Мерзуга - Марракеш.
Пролог.
Он распахнул глаза внезапно, раскат грома, словно пощечина, вырвал его из сна. Мужчина замер в полумраке прислушиваясь, тишину не нарушало ничего. Но он все равно даже дышал осторожно боясь, что звук повторится снова. Он повернул голову вправо, туда, где в ворохе одеял лежал ещё один человек. Как он мог не проснуться?! Мужчина напряг зрение пытаясь разглядеть в полумраке помещения движение, а дышит ли он... Бабахх! Новый раскат едва не вырвал крик из сведённого ужасом тела, но это был не гром, что-то снаружи ударило по полотняной стене шатра, заставив его пошатнуться. И тут в бледном свете луны, что едва проникал сквозь поднятый полог шатра, мужчина увидел силуэт возвышавшийся над входом. "Господи и пресвятая богородица защити!" - залепетал несчастный, сжав в потных ладонях одеяло, но не в силах оторвать глаз от медленно вползающего, согнувшегося пополам огромного тела.
"Эээ-ыыыаргх" - прорычало существо распрямляясь и вырастая почти до потолка.
"Ооотче нааш, ежевииисинаанеббб..." - заскулила жертва, скорчившись на матрасе - "Да святится и имя тттвоеее..."
Чудовищный голем, уже сделавший шаг к койке молящегося, словно наткнулся на невидимую преграду и, покачнувшись, остановился. Мужчина же словно в исступлении повторял и повторял заученные с детства слова: "... Да пребудет царствие твое..." и даже высунул руку дабы осенить себя святым крестом. И ужасный голем качнувшись сделал несколько ломаных шагов в сторону и бессильно размахивая руками рухнул меж коек и зарычал злобно неистовую в собственном бессилии причинить зло праведному верующему.
Я ещё не проснулся, но наверное у меня начали замерзать сопли в носу. И когда я пытался спрятать нос вместе с головой в спальник я услышал тихую музыку:
"... Сражайся! Встань с колен,
Стряхни тяжёлый гнёт проклятий!
Сражайся! Кончен плен,
Свобода ждёт твоих собратьев!..
... Законы прави вновь грядут,
Для тех, кто жизнь уродов славит.
И все враги во тьму падут
Туда, где вечное царство нави..."
Я прислушался. И поразился - какая херня! И ещё таким серьёзным голосом! И тут я начал осознавать, что это мой собственный будильник вибрирует в нагрудном кармане куртки. Хм, а чего же так тихо, так и работу можно проспать. А почему телефон на мне, а не на табуретке около кровати?..
Мозг медленно отходил от сна и не желал возвращать меня в реальность.
Почему я в куртке и в спальнике?
Я открыл глаза ужаснувшись внезапному пониманию!
Потому что я в Африке, б..ять!!!
А телефон мой орёт на весь лагерь это только я сплю в берушах. Я начал судорожно копаться в одежде, чтобы выключить скорее звук пока я не разбудил всех до океанского побережья. Нащупав телефон я отключил будильник и расслабился. Я вытащил беруши и сунул их в карман к телефону и посмотрел на часы. 5 утра. Пора вставать. Я прислушался, тишину снаружи не нарушало ничего. Если я сейчас встану, путь назад будет отрезан, будет холодно, придётся шевелится чтобы не задубеть. Но привычка просыпаться в холодке, рано вставать и делать зарядку придала мне твёрдости и я вылезая из спальника натянул штаны и пополз собирать выставленные ближе в выходу на проветривание, пованивавшие трекинги. Ботинки и носки были раскиданы, словно кто-то споткнулся о них. Я матерясь затянул обувь и быстро вышел наружу.
Я поискал глазами луну, но её заменял бледный диодный фонарь освещающий холодным светом пространство между палатками. Лагерь начинал просыпаться. Стоять и тупить было очень неразумно, потому что было очень холодно и вздохнув, я приступил к зарядке.
Пока я делал твёрдо заученный порядок упражнений мимо меня начали проходить сонные и очень замерзшие люди, они с ужасом глядели на меня, но европейская вежливость заставляла их произносить "Good morning" - хотя никакого гуда пока, что не ощущалось, кроме, как если считать, что они не сдохли ночью от холода.
Я размахивал руками и ногами, вращал тазом и делал наклоны, и постепенно стал не просто удерживать тепло, но и создавать его, кровь веселее побежала по телу и захотелось есть.
