахарных плантаций
Рабочей силы эти хозяйства требовали много, а с этим на месте были проблемы - португальцев было не так много и они хотели управлять, а не работать, индейцы же массово умирали от болезней или уходили в труднодоступные районы, из-за чего принудить их к труду было очень тяжело. Чтобы решить данное осложнение, в Португалии придумали схему Треугольной торговли - покупки африканцев в качестве рабов за товары из Европы и использование их в фазендах, чтобы затем продать созданный их руками сладкий продукт за океан. Эта стратегия оказалась невероятно прибыльной, до такой степени, что её скопировали прочие западноевропейские колонизаторы.
Португальцы, тем не менее, участвовали в Треугольной торговле активнее всех - именно их бразильская колония приняла в своих портах больше всего чёрных работников - примерно четыре миллиона. Бразилия уже к XVIII столетию была заполнена рабами, условия жизни которых были не очень удовлетворительными - в среднем срок их "службы" составлял семь лет, их часто поражали болезни и смерти, вызванные тяжёлыми условиями труда и нередкими физическими наказаниями. Дабы смирить рабов, применялись весьма оригинальные методы - например, в Бразилии получила распространение фландрская маска, не дававшая рабам есть за пределами установленных администрацией приёмов пищи. Таким образом усиливалось подчинение невольников и подавлялся их общий дух, что снижало число бунтов и побегов.
Рабство было очень распространено в колониальной Бразилии
Чернокожий раб в смирительной маске
Во второй половине XVII столетия португальцы, двигаясь дальше на запад, в горах Минас-Жерайса обнаружили большое месторождение золота. В Бразилии началась своя золотая лихорадка. Она оказалась самой массовой и длительной в истории. За более чем 100 лет в добыче драгоценного сырья поучаствовали около 400 000 старателей и полмиллиона рабов. Столицу перенесли поближе – в Рио-де-Жанейро. Во внутренних районах Бразилии строились города и развивались новые отрасли. Например, стало процветать животноводство, потому что копателям требовалось мясо и шкуры.
Увеличение площади Бразилии с 1500 года
За XVIII век в Бразилии добыли около 1000 тонн золота. Параллельно нашли и алмазы – их было перевезено в Европу около трёх миллионов каратов. Золотая лихорадка пошла на убыль вместе с исчерпанием запасов месторождений.
За это время бразильские плантаторы обнаружили куда более важный источник прибыли. Оказалось, что в южных районах колонии отлично растет кофе, который завезли из Французской Гвианы. Постепенно кофе начал теснить сахар как главную сельскохозяйственную культуру, став в поздний колониальный период очень важным типом растений, выращиваемых в фазендах.
К началу XIX столетия Бразилия подошла в виде невероятно раздувшейся колонии Лиссабона, которая сформировала более или менее современные границы страны.
Бразилия в 1800 году
Независимость Бразилии сложилась при иных условиях, чем в прочих южноамериканских государствах. Если в испанской части материка брали верх республиканские идеи, то в португальской части ничего подобного не наблюдалось, даже наоборот - лояльность к королям Португалии была очень высока. Иронично, что именно это в том числе и спровоцировало разрыв между метрополией и её крупнейшей колонией.
А началось всё, как это и принято в Европе XIX столетия, с захода в Лиссабон армии Французской империи. В 1808 году она оккупировала Португалию, сместив правившую в Лиссабоне с 1640 года династию Браганса. На тот момент формально престол занимала королева Мария I, однако из-за психического расстройства настоящим правителем был её сын Жуан, который носил титул принца-регента (королем стал только в 1816 году). Спасаясь от Наполеона, Жуан вместе с матерью бежал прочь из Португалии, решив укрыться в Бразилии.
Жуан VI
Там представителям правящего дома оказались рады и они смогли пережить время, когда Франция контролировала Португалию. После нейтрализации Французской империи путь обратно в Европу для Жуана был открыт, однако он не хотел возвращения, и не зря - в Португалию французы принести республиканские идеи, веяло ими из из соседней Испании, где ещё в 1812 году была принята первая конституция. Лояльность европейских подданных была, в общем, под большим вопросом. В то же время владельцы фазенд и военные в Бразилии не видели проблемы в сохранении старых порядков и этим были очень милы для принца.
Португальская империя перед вторжением Франции
Чтобы сделать условия правления комфортнее для себя, Жуан решить изменить статус государства - в 1815 году им было провозглашено Соединённое королевство Португалии, Бразилии и Алгарве, в котором бывшая колония стала равноправной метрополии частью. Более того, поскольку королевский двор находился в Рио-де-Жанейро, Бразилия фактически стала главенствующей в новом государстве. В 1816 году Мария умерла, и ставший полноправным монархом Жуан продолжил управлять своими владениями таким образом.
У него не возникало особых проблем в Бразилии, но вот Португалия преподнесла сюрприз. В 1820 году там случилась революция, которая требовала отмены абсолютизма и обновления государства. Восставшие победили, приняли конституцию и вновь разрушили власть брагансской династии. Для восстановления своих позиций король был вынужден вернуться в Европу в 1821 году, где он согласился с принятием конституции и отменой феодальных законов. Править Бразилией Жуан оставил своего сына Педру.
