Я смотрю на мужа, и внутри всё переворачивается от его тона. Командного, безапелляционного – такого, какого я не слышала за пять лет брака. Андрей стоит в дверном проёме кухни, скрестив руки на груди, и выражение его лица не предвещает ничего хорошего.
– Что, прости? – я пытаюсь сохранить спокойствие, хотя руки уже начинают подрагивать.
– То, что слышала. Мама приезжает через три дня. Нужно всё вылизать до блеска. Ты же знаешь, какая она...
О да, я прекрасно знаю, какая она. Валентина Петровна – женщина с железным характером и собственными представлениями о том, как должен быть устроен быт. За пять лет нашего брака она приезжала к нам четыре раза, и каждый её визит превращался в негласную проверку моих способностей быть достойной женой её единственному сыну.
– Андрей, у меня сейчас важный проект на работе, – начинаю я. – Дедлайн через неделю, и я...
– Лена, – он перебивает меня тем же тоном, от которого у меня мурашки по спине, – я не спрашиваю, чем ты занята. Я говорю, что нужно сделать.
Сажусь за кухонный стол, машинально перебирая пальцами чашку с остывшим кофе. В голове проносятся воспоминания о предыдущих визитах свекрови. Её придирчивый взгляд, скользящий по полкам в поисках пыли. Демонстративное перетирание и без того чистых бокалов. Комментарии, произнесённые будто бы между прочим: "А вот у моей подруги Тамары невестка...".
– И на сколько она приезжает? – спрашиваю я, уже зная, что ответ мне не понравится.
– На две недели, – Андрей наконец-то смягчается и садится напротив меня. – Послушай, ты же понимаешь, как для меня это важно. Мама одна, ей нужно наше внимание.
"А как же моя работа? Мои дедлайны? Моё личное пространство?" – хочется крикнуть мне, но я молчу. В конце концов, это его мать. И он прав – она действительно одна после смерти мужа три года назад.
– Хорошо, – киваю я, чувствуя, как внутри растёт комок тревоги. – Я всё сделаю.
– Вот и молодец, – Андрей улыбается и встаёт из-за стола. – Я сегодня задержусь на работе, не жди меня к ужину.
Когда за ним закрывается входная дверь, я остаюсь наедине со своими мыслями и нарастающей паникой. Открываю ноутбук – там ждёт недописанный отчёт по проекту. Перевожу взгляд на кухню – там ждёт гора немытой посуды после завтрака. В гостиной книги, которые я люблю читать по вечерам, разбросаны на диване – Валентина Петровна точно этого не одобрит.
Вспоминаю её последний визит полгода назад. "Леночка, – говорила она тогда, поджав губы, – женщина должна создавать уют. Это её главное предназначение. А карьера... что карьера? Вот у моей подруги Тамары невестка бросила работу и посвятила себя семье. И все счастливы".
Встаю из-за стола и начинаю составлять список дел. Генеральная уборка. Химчистка штор. Разобрать гардероб – свекровь не должна видеть мои любимые, но потёртые джинсы. Купить новое постельное бельё – то, что есть, слишком простое для её вкуса. Приготовить её любимый пирог с капустой – рецепт, который она дала мне на свадьбу, намекая, что настоящая хозяйка должна уметь готовить.
Звонит телефон – это Марина, моя начальница.
– Лена, как продвигается отчёт? Заказчик торопит.
– Я... – запинаюсь, глядя на экран ноутбука. – Работаю над ним.
– Хорошо, жду к концу недели. Ты же помнишь, как это важно для компании?
Конечно, помню. Этот проект может принести нам крупного клиента. А мне – повышение, о котором я мечтала последний год.
После звонка сажусь на диван и закрываю лицо руками. Как всё успеть? Как совместить работу и подготовку к приезду свекрови? И почему, почему Андрей не понимает, что для меня это не просто уборка, а настоящее испытание?
Звоню своей лучшей подруге Кате.
– Представляешь, свекровь приезжает! – выпаливаю я, как только она берёт трубку.
– О нет, – Катя сразу понимает масштаб проблемы. – Валентина Петровна собственной персоной? И надолго?
– На две недели. И Андрей требует, чтобы я всё вылизала до блеска.
– Вот именно! – я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. – Катя, я не знаю, что делать. Если я не подготовлюсь к её приезду как следует, она будет всем рассказывать, какая я никудышная жена. А если завалю проект – прощай повышение.
– А что Андрей? Нельзя с ним поговорить?
– Ты бы слышала, каким тоном он со мной разговаривал! Как будто это не мой муж, а... начальник какой-то.