Я закончил зарядку и вошёл в столовую, там нахохлившись сидели почти все мои одногруппники и представляли довольно печальное зрелище. Люди намотали на себя все что нашли теплого то есть минимум по 2 одеяла, китайцы же накупили местных шмоток и были больше похожи на людей. На очень странных людей. Традиционная берберская одежда, представляла собой длинный, с остроконечным капюшоном свободный халат или балахон с пышными рукавами или без рукавов - Джаллаба. В большинстве случаев Джаллаба была домотканая и ткали ее из толстых грубых нитей, поэтому стояла она колом, а узоры, вплетаемые в одежду, усиливали ощущение, что человек надел на себя ковёр.
Я тоже видел много продающейся такой одежды, причём куртки носили только туристы. Несмотря на приведённое выше сравнение с ковром или циновкой, выглядели куртки довольно интересно, за счёт оригинальности узоров, но стоили дорого, по крайней мере здесь.
Я подошёл к раздаче еды и чая, но меня отогнал сторожащий шведский стол бербер. Я вернулся в палатку за термосом, но когда я вернулся раздача шла полным ходом и люди-мумии получали еду и крошечную рюмочку чая.
Горячий чай люди закидывали в себя мгновенно, чтобы стало теплее, но на просьбу добавки им отказывали. У..баны честное слово! Сначала людей морозили, не предупреждая, что будет дубак, а теперь отказывают в такой мелочи, как горячий чай! Скоты! Люди огорченные садились и жевали булки с джемом и мёдом в сухомятку. Ну, меня такой расклад не устраивал, поэтому с термосом тёрся неподалёку и как только этого кэмелбоя куда-то позвали, сразу же захватил огромный чайник и заварил свой термос. Система была сломана, люди в очереди увидели, как какой-то хрен подошёл и налил себе столько сколько хотел в термос и множество рук потянулись к чайнику и стаканам для воды.
За завтраком молчали, я поделился чаем из термоса с двумя совсем замерзшими и печальным девицами из своей группы. И почти сразу нас потащили к верблюдам. Животные спали и когда их начали тормошить погонщики, поднялись жуткие икающие вопли страданий и недовольства. Верблюды спят в той же позе, что и принимая наездника, оседланные и связанные друг с другом, они проявлялись в свете фонариков, уходящими в темноту цепочками уродливый сфинксов.
Верблюдов будили заставляли встать, а потом снова отпускали, чтобы смог сесть человек. Я смотрел внимательно стараясь не пропустить, момент команды присесть, но её было. Погонщики делал вот что: он приближался к животному, брал его под уздцы, а потом начинал шипеть, пропуская воздух сквозь зубы и приближался свою голову к голове верблюдихи, ана косила на него и через пару секунд коленки подламывались и шерстяное чудище опускалось на песок.
Рассадка происходила медленно, моя группа сбилась в кружок и дружно отстукивала зубами, ведь одеяла пришлось оставить.
И тут я включил инструктора туризма...
И тут я включил инструктора туризма. Плевать, что они меня плохо понимают. Я достал телефон и включил трек из подборки "Дискотека 90х для туристов" и начал пританцовывать. Жаль было невозможно было записать видео, как люди из Китая, Бразилии, США, стран Европы танцуют под это:
"Ну где же ручки,
Ну где же ваши ручки,
Давай, поднимем ручки
И будем танцевать!"
В конце все рассмеялись и тут же заставили меня перевести этот припев. Это я смог, хотя меня так и подмывало сказать немкам "хенде хох", но я сдержался)))
Наконец мы взгромоздились на наш недовольный и вонючий транспорт и устремились в темноту. Я решил гордо терпеть холод, но уже через 200 метров, я сказал себе нахер бессмысленные страдания и обмотался спальником. Стало теплее. По ощущению был минус, по факту думаю около 2х-3х градусов тепла. Я ехал и срочно запоминал ощущения, я представлял себя воином охраняющим караван, заставляя себя почувствовать вес ятагана на поясе, предстоящую схватку на твёрдом песке и уединение среди барханов с темнокожей невольницей. От размышлений о последнем эпизоде меня оторвал стихийно начавшийся рассвет.
Горизонт просветлел, небо посереневело, обещая скорый восход и вокруг меня проступили текстуры рельефа. Оказывается я ехал по краю внушительной впадины в песке, поэтому сразу схватился за ручку, обернув её спальником. Мимо цепочки верблюдов шёл бербер и прикалывался над офигевшими от холода туристами. Проходя мимо каждого он с улыбкой спрашивал холодно ли тебе Бразилия или Испания? Поравнявшись со мной он тоже спросили "Are you cold Russia?"
Холодно, с..ка! Я конечно не страдал и почти согрелся, хоть спальник и не закрывал меня полностью, но комфортно не было. Я ему ответил: "No, Sahara is not cold, Russia is cold". Он засмеялся и обогнав моего верблюда, пошёл издеваться над другими туристами.
Время шло, солнце ещё не показалось, но стало совершенно светло. Наверное солнце закрывали горы и высоченные дюны на горизонте.