Кортесы (парламент) во время португальской Либеральной революции 1820 года
После этого Бразилия и Португалия стремительно испортили свои отношения. Педру начал склоняться к сепаратизму, видя явное расхождение в видении будущего у двух частей королевства. Португалия бурлила и стояла на пороге гражданской войны между сторонниками абсолютизма и республики, в то время как Бразилия была стабильна, а её элиты желали жить как прежде, получая прибыль от торговли кофе и сахаром, спрос на которые постоянно рос. Этим и воспользовался Педру. Его положение как члена правящей династии позволяло легко легитимизировать свою власть. Для элит Бразилии, в свою очередь, Педру был лёгким способом без потрясений уйти от нестабильной Португалии, при этом сведя на нет риски бунтов и революций.
Пока Жуан занимался проблемами по ту сторону океана, Педру с начала 1822-го готовил провозглашение независимости Бразилии, что после некоторых прелюдий случилось в сентябре того же года. 12 октября 1822-го Педру был провозглашён императором независимой Бразилии.
Так появилась Бразильская империя, просуществовавшая с 1822 по 1889 годы, оказавшись поразительно стабильной на фоне других стран Латинской Америки. О причине этой стабильности можно догадаться, если исходить из вышеизложенного - по сути своей отделение Бразилии от Португалии было частью размежевания брагансской династии и разногласий элит по две стороны Атлантики. При этом не только не случилось смены политического и экономического строя, но наоборот - оторвавшись от Португалии, бразильские верхи хотели обезопасить себя от возможного проникновения революционных настроений к ним. Путём сепарации этого удалось достигнуть - сделав страну конституционной монархией, Педру I не тронул то, на чём основывалась колониальная Бразилия - рабство и фазенды. Даже мыслей о том, что отменить неволю для чёрных, у императора не было. Страна продолжила жить как жила раньше, но уже без необходимости оглядываться на Лиссабон.
Флаг Бразилии как империи сохранял элементы португальского, как и сама страна сохраняла трон с португальской династией
Бразильский рынок рабов в 1830-ые годы
Нельзя не сделать важную оговорку - сам Педру I правил мало, ибо ещё был живо связан с европейскими делами и вынужден был в 1831 году оставить престол, дабы помочь своей дочери Марии победить в гражданской войне. Однако уже сын императора, тоже Педру, был отстранён от португальского престолонаследия, являясь только монархом Бразилии. Ему, правда, на момент ухода отца от власти было шесть лет, так что первые девять лет своего правления Педру провёл как марионетка трёх регентов, став настоящим императором в 1840 году. Правление Педру II является пиком и расцветом Бразильской империи во всех проявлениях - от внешнеполитического до экономического.
Если рассматривать международный аспект, то Бразилия в эти годы показала себя хорошо, активно участвуя в региональной политике и получая от этого участия территориальные призы. Педру II сделал ряд важных приращений к территории Бразилии - он принял решительные меры для защиты южного выхода Бразилии к морю по реке Парана. По договору между Бразилией и Уругваем, заключенному специально с этой целью в 1851 году, последний согласился уступить значительную область между реками Ибикуи и Куареим и признать господство Бразилии в районе озера Мирин и Жагуарона. Это продвижение ознаменовало собой высшую точку территориального роста Бразилии в южном направлении.
Второе крупное территориальное приращение Бразилии, явившееся результатом войны с Парагваем, развернувшейся в 1864—1870 годах, позволило отодвинуть ее границы и на запад. Так как Бразилия вынесла основное бремя Парагвайской войны, она замышляла фактически присоединить к своим владениям всю страну. Однако протесты со стороны других латиноамериканских государств сорвали этот честолюбивый план. Все же по мирному договору, положившему конец войне в 1872 году, Бразилия присоединила к своим владениям значительную часть территории северного Парагвая, то есть территорию лежащую полосой между реками Ала и Бланко и расширяющуюся к юго-востоку, в сторону реки Параны.
Даже в те годы, когда полным ходом шла Парагвайская война, территориальный рост Бразилии происходил и в третьем направлении — на запад, к границам Боливии. В 1867 году граф Риу-Бранку заключил с этой страной договор, по которому Бразилия приобрела обширный район между верховьями рек Парагвай и Мадейра, позднее присоединенный к территории штата Мату-Гросу. Договор определил также пограничную линию, по которой была разделена между обеими странами принадлежавшая Боливии территория Акре. Это заложило основу для позднейшего продвижения Бразилии на запад, когда на протяжении последующего десятилетия бразильские рабочие по добыче каучука устремились в принадлежавшую Боливии область Акре.
Важную часть экспансии Бразилии в западном направлении составило также открытие реки Амазонки для мировой торговли в 1867 году. Торговые круги самой Бразилии давно уже оценили значение бассейна Амазонки как потенциального источника богатств. Кроме того, начиная с 1850 года требование об открытии великой реки поддержали бразильские каучуковые компании, стремившиеся привлечь иностранный капитал к разработке западной части Мату-Гросу и территории Акре.