В трубке повисает тяжёлое молчание.
– Знаешь что? – наконец говорит Катя. – Приезжай ко мне сегодня вечером. Возьмём вина, поговорим. Может, что-нибудь придумаем.
– Не могу, – вздыхаю я. – Надо начинать уборку. И отчёт писать.
После разговора с подругой я сижу, глядя в окно. За стеклом моросит мелкий осенний дождь, и капли стекают по стеклу, словно слёзы. Внезапно вспоминаю, как познакомилась с Андреем. Это было шесть лет назад, на корпоративе общих друзей. Он подошёл ко мне с бокалом вина и сказал: "Знаете, в вас есть что-то особенное. Какая-то внутренняя свобода".
Внутренняя свобода. Где она теперь, эта свобода? Растворилась в бесконечных попытках соответствовать ожиданиям свекрови? Утонула в компромиссах ради семейного счастья?
Встаю и иду в ванную. Достаю чистящие средства, перчатки, тряпки. Начну с малого – может быть, когда квартира начнёт блестеть, и мысли придут в порядок. Но внутренний голос шепчет: "А потом? Что будет потом? Сколько ещё визитов Валентины Петровны ты выдержишь? И почему должна выдерживать?"
Телефон снова звонит. На этот раз это Андрей.
– Забыл сказать – мама хочет, чтобы мы встретили её на вокзале с цветами. И ещё – она будет спать в гостевой комнате, так что надо купить новый матрас. У неё спина болит, ей нужен ортопедический.
Я киваю, хотя он не может этого видеть. Новый матрас – это ещё несколько тысяч из нашего бюджета, не считая цветов и всего остального.
– Конечно, – говорю я и вдруг чувствую, как что-то внутри меня ломается. – Андрей, нам нужно поговорить.
– Сейчас не могу, я на совещании, – торопливо отвечает он.
– Нет, – мой голос звучит неожиданно твёрдо. – Это важно. Очень важно. Приезжай домой сегодня вечером, пожалуйста.
– Хорошо, – наконец говорит он. – Буду к семи.
Весь день я работаю как одержимая – над отчётом, не над уборкой. К семи часам документ практически готов. Когда Андрей входит в квартиру, я сижу на кухне с чашкой свежего кофе.
– Что случилось? – спрашивает он, видя моё серьёзное лицо.
– Присядь, – прошу я. – Помнишь, как мы познакомились? Ты сказал, что тебя привлекла моя внутренняя свобода.
– Андрей, я больше не чувствую этой свободы. Каждый приезд твоей мамы превращается для меня в испытание. Я люблю свою работу, я хорошо справляюсь с ней. Но ты требуешь, чтобы я жертвовала своими профессиональными амбициями ради идеальной чистоты и соответствия представлениям Валентины Петровны о том, какой должна быть жена.
– Дай мне закончить, – перебиваю я. – Я не против принимать твою маму. Не против уделять ей внимание. Но я против того, чтобы моя жизнь останавливалась на две недели. Против того, чтобы ты разговаривал со мной как с подчинённой. Против того, чтобы чувствовать себя виноватой за то, что я не похожа на невестку тёти Тамары.
Андрей молчит, глядя в окно. За стеклом всё тот же дождь, но мне кажется, что воздух в комнате стал чище.
– Я предлагаю компромисс, – продолжаю я. – Давай снимем для мамы квартиру поблизости на время её визита. Будем часто видеться, ужинать вместе. Но у каждого будет своё пространство. И ещё – пожалуйста, поговори с ней о том, что я работаю. Это не прихоть, это часть меня, которую нужно уважать.
Он поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах отражение того молодого человека, который когда-то оценил мою свободу.
– Знаешь, – говорит он после долгой паузы, – а ведь ты права. Я... я сам не заметил, как начал поддаваться маминому влиянию. Прости меня.
– Позвони ей, – говорю я. – Объясни ситуацию. Я уверена, она поймёт. В конце концов, она тоже была молодой женщиной с амбициями.
– Уже поздно, – улыбается Андрей. – Позвоню завтра. А сейчас... может, поможешь мне найти хорошую квартиру поблизости?
Мы проводим вечер, просматривая варианты аренды и обсуждая, как лучше организовать визит Валентины Петровны. Впервые за долгое время я чувствую, что могу дышать полной грудью. Внутренняя свобода возвращается – не та, прежняя, наивная, а новая, осознанная, выстраданная. И я знаю: что бы ни случилось дальше, я больше не позволю ей исчезнуть.