Ещё один бербер собирал сухую траву, что изредка стала появляться среди песка. Я спросил, это еда для верблюдов? Чувак заржал, крикнул что-то своим и заржали все. Я достал телефон чтобы сделать пару фото, надеясь, что не сверну себе шею, упав с пустынной, как-то неровно шагающей, вперёд скотины. Вместе с телефоном вывалились беруши и я вспомнил обстоятельства при которых они мне понадобились:
Прошлой ночью, стоило мне только согреться и заснуть в палатку стал ломиться в говнище пьяный норвежец.
Я проснулся, когда в мой шатер грузно что-то ударилось, а потом в проем попыталось войти тело. Но не смогло. Двери тут не было, а полог был открыт настежь и тело ещё с 2х попыток все же проникло в помещение. Это был голем. АлкоГОЛЕМ. Алкоголем от голема разило на всю пустыню. Чудовище странно двигало головой, бесполезно хватаясь за воздух руками. Пытаясь что-то сказать, но едва шевеля языком огромный пьяный норвежец пошёл к моей койке, но споткнулся о мои выставленные проветриваться трекинги. Я понял, что ему плевать, где спать и он сейчас завалиться прямо на меня и раздавит нахер. Я, матерясь, последними словами, вытащил руку и стал махать ей пытаясь объяснить, что здесь занято: Stop please! your bed there, бл..ть! Там пидор, слева! То есть справа, right!
Не знаю уже что повлияло на мозг этого потомка горных троллей, но он что-то хрюкая, повернулся и сделав пару нелепых шагов, спикировал вниз. Но не попал, здоровенный лось рухнул между коек и мгновенно захрапел. В первую секунду было желание как-то его положить на матрац, ведь простудится гад, но уже через пол минуты я стал подумывать об убийстве.
Он храпел. Он храпел, сволочь, словно шторм с хрустом переламывал о скалы хребет драккару, словно морской змей в ярости грыз край континента! Словно Один спьяну блевал рогатыми шлемами, топорами и детьми реконструкторов.
Придушить мразь будет делом благим, как гуманитарная помощь! Но под такую тушу придётся рыть котлован, как под новостройку!
Я судорожно полез за берушами, ещё один бесконечно длинный булькающий храпок и я сам превращусь мамонтоборца.
Из таких себе воспоминаний меня вырвал бербер, снова до..бавшийся до меня с тупорылой улыбкой и не менее тупым вопросом про холод.
Холодно ли мне? Да что ты вообще знаешь про холод?! Холодно это когда на дворе 2005 год Питер, ты металлист в косухе и кожаных штанах уже 40 минут ждёшь троллейбус на морозе - 20. Это холодно! Или когда ты студент после лекций пьёшь на морозе пиво из баклашек и звеня яйцами пытаешься прикурить сигарету не гнувшимися пальцами. Это холодно! 20 миллионов советских граждан сосланных на Колыму в минус 50! Это холодно! Зима в Ленинграде в 1942. Это, сука, холодно! А твоя сраная Сахара это не холодно!
Поймите правильно мою злость, вчера эти черти загоняли нас в магазины с платочками от солнца говоря: "Сахара ис хотли", а сегодня это чмо издевается над до полусмерти замерзшими людьми, не ожидавших таких условий.
все размышления заставили меня достать снова телефон и найти фотку моего Логана закопанного прошлой зимой в снег по самые окна. Я протянул ему телефон и сказал: "this is my home". Бербер одетый словно ролевик-говнарь выпучил глаза: "Fuck! Fuck!"
Я получил свой телефон назад, а бербер отстал и похоже мы приближались к месту встречи с автобусами.
Стало совсем светло. Мы слезли с верблюдов, которые остановившись, сразу начали пердеть и испражняться, и отошли подальше Ряженые проводники спустились во впадину в песке и подожгли собранную солому. Огонь тут же облепили замерзшие туристы. И тут я заметил, что мы не все, часть наших отстали, а часть уехала на доп экскурсию на джипах. Значит ждём, значит мерзнем. Я решил греться иначе. Я почти бегом рванул в направлении гигантской дюны. Расстояние я определить не мог и думал дойду до куда дойду, когда автобус подъедет будет сигналить сбор гудком и я вернусь.
Мне очень хотелось именно походить по песку пустыни ногами, ощутить его, почувствовать энергетику пустыни, познать каково это, когда куда ни глянь только песок до горизонта. Я чувствовал в себе кучу сил, поэтому быстро шёл иногда переходя на бег.
Через некоторое время я согрелся и запыхался, пришлось пойти медленнее и вскоре вообще остановится. ГранДюна была достаточно далеко, я с сожалением понял, что не стоит ломиться к ней, неизвестно сколько меня будет ждать водитель.