Эти бразильские интересы неожиданно получили энергичную поддержку еще с одной стороны: американцу, лейтенанту военно-морского флота Соединенных Штатов Мэтью Ф. Мори удалось добиться посылки экспедиции Херидона-Джиббона для исследования речного бассейна в верховьях Амазонки, а также и самой реки. В весьма значительной степени интерес самих бразильцев к возможности использования реки в качестве торгового пути был стимулирован работами ряда английских и американских ученых, в первую очередь Луиса Агассиса из Гарвардского университета, но изучению флоры и фауны бассейна Амазонки. Ряд бразильских лидеров без конца твердили о лежащих втуне богатствах и указывали на явную несообразность политики Бразилии, которая воевала с Парагваем ради того, чтобы обеспечить выход к морю в южном направлении, и в то же время запрещала иностранцам плавать по Амазонке. После долгих дискуссий в сентябре 1867 года Бразилия формально открыла великую реку для мировой торговли.
Никак нельзя сказать, что имперское правительство ударяло в грязь лицом при проведении внешней политики. Но вот внутренняя политика была куда более спорной. С каждым десятилетием всё более и более очевидной становилась главная проблема империи - чрезмерная и всеобъемлющая опора на крупных плантаторов, которые посредством рабской силы производили кофе и сахар. Это была та же система, что действовала в колониальный период, и она не учитывала смену времени- в стране нарождалась буржуазия, которая была недовольна недостаточным представлением себя во власти.
Между тем Педру II вовсе не препятствовал развитию капитализма в Бразилии, о чём свидетельствуют её экономические показатели в указанное время. Индустриализация в Европе и Соединенных Штатах, изменившая экономический облик Аргентины, дала толчок подъему экономики и в Бразилии. В связи с английскими капиталовложениями в золотые и алмазные рудники провинции Минас-Жераис выросла добыча этих ископаемых. Производство кофе после медленного роста в начале столетия стало быстро развиваться с 1855 года, когда стали плодоносить несколько миллионов деревьев. На протяжении последующих 30 лет темп роста производства кофе неуклонно ускорялся, пока в десятилетие с 1880 по 1890 год не был достигнут максимальный в истории страны уровень посадок кофейных деревьев.
По сей день кофе невероятно важен для бразильского экспорта, а в года империи он вовсе был основой экономики
Для транспортировки кофе и минералов были построены железные дороги. Уже в 1852 году были выдвинуты планы сооружения линий от Рио-де-Жанейро к Сан-Паулу и в провинцию Минас-Жераис. Строительство железной дороги от столицы до Сан-Паулу было завершено в 1876—1877 годах. На протяжении последующих 35 лет был сооружено почти 7 тысяч миль железных дорог, соединивших между собой главные порты и крупные города юга, не считая коротких линий между Рио-де-Жанейро и Петрополисом, летней столицей императора, а также между столицами провинций Баиа и Пернамбуку и внутренними областями.
На тот же период приходится непрерывный рост потока иммигрантов, соответствовавший возможностям и нуждам Бразилии. Известная часть иммигрантов, преимущественно немцы, переехала в Бразилию еще и правление Педру I. К 1859 году свыше 20 тысяч немцев поселились на земледельческих угодьях провинций Риу-Гранди-ду-Сул и Санта-Катарина. После гражданской войны в Соединенных Штатах в Бразилию эмигрировало большое число южан, которые надеялись начать жизнь сначала в месте, где всё ещё было законное рабство. Начиная с 1870 года нужда в искусных садоводах для кофейных плантаций привлекла иммигрантов из Италии, Португалии, Испании и других стран Средиземноморья. Если в 1819 году численность населения Бразилии оценивалась в 4400 тысяч человек, то к 1870 году оно достигло 10 миллионов. Рост промышленного потенциала Бразилии и производительности труда населения страны нашли свое отражение в расширении экспортной и импортной торговли. В итоге между 1840 и 1890 годами объем торговли Бразилии увеличился в 10 раз.
В конце 1870-х годов в Южной Америке началась Каучуковая лихорадка, когда деревья, из которых получали не имевший тогда альтернатив природный материал для резины, стали новой весомой частью производства, сулящей большие прибыли.
Смотря на общую картину, можно понять, что экономический рост Бразилии при Педру II был высок, проходили индустриализация и расширение торговли. Это всё больше и больше начало приходить в противоречие с позициями верховной власти, которая продолжала сохранять рабство (Бразилия к 1880-м годам оставалась последней страной обеих Америк, где оно было легальным) и делала наибольшую ставку на владельцев фазенд. Методы управления, сложившиеся в португальские времена, были для империи привычны. Это неудивительно - в конце концов, государство все эти десятилетия по прежнему руководили старые элиты во главе с представителем португальской династии.
С 1881 года кризис, с которым столкнулась имперская власть, проявил себя в полный рост. Он, был, однако, не экономическим - напротив, Бразилия в это время бурно росла и богатела (как окажется позднее, кофе и каучук не самые надёжные источники богатства, но пока всё было хорошо). Кризис касался именно монархического руководства, которое явно сильно отстало от тенденций эпохи. Опора на плантаторов-рабовладельцев стала очевидно проигрышной стратегией - сахарные хозяйства тогда вовсе теряли богатства и стремительно разорялись, а кофейные более не нуждались в рабах ввиду большого притока мигрантов. Поэтому те их владельцы, что всё ещё предпочитали рабов, также разорялись и теряли вес в жизни страны.
Таким образом, главная стратегия Педру II в восьмидесятые годы стала бесполезной. Да и сам монарх к тому времени постарел и начал терять хватку. Престол переставал справляться с тем, что ему удавалось весьма долго - с удержанием власти при сохранении консервативного фундамента. Давление как внутри страны, так и от прочих держав заставило таки власть отказаться от рабства - в мае 1888 года дочь императора принцесса Изабелла подписала Золотой закон, или Золотую буллу, которая упразднила рабство, сделав миллионы людей свободными.
Вот этот очень важный для бразильской истории документ
А это плакат, посвящённый ему
Отмена рабства стала моментом обратного отсчёта для империи. Без этого столпа монаршая власть окончательно лишилась почвы под ногами и стала открытой для удара. Удар и произошёл в ноябре 1889 года, когда военный переворот быстро смёл монархию. Рьяных защитников у неё не нашлось, и понятно почему - являясь логическим продолжением португальских методик управления, империя просто сломалась под напором времени, так как не могла и не хотела приспособиться к новым условиям существования, в которых подобному государству было не место.
1803 год. Англичане объявили о запрете работорговли. И примерно через год ловят в Индийском океане французское судно La Prudente, которое перевозит рабов. И возникла юридическая диллема - что делать? С одной стороны - судно захвачено правильно, но чтобы выплатить призовые - надо судно и товар продать. А работорговля запрещена. Что делать? Споры были жаркими, но решили так.
Отпустили судно с грузом, ибо пусть этим противным бизнесом занимаются сами французы, бог их накажет)))
Но вскоре англичане взяли еще одно такое судно. И вот тут уже начался скандал - че, каждый раз отпускать?) блин, мы старались, захватывали, не слишком ли жирно?) А деньги кто компенсирует? И после долгих обсуждений решили просто - продали и судно и товар в португальский Гоа, где работорговля вполне себе была и продать раба не было противозаконно)) Ну а из полученных денег выплатили призовые и комиссионные )
@ Сергей Махов
Это продолжение цикла рассказов о важнейших точках в мировом мировом океане, с которыми связаны многие ключевые события новейшей и не только истории. Первая часть затронула Суэцкий канал, вторая - канал Панамский, а третья - Малаккский пролив и неотрывный от него в историческом контексте город-государство Сингапур. Здесь же объектом рассмотрения выступит, как уже ясно из названия, Ормузский пролив, тесно связанный с двумя их трёх героев прошлых рассказов.
В первой части я уже рассказывал про Путь благовоний, который в Бронзовую и Античную эры соединял несколько регионов, производивших тогда важнейшие для развитых государств тех эпох товары вроде пряностей и ладана.
Ближний Восток в те года был самым богатым и передовым регионом, потому именно на нём Путь благовоний был более всего сосредоточен. Но, как можно увидеть, оживлённый обмен тогда происходил на западе региона, в то время как восток, кажется, был слегка заброшен. И действительно, территории нынешних Ирана и запада Аравийского полуострова были слабо вовлечены в эти отношения. То же самое придется сказать и про расположенный между ними значительный водный объект - Персидский залив, являющийся почти что озером. Почти что - потому что с Индийским океаном в лице Аравийского моря его соединяет Ормузский пролив, главный предмет рассмотрения этого рассказа.
Поведать о нём что-то выдающееся пока сложно - в древние года эти земли и воды были малоинтересны для коммерческих потоков. Аравийский берег пролива населяли семитские племена, коих за несколько веков до нашей эры уже можно будет определять как арабов, а "иранский" (в кавычках потому, что Ирана до среднего Железного Века ещё не было) был местом дислокации Эламской культуры - одной из древнейших цивилизаций мира, учившейся у шумеров.
Вероятно, через Персидский залив проходили контакты между Месопотамией, Эламом и Индской (Хараппской) цивилизацией, расположившейся на месте современного Пакистана, но это сложно установить - информации о степени их связи до сих пор найдено не так много. Но в целом говорить о высокой экономической привлекательности этих мест ещё нельзя. Когда в VI столетии до нашей эры пришедшие на Иранское нагорье арийские племена создадут сперва Мидийское царство, а затем - империю Ахеменидов, которая будет в основном контролировать район залива (потому греки позднее нарекут его Персидским), это положение не изменится. Путь благовоний и соответственно западное и южное побережье Аравии явно доминировали как популярный торговый маршрут.