И тут встало солнце. Его лучи, словно лазер, поползли по пустыне с каждой секундой поджигая все больше песчаных волн. И наконец море вспыхнуло. Я стоял на склоне дюны глядя на рифленый словно чипсы песок, нетронутое произведение искусства самого древнего скульптора на планете. Ветер бесконечно выглаживал обводы плотно спрессованного песка, обступал, любуясь совершенством, но как истинный художник, понимая недостижимость идеала, вновь возвращался, снимая или добавляя песчинку то там, то тут.
Мои шаги разрушали естественную красоту, но обернувшись назад, глядя на одинокую цепочку следов, становилось понятно, что это естественный процесс. Жизнь вторгается, зарождается и исчезает среди вечных песков и неутомимый скульптор сотрёт и мои следы, и следы белого лиса, и птицы, и змеи. Он будет снова ждать, когда на полотне песков, кисть жизни, нарисует вновь и ветер полюбовавшись примется за свой вечный труд.
Я понаблюдал, как восходит солнце, записал пару видео и неторопливо двинулся назад. Идти по пустыне не тоже самое, что по песчаному пляжу, здесь песок мелкий, но плотный, будто утрамбованный. Когда нога наступает на нетронутую песчаную поверхность испытываешь лёгкое недоумение, ты ждал, что нога провалится, но этого не происходит. Однако так не везде, иногда встречаются участки рыхлого песка, идти по которому сложнее. Я шёл и наблюдал, через некоторое время я научился различать типы песка по поверхности и рыхлые участки стал избегать, чтобы не тратить силы и время на их преодоление. Интересно, как выглядят зыбучие пески, наверняка область их залегания тоже отличается внешне.
Я вернулся к группе, опять очень своевременно, группа собралась и делилась по машинам. Часть наших людей не возвращались, как я в Марракеш, а ехала в Фес. В Фес ехали немки и итальянки с которыми я наладил приятельские отношения, ограниченные лишь моим примитивным английским. Мы обменялись контактами, обнимашками, девушки казались искренне огорченными расставанием, а я десять раз проговорив про себя, чтобы не облажаться, выдал им кривую фразу о том, что Санкт-Петербург такой прекрасный город, потому что его строили итальянские архитекторы, велком ту Раша.
Мы возвращались в Марракеш более короткой дорогой, водитель со всей дури жал на гашетку, точно хотел припарковаться в аду. Периодически мы останавливались в населённых пунктах у ресторанов и магазинов. Я ничего не покупал и не заказывал, но однажды прогулялся до местного магазина, где испуганная, визитом иностранца, молодая марокканка продала мне 2 горячих белых каравая, несколько шоколадок и молоко за совершенно смешную цену в 120 рублей. Я сел на ступеньки крыльца какого-то дома, возле которого припарковался наш автобус и разложил на рюкзаке добытую пищу. Крыльцо освещало солнце, было тепло, стоило мне начать есть ко мне подтянулась кошка, пришлось угостить гостя молоком, а потом потянулись с явным интересом и дети. Дети были одеты в школьную форму с ранцами и сменкой, совсем, в России, разве что лица были темнее и все девочки в платочках.
Ну, да, я выбивался из их представления о туристах. Небритая рожа, потертые выцветшие шмотки, горные ботинки, питание весьма знакомой им пищей просто так на улице сильно отличала меня от прочих туристов сидящих сейчас на открытой террасе ресторана. А может их привлекла музыка, я включил на колонке Nirvana, наверняка тут такое в диковинку, поскольку все группы тяжелого рока металла в Марокко под запретом, в смысле их не скачать и не послушать онлайн. Даже во Вконтакте. Я доел хлеб, коха допила молоко, а из ресторана потянулись пообедавшие одногруппники и мы снова заполнив собой кресла, двинулись в путь.
Пока ехали я думал, что же мне делать дальше, сегодня я найду жилье на ночь, но уже завтра я снова буду предоставлен сам себе и придётся решать, куда и как добираться. Думать не хотелось и я вновь обратил свое внимание к Ричард Шарпу воевавшему на границе Португалии и Испании, пытающемуся эвакуироваться из занятого французами города Порту.
В Марракеш мы въехали уже в сумерках. Я обменялся контактами с американкой, попрощался со всеми остальными и закинув рюкзак на плечи, направился в уже известный мне хостел Be Happy. Там меня встретили, словно родственника, давно не заезжавшего в гости. Меня нахлопали по спине и плечам, угостили чаем и определили на койку. Если кто думает, что хорошенько устав в путешествии думаешь о количестве звёзд, об обслуживании и прочем - забудьте, хочется только в душ, в вайфай и в постель, куда я и спикировал подобно вчерашнему норвежцу.
Конец 10го дня