Так продолжалось до поздней Античности. Тогда указанный древнейший маршрут начал угасать, проиграв сухопутному Шёлковому пути, который был длиннее и позволял перевозить гораздо больший перечень товаров. На юге и западе Аравии начались упадок и деурбанизация, а жившие там арабы пришли к глубокому кризису, который в итоге идеологически привёл их к появлению и принятию ислама.
В то же время, когда это происходило (со II по VI века нашей эры), их родственники на восточных пустынных пляжах, напротив, поднялись. Эти арабские племена, а также сменившие Ахеменидов и пришедших после них парфян иранские шахиншахи из династии Сасанидов (которые держали кланы востока Аравии в качестве вассалов) начали достаточно активно исследовать моря за пределами Персидского залива. У нас и на Западе эта тема малоизвестна, однако народы Ближнего Востока начиная с первых веков нашей эры действительно занялись плаваниями по океану (конечно, не такими длительными и выходящими внутрь водных просторов, как какие-нибудь португальские в XV-XVI столетиях, но тем не менее).
Они узнали о существовании на восточном побережье Африки территорий, населённых довольно развитыми чёрными племенами. Эти племена говорили на наречиях, из которых значительно позднее сформируется язык суахили. Собственно, поэтому та часть пляжей Африки, которая представилась персам и арабам на закате Античности, получила название побережья Суахили. Бородачи с севера крайне заинтересовались этими краями, поскольку они могли им предоставить трио очень ценных товаров - золота, бивней слонов и рабов (ну а что же ещё).
Берег Суахили
С первым всё ясно - жёлтый металл всегда привлекал человека и неизменно служил и служит отличным финансовым средством. Ожидаемо повышенное внимание гостей суахилийского берега к нему.
Вторые два ресурса всё же специфичнее. Бивни огромных хоботных (иначе называемые слоновой костью) отлично подходят для создания всевозможных изделий роскоши ввиду красоты и относительной лёгкости обработки. До самого недавнего времени промысел слонов и отторжение от них главного слоновьего достоинства был в Африке и тропических частях Азии массовым занятием. Из бивней делали всё что угодно - от статуэток до мебели. Купцы Аравии и Ирана прекрасно осознавали выгоду от торговли этим материалом и потому обратили на африканских охотников, могущих добывать его в больших количествах, немалое своё внимание.
Из бивней таких громадных животных получаются очень качественные и эстетичные вещи. Сейчас их добыча ввиду угрозе популяции слонов запрещена, однако в прежние времена изделия такого плана создавались законно и в огромных количествах по всей Евразии
Теперь приступаем к самому интересному - к рабам. Как известно, восточные народы не брезговали работорговлей, создавая в своих городах огромные рынки живого и разумного товара. Для них это было совершенно естественно. Потому не должен вызывать особенного удивления факт их интереса к массам крепкой рабочей силы, бегающим по Африке. В них они увидели очевидных кандидатов на роль новых обитателей невольничьих рынков. Поэтому начиная с рубежа Античности и Средних Веков между арабами и персами с одной стороны и африканцами из народов суахили с другой начали складываться те же отношения, что много позже сложатся между западноафриканцами и португальцами - "чёрные" дают золото, рабов, слоновую кость и другие товары (например, пряности), а пришельцы с севера им в ответ - более сложные продукты производства.
Если называть вещи своими именами, то это весьма похоже на прообраз "белого" колониализма (арабы хоть и не европейцы, но в любом случае - европеоиды, то есть с точки зрения африканца тоже белые) - сначала завязав экономику внезапно разбогатевших после начала торговли с Ближним Востоком городов Суахили на определённом сырье, персы и арабы в дальнейшем, к середине и концу Средних Веков, перешли в агрессивное наступление и подчинили их себе (они часто становились правителями в африканских городах). Естественно, колоссальное число африканцев за все эти столетия также уплыло для продажи на рынки Багдада и прочих восточных городов, а количество золота и слонов сильно сократилось. И хотя назвать это копией европейского колониализма всё равно нельзя, схожие нотки имеются и немалые.
На побережье Суахили в Средние Века возникло множество городов-государств, которые служили местами стекания товаров из глубины континента для дальнейшей продажи их ближневосточным лицам
Начавшись ещё в доисламский период, связи с Африкой не только не пропали, но и постоянно укреплялись после начала господства магометанства в Иране и Аравии. Возникли обширные маршруты, связывавшие два региона, происходили исламизация и проникновения арабского языка как средства общения и переписки государственных элит, со временем, как уже говорилось, благородные люди из Аравии, Месопотамии и Ирана начали силой или иными методами брать власть в городах Восточной Африки, делая их султанатами.
Наличие заметного числа мусульман в Кении, Танзании и Мозамбике говорит о прочности и весомости былых связей с Ближним Востоком
Вот такие морские пути появились между Африкой и Западной Азией в ходе контактов Средних Веков
И только теперь, после долгого экскурса в важнейший контекст, можно вспомнить про Ормузский пролив, коль скоро рассказ про него. Этот узкий проход стал точкой, через которую большинству судов нужно было пройти, дабы доставить уже указанные товары по уже показанным маршрутам из Африки в Иран, Месопотамию и на восточное побережье Аравийского полуострова. На одноимённом с проливом острове, служащим "вратами" в Персидский залив и из Персидского залива, возникли ключевые форпосты, равно как и на противоположной от него стороне берега. После очень долгого забвения Ормузский пролив стал очень важен, сосредотачивая на себе не столько львиную, сколько, наверное, слоновую долю всей торговли в регионе.
Остров Ормуз превратился за Средние века в место, которым хотели обладать все близлежащие государства, поскольку он давал контроль над торговыми потоками с Африкой
Значение нашего героя к моменту прихода к его берегам европейцев было достаточно велико, чтобы они обратили на него внимание. В XVI-XVII столетиях иранская империя Сефевидов, поддерживаемая Англией, воевала за главные точки пролива с Португалией, которая на короткий момент завладела не только Ормузом, но и рядом других точек в залива. В первой половине XVII столетия эта борьба завершилась победой Ирана. Персы и арабы сохранили за собой право получать выгоду от ни на каплю не угасшей к тем годам торговли чёрными рабами.
Руины португальской крепости в Ормузе
Впрочем, важно помнить, что между жителями Ближнего Востока единства совершенно не было. Два берега Персидского залива, будучи один иранским, а другой арабским, частенько враждовали друг с другом, что, очевидно, подогревалось не только религиозными (разные течения ислама) и этническими противоречиями, но и желанием получить как можно больше доходов от обмена с побережьем Суахили. Когда в XVIII столетии держава Сефевидов распалась и в Иране начались хаос и нестабильность, этим воспользовались арабы из Омана - страны на крайнем востоке Аравии.
Именно это необычное государство, состоящее из объединения двух - собственно имамата Оман и султаната Маскат, стало неожиданным пиком господства арабов в Восточной Африке. Оно не только отбило Ормуз и порты континентального Ирана у ослабевших персов, но и подчинило города суахилийского берега, став де-факто колониальной империей. В конце XVIII - начале XIX столетий Оман контролировал большие территории, процветая за счёт единоличного держания традиционной и надёжной аки швейцарские часы торговли слоновой костью и рабами. Ормузский пролив в этом процветании, что очевидно, играл одну из ключевых ролей.
Сейчас Оман - крупное, но всё же не поражающее величием государство
А ещё в начале XIX столетия он владел очень весомыми землями
Но недолог оказался зенит Оманской империи - во второй половине XIX столетия европейские державы, обошедшие арабов по технологическому развитию, отказались от работорговли и запретили её. А поскольку мировой экономикой и политикой тогда верховодила именно Европа, она же начала давить на азиатские государства, дабы они тоже последовали её примеру. К тому же, Восточная Африка и сама Аравия стали объектами для западной колонизации. Из-за всего этого Оман потерял своё влияние и сам попал в зависимость от Великобритании. Торговля между Ближним Востоком и Африкой заглохла, утратив актуальность и стимулы для продолжения. Теперь пролив служил лишь проходом для британского флота, хозяйничавшего в Персидском заливе.
В общем и целом, в начале XX столетия Ормузский пролив вновь был на обочине, не являясь чем-то столь же ценным для политики и экономики, как Суэцкий канал или Малаккский пролив.
Спасение пришло неожиданно и в необычной форме - в виде клана Саудитов. Саудиты происходят из Центральной Аравии, где они были частью бедуинских племён, кочевавших по бескрайним пустыням полуострова.
До сих пор речь шла только о прибрежных частях Аравии. Однако большая её половина - не имеющие выхода к океану суровые пустыни
Населяли эти земли бедуины - кочевники от песков
В 1744 году Мухаммад ибн Сауд начал завоёвывать племена внутренней Аравии. Он и его потомки выступили против Османской империи, чьими вассалами бедуины до того себя номинально признавали. Утверждая, что османы "извратили" исламское учение, они смогли получить мощную идеологическую базу и в первые года XIX столетия на короткое время изгнали турецкую администрацию из Аравии. Затем империя вернулась на западный берег полуострова, но Саудиты всегда ждали в труднодоступных областях, чтобы в нужный момент всё же избавиться от внешнего господства над арабами. Когда началась Первая мировая война, Саудиты были в числе тех, кто поддержал массовое арабское восстание против Константинополя. В дальнейшем, после разгрома Османской империи и её полного и окончательного ухода из Аравии,, этот род победил всех конкурентов и взял под контроль большую часть полуострова, провозгласив всем известное королевство.
Под его властью оказалась и часть берега Персидского залива. Впрочем, Ормузский пролив так и контролировался Британией к 1930-м годам, поэтому от прихода Саудитов вроде как мало что изменилось. Однако именно в это время произойдут события, которые изменили положение дел, и произошли они в том числе из-за действий владык Эр-Рияда.
Я говорю, естественно, о нахождении в Аравии колоссальных объёмов нефти и газа. До пустынного полуострова западные компании обнаружили кладези нефти в Иране и Ираке, так что их интерес к региону был логичен. Однако, король Абдул-Азиз ибн Абдуррахман Аль Сауд первоначально пригласил партнёров из Англии и США лишь для поисков воды в пустыне, но вместо неё они пробурили ещё лучшее вещество. В ходе разведки 30-х и 40-х годов на востоке Аравии, побережье Персидского залива и в самом заливе были найдены многочисленные богатые нефтяные поля, на которые западные инвесторы тут же обратили пристальное внимание.
Нефтяные месторождения Ближнего Востока поражают своим числом
Это - крупнейшее нефтяное месторождение Саудовской Аравии и всей планеты
Король договорился с Вашингтоном о поставках углеводородов, пригласил европейские и американские компании, сделав свою страну бурно развивающейся и богатеющей. В дальнейшем прочие земли вокруг Персидского залива получат независимость от Лондона и тоже оседлают возможность озолотиться на дарах залива. С тех пор и поныне Саудовская Аравия, Катар, Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт и Оман - сверхбогаты ввиду огромных доходов и малочисленности коренного населения.
Абдул Аль Сауд любил улыбаться, и отнюдь не зря - судьба и природа подарили ему, его семье и его стране билет в счастливую жизнь
Фотография, запечатлевшая переговоры между королём и американцами в феврале 1945 года, по результатам которых Саудовская Аравия согласилась на крупные поставки нефти в США
Ныне все государств Аравии (кроме Йемена) процветают. Такого исхода ещё сто лет назад никто не мог оживать
В сущности, этим монархиям крупно повезло с эпохой - в XX столетии нефть и газ стали очень нужны как топливо для новых видов транспорта и материал для создания технологичных вещей. Наличие же очень большого куска от пирога мировых нефтяных запасов именно в Персидском заливе и вокруг него определило их процветание. Равно как оно определило и возвращение Ормузского пролива в строй - если раньше он был важен из-за потока товаров (преимущественно рабов) из Африки, то теперь стал очень ценен благодаря новому чёрному золоту. Как забавно - сначала чёрные рабы, а затем чёрная жидкость поочерёдно подняли этот проход на пьедестал.
Ормузский пролив на данный момент - точка, по влиянию сопоставимая с Суэцким каналом и Малаккским проливом и кроме того живейшим образом с ними обоими связанная. Если рассматривать этот вопрос географически и экономически, то можно прийти к двум выводам :
Вывод первый - поскольку водные маршруты, как уже выяснилось в прошлых частях, наиболее удобны для перевозки чего-либо, то большая часть ближневосточной нефти, не только непосредственно "персидскозаливной", но и добываемой в Ираке и материковом Иране, попадает к американскому, азиатскому и европейскому покупателю именно через Ормузский пролив. Суммарно, он пропускает через себя около трети объёма сжиженного газа и четверть нефти, курсирующих на танкерах.
Танкер - самый популярный способ переправки углеводородов
Вывод второй - географическое положение пролива таково, что выход из него расположен недалеко от середины морских путей, связывающих Европу и Азию. Иными словами, на полпути между Суэцким каналом и Малаккским проливом маршруты из Персидского залива вклиниваются в общий поток, обогащая его ценнейшим сырьём. Данная особенность позволяет легко присоединять ближневосточную продукцию к крупнейшим водным магистралям, делая её добычу и доставку ещё проще и дешевле и соответственно способствуя их росту. Как уже упоминалось в предыдущей работе цикла, Восточная и Юго-Восточная Азия являются колоссальными потребителями нефти и газа. Следовательно, нахождение Ормузского пролива как раз "по пути" к ним очень удобно.
Таким образом, Ормузский пролив играет роль клапана, через который из Персидского залива проходит кровь современной экономики - нефть. Конечно, не вся из добываемой в мире (в конце концов, есть ещё США, Россия, Венесуэла и другие как весомые поставщики), но тем не менее очень немалая её часть, к тому же крайне лёгкая и выгодная в доставке из-за положения Ближнего Востока посередине между востоком Азии и Европой. Это однозначно ставит данную точку мирового океана в один ряд с Малаккским проливом и Суэцким и Панамским каналами.
Ответ @agul на комментарий #comment_311073274
Американские негры, вернувшись в Африку, захватили у тамошних племен на западе Африки значительную часть территории и... обратили их в рабство.
Также к сведению @LightView, @Sababaka.
Это вранье, запущенное в интернет как реакция на BLM. В Либерии нет и никогда не было рабства. Еще в ту пору, когда Либерия была колонией (в старинном смысле: поселением) США, рабство в Либерии было запрещено и каралось, запрещено оно и первой же конституцией независимой Либерии. Никаких сведений о том, что, пусть незаконно, но рабство было фактически распространено, я нашел.
Но враньё это частичное. Американцы действительно захватили у тамошних племён значительную территорию. Тогда еще белые американцы, но для своих, американских освобожденных негров. А эти американские освобожденные негры устроили в Либерии систему с огромным неравенством: политические права были только у афроамериканцев, но не у местных негров. Такая система продержалась до второй половины XX века. Но именно рабства в Либерии всё-таки никогда не было. На фотографии слуги, они вольны уйти.
Другое враньё, распространившееся тогда же, во времена BLM'а - будто африканских негров возили в США евреи. Вранье тоже частичное, имеющее некоторые основания: среди импортеров рабов действительно было непропорционально много евреев. Но всё-таки большинство работорговцев-импортеров, не говоря о внутриамериканских торговцев, были белые неевреи-христиане.
Ответ @BomGi.naBali на комментарий #comment_311049698:
Честно говоря, люди любого цвета кожи бывали и будут товаром, афроамериканцы со своей трагедией очень лицемерны в этом плане и слишком перетягивают одеяло на себя, за это я бы их не стал уважать.
Просто американцы очень американоцентричны, тем более афроамериканцы. Люди любого цвета кожи бывали товаром, но массово рабы именно в США были только неграми. Причем еще на заре колониальной истории США, в XVII веке сложилась система, что только небелые по закону могут быть рабами, и большинство негров сделались рабами уже в Америке, хотя ехали туда по срочному контракту. Вскоре почти исчезло и рабство индейцев, так что почти все негры были рабами, а почти все прочие - свободными. Сохранялась такая система не только в стародавние времена, но и до середины XIX века во вполне современных США.
То есть афроамериканцы возмущаются по двум причинам: а) на остальной мир им наплевать, а в США рабами были почти только негры; б) это не было случайным, а официально закреплялось законами того же государства, в котором афроамериканцы живут и поныне.
Народы завоевывали и потом проигравших делали рабами. Негры же стали товаром из-за своей же тупизны и не образованности.
Их же предводители племен и продавали своих соотечественников испанцам.
Не совсем. Действительно, расистские американцы просто не считали негров за полноценных людей. Поэтому индейцев в рабство брать перестали (в испанских и португальских колониях, под влиянием католической церкви - еще до начала британской и французской колонизации), а негров продолжили. Также индейцам было проще убежать. И индейцев на территории США было сложнее добыть.
Но неверно думать, будто американцы всегда ездили в Африку покупать негров, совсем уж нелюдей. Первые десятилетия негры, как и многие европейцы, ехали в британские колонии в Америке по контракту. Они были во временной кабале, после чего освобождались, получали землю, становились полноправными колонистами и нередко приобретали себе таких работников. Часто таких работников задерживали в кабале гораздо дольше срока контракта (так произошло уже с первой партией - поляками, приехавшими в Виргинию в 1608 году). В какой-то момент суд признал право хозяина держать закабаленного пожизненно. По иронии истории, судившийся хозяин сам был недавно вышедшим из кабалы негром. Еще через несколько лет были приняты два закона: 1) дети раба становились рабами; 2) все закабаленные, независимо от срока контракта (они могли быть до 7 лет), получали некоторое время на выкуп, и если не выкупались - то оставались рабами навечно. Причем для белых делалось исключение: белого держать в рабстве нельзя. За неимением в колониях азиатов и прочих полинезийцев, фактически этот закон превращал в рабов большинство негров и никого, кроме негров.
Шутка должна быть целиком.
- Кого негры продавали в 1800-х больше всего?
Если речь о продаже рабов в США, то конечно не негров. Дело в том, что в США импорт рабов был запрещен в начале века (в 1808 году, а импорт гражданами США - в 1800 году). Так что работорговля осталась только внутренней. А негры ею в активной роли практически не занимались.
ну в америке негров продавали тоже негры. Первым рабовладельцем создавшим судебный прецеднт на пожизненный труд был негром, самыми крупными торговцами и обладателями были негры. Так что негром нужно протестлвать против негров, а не белых.
Тут еще одно вранье, распространившееся во время BLM. Действительно, первый хозяин, добившийся права на пожизненное обладание рабом, был негром. Нет никаких свидетельств того, что он кем-то торговал. Ни самыми крупными торговцами, ни самыми крупными владельцами рабов негры никогда не были. Например, в 1830-х негров-рабовладельцев было меньше 4000 (всего 2% от всех свободных негров), в то время как в каждой третьей белой семье Юга были рабы. На негров-рабовладельцев приходилось всего 0.7% рабов.
Среди крупных рабовладельцев были негры - не крупнейшие, но очень крупные, например Джон Каррутерс Стенли. Несложно угадать, как так вышло. Дело в том, что неграми считались и мулаты минимум до квартеронов, а дети рабов были рабами. Когда северяне брезговали общаться с неграми, южане спокойно отдавали своих детей черным кормилицам, сидели на коленках у дядюшки Римуса и трахали чернокожих рабынь. Большинство из хозяев к своим отпрыскам от рабынь относились лишь немного лучше, чем к прочим рабам, в лучшем случае давали им свободу, но некоторые и оставляли наследство. Так Джон Каррутерс Стенли и стал крупным рабовладельцем: просто унаследовал от своего отца-хозяина.
Ахинею про ирландских рабов в США комментировать не буду. Подробный разбор этого мифа много где дан, и если человек его игнорирует, повторением его не переубедить. Эти же люди рассказывают сказки про оспенные одеяла.